Текст книги "Безумие ночи (СИ)"
Автор книги: Ольга Горовая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)
Но не это мучило Элен.
Макс.
Его нигде не было, как девушка не искала.
Пусть и не видела она ничего в этом, словно солнцем сквозь веки, окрашенном красным, пространстве.
Элен не могла найти Максимилиана.
Она звала его, почти кричала... и не могла издать ни звука.
Разве не это было адом?
Девушка не могла понять, где она затерялась.
Отчего ее мучило то, что тот, от кого она так долго убегала, тот, кого ... безумно... любила – не рядом.
Элен хотелось кричать, рыдать...
Если бы она могла – Элен умоляла бы... вот только, у нее не было голоса.
Что было правдой?
Девушка не могла вспомнить.
Было ли истиной та комната, отгороженная метелью от всего мира?
Монастырь? Церковь? Месяц скитаний?
Что из этого было?!
Она не могла уловить порядок и достоверность событий своей, как теперь казалось, утерянной жизни.
И, был ли тот голос, тягучий и хриплый, который приказывал и умолял ее остаться, угрожая и ... прося подчиниться?
Элен не могла вспомнить, происходило ли это.
Или же, она всегда и существовала, потерянной, в этом странном пространстве?
Но это не было правдой, не так ли?
Иначе, девушка не страдала бы так от того, что не могла ощутить с собой рядом этого мужчину.
Сейчас, Элен проклинала себя, понимая, что ей ничего и никогда не было, кроме него, необходимо.
Почему?!
Почему она так поздно это осознала?
Но..., разве были обманом ее воспоминания о том, как горячая и пряная кровь Максимилиана, заполняла ее горло?
И Элен пила.
Снова и снова глотала, едва не захлебываясь.
Ощущая, как это тепло, наполняющее ее, забирает и холод, и озноб, и боль, которые столь сильно терзали измученное тело...
Над этим стоило подумать.
Ведь, и сейчас, ей не было больно, не так ли?
Да, Элен хотелось пить.
Безудержно, мучительно... но, больше ее ничего не волновало..., физически.
Смерть?
Или же, данная им, другая реальность жизни?
Не зная..., не помня..., не имея надежды...
Забыв о том, что имела веру...
Не имея возможности, не ощущая голоса и силы...
Элен, вновь, начала искать Макса, вслепую, наощупь, пытаясь прорвать пелену, отрезающую ее от всего мира.
Звала, заходясь в безмолвном крике, не имея надежды на то, что тот, в ком она так нуждалась, сможет ее здесь услышать.
И задохнулась от дикого, нереального ощущения счастья, когда хриплый, надломленный шепот окружил ее, забирая из одинокого пространства, пусть и царапал шершавостью октав, заставляя, опять, повиноваться.
– Тише, не бойся, Элен. Я рядом.
Что-то скользнуло по ее коже, которую девушка, наконец-то, смогла ощутить, усиливая жар и тепло, придавливая..., помогая дотянуться до влаги, которая так манила.
Заставляя пить, только теперь понимая, что прибой удерживающего ее океана, стучал ударами его пульса...
Элен открыла глаза, глотая, и застонала от осознания того, что не имеет ни толики желания оторвать свои губы от струек крови, бегущих по коже вампира.
***
Макс сомневался, что хоть когда-то, сможет привыкнуть к этому ощущению – когда голос Элен звучал в его сознании.
Сколько бы раз подобное не происходило, это казалось невероятным безумному вампиру.
Ничто не могло затереть того, первого ошеломления, когда он услышал ее тихое "пожалуйста".
И, в то же время, он снова и снова испытывал подобное же... изумление? Неверие? Преклонение?
Потому и пришел под стены той церкви...
Потому, весь этот месяц, и был с ней рядом...
Даже, в попытке дать шанс – не отпуская.
Сейчас, признавая и принимая, мужчина мог выдумать сотни причин – Теодорус, неизвестность, желание защиты...
Но все это – не было правдой.
Даже в это мгновение, удерживая Элен в своих руках, вампир не мог не признать, что им руководило, и руководит до сего момента, единое желание – безраздельно владеть этой девушкой. Для себя. И только ради самого мужчины.
