Текст книги "Владимир Высоцкий и музыка: «Я изучил все ноты от и до…»"

Автор книги: Ольга Шилина

 
Неправда, над нами не бездна, не мрак —
Каталог наград и возмездий:
Любуемся мы на ночной зодиак,
На вечное танго созвездий… (I, 378)
 

Высоцкий большое внимание уделял тому, как и в каком месте используется песня: «Я много борюсь с режиссерами и сценаристами: они все время хотят запихнуть песню куда-нибудь, где есть провал в действии… Иногда песни совершенно не нужны в кино – звучат где-то на фоне или на титрах, и никто не замечает, чего они там поют. Просто звучит что-то. Я противник этого…» [73]73
  В. Высоцкий.130 песен для кино. С. 130, 132.


[Закрыть]Вообще Высоцкий всегда протестовал против небрежного или утилитарного обращения с песней: «Я не очень-то даю обижать мои песни. Меня – пожалуйста, песни – нет. Иногда работаешь, грызешь ногти, в поте лица, как говорится, подманиваешь оттуда это так называемое пресловутое вдохновение– иногда оно опустится, а иногда и нет – и сидишь до утра. А потом смотришь – песня идет на титрах, и ты в это время читаешь: „Директор фильма – Тютькин“, а в это время идет самый главный текст, который ты написал» [74]74
  Владимир Высоцкий. Четыре четверти пути. С. 115.


[Закрыть]. В качестве удачного примера использования песни в кинематографе Высоцкий называл работы режиссера В. Турова: «„Беларусьфильм“, пожалуй, единственная студия, где так бережно используются песни <…> в фильмах… всегда Виктор Туров и другие ребята, которые работают здесь <…> находят возможность и место для этих песен, чтобы они были на равных с изображением» [75]75
  Акимов Б., Терентьев О.Владимир Высоцкий: эпизоды творческой судьбы // Студенческий меридиан. 1989. Июнь. С. 53.


[Закрыть].

А как пример идеального использования песни Высоцкий называл кинофильм режиссера Станислава Говорухина «Вертикаль» (Одесская киностудия, 1967), где они звучат не как вставные номера и являются не фоном, а частью действия. По мнению Высоцкого, все было сделано очень аккуратно и тактично: с одной стороны, песни имеют самостоятельную ценность, а с другой – «работают на фильм, а не против». Там действительно изображение не мешает восприятию песни и ее содержания, а песня не только не отвлекает от действия фильма, но порой даже усиливает его динамичность: «Вот я начинаю петь „Песню о друге“ – на экране альпинисты выходят на восхождение, а заканчиваю – они уже на вершине. То есть прошло десять часов, а песня шла всего две минуты: вы получили какую-то информацию– совсем постороннюю, казалось бы, – но это не мешало песне, и действие шло своим чередом. А когда изображение идет вместе с песней и одно подкрепляет, поддерживает другое, тогда и смотреть интересней» [76]76
  В. Высоцкий.130 песен для кино. С. 35–36.


[Закрыть].

Музыку к фильму писала композитор Софья Губайдулина. Режиссер С. Говорухин дал ей полную свободу действий, и поэтому работать в этом фильме ей было приятно: «Говорухин так и сказал: „Я ничего не понимаю в музыке, сделай так, как ты хочешь“. Я и делала так, как я хотела.

Причем я видела, что включается еще один план, совершенно отличающийся от того, как я вижу и как я слышу, и в это другое видение фильма включается такое совершенно необыкновенное явление, как песни Высоцкого.

Эти песни под гитару играли в фильме очень большую роль. Одну из песен Высоцкого мне пришлось обработать, чтобы мог участвовать оркестр. Это было наше единственное соприкосновение, чисто музыкальное. Сама музыка была совершенно другого рода. Включение в кинофильм двух противоположных звуковых планов – один социальный и совершенно другой – природный, – на мой взгляд, было продуктивным» [77]77
  Беседу вел М. Цыбульский // http://v-vysotsky.narod.ru/memoirs.htm


