Текст книги ""- Черный, без сахара…" (СИ)"
Автор книги: Ольга Горовая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)
Глава 17
– Почему ты мне не рассказал об этом сразу, Тарас? – Надя со вздохом уперлась глазами в стол, отодвинув от себя чашку.
Он все-таки заставил ее съесть сначала бульон. Но теперь-то она рассчитывала на сырники!
Хотя, признаться честно, как бы Надя не бурчала, но и бульон, да еще с маленькими сухариками из белого хлеба – у Тараса вышел великолепно.
Ладно, она готова была поверить в то, что ему приходилось самостоятельно заботиться о собственном пропитании эти три года. И могла предположить, что вышло это как раз из-за тех причин, о которых он ей только что рассказывал.
Но все же…
Он криво усмехнулся, однако уже не забирал из рук сырник, который Надя взяла с тарелки с вызывающим видом. Наоборот, подтолкнул в ее сторону сметану в небольшой пиале.
– Надя, – Тарас поднялся и подошел к ней, положив руки на плечи. Откинул влажные пряди волос – она все-таки умудрилась принять душ и не свалиться на пол ванной от слабости. – Когда ты соглашалась на мое предложение здесь, у этого стола, ты собиралась со мной серьезно встречаться? – чуть насмешливо, с хрипотцой в голосе протянул он, наклонившись к ее уху.
Кусок сырника встал у нее в горле, а по коже поползли "мурашки". Надя ощутила, как щеки заливаются румянцем. Причем, она не стыдилась того, что между ними тогда было. Просто не могла остаться равнодушной при воспоминании о том, как он уложил ее на эту плиткустола и…
– Нет, – честно призналась она, не собираясь, тем не менее позволить отвлечь себя от еды.
Да, она устала за пять дней питаться только жидкостью! А сырники Тарас готовил просто замечательно!
С удовольствием проглотив последний кусочек первой лепешки, Надя потянулась за следующей. У нее была слабость к молочным продуктам, а особенно, ко всему из творога. Интересно, не потому ли этот хитрец, осведомленный о таком пристрастии, именно сырники выбрал для завтрака?
– Вот и мне показалось, что история моего мытарства в браке окажется не совсем обычной прелюдей перед предложением заняться сексом, – улыбаясь, но только губами, пояснил Тарас с явным удовлетворением наблюдая, как она ест.
Надя потянулась к чаю.
Хотелось кваса, но Тарас ей точно не позволит пить ничего холодного.
– Хорошо, – она кивнула. – Тогда, вероятно, мне оно и не надо было. Хотя…, – Надя потерла лоб. Все-таки, она уставала сейчас до невозможного быстро. – Я бы не приняла того предложения, если бы знала, Тарас, – повернувшись так, чтобы смотреть прямо ему в глаза, серьезно призналась Надя. – Я никогда не считала, что отношения с женатыми мужчинами – допустимы.
Он покорно принял упрек, и тяжело втянул воздух. Потом потер подбородок и оперся руками о тумбочку позади себя.
– Вроятно то, что я не считал себя женатым по факту – не может послужить оправданием? – с какой-то опустошенной насмешкой над самим собой поинтересовался он.
Надя не знала. Если бы кто-то спросил бы ее – жалеет ли она, что познакомилась с Тарасом, что провела с ним все это время, что узнала, как он улыбается, и как сонно целует ее с утра – не факт, что Надя нашлась бы с правильным ответом.
Не с точки зрения морали, во всяком случае.
Потому что, как ей казалось, она ни капли не жалела о том, что этот мужчина все-таки попался ей на той пустынной дороге.
Да и хотела бы она, чтобы вот тогда Тарас начал свое предложение с подобного признания?
– А потом, что мешало тебе быть со мной честным? – отставив чай, спросила Надя.
Он протянул руку и вновь провел по ее влажным волосам. А она слишком наслаждалась этим ощущением, чтобы попробовать отодвинуться.