Было ли проблемой то, что его мало интересовало чье-либо мнение о такой постановке вопроса? Пусть и ее?
Нет.
Однозначно.
Не для безумия или же тьмы Макса.
Разум, собственно, так же – не думал мешаться упреками.
Хоть и понимал мужчина, что ему не удастся поменяться. Он был и останется таким, каким его сделало все существование Максимилиана. Однако ради Элен... – он мог попробовать хоть немного стать... другим.
Ей было страшно, и руки мужчины крепче и теснее сжимали тело, которое металось в его объятиях. И она...
Элен звала его, Макса!
Даже зная...
Даже понимая...
Для вампира это было чудом.
Максимилиан крепче прижал к себе Элен, ощущая, как у него внутри, горит ее жажда, и заново вскрыл, не столь уж и давно, затянувшуюся рану, прижимая губы любимой к горячим струйкам.
– Тише, не бойся, ...Элен. Я рядом. – Он хотел бы сказать это иначе.
Нежнее. Без приказа. Без понуждения повиноваться.
Мужчина жаждал показать девушке, сколь много она для него значит.
Но, Максимилиан не умел быть мягким. Даже для нее. Хотя, и обещал себе попытаться.
Все, что его в этот момент волновало – ее состояние.
И, о да, пекло! Он больше не собирался торговаться.
Она пила его кровь!
Пила..., не сопротивляясь.
Это рождало облегчение и темную радость, внутри Макса.
Это рождало в нем... дикое, бешеное желание обладания.
Которое билось неистовой потребностью в мужчине, требуя доказать, что Элен была ЕГО. Полностью и безраздельно, лишь ему принадлежала.
Когда же она застонала...
Это почти добило вампира, вырывая рычание из его груди.
Он перекатился, осторожно укладывая ее на кровати, накрывая Элен своим телом, с силой обхватывая затылок девушки руками, и крепко удерживая ее голову – потерялся в растерянном и неуверенном, но... до краев переполненном чувствами, темно-синем взгляде.
Элен боялась.
Элен была рада.
Элен... она с не меньшей силой его желала! Ее тело ему не лгало!
Это, как и все в этой хрупкой и упрямой девушке, казалось мужчине невероятным!
Пекло!!
Каким чертовым образом, она так крепко его держала?!
Во имя какого, определенно безумного дьявола, он так этим упивался?!
К бесу!
Макс, и сейчас, планировал только наслаждаться всем тем, что мог взять у Элен.
Всем тем, что мог ей дать... просто, принимая эту женщину, как данность.
Как основу всего, в его..., в их новом существовании.
– Я запрещаю тебе даже близко приближаться к снегу или окнам. К чему бы то ни было, за пределами моего тела и моих рук, ясно? – Светлая бровь, будто в насмешке, поднялась над алой ночью, пряча страх и следы всех тех метаний, что мужчина пережил этой ночью.
Он не собирался давать ей шанс хоть как-то причинить себе вред, до тех пор, пока вампир не закончит слияние.
Забавляясь, наблюдая, как растерянность в глазах Элен, сменяется сопротивлением и..., о, да, возмущением, кажется.
Зато, не осталось и следа страха. Собственно, именно этого Макс и добивался.
Мужчина не собирался показывать ей свою улыбку.
Он скользнул по телу Элен, подавляя, возбуждая..., загораясь...
Ох, она его, всегда, воспламеняла, не так ли?! Одним своим видом, одним ароматом.
Вампир глубоко вздохнул, уткнувшись носом в точку, пульсирующую ритмом ее сердца, наслаждаясь запахом желания и страсти Элен.
Сходя с ума, еще более погружаясь в безумие от того, что лишь этим, заставил ее соски возбужденно сжиматься, дразня его грудь своим острым касанием.
Не давая, давлением своего тела, своих губ на горло девушки, высказать все, что клекотало у нее в груди, стремясь вылиться праведным гневом и возмущением на голову Макса.
Своими движениями, напором своей, напряженной, болезненно желающей ее, плоти, которой, настойчиво и однозначно упирался в бархатную кожу живота Элен – давая девушке четкое и ясное представление о том, что именно собирался с ней сделать, заставляя туманиться, и без того, неясные мысли любимой.
