Текст книги "Два лица (СИ)"
Автор книги: Ольга Сурмина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
Осколок прошлого между восьмым и девятым ребром
Пять лет назад
Послышался щелчок профессиональной камеры, и все, кто стоял рядом с автоматом, хотели того или нет, попали в кадр. Холи, закидывая назад длинные, светлые волосы, хотела что-то сказать, но не успела, а вот открытый рот навсегда запомнил темный объектив. Эд, смеясь, покачал головой, а вот Аллен был собой доволен – на всех фотографиях он, словно модель, выходил практически идеально. Время от времени слышались салютные залпы, Разноцветные аттракционы раз за разом принимали новых клиентов, заставляя сдавать цветные, яркие билетики.
– Я не хочу на колесо, может просто погуляем? – Девушка обреченно вздохнула, пока брат волок ее к билетным кассам:
– Ты что, пойти на праздник в лунапарк и ни на чем не прокатиться – позор!
– Я хочу попкорн и погулять… на этой штуке у меня опять будет кружиться голова. Может, вы с Алленом сами, а я просто посмотрю сувениры?
– И правда, оставь ее, Эд. – Аркрайт мягко улыбнулся и положил девушке руку на плечо. – Это день летнего солнцестояния, а не день аттракционов или адреналина, пусть делает что хочет.
Старший Флойд немного расстроился, но тут же снова заговорил:
– А знаешь, пошли вдвоем, пусть правда, что хочет – делает. Только не знаю, пустят ли тебя, ты ж пьян, еле на ногах стоишь!
– Не преувеличивай. Если бы я сам тебе об этом не сказал, ты бы не понял. Ладно, покупай билеты.
– Вот и чудно! – Холи улыбнулась во все тридцать два зуба, и тут же была такова – растворилась в очереди за сладостями.
– Не стоит ее так прессовать, явно же что не хочет. – Добавил Аллен, но уже тише, переводя внимательный взгляд на друга.
– Так она никогда ничего не хочет, что не спроси. Стоит ли тогда ее вообще брать с собой? Только атмосферу портит… все бы ей ходить, поглощать конфеты, да знакомится со всеми подряд. Видишь ту девчонку со сладкой ватой? Пока ты отходил, они десять минут стояли и что-то обсуждали, а потом выяснилось, что они даже не знают друг друга!
– Ну и что? Праздник – отличное место для знакомств, и вряд ли у нее так много друзей, как ты рассказываешь. И да, ее стоит брать, замечательная девушка, хороший человек.
– Замечательная девушка? Хороший человек? – Эд сузил глаза, всматриваясь в лицо друга. – Что-то ты сегодня щедр на комплименты, алкоголь на тебя странно влияет.
– Не в этом дело. Когда-то ты сказал, твоя сестра – что-то немыслимое. Сейчас я даже с тобой согласен, только вот в другом понимании. – Аркрайт улыбнулся, изучая глазами очередь, в которой она стояла.
– Я что-то не понял. Тебе она… нравиться? – Флойд резко отстранился и похлопал глазами.
– Ну да. А что, тебя это коробит? Думаю, когда немного подрастет, обо мне будет думать так же. Так что, если она не идет с тобой кататься на аттракционах, не нужно ее сплавлять. Не порть мне свидание.
Склонив голову, Эд замолчал. Он старался не подавать виду, что сказанное другом его задело, однако, совсем не в том ключе, в котором можно было подумать. Будучи старшим братом всю свою жизнь, он, отчего-то, даже не мог допустить мысль, что его сестра может быть интересна кому-то, кроме него. В школе Холи никому, особо, не нравилась, во дворе ее недолюбливали за резкость и прямолинейность, а его друзья воспринимали девушку этаким «ребенком», дополнением к самому Эду. По крайней мере, тогда. Отследить меняющееся настоящее он, почему-то, не успел, и такая обычная новость близкого друга шокировала. Как он мог забыть? Его сестра – девушка, а он не единственный мужчина в ее жизни. Теперь.
