Текст книги "На изломе доверия (СИ)"
Автор книги: Ольга Горовая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)
Глава 50
Ответить ему просто не было сил, даже если где-то глубоко внутри признавала адекватность доводов. И все эти моменты по правилам и порядку… Сама бы устав не нарушила, тут он прав… И это тоже бесит, кстати.
Слишком сильно сжимала изнутри обида, чересчур многое Алина вынесла за несколько дней. А эта последняя неделя, когда считала его мертвым… будто подкосило нечто в ее здравомыслии и умении контролировать себя. Хотелось банально орать. И биться, бессмысленно и бесцельно, даже понимая, что, вероятней всего, не сможет причинить ему вред. По своим собственным внутренним причинам. Потому что любит.
Но и просто кивнуть сейчас – не хватало выдержки. Как раз из-за всего, что бурлило, разрывая голову и душу изнутри.
– Пошли работать, – повторила упрямо, пусть и не была в состоянии отвести взгляд от него. Отступила на шаг.
Наверное, это было совсем не по-взрослому и неразумно, реально ворчит, словно подросток. Некой частью разума, еще не разучившейся логику ощущать, Алина это осознавала. И все же… слишком много всего. Чересчур. Как просто головой не двинулась?!
Возможно, Дима понял это по ее взгляду. Прекрасно же ее изучил. А умение это использовать – основа его деятельности, очевидно. Так или иначе, настаивать на продолжении выяснений не стал. Да и не удерживал.
– Хорошо, Аля. Пошли, – согласился он так, будто это его идея.
Забавно, наверное, то, что и она уловила его настрой… Но при этом, надо признать, мужчина таким итогом доволен не был. Однако это ведь не он десять дней оплакивал ее! В конце-то концов, Алине позволительно после подобного стать нервной и взвинченной!
И тут все ее праведное негодование просто-таки разлетелось на куски!
Стоило лишь уловить, с каким усилием и тяжестью Дима от стены оттолкнулся, чтобы выпрямиться и не задеть травмированную руку. Ни звука не вырвалось у него, только она же моментально заметила, какой ценой: и напряженную линию челюсти, и линии, изрезавшие щеки, тут же засекла.
Ах, ты ж черт! У Алины все внутри сжалось!
Ничего не говоря, потому что в горле все еще ком обиды стоял, не делся никуда, вернулась впритык к нему. Так, чтоб плечом Диме в здоровый бок упираться. Понятно, что не позволит обхватить и довести на глазах у всех. И сейчас вон сверкнул глазами, как бы намекая, что в состоянии сам справиться, не слабак.
Ага, она верила… да и кто ж спорил? Но и наблюдать за тем, как он или грохнется или последние силы на вот этот вот проход до кабинета истратит, а потом будет медленно доходить в течение дня – желания не имела.
– Я справлюсь, Аля. В состоянии дойти до двери, – самоуверенно заявил этот идиот, будто решил, что она его гримасы не уловила.
И тут же на ее плечо навалился. Как же, как же.
– Знаешь, второй раз со всей этой чехардой вокруг твоей смерти я могу и не справиться, – огрызнулась она, ногой подтянув к себе трость подполковника.
Казалось, Диме та сейчас больше нужна, он, вообще, не выглядел настолько стабильным, чтоб отойти от стены и на шаг. Даже слегка пошатывался.
Но всем видом при этом давал понять, что спорить станет до потери сознания.
Что виделось вполне близкой перспективой, кстати.
– Потому, будь добр, заткнись, обопрись и не мешай мне тебя до кабинета довести… А то вырублю и потащу, – пригрозила вполне себе серьезно.
Еще и глянула на него так внушительно…
И вот это вот зря сделала, конечно. Потому как совершенно не ожидала, что его необычные глаза, в которых, кажется, уже и так столько оттенков настроения и эмоций отмечала, сколько и предположить не могла, вдруг затопит нежностью! Настолько яркой, нежданной, очевидной и открытой, что Але вновь горло стиснуло, только уже совершенно по иной причине.
