Текст книги "Эм и Ли (СИ)"

Автор книги: Ольга Обр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

32

ЭМИЛИ

Kristian – Разлюбила

Декабрь, суббота, спешить некуда и незачем, но поваляться не выйдет. Грег ещё с вечера готовится к приходу отца, вещи сам собрал в рюкзак и вскочил, как водится, в шесть утра. Теперь топчется по мне, требуя завтрак. Раз десять уже спросил, когда папа придёт. За окном противная не зимняя сырость. Блинчики с кленовым сиропом должны поднять настроение. И кофе, который я никогда не любила. Он напоминает о Хейдене.

Тим приходит, когда я перекладываю на блюдо последний блинчик, и Брук, само собой, зовёт его позавтракать с нами. Нет, я вовсе не против, теперь, когда нам не надо спать вместе и делать вид, что всё прекрасно, отношения наши наладилось. Обычно бывший забирает детей в пятницу, но вчера задержался на работе, и мальчишки нервничают. Странно называть его "бывшим" и при этом каждый раз, когда я произношу это слово вслух, ощущаю приятную лёгкость, словно кандалы сбросила.

А ещё здорово, когда на работу торопиться не надо, собираюсь неспешно и спускаюсь в студию. Ремонт почти окончен, но к открытию мы пока не готовы. Рина обещала забежать сегодня, чтобы помочь с оформлением зоны ресепшена, несмотря на законный выходной. Я рада, что она согласилась стать моей помощницей, с ней всё проходит гораздо проще и веселее. К тому же у нас много общего, и нам всегда есть, что обсудить. Удивительно, как быстро порой вчерашние незнакомцы становятся близкими людьми. Мы разрисовываем стену яркими цветами, превращая скучную комнату в тропические джунгли, и обсуждаем дизайн рекламных листовок, которые заказали на днях. Тим с детьми заходит ближе к обеду, забрать какую-то жутко важную машинку для Грега, и предлагает свою помощь. Представляю, во что может вылиться их семейный подряд, и вежливо отказываюсь. Как только за парнями закрывается дверь, Рина не может сдержать любопытства:

– Твой бывший муж настоящий красавчик. Не понимаю, почему вы развелись: и детей он любит, и на тебя смотрит так, что завидно.

– Я его не люблю, Рина, – делаю акцент на слове "я".

Она шутливо застёгивает воображаемую молнию на своих губах, закрывая тему. Начинает рассказывать о своём новом парне, с которыми познакомилась буквально пару недель назад, делая такие забавные ремарки, что сдержать смех невозможно.

Мне нравится моя новая жизнь даже больше чем та, что была с Хейденом. Кроме продажи картин молодых и талантливых художников я планирую проводить мастер-классы по живописи и с нетерпением предвкушаю открытие студии. Знакомлюсь со студентами художественной академии и молодыми художниками, продающими свои произведения на блошиных рынках, предлагая им сотрудничество, пишу сама и гораздо больше времени провожу с сыновьями. А ещё я благополучно оставила весь свой дабфордский гардероб в прошлом. Сейчас мой стиль – нечто среднее между яркой откровенностью, навязанной Алисой, и сдержанной классикой. Так мне комфортно, так я нравлюсь самой себе. Я не хочу переписать или закрыть в памяти прошедшие десять лет с мужем, они были по-своему прекрасны. И даже зная наперёд, чем закончится наш брак, я вышла бы за Тима замуж снова. Потому что мы любили друг друга тогда, потому что у нас лучшие на свете мальчишки. Но следующие десять прожить я хочу так, как требует моя душа. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на страдания и запреты.

ТИМ

Pink – Our song

Зима в этом году слякотная, от чего на душе ещё паршивее. Погода точно отражает мой настрой. Совсем не хочется возвращаться в пустую съёмную квартиру одному, и я предлагаю Эм поужинать вместе в это воскресенье. Парни, умотавшиеся за день, проведённый в бассейне, клюют носом над своими тарелками, а мы с Эм обсуждаем мою новую работу, её студию и вообще всякое. Если не думать о том, что через каких-то полчаса мне придется сказать им «спокойной ночи» и убраться восвояси, проводив до дома, то всё как раньше.