– Я пытался найти подходящий момент, – все так же невесело сообщил Тарас. – И до дрожи в коленях боялся, что стоит мне заикнуться о таком нюансе – и ты уйдешь, не будешь слушать что, да как. Мне казалось, что ты вполне способна именно так отреагировать…, – теплые пальцы коснулись щеки Нади, и она задумчиво прикусила губу.
Как-то не вязались у нее дрожащие колени с внушительным обликом Тараса.
Однако он был прав касательно такого вывода. Надя вполне могла уйти, не выслушав никаких оправданий. Разве после разговора с его женой она не поступила именно так, проигнорировав попытки Тараса что-то объяснить по телефону?
– Подходящего повода никогда не бывает, – невесело пожала Надя плечами. – Тем более, для такой новости.
– Я заметил, – криво усмехнулся Тарас, внимательно наблюдая за изменением выражения на ее лице. – Наверное, раз сто пытался начать с тобой этот разговор, но никак не мог…
Настал Надин черед кривить губы в подобии улыбки.
Она помнила эти попытки там, в селе.
Поняв, что уже не хочет есть, Надя отодвинула сырники вслед за чаем и, уперевшись лицом в ладони, попыталась осмыслить все, что узнала о жизни Тараса.
Не самый легкий рассказ. Несущий в себе горечь и какое-то опустошенное безразличие к тому, что столько лет висело на шее едва ли не петлей.
Конечно, Надя понимала, что так чутко отреагировала на такие подробности этой истории из-за того, что он был далеко не чужим ей. Она ведь знала, что уже успела полюбить Тараса. Хотя, все равно не могла понять, как можно было три года перманентно подерживать связь с такой женщиной, какой ей помнилась Анна? Как можно было оставаться связанным с ней, пусть и только на бумаге? Да и вообще, что могло мужчину привлечь в подобной женщене?
Хотя, она допускала, что та не всегда вела себя именно так.
А касательно наплевательского отношения Тараса к собственной жизни…
Что ж, она не могла не согласиться с тем предположением, которое, по его словам, так часто повторяла неизвестная ей мать Тараса. Человек, в которого Надя умудрилась так сильно влюбиться – был флегматиком, причем, ярко выраженно проявлял именно этот психотип. И очевидно, чтобы заставить его что-то сделать – мотивация должна оказаться весомой. Наверное, именно таким было его давнее стремление доказать свое превосходство над одноклассником в глазах Анны. И вероятно потому, утратив этот стимул, Тарас так долго тянул с подачей бумаг на развод.
Надя достаточно много общалась с людьми, чтобы не признать – она видела и более дикие семьи, да и ситуации, по которым те продолжали существовать. Правда, никогда не думала, что будет втянута сама в подобные перепетии.
Хорошо, исходя из таких мыслей, Надя не могла не признаться себе, что верила в его точку зрения на ситуацию. Может быть, только оттого, что хотела верить, но верила.
Однако это пока мало что значило. Ей стоило все предельно четко взвесить и обдумать.
– Думаешь, я опять что-то недоговариваю или обманываю? – как-то грустно спросил Тарас, наблюдая за ее молчанием. Его пальцы погладили плечи Нади.
Она медленно покачала головой.
– Нет, я очень надеюсь, что в этот раз ты полностью откровенен со мной, – со вздохом признала Надя, – хотя мысль о ребенке меня не радует…
– Он не мой, – Тарас твердо встретил ее изучающий взгляд. – Она даже в свидетельство Леньку вписала. Хотя тогда я и был против этого. Сейчас, – Тарас передернул плечами.– Мне жаль его, серьезно, Надя, Женьку не жаль никому, кроме меня и матери Аньки. Но и терять тебя из-за него – я не хочу. Это не моя ошибка, – он серьезно смотрел на нее.
Надя потерла висок, ощущая, как вслед за слабостью к ней подступает головная боль.
Люди умудрялись находить выход и не из таких ситуаций. Особенно, если имели уверенность, что хотят быть с другим человеком.
Надя осторожно поднялась, стараясь не очень пошатываться.
