Текст книги "Солнечный зайчик (СИ)"
Автор книги: Ольга Рей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
Солнечный зайчик
Глава 1. Кремовая шапочка
– Алька, хватит сопли жевать, давай быстрее, а то самолет без тебя улетит! – Кричит моя тетя Тома, мамина двоюродная сестра, стоя в пороге нашей квартиры.
Вообще у мамы их две, я имею в виду двоюродные сестры: тетя Тома и тетя Тоня. Обеим немного за сорок, обе хронически не замужем и в поиске приключений на свои девяносто. Хотя какие девяносто, там давно таз перерос в ванную. Но разве хорошего человека портит вес?!
Я выхожу из своей комнаты в зал, таща за собой небольшой салатовый чемодан на колесиках. Настроение неоднозначное. С одной стороны, Греция, море, солнце, я об этом весь год мечтала. С другой, мама с папой последнее время совсем не ладят. Не разговаривает друг с другом, а папа вообще спит на диване. Уезжать немного страшно, почему-то кажется, что если я оставлю их одних, они разругаются в хлам. Но жаль терять давно выкупленные путевки.
Я не раз пыталась поговорить с мамой, узнать, что у них случилось, но она от меня отмахивается, как от ребенка. А папа переводит все в шутку. И что с ними делать? Партизанят и все тут. А меня это очень беспокоит.
Но сейчас не об этом. Моя мама работает в туристическом агентстве, поэтому раз в год всей семьей мы летаем куда-нибудь заграницу в отличный отель по горячим путевкам можно сказать за копейки. Но в этом году все пошло не по плану. Родители разругались и напрочь отказываются ехать вместе. Поэтому, чтобы не пропали путевки, со мной в Грецию летят мамины двоюродные сестры. И это меня напрягает еще больше.
Нет, вы не подумайте, они нормальные, ответственные и ко мне хорошо относятся, только очень любят приключения и мужчин. Особенно тех, которые помоложе.
Ладно, все, не стоит о грустном. Может, пока меня не будет дома мама с папой, наоборот, сблизятся. А тети на курорте встретят свою настоящую любовь и будут счастливы. Да, эти мысли мне нравятся куда больше.
Тетя Тоня ждет нас внизу в машине. Ее немного покоцаная десятка, подбитая со всех сторон, еще дышит и довольно резвая. Поэтому до Домодедово мы добираемся за какие-то полтора часа. Правда на парковке она сносит у чужого мерседеса правое зеркало, но тут же резво меняет место дислокации в надежде, что ее маленькая шалость, так она это называет, никем не была замечена.
– Не кисни, Алька, твои родители сейчас немного покувыркаются и снова две палочки твикс. Натягивай улыбку, нас ждем море, солнце и горячие греки, – тетя Тома, невысокая коренастая блондинка с ярко-красными губами легко закидывает кислотно-оранжевый чемодан на распределительную ленту и просит: – Дивуля, ты только нас рядом не сажай, а то отпуск в году лишь раз, – и так многозначительно подмигивает невозмутимо печатающей девушке от души подведённым левым глазом, словно она должна без слов понять заговор курортных нимф. – Лучше к мальчикам, да посимпатичнее…
Я отворачиваюсь от стойки регистрации, переключая внимание на окружающих. Народа в аэропорту немерено, все гомонят, что-то ищут, жуют. Рассматриваю наряды двух стройных девушек в ярких мини и на высоких шпильках. Интересно, если они с этих Эверестов свалятся, то сломают обе ноги или только одну?
– Все, Алька, почапали наверх, паспортный контроль проходить, – подхватывает меня под руку тетя Тома и тащит прицепом за собой, – а потом в Дюти Фри. Стопочка для хорошего настроения никому не помешает, – с хитрющей улыбкой подмигивает мне.
Мы поднимаемся по эскалатору на этаж выше, а потом еще выше. На мне короткие джинсовые шорты, белая футболка и желтый рюкзак в цвет сандалиям. Длинные светлые волосы собраны в высокий конский хвост, а в руках подушка для путешествий. И пусть у моих теть авантюрное настроение, я хочу просто спокойно отдохнуть.