Когда начинается песня, под которую мы танцевали свой первый свадебный танец, не могу удержаться и приглашаю жену. Брук милостиво соглашается присмотреть за братом, а мы выходим на крошечный пятачок танцпола. Держу в руках самую красивую в мире женщину и не могу смириться, что она теперь только "бывшая". Не могу привыкнуть. Раньше Эм любила подпевать, двигаясь под музыку, сейчас молчит. Я спрашиваю, почему, и она отвечает, что не помнит слов. Смотрит на меня равнодушно, спокойно. Она ведь давно так на меня смотрит. А мне хочется прижать её ближе, поцеловать как раньше, забрать с собой. Всё, что воспринималось как должное, теперь недостижимо. Эм ясно высказала свою позицию, и портить отношения я не хочу. Может, когда-нибудь я и рискну, но сейчас рано.

Провожаю свою семью до дверей, не торопясь, бреду по скользкой булыжной мостовой в сторону дома. Сейчас мне безразлично, что дорогой кашемир пальто может испортиться от противного словно зависшего в воздухе дождя. И так странно встретить в огромном городе знакомое лицо, оказывается, Арана не так уж и велика. Из такси вываливается чертовски пьяный Эверетт в компании длинноногой блондинки и направляется в ближайший бар. Эм не рассказывала, что между ними произошло, но догадаться несложно. Как же легко по жизни идут такие парни, наигрался с чужой женой, разрушил семью и спокойно живёт дальше. Ходит по барам, трахает всё, что движется, и ни капли не сожалеет. Кулаки чешутся разбить его наглую морду, но я прохожу мимо бара. Ни к чему.

33

ЭМИЛИ

Elvira T – Такси

Моя жизнь теперь почти идеальна, такая, какой я мечтала её видеть. Днём. По ночам, свернувшись под одеялом, я бесконечно думаю о том, где и с кем сейчас Хейден. Утром дети прогоняют из головы всяческие мысли о нём, куча дел, связанных со студией держат меня в тонусе на протяжении дня. Наверное, я нашла хрупкий баланс между чувством долга и своими желаниями. Ведь меньшее, чего я хочу, чтобы Бруклин и Грегори видели меня с посторонним мужчиной, осуждали и рано или поздно приняли бы сторону отца. А ещё, надо быть откровенной хотя бы с самой собой, я не до конца верю Эверетту. Не тот он человек, что может задержаться в твоей жизни надолго, взять на себя ответственность. И если он бросит меня, когда посмею поверить в серьёзность его намерений, будет в разы больнее, нежели сейчас. Одно уже то, как легко он принял мой выбор, говорит о многом. Я так и не узнала, чем же его привлекает хемингуэевская Пилар, но теперь мне не стать ей точно. И не жаль. Не жаль, я сказала!

Мы удачно успеваем с открытием к началу рождественской ярмарки и от посетителей отбоя нет. Старт хороший, я радуюсь этому как ребенок. Мы с Бруком и Грегом наряжаем маленькую ёлочку в мастерской, но отвлекаемся на звонок колокольчика от входной двери. Это не Рина, которую я жду с минуты на минуту, а Алиса.

– Привет, Ли, – здоровается весело. – А мне птичка напела, как чудесно ты тут устроилась.

Она по привычке целует меня в обе щеки, весело щебечет , здороваясь с мальчишками, которые немного тушуются, но в целом улыбаются красивой незнакомке. А я смотрю на неё как на привидение и гадаю, что же то за птичка была. Если Алиса знает о моей галерее, значит, и он? Неважно. Мой бывший стилист в своей бесцеремонный манере выпрашивает чашечку кофе, рассказывает о новом клиенте и отвлекает меня. Всё же я рада видеть её, решаю для себя.

– А я хотела у тебя подарок для мужа присмотреть, – озвучивает наконец цель своего визита. И Брук, возомнив себя великим специалистом (наслушался Рины), начинает рекламировать ей имеющиеся полотна. Мы весело переглядываемся, внимая его серьезными речам про "атрасбцанизм" и следуем за юным экскурсоводом.

– Тебе непременно надо нанять этого молодого человека, он увеличит продажи вдвое, если не втрое, – смеётся Алиса, определившись с покупкой.

– Я бы с радостью, но молодому человеку надо учиться, – подхватываю её шутку, а Брук раздувается от гордости. Отвлекает от упаковки картины нас звон разбитого Грегом шарика.