[Закрыть]. Действительно, аранжировка получилась очень удачной, ибо были сохранены такие важнейшие качества песен Высоцкого, как драматизм и романтизм, а также соблюдено главнейшее его условие– «чтобы музыка не мешала словам, а слова – музыке». Это случилось потому, что, как справедливо заметила С. Бирюкова, «Губайдулина, оставаясь профессионалом, приняла систему бардов. Бережно, не разрушая структуру живой речи, она сумела увести музыкальный ряд на дальний, на свой план, как бы в дымку. Композитор в аранжировке чужой песни дает свое понимание романтизма: не разухабистого, удалого, а именно романтизма в его классическом понимании» [78]78
  БирюковаС. «Спасите наши души…». Окуджава. Высоцкий. Бард-рок. Тамбов, 1990. С. 59.


[Закрыть].

Кроме того, по воспоминаниям композитора, работа в этом фильме была очень приятной еще и потому, что «было много встреч с хорошими художниками и хорошими людьми, в том числе и с Владимиром Высоцким, который одухотворял всю атмосферу при создании этого фильма. Я была среди публики, когда он у костра, где-то в горах, пел свои песни. Его искусством я восхищалась не как композитор, который будет писать музыку в тот же фильм, а просто как слушатель» [79]79
  Беседу вел М. Цыбульский // http://v-vysotsky.narod.ru/memoirs.htm


[Закрыть].

Говоря о музыкальной стороне творчества Высоцкого, Губайдулина не выделяет «какого-то качества, которое бы служило музыке без текста, без этой социальной актуальности» [80]80
  Там же.


[Закрыть]. По ее мнению, «именно синтез двух составляющих создает потрясающее культурное явление, оказывается очень значительным эстетическим событием, которое к тому же очень актуально и нужно с точки зрения социума» [81]81
  Там же.


[Закрыть]. Кроме того, С. Губайдулина считает, что именно «простота, которая свойственна этому типу искусства, играла положительную роль» и привнесение в эту музыку элемента сложности повлекло бы за собой значительные потери [82]82
  Там же.


[Закрыть].

В 1973–1975 годах Высоцкий работает над циклом песен для дискоспектакля по сказке Льюиса Кэрролла «Алиса в стране чудес» (1977, инсценировка О. Герасимова). То, что проделал здесь Высоцкий, – очень сложная и кропотливая работа. Ведь сказка Кэрролла сама по себе очень непростая, в ней много мудрости и мудрености. Что-то добавить к ней – задача не из легких. Высоцкому же удалось поэтически ее иллюстрировать, сохранив при этом ее собственный стиль и дополнив своим. К математике он прибавил поэзию, некоторым героям, схематически намеченным Кэрроллом, он придал очень выразительные, рельефные формы (орленок Эдд, попугай Лори и другие).

Попугай Лори Высоцкого невольно вызывает в памяти «попугая с Антильских островов» Николая Гумилева:

 
Я – попугай с Антильских островов,
Но я живу в квадратной келье мага.
Вокруг – реторты, глобусы, бумага,
И кашель старика, и бой часов.
 
 
Пусть в час заклятий, в вихре голосов
И в блеске глаз, мерцающих, как шпага,
Ерошат крылья ужас и отвага,
И я сражаюсь с призраками сов…
 
 
Пусть! Но едва под этот свод унылый
Войдет гадать о картах иль о милой
Распутник в раззолоченном плаще, —
Мне грезится корабль в тиши залива,
Я вспоминаю солнце… и вотще
Стремлюсь забыть, что тайна некрасива.
(«Попугай») [83]83
  Гумилев Н.С. Поли. собр. соч.: В Ют. Т. 1. М., 1998. С. 242.


[Закрыть]
 

И хотя появление персонажа в песне Высоцкого продиктовано сюжетом сказки, реминисценция из Гумилева здесь вполне возможна, ибо у Льюиса Кэрролла Попугай без «биографии», а у Высоцкого – это «пират морей»:

 
Послушайте все – о-го-го! Э-гегей! —
Меня – Попугая, пирата морей!
Родился я в тыща каком-то году
В банано-лиановой чаше,
Мой папа был папапугай какаду,
Тогда еще не говорящий.
 
