Текст книги "Два билета в Вену"
Автор книги: Ольга Тропинина
Соавторы: Сергей Тропинин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)
Ольга и Сергей Тропинины
Два билета в Вену
Глава 1
…Липкий густой снегопад, кружась в бешеном вихре, сливал все вокруг в сплошную холодную и вязкую муть. Благодаря какому-то непостижимому чутью кони до сих пор не сбились с дороги. Они продирались сквозь колючие снежные клубы метели, каждую минуту грозящей надуть такие сугробы, сквозь которые не пробьется ни зверь, ни человек. Карета продвигалась все медленнее и медленнее, а налипший со всех сторон снег быстро леденел, отчего экипаж все более походил на бесформенную белую глыбу.
– Ты все равно будешь моей! – Борис почти кричал, в его голосе звучало яростное и безумное отчаяние. Вдруг он перешел почти на шепот: – Ну почему, Мари, почему? Ведь у тебя будет все, что ты только захочешь! Я исполню любой твой каприз, любое желание! Все, что ты пожелаешь, Мари, я брошу к твоим ногам. Согласись, сдайся – и я твой вечный раб! – Он дрожал, голос его срывался. Марии было страшно, ей казалось, что Борис помешался. – Я ничего не пожалею для тебя, ничего! Сжалься… Тывидишь, как я люблю тебя!.. Я сгораю от желания!.. Вот, вот, послушай!.. – Князь схватил ее руку и прижал к сердцу. Мари почувствовала, как оно бешено колотится в его груди. – Мне не жить без тебя, Мари! – Он бессильно затих.
Маша пыталась разглядеть в полумраке его лицо, лицо человека, которому верила безоглядно, которому поверяла все свои тайны, которого считала своим лучшим другом.Считала… А вот сейчас он то кричит на нее, как сумасшедший, то умоляет и унижается перед ней со слезами в голосе. Борис пугал ее и в то же время вызывал жалость.
– Ну что для тебя твой Андр-р-ей? – издевательским тоном спросил Борис. – Где он, твой доблестный рыцарь, почему не спешит на помощь? Разве есть в нем что-то необыкновенное, что заставляет тебя бегать за ним, потеряв всякий стыд и забыв о женской гордости и чести?
– Сударь! Никто не давал вам права унижать и оскорблять меня! – Маша зло чеканила слова. – Никогда не думала, что среди членов столь знатного и уважаемого рода может оказаться такой негодяй, как вы! Андрей Петрович – благородный и знатный человек, не чета вам. Я верила и продолжаю верить ему беззаветно! Не сомневаюсь, в трудную минуту он обязательно придет на помощь.
– Ха! Ха! Ха! – расстановистопроизнес Борис, упиваясь своей властью над хрупкой и беспомощной жертвой. – Графиня, позвольте вам сообщить, что она настала – самая трудная минута вашей жизни! Но что-то я не слышу шагов вашего обожаемого рыцаря. Ау-у-у! Прекрасная дама ждет тебя! Она в опасности! – Борис помолчал, будто и вправду прислушиваясь, не раздастся ли сквозь завывания метели топот конских копыт. – Ну, где он? Неслышит… Ваш рыцарь забыл вас, милая Мари! Забудьте-ка и вы его, пока не поздно. Забудьте навсегда… О да, признаюсь вам, госпожа, что я далеко не самый добрый человек на свете. – Он приблизил свое лицо к лицу графини, и, понизив голос до шепота, повторил: – Отнюдь не самый добрый, да… Но и не самый глупый, позвольте заметить. Мой ум и моя интуиция подсказывают мне: вы никогда, – слышите! – никогда не будете его женой!
– Князь, вы не просто смешны, вы безнадежно смешны! – Маша и не пыталась скрыть своего презрения.
– Не забывайте, милая Мария Николаевна, что хорошо смеется тот, кто смеется последним, – процедил сквозь зубы Борис. – Итак, согласны ли вы стать моей женой? Женой единственного наследника знатной княжеской фамилии, обладающей огромной властью и несметными богатствами.
Маша молчала.