Вечер заканчивался еще одним ярким, оглушающим фейерверком, воплями и свистами полупьяных людей. Троица чинно покидала парк, обсуждая конкурсы и призы. Время уже приближалось к полночи, легкая радость царила в душах людей, однако, не у всех. Флойд старший посредственно, как-то на автомате поддерживал диалог, думая явно о чем-то своем. Его друг упрямо не хотел идти к себе, и увязался провожать до самого дома, что смущало и бесило одновременно. Он ее идет провожать. Более того, многое продумал, и даже надеется на совместное будущее. Отчего-то эта мысль злила, а сестру хотелось посадить в комнату под замок, возможно, так бы и сделал, если б они оба не жили с родителями.
Эта мысль точила его всю ночь, до самого рассвета, хотя, в своей постели он не видел ни чьих лиц и не слышал отвратительных для себя фраз. С восходом солнца сестра в соседней комнате зашевелилась – он слышал, как та выходила, и как возвращалась, почистив зубы. Раз единожды проснулась – более не уснет, сидит, скорее всего, за компьютерными играми…
Эд лениво поднялся с кровати и вышел в коридор. Судя по тишине, родителей дома не было, и те уже ушли на работу. Они часто оставляли брата и сестру вместе, надеясь на благоразумие последнего, и он никогда их не подводил.
«Холи!» – парень, стискивая зубы, постучал в дверь ее комнаты, однако, та не открывала, и вскоре стук повторился. Заспанная, с кривым хвостом на голове, она открыла спустя лишь несколько минут активного биения кулаком по дереву.
– Тебе чего? – Она устало зевнула и потянулась.
– Ничего. Раз не спишь, идем завтрак готовить. – Он сцепил зубы, явно все еще размышляя о чем-то своем. – Кстати. Помнишь заброшку, о которой я рассказывал? Мне есть, что тебе там показать, но сначала завтрак.
– М, ну ладно, прогуляемся. – Девушка мягко улыбнулась, покидая комнату.
* * *
Старые, заброшенные дома были страстью молодой, странноватой Холи. Она любила блуждать возле таких мест, рассматривать подтеки под окнами, залезать внутрь… в необычных местах получались такие же необычные скетчи и наброски, поэтому та могла находиться там часы, фактически, теряя счет времени.
С братом посещать такие места было хоть и безопаснее, за то куда менее спокойно, ведь тот все время ныл о скуке и скором возвращении. Впрочем, у нее был, своего рода, план – отправить его по своим делам, когда поймет, что он начинает скучать. Просто, но за то действенно.
По ее незатейливым наблюдениям можно сделать вывод – Эд очень странно вел себя с утра. И потом странно, когда они уже шли к зданию, все время о чем-то думал и часто оборачивался, будто бы, проверяя, нет ли рядом кого-нибудь. И даже сейчас, когда Холи благоговейно рассматривала узоры треснутой штукатурки – не ныл, не закатывал глаза, лишь сцепил руки в замок и ждал. Чего-то.
– А ты сегодня молчаливый. Что-то не так? Если тебя что-то тревожит, можем поговорить. – Она мягко улыбнулась и склонила голову.
– Нет, просто задумался, не обращай внимания. А почему ты никогда не осматриваешь подвалы? Боишься?
– Нет! – Резко ответила она, прикрывая веками раздраженный взгляд. – Кто я по-твоему? Идем конечно! Там нет достаточного освещения, чтобы рисовать, но идем.
Он тихо улыбнулся, и они пошли вниз, пользуясь телефонами как фонариками.
В подвалах были кучи битого стекла, какие-то доски и вонь, странная вонь, что шла непонятно откуда. Девушка зажала нос рукой и процедила:
– Спрашивал, почему я не осматриваю подвалы? Вот почему! Как по-твоему, эстетично?
– Не то что бы, но пойдет. – Ответил Эд, вцепившись руками в ее плечи со спины. – Не будешь сопротивляться – все пройдет быстро.
– Что? Ты что задумал? – Она сузила глаза, но тут же брат повалил ее на бетонный пол, и телефон, что был фонариком, выскользнул из рук. – С ума что ли сошел?! Слезь с меня! Сейчас!!
– Хочу забрать твою девственность, пока еще не опоздал. – Спокойно ответил он, расстегивая ей штаны.