Элен попыталась вырваться, недовольным шипением, показывая, что не собирается так просто ему подчиняться.
О, да! Бес! Вампир, был, почти, благодарен ей за это! За ее противоречивые ощущения, которые переполняли мужчину, даря ... почти счастье.
Его пальцы сжались, натягивая темно-каштановые пряди, еще сильнее запрокидывая лицо девушки.
Губы Мастера дрожали в прорывающейся усмешке, восхищаясь тем, сколь рьяно, даже признавшись в своей слабости к нему, Элен продолжала сопротивляться, хоть и от веры, ради вампира, решилась отказаться!
Возможно, ему стоило бы признаться?
Но, разве не это он делал каждым движением, дыханием, взглядом?!
Разве все, с того момента, как она избавилась от его кинжала (не то, чтоб он не смог бы вернуть его, при малейшем своем желании), не говорило о том, что Макс ей поклонялся?!
Для вампира не было ничего, более очевидного.
– Что такое, детка? – Вечный чуть царапнул тонкую кожу клыками, над артерией, пульс которой, бешено ускорялся. – Ты с чем-то не согласна? – Он навис над ее лицом, вглядываясь в синеву, которую, столь противоположные чувства, разрывали на части. – Или, мы вернемся к началу, и вновь, попытаемся убедиться, что ты сама, желаешь мне подчиняться?
Ох, черт! Ему просто нравилось ее провоцировать, еще больше, и себя, и ее разжигая!
Тело девушки дернулось, пытаясь ... его ударить?
Нет, вампир искренне в этом сомневался! Даже, если она сама себя пыталась убедить в чем-то подобном.
Но это позволило Максу еще полнее и теснее вжаться своей эрекцией в преддверие манящего, кабалящего его тьму, ее влажного жара.
Рождая новое рычание в груди вампира.
Заставляя его клыки чуть сильнее сжиматься, понуждая стонать Элен.
– Макс. – Едва слышно, почти беззвучно прохныкала девушка.
Однако, раздери все бес! Он хотел, чтобы она сама признала, о чем именно умоляет, еще полнее покоряясь и отдаваясь Максимилиану!
Глава 12
Элен не могла думать.
У нее не было для этого ни сил, ни желания.
Девушка едва удерживалась от того, чтобы не податься навстречу мужчине, обнимая, обхватывая ногами талию..., заставляя его плоть оказаться там, где она желала ее ощущать.
Она безумно хотела его.
Он всегда был единственным, кого она хотела, наплевав на всякий здравый смысл и разум, не так ли?
О, да! Она его жаждала!
С такой силой, что забывала обо всем, что вообще, еще существовало в мире.
О том, что мир существовал где-то еще, помимо них двоих...
И все же... все же.
Элен попыталась унять сбившееся дыхание.
Старалась отстраниться от ощущения его кожи, скользящей по ее ... так нуждающемуся в нем, телу.
Ох, это было больше, чем казалось реальным сделать!
Не после того, как побывал за чертою смерти.
Не тогда, когда сам в себе потерял всякий смысл.
Она хотела..., Элен любила этого вампира.
О, да!
Но что он собирался с нею делать?!
Зачем Максу – Элен?
Очередная игрушка?
Забава, чтобы раскрасить еще один момент вечности?
Она не хотела быть чем-то подобным...
Да, ей ничего, кроме него не было необходимо. Но, что было нужно самому вампиру?
Она сама не знала, чего желала, если попытаться быть с собой честной.
Мгновение назад, ей казалось, что Элен все отдала бы, чтобы просто найти его там, где затерялось сознание девушки. А сейчас..., сейчас ей уже хотелось большего.
Того, что не было, и никогда не могло быть реальностью.
И этот туман, из которого Элен так и не вынырнула полностью.
Он мешал ей думать, мешал понять, вспомнить, что же с ней происходило.
Что привело к тому, что они, здесь, вместе оказались.
Что-то было за всем этим...
Только, смысла и последовательности событий в своем разуме Элен никак не находила.
И, в тоже время, не могла отказать себе в стремлении быть еще ближе к тому, кто заклеймил ее душу, забрав у Элен всякую надежду на спасение.
Она понимала, что не сможет сопротивляться Максимилиану. Не было у нее для этого ни сил, ни желания.