Тарас тут же подхватил ее руками за талию и заставил перенести на него весь вес. Надя видела по его напряженно сжатым губам, по его нахмуренным бровям, что он хотел бы знать, к каким выводам она пришла. Однако Тарас не выдавал своего интереса вопросами, молча помогая Наде идти к спальне.
Вот с этим ей и предстояло определиться, похоже.
Готова ли она ко всему, что может ее ждать, если решиться быть с ним и дальше? Простить то, что он не был честен с ней?
Пока она не знала, уверена ли в своем ответе.
Надя нуждалась во времени и пространстве, чтобы все еще раз обдумать. И желательно, чтобы при этом ее мозг не окутывал такой туман слабости и дурмана истощения после болезни и лекарств.
– Ты не расскажешь мне, от каких мыслей хмуришься? – спокойно поинтересовался Тарас, укрывая ее чистой простыней, которую взял в шкафу. И сел рядом.
Надя задумчиво посмотрела на него, понимая, что едва держит глаза открытыми.
– Мне надо будет еще раз обо всем этом подумать, Тарас, – зевнув, она прижалась щекой к его ладони, которой Тарас гладил ее кожу. – Одной, – Надя заставила себя открыть глаза и посмотреть на него.
Ему не понравилось такое условие. Она прекрасно видела это в глубине орехового взгляда. И ей оно не нравилось, все внутри протестовало против того, чтобы остаться без него. Однако так следовало сделать по ее мнению. И, наверное, Тарас понимал, что не в его интересах и праве сейчас спорить.
– Мы поговорим об этом тогда, когда тебя перестанет шатать и кидать на стены комнат, – все так же спокойно, даже приподняв уголки губ в ленивой улыбке, произнес Тарас. Но его глаз веселье так и не коснулось.
И Надя провалилась в дрему, все еще видя, как напряженно он смотрит на нее.
Спустя неделю своя собственная идея казалась Наде глупой.
Господи! Как она додумалась до такого?!
Нет, Надежда искренне понимала, что поступила правильно, но как же ей хотелось к Тарасу!
Отложив в сторону отчет агента, который подменял ее, пока Надя болела, она уткнулась лицом в ладони.
Он выполнил ее просьбу и действительно ушел, отправившись в село. Потому что, по словам Тараса, на более близком расстоянии, не удержался бы, и игнорируя ее желание, все равно вернулся бы через несколько минут.
А отъехав так далеко – давал Наде время на раздумья. Правда, ушел он от только после того, как убедился, что ей ничего не грозит. Более того, перед этим Тарас потребовал, чтобы ее еще раз осмотрел Игорь. И только когда даже импровизированный "семейный врач" с усмешкой подтвердил, что угрозы для жизни Нади больше нет – он спокойно кивнул и, развернувшись, вышел из ее квартиры, напомнив, что ей известно где его искать. Правда, так поцеловал напоследок, и одарил настолько бушующим взглядом своих ореховых глаз – что и сейчас у Нади подскочило давление и запылали щеки.
Отчего-то, последовав примеру Тараса, она сама обратилась за советом к Игорю. Правда, не о своем здоровье справлялась у кума, а о том, что именно тот думает о Тарасе?
Игорь задумчиво посмотрел вслед закрывшейся двери и облокотился о зеркальную панель шкафа.
Подумал пару минут, то и дело поглядывая на нервничающую Надю, усмехнулся, увидев, как она комкает простыню пальцами в ожидании его вердикта и… развел руками.
– Он – мужчина, Надь, – весело покачал головой Игорь, – при том, уже не в том возрасте, в котором парня можно перевоспитать или под себя подстроить без его желания меняться. И флегматик настолько, что и бульдозером не прошибешь. Но в семейной жизни это и не плохо – вряд ли у вас будут яростные споры. А хорош ли он? – Игорь пожал плечами, – я же не девушка, мне ваших критериев не понять, – Игорь посмотрел в окно, за которым вновь, уже несколько дней парило нещадное солнце. – Но я был бы рад, если бы мою дочь полюбил такой мужчина. А ты мне, если и не как дочка, то все равно – человек не чужой, – кум подмигнул. – Он надежный, и если уж ради тебя выбрался из своей раковины, переступил через собственный характер – ты на него всегда можешь рассчитывать.