– Ты сошел с ума?! Я сказала убирайся!! – Холи, что было сил, пыталась бить в темноте брата, однако, чтобы не случалось, тот не отставал. В глазах показались слезы, а в следующую секунду они были уже на шее, на щеках. Горячая, дрожащая ладонь что-то нащупала на полу – то был кусок стекла, однако парень, что явно лучше видел в темноте, перехватил удар ослабевающей сестры.
Однако та не собиралась сдаваться. Он попытался прижать ее руку к телу. Та извивалась, словно в крысиной ловушке, тяжело дышала, дралась, как в детстве. Хотя и никогда не выходила победителем перед старшим братом. Как могла – дралась. Стекло оставляло на пальцах порезы. Молодой мужчина неумело заламывал ей руки, и хрупкий, острый осколок вонзился ей в бок с левой стороны. Девушка истошно закричала, но то был последний ее крик. Не собираясь отступать от начертанного, Эд все-таки стал стягивать с нее штаны. Заметив, что рубашка намокает горячей, бардовой кровью. Но уже поздно было отступать, или же не поздно, и он просто не хотел.
Возможно, она здесь и останется. Здесь, в вонючем подвале, где теперь все будет перепачкано кровью положительного резус-фактора. Однажды ее найдут, когда заброшку будут сносить. Или не найдут.
Ведь кому она нужна, кроме него?
Достав из штанов эрегированный член, он развел ее ноги в сторону, пытаясь что-то рассмотреть в темноте. Ее кровь, густая, пахнущая железом… Однако, этот запах совсем не ощущался, смешиваясь с необыкновенным смрадом покинутого подвала. Парень откинулся назад и замер, ощущая в руках собственный стояк.
Мерзость. Черная вода из старых луж смешиваясь с красной жидкостью, что уже испарялась с бетона. Нервно сглотнув, старший Флойд окинул взглядом картину:
Приоткрытые, остекленевшие глаза смотрели куда-то в пустоту, руки безжизненными плетями лежали рядом с окровавленным телом, а изо рта вытекала слюна. Сдерживая приступ паники, он побил сестру по щекам и, поняв, что та не реагирует, вскрикнул. Все еще теплая, но скорее всего, ненадолго – рана глубокая и большая. И что теперь делать?
Посмотрев по сторонам, Эд понял – возможно в этом подвале уже что-то сдохло, поэтому здесь такая вонь, но расследовать это он не собирался. Сцепив зубы, парень побежал прочь, едва ли подавляя нарастающую панику и страх. Умрет. Она умрет, и он в этом виноват.
Скорее всего, его упекут в тюрьму, лет на двадцать, а, возможно, больше. Импульсивное желание, что не поддавалось никакому объяснению, сломало ему жизнь. Не будет работы, будущего. Родители его возненавидят. Теперь все поломалось, все кончено. И все…
Из-за нее. Из-за теплых, мягких губ, что всякий раз расплывались в улыбке, когда он приходил. Из-за нежных прикосновений, странного, внимательного взгляда. Из-за ароматного дыхания. Само ее существование вызывало у него диссонанс, и, до вчерашнего дня он был уверен – она принадлежит ему, только ему.
Все из-за нее. Все.
Злость на прощение
– Как она выжила? – Прохрипел Хьюго, дослушав все до самого конца.
– Осколок застрял у нее в теле, рана, по факту, не была открытой, кровь успевала сворачиваться. Возможно это чудо, я до сих пор иногда так думаю. – Аркрайт ухмыльнулся и прикрыл глаза. – Однако, это не все. Прелестно, что она простила его. Он бросил ее умирать, а она что сделала? Простила. Более того, взяла с меня слово, что я сохраню этому ублюдку жизнь. Что же, я сохранил, он даже целый. Почти что.
– Она… взялась его защищать? После всего, было?
– Да. Я дал ей время, спокойствие. Понимание того, что все хорошо, и, если кто-то еще раз посягнётся на ее жизнь и здоровье, я оторву ему яйца. – Он зажмурился и улыбнулся. – При падении она выбила себе зуб, теперь это вечное напоминание о том, кто здесь ей реально брат, а кто – выродок одной крови с ней. Но мне не нравится такая роль. Однако, что бы я не делал – она не давала переступить эту черту. Много лет друг, и единственное, что я получал – «да» во время пьяного бреда, когда становиться сама не своя. Начинает буянить и веселиться. Так-то, отлизывать любимой девушке тоже приятно, но зная, что для нее это не по-настоящему… просто видение, или сон, остается некоторый осадок.