Не тогда, когда шершавые ладони, которые ей безумно хотелось поцеловать, чтобы хоть так забрать частичку шрамов, толику его боли, скользили по шее Элен, заставляя пылать кожу. Принуждая ныть ее тело, в еще большей потребности все новых и новых касаний.
И все же...
Девушка дернулась, понимая, что навряд ли ей удастся освободиться, но, пытаясь, потому что, ей было необходимо хоть несколько минут, чтобы разобраться, подумать, хоть немного прояснить голову, так и окутанную туманом, то ли бреда, то ли воспоминаний.
Его шепот, его голос окружал Элен, и она терялась в этом гомоне, уже не в силах понять, что из этого мужчина говорит сейчас, а что говорилось ранее.
– Макс. – Захныкала девушка. Окончательно заблудившись в желаниях тела и потерянном разуме. И сама не зная, то ли прося его остановиться, то ли, наоборот, умоляя, наконец, наполнить ее тело, забирая не только душу, которую она ему отдала, но и всякое иное понятие, которое Элен хоть когда-то имела, заменяя все собою, Максимилианом.
Однако, почти рассердилась, видя, как алым торжеством вспыхнули глаза Мастера.
Ох, нет! Как ни было бы это глупо, такое самодовольство... ее злило!
В конце концов, Элен, даже выбрасывая крест, забирая его кинжал, не собиралась покоряться! Черт все побери!
Девушка напряглась, стараясь отстраниться!
Черт! Это было не так и просто, хоть на миллиметр сдвинуться с себя этого упрямого, тяжелого вампира, который, совершенно не собирался поддаваться, лишь еще ближе подвигаясь, почти овладевая Элен.
Упершись в его грудь руками, она вновь, попыталась хоть немного освободиться, чтобы, хотя бы, набрать воздуха в лихорадочно горящие легкие.
– Ты, опять, пытаешься бороться, детка? – Макс с усмешкой наблюдал за ее, безуспешной попыткой, приподнимая светлую бровь.
Кажется, его это забавляло?!
Черт!!
Элен начинала раздражаться! Ей не нравилось служить клоуном для этого, наглого самоуверенного вампира! Даже, если по совместительству, он был тем мужчиной, которого она любила!
– Пошел к черту! – Ломающимся, от нехватки дыхания, голосом, прошипела девушка, ощущая, как смех сотрясает тело вампира. Дьявол! Она не такой реакции добивалась!
Но Максимилиан не дал ей, вновь, "применить силу", скользнув по телу Элен, забирая волю и желание сопротивляться, когда ... ох, она ощутила, как головка его напряженной плоти задела ее жаждущий... Ох, ... на большее ее мыслей уже не хватило!
– Только с тобой, детка.– Губы мужчины скользили по ее ключице, царапая, почти пуская кровь; спускаясь к груди, и терзая ее соски, чуть прикусывая чувствительные вершины зубами, и тут же, языком, заглаживая царапинки.
Это было слишком...
Боль, удовольствие, наслаждение...
Она зависла над самым обрывом оргазма.
И, черт побери его!! Но он знал, и наслаждался тем, что делал!!
Элен застонала, закусывая губы, и проклиная и его, и свое тело, которое так предавало девушку, конвульсивно сжимаясь, наливаясь диким томлением и потребностью. Почти испытывая боль от того, что мужчина так и не сделал последнего движения, до краев наполняя лоно, а лишь дразнился.
В этот момент, девушка почти ненавидела Макса.
Наверное, столь сильное раздражение, и послужило причиной того, что в ее, ослабленных руках, неясно откуда, наконец-то, появилась сила.
Ох, нет! Она не смогла бы отбросить вампира, без всякого сомнения.
Но, ей удалось оттолкнуть, не менее ее самой, удивленного мужчину.
Девушка попыталась соскочить с кровати, понимая, что и эту возможность, скорее всего, от него же и получила.
Черт! Сколько же его крови она выпила здесь?! И была ли та... больница? Где, как ей казалось, Элен, просто напросто, упивалась кровью вампира?!
Но, в следующую же секунду, девушки уже было не до этого.
Как, и не до Максимилиана, если честно.