 
Но вскоре покинул я девственный лес:
Взял в плен меня страшный Фернандо Кортес, —
Он начал на бедного папу кричать,
А папа Фернанде не мог отвечать,
Не мог – не умел – отвечать.
…………………………………..
Нас шторм на обратной дороге застиг,
Мне было особенно трудно, —
Английский фрегат под названием «бриг»
Взял на абордаж наше судно.
 
 
Был бой рукопашный три ночи, два дня —
И злые пираты пленили меня, —
Так начал я плавать на разных судах —
В районе экватора, в северных льдах…
   На разных пиратских судах. (II, 284)
 

Правда, сам поэт иногда говорил, что это продолжение истории того попугая, который в песне «В желтой жаркой Африке» кричал: «Жираф большой – ему видней!» Но там, похоже, и Жираф «гумилевский»… [84]84
  Подробнее об этом см.: ШилинаО. Н. Гумилев и В. Высоцкий: поэтика странствий // Гумилевские чтения. Материалы международной научной конференции 14–16 апреля 2006 г. СПб., 2006. С. 237–255.


[Закрыть]

Наблюдательность и способность мыслить и говорить от лица своего персонажа очень помогли Высоцкому в создании этого цикла. Сложность состояла еще и в том, что автору предстояло изобразить мир глазами ребенка. Но поэт и тут находит единственно правильный тон: он словно рассказывает всевозможные увлекательные истории (опять-таки в рамках сюжета сказки Кэрролла), избегая каких-либо нравоучений и наставлений, предоставляя своим слушателям возможность самим разобраться, что хорошо, а что плохо, где добро, а где зло:

 
Приподнимем занавес за краешек,
Какая старая, тяжелая кулиса.
Вот какое время было раньше,
Такое ровное, взгляни, Алиса.
 
 
Но плохо за часами наблюдали счастливые,
И нарочно время замедляли трусливые,
Торопили время, понукали крикливые,
Без причины время убивали ленивые.
 

Он мягко, ненавязчиво дает лишь некоторые ориентиры, как бы подталкивая своего юного слушателя к принятию правильного решения:

 
Обижать не следует время —
Плохо и тоскливо жить без времени.
 

Специалисты отмечают в работе Высоцкого над этим циклом также «нетрадиционный подход в области формы (как языковой, так и стиховой)» [85]85
  Ковалева Т. В.Поэзия для детей В. С. Высоцкого // Высоцковедение и высоцковидение: Сб. научн. ст. Орел, 1994. С. 32–36.


[Закрыть]: метрическое и строфическое разнообразие, изысканность и многообразие рифм – от ассонансных до составных – все это, с одной стороны, «работает» на стиль Льюиса Кэрролла с его заумью и игрой со словом, а с другой – дополнительно подчеркивает индивидуальный авторский стиль самого поэта с характерными для него преодолением существующих стереотипов и установкой на полифоничность.

Огромную роль в этом спектакле играет музыка, которая была написана композитором Евгением Геворгяном [86]86
  Творческие пути композитора и поэта пересекались не однажды: в кинофильме «Контрабанда» (1974, Одесская киностудия. Режиссер и автор сценария С. Говорухин) и в телевизионном фильме «Место встречи изменить нельзя» (Одесская киностудия, 1979. Режиссер С. Говорухин, авторы сценария братья Вайнеры)


[Закрыть]. По воспоминаниям О. Герасимова, автора дискоспектакля, «композитор Евгений Геворгян очень многое сделал. Ведь песни в „Алисе“ – это одни из немногих песен Высоцкого, где и композитор кое-что внес свое. Надо было гитарный аккомпанемент переводить в старинную английскую музыку и как-то разнообразить его, потому что при большом количестве песен он мог стать однообразным» [87]87
  Как делали «Алису» / [Интервью с О. Г. Герасимовым] // Менестрель. 1981. № 1 (11). С. 14.


[Закрыть].