– Только не говори, что ты тоже. – Хейз истерически засмеялся и закинул щиколотку на колено. – Боишься обидеть. А то подумает, что тебе только это и нужно. Стараешься сделать приятно, показываешь, что «не такой». Забавная история. Я, кажется, люблю эту женщину, но думаю. Смогу ли жить спокойно, зная, что мой бывший компаньон жив. Жив, здравствует, хотя позволял себе такое. И смогу ли жить с ней, видя, как она его защищает. Целует в щеку. Идет на уступки. – Он стиснул зубы. – Идет на уступки ему. Не мне.
– Эд? Хочешь ненависти? Эта святая дева Мария посадит тебя за решетку, узнав, что ты пришил ее брата. Сам не знаю, зачем это говорю сейчас, но факт остается фактом. Она простила ему собственную смерть. Моральную, и физическую. Буду признателен, если ты сделаешь это, однако, с учетом того, что об этой истории знали только трое, не трудно будет догадаться, кто тебе сообщил об всем.
– Может тогда и меня простит? Я не давал обещания. Тебя же она простила, за некоторые изменения в его теле. – Снова смех. Неадекватный, глухой смех. – Я будто смотрю сейчас в зеркало, странное, кривое зеркало, и вижу в нем себя лет через шесть. Это бесит. Эта история сломала ее? Настолько, что она отказалась наказывать виновника? Невидимый потолок, который не пробить.
– Холи не скажет «да». Не надейся. Ни тебе, ни мне… Никогда, никому. Не трудно было понять это, глядя на меня. – Аллен усмехнулся, сжимая зубы. – И, ты прав, ты не исключение. Даже если будет любить – не скажет. То ли боится, то ли… просто не хочет. Или не может. Жалкое зрелище годами ходить за кем-то, зная, что вечно будешь получать отказ. Добро пожаловать, привыкай.
– Уже привык. – Процедил его собеседник, смотря немного вперед. – Наверно, я сам в этом виноват, однако знать… знать, что она простила его. Не меня. Встретив ее, я был не самым лучшим человеком, но не настолько омерзительным, как Эд.
Свет в окне загорелся, и, сквозь прозрачные шторы был виден силуэт. Девушка что-то делала, то ли что-то читала, то ли мяла в руках игрушку… сложно было понять – всего лишь силуэт. Пассивная злость внутри случайных зрителей копилась, без возможности выйти наружу.
– Смотри. – Вновь пробормотал Хьюго, изучая взглядом тусклый свет. – Должно быть, ходит из стороны в сторону. Глядя на нее, никогда бы не подумал, что-то кто-то мог совершить с ней нечто подобное. Более того, быть великодушно прощенным после этого. Иметь возможность спать с ней в одной квартире и есть за одним столом. Потрясающе. – Мужчина прикрыл глаза. – Ты порылся у ее брата в брюхе. Я… отшил ее. Раньше. Так уж вышло. Я быстро пожалел об этом, но второго шанса мне не дали.
– Что, хочешь зайти на огонек? Можем немного поговорить с ней по этому поводу, расставить, так сказать, все точки над i. – Аллен улыбнулся своей фирменной, непроницаемой улыбкой. – Ты нравишься ей, меня это бесит. Я это вижу. Но я тоже нравлюсь. И ты ничего не получишь, так же, как и я. Ты порывался зайти, я знаю. Значит, пора.
– Час назад я бы выбил тебе пару зубов за такое предложение. Но сейчас… не вижу смысла отказываться. У меня даже есть пара идей…
* * *
С недавних пор она привыкла запираться. Так точно не придут нежеланные гости, без спроса не пожалует брат, и не придут соседи взять соли. Хотя, впрочем, они и так не приходили, но на всякий случай…
Холи сжала в руках случайную книжку, но что-то внутри явно сильно напрягалось. Из подъезда слышались голоса, и, возможно это всего лишь паранойя, эти голоса казались ей знакомыми.