Я совсем недавно рассталась со своим парнем, с которым встречалась три месяца. Вам, наверное, покажется это небольшим сроком, но для меня это достаточный временной промежуток, чтобы понять – мы друг другу не подходим. У Игоря нет в жизни особых стремлений. К учебе он относится несерьезно, постоянно тянет хвосты по сессиям. Страдает ерундой с парнями, гоняет на машине и двигаться в каком-то направлении, чтобы самостоятельно встать на ноги, не собирается. Мы разные, решила я, а значит нам не по пути. И рассталась с ним без особых сожалений.
– Так, дивули, давайте для начала махнем кофейка, а то спать охота. Не зря же Наполеон, спящий по четыре часа в сутки, был странным, агрессивным и стремился всех убивать. А я чем хуже? – После паспортного контроля тетя Тоня сворачивает нашу немногочисленную компанию в местное кафе, где на прилавках выставлены одни бутерброды и пирожные. – Алька, ну чего надулась, словно я тебе предлагаю уши хряка попробовать, выбирай сдобу, я сегодня добрая, угощаю! – Тянет она, доставая из дамской сумки пузатый красный кошелек с кривым значком Гуччи.
Я непроизвольно морщу нос и мотаю головой, показывая, что есть не намерена. Не хватало, чтобы меня от лишнего сахара в самолете стошнило. Было уже такое в детстве.
Я тогда простыла и у меня поднялась температура. А нам надо было от бабушки с дедушкой лететь домой в Москву. И кто-то надоумил моего папу напоить меня чаем с малиной прямо в самолете. Ага, именно там.
Папа подошёл к задаче ответственно. Он у меня вообще обязательный человек. Мало того, что вскрыл банку с малиной, которую бабушка нам с собой домой дала, добыл кипятка, так еще и заставил меня все это выпить и съесть остатки малины, залежавшиеся на дне. И как вы думаете, к чему это привело?
Правильно, после того, как меня всем этим вырвало, я не переношу малину. И вообще ничего сладкого перед полетом есть не могу.
– Я дома плотно позавтракала, лучше я погуляю, – отступаю на шаг назад. Тети у меня настырные, пока своего не добьются, с ушей не слезут.
Вижу, как у тети Тони от возмущения раздуваются щёки, поэтому, не дождавшись ответа, топаю в сторону небольшой лавки с литературой, чтобы больше не приставали. Все равно я хотела купить себе какую-нибудь веселую книжку, чтобы легче перенести перелет.
Летать я, признаться, боюсь. Нет, не до истерики и припадков, но сильно. Просто в последний раз, когда мы возвращались с Кипра, в Москве был сильный ливень и аэропорт нас не принимал. Поэтому самолет кружил над городом целый час. Но страшней было не от этого, а того, что нам ничего толком не объяснили, просо выключили верхний свет и куда-то исчезли все стюардессы. И от непонимания ситуации и тряски в турбулентности я так напугалась, что потом еще месяц мне этот ужас снился во сне. Я тогда даже с жизнью попрощаться успела пару раз. Благо все обошлось.
Я беру яркую книжку в бумажном переплете. Думая о своем, открываю аннотацию и приподнимаю глаза, привлеченная женским голосом. Мимо меня проходит небольшая компания молодых людей: две высокие красивые девушки и с ними три парня.
Знаете, таких человеческих особей всегда видно в толпе, мало того что все эти люди внешне привлекательные, одеты дорого, по моде, ухоженные, в них чувствуется порода, как не странно это звучит, такое ощущение, словно весь мир принадлежит им.
– Макс, может, по дороге объяснишь мне теорию вероятности, а то я в ней совсем плаваю, – просит рыжая с огромными глазами в белом комбинезоне с золотыми лямками, пытаясь подстроиться под шаг высокого, плечистого задумчивого парня.
– Нет, я буду спать, – лениво отвечает он, не глянув на собеседницу. Сует руки в карман, доставая оттуда разрывающийся мелодией телефон. Показывает пальцем минуту и отстает от компании, отвечая на вызов.
– Они дадут тебе покоя хотя бы в путешествии! – Ворчит девушка, не собираясь заканчивать начатый разговор. Она останавливается, в намерении подождать парня и наши глаза встречаются.