– И, вообще, ты уверен, что тебя врачи выписали? В таком состоянии зачем приперся в отделение? – кое-как горло прочистив, хоть то все равно выдавало, насколько голос сел, проворчала, всучив ему в здоровую руку ту самую трость.
Ну и да, сама тоже не отходила никуда, подпирала его.
– К тебе, – отозвался он тихо и как-то так… просто, что ли, совершенно нетипично для того образа, к которому Алина успела привыкнуть. – С ума сходил при мысли, что ты чувствовать сейчас можешь, вот и рвался на выписку досрочно, – такой невнятный жест сделал, будто хотел пожать плечами, но не смог, понятно, головой только дернул.
И… Она просто не нашлась, что ответить. Выдохнула судорожно, тяжело, шумно. Покрепче его за пояс ухватила, вдруг поняв, что все равно будет поддерживать, хоть и злость с обидой никуда не делись.
– Идиот, – прошептала тихо, но так, чтоб он услышал.
И, на мгновение уткнулась головой, лицом ему в плечо со здоровой стороны. Вдохнула с жадностью, ощутив, что Дима и сам ее обхватил, прижав сильнее, и… Выдох.
– Ладно, пошли. И я не простила, к сведению, – пробормотала сурово, как надеялась. Ну, чтоб он впечатлился.
Но стоило им выйти из раздевалки, как Дмитрий выпрямился, принципиально отказавшись от трости. И как бы Аля его ни прожигала очами, не взял вновь. Правда продолжал впритык к ней держаться, все же опираясь в некоторой степени Але на плечо.
– Не будем сеять панику и понижать боевой дух, который Николай Андреевич так проникновенно поднимал личному составу все утро, – усмехнулся, сцепив зубы, Дима.
На что Алина только рассерженно фыркнула и выразительно закатила глаза. Не устраивать же скандал там, где их уже все могут услышать. Хорошо, до кабинета недалеко… там душу отведет!
Кабинет им подполковник, кстати, один на двоих, как выяснилось, выделил, чтоб помощники его быстрее наладили работу и не бегали по коридору много…
Так себе аргументация. Она подозревала, что это все были именно те «сюрпризы», которые Николай Андреевич настолько щедро ей обещал. И имела, что сказать по этому поводу.
Однако, несмотря на обилие личных… ммм, «проблем», стоило ступить в общий зал, их все же увлекла суматоха и суета.
Глава 51
Работы на самом деле предстояло много. Слишком большое количество молодых и неопытных новобранцев. Их нужно было расставить в пары на патрулирование с теми, кто хоть какой-то опыт имел, чтобы научили, рассказали, показали, как действовать в любой ситуации, отличающейся от учебки. К счастью, такие тоже имелись, хоть и меньше. Перевели из соседнего отделения.
Но составить график дежурств, согласовать тот – это все легло на плечи Алины, а она же сама чуть более полугода назад пришла на работу!
А Дима тоже был не вполне компетентен в работе отделения полиции, и на себя пока предложил взять боевую часть и тренировки, помощь в организации. Для этого тоже предстояло сделать немало, но ему самому нужно было разобраться. Потому он следил, слушал, запоминал, но и подсказывал, если она где-то подвисала. Как сам понимал большей частью, или к подполковнику уже обращались.
Так что, они временно, не сговариваясь, приняли «пакт о ненападении» или, скорее, о «невыяснении», и переключились на работу.
Правда, говоря начистоту, Алине было безумно сложно сосредоточиться на чем-то еще, кроме человека, сидящего за столом напротив. Тем более что человек этот не внушал уверенности в своем здоровье. И Аля оправдывала собственное постоянное внимание как раз явным ухудшением у Дмитрия, проступающим все более заметно.