Ее ступни пронзили десятки, сотни иголочек... или же, Элен так показалось..., нет, в самом деле...
Она забыла обо всем.
О том, что собиралась куда-то забиться, и просто попытаться подумать, вспомнить...
Забыла о том, что была зла и сердита на этого вампира, который за мгновение до этого, отброшенный ею, закричал "Стой, Элен!", пытаясь не дать ей сделать то, что вот сейчас, она и совершила...
И, закусив губу, ощущая, как от противной боли при каждом движении, по щекам скатываются слезинки, девушка поняла, что окончательно и бесповоротно пропала, потому что...
Комната была усыпана цветами.
Бордовые и алые розы устилали пол толстым ковром.
Он, определенно, не рассчитывал на то, что она вздумает тут ходить.
Такое не делают из-за игрушки или забавы, не так ли?! Даже безумные вампиры...
Ох, слова стали чем-то туманным и лишним.
Тысячи лепестков, своим ароматом, которым плакали от того, что девушка раздавила их поспешным движением, скрывали сотни колючек, на которые она и наступила.
Эта комната была отражением того мужчина, которого Элен так сильно любила.
Только, обратным.
Красота и боль, притаившаяся под лепестками – словно бы портрет самого Макса.
Только, этот мужчина – показывал колючки всему миру, пряча..., вероятно, и сам не веря в то, что под всем этим злом и ненавистью, под стремлением к пыткам и боли, он был невероятно, безумно красивый.
Не телом..., не лицом..., хоть и это все она в нем боготворила, заменяя им – отброшенную веру. Сущностью.
Тем, что было самим Максимилианом...
Элен повернулась, ощутив его присутствие за своею спиною, не обращая внимания на то, что каждым шажком, лишь сильнее загоняет себе колючки в босые ступни.
И утонула в пылающем взгляде, осознавая, что тот голос, шепчущий об аде ее потери – был правдой.
– Я запретил тебе приближаться хоть к чему-то, кроме моего тела. – Макс старался, чтобы его голос звучал насмешливо и невозмутимо.
Старался.
Вот теперь, она видела, что это только попытка...
– Очевидно, стоило уточнить, что это было запретом и на то, чтобы ты, вообще, ходила.
Девушка ощущала в себе его раскаянии и злость на себя самого, что он позволил Элен ускользнуть, причиняя, как он считал, этим новые мучения...
Ей хотелось бы сказать ему, что она поняла...
Но Хелен лишь уткнулась мокрым лицом в шею вампира, когда сильные руки Максимилиана подхватили ее тело, стараясь как можно осторожней поднять ступни девушки со, столь искусно, природой, придуманных колючих ловушек.
Но, ведь и сам он стоял на шипах этих роз.
***
Мужчина осторожно, так, что она почти не верила, что находится в руках Макса, усадил Элен на край кровати, не говоря ни слова, и не давая ей отодвинуться, когда девушка попыталась, просто положив ей на плечо горячую ладонь.
Придавливая. Подавляя.
И... опустился рядом с кроватью, коленями упираясь в коварный цветочный ковер.
– Макс... – Элен пыталась хоть что-то выговорить своим, перехваченным спазмом, горлом. Но мужчина не обращал внимания, игнорируя ее попытки. Так и удерживая девушку на месте тяжелой рукою.
А потом, второй ладонью, обхватил ее ступни, внимательно рассматривая. И начал осторожно вынимать обломившиеся шипы, застрявшие в коже, так и не глядя на девушку.
– Ты будешь выполнять все, что я говорю тебе, понятно? – Еще пять минут назад, она бы поверила в эту жесткость.
Но сейчас, глядя на его светлые волосы, которые рассыпались, закрывая от нее лицо Макса, Элен не боялась. Ни капли.
Гораздо больше ее волновало то, что ему, опять, было больно. Пусть этот мужчина и иначе относился к боли.
О, она теперь прекрасно знала, что такое – стоять на розах.
А он опустился в них на колени..., чтобы загладить то, что считал своей виной.
Она знала, чувствовала это.
Да, Элен не могла бы сказать, что является знатоком поведения Максимилиана.
Но что-то в ее надрывающемся сердце...