Знаете то чувство, когда понимаешь, что что-то происходит, но ты пока не осознаешь что именно. Словно ты переступаешь порог сквозь непрозрачную пелену и на том конце, что-то важное, но неизведанное. Наверное, именно это чувство я уловила, хотя мы не перемолвились даже словом.
Пара ушла, а я еще некоторое время пыталась смахнуть с себя наваждение, внезапно возникшее внутри и вернуться в реальность. Благо тети не дали мне долго заморачиваться собственными мыслями.
– А кому вкусное пироженко? – Ко мне снова подходит тетя Тома, держа в руке корзиночку с завитушкой белого крема, который я терпеть не могу. – Нашей насупленной племяшке, – сует его мне под нос, чуть не испачкав лицо. – У которой сахара в организме не хватает, а значит и гормона радости, поэтому она такая вредная и хмурая, – щедро улыбается мне яркими губами.
А у меня глаза от возмуения расширяются. Они все-таки решили меня доконать своей едой?! Нет, только не это!
– Я не буду его, – отхожу назад, чуть не наступив на старичка, который рассматривает газету у соседнего прилавка. – Извините, – тут же подаюсь вперед, чтобы не мешать человеку. – Я такое не ем, совсем, – пытаюсь объясниться, но мои тете уже весело подцепив друг друга под руки, топают к эскалатору, поднимающемуся на следующий этаж.
– Алька, хватит крутить носом, лопай давай, в самолете еще нескоро кормить будут! – Тетя Тома, развернувшись, снова старается всунуть в меня несъедобное пирожное, пока мы движемся по бегущей вверх лестнице. Но я выгибаюсь от нее назад, опираясь спиной на перила. – Да что за вредину мы с собой взяли, Тоня! Нам что как в детстве придется за ней по всему отелю гоняться, чтобы засунуть ложку супа?! – И тут лестница резко дергается, а вместе с ней и рука тети Томы, и липкая воздушная масса, колыхнувшись, летит вниз прямо на идущих там людей.
Упс! Вот это да!
Я резко разворачиваюсь, пытаясь понять, все ли целы. Никто не был задет нашими кремовыми пулями. И неожиданно ловлю на себе возмущенный взгляд хмурого темноволосого парня, с черными, как бездна глазами, ну во всяком случае с перепуга мне именно так кажется, которого я недавно видела с девушкой. А у него на голове, прямо на самой макушке, лежит весь верх моего пирожного.
Ой, что делать-то?!
Я тут же отшатываюсь назад, в желание спрятаться от проблемы. А про себя возмущаюсь: и чего он именно на меня уставился, я же в него пирожным нарочно не кидала. А снизу слышится дружный гогот его друзей.
– Голубь птица мирная, но сука меткая, – комментирует кто-то из парней и девчонки заливаются смехом.
Тетя Тома тоже не теряется, перегнувшись через перила, громко выдает:
– Эй парень, не переживай, это к деньгам, скоро разбогатеешь, дела в гору пойдут!
Теперь похихикивают уже и движущиеся вместе с нами по лестнице люди, ставшие свидетелями неожиданного шоу.
А мне так неловко, сил нет. И вроде надо бы выглянуть, извиниться, ведь мои тети до этого не додумаются, но смущение слишком велико, что ноги к ступеням приросли. Благо мы быстро доезжаем до нужного этажа и покидаем эскалатор, а заодно и проблему, внезапно возникшую на нашем пути.
Дальше дело идет еще скучнее. Наш рейс задерживается. Сесть негде, людей слишком много, и мне приходится, прислонившись к стеночке, включить на телефоне какую-то простую игру, чтобы не наблюдать за тем, как обе тети окучивают мужчин в разы младше их. Тетя Тома, пристроившись рядом с каким-то парнем, на вид моим ровесником, силится угостить его подтаявшей шоколадкой. А тетя Тоня, распечатав пакет из Duty Free, предлагает хлебнуть из горла его белобрысому другу. Ребята, конечно, вежливо их посылают, но, по-моему, их отказ только сильней распаляет моих неугомонных родственниц.