– Ты уверен, что тебе домой не пора? Уже со стенами сливаешься, – попыталась намекнуть «невзначай» ему часа через два.
Стены у них, к слову, были бело-серые. Так что сравнение должно было бы прозвучать достаточно красочно. Но, вместо того, чтобы заставить мужчину внять доводам разума, это замечание вызвало у Димы усмешку.
– Сомневаюсь, что подполковник нас так рано домой отпустит, Аля, – блеснул ухмылкой, которая ей вдруг напомнила начало их знакомства, когда он играл до боли самоуверенного отморозка. – Работы непочатый край.
– Тебя одного вполне отпустит, думаю, – сделала вид, что не поняла намек.
– А что мне у нас дома одному делать, Аля? – но мужчина не собирался позволить замять, очевидно. – Мы пока дотошно не проговорим, до каждой мелочи не обсудим все, я тебе и в магазин одной выйти не дам… чтоб не придумала ничего дикого, – глянул на нее так пронзительно, что невольно выпрямилась, вскинув подбородок.
Когда это она страдала склонностью впадать в панику? Что за передергивание?
– Да и не доеду я сейчас сам, – Дред… Тьфу, Дмитрий (!) это возмущение заметил. Глянул так, что вот она и спутала имя. А потом кривовато усмехнулся и пошевелил рукой в перевязи, использовав аналогичную тактику – отвлечь от главного пытался.
– А сюда как добрался? – «упала на мороз», словно не заметив, что на совместный вечер снова и снова намекает.
– Меня Женька привез, потому и опоздал, – Дима скривил чуть ухмыляющуюся гримасу, словно он просто заложник обстоятельств. – Вечно он за временем не следит. Все надеялся меня уговорить передумать. Не может пережить, что я не хочу быть его начальником и готов к понижению в должности, – поведал…
Чуть откашлялся, явно же пытаясь прочистить пересохшее горло. И весь из себя такой самоуверенный, держится так, будто все под контролем и она не видит, что из последних сил на стуле ровно сидит. Ну что за упрямец?!
– Может, хватит?! – рявкнула Аля, не удержавшись.
Подскочила из-за стола и, резко свернув крышку на бутылке с водой, которую сегодня взяла для себя, купив на вокзале, да так и не добралась еще открыть, метнулась буквально к его столу.
– На, пей! – скорее, приказала, чем предложила, конечно.
Как еще силой не всунула горлышко ему между бледными, сжатыми в полоску губами? Откуда резерв и выдержку нашла? Ведь самой так плохо внутри, когда на него смотрит!.. А не смотреть – не может, выше ее сил.
– Ты себя угробить решил тут в отделении?! Хочется добавить патетики в месте массового расстрела?! – был бы поживее – встряхнула бы, чтоб мозги на место вправить, а так…
Спасибо, что затылок ему не поддерживает, и бутылку еще, чтоб легче было пить.
– Спасибо, Аля, – кажется, вообще не смущенный ее гневом, поблагодарил между глотками Дима. Еще и подмигнул ей.
Бесит!
– Почему ты так мое имя все время произносишь? – спросила то, что давно замечала, чтобы отвлечься.
А мужчина отставил бутылку на стол и как-то пронзительно, долго и немного покровительственно глянул на нее, с чем-то настолько масштабным в своем взгляде, каким-то таким напором… У нее в солнечном сплетении будто каждый нерв сжался, закрутился в спираль! Уже и ей дышать тяжело!
Дима же глубоко вдохнул, как сил набираясь.
– Сначала это было забавно…
Аля нахмурилась, не поняв, что в ее имени такого веселого?
– При всей оглашаемой нелюбви к комиксам и издевок надо мной по этому поводу, ты сократила имя до того, которое в одном подростковом комиксе упоминается, как раз у героини с суперспособностями. Меня позабавило это совпадение при том, как ты по имени «Дред» проехалась, – казалось, вполне себе откровенно начал Дима.