Шумно выдохнув, она улыбнулась сама себе, как вдруг послышался звонок в дверь. Руки дрогнули, и том выскользнул из влажных кистей, громко ударившись об пол. Сделать вид, что ее нет дома, уже не выйдет. Настороженно вздохнув, девушка поднялась с кровати и посмотрела в глазок – темнота. Кто-то либо зажал его, либо лампочка на этаже вновь перегорела. Сжав зубы, она отперла замок и приоткрыла дверь. То, что стояло в этот момент на ее пороге, немного шокировало. Глаза рефлекторно раскрылись, а ноги сами отнесли ее на пару шагов назад.
А, точнее, кто. Ведь то были двое мужчин. Примерно одного роста, одного телосложения… и даже с похожей прической. Двое мужчин, которые, вроде бы, должны были друг друга, как минимум, недолюбливать, а как максимум – ненавидеть. Один из них сцепил руки в замок, а другой держал в них красивый розовый букет. Еще одна общая черта меж ними сейчас заключалась в том, что оба они ухмылялись. Достаточно широко, а так мерзко и ядовито, что эта ухмылка пробирала, заставляя тело напрягаться еще сильнее.
– Добрый… вечер? – Флойд нахмурилась и нервно сглотнула. Что происходит?
– Добрый. – Ответил Хьюго, а, после, букет, который держал, запустил себе через плечо. Переглянувшись, оба засмеялись. Даже, скорее, мерзко посмеивались.
– Что-то нужно? – Она сцепила зубы, и уже, фактически, вжалась в стену, что была напротив двери.
– Пожалуй. – Ответил второй, освобождая руки. С этими словами двое зашли в квартиру, где один из них запер дверь изнутри. – Мы здесь за небольшим одолжением. Но ты же простишь это?
– Прощу? Что ты хочешь этим сказать?
Резко, один из мужчин повернулся, и влепил ей пощечину. Звонкую, но, как ни странно, не слишком сильную:
– Ты же это простишь, да? Отвечай, ты простишь это. Ты… все простишь, бесхребетная соплячка.
– Да. – Ухмылка. – Считай, уже простила. Полегчало? Или ты хочешь услышать, что я ненавижу тебя? О, такой радости, прости, не доставлю. – Спокойно проговорила она, хотя руки уже тряслись от страха. Спустя столько времени. Годы молчаливого укора. Годы фальшивых улыбок, попыток сблизиться, которые ни к чему не привели… стояли сейчас перед ней. Она знала, что этот день настанет, поэтому однажды ушла. Хотела начать все заново. Все сначала…
И вот сейчас, рядом с этими годами стояли дни моральных унижений. Попытка что-то в жизни построить, что была очень жестоко, резко оборвана. Дни насмешек, гнусных обид. Дни… попыток все исправить. Но однажды бывает уже не нужно.
– Тише, не стоит портить синяками столь милое лицо. Сегодня оно еще… пригодиться.
Сглатывая слюну, Флойд раскрыла глаза, примерно догадываясь, что ее ждет.
– Да вы тут все спятили! – Вскрикнула Холи, и, едва сдерживая нарастающий страх, бросилась на кухню, пока сзади, за ее спиной, снова слышался смех. Тяжелый, желчный смех. Руки не слушались, и только больная голова сейчас предполагала, что они, посовещавшись, решили с ней сделать. Дрожащими пальцами девушка схватила со стола первый попавшийся нож и плотно его сжала. Несмотря на то, что им она до этого момента доверяла, очень сильно, сейчас догадывалась, чем мог закончиться их возможный диалог. Возможно, каждый из них услышал то, что хотел, или то, что не хотел. Сейчас уже не важно. В любом случае, сейчас больше никто из них явно не думал о ее благополучии. Даже напротив.
На кухне зажегся свет.
– Симпатично, я ни разу не был здесь. Лучше, чем на фото. – Хьюго окинул взглядом помещение, натыкаясь им на несчастную хозяйку, забивающуюся в угол.
– Ну да. Смотри, «мы» настроены защищаться. – Аллен, довольный, покачал головой, кивая на подругу.
И снова смех. Казалось, этот смех она запомнит до конца своей жизни.