Надя обдумывала эти слова последние пять дней. Вертела их и так, и эдак.
Мнение Игоря имело значение. Так же, как и Лены, и Наташи. И Славы, если уж на то пошло, в конце концов, они с Андреем знали Тараса дольше всех в их компании. И все в унисон, пусть и разными словами, соглашались – что ей с ним будет хорошо.
Да, только… РАЗВЕ НАДЯ С ЭТИМ СПОРИЛА?!
Нет, она не сомневалась,… уже не сомневалась, после всего, что он сделал за последние дни, после его рассказа – что этому мужчине можно довериться.
Да и что тут юлить – Надя ведь любила его.
И даже, после тщательного трехдневного обдумывания, признала, что не может обвинить Тараса во лжи. В конце концов, их отношения имели довольно стремительное развитие, и разговор о его опыте семейных отношений вначале…
Да, она могла признать, что мало кто сумел бы обсудить это с таким тактом, чтобы потом все же склонить ее к сексу.
Собственно, вряд ли, подобный способ вообще был вероятен. Да и не обсуждают такие вещи с людьми, с которыми планируют лишь хорошо провести время.
Она понимала и признавала это.
А вот потом… потом ему не стоило медлить.
Однако и это Надя теперь могла понять и оправдать. Спустя неделю взвешивания всех "за" и "против", спустя мучительные шесть ночей в одиночестве – Надя в полной мере осознала, что значит бояться и испытывать сомнения в реакции любимого человека.
В конце концов, она сама призналась себе в том, что плевать ей на все, просто хочется оказаться с ним рядом – уже на второй день. Но упрямый мозг, привыкший все обдумывать и взвешивать, еще боялся поверить в благополучный исход. И, более того, теперь она опасалась, что после этой недели он решит, что не нуждается в ней!
Смешно?! Возможно.
А вот Наде уже так не казалось. И вообще, она поняла, что человек – странное существо, склонное добавлять себе проблем и раздумий там, где казалось бы, все уже ясно, и довольно просто.
– Пффф! – громко выдохнув, она решила, что ей надоело вести себя как параноидальная истеричка.
Сколько можно?!
Сегодня же вечером Надя отправится в это чертово село, куда уехал Тарас, ожидать ее решение, и положит конец всем своим страхам и сомнениям!
Неделю она честно отработала, пусть и уходила из офиса немного раньше, все еще ощущая усталость и изнеможение после нелегкой болезни. И теперь могла потратить время на выстраивание своей собственной жизни. Да. Именно так!
Она решительно отбросила на стол карандаш, да так сильно, что тот отпрыгнул и полетел на пол.
Тьфу ты…
– Ого, – Владислав, застывший на пороге в приоткрытых дверях ее кабинета, немного насмешливо покачал головой. – Чем этот бедный карандаш заслужил такую немилость? – с веселым блеском в глазах поинтересовался босс.
Надя немного смущенно посмотрела на шефа, который если честно, был очень внимателен к ней в эту неделю, и пусть тщательно маскировал свою заботу, но оберегал помощницу и от работы, и от волнений. Все-таки, замечательно, когда рядом есть столько друзей, готовых поддержать в любую минуту независимо ни от чего.
– Да, ничем, – с сокрушающимся вздохом призналась она. – Просто устала нервничать, вся дерганная, какая-то, – она уперлась щекой в кулак.
– Ты приняла решение? – с нарочитой небрежностью поинтересовался Влад, так и опираясь на косяк двери.
– Да, наверное, – Надя пожала плечами. – Правда, не думаю, что было из чего выбирать, – она открыто посмотрела на собеседника. – Так что, я вполне могу опоздать на работу в понедельник, – с улыбкой предупредила Надя шефа.
Он усмехнулся.