В душе, которую она ему проиграла в их странной игре подчинения, говорило девушке, что преклонение – не обычная линия поведения этого мужчины с девушками.
– Макс... – Опять попыталась Хелена.
Однако, и в этот раз, мужчина прервал ее, накрывая пальцами, покрытыми ее кровью, губы Элен.
– Тихо, детка. Пока я не разрешу тебе разговаривать, тихо. – Она едва не рассмеялась.
Бред!
Ничто и никогда не поменяет Макса!
Но разве сейчас, глядя в свое сердце, она могла сказать, что хотела бы этого?! Его изменения?!
Мужчина не позволили ей долго размышлять хоть о чем-то.
Девушка застонала, ощущая, как его язык скользнул по ее коже, собирая со ступней кровь...
Каждую маленькую алую каплю...
Распространяя жар по всему ее телу своим горячим и влажным, щекочущим касанием.
Удерживая ее взгляд своим пламенем...
И не смогла удержаться... со стоном, язычком пробегая по его пальцам. Так и лежащим на ее губах, слизывая с них следы крови...
Из груди вампиры вырвалось рычание, но он не прекратил своей дразнящей ласки? Лечения? Пытки? Обольщения?
Чем это было?!
Элен не знала.
Да и не имела реальной возможности сосредоточиться на догадках, ощущая, как губы Макса обхватывают ее пальцы, целуя, чуть засасывая..., легко царапая клыками, сжимая плоть... не давая им поджиматься, от этого околдовывающего, искушающего ощущения.
Ох, она готова была часами ходить не то, что по розам, по битому стеклу, ради такого!
Стон сорвался с ее губ, и потерялся в ладони вампира, которая их закрывала.
Мужчина чуть повернул руку, придавливая, накрывая ее лицо пальцами и заставляя Элен откинуться, падая на кровать спиною.
Это могло показаться грубым, наверно...
Но, ох, нет, это таким не было!
Девушка готова была насмерть доказывать кому угодно это, хоть, скорее всего, и сама, лишь несколько дней назад, признала бы подобный жест унижающим.
Не сейчас...
Не с Максом...
Теперь, ей не были видны глаза Максимилиана, но его рука, как и всегда, закрывала мир от нее..., уже признавшей, что этот мужчина – и был всем ее миром.
И снова девушка не удержала стона, когда рот мужчины, его губы, его язык, поднялись выше, уже лаская щиколотку, чуть прикусывая нежную кожу.
Там не было ранок или крови...
Но, к черту!
Кого из них это тут интересовало?!
Не ее, однозначно.
Кровь всегда можно было пустить, не так ли?
Но было очевидно, что не это являлось целью Максимилиана.
Ох, не могло подобное быть правдой!
Не то, чтобы девушка не понимала, или не подозревала о том, что именно мужчина собрался сделать, но...
Элен много знала о сексе ... в теории, и по наблюдениям за вампирами, с которыми жила, и которые заставляли девушку наблюдать за ними.
Однако, все, что Хелен реально знала о сексе – показал ей именно этот вампир. Этот мужчина.
Боль, наслаждение, удовольствие, насилие, подчинение, и эйфория.
Вот что считала сексом Элен, не имея никогда и никого, кроме Макса.
Сейчас... сейчас, ей начинало казаться, что он собирался заняться с ней не сексом...
Ох нет, любовью...
Но имел ли хоть один из них о ней представление?
Элен застонала, когда мужчина, так и не позволяя ей двинуться хоть на миллиметр, не отпуская лица, поднялся выше, прикусывая губами нежную кожу ее бедер...
После этого, Элен уже мало что понимала.
Наверное...
Даже, определенно..., она кричала, кусая ладонь Макса, которая так и лежала на ее глазах и губах, покоряя.
Всхлипывала и стонала, когда он, не отпуская ее тело, накрыл губами болезненно чувствительную вершину ее клитора, лаская, придавливая языком, чуть прижимая губами, царапая...
Второй рукой все сильнее сжимая ее ягодицы, будто наслаждаясь ощущением ее плоти в его ладонях.
Элен казалось, что она вполне способна умереть от наслаждения, пусть и смешанного с капелькой саднящей боли...
Этого, девушка уже, почти, не замечала...
Она растворилась в своих ощущениях.