Его голос прозвучал чуть более ясно, как уверенней, и она даже немного расслабилась. Чуть разжалось внутри опасение и тревога за него…
– Я таким не увлекаюсь, – фыркнула.
– Помню, – Дмитрий ухмыльнулся и…
Зря… Расслабилась она зря, в смысле.
Потому как он этого только и ждал, чтоб там с самочувствием мужчины не творилось. Секунды ее потери внимания хватило Диме, чтобы ухватить Алю за руку и на себя дернуть. Мгновение – и она на его коленях оказалась, еще и плотно зафиксирована правой рукой.
Стул жалобно скрипнул, но выдержал.
А Аля… как дурочка, пытается не давить ему на повязку, хоть и взвилось внутри новой волной раздражение на него!
– А потом… это самым ценным и важным стало, что я мог сказать тебе, моя Аля. Самым нежным… – наклонился к ней близко, обезоружив своим запахом, теплом, прикосновениями! – Знал же, что оно настоящее, в отличие от моего, – все прекрасно уловив, добавил, сбив этот накал продолжением своего признания.
И в шею ее уткнулся носом, вдохнув с таким облегчением, будто Аля лучше любого обезболивающего Диме помогала. Подлец! Ну вот как ему претензии высказывать? После такого откровения все внутри завибрировало, как случайно задетая струна, отозвалось гулким низким звуком, заставив задрожать…
Затопило душу горячей нежностью, каким-то слишком могучим притяжением, которому сил не было у нее противостоять.
– Почему? – елки-палки! Теперь у Али голос сломался и сел так, что впору воду пить. – Почему ты хоть имя не мог мне сказать? Откладывал?
А Дима выпрямился, посмотрев ей прямо в глаза, словно искал некое подтверждение или доказательства. Так, будто уверенным быть хотел, что Алина действительно его услышит и поймет сейчас.
– Потому что я и был Дредом, Аля. Не один год, – начал он так, будто просто распахнул наружу все, что за грудиной долгое время замкнуто было.
Глухо, отрывисто, тяжело прозвучало. И она невольно замерла, вслушиваясь, боясь и звук пропустить. Да, этот мужчина умел ее вниманием целиком и полностью завладевать.
– И это то, что всегда будет частью моего прошлого и меня самого. Да, по заданию, но… Они ведь отобрали того, кто лучше других подошел бы на эту роль, сама знаешь, – Дмитрий криво усмехнулся, чуть сблизив их лица.
А ей эта улыбка больше гримасу напоминать начала. Но Аля промолчала, если уж он начал открываться, она желала узнать все!
– Я стал тем, кем мне поручило быть управление, со всеми вытекающими. А учитывая то, на что настроенным оказался мой босс, поскольку я слишком многое и про него выяснил, я вполне мог Дредом и остаться уже без всякого легального статуса или оправдания. Просто со списком грехов и предъявленных обвинений. Я ведь действительно находился под внутренним расследованием, когда это все закрутилось и тебя привезли. И мог по факту выйти всего лишь преступником, без наград и чинов, – на секунду умолк, как воздух набирая заново.
Но взглядом давит, не отпускает, ввинчивается в ее голову… И Алина разорвать этот контакт не в состоянии. Молчит, не может ничего ответить, вслушивается, впитывает такие непривычные откровения.
– Ты приняла меня и таким, я ведь чувствовал, несмотря на то, что для тебя это… как через все в себе переступить, – будто подбирая слова, тихо и медленно выдохнул ей почти в губы. – Но мне так хотелось к тебе самим собой прийти. Открыто сказать свое имя, объяснить, – он хмыкнул, вновь криво улыбнувшись. Точно так, как будучи Дредом. – У меня тот еще характер, конечно. Это тебе и Женька, и кто угодно подтвердит. Да и ты же знаешь уже. Но… вместе с тобой… это все кажется вполне терпимым, – проговорил, прижавшись к ее скуле губами.