– Я не нечаянно! – комментирует свой поступок он и заливается слезами. На этом моменте Алиса спешит распрощаться и убегает, оставив за собой запах сладких духов и беспомощную растерянность. Устраняю последствия "ненечаянного" акта вандализма, а сама никак не могу перестать думать о Хейдене. Придёт ли он когда-нибудь? Просто узнать, как у меня дела... Будет ли равнодушным, как-будто ничего между нами никогда не было? Скорее всего. И мне нельзя даже думать об этом, мечтать так глупо, ведь сама решила. Поздно, Эмили. Мы сгорели...

ХЕЙДЕН

Xoliday boy – Идиот

– Ты злой как собака стал, – бубнит Чак, но меня это мало трогает. Бесит всё, в данный конкретный момент бесит Чакстер, не желающий примерять новый образ, который подобрала ему Алиса.

– Ты сегодня на его выступление поедешь? – последняя вовсе не боится попасть под раздачу.

– Нет, не маленький, сам справится, – больше всего сейчас хочется домой, надоело быть нянькой.

Алиса хмыкает, подмигивает Чаку, разворачивая того в сторону двери, требует надеть принесённый ей костюм, и мальчишка неожиданно соглашается, видимо, уловив что-то в моём взгляде.

– Не обращай внимания, Чаки, у Хейдена зимнее обострение, – подшучивает надо мной она.

– Ли на него нет, – соглашается парень, и упоминание её имени – последняя капля.

– Пошёл и переоделся быстро! – ору как истеричка, сам понимая, что это перебор.

Вспоминаю, как после недельного запоя всё же решил поехать в Дабфорд и поговорить, но приехал к закрытым дверям и табличке "Продаётся". Звонить... звонить я посчитал глупостью, о таких вещах говорят лично. А лично она, это было очевидно, не хочет. Я тут сгораю заживо, но ей нет до этого никакого дела. Я думал, наш огонь осветит нам путь, но он тупо испепеляет меня. Меня одного.

– Хейден, – тянет Алиса, не в первый раз пытаясь достучаться до меня. – Перестань бросаться на людей. Я кстати на днях Ли видела.

Она говорит это спокойно, между делом, не похоже, чтобы на что-то намекала. Я дико хочу услышать подробности, где они успели пересечься. И при этом не хочу. Алису мои хотелки не волнуют:

– Слышал, она галерею открыла в старом городе? Мне понравилось, стильно, – всё-таки уговорила мужа переехать в столицу. Помнится, он не хотел. Ну какого чёрта она поселилась здесь? Теперь я как идиот буду ходить и надеяться нечаянно встретить её на улице.

Чак возвращается в новом прикиде, прерывает нашу беседу. Это хорошо, больше подробностей мне ни к чему. Неожиданно для себя решаю всё же поехать с ним в клуб. Только не работать, элементарно выпить. Нажраться, будем честны.

Привычная аранская ночь, биты, светомузыка, приторные суки. Это должно отвлечь, но не отвлекает. Я как-будто в заколдованной стране, найти из которой выход нереально. Курю одну за другой, до тошноты. Батарея стопок передо мной двоится в глазах. В какой-то момент обнаруживаю себя в подсобке. И чью-то светловолосую голову в районе моей ширинки. Девчонка сосёт, издавая звуки, которые по её задумке должны быть соблазнительными, но по ощущениям меня сейчас тупо стошнит. Отстраняюсь, не обращая внимания на её наигранное возмущение. Шатаясь выхожу из клуба. Не знаю, куда пойти, и долго сижу на ступеньках, подставляя лицо наконец начавшемуся снегопаду. Зима будет долгой.

34

ЭМИЛИ

Лобода – К чёрту Любовь

Вот и Рождество прошло, странное в этом году. Сочельник мы провели как обычно у родителей Тима, моя мама тоже была. Все они категорически не хотят смириться с нашим разводом и без конца уговаривают одуматься. В этот раз пришлось остаться с ночёвкой: наш дом купили ужасно быстро, а ехать с уставшими детьми в Арану в ночь по заснеженным дорогам не хотелось. Мередит порывалась устроить нас с Тимом в одной спальне. Не знаю, о чём думал в этот момент бывший муж, но он твёрдо заявил матери, что её забота излишня. И за это ему большое спасибо. Неловкий для всех праздник, слава богу, остался позади, и новый год мы с мальчишками будем отмечать втроём. Возможно, даже сходим посмотреть знаменитый столичный салют, если Грег не уснёт до полуночи, само собой.