Примерно через час мытарств мы наконец-то устраиваемся в самолете. Правда, я не на шутку удивлена. Я думала, что девушка, выдающая билеты, отнесется к просьбе моей тети Томы, рассадить нас, как к шутке, а она взяла и пошла ей навстречу. Поэтому устраиваюсь на кресло рядом с женщиной, вместе с которой летят два маленьких ребенка. И эти неугомонные сорванцы не хотят сидеть на своих местах.
Первый час вместе с бедной на вид очень уставшей женщиной, которой зовут Оля, мы пытаемся занять двух хулиганистых мальчишек, не желающих спокойно сидеть. Оля с сыновьями летит к родителям, отправившимися на отдых раньше ее. Мне приходится играть с мальчишками в игрушки, рисовать, рассказывать сказки, чтобы хоть немного помочь их маме. Но дети все равно постоянно елозят, стучать ногами по впереди стоящим креслам, мешая пожилой нервной паре спать; громко гомонят и дергают людей, находящихся сзади.
А потом, когда раздают обед: горячее в алюминиевых коробочках, салат из трех былинок, какой-то малосъедобный кекс и напитки, малышня ухитряются всю эту провизию уронить на пол. Рассыпать еду не только на свои кресла, но и по салону, а заодно облить мое сидение бурым томатным соком и покрошить сверху кекс. Благо я в это время выходила в туалет, а то бы «кровавое месиво» оказалась у меня на шортах и футболке.
Я возвращаюсь на свое место и не знаю, что делать. Сесть мне некуда. Кресло напоминает место жертвоприношения. Под ногами россыпь овощей, кучки макарон и размазня какого-то мяса.
У Оли очень извиняющийся вид. Но я на нее не злюсь, все понимаю, мальчишки неугомонные. Костик – это ее младший, уже вырвался на свободу и носится по салону; а старший пытается добросить дольку помидора до девочки примерно его возраста, которая тоже не прочь поиграть.
Хорошо, что нам на помощь приходят стюардесса. Высока симпатичная, темноволосая девушка, где-то взяв планшет, включает малышам мультики и они на время успокаиваются. Зато меня она просит взять ручную кладь и проследовать за ней.
– Мы куда? – Уточняю я, когда мы проходим несколько кресел. Вроде я не шалила, меня наказывать не за что. А сама глазами выискиваю своих предприимчивых теть, которые придумали лететь в самолете порознь.
Я им это еще припомню!
Тетя Тома сидит в конце салона и, навалившись на плечо усатого дяденьки, крепко спит; а тетю Тоню я вообще не вижу, похоже она в туалете. Несмотря на то, что у нее слабый желудок, она очень любит выпить и закусить чем-нибудь неполезным.
– Вам сегодня пришлось нелегко? – Оглянувшись, сочувствует мне стюардесса в элегантной форме и пилотке. А я отвлекаюсь от собственных мыслей и смотрю на нее. К чему это она? Становится интересно. – У нас есть несколько свободных мест в бизнес классе. Вы сегодня так натерпелись, что мы подумали и решили вас пересадить, чтобы хотя бы остаток путешествия вы провели с комфортом.
Я не верю своим ушам и глазам тоже. Разве так бывает?!
Мы проходим в соседний зал и оказываемся в абсолютно других условия: широкие, красивые, бежевые кресла, большие, раскладывающиеся в положение лежа, стоят на приличном расстоянии друг от друга, позволяя гостям расслабиться. Перед каждым свой телевизор и столик. Сбоку встроенный в сидение мини-бар с напитками. Пассажиры в основном, прикрывшись пледами, отдыхают или работают на ноутбуках. На нас не обращают внимание.
– Сюда, пожалуйста, – зовет меня милейшая стюардесса, указывая на свободное кресло в середине салона.
А у меня на губах расплывается улыбка восхищения. Я раньше никогда не летала бизнес классом, но всегда мечтала. Правда радость моя длится недолго, закон подлости не дремлет. Не успеваю я сделать и пара шагов навстречу своему счастью: уютному сидению и накрытому, словно в ресторане столику, как самолет довольно ощутимо дергает и чуть наклоняет вправо. И я, вцепившись в свой желтый рюкзак, лечу непонятно куда, сначала вперед, а потом вбок. Успеваю только схватиться рукой в спинку первого попавшегося кресла, и больно удариться попой о подлокотник, на который заваливаюсь.