– Главное, реши уже все, и полноценно возвращайся к рабочему процессу, – Влад с намеком посмотрел на нее. – А то я не справляюсь без такого ценного сотрудника, – он подмигнул ей.
Надя улыбнулась шире, ощутив укор совести. Последние дни от нее, и правда, не много было толку. Больше, чем от пустого места, конечно, однако, этого было мало для эффективной работы отделения, при том, что у них и без ее личных неурядиц не хватало кадров.
– Хорошо, – Надя послушно кивнула. – Обещаю с понедельника вернуть прежнюю производительность труда, – как на докладе, отрапортовала она, насмешив начальника.
– Проверю, – с шутливой угрозой пообещал Влад. – А теперь – выметайтесь-ка из офиса, Надежда Александровна, рабочий день окончен, – он махнул рукой на часы, тикающие на стене, и Надя с удивлением поняла, что действительно пересидела положенное время аж на три минуты.
Рассмеявшись в спину уходящего Владислава, она поднялась со своего кресла и бросила телефон в сумку, думая над тем, сумеет ли вспомнить дорогу к дому Тараса, и будет ли судьба к ней настолько благосклонна, чтобы позволить в этот раз добраться до пункт назначения без каких-либо происшествий?
Через три часа она точно знала, что ее «удача», как и всегда, не бросила Надю в одиночестве. Надежда все же заблудилась.
Всматриваясь в пустые дворы частных домов, и слушая кукареканье петухов, то и дело перекрываемое гоготом гусей и лаем собак, Надя поняла, что зря поддалась искушению свернуть на более широкую дорогу. И радовало только то, что сумерки летом наступали поздно. У Нади еще имелось пару часов в запасе, чтобы разузнать у местных, как все-таки выбраться на объездную трассу и добраться до хутора Тараса.
Проблема заключалась в том – что вокруг не видно было ни души.
Разве в селе не должна быть куча народу? По представлениям Нади в селе всегда кто-то должен был бродить по улочкам, с настороженностью и любопытством поглядывая на незнакомых людей.
Но именно тогда, когда она нуждалась в подобном добровольном страже порядка – того не имелось в наличии.
Так она еще несколько часов может блуждать по узким и извилистым разбитым дорогам, и не найти дороги к дому Тараса.
Надя уже серьезно подумывала о том, чтобы позвонить самому Тарасу и попросить забрать отсюда…, где бы она не находилась в данный момент. Он-то должен был ориентироваться в местности, в которой вырос. Но ей так хотелось приехать самостоятельно. И Надя решила дать себе еще одну попытку и полчаса. А если за это время она не выберется на знакомую дорогу – позвонит ему.
В этот момент за забором одного из дворов, мимо которого Надя проезжала, ей почудилось движение.
Затормозив, она вышла из автомобиля и направилась к калитке, собираясь выяснить, есть ли здесь хоть кто-то живой.
Тарас проверил узел, которым привязал лодку к причалу и, удовлетворенный, направился к дому.
Все, его терпение кончилось. Он понимал, что имеет мало прав требовать от Нади быстрее принять решение. Но и выдерживать эту неопределенность ожидания – не мог.
Даже его, якобы флегматичный характер, уже не справлялся.
Тарас хотел к ней. Хотел обнять ее, прижать к себе, поцеловать так крепко, чтобы из головы Нади выветрились всякие сомнения и неуверенность, и она признала, что любит его.
Вздохнув, понимая, что все может оказаться не так просто, Тарас потер пальцами подбородок, и отметил, что стоило бы побриться для начала. В конце концов, если он явится к ней, выглядя как дикарь – это не приплюсует баллов к выводам Нади.
Только терпения и выдержки задерживаться здесь еще хоть на полчаса уже не было. Он и так проторчал в этом селе шесть дней, как последний придурок убеждая себя, что ему до чертиков интересно ловить рыбу. И тут же зло выбрасывал ту назад в воду, если какой-то чешуйчатой дурехе приходило в безмозглую, холодную голову попасться на его пустой крючок.