Я перебираю тюбики с краской, пока дети отдыхают в преддверии ночи. Уговорить их на небольшой сон оказалось труднее, чем я ожидала, но сейчас в квартире стоит благословенная тишина. Только вот тишина не успокаивает, пальцы нервно танцуют по разноцветным жестянкам. Усилием воли останавливаю их беспокойный бег и беру в руки краску, на которой в последний миг замерли пальцы. Кобальт. Холодный. Благородный. Сложный и насыщенный цвет. Подойдёт. Тонкой кистью вывожу лёгкие линии, одна за другой они складываются в странный, несвойственный мне рисунок – девушка-киборг с огромными грустными глазами. Даже не близко к праздничному настроению, которое мне сейчас не помешало бы. Откладываю лист в сторону и буквально заставляю себя изобразить нечто яркое и задорное. Бруку понравится.

Сегодня я не хочу вечеринок и гостей, мы просто одеваемся как можно теплее и отправляемся бродить по сказочным снежным улицам. Для сыновей ночная прогулка – это целое приключение, и они крайне довольны. Мы пьём припасённое в термосе какао с кленовым сиропом, заедаем уличной выпечкой и считаем наряженные ёлки на своём пути. Брук совсем недавно освоил счёт до ста и теперь считает всё подряд, ёлки ничуть не хуже голубей или брошенных нерадивыми гражданами на землю бутылок, даже наоборот.

Когда выходим к собору, носы у всех троих уже красные, но мы твёрдо решили дождаться праздничного фейерверка.

– Мам! – тянет за рукав Бруклин. – Там Хейден. Как думаешь, он не забыл, что обещал нас на своей машине покатать?

Внутри всё замирает и повернуться в ту сторону, куда указывает сын, чрезвычайно сложно.

– Это была арендованная машина, Брук. Здесь у него другая, обычная, – говорю через силу и наконец поворачиваюсь в указанном сыном направлении.

Мистер Умник уже заметил нас. Он не один, в толпе смутно знакомых и совсем незнакомых мне людей Хейден выглядит инородно, все его друзья веселятся, в то время как Эверетт словно встретил на городской улице призрака. А дети уже машут ему руками и радостно зовут по имени. Отвернётся? Уйдёт? Нет. Он медленно отделяется от своей компании, что-то на ходу говоря цепляющейся за его локоть девушке, и направляется к нам. Я не знала, что могу так дико ревновать от одного глупого прикосновения даже не к руке, к черной шерсти стильного пальто.

– Привет, – улыбается явно через силу пацанам. И я готова отказаться от всех своих убеждений, готова весь мир послать к чертям, потому что...

ХЕЙДЕН

NЮ Асия – Останься

Зима эта поганая никогда не закончится, видимо. Ещё только конец декабря, а по ощущениям она длится уже много-много месяцев. Вечная зима. Макс заставляет сегодня идти с ними отмечать новый год, настаивает. Очередной клуб не прельщает, но ведь и одному дома невыносимо, поэтому соглашаюсь. Довольно уже нетрезвый брат вылавливает меня у бара, тащит на улицу:

– Давай, Хейден. Когда ты в последний раз новогодний фейерверк смотрел? Ну? Как в детстве. Мама бы порадовалась, – умело манипулирует мной мелкий. И вот мы уже на заснеженной площади. Ребята вокруг веселятся, а мне хочется только одного – вернуться скорее в тепло. Скучно, глупо. Не хочу я никакой фейерверк. Всё меняется в один миг, стоит заметить в толпе её. Несмотря на объёмное пальто и шапку, скрывающую волосы, узнаю Ли моментально. Как можно её не узнать? Она идёт с детьми по тротуару напротив и что-то весело говорит им. Пацаны здесь, значит, где-то рядом должен быть и их отец, правильно? Не надо нам встречаться, и не надо было выходить из клуба. Хочу отвернуться, спрятаться за спинами друзей, не желаю, чтобы Ли видела, как мне хуёво без неё. Но Бруклин уже машет мне рукой. Блядь. Придётся подойти. Мне безумно хочется подойти.