Работа оказалась весьма непростой и для автора сценария, и для поэта, и для композитора, но в еще большей степени – для исполнителей. Сначала их очень долго искали, от многих приходилось отказываться, ибо, как считает О. Герасимов, «песни Высоцкого рассчитаны на Высоцкого! Как бы ни называли его некоторые хрипуном, но все-таки у него в голосе две октавы – это, в общем-то, диапазон профессиональный, огромный диапазон. Кроме того, сама ритмика и стилистика весьма сложна, и она во многом отличается от ставшей сейчас традиционной манеры наших домашних певцов под гитару. Потому что люди поют весьма неточно, „вползают на ноту“. В профессиональной записи это невозможно – начать неточно, а потом влезть на ноту» [88]88
  Как делали «Алису». [Интервью с О. Г. Герасимовым].


[Закрыть]. Поэтому Высоцкий сразу заявил, что некоторые песни он будет исполнять сам – «Песню Попугая» и «Королевский крохей». К сожалению, из-за жесткой ограниченности метражом пластинки пришлось сократить некоторые песни – «Орленок Эд» и «Странные скачки», например. Но кроме вынужденных сокращений Высоцкий не соглашался ни на какие изменения, не шел ни на какие компромиссы, говорил, что пусть лучше песня совсем не пойдет, чем в измененном и переделанном виде. Он обязательно присутствовал при выборе исполнителя, «был на всех записях, естественно, и показывал, и требовал» [89]89
  Там же.


[Закрыть].

Действительно, работа получилась на редкость удачной: такой сложный материал, как сказка Льюиса Кэрролла, был не просто проиллюстрирован, но в некотором отношении даже творчески доработан и дополнен – не сюжетно, а поэтически. Многие образы, на первый взгляд неприметные, благодаря музыке стали выразительнее и приобрели неповторимые черты: Ореховая Соня, Мышь, участники безумного чаепития и карточного шествия и др. А главные герои – Алиса, Белый Кролик и Кэрролл во всех его лицах – выглядят еще ярче, контрастнее и живописнее. Благодаря музыке стало возможным «показать» улыбку Чеширского Кота, подчеркнуть смену состояний других персонажей – увеличение и уменьшение Алисы, превращения Синей Гусеницы.

А. Медведев, автор одной из небольших статей, помешенных на конверте пластинки, наряду с многоплановостью музыкального решения отмечает и стилевое единство музыки: «Она легка, прозрачна, ее мелодический рисунок прост и изящен. Слух угадывает в музыке и черты фольклорной традиции, и отголоски непритязательных мадригальных напевов более чем трехвековой давности. Но это – не пассивная стилизация, а органичное, образное решение, найденное композитором» [90]90
  Медведев А.Текст на конверте пластинки «Алиса в Стране Чудес». Музыкальная сказка (1977). Инсценировка О. Герасимова. Слова и мелодии песен В. Высоцкого. Музыка Е. Геворгяна. С50 07159-62.


[Закрыть]. Также Медведев отмечает как несомненную удачу работу композитора по гармонизации и обработке мелодий песен

В. Высоцкого «в духе единого стилистического решения музыки всей постановки» [91]91
  Там же.


[Закрыть].

Несмотря на все достоинства этой работы, путь пластинки к слушателю был весьма непростым. Но у нее были сторонники, в том числе поэт Белла Ахмадулина, которая в декабрьском выпуске «Литературной газеты», поздравляя читателей с Новым, 1977, годом, решила поздравить их и «с чудесами, ему сопутствующими, в том числе с пластинкой „Алиса в стране чудес“, украшенной именем и голосом Высоцкого. А Высоцкий горько спросил меня: „Зачем ты это делаешь?“ Я-то знала – зачем. Добрые и доблестные люди, еще раз подарившие нам чудную сказку, уже терпели чье-то нарекание, нуждались хоть в какой-нибудь поддержке и защите печати» [92]92
  Высоцкий В.«Я, конечно, вернусь…». М., 1989. С. 48.


[Закрыть]. Когда же пластинка наконец вышла, Высоцкий был счастлив, он полюбил эту свою работу и с удовольствием дарил ее экземпляры друзьям и знакомым [93]93
  Надо сказать, что имя героини сказки – Алиса – было для Высоцкого далеко не случайным. Дело в том, что, по воспоминаниям матери поэта, Н. М. Высоцкой, это имя, родись он девочкой, предназначалось для него. "Имя моему ребенку еще задолго до его рождения обсуждалось и выбиралось моими подругами, товарищами мужа – Семена Владимировича, соседями. Девочку мне хотелось назвать Алисой, и никаких возражений я не принимала,а мальчика… Мы называли имена по алфавиту: Александр, Алексей, Андрей, Борис, Василий, Владимир и так далее…". (Выделено мной. – О. Ш.)См.: Высоцкая Н. М.Дом на Первой Мещанской, в конце // Старатель. Еще о Высоцком. М., 1994. С. 40.