ДА НЕ ХОТЕЛ ОН РЫБАЧИТЬ! И сидеть здесь – не желал. Однако честно держал слово, данное Наде, и ждал шага с ее стороны.
А вот теперь – устал. Надоело.
Он хотел видеть ее, и собирался получить желаемое.
Тарас не знал, что именно заставляло ее медлить. Пусть и допускал, что разгар рабочей недели – не самое удобное для Нади время, чтобы бросить все и стремглав мчатся к нему в село. Но сегодня-то пятница! И ее рабочий день закончился пять часов назад!
Мысли о том, что ей просто не хотелось приезжать и подобное "молчание" и было решением Нади – Тарас старался не допускать в голову.
Он считал, что они должны были быть вместе, и не сомневался, что сможет убедить в этом ее. Время на обдумывание всех аргументов и у него, и у нее имелось предостаточно. Пора встретиться и обговорить.
Быстро ополоснувшись в душе на улице, но так и не побрившись, он переоделся в чистую футболку и брюки, и сел в свой автомобиль.
Однако, уже выехав на объездную, решил, что стоит заехать к тете Маше, дать денег. В конце концов, неизвестно, когда он в следующий раз рискнет оставить Надю в одиночестве, или привезти ее сюда.
Немного раздраженный из-за задержки, но понимая, что деваться некуда, Тарас свернул на дорогу, ведущую в село.
– Привет, – Надя через забор приветливо улыбнулась мальчику лет трех, который увлеченно возился в грязи, пуская щепки по струе воды, текущей из шланга. По виду он был примерно возраста Лешки, если она не ошибалась, и именно его возня привлекла ее внимание к этому двору. – А ты не мог бы позвать кого-нибудь из взрослых? – приветливо попросила она его, когда мальчуган поднял голову и с интересом посмотрел на нее. – Маму, или папу, мне дорогу спросить надо. Я заблудилась, – с веселой улыбкой признала Надя, подмигнув ребенку.
Мальчуган нахмурился и почему-то, Наде показалось, что он собирается посмеяться над ней.
– Разве взрослые заблуживаются? – и правда с веселой улыбкой паренек покачал головой, продолжая месить грязь пальцами.
Он явно не знал, что с незнакомыми взрослыми не стоит разговаривать. И пусть Надя не собиралась делать ему ничего плохого, подумала, что родителям стоит лучше за малышом приглядывать.
Хотя, это же село. Тут, наверное, редко встречаются незнакомые люди.
– Заблуживаются, – с печальным вздохом признала Надя, наблюдая за его строительством траншей.
Мальчуган улыбнулся еще шире и вдруг, ни с того, ни с сего, оглушительно заорал:
– Ба-ба! Ба!! Иди сюда! Тут тетя заблудилась!!
Надя даже вздрогнула от этого крика. И застеснялась, что про ее растяпство так громогласно заявили на все село.
На крик тут же залаяла собака, до этого только косящаяся в ее сторону.
На крыльце небольшого дома сразу же появилась немолодая женщина. Она замерла на ступеньках, вытирая руки о передник, и вопросительно посмотрела на мальчугана.
– Ты чего орешь, Женя? – покачала она головой, – смотри, даже Пирата переполошил.
В этот момент она перевела глаза на ворота, и похоже, увидела Надю.
– Здравствуйте, – поздоровалась Надя. – Я тут немного заблудилась, и хотела узнать…, – собака начала лаять еще громче, так, что ее почти не было слышно.
– Тихо! – женщина окрикнула собаку. Но на ту не подействовало.
Она подошла ближе к калитке.
– Вы проходите, – хозяйка махнула рукой Наде, подзывая во двор. – Не бойтесь, он привязан, только гавкает. Да так, что я не разберу ничего.
Надя немного опасливо покосилась на собаку. При ее везении, она не удивилась бы, если бы цепь на которой сидел заливающийся лаем пес вдруг порвалась бы, и тот кинулся бы на нарушительницу территории.