В салоне мигает свет, погружая самолет в сумрак, а у меня начинают трястись поджилки. Неужто снова здорово?! Опять как в прошлый раз?! Да еще откуда-то сбоку раздаётся недовольный мужской голос, от которого мурашки рассыпаются по всему телу:
– Мало мне крема на башке, ты решила сама на шею сесть?
Я вытаращиваю глаза, пытаясь усвоить смысл сказанного и рассмотреть человека, который это произнес.
На какую шею? Что за бред?
Замечаю, что стюардесса, которая меня сюда привела, шлепнувшись задом на пассажира, пытается, тряся длинными ногами, подняться. Но в этот момент самолет снова наклоняется и я, со всей силы вцепившись ногтями в кожаную обивку кресла, все же падаю спиной назад, но опоры так и не долетаю, зависаю в паре сантиметров от чужих ног.
Поворачиваю голову в сторону незнакомого голоса и натыкаюсь взглядом на правильно очерченные, крупные мужские губы, а слова, не успев осознаться в голове, вылетают сами собой:
– Ты думаешь, что я по своей воле на тебя свалилась? – Удивляюсь я, стараясь не потерять хрупкое равновесие, которое удерживаю с трудом.
– А разве нет? – Отвечают мне, изогнувшись в ухмылке, красивые губы.
– Не льсти себе, – фыркаю я, стараясь подняться, чтобы закончить разговор с этим хамлом.
Но у самолета другие планы. Войдя в зоны турбулентности, его начинает трясти. Свет мигает, добавляя паники. Слышны нервные вскрики и голоса испуганных людей. Я отчаянно держусь пальцами за спинку кресла, чтобы не дать этому гаду повода для новых издевательств, но тут мою талию обхватывают крупные ладони и я все-таки валюсь на колени хамоватого незнакомца.
– Сиди и не ерзай, пока я не нарушил все приличия, – произносит он будничным тоном.
А я от этих слов выпадаю в осадок. Совсем обнаглел!
Глава 2. Мой саркастичный пуф
Вдох-выдох, от тряски накатывает паника, но за собственную гордость обидно до безобразия. Кто он такой, чтобы со мной грубо разговаривать?! Если хочет поругаться, ладно, я тоже не подарок.
– Я так понимаю, что у тебя чувство юмора в стадии зачатия, – выдаю гневно, а параллельно все же верчусь, чтобы слезть на пол и как-нибудь потихоньку добраться до своего кресла.
Вижу, как с моего красиво сервированного стола на пол летит тарелка с лососем, а овощи разноцветным ковром высыпаются в проход.
Хочется ругаться от обиды. Шанс побыть в первом классе и так для меня призрачная мечта, так еще, поймав удачу за хвост, я практически ее упустила. Еще этот хамоватый подливает масло в огонь:
– А твое уже скончалось в муках? – Не уступает, доводя меня до сердитого прищура.
Пристально на него смотрю. Вот наглая морда! А я его еще, когда в аэропорту увидела, посчитала симпатичным?! Теперь отлично разглядела. Ничего хорошего в нем нет. Глазища черные, нахальные; острые скулы, брови издевательски изогнуты, а губы такие ужасные, что хочется укусить. И серьга в левом ухе – гвоздик с белым камнем, пережиток миллениума. Фу!
Снова слышу в свой адрес:
– Лицо попроще сделай, а то кажешься грозным хомяком, – коментирует, крепко держа меня загребущими руками.
Ну и как вам эта заява?! Где я, а где хомяк? И тут мне в голову прилетает «адекватная» мысль: это он меня таким образом жирной обозвал?! Видимо я ему все колени отдавила.
Становится еще обиднее. Я, между прочим, при росте метр шестьдесят девять вешу всего сорок восемь кило. Это он слабак, если жалуется.
– На себя посмотри, коршун недоделанный, – фыркаю я и чувствую, как меня кто-то грубо тянет за локоть с кресла.
Поворачиваю голову, а там рыжая девчонка, которая с этим парнем в аэропорту шла. Она как-то ухитрилась в тряске встать со своего места, дойти до нас и крабом впиться в мою руку.