– Да у вас и нет другого выхода, кроме как согласиться. Или вы будете моей или… – Борис сделал выразительный жест в сторону леса, – …или ничьей.
Внезапно Маша поняла, что князь не шутит. Холодный ужас пронзил ее сердце.
– Негодяй! – тихо проговорила она непослушными губами. – Вы не посмеете…
– Это я-то не посмею? – недобро усмехнулся князь. – Наши дела зашли слишком далеко…
– Князь, вы не посмеете обидеть беззащитную девушку, – попыталась обратиться к его разуму Маша. – Заклинаю вас вашей честью, памятью вашей матушки…
– Мария Николаевна, – голос князя был холоден и бесцветен, как ветер за окном, – ваши увещевания ни к чему не приведут. Я слишком люблю вас, чтобы изменить свое решение.
– Любите? Любите?!! – Маша задыхалась от возмущения. – Вы негодяй… вы… вы… чудовище… – в отчаянии она набросилась на своего мучителя. – Вы предали, вы обманули меня!
Перехватив ее маленькие легкие кулачки, Борис рассмеялся.
– Напротив, госпожа графиня, я настолько добр к вам, что даю вам последний шанс для спасения. Надеюсь, вы позволите себе отбросить вашу ложную скромность и признаетесь в своей симпатии ко мне! Хватит строить из себя недотрогу! – Он крепко держал ее сжатые кулачки.
Князь Борис схватил девушку, рывком притянул к себе. Она пыталась вырваться, отворачивала лицо, прячась от его губ. Маша, чувствуя, что не в силах глубоко вдохнуть, тихо и отчаянно застонала, но этим только сильнее раздразнила своего мучителя. Его поцелуй был таким долгим, что Маше не хватало воздуха, и она прекратила сопротивление. Перестав ощущать отпор, князь немного ослабил объятия, и Маша, изловчившись, со всей силы ударила Бориса по лицу. Ошалевший от ярости князь ответил ей несколькими тяжелыми пощечинами. Девушка, сгорая от стыда, обиды и боли, громко и отчаянно зарыдала, забившись в самый угол кареты…
В этот миг кони встали, раздался стук в дверь.
– Чего тебе, Степан? – раздраженно окликнул кучера князь.
Дверца отворилась, и вслед за холодными клубами снежного воздуха в карету просунулась рыжебородая голова кучера в старом заснеженном треухе. Он зыркнул на Машу острым любопытным взглядом и сказал:
– Однако, надо поворачивать назад, барин. Не ровен час застрянем… Кони устали, еле идут… Дорогу не видать, все замело… Не выберемся к ночи – замерзнем.
– Закрой дверь, болван! – гаркнулна кучера князь Борис. – Сам знаю, когда поворачивать!
Степан, вздохнув, затворил дверцу.
– Вы слышали, графиня? На размышление у вас осталась всего одна минута. – Борис дотронулся до горящей от пощечины щеки.
Маша почувствовала, как ее зубы начали выбивать нервную дрожь. Остаться одной в холодном зимнем лесу темной глухой ночью? Нет, он не посмеет бросить ее на верную гибель! Он не способен на убийство! Он только пугает ее… Маша увидела совсем близко его злые сумасшедшие глаза. Он упивался ее ужасом… Торжествовал. Не сомневался в ее ответе. Наконец Маша подняла глаза и смело взглянула ему в лицо. Если бы взгляд мог испепелить, то от князя осталась бы кучка золы…
– Нет, этому не бывать. – спокойно ответила она. – Ни-ког-да. Вы поняли, князь? Ни-ког-да!
– Тогда прошу оставить мою карету.
– Одумайтесь, князь, – почти шепотом в последний раз проговорила Маша.
– Не заставляйте меня применять силу, графиня.
Не дожидаясь, пока он вышвырнет ее из кареты, девушка шагнула в объятия вьюги. Глаза ее были сухи.
– Степан! – крикнул граф.
– Слушаю!
– Гони домой!
Кучер покосился в сторону оцепеневшей от ужаса графини и не шелохнулся.
Тогда князь выхватил пистолет и выстрелил в воздух. Кони рванули с места, но тут же перешли на шаг. Кучер развернул карету и остановился возле Маши. Ее капор и шубку замело снегом, ноги по щиколотку утопали в снегу.