– Привет, – как же сложно поднять глаза и увидеть её равнодушное лицо. Или появившегося как чёрт из табакерки Смита. Но я не могу не посмотреть на неё, будет выглядеть странно. Мы стоим и молчим как-будто совершенно незнакомые, даже не здороваемся. Из дебильного состояния вырывают дети:

– Ты нас так и не покатал! – обвиняет меня непонятно в чём старший.

– Ламборгини, – со вздохом уточняет Ли. – Они у меня злопамятные.

Сажусь перед пацаном на корточки:

– Извини, что так вышло, Брук. Я, правда, хотел покатать, – протягиваю ему руку, чтобы рукопожатием закрепить мир, а пацан не спешит на него отвечать. Потом со вздохом снимает перчатку и крепко для своего возраста сжимает мою ладонь.

– Я знаю, папа был против, – улыбается неожиданно. Мне вот улыбаться не хочется уже от одной мысли об их отце.

– А где он? – на фига я это спросил? Какая мне разница?

– Дома, наверное, мы к нему завтра с Грегом пойдём. Он здесь недалеко живёт.

Он живёт? В смысле отдельно? Мозг ещё не до конца обработал информацию, а сердце уже бешено застучало в нелепой надежде. Всё как в замедленной съёмке: встаю, поворачиваясь всем корпусом к Ли, перекрывая ей дорогу, не давая места для манёвра.

– Ли? – сука, не могу даже сформулировать вопрос, возможно в первый раз в своей долбанной жизни. Но она должна понять!

– Мы развелись с Тимом, – говорит так просто, словно это какая-то мелочь не заслуживающая внимания.

– Так какого черта ты не со мной, Ли? – я выпил достаточно, чтобы говорить на такие темы. На трезвую, наверняка, решил бы, что она не со мной потому, что не нужен. Не любит. Но сейчас я готов выяснить всё до конца.

– А разве я тебе нужна, Хейден? – эта глупая женщина что, не замечает слона в тесной комнате? Потом добавляет дрогнувшим голосом. – Мы нужны? – теперь моя очередь тупить, но Ли быстро расставляет всё по местам. – Я иду в комплекте вот с этими злопамятными парнями.

Злопамятные парни смотрят на меня с подозрением, когда я хватаю их мать в охапку и целую, целую, не могу остановиться. К счастью, начинается фейерверк, и мальчишки отвлекаются на него. Мелкий требует, чтобы я посадил его на плечи. Одной рукой обнимаю Ли, второй держу непоседу за ногу, чтобы не свалился, и вздрагиваю, когда рядом появляется Макс.

– Говорил же, мама была бы рада, – выдаёт с усмешкой. – Я так понимаю, обратно в клуб ты с нами не пойдёшь?

35

ЭМИЛИ

Zivert – Ветер перемен (Dreamer remix)

Только так и надо начинать первое утро нового года – с поцелуев и любимых рук. Но, боюсь, Хейдену придётся привыкнуть к появляющимся в самый неподходящий момент детям.

– Ты теперь с нами будешь жить? – спрашивает замерший в дверях Брук. Не злится, но и не рад.

Эверетт прячет улыбку и перекатывается с меня на спину, затем садится. Он определённо в замешательстве, как быть дальше – мы оба без белья.

– Если вы с Грегом не против, – отвечает, нащупывая свои боксеры на полу. Натягивает их под одеялом и подходит к сыну. – Я бы очень хотел жить с вами.

Он садится на корточки и терпеливо ждёт ответа, пока мелкий внимательно вглядывается в лицо новоявленного кандидата в отчимы. Но отвечает за брата до этого на удивление тихо стоявший Грег:

– Если ты будешь маму обижать как папа, то уедешь.

Хотела бы я сейчас видеть выражение лица Хейдена, но он сидит ко мне спиной.

– А как папа её обижал? – без сомнения хмурится Эверетт.

– Рисовать не разрешал, – вполне серьезно заявляет Грегори. – И кричал. Ты тоже кричать будешь?

Вероятно, Хейден ожидал другого ответа, потому что плечи его ощутимо расслабляются:

– Нет, ребят, не буду кричать. И я очень люблю смотреть, как мама рисует. Красиво.