[Закрыть]. Один альбом он подарил любимому дяде, Алексею Владимировичу Высоцкому, сделав такую надпись: «Дорогому моему и единственному дяде и другу моему – с любовью и уважением к его прошлому и настоящему. От автора песен для детей» [94]94
  Живая жизнь. Штрихи к биографии Владимира Высоцкого. Кн. 1. С. 30.


[Закрыть].

В 1974 году Владимир Высоцкий был приглашен на Рижскую киностудию в качестве автора и исполнителя баллад к фильму режиссера С. Тарасова «Стрелы Робин Гуда». Музыку к кинофильму должен был писать ленинградский композитор В. Баснер, ранее неоднократно работавший на Рижской киностудии. По замыслу композитора и поэта для трех из шести песен («Баллада о Любви», «Песня о вольных стрелках» и «Песня о двух погибших лебедях») музыку сочинит В. Баснер, а исполнит ансамбль «Песняры», к которому Высоцкий относился с большим уважением. Остальные же три («Песня о ненависти», «Песня о времени» и «Баллада о борьбе») должны были звучать с экрана в авторском исполнении в сопровождении гитары, с музыкой самого Высоцкого в аранжировке В. Баснера. Однако баллады были запрещены к исполнению, после чего Баснер ушел из картины. В итоге совместная работа так и не состоялась. По воспоминаниям композитора, «это не сбылось по вине ретивых идеологов, не желавших пускать Высоцкого на экран. Единственный раз в жизни я отказался выполнять свои обязательства и расторг договор. В 1980 году (после смерти В. Высоцкого. – О. Ш.)сделал из этих баллад сочинение „Памяти Владимира Высоцкого“, да вот исполнителя до сих пор найти не могу» [95]95
  Светов Ю.«Ярославские ребята в песне очень хороши». [Интервью композитора В. Баснера] // Российская газета. 1995. 24 января.


[Закрыть]. В результате и инструментальная музыка к фильму была написана Раймондом Паулсом.

31 января 1989 года в «Комсомольской правде» появилось сообщение, что принято решение тиражировать картину «Стрелы Робин Гуда» в полном варианте с музыкой и балладами В. Высоцкого, и что на базе Госфильмофонда печатаются пять копий картины, которые сможет использовать в своих программах Всесоюзное общество «Союзкинофонд». В 1991 году была восстановлена первоначальная редакция фильма с балладами В. Высоцкого в музыкальной аранжировке А. Зубова, и 6 октября 1991 года состоялось второе рождение фильма – он был показан по Центральному телевидению с песнями В. Высоцкого в авторском исполнении [96]96
  Киеня В.Киносудьба Владимира Высоцкого: фильмы, роли, песни. Гомель, 1992. С. 120.


[Закрыть].

Режиссер фильма «Стрелы Робин Гуда» Сергей Тарасов использовал песни В. Высоцкого и в другой своей картине– «Баллада о доблестном рыцаре Айвенго» (1983), где звучат четыре песни из шести («Песня о времени», «Баллада о борьбе», «Баллада о Любви», «Песня о вольных стрелках»). По его мнению, по жанру фильм близок к балладе, что нашло отражение и в названии, «с присущей ей условностью, импровизационной свободой изложения, исключительностью ситуации, атмосферой таинственности. <…> Здесь очень помогли включенные в киноленту баллады Владимира Высоцкого. Это нерв, центр, сосредоточивший мысли и чувства, которые мы хотели выразить. Поэтому часто ритм и характер монтажа фильма определялись ритмом и содержанием баллад этого актера и поэта. <…> Теперь о музыке. Если под рукой такой яркий материал, как баллады Высоцкого, играющие в картине важнейшую смысловую роль, непросто сочинить музыкальные эпизоды, которые бы органично слились с ними. С этим, по моему мнению, справился молодой композитор Игорь Кантюков» [97]97
  См.об этом: Советский экран. 1983. № 11.