– Гони домой, кому говорят! – снова крикнул князь, размахивая пистолетом.
– Барин, а как же…
– Молчать! Ты что, не видишь? Графине пришла в голову фантазия прогуляться по заснеженному лесу. Пошел!
Степан быстро перекрестился и тронул поводья.
Черезнесколько минут карета утонула в густой снежной пелене, и следы ее тут же замело метелью.
Машу поразила наступившая тишина. Только ветер выл жалобно, протяжно… Холодные иглы ледяной стужи пронзали девушку насквозь, но она не могла сбросить оцепенение. «Замерзну», – вяло шевельнулось в мозгу. Все случившееся казалось страшным сном, и девушке мучительно хотелось проснуться. «Князь вернется, – бормотала она. – Обязательно вернется. Он просто пошутил. Князь меня запугивает…»
Но время шло, а Борис все не возвращался.
Маша медленно брела по снегу, длинный подол шерстяной юбки намок и казался тяжелым-тяжелым…
– Андрей, – шептала девушка. – Андрей, неужели ты не чувствуешь? Неужели сердце тебе не подскажет, что я умираю?
Каким-то образом она еще угадывала, куда идти. Иногда, провалившись по пояс в рыхлый снег и понимая, что теряет дорогу, девушка приходила в отчаяние. Но потом снова выбиралась на занесенный сугробами большак и брела дальше… Наконец силы оставили ее. Маша легла, глядя на Небо и шепча молитвы Господу. Ни огонька, ни звездочки… Безразличные снежинки кружились и кружились над ней, падая на грудь, на руки, на лицо… Маша блаженно улыбалась. Ей чудилось, что она летит. Плавно-плавно поднимается над землей, ощущая необыкновенную легкость во всем теле!
И вдруг точно плетью ударил по нервам жуткий вой! Маша вздрогнула и вскочила на ноги. «Волки съедят меня заживо!», – мелькнула ужасная мысль.
– Господи! – возвела она глаза к небу. – Почему ты не позволил мне умереть легкой смертью? Почему ты не дал мне просто уснуть?
Вой приближался. Девушка пятилась, стараясь разглядеть во тьме своих страшных убийц. Из снега торчал сломленный бурей сосновый сук. Маша схватила его. Но разве может эта палка спасти от жутких клыков! Волки были уже совсем рядом и смотрели ей прямо в лицо злобными голодными глазами. Они чего-то выжидали. Маша не шевелилась. Ужас сковал ее, она обреченно ждала той невыносимо-страшной минуты, когда первый из хищников одним мощным рывком прыгнет на нее, собьет с ног и вопьется клыками в ее живую теплую плоть.
И вдруг – о, чудо! – раздались выстрелы. Девушка увидела, как упал замертво вожак, волки бросились врассыпную. Ноги ее подкосились и, потеряв сознание, Маша мягко опустилась в снег…
– Слава Богу, ты очнулась! – Андрей счастливо улыбался, беря легкую руку девушки в свою ладонь.
Маша удивленно огляделась. Неужели она в раю? Однако рай напоминал ей что-то очень знакомое. Вот кресло, вот абиссинский ковер… Весело потрескивал камин. Знакомый ангелочек с крылышками. Только не настоящий, бронзовый. Господи, да это же его гостиная! Какое блаженство! Здесь было тепло, тихо, спокойно.
– Что за страшный сон я видела! – сказала Маша, сладко потянувшись. – Но почему я в твоем доме? – встревожилась она. – Почему я не уехала после бала к себе? Я ничего не помню… Что случилось?
– Гуляю я по лесу. И вдруг вижу – девушка на снегу лежит, прекрасная, точно сказочная принцесса! И будто спит. А к ней серые хищники подбираются…
– Это же мой сон… Нет, кажется, мне это не снилось. – Она рывком села в постели. – Вы успели, вы… – Маша заплакала. – Я знала, что вы спасете меня… Я верила. Я надеялась. – Она всхлипывала, словно маленькая девочка.