Однако необходимость выяснить дорогу пересилила сомнения и Надя зашла во двор, остановившись в двух шагах от женщины. Малыш с интересом приблизился, вытирая грязные пальцы о майку и остановился за спиной у бабушки, рассматривая Надю снизу вверх.
– Понимаете, я не там повернула, – начала она объяснять.
Пес все заливался.
– Да, цить, ты, Пират, – женщина опять одернула пса. – Голова сейчас лопнет от твоего лая! Извините, – она вновь повернулась к Наде, пока собака обиженно фыркнула и демонстративно спряталась в будке. – Так куда вы ехали?
Надя открыла рот, чтобы в очередной раз начать объяснять, но в этот момент ей опять помешали, правда, уже не собака.
– Эй, ты, грымза старая! – нечеткий, явно заплетающийся голос прозвучал за спиной Нади, заставив ее резко обернуться, как и хозяйку двора, в общем-то. – Дай десятку.
В распахнутой калитке, через которую она зашла во двор меньше трех минут назад, стоял мужчина. Он выглядел неряшливым, даже грязным, пожалуй. Старая, явно давно не стиранная одежда вся измялась и была покрыта всевозможными пятнами. И он явно был пьян. Запах немытого тела и перегара слишком быстро распространился в воздухе, и Надя брезгливо скривила нос, даже не успев об этом подумать.
– У меня нет, Леня, – совсем другим, испуганным голосом, ответила ее собеседница, и вся как-то скукожилась. – Правда нет, ты лучше у Любы спроси, – женщина махнула рукой в сторону двора через дорогу.
– Да че ты врешь?! – мужчина явно не собирался уходить, более того, он уже зашел во двор, пусть и неуверенно, пошатываясь, но целенаправленно двигался в их сторону.
Краем глаза она заметила, как испуганно сжался малыш, и спрятался за ноги бабушки при первом же слове пришедшего.
Наде стало как-то не по себе. Не пес, так какой-то пьянчуга.
Она всегда побаивалась пьяных. А уж после недавней встрече с женой Тараса… испытывала отвращение ко всем, кто не знает меры.
Надя поняла, что сама невольно отступила ближе к хозяйке двора, ощущая отвращение.
– Зять твой уже неделю торчит в деревне, рыбу свою тягает, – нечетко продолжал говорить мужчина, хотя это больше напоминало рев, нежели членораздельную речь. – Наверняка Тарас тебе уже отстегивал деньги на этого паразита, – мужчина неловко махнул в сторону скукожившегося Женьки.
– Нет, Леня, – хозяйка попятилась от приближающегося мужчины. – Он не заезжал к нам. А я же не могу сама у Тараса просить денег на твоего сына…
Эти слова и имя любимого заставили Надю удивленно посмотреть на все происходящее другими глазами.
И вдруг все мелочи соединились: ребенок – Женя, пьяница – Леня, Тарас…
Наде захотелось глупо засмеяться от понимания, что только она могла встрять в самую гущу всей этой катавасии только потому, что не там свернула, и вздумала спросить дорогу у матери Анны, как выяснилось.
Против воли губы все же дернулись в улыбке, из-за всей нелепости такой ситуации.
Да уж, теперь, увидев наглядно, что тут творится, она могла в какой-то мере понять желание Тараса просто махнуть рукой на все и забыть, что эти люди существовали в его жизни. Но как же можно было предпочесть такого Леонида самому Тарасу?! Она искренне не понимала выбора Анны.
Хотя, если вспомнить визит той к ней в офис – у этих двоих определенно имелось множество общих интересов.
– Ты чего пялишься?! – похоже, Леня заметил ее невольную улыбку и пристальное внимание. – Я тебе что, клоун?! Чё ты ржешь, пигалица?! – теперь пьяный подошел почти впритык и переключил все внимание на нее.
Не то, чтобы Надя стремилась к этому.
– Ты вообще, кто такая? – Леонид навис над ней, обдавая перегаром при каждом слове.