[Закрыть].

Композитор работал с готовыми фонограммами Высоцкого, на которые «дописал струнные, а потом органично вплел эти записи в музыкальный контекст картины. В итоге – песни Высоцкого и музыка Кантюкова образовали единое целое, что по-настоящему украсило киноленту» [98]98
  <Кантюков И.>Двадцать лет в кино… [Беседа с Н. Юнгвальд-Хилькевич] // СК-Новости. 2003. № 94. Цит. по: Щербаков В.Владимир Высоцкий и Тульский край. Тула, 2005. С. 47.


[Закрыть].

В этих балладах Высоцким сформулированы все важнейшие постулаты его нравственной программы, из которой вырастает тот идеал человеческих взаимоотношений, человеческого единства, который поэт противопоставляет разобщенности людей. По мнению исследователей, весь пафос этих баллад – «в утверждении изначального смысла исконных нравственных понятий, в жажде постижения этической сути мира» [99]99
  Скобелев А., Шаулов С.Владимир Высоцкий: мир и слово. 2-е изд., испр. и доп. Уфа, 2001. С. 69.


[Закрыть]. Здесь Высоцкий впервые обращается к таким поэтическим универсалиям, как Время, Борьба, Любовь, что в дальнейшем станет характерным для его творчества в целом.

«Баллада о Любви» – лирико-философский монолог с некоторыми элементами стилизации под средневековую балладу. Образ любви здесь персонифицирован, а ее появление на земле уподоблено рождению Венеры:

 
Когда вода Всемирного потопа
Вернулась вновь в границы берегов,
Из пены уходящего потока
На сушу тихо выбралась Любовь —
И растворилась в воздухе до срока… (I, 401)
 

Далее эта метафора разворачивается: отныне люди дышат уже не «просто так», а «вдыхают полной грудью эту смесь» – Любовь, растворенную в воздухе, – попадая «в такт / Такого же – неровного– дыханья». И теперь уже «любить» становится для них такой же естественной и необходимой потребностью, как «дышать» и «жить».

В соответствии с традициями средневековой баллады влюбленные уподобляются здесь странствующим рыцарям в Стране Любви, с которых она «для испытаний – / Все строже станет спрашивать…»:

 
Потребует разлук и расстояний,
Лишит покоя, отдыха и сна…
 

Благодаря антиномичности мышления, умению выделять внутри одного явления две диаметрально противоположные точки зрения, поэту удается показать два возможных пути развития одного и того же чувства. С одной стороны – это «чудаки», «безумцы», готовые заплатить «любой ценой – и жизнью бы рискнули, – / Чтобы не дать порвать, чтоб сохранить / Волшебную невидимую нить, / Которую меж ними протянули» [100]100
  В одной из ранних редакций эта строфа имела такой вид:
…Любой ценой – и жизнью бы рискнули,—Лишь только б защитить и сохранитьОт лжи и зла, что слишком натянулиИ рвут тугую тоненькую нить…  ( Высоцкий В. С.Собр. соч.: В 4 т. М., 1997. Т. 2. С. 459).
  Как видим, акценты расставлены здесь несколько иначе: влюбленные готовы пожертвовать жизнью ради того, чтобы защитить свое чувство от «лжи и зла», которые «в потопе… не утонули». Окончательный же вариант решен в пользу зашиты именно «связующей нити» любви. Это подтверждается и финальными строками произведения (в окончательной редакции), где возможность соединиться в вечности предстает как заветная мечта-награда влюбленных:
И душам их дано бродить в цветах,Их голосам дано сливаться в такт,И вечностью дышать в одно дыханье,И встретиться – со вздохом на устах —На хрупких переправах и мостах,На узких перекрестках мирозданья. (I, 402, 403)

[Закрыть]. А с другой – «захлебнувшиеся любовью», которых

 
Не докричишься – сколько ни зови, —
Им счет ведут молва и пустословье,
Но этот счет замешен на крови.
 