– Я даже представить себе не могу, как бы я дальше жил, если бы тебя потерял. – Андрей отвернулся, пытаясь справиться с волнением. Поправил одеяло. – Это Степана надо благодарить. Он мне все рассказал, и мы тут же сели в экипаж, помчались во весь опор. Еще бы несколько минут – и… Слава Богу, все обошлось…
– А как ты отыскал меня в кромешной темноте?
– Это не я, это…
И Андрей благоговейно прижал ее руку к своему сердцу.
Лена проснулась с улыбкой. Она вся еще была во власти чудесного сна, когда взгляд ее задержался на будильнике. Боже! Она опять опаздывает на работу. Сколько раз давала себе слово ложиться пораньше, но вчера снова засиделась допозна над любовным романом Аманды Квик. И снова ей приснился один из удивительных снов, которые поражали ее до глубины души. Ей казалось, что она не спит, а переживает во сне чудесные приключения, настолько они были реальны и ощутимы.
Лена пыталась рассказывать приснившееся своей подруге Наташе. Вначале та выслушивала ее истории с интересом, но в один прекрасный день заявила: «Слушай, Ленка, кончай пудрить мозги! Никакие это не сны. Ты просто пересказываешь прочитанные романы, я и сама могла бы их читать, если бы у меня было время на всякую ерунду».
Лена же была абсолютно уверена, что ничего подобного не читала и не видела в кино. И ей часто казалось, что все это происходило именно с ней, только все случившееся осталось где-то далеко, в какой-то иной и прекрасной жизни.
Впрочем, сейчас ей уже было не до рассуждений. Второе опоздание за три дня – это уже слишком! Лена металась по комнате, стараясь одновременно натянуть колготки и причесаться. В результате получилось еще хуже: пятка левого чулка оказалась наверху, волосы запутались. Лена отшвырнула мятую юбку, натянула платье в обтяжку, которое не нужно было ни стирать, ни гладить, при этом едва не смахнув на пол любимую Наткину вазочку французского стекла. Хотя одна тарелка все-таки разбилась, когда Лена схватила за длинную ручку дамскую сумочку и слишком резко сдернула ее со стола. Девушка не стала собирать осколки.
Конечно, Наташка уже на рабочем месте, позавидовала она силе воли своей подруги и соседки по комнате. Они второй год жили в этой трехкомнатной квартире у черта на куличках, и Натка время от времени теряла педагогическое терпение, отказываясь от попытки перевоспитать взбалмошную подружку. Именно в такие дни и начинались обычно все Ленкины несчастья.
Удивительно, что ее еще не уволили из косметического салона. Глава фирмы, статная и строгая Вера Федоровна, почему-то благоволила к Ленке. Директриса, выглядевшая намного моложе своих пятидесяти, любила порядок и собранность, и Лена терялась в догадках, по какой такой причине Вера Федоровна прощала ей столь частые опоздания. Впрочем, она была хорошим мастером и богатые клиентки хвалили ее.
Сегодня, как на грех, на девять часов к ней записалась госпожа Мазулис. У этой дамы хватило терпения дождаться Лену – уж очень ей хотелось поупражняться в сарказме. Эта вздорная женщина, по-видимому, еще и сама не успела привыкнуть к тому, что богата, иначе не стала бы обращать внимание на какую-то парикмахершу. Настоящая аристократка сразу бы ушла, хлопнув дверью, и предпочла бы другой салон. Настоящая аристократка именно так бы и поступила, но только не госпожа Мазулис.
– Деточка моя, – говорила, растягивая слова, госпожа Мазулис, – если ты будешь продолжать в том же духе, то плохо кончишь. Запомни, ты приходишь на работу, а не на танцульки. На ра-бо-ту! Вам здесь, кажется, неплохо платят? А если тебя вышвырнут, куда пойдешь? Улицы мести? Или в девочки по вызову?
Лена терпеливо выслушивала тирады Мазулис, пока особенно тщательно подкрашивала, завивала, укладывала и сушила волосы клиентке. Когда же закончила дама, критически оглядев себя в зеркале, сдержанно улыбнулась:
– Неплохо, милочка, совсем неплохо.