– Что?.. – опять откашлялась, но и тогда голос толком не вернулся. – Что именно кажется таким? – уточнила, когда он вскинул взгляд и чуть заломил бровь, словно с сарказмом выяснял, что Аля не поняла.
– Все… И то, что было, будто цель обрело. И перспектива появилась. С тобой это имеет смысл, которого ранее мое сознание не находило, – Дима поднял руку, погладив ее большим пальцем по одной щеке, а после и по другой.
И только теперь Аля осознала, что в уголках глаз слезы навернулись. Надо же, проняло. После всего, через что пройти довелось за последние недели, и так пробило, как вскрыв грудную клетку по живому! Или как раз потому? Слишком восприимчива стала?
Нет. Не в этом дело, и глупо другие причины искать. Как и отрицать то, что и самому Диме очевидно: и для нее он всем стал.
Возможно, в какой-то момент из-за того, что больше не на кого опереться было. Однако сейчас… видоизменилось, переплавилось, испытания прошло. И дорог потому, что тот, кем являлся и есть, какое имя ни называл бы вслух. Ведь куда важнее вдруг стало то, как он ее имя произносит!..
Дима тем временем эти влажные капли вытер… Обхватил лицо Алины, не отпуская, притягивая, соприкасаясь своим лбом с ее. Близко-близко теперь, дыхание слышит его, ощущает, как его сердце стучит под ее рукой, что уперла ему в грудь, чтоб на рану не давить.
– Люблю тебя… – выдохнула еле слышно ему в кожу, но Дима не просто уловил, впитал ее признание в каждую клетку тела, показалось! Аж ощутила, как взметнулось, закружилось вокруг него некое напряженное поле радости и удовлетворения.
– Ты же понимаешь, Аля, что я не из тех, кто в сторону отойдет или ждать станет. Характер не тот, – будто бы повинился, а она же по глазам видит, что ни капли сожаления насчет конкретно этого нет! Напирает снова. – У меня сейчас под отделением машина наша стоит и две сумки – это все мои вещи, Аля. Так что домой мы вместе ездить станем. И жить тоже. И фамилия у нас одна будет… Не зря же я столько прошел, чтоб право свое законное на нее вернуть, – подмигнул он под конец, коротко, но с силой ее губы поцелуем прижав. Отстранился, вновь расплывающийся взгляд поймав своими глазами. – Даже пулю схлопотал, из больницы к тебе прорывался…
Нет, она его все-таки стукнет! Вот как можно с такой иронией говорить о том, от чего сама Алина едва головой не тронулась?! О том, что при смерти был, вероятно?
Но Дима слишком хорошо ее понимать научился, а потому по новой к губам прижался, алчным, полным чисто мужского уже напора движением раздвинул губы… От всего отвлекал, как на его плечи предлагая переложишь и все пережитые муки, и боль, точно, как весь риск операции тогда на себя взвалил, ее ограждая по максимуму.
Да она и не против бы, только есть сомнения, что еще одного груза эти раненные плечи могут и не выдержать!
– Я тебе сто раз говорила, что напарники все вместе решать должны. А ты, как всегда: сам пришел, сам решил… – проворчала чуть сердито, с сарказмом, прерывисто воздух втянув, чтоб не дать новым слезам сорваться и…
А, черт с ним! Ответила на поцелуй со всей тоской, что копилась ночами и днями в душе, со всей к нему любовью!
– И мы дверь не закрыли, – добавила ему в рот, вдруг вспомнив.
Но, стоило дернуться, чтобы с его рук подняться и закрыть те самые двери, как, по закону подлости (!), кто-то постучал и тут же заглянул внутрь.
– Простите! – рявкнул тоже кто-то, до того, как Аля хоть обернуться успела толком, и исчез, обратно захлопнув двери.