Эти два взаимоисключающие начала сопоставлены в балладе как объективно существующие – как Свет и Тень, как Добро и Зло. Однако это не только не мешает, но позволяет поэту более четко выразить свою нравственную позицию:

 
А мы поставим свечи в изголовье
Погибших от невиданной любви.
 

Хотя, по свидетельству композитора В. Баснера, их знакомство с Высоцким состоялось именно во время съемок фильма «Стрелы Робин Гуда», их творческий союз возник гораздо раньше – во время работы над картиной «Морские ворота», снятой в 1974 году на Рижском телевидении режиссером С. Тарасовым [101]101
  Творческие пути В. Высоцкого и В. Баснера пересекались еще в 1959 г.: кинофильм «Сверстницы» «Мосфильм», 1959. Режиссер В. Ордынский) есть в фильмографии и того и другого: Высоцкий снялся там в эпизодической роли студента Пети, а Баснер писал музыку к этому фильму, в том числе песни «Шуточная песня студентов-медиков» и «Лирическая» на слова В. Попова.


[Закрыть]. Инструментальную музыку к фильму и песню на стихи М. Матусовского «Расскажи мне легенду» написал В. Баснер. Подготовительный период к съемкам начался в 1973 году. По свидетельству режиссера, в одной из ролей он хотел снять Высоцкого, но из-за его занятости был приглашен другой актер, Анатолий Васильев, в то время коллега Высоцкого по Театру на Таганке. В фильме должны были звучать песни, и с просьбой написать их режиссер обратился к Высоцкому, который очень быстро откликнулся и предложил четыре «морских» песни: «В день, когда мы поддержкой земли заручась…», «Когда я спотыкаюсь на стихах…», «Всему на свете выходят сроки…», «Был развеселый розовый восход…». Но тут возникли проблемы с их утверждением – сначала на Рижском телевидении, а потом и в Москве, где режиссеру было сказано: «Никакого Высоцкого никогда не будет на телевидении!» [102]102
  Владимир Высоцкий в кино. С. 116.


[Закрыть]В результате песни для кинофильма были написаны Ю. Визбором в содружестве с В. Берковским и С. Никитиным, а композитор В. Баснер положил на музыку два стихотворения В. Высоцкого– «Когда я спотыкаюсь на стихах…» и «Был развеселый розовый восход..». Ноты этих песен он подарил певцу Эдуарду Хилю, который долгое время оставался их единственным исполнителем.

Театр на Таганке, в котором в течение шестнадцати лет работал Высоцкий, имел, как известно, музыкально-поэтическую направленность. Музыка была не только важнейшей составной частью спектаклей Юрия Любимова, но являлась «одним из средств режиссерского языка». Он выстраивал «сценическое произведение по законам, подобным законам музыкальной полифонии» [103]103
  Мальцева О.Поэтический театр Юрия Любимова. СПб., 1999. С. 145.


[Закрыть]. Поэтому неудивительно, что с театром сотрудничали такие композиторы, как Д. Шостакович, М. Таривердиев, Ю. Буцко, Э. Денисов, А. Шнитке и др.

Композитором Альфредом Шнитке, много писавшим для Театра на Таганке, были положены на музыку несколько стихов Высоцкого для спектакля «Владимир Высоцкий»:

«Это было специально сочинено мной для этого спектакля. Я не убежден, что это хорошо, потому что в принципе должна быть музыка Высоцкого. А возникло это следующим образом… Юрий Петрович предложил, но по ряду причин я не хотел этого делать… Первое – очень высоко ценя Высоцкого, я все же не солидаризировался с этим жанром. Второе – почему из множества композиторов Любимов обратился ко мне? Я не видел морального обоснования… Эти обстоятельства стесняли меня в работе…

Но я постарался забыть о себе и отнестись к этому как к моей профессиональной задаче: написать музыку на эти стихи. Насколько удачно это получилось, я не знаю. Я очень благодарен актерам, которые своим исполнением приблизили этот фрагмент к характеру всего спектакля. И все же я не уверен в качестве самой музыки, потому что задачи, которые обычно бывают у меня, – совершенно другие» [104]104
  Живая жизнь: Штрихи к биографии Владимира Высоцкого. Кн. 3. С. 108.