Лена, облегченно вздохнув, на минутку присела в кресло. Но в дверь уже заглядывала другая клиентка. Работы в престижном косметическом салоне хватало, очередь была расписана на неделю вперед. До обеда Лена обслужила еще четырех дам: двух солидных и двух юных. Молодые вели себя гораздо высокомернее, они смотрели на Лену, точно на пустое место, зато прекрасно знали, какую прическу им надо, где убрать, где оставить, какой тип краски употребить, с каким бальзамом, и лак чьей фирмы им подходит. Ленка стиснув зубы молча следовала коротким, не терпящим возражений указаниям.
Сразу после обеда Натку вызвала директриса. Ленка не на шутку перепугалась, но подружка подлетела со счастливой улыбкой на милом личике.
– Сегодня вечером идем покорять Париж.
–???
– Федоровна дала пригласительный на двоих на презентацию французской косметической фирмы. Мы должны все запомнить, взять рекламные проспекты и хорошо повеселиться.
– Так и сказала – повеселиться? – не поверила Лена.
– Ну да, чему тут удивляться?
– Все это неспроста. Она усыпит мою бдительность, а завтра уволит, – грустно вздохнула Лена. – Сегодня я опять опоздала.
– Ну, Лен, стала бы она тебя тогда на презентацию посылать… А, я все поняла! Она решила применить тонкий педагогический прием. Ты провинилась, а она тебя поощряет, а тебе стыдно, да?
– Стыдно, – кивнула Лена.
– Что и требовалось доказать, – с удовлетворением отметила Наташа. – Директриса надеется, что тебе наконец станет до того стыдно, что ты перестанешь опаздывать.
– Вряд ли, – покачала Лена головой. – Кстати, как это я пойду на презентацию, когда я обещала…
– Обойдется.
– И все-таки, Нат, я не могу. Мы же сегодня хотели…
– Завтра! – решительно перебила подружка. – Все – завтра. Сегодня только Париж!
– Да, я же совсем забыла, что Париж – город твоего детства, и сегодня вечером тебя будут ждать друзья.
– Именно, именно… Будут ждать друзья.
На презентацию они успели вовремя. Красивые длинноногие девушки и стройные молодые люди при бабочках только начали предлагать гостям флакончики с туалетной водой. На импровизированной сцене устроители бойко пели дифирамбы «лучшей в мире фирме», производящей универсальную косметику.
– Где же твои друзья? – хмыкнула Лена. – Почему-то они не торопятся броситься в твои объятия?.. Забыли, не узнают?
– Зато я узнаю, – ответила Натка. – Вон, смотри, Ирина Алферова с новым мужем, Настя Вертинская, Сергей Зверев собственной персоной, а там мои драгоценнейшие «академики»…
– Кто-кто? – не поняла Лена.
– Дуэт «Академия». А вот и твой Лиханов.
– Мой? – растерялась Лена. – Да ну тебя. Вечно ты надо мной смеешься. – Но сама невольно уже искала его глазами в нарядной толпе.
– Ну конечно, твой, – тоном, не терпящим возражений, заявила Натка. – Разве не ты причитаешь, сидя у телевизора: «Ах, какой он умный, какой интеллигентный и обаятельный?» Вот подойди и скажи ему это прямо в лицо!
Лена пожала плечами:
– Это еще ничего не значит.
Лиханов, разумеется, нравился ей как ведущий любимой телепередачи, или, точнее, как любимый ведущий телепередачи. Ну и что? Мало ли девушек влюбляются в знаменитых артистов или певцов? Не все же всерьез мечтают познакомиться с кумиром и лелеют надежду, что «звезда» обратит на них внимание!
Лена разыскала Лиханова взглядом и нахмурилась. Заметив, какие женщины его окружают, она сочла шутку подруги настоящим издевательством. Между тем Андрей выбрался из круга эффектных и уверенных в себе красавиц и поднялся на подиум.
– Дамы и господа! Леди и джентльмены! Сегодня мы собрались…
Он машинально произнес традиционный набор фраз, подходящих случаю, даже не пытаясь скрыть некоторую долю иронии. Так, по крайней мере, показалось Лене. Или она выдавала желаемое за действительное?