– Ну все… Пойдут сплетни, – чертыхнувшись в уме, устало уткнулась ему в шею, тяжко выдохнув. Испугаться или расстроиться такой перспективе пока сил не было.
Дима же, казалось, вообще париться не планировал. Ухмыльнулся широко, так, что она своей кожей это движение ощутила, и губами к ее волосам прижался.
– Они все равно догадались бы, когда ты взяла бы мою фамилию, Аля. Ну узнали на пару дней раньше, подумаешь, любовь моя, мы и из более серьезных передряг вдвоем выбирались. И тут выдюжим. Не привыкать, что обсуждают за глаза, – накрыв ее затылок своей горячей и сухой ладонью, Дима крепче к своей шее голову Али прижал, обнимая.
А ей… как-то, да, совсем ровно до остальных стало после его «любовь моя»! Только полная уверенность, что со всем справятся. То самое доверие, причем обоюдостороннее, очевидно, которого он столько от нее на слепой же вере добивался, отозвалось, вероятно.
Довольно необычное предложение, с напором обещающее совместное будущее. Но… А надо ли ей другое?
– Люблю тебя, – тихо-тихо прошептала опять со вздохом, как себе напомнив. Опустила удобней голову на его плечо. – И сама прибью, если еще раз заставишь пройти через такое! – сразу дала понять, что беспрекословно слушаться не будет.
И плевать на его характер, Алину тоже жизнь этим качеством не обделила!
А Дима рассмеялся, действительно счастливо, все поняв. Потянул легко за волосы, заставив запрокинуть голову.
– Договорились! – прошептал сипло, но довольно активно к губам прижался.
В общем, зря нервничала, видимо. Этот выберется, просто так в руки смерти не дастся!.. А потом и эти мысли в сторону отступили, затопив голову просто счастьем, наконец-то, все страхи и боль последних дней вытеснив…
Эпилог
– Все! Меня это все достало окончательно! Брошу! – Аля в отчаянии оттолкнула от себя кипу распечаток и так резко поднялась из-за стола, что кухонный стул опрокинулся.
Дима лишь добродушно проследил за тем, как жена, не обратив внимания на падение мебели, принялась мерить кухню решительными, широкими шагами.
Не то чтобы происходило нечто новое. Подобные приступы отрицания случались с Алей каждый раз, как дело подходило к зачетам или экзаменам в ее обучении.
Сложно работать на полную ставку, а порою и сверх того, учитывая их загруженность; получать второе высшее; отрабатывать практику и… находиться в декретном отпуске. Хотя именно в этом самом отпуске они и не находились. Или, точнее, чередовали дежурства, так сказать, время от времени привлекая еще коллег в отделении и родителей Али. Расхожее определение «сын полка» в их случае превратилось в «дочь отделения»… Участие в присмотре принимали все, даже Николай Андреевич, в очередной раз собирающийся уйти на пенсию…
Еще один «угрожающий» на его голову, кстати. Потому как начальник ясно давал понять, что именно его, Дмитрия, видит своим преемником на посту. А куда им с Алей еще такую ответственность на себя взваливать?! Вон хоть бы все ее экзамены сдать.
– Ничего ты не бросишь, Аля. Не твой тип реакций. И все сдашь, я же тебя знаю, моя звезда, – усмехнувшись так, что сразу ясно – на слабо берет, Дима поднялся и подошел впритык к жене, остановив хождение.
Сгреб в объятия, игнорируя ее явно плохое настроение, которым ощерилась, точно, как дикобраз. Его таким не отпугнешь от нее… Да Дима, вообще, не смог бы придумать ничего, чем его отогнать бы от Али!
– И не кричи, разбудишь нашу Харли* – сама будешь укладывать, я свое дежурство исчерпал: искупал, накормил, уложил, – шутливо пригрозил… Или шантажировать начал?