– Эй ты, убогая, слезь с него! – Командует длинная в белом комбинезоне с золотыми лямками. – Тебе что полежать негде?! —Злится, вытаращив свои янтарные глаза с мохнатыми как одуванчик ресницами. – Вон в проходе специально коврик постелили, чтобы такие как ты там отдыхали, – указывает мне на коридор, где разноцветной россыпью катается еда, посуда и вещи.
Чувствую, у меня уже через край булькает. Я, конечно, не злая, но когда на меня нападают, то в миролюбивой Альке просыпается сердитый Николай.
Втыкаю руки в боки. Интерес к парню, который у меня вместо сидения пропадает полностью. Чуть подаюсь вперед навстречу остроумной диве. Ну ладно поговорим.
– Осторожно, не упади с уровня своего самомнения, на уровень своего интеллекта, разобьешься, – сообщаю давно заученную фразу.
У нас в университете полно девчонок, которые ставят себя выше других, потому что у них крутая машина, богатый папа или ухажёр. Поэтому мне пришлось заранее найти и запомнить несколько колких фраз, помогающих спустить хамок с небес в грешный чернозем.
Вижу, как ей не нравится мой ответ: вся надулась, еле на ногах от тряски держится, но все равно упрямо тянет меня с коленей парня.
А чего она ждала, что я сейчас запищу щеночком и уползу в будку?!
– Лиза, сядь на место! – Требует мой саркастичный пуф, уже обращаясь к своей подруге, наблюдая, как ее в проходе кидает из стороны в сторону. Но девушка отступать не намерена. Снова дыру во мне взглядом сверлит.
– Ты решила, что самая умная, если продекламировала чей-то статус в контакте. Не позорься, – снова нападает. А я закатываю глаза. Как же она мне надоела!
– Самооценку сбавь, не соответствуешь, – парирую, больно приложившись виском о наушники парня, висящие у него на шее.
И зачем он их туда нацепил, когда меня держит?!
– Лиза, я что сказал! – Черноглазый, на котором я сижу, произносит эти слова таким ледяным приказным тоном, что даже мне не по себе становится.
Поворачиваюсь к нему лицом, а там, в темных значках, бушует негодование и такая аура власти ощущается, что я тоже замолкаю, растеряв все слова
– Лиза, иди сюда, отстань от Макса, – зовет девушку подруга: высокая брюнетка в лазурном сарафане макси. Выглядывая со своего места, она не решается встать и подойти. – Лиза, хватит, он без тебя разберется, – машет ей рукой.
На лице рыжей заметна дилемма. С одной стороны, она уже давно устала мотаться в проходе и меня тянуть; с другой, ей не охота сдавать позиции и оставлять нас наедине.
Интересно, почему она так на меня реагирует? И ослу понятно, что этот парень может постоять за себя и за двух соседей рядом. Может это его девушка, а я на нем распласталась? Тогда почему он с ней так холоден?
Снова поворачиваюсь лицом к брюнету, чтобы понять ситуацию, разобраться, кто кому приходится, а он не на Лизу смотрит, а на мои обнаженные ноги. Шорты у меня короткие, а в позе, в которой я вишу, вообще, задрались и кажутся трусиками. Вот блин!
Решаю, что надо стянуть их вниз. Хватаюсь за край шорт, но останавливаюсь, потому что не хочется на нем ерзать, а то опять начнет отпускать свои двусмысленные шуточки. И как быть?
Благо мне на помощь приходит бортпроводник: выходит на связь с пассажирами, переманивая всеобщее внимание на себя. Он просит гостей пристегнуть ремни безопасности и оставаться на местах. А еще не волноваться, поясняя, что самолет находится в зоне турбулентности.
Нефига себе турбулентность! – Возмущаюсь я про себя. Стюардессы на гостях распластаны, впрочем, как и я; салат по проходу гуляет, тарелки вдребезги. А он так спокойно обо всем говорит.
Лиза, устав меня доставать, все же решает добраться до своего места, покачиваясь и держась за спинки кресел, она идет вперёд, не смотря на качку. Я вдохновляюсь ее примером и, оттолкнувшись рукой от боковинки сидения, наконец-то принимаю вертикальное положение. И даже парень перестает меня держать.