Надя растерялась. Он совершенно не представляла, как можно справится с пьяным человеком, да еще и таким – явно ищущим на ком бы сорвать злость и раздражение от плохо начавшегося дня и нехватки денег на выпивку.
– Леня, оставь человека в покое, – слабо попыталась заступиться за нее хозяйка, но сама отходила все дальше, практически оставив Надю один на один с пьяницей.
Хотя, та не могла ее осуждать – женщина пыталась увести в дом малыша, который начал плакать и испуганно всхлипывать, едва Леонид приблизился к ним всем.
– А чего она на меня пялится и ржет?! – заревел Леонид.
Она даже не смеялась. Да и нервная улыбка давно увяла на губах Нади. Но Леонид уже переключил свое внимание на плачущего Женьку.
– Не скули, как щенок!– зло рявкнул он на ребенка. – У меня и без твоего воя голова болит, – Леня в самом деле держался одной рукой за лоб, словно не был уверен, что голова удержится на месте.
Надя меньше всего хотела бы влазить в малопонятные ей разборки, тем более когда один из участников казался почти не вменяемым. Но от этого крика прямо над ее ухом, уже и у Нади стала побаливать голова.
А еще, ей стало немного страшно. Может и глупо, но когда над тобой нависает огромный, пьяный мужик, отдающий себе отчет в разумности своих поступков ровно настолько же, насколько дикий кабан – кто угодно испугается. Особенно, если обладает здравым смыслом. А Надя им обладала.
Наверное потому у нее перехватило дыхание (да и не хотелось дышать этим смрадом), а пальцы задрожали.
Однако Надя сильно уважала себя, чтобы показать свой страх такому ничтожеству, явно наслаждающемуся испугом ребенка и хозяйки дома. И потом, ей совершенно не нравилось, когда кто-то настолько громко кричал над ее ухом.
– Не орите, – спокойно и твердо проговорила она, уверенно посмотрев в глаза Леньке. Ну и что, что вся ее уверенность была только бравадой?
Похоже, тот от нее не ждал подобного.
– Ты мне тут еще поговори, девка! – еще громче рыкнул он, и наклонился ниже, едва не столкнувшись лбами с Надей.
Ее обдало новой волной вони. Да такой сильной, что комок подкатил к горлу.
– Если у вас болит голова, – скривившись от брезгливости, она едва удержалась, чтобы не прикрыть нос ладонью. – То зачем вы орете на ребенка? – задала Надя резонный вопрос.
Однако не похоже было, чтобы тот достиг разума пьяного Леонида.
Наоборот, еще больше покраснев, то ли от жары, то ли от злости, он вдруг заревел.
– Не учи меня, сука! – почти невнятно прокричал Леня, и поднял руку, очевидно,… собираясь ее ударить?
Надя растерялась. Она впервые сталкивалась с такой враждебностью и агрессивностью. И ее никто еще не пытался ударить. Словно со стороны, она удивленно смотрела, как Леонид замахивается, слыша за спиной сдавленный возглас хозяйки двора.
Тарас не поверил своим глазам.
Даже прищурился. Но ошибки никакой не было. Прямо перед ним, на разбитой грунтовой дороги села, около двора тети Маши – стояла "тойота" Нади. Он специально посмотрел на номера.
Какого черта она ЗДЕСЬ делает?!
Приехала сверять его рассказ? Посмотреть на все своими глазами? А адрес откуда узнала тогда?
Иисусе, он ничего не понимал!
Резко заглушив двигатель, он распахнул дверь своего "фольксвагена" и тут же услышал громкий рев, в котором без труда узнал голос пьяного Леонида. Тот кричал так яростно, что кое-где в соседних дворах уже появились любопытные жители, с интересом поглядывая на происходящее.
Тарас поджал губы и пошел в строну двора тещи.
Но когда в ответ Лене прозвучали неясные из-за расстояний, но спокойные слова одергивания – Тарас рванул с места.
Голос Нади он узнал бы в любом шуме.
И ему совершенно не нравилось то, что она, похоже, говорила с его бывшим другом, когда тот пребывал в таком разъяренном состоянии.