Младший тут же смягчается, улыбается и бежит ко мне. А вот Бруклина так просто не купишь, он вообще по природе недоверчивый.

– Живи пока, – кивает нехотя и обходит Хейдена по широкой дуге, направляясь в мою сторону.

– Хорошие у тебя защитники, Ли, – улыбается, не зная как быть дальше.

– Дай мне пижаму, там в комоде, – нахожу, чем занять ему руки.

После завтрака, прошедшего вполне сносно, Хейден отправляется к себе – пока что за сменными вещами. Если честно, мы ещё не обсуждали, кто и где будет жить. Мы вообще ничего не обсуждали, не до этого было. Вызвать такси первого января нереально, и он отправляется в сторону ближайшего каршеринга – в соседний квартал, вряд ли вернётся быстро. Так что у меня есть время обсудить всё с мальчиками. Честно рассказываю детям, что хотела бы встречаться с Хейденом и что он мне очень дорог. Они кивают, не выказывая особой радости, хорошо хоть не выступают резко против.

– Мам, ты из-за Хейдена от папы ушла? – никогда не сомневалась в умственных способностях старшего сына.

– Отчасти, Брук. Но в основном потому, что мы с папой больше не любим друг друга. Так бывает.

– Если ты разлюбишь нас, то отдашь папе? – то, чего я так боялась, детская логика отличается от взрослой.

– Нет, Брук, можно разлюбить кого угодно, только не собственных детей. Так что придётся вам жить со мной до тех пор, пока не вырастете и сами не захотите уехать.

– То есть всю жизнь, – приходит к своим выводам сын и вроде успокаивается.

Вскоре появляется Тим. Сегодня галерея закрыта – выходной, и он заходит со двора. Я без каких-либо сомнений дала ему запасные ключи и сейчас размышляю, уместно ли это теперь. Пока мальчишки шумно собирают вещи, бывший муж, сколько себя помню выглядящий с иголочки, а сегодня удивительно помятый, выдаёт:

– Вернись ко мне, Эм. Я не могу без тебя.

Между нами повисает отвратительная пауза. Я стою, отвернувшись к окну, и он подходит сзади, осторожно кладёт руки мне на плечи.

– Знаешь, что приходит мне в голову, когда я вспоминаю о тебе, Тим? Сделай мне кофе, пожалуйста, быстро! Где моя рубашка? Не трогай меня! – даже просто произносить это мне неприятно и тяжело. – Я не помню, как и когда мы любили друг друга. Слишком давно это было.

Он упирается лбом мне в плечо и дышит тяжело. А я продолжаю:

– Тебя просто лишили привычной служанки, вышвырнули из зоны комфорта. Вот и всё. Это не любовь, Тим.

– Не правда, Эм. Согласен, я вёл себя... – но я не даю ему договорить.

– Ты столько лет не интересовался, что я чувствую. Сейчас я не хочу знать, что чувствуешь ты, – отрезаю довольно грубо. – Я не хочу ругаться, давай останемся друзьями, несколько это возможно. Ради мальчиков.

Которые как раз закончили паковать игрушки и радостно выбежали в гостиную. Я выпроваживаю их поскорее, нет сил находиться рядом с ним. Отболело. Прошло. И всё равно грустно.

ХЕЙДЕН

Omar – Your loss my gain

Первого января жизнь в городе как-будто замирает, и ехать по столице в кои-то веки комфортно. Настроение как в детстве на Рождество, когда получил именно тот подарок, который заказывал Санте. Хочется вернуться к Ли как можно скорее, но на обратном пути, уже в своей машине, решаю немного изменить маршрут – один крупный торговый центр недалеко от моего дома работает без перерыва на праздники и я рассчитываю найти там кое-что. Поездка оказывается успешной, поэтому я даже напеваю какой-то глупый прилипчивый мотив, когда сворачиваю в старый город. Вот с парковкой здесь беда, и пока ума не могу приложить, как мы будем решать этот вопрос. С трудом нахожу пустое место за две улицы от нужного дома, хватаю сумку и спешу к небольшому двухэтажному зданию, манящему меня. А навстречу мне идут Брук с Грегом. В сопровождении отца. Блядь, и как мне теперь вести себя? Нам ведь придётся волей неволей пересекаться. Старший, до этого шедший независимо, при виде меня вцепляется в руку Смита и хмурится. Грег напротив довольно лыбится. Что-то говорит отцу, отсюда я не могу расслышать его слов, и теперь хмурится уже папаша. По ходу, выкладывает новости. Рано или поздно это должно было произойти. Когда мы равняемся с ними, Тимати Смит перегораживает мне дорогу и смотрит с угрозой. Молчит.