– Ты же простишь это, верно? Холи?
– Подойди ближе, узнаешь. – Она сильнее вцепилась в свое оружие и нервно сглотнула. Возможно, этого не стоило говорить.
– Смотри, она неплохо с ним обращается. Когда-то я учил ее. – Аркрайт вскинул брови, и, по-хозяйски, налил себе воды из графина, а после окинул стол странным взглядом. – Хм, отличная вещь. Пригодиться. – Он покрутил в руках бутыль с виноградным маслом, а после кинул его другу – тот поймал ее в воздухе.
– Неплохо, значит? Учту. – Все с той же омерзительной ухмылкой ответил Хейз, уверенно приближаясь к сестре своего старого товарища, при этом засовывая небольшую бутылочку в карман джинсов.
Девушка уже начинала трястись от осознания страшной неизбежности. Оба они на порядок крупнее и сильнее, чем она сама, выше, и наверняка имели куда больший опыт в драках, особенно психиатр. Не сдержав собственных эмоций, она резко повела корпусом влево, и, очень быстро занесла нож над корпусом риелтора, но тот перехватил ее руку в воздухе. – А реакция действительно хороша, жаль только этого мало. – Свободной рукой он достал лезвие из кулака и бросил на стол.
Ожидаемый результат. Будучи уже на грани нервного срыва, она все время смаргивала слезы, а неадекватный оскал, перекосил красивое, правильное лицо. Мужчина взял ее за подбородок, и тут же стал резко и больно целовать, однако быстро отстранился.
– Черт возьми, кусается. – С бессменной ухмылкой он стер с губы кровь и покачал головой.
– А я что говорил. – Аллен, все это время стоящий в стороне, наконец, допил свою воду и стал резко приближаться к подруге. – Кусаешься? М? Кусаешься. – Он схватил ее за обе руки, и поднял их над головой, однако, она тут же начала извиваться, вырываясь изо всех сил, и, в итоге, в своих конвульсиях осела на пол. Тот, который только что вынул из ее руки нож, схватил за ноги, и девушка, буквально, повисла над полом.
Они несли ее сперва в коридор, под неадекватные женские вопли и крики, а после затащили в комнату, где та была, пока читала книгу. Тьма. Холод. Чья-то железная рука зажала ей рот, не смотря на все укусы и мотания головой. Ее клали на кровать, с хрустом заламывая руки за спину. Из глаз неконтролируемым потоком лились слезы, она пыталась рассмотреть кто есть кто, и что они сейчас собираются делать. Уже другие руки расстегивали ее рубашку, буквально, разрывая пуговицы, стаскивали штаны. Когда рука с ее рта скользнула ниже, стаскивая лиф, Холи уже не могла кричать, лишь хрипло вдохнула, потому как воздуха крайне не хватало. Руки… их было слишком много. Одни ощупывали уже голую грудь, другие лапали ее зад и стаскивали трусы вместе со штанами. Кто-то сзади приподнял девушку за корпус, облокачивая на себя, и спиной она уже чувствовала чей-то голый торс. Они успели раздеться сами.
Кисти болели и не слушались, в темноте наткнувшись на другое горячее тело, ощущая мужскую грудь и плечи. Хозяйка маленькой квартиры дрожала от страха, а сердце билось столь быстро, что готово было выпрыгнуть из груди.
Глаза расширились еще сильнее, когда она поняла, что ее удерживают на весу. Значит, хотят насадить… на что-то, вполне конкретное. Сглотнув ком в горле, Флойд быстро выдохнула, ощущая давление между ног. Упругая, скользкая, горячая головка упиралась ей в анус, и медленно входила, раздвигая стенки. Все глубже, глубже… девушка взвыла, но тут же напряглась еще сильней, и зажмурилась, когда другой, схватившись за ее бедра, стал насаживать ее на себя. Сухое влагалище с неохотой принимало чужой член, однако, судя по ощущениям он тоже был очень скользкий, и внезапно она поняла, в каком ключе им нужно было ее масло. Скорее всего, сделали все неспешно, пока раздевали ее. Рук было слишком много, но сколько – она не считала. Четыре, хотя, может, в какой-то момент три, или даже две.