Потерялась в Максимилиане.
Но и этого мужчине было мало.
Он хотел ее всецелого покорения.
Возможно, возвращая то, что она когда-то, с таким, необъяснимым для него удовольствием, вампиру отдавала.
Элен сорвала голос, когда его язык погрузился в ее лоно, не давая ей шанса, забирая все, что составляло саму суть самосознания девушки.
Она потерялась.
Не смогла бы вспомнить ни свое имя, ни во что она когда-то верила...
А когда ее тело выгнулось под его губами, сотрясаемое первыми волнами оргазма, мужчина резко поднялся, с рыком, одним резким глубоким толчком погружая свою плоть в сокращающийся жар Элен до основания...
Погружая свои клыки в плоть шеи девушки, упиваясь ее наслаждением и кровью.
Окрашивая эту любовь гранью, прозрачным оттенком боли.
Но никого из них это не волновало.
Вполне вероятно, что она, вновь, умирала...
Не было у девушки другого объяснения тем чувствам и ощущениям, которые дарили ей каждый толчок, каждое протяжное и понукающее движение Макса.
Но ей хотелось большего.
Она впервые сама возжелала того, против чего больше всего боролась с этим мужчиной.
И тогда, прикусывая кожу его ладони, Элен прошептала "пожалуйста", зная, что он поймет, о чем девушка молит...
Она хотела пить кровь Максимилиана.
Да, хотела.
Жаждала знать на вкус наслаждение этого мужчины, так, как он всеми способами испробовал Элен.
Один его вкус девушка уже знала, теперь, она хотела..., требовала того, чтобы и эту ее жажду удовлетворили.
Рычание переросло в рев, когда ладонь мужчины надавила, обхватывая ее затылок, с силой прижимая ее зубы туда, где совсем недавно была рана. Он хотел, чтобы она сама укусила, готовый только помочь с силой, чтобы Хелен полностью покорилась, проходя этот путь в полной мере.
И она подчинилась, испытывая дикий восторг, и нереальное, недоступное ей никогда ранее наслаждение...
Ощущая, как терпкий вкус горячей страсти вампира растекается алым по ее языку...
В который раз, вознося и саму Элен на вершину, и отбрасывая ее опять, в шторм наслаждения, увлекая за собою, и мужчину, со стоном припавшего к ее шее, и жадно глотающего вкус собственного оргазма его женщины...
Глава 13
Теодорус был ... раздражен.
Пожалуй, этим словом можно было охарактеризовать то, что вампир ощущал.
Больше всего, он ненавидел ситуации, которыми управлял не сам Теодорус.
И сейчас – была одна из таких.
Древний вампир настороженно следил за мужчиной, который, вольготно откинувшись, сидел на подоконнике высокого стрельчатого окна, и насмешливо смотрел за ... трапезой Стефана.
– Он забавен. – Рохус катал на ладони пять камушков, скованных цепочкой, сверкающих в отблеске луны, разноцветными гранями. – Где ты откопал... это. – Мужчина, легким кивком головы, указал на нового помощника наемника.
– Это важно для тебя? – Теодорус на секунду перевел взгляд на того, кого обратил, в очередной раз, испытывая удовлетворение от такого, удачного экземпляра.
Этот мужчина не подвел его.
Сила, которую вампир изначально определил в человеке, лишь возросла, после обращения. Впрочем, как и монстр, которым тот был, только стал безудержней и мощней в своей жажде смерти.
Добавив ко всему, нужду крови.
О да, ад! Этот вампир не мог остановиться.
Он убивал, и пил.
И снова пил, убивая очередную жертву.
Вот и сейчас, насытившись, наконец, Стефан отбросил от себя труп девушки, голова которой, едва держалась на лоскуте кожи и тонком слое не прорванных пальцами и клыками, мышц.
Ха, да он загрыз ее!
Теодорус это, определенно, одобрял. Пусть сам и не приемлел подобного поведения.
Но дикость собственного помощника... развлекала его.
Скрашивая, даже, раздражение от того, что сейчас не он был тем, кто всем заправлял.
Черт!
Кивнув довольно улыбающемуся Стефу, который слизывал кровь со своих пальцев, Теодорус, вновь, обернулся к хозяину, вопросительно приподнимая бровь.