На самом деле, дочку они назвали Александрой, рассчитывая Саней звать. Но в последние месяцы в малышке проснулась неизбывная тяга к разрушению всего, до чего дотянуться могла… И Дима просто не мог упустить такого шанса!.. Да и отрицать то, что дочь «царствовала» у них в семье, мало кто решился бы.
В общем, Алю растормошить – шикарный повод! Комиксы она так и не полюбила, к слову. Но и при этом всем, не смогла отрицать, что прозвище их полуторагодовалой дочери удивительно подходило…
– Главное, чтоб не влюбилась в какого-нибудь социопата потом, – будто это реально могло повлиять на что-то, ворчала Алина периодически, когда сама же забывалась и звала дочь прозвищем.
– Боишься, что это наследственное и передается по женской линии? – с иронией тогда отпускал очередную шпильку Дима.
Не мог удержаться, его реально до сих пор, будто кайфом раскатывало по бетону от того, что она и сейчас тут же кидалась обелять характер Димы и очищать его «доброе» имя… Пусть и понимала, что он этого и добивается. Или как раз по такой причине?.. Тоже ведь научилась понимать каждое ударение, изменение тембра, тона… Все его манипуляции на лету считывала! И сама научилась одним взглядом, взмахом ресниц в его голову свои мысли вкладывать как-то. Добиваться от него всего, чего захочет, одним полунамеком, как в мозги Диме пробравшись…
Потому, наверное, в последние годы чаще только фыркала, как показывая, что пусть и не надеется, не купится на его поддёвки!
– Если как я – не худшая судьба. Тогда за нее спокойна буду, – тешила все-таки самолюбие Димы жена, сопровождая слова хитрой усмешкой и жарким поцелуем.
– А тебе, вообще, за Саню нервничать нечего! Какой социопат рискнет подкатить к нашей дочери, прекрасно зная, кто ее родители? – сгребая Алю в объятия, приводил Дима железный аргумент.
– Только полностью безбашенный, – соглашалась с ним любимая. – Но рукопашная борьба и стрельба будут у нее в обучении обязательно! – уточняла все же… На всякий случай, видимо, для расширения кругозора дочери.
Дима старался не сильно ехидничать по этому поводу, понимал, что Аля и так под огромным давлением. Пусть хоть такими разговорами снимет стресс. И потом, он-то прекрасно знал, хоть и не кричал об этом на каждом углу, что, если кто-то посмеет хоть глянуть на его дочь криво или расстроить жену… Поддерживать себя в форме он не забывал, несмотря на полный и постоянный завал на работе и больше управленческую теперь должность. Просто потому, что это здорово позволяло держать в узде свой собственный норов и ту дикость, которые никуда не делись, лишь притихая около Али.
А уж сейчас, в преддверии нависшего над любимой экзамена, вообще сильно не давил. В данный момент Але просто отвлечься нужно было, Дима ясно видел, что она слишком погрузилась, чересчур нервничала, уже чуть переоценивая критичность предстоящего испытания.
Хотя и немудрено, конечно. Считай, последние экзамены. Еще чуть-чуть, и у них в доме дипломированный следователь появится… Тоже повод подкалывать ее, чтобы растормошить, но пока Аля этого не поняла бы. А вот поддержка ей очень нужна. Ну и еще способ отвлечься.
А Дима что? Он всегда и со всем готов был помогать жене. Тем более отвлечь тогда, когда любые адекватные и логичные аргументы не пробивались к разуму любимой. В конце-то концов, данный метод давно доказал у них свою эффективность в плане расслабления Алины. Да и думалось ей после всегда легче…
Ладно! Кого он тут обмануть пытался?! Сам сейчас ее до зуда в пальцах, до выжирающего огня в животе хотел! Потому что как не одно, так другое время у обоих забирает, елки-палки! Работа, учеба эта ее долбаная, постоянные отчеты и сверки… А уж после капризов Сани так и, вообще, иногда, лечь и сдохнуть охота, чем какие-то признаки жизни в теле искать. Иногда казалось, что задержать толпу преступников легче, чем дочь уговорить покупаться или лечь в кроватку… Но, блин! Как бы там ни было, а в этом он свой кайф ловил, как и Аля, впрочем!