– Доберешься сама или тебя проводить? – Еще поддерживая меня за второй локоть, интересуется он. А во мне до сих пор Николай бушует, так меня эти двое раздраконили.
– Обойдусь без сопливых, – грублю я, хотя знаю, что веду себя некрасиво. Парень убирает руку и я медленно, но верно поворачиваю вектор в нужном направлении.
Кое-как добираюсь до своего замечательного кресла в первом класс и плюхаюсь в него. Провожу рукой по лицу, стирая напряжение. Как хорошо, что наконец-то все закончилось. Я не люблю лишнее внимание к своей персоне. Тем более неприятно, когда на тебя набрасываются сразу двое.
Я укладываю на колени свой рюкзак, откидываю голову назад и закрываю глаза, чтобы прийти в себя. Очень надеюсь, что с этими людьми я больше никогда не встречусь, потому что не люблю тех, кто ставит себя выше других. Кто считает, что может все. И вообще мне просто стыдно за свое поведение.
Тряска постепенно утихает и самолет медленно, но верно идет на снижение. Я одна из первых, когда мы садимся, отправляюсь на выход, чтобы больше не увидится с ребятами, с которыми недавно ругалась. Я искренне надеюсь, что автобусы развезут нас в разные отели острова и наши жизни больше не пересекутся. Мы из разных вселенных. Мы с разных планет. Они живут в беззаботности, богатстве и роскоши, а я просто я.
В прохладном аэропорту Родоса мне приходится долго ждать своих теть. Настроение не очень. Я зла на них за то, что они нечестно поступили со мной: расселись в разных краях салона, оставив меня без поддержки. Если бы об этом узнали мои родители, они бы очень рассердились. Но я же не ябеда, на первый раз прощу своих непутевых теть и ничего не скажу маме.
Я одна из первых прохожу паспортный контроль и отправляюсь к ленте за нашим багажом. Устраиваюсь рядом с колонной, чтобы наблюдать за остальными пассажирами со стороны, а сама жду, когда появится «великолепная пятёрка». Не знаю, зачем я это делаю, но меня не отпускают мысли о них. Они чудятся мне везде. В голове я прокручиваю фразы, чтобы ответить на возможные колкости, придумываю, как лучше себя повести. Только время идет, я успеваю забрать наши три разномастных чемодана и даже найти теть, но ребята так и не появляются. Как сквозь землю провалились.
Ну и ладно, – решаю я, направляясь к выходу. Значит я великий маг и волшебник легко исполнила свое желание больше никогда не видеть этих высокомерных и грубых людей.
Длинный как стручок гороха автобус, забитый под завязку, стартует со стоянки. Я отбрасываю все нервные мысли о перелете и выглядываю в окно. Погода в начале июня прекрасная, нет жуткой изнуряющей жары, но и вполне комфортно купаться. Остров Родос очень красивый и омывается сразу двумя морями: Ливийским и Критским. Побережье усыпано бесчисленными, в большинстве своём песчаными пляжами, открытыми бухтами и мысами. А как пахнет, не передать словами: цветами, морской свежестью и романтикой.
– Алька, котеночек, как ты там еще не померла с голоду? – Спрашивает рядом сидящая тетя Тома. – В аэропорту ничего не ела, в самолете, бедняжечка, тоже. Эти дикие дети разнесли весь твой провиант по салону. Неуправляемые! Стюардессы их весь полет отлавливали. Даже у меня уже сосет желудок, – она поворачивается к тете Тоне, сидящей за нами, и демонстративно трет свой выпуклый живот. А та ей в ответ поддакивает. – Может, мы все-таки успеем к обеду, а то до вечера я кого-нибудь от голода съем.
Я, не отрывая взгляда от окна, отрицательно качаю головой. Опять они за свое, словно нет других тем для разговора. Я не маленький ребенок, чтобы за мной следить. Сама во всем разберусь. Но не выдаю свои мысли вслух, а то они снова на меня накинутся и испортят все настроение.