– Нет. – Мужчина покачал головой, легко спрыгивая со своего места, и бесшумно пересек зал, на секунду задерживаясь у одной из стен, всю высоту которой, украшала мозаика. – Это не важно. Лишь бы, этот твой, новый колдун, был полезен.
Рохус отошел от картины и, внезапно, замер посреди зала, так и не дойдя до цели.
Теодорус напрягся.
Он знал этот взгляд своего нанимателя.
И, ад!, было известно, что именно последует в следующее мгновение.
Впрочем, это устраивало его, так что...
Вампир сложил руки на груди и откинувшись на камень, взглядом, приказав Стефану замереть, приготовился ждать.
Это всегда происходило одинаково.
Сила вырывалась из мужчины, разумом находящегося вовсе не здесь.
Мощь такого потенциала, что смела бы все..., если хоть что-то было в комнате. Так же, как смела и размазала тонким слоем по полу и стенам, ткани и кости недавнего обеда новообращенного вампира.
Ох, это был далеко не первый раз.
Теодорус едва удерживался, чтобы не упасть, жалко распластываясь по полу.
О, да!
Он не просто так упирался спиной в камень стены.
Стефан этого не знал.
Новообращенный вампир скулил, придавленный к плитам, с ненавистью..., но и страхом, следя за тем, кто был источником его унижения и бессилия.
Навряд ли, чтоб этот монстр привык валяться на полу. Хорошо, хоть не в луже собственных испражнений. Все же, он не ошибся в Стефане.
Но нельзя сопротивляться тому, о чем не имеешь представления.
Теодорус слишком хорошо выучил этот урок.
Рохус начал хохотать, раскидывая руки, так и не выходя из транса, поднимаясь в воздух, словно гротескное подобие человеческого Спасителя, в раскрытой ладони откинутой руки которого, продолжали сверкать камни подвески...
Это... не было обычным для него...
Дьявол!!
Теодорус ощутил, как колени предают его, подламываясь.
Его сил могло и не хватить, чтобы справиться с подобным выбросом силы от этого вампира.
Даже он, сейчас, не мог нейтрализовать такого влияния...
Черт!!
Теодорус ненавидел Рохуса за подобное унижение!
Проклиная того, упираясь кулаками в пол, так, чтоб продавить до кости плоть.
Но, не собираясь сдаваться.
Вампир прикусывал язык, пытаясь в крови найти облегчение, стараясь отстраниться от дикой какофонии ударов подобной мощи о стены зала, вырезанного в горе...
От дикого, даже для тысячелетнего вампира, ужасающего смеха того, кто парил над, и в центре этого всего, от визга и скуления Стефана...
Ад!! Да сколько же это могло продолжаться?!...
Безумие длилось достаточно, чтобы вампир возненавидел собственное бессмертие.
И когда, так же внезапно, как и началось, стихия утихла, а хохот Рохуса стих, превращаясь в довольную усмешку на лице парящего вампира, Теодорус искренне обрадовался тому, что, по крайней мере, не валялся, подобно своему помощнику, без сознания...
Черт! Он таки смог устоять! Плевать, что на четвереньках.
Зато, он не служил половой тряпкой, и не блевал кровью..., а это, уже, было кое-что...
– Наконец-то. – Рохус улыбался, словно сытый ягуар, с удовлетворением осматриваясь. – Наконец-то... Лилиана!! – Голос хозяина разнесся по гулкой пустоте помещения, когда он, почти весело, пересек зал, толкая тяжелые обитые кованым железом, дубовые двери, спрятанные в нише дальней стены. – У меня есть хорошие новости для тебя, упрямица моя.
Мужчина повернулся, вытаскивая за край цепи, сопротивляющуюся, закованную в оковы девушку, которая слепо щурила глаза, пытаясь отбиться от вампира.
– Совсем скоро, они все будут у меня, моя девочка. И все твое упрямство никому не поможет, о, великая спасительница мира. – Разразившись очередным взрывом хохота, Рохус, резко толкнул свою пленницу на пол, и та, не имея возможности удержать равновесие, отлетела к стене от инерции такого удара...
Падая на плиты, в основании мозаики, которую так любил рассматривать хозяин замка.