Ею двигали, словно тряпичной куклой, тянули за соски, ощупывали тело… и после таких ласк наверняка останутся синяки. Она слышала их хриплые дыхания, и иногда усмешки. Своей спиной она чувствовала грудь одного мужчины, а руками другого, но оба они были настолько близко, что становилось жарко, и воздуха не хватало.
Тянущая боль внизу заставляла кричать, хотя крики эти уже были не так громки, да и тратились на них последние силы. Когда она полностью расслабила тело, жжение и рези уже почти не ощущались, однако, несколько кровавых пятен уже покрывало ее кровать. Еще одно скользкое прикосновение, кто-то запустил ей руку в промежность и натирал нежный, розовый клитор, болезненно его сжимая. Толчки усиливались, но слез, более, не было. Лишь тяжелое дыхание, а голова более, практически, ничего не соображала. На шее, с обеих сторон красовались бардовые засосы, которые они ставили практически одновременно, один из мужчин, согнувшись, облизывал ключицы, а другой, что был сзади, ухо, периодически кусая за мочку.
Холи не могла понять, как долго это продолжалось, однако, для нее заняло, буквально, целую вечность. Теперь на простыню капала густая, вязкая сперма, она смешивалась с кровью, стекала по стволам половых органов мужчин, однако пытка все еще продолжалась. Каждый стремился слить в ее тело как можно больше, охватывая его руками. Иногда, на ухо, она все еще слышала чужой смех, и даже чувствовала мерзкий оскал. Куда бы не посмотрела – везде натыкалась взглядом на этот оскал. Они были довольны. Но кончиться ли это так просто?
Каждый из них задыхался в своей страсти, подчиняясь бесконечным выбросам разнообразных гормонов. Ощущение, сродни приему наркотиков, ощущение, что сводило с ума. Телесный жар, и прозрачные струйки пота, что скользили вниз. Когда она, в очередной раз пыталась отдышаться, мужчина, что был впереди, схватил ее за голову, и жадно впился в сухие, раскрасневшиеся губы.
Она больше не кусалась.
Ее руки, что теперь были, как соломенные, просто болтались вдоль тела. Кожа, раз за разом, покрывалась мурашками. Флойд чувствовала, что ее осторожно снимают, сажают на кровать, рядом, однако корпус никак не хотел держать прямую осанку, и она тут же падала спиной, ударяясь о стену. Кто-то схватил ее за плечо, прежде чем девушка успела совсем скатиться с кровати. Сильный озноб.
«Простишь нас за это?» – шепот слышался над ухом, однако, она, отчего-то, не могла понять, кто это говорил.
Тишина. Но почему-то никто не двигался. Никто не уходил, и это пугало еще больше. Кажется, они наблюдали за ней. Просто молча наблюдали, не произнося ни звука. Все еще здесь, здесь…почему, зачем?
Холи вгляделась в дверной проем. На секунду ей показалось, что там парит оторванная голова лошади, вздрогнула и зажмурилась. То ли просто игры воображения, то ли галлюцинации, нанизанные на шокированную нервную систему.
Никто из них не решался произнести хоть слово, когда больные, агрессивные эмоции схлынули. Даже самому себе было стыдно признаться – сейчас их тут двое лишь по одной причине. Каждый из них, в глубине души, боялся, что выбор падет не на него. Никто не хотел сдаваться, и никто не хотел… проигрывать. Проигрывать больно, уж лучше так, чем это. Оба были уверенны в ее симпатии, но мерять, какая из симпатий сильнее, так и не решались. Чувства, которые твердили – «уж лучше терпеть соперника рядом, нежели совсем оказаться за бортом». Слишком уж сладким казался этот странный, нежный запах, слишком притягательной была неуловимая аура.
Драться здесь, или где бы то ни было тоже не было смысла. Вдруг она, как в случае с Эдом, встанет на чью-то сторону? А вдруг это будет… соседняя сторона? Уйти не выйдет – каждый из них пытался. Но терпеть это будет уже не выносимо. А здесь… еще куда не шло.