– Тоня, ну ты посмотри на нее. Алька, ты что на диету села, ждешь когда кости похудеют? – Возмущается она, всплеснув руками. – Не думай, мальчики на кости не бросаются. Им надо чтобы сисечки были и попочка хорошая…
– Ну тетя Томы! – Зажмурившись от смущения, возмущаюсь я. – Ты чего кричишь на весь автобус? – Шепчу, краснея щеками и оглядываясь по сторонам на улыбающихся соседей.
Вот любят мои тети привлечь чужое внимание. Хлебом их не корми, дай эпатировать публику.
– Да не стесняйся ты, малая. Море на то и нужно, чтобы романы крутить, накручивать. Правда? – Обращается к полной женщине с круглым лицом, сидящей в соседнем ряду. Та с улыбкой согласно качает головой. – В твои годы тем более! Знаешь, как мы в двадцать лет зажигали с Тоней? О-го-го, все подруги падали от наших ухажёров.
Я прячу улыбку, прикрыв лицо рукой. Знаю я их кавалеров, мама не раз рассказывала, что в молодости вытворяли мои тети.
– Я потерплю до ужина, – сообщаю им, чтобы отстали, а то сейчас устроят дискуссию на весь автобус. Обсудят не только мою худобу, но и всю личную жизнь. Спасибо, обойдусь.
Наш гид – симпатичная девушка с крупным носом и пушистыми темными кудрями, переманивает внимание на себя. Пока мы едем, рассказывает об острове, погоде, обычаях, истории. Я слушаю ее в пол-уха заворожённая картинками за окном. Мохнатые изумрудные кипарисы, пирамидками тянущиеся к безоблачному небу, обрамляют извилистую дорогу. А небесно-голубая гладь моря сливается с темной синью.
Спустя каких-то двадцать минут наш автобус въезжает в кованые высоки ворота. Едет по длинному парку элегантно подстриженных деревьев и кустов, клумб с цветами и величественных белых статуй львов. Подъезжает к белоснежному отелю с золотыми арками и стеклянными дверями. И я замечаю, что мои тети начинают копошиться.
– В чем дело? – Я поворачиваюсь к тете Тоне, которая уже встала со своего места и полезла доставать сверху кожаную пузатую сумку. – Я не поняла, – удивленно смотрю на нее. – Это наш такой классный?
– Естественно, Алька, вставай давай, – командует тетя Тома, наспех подмазывая помадой свои алые губы.
Я поднимаю голову и читаю английские янтарные буквы, элегантными завитушками обрамляющие вход: «Atrium Prestige…» и еще что-то там, что мне уже не интересно, потому что двери автобуса распахиваются и надо хватать свой рюкзак, и нестись доставать чемоданы.
В этот раз мама превзошла себя. Мы, конечно, и раньше ездили в элитные отели по горячим следам, ой, путевкам. Но только этот выглядит так дорого и изыскано, как никогда. Мало того, что как только открываются двери автобуса, к нам навстречу в белой рубашке и строгих брюках выходит молодой мужчина консьерж. Спешит вежливо подать руку моим вспотевшим тетям и мне, чтобы мы вышли из транспортного средства, доставившего нас в этот рай. Сам забирает наши чемоданы и учтиво просит следовать за ним прямо в лона прекрасного отеля, где в светлом мраморе, умиротворенно раскинувшихся кожаных диванчиках и аромате морского бриза нас ждет за стойкой ресепшен улыбчивая гречанка в строгом брючном костюме и на высоких каблуках.
– Добрый день уважаемые гости, – обращается она к нам на чистом русском, от чего у меня вытягивается лицо.
Я впервые вижу, чтобы персонал знал несколько языков. Максимум если английский, да и то не во всех странах. Например, в Тунисе понимать нас на языке Шекспира отказывались напрочь.
– Располагайтесь, пожалуйста, сейчас вам подадут напитки и сладости, а я пока заполню ваши бланки заселения. От вас мне нужны только паспорта и ваучеры.
Все, я уже на седьмом небе от восторга. Я-то помню как это муторно после перелета и автобуса вместе с толпой потных, нервных туристов писать, можно сказать на коленке, бланки прибытия, а потом еще несколько часов шататься по отелю, ожидая, когда нам отдадут ключи от номеров. А мы одни тут и даже попить предложили.