Едва раздались вежливые аплодисменты, Лиханов легко сбежал со сцены, и публика потеряла к нему всякий интерес: пришло время коктейлей, бутербродов, тарталеток, канапе и прочих закусок.
Андрей осмотрелся. Странно, но что-то не видно милых теледам из его команды – «самых красивых, самых умных и самых профессиональных работниц российского телевидения», как без устали повторял Андрей. Девчонки старались не пропускать презентаций, на которых «работал» Лиханов, объясняя это тем, что не могут бросить шефа в тяжелые минуты его жизни. Они знали, как он ненавидит эти вечеринки! Хотя в глубине души Андрей был уверен, что не только сочувствие к шефу заставляло его девочек повсюду следовать за ним. Они использовали любую возможность, чтобы приобщиться к миру звезд, хотя и не питали на его счет иллюзий…
Лиханов рассеянно брел по залу, отыскивая глазами кого-либо из знакомых.
Он стал популярным, состоятельным и даже влиятельным человеком сравнительно недавно. Благодаря своему фанатическому упорству и работоспособности, благодаря таланту, интеллекту и умению ладить с людьми за два года Андрей добился больших успехов. Ток-шоу Лиханова неизменно занимало ведущие места в рейтинге телевизионных программ. И он гордился своим успехом, потому что считал его заслуженным.
Размышляя, Андрей едва не сбил с ног зазевавшуюся девушку. Та взглянула на него удивленно-распахнутыми карими глазами.
– Простите, – машинально извинился Андрей, пытаясь обойти незнакомку. Однако он опять натолкнулся на препятствие: будто специально на его пути встала еще одна девица. Обе обескураженно смотрели на него. «Наверное, автограф хотят попросить, а языки прикусили от страха», – усмехнулся про себя Лиханов, не спуская взгляда с первой, черненькой, глаза которой как-то подозрительно сияли.
– Разрешите пройти! – довольно нелюбезно потребовал Андрей, пытаясь осторожно раздвинуть девиц руками. Черненькая послушно сделала шаг вправо, но ее подруга тоже подвинулась вправо! «Что за черт!» – нахмурился он.
– Наташа! – строго и умоляюще проговорила черненькая, не спуская с Андрея обожающих и растерянных глаз. Однако ее подруга не сдвинулась с места. Лиханов с любопыством ждал, что последует дальше. С поклонницами он всегда вел себя подчеркнуто корректно, считая общение с ними неотъемлемой частью своей профессии.
– Вам здесь нравится, девочки? – произнес он тоном опытного соблазнителя.
В глазах черненькой появилось облачко досады, как у музыканта с тонко развитым слухом, уловившим фальшь в чужой игре. Лиханов даже поморщился от своих слов, но что еще можно было придумать в такой ситуации?
Наташка сама не понимала, откуда у нее взялось столько наглости, чтобы продолжать загораживать ему дорогу и после того, как он довольно настойчиво потребовал пропустить его. Нет, она сделала это отнюдь не из солидарности, давая шанс подружке заговорить с ее кумиром. Скорее, как раз наоборот. Сработала извечная женская вредность, берущая начало еще со времен Евы и Лилит. Ей захотелось привлечь к себе внимание того, кто являлся героем девических грез подруги.
– Здесь очень даже недурно, вы не находите? Вот только наши французские друзья куда-то запропастились! Вы не могли бы их заменить на минутку, пока они не нашлись? – выпалила Натка, ошалев от собственной дерзости. Заметив, что Лиханов не сводит глаз с Лены и не обращает никакого внимания на нее, девушка быстро сменила тактику и проговорила: – Меня зовут Наташа, а это моя подруга Лена, которая мне все уши прожужжала про вас! Да что там говорить, вы ее герой. Она так по вас сохнет, что совсем скоро превратится в саксаул, поэтому я просто вынуждена была ради ее спасения пойти на крайние меры. Простите мне мою бестактность, но я поступила так во имя нашей нерушимой дружбы.