Однако сейчас он себя до боли живым ощущал, да и жена казалась вполне бодрой…
– Дима… Мне надо готовиться! – попыталась сердито проворчать его любимая, стоило ему обхватить ее руками и плотно к своему телу притиснуть.
С лету считывала уже его мысли и намерения, да. Но и Дима четко ощутил, что сама потянулась, как ни ворчала бы. Дрогнуло, полыхнуло и у нее внутри.
Перехватила его пальцы вроде, а сама другой рукой тянется, легко ногтями затылок дразнит. Хочет, притягивает… Но здравый смысл и ответственность, не позволяют расслабиться.
– Ты и так уже все знаешь лучше преподавателей ваших, сто раз повторила, – с искушением в голосе прошептал ей в самое ухо, расстегивая кофту.
Не врал и не преувеличивал, был на сто процентов уверен, что это реально так. Он-то свою жену, свою звезду путеводную, как никто другой, понимал и знал. И эту ее обязательность с гиперответственностью, что не делись никуда, а лишь прогрессировали, чудилось, с рождением ребенка… Так что в выбранной тактике не сомневался ни секунды!
– Теперь надо отвлечься и отдохнуть, сама в курсе, так только лучше все, что выучила, в памяти отложится, – в самые ее распахнутые губы выдохнул, дразня и искушая.
А руки не дремали, тем временем избавляя, освобождая Алину от одежды. Да и она, вопреки нахмуренным бровям и пытающимся сорваться возражениям, уже стянула футболку через голову Димы, прижалась, как припав к его коже, дышит судорожно, жадно. И он впитывает, слышит ее сорвавшийся пульс – балдеет от этого ускоряющегося, жадного ритма!
– Если я провалюсь – тебе предстоит жить всего лишь с «копом без высшего», – будто реально угрожая, обронила жена, таки ногти ему в затылок вдавив.
А Дима расхохотался, хоть и старался тихо, душа этот смех, помня, что дочь может разбудить.
– Да тебе от меня не избавиться ни при каких условиях, Аля. В курсе же уже. И ничто в мире не заставит меня любить тебя меньше. Тем более какое-то греб**ное второе высшее или его отсутствие, – подхватил ее под бедра, приподняв, чтоб на стол посадить.
Резко и небрежно смел все те задолбавшие его бумажки с задачами и ответами на вопросы, для своей жены освобождая место. Аля обхватила его пояс своими ногами, прижимаясь, дразня, помогая с себя штаны стянуть.
И такая улыбка уже по лицу растекается, что Диме самому в голову пульс шибанул! Реально сожрать хочется, слизать, выпить всю до дна. И все равно не насытиться, вечно жадный до нее, голодный, не хватает, даже когда, как сейчас, мощным толчком в тело врывается!
И спустя несколько лет, не достает силы воли и выдержки ни у него, ни у нее, никаких прелюдий не надо – до сих пор обоих в бараний рог скручивает потребностью друг в друге и дикой, алчной нуждой!
Это ли не счастье?! А остальное… На фиг!
Дима точно знал, что никуда и на шаг от себя свою Алю не отпустит. И ей даже подумать о подобном ни времени, ни шанса не оставит! Чтобы там у них по жизни ни складывалось и как. Потому что вдвоем они точно со всем справиться могут, уже столько раз проверено, что в аксиому превратилось, и никаких доказательств не нужно…
Только обнимать ее жаждет, с собой единым целым делая. А дальше хоть в огонь, хоть в воду, хоть детей воспитывать, руководя параллельно отделением полиции!..
Для них вдвоем точно все под силу.
КОНЕЦ
02.11.2021