– Вы же не будете драться? – уточняет сосредоточенный Бруклин, и его отец расслабляется.

– Нет, конечно. Любую проблему можно решить словами, – говорит сыну. Какая адская чушь. Иные проблемы совсем не решить без хорошего мордобоя. Сложно же нам будет воспитывать этих парней со столь разным подходом к жизни. А быть просто мужиком, который трахает их мать, я не собираюсь. Нет, у нас будет семья. Такая, как была у мамы и Шона, отца Макса. И я в ней никогда не чувствовал себя лишним. Всё это проносится в голове за долю секунды. Я протягиваю руку первым, но он, что не удивительно, игнорирует мой жест.

– Мы не друзья, Эверетт, – говорит холодно. – Скорее наоборот.

Пожимаю плечами, потому что мне в общем-то безразлично его мнение и отношение ко мне. Он проиграл, я выиграл. Улыбаюсь вежливо, на моей работе быстро учишься правдоподобно улыбаться всяким отвратным мудакам.

– До встречи, парни, – вот пацанам уже искренне. И иду туда, откуда его очевидно только что выгнали. Мне там рады, знаю точно.

Ли открывает дверь сначала хмурая, но тут же светлеет, поняв, что это я. Говорил же, выгнали. Мы с трудом избавляемся от моей верхней одежды и обуви. Целых два месяца друг без друга, как мы вообще это пережили? Не прекращая целоваться, перемещаемся в спальню. Надо замок изнутри врезать, отмечаю мысленно. К моменту, когда она оказывается на кровати в одной лишь соблазнительной и невесомой полоске кружевных трусиков, я почти забываю о своём плане. При виде этой женщины все адекватные мысли из головы вышибает. Но вспомнив, возвращаюсь к сброшенным у двери джинсами. Кто-то делает это на виду у всех, с фотографом, фейерверками и группой поддержки. Ничего из этого нам не нужно, мы были на виду слишком долго. Я хочу, чтобы всё было так: только я и она, и ничего и никого между нами.

– Что ты там прячешь, Хейден? – спрашивает с подозрением.

Вместо ответа сгребаю её в охапку и усаживаю к себе на колени. Такая горячая кожа спины Ли прижимается к моей прохладной груди, и это идеально. Я хочу её безумно и отказывать себе теперь ни в чём не собираюсь. Огонёк выгибается и сама насаживается на меня, двигается плавно, вжимается в меня бёдрами всё сильнее. Потом замирает, хватает за руку со сжатым кулаком и требует:

– Покажи!

Какая нетерпеливая, сумасшедшая, огненная. Моя. Проводит кончиком пальца по новенькой татуировке на моём предплечье, потом неожиданно нажимает на какую-то точку на запястье и заставляет раскрыть ладонь. Почти не дыша смотрит на простую черную коробочку, и мне приходится отпустить левую грудь, которая так уютно лежала в моей руке, чтобы открыть. Кольцо не дизайнерское, что ещё купишь первого января, но вполне симпатичное.

– Огонёк, – шепчу ей на ухо. – Я знаю, ты не Ли, и ты не Эм. Ты разная, в тебе словно уживаются две женщины. Я хочу, чтобы обе эти женщины были моими. Ты ведь выйдешь за меня?

Она молчит, заставляя меня нервничать. Слишком рано? Сука, нам ведь не по двадцать лет, чтобы ждать ещё хотя бы на день дольше! Она снова начинает двигаться, хотя мне уже немного не до секса.

– Хейден, – стонет Ли. – Давай уже надевай это чёртово кольцо, если ты не заметил, мы в процессе!

Ещё как заметил, конфетка. Колечко садится как влитое, и "потерять" его я ей уже никогда не позволю. Довожу будущую миссис Эверетт до оргазма и её "да" выходит именно таким громким, на какое я рассчитывал.