Ленка поразилась, как лихо Наташка выкрутилась из затруднительной ситуации. Но ее благородство, казалось, не произвело на телезвезду сильного впечатления. Он выглядел раздосадованным, и Лена готова была провалиться на месте от стыда за подружку.
Неожиданно Лиханов улыбнулся своей телевизионной улыбкой:
– Очень приятно быть приятным в глазах приятной девушки…
Он уже был готов попросить телефон «приятной девушки», чтобы вежливо избавиться от назойливого общества подружек, рука его машинально полезла в карман за ручкой, как вдруг заметил, что на лице более симпатичной и обаятельной Лены появилась гримаска досады и разочарования.
Услышав из уст телезвезды простенький комплимент, она категорично решила, что Лиханов вовсе не ее герой, поскольку, как часто бывает, на экране он один, а в жизни совсем другой.
Лиханов заколебался. Он видел, что черненькая внезапно потеряла к нему всякий интерес. Чутье избалованного женским вниманием мужчины не могло его обмануть в том, что в одно мгновение он был низвергнут с пьедестала в душе симпатичной поклонницы. Лиханов мог сам сколько угодно разочаровываться в женщинах, но допустить, чтобы разочаровались в нем!..
– Одну минутку, Леночка, – приблизил он к ней свое лицо, добавив голосу нежные бархатные интонации и придав при этом глазам твердое решительное выражение. – Мне совершенно необходимо срочно с вами посоветоваться по очень важному вопросу. Вы, безусловно, заметили, что наша программа сменила студию? – Ленка, почувствовав, что сейчас он или разыграет ее, или предложит что-то неожиданное, молча кивнула. – Вы могли бы пройти со мной и обсудить влияние декораций на повышение зрительского рейтинга?
– Прямо сейчас? – удивилась Лена.
– Немедленно! – заявил Лиханов, беря девушку под руку и увлекая за собой. – Дело государственной важности. Многомиллионная аудитория телезрителей ждет нашего решения.
Натка, разумеется, поплелась следом.
– Позвольте, дорогая, – повернувшись к ней, строго сказал Лиханов, – насколько я понял, вы не причисляете себя к поклонникам моего таланта, поэтому попрошу нас оставить.
Наталья прошла еще несколько шагов за ними, но поняв, что ведет себя как последняя дура, надула губки и тихо произнесла:
– Ну и пеняй потом на себя! И не говори, что я тебя не предупреждала.
Лиханов, отведя Лену в холл, предложил сесть за фонтанчиком на мягком низком диване, обтянутом натуральной бежевого цвета кожей. Рядом стоял столик с напитками и закусками.
– Вам, наверное, не хочется отсюда уходить? – спросил он, а Лена в ответ только пожала плечами, еще не понимая, к чему он клонит. – Судя по всему, вам не часто приходится бывать на подобных вечеринках?
– Да, не часто, – призналась Лена. – Если честно, я здесь совершенно случайно. Это моя подружка затащила меня сюда.
– Вот поэтому ваше лицо меня так поразило. В нем буквально светился неподдельный интерес, любопытство, радостное оживление. Все остальные гости давно примелькались, да им уже все это надоело до зубной боли… И мне самому до смерти надоело!
– А если так вам здесь не нравится, почему вы сюда пришли? – осторожно спросила Лена.
– Таковы правила игры… – Он неопределенно махнул рукой. – Телекомпания вложила в меня деньги и теперь зарабатывает дивиденды на моем лице – меня берут с собой даже на деловые встречи. Я приезжаю, улыбаюсь, произношу ничего не значащие фразы и сижу, как истукан, пока обо мне не вспомнят. Бизнесмены что-то говорят, объясняют, а я мучаюсь. Главное, чтобы все видели: Лиханов еще не помер, вон он тут перед ними, значит, можно на него сделать ставку. Если руководство телекомпании утверждает, что это необходимо, значит, необходимо. Таковы правила игры.
– Я думаю, они знают, что делают, когда вкладывают деньги в вашу программу. Кстати, мне она очень нравится. – Лена мило улыбнулась. – По-моему, у вас необыкновенный талант.