[Закрыть].

Именно Альфред Шнитке первым из композиторов обратил внимание на музыкальную сторону творчества Высоцкого и расценил ее как несомненный вклад в музыку:

«Большая часть песен Высоцкого отличается величайшей тонкостью и нестандартностью и по количеству тактов во фразе, и ритмикой, как бы создающей свой пульс рядом с пульсом метрической основы его песен <…>. Потом много таких очень тонких подробностей и в гармонизации, и в мелодике, и в кадансах – в отказе от трафаретных кадансов или в нарочито дурацком их выполнении, отчего они немедленно попадают в смысловые кавычки» [105]105
  Шнитке А.«Он не мог жить иначе…» / [Беседу вела Т. Лебедева] // Музыкальная жизнь. 1988. № 2. С. 3.


[Закрыть].

С композитором А. Шнитке Высоцкий встречался не только в театре, но и в кино. Для фильма «Сказ про то, как царь Петр арапа женил» (Мосфильм, 1976. Режиссер А. Митта, авторы сценария Ю. Дунский, В. Фрид, А. Митта), где Высоцкий играл роль Ибрагима Ганнибала, им были написаны две песни – «Разбойничья» и «Купола». Композитор был готов сделать их оркестровки: «Буду только рад. Я песен не пишу, а Высоцкого очень люблю. Если он не будет возражать, я их оркеструю. Но если хотите, чтобы он пел под гитару, тоже не проблема…» [106]106
  Киеня В.Киносудьба Владимира Высоцкого. Фильмы, роли, песни. Б/м, 1992. С. 93.


[Закрыть]Но ни под гитару, ни в сопровождении оркестра песни Высоцкого с экрана так и не прозвучали…

Также Шнитке писал музыку для телевизионного фильма «Маленькие трагедии» (Мосфильм, 1980 (по заказу телевидения). Режиссер и автор сценария М. Швейцер), где Высоцкий исполнил роль Дон Гуана. Оба фильма сняты по произведениям А. С. Пушкина.

Высоцкий не раз признавался, что слышит много упреков в свой адрес от композиторов-профессионалов, «что это, мол, несерьезно – эти три-четыре-пять аккордов. Я-то знаю и больше аккордов, но я пытаюсь писать простые мелодии» [107]107
  Владимир Высоцкий. Четыре четверти пути. С. 129.


[Закрыть].

По словам композитора Ю. Буйко, Высоцкий «сетовал на подобные замечания и даже не раз просил о помощи:

– Меня за примитивность мелодии ругают. Помогите. Поработаем вместе: я – тексты, а вы помогите в мелодии…

– Володя, да у вас и так все хорошо, как есть…» [108]108
  Живая жизнь: Штрихи к биографии Владимира Высоцкого / [Из интервью Ю. Буйко). Кн. 3. С. 99. По его мнению, «Высоцкий очень быстро и сильно вырос. Начав с городского фольклора, скоморошин, чистого ерничества, он шел к высотам русского правдоискательства и взял трагические ноты человеческой обреченности».


[Закрыть]

На самом деле в примитивности Высоцкого обвиняли те, кто не понимал самой природы этого явления – авторской песни. Композиторы, сумевшие понять и правильно оценить его, такие как Родион Щедрин, Сергей Слонимский, считали, что «эти простые мелодии имеют право бытовать на сиене и на экране» [109]109
  Владимир Высоцкий. Четыре четверти пути. С. 129.


[Закрыть]. И хотя их мнение было для Высоцкого очень авторитетно и поддержка их была для него важна, но, скорее всего, для себя он уже все решил и «себе уже все доказал»: для его стихов нужны именно такие мелодии, которые, по его собственному выражению, «попроще гамм», ибо только они полностью отвечают его творческой установке – «входить в уши и души одновременно», то есть «чтобы песня запоминалась моментально, чтобы музыка не мешала словам, а слова – музыке» – и главное… «Главное, что я хочу делать в своих песнях, – я хотел бы, чтобы в них ощущалось наше время. Время нервное, бешеное, его ритм, темп» [110]110
  Там же. С. 118.


[Закрыть].