«Всё для тебя, хотя я и ненавижу твое великодушие. Всё, даже вот этот, кто сейчас стоит рядом со мной» – бессознательные мысли, одни на двоих, их вторичный, неконтролируемый поток. Холи все время вздрагивала, казалось, не имея больше власти над своим блуждающим взглядом. Сейчас ее любили настолько, что даже не заставили выбирать. Однако, от этой любви хотелось повеситься, или же пустить себе пулю в лоб. Кто-то стал класть ее на кровать, но она, будто бы, смотрела на свое тело со стороны, не чувствуя ни боли, ни, даже, дискомфорта.
– Похоже на дистрибутивный шок. Может, все-таки, стоило ее напоить перед этим?
– Ставишь диагнозы? Интересно. А что, уже жалеешь о том, что произошло?
– А ты нет? Кого из себя строишь? Слышу, голос срывается.
В комнате вновь повисло гробовое молчание. Сбитые дыхания прерывали его, но ощущались как часть пространства, как что-то, на что нельзя повлиять.
– Эд – мразь. Она никогда его не любила. Так почему простила?
– Может поэтому и простила?
Вновь молчание. Понимание, как обычно, приходило слишком поздно.
Рассвет, как обычно, приходил слишком неожиданно и слишком рано. В одной, тесной постели лежали три тела, два из которых не сомкнули за ночь глаза. Хотели отомстить, проучить, наказать. Все, в общем-то, получилось. Только вот осадок, что скопился после этой ночи, но позволял сердцу биться ровно. Кто-то должен был уйти, однако, никто не любил уступать, а вот сдаваться – тем более.
Четыре глаза были направлены в одну точку – на светлую голову с короткими светлыми волосами. Она то кричала, то вздрагивала, то снова кричала. На ее тело с каждой стороны накидывали одеяло, однако, девушка все равно его скидывала. Все: доверие, симпатии, дружба… в одну ночь вместо сада осталось выжженное поле, и повернуть назад нельзя. Скоро проснется. И нужно будет что-то решать. Каждый из них думал, что уйдет после всего, но никто не ушел. Оно здесь, внутри, и будет внутри. Всегда. От этого не уйти, не сбежать, и никуда не деться.
Еще немного поворочавшись, девушка резко раскрыла глаза. На секунду, всего на секунду ей показалось, что это – сон, но, почувствовав шевеление с обеих сторон, и напряглась всем телом. Нужно было что-то делать, однако каждый уголок ее организма сковывал страх, заставляя цепенеть, лежа на своей кровати. Тепло, тесно. Душно.
Пытаясь как-то слезть с кровати, она начала сползать вниз, но это действие тут же было замечено:
«Доброе утро».
Нервно сглотнув, Холи принялась лихорадочно думать, что сказать, пока сердцебиение стремительно набирало скорость:
– М-мне нужно на кухню, попить.
– Тебе принести воды?
– Нет, я лучше сама. Сейчас вернусь. – То ли она все еще не понимала, где чей голос, то ли уже не хотела понимать. Плотно сомкнув веки, на ватных, практически, бескостных ногах хозяйка встала, накрываясь при этом тяжелым одеялом, стараясь не смотреть в сторону кровати. Как ни странно, ее не бросили, но, так или иначе, в голове звучала лишь одна мысль: «бежать, бежать, как можно дальше.
Кто-то помог ей привстать, придерживая за руки. Несколько пар глаз грустно обводили взглядом дрожащее, неуверенное тело. Кто-то хотел встать, и пойти следом, но не решался, видя апатию и страх на столь полюбившимся лице. Зачем было все это? Оно того… стоило?
– Тебе не нужно ходить одной. – Послышалось с другой стороны. – Я помогу. Упадешь, поранишься…
– Не… нужно… – Нервно сглатывая, отвечала она. – Я же сказала, я вернусь…
И как ни странно, мужчина послушался. Медленно отпустил ее бледные, тонкие руки, отвел в сторону голову. Больше не хотелось настаивать. Даже в мелочах. Даже если все навсегда разрушено. Если придется до конца жизни сидеть на лавке, напротив темного окна – так тому и быть. Но больше смотреть на ее лицо, изуродованное болью, страхом… было невыносимо.
Хотелось прижать. Обнять. А еще лучше – стереть ей память. Но, к сожалению, такой способностью ни один из них не обладал.