– Благодарю, вы очень любезны. Но что такое талант? Одна моя знакомая критикесса с ума сходит: «Ах, Пелевин, ах, Горинштейн! Талантищи! Букеровская премия! Начал читать роман Пелевина и поймал себя на мысли, что ничего не понимаю: вроде бы идет гражданская война, Чапаев, Анка… Потом вдруг появляются Просто Мария и Шварценеггер… «Сюр» какой-то. Ну, думаю, у этого Пелевина мозги поехали. Оказалось, все проще простого: это в психушке больные страдают раздвоением личности. А Просто Мария вообще мужик. Вот такой роман… – Лиханов помолчал. – Нет, не Толстой. Через пять лет «Просто Марию» все забудут, и произведение утратит актуальность. А про то, что «вся Россия – палата номер шесть», другой классик сто лет назад еще сказал. Я вас не утомил своими рассуждениями?
– Что вы, мне очень интересно.
– Завистники считают меня избранником судьбы. И считают, что слава у меня легкая! Говорят, Лиханов освоил в совершенстве дешевые телевизионные приемчики – и дело в шляпе. А если все так просто, друзья, почему у вас не получается, а? Почему в ваших передачах нет легкости и изящества?
– Да, да, – горячо поддержала его Лена. – Терпеть не могу, когда дилетант указывает классному специалисту, как и что нужно делать. – Лена вспомнила своих заносчивых богатых клиентов.
Лиханов взял бокал с джин-тоником и, усмехнувшись, заметил:
– Удивительно, что все это я рассказываю незнакомой девушке. Вы определенно внушаете мне доверие, я уже давно ни перед кем так не исповедывался. Просто поразительно… – Лиханов посмотрел в глаза девушке долгим изучающим взглядом. – Лена, разрешите мне вас похитить.
– Похитить?
– Именно, как в свое время похитили Европу. Только Зевсу пришлось прибегнуть к обману, а я честно предлагаю вам бежать со мной.
– Но почему меня? – растерялась девушка. – Столько кругом неотразимых женщин.
– Неотразимых? Вы хотели сказать – неотвязчивых? Видите эту хищницу? – Лиханов рукой показал на лестницу, по которой поднималась, покачивая бедрами, ослепительная красавица в обтягивающем стройную фигуру платье от Версаче.
– Да, – кивнула Лена. – И что?
– Я их боюсь, – тихо признался Андрей.
– Да ну! – рассмеялась Лена. – По-моему, ей был нужен только один ваш взгляд, восхищенный взгляд телезвезды. И она осталась бы довольна.
Лиханов покачал головой:
– Сомневаюсь, что эта неотразимая удовлетворилась бы одним моим взглядом. Ей нужна добыча целиком. Откровенно говоря, терпеть не могу, когда мне бросают вызов подобные красавицы в платьях от Версаче или Сен-Лорана. И даже сама принцесса Диана не смогла бы сделать меня своей игрушкой. Так вы согласны быть похищенной? – тихо и нежно спросил он. Лена робко посмотрела ему в глаза и прочитала в них мольбу и покорность. Ей на мгновение показалось, что он просто искусно разыгрывает роль, но даже если это на самом деле была игра, Лена все равно не в силах была отказаться от продолжения чудесной сказки, в которую попала волею случая.
– Ну что ж, похищайте! – с вызовом самой себе ответила Лена. – Тем более у меня есть свидетели. – Она помахала Наташе, оживленно беседующей в холле с молодыми людьми, видимо, попавшими на презентацию тоже случайно. Подруга в ответ нахмурилась и укоризненно покачала головой. – И где же вы намерены меня спрятать? В монастыре?
– Женском, – улыбнулся Лиханов, вставая. – Есть одно прелестное местечко… Мой любимый ресторан. Лучшая европейская и французская кухня. Вы представляете, Лена, ужин в уютном полумраке под серебряные звуки арфы. Нам подадут знаменитый «фуа-гра» с виноградом, фрикасе с лобстером, мясо ягненка с манго…
– Опять мясо ягненка? – притворно ужаснулась Лена. Потом обреченно махнула рукой: – Ладно, на какие только жертвы не пойдешь, чтобы провести вечер в обществе телезвезды.
