Текст книги "Не оглядывайся (СИ)"

Автор книги: Ольга Новак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

ГЛАВА 16

Если бежать все время по прямой, то оглянувшись, с удовольствием замечаешь результат проделанной работы. Ты пробегаешь мимо старых многоэтажек и новеньких высоток, которые как грибы растут на твоих глаза, пробегаешь мимо уютных двориков, мимо бабушек, ведущих своих внуков на шумные и яркие детские площадки, мимо машин, которые пытаются втиснуться в тесные ряды Логанов, Цивиков и Фокусов, заполонивших и так переполненные стоянки. Ты выбегаешь из тихих, но давящих дворов на широкие тротуары улицы. Оббегаешь людей на остановках, парочки, которые словно прилипли друг к другу и заняли больше половины дорожки, оббегаешь собачек, радостно виляющих хвостами.

Ты проносишься мимо магазинов, проверяешь время и расстояние на часах, пытаешься успокоить пульс и дышишь: короткий вдох носом и длинный выдох ртом. Ты заворачиваешь через три километра в небольшой парк возле какого-то офиса, перепрыгивая перепады тротуара и дороги, дыхание становится спокойнее, ты уже и не замечаешь, что бежишь, мысли где-то очень далеко. Это как медитация: сознание чистое, ты отсчитываешь ритм и тебе некогда думать о чем-то другом. Я люблю такие дни.

Но бывают такие дни как сейчас.

Дождик начал моросить уже с раннего утра. Бежать далеко не было ни настроения, ни желания. Вообще бежать желания не было, но я проснулась неожиданно рано. Крутилась в постели еще пол часа, пытаясь отогнать мысли о Саше: во сколько он вернулся домой и вернулся ли вообще. Проверила телефон, на котором не было ни одного пропущенного, ни одного сообщения и, закинув его подальше, пошла под горячий душ.

На улице оказалось довольно свежо, к тому же небольшой ветер и срывающийся дождь внушали желание вернуться в теплую постель, смотреть сериалы и пить чай. Собрав всю волю в кулак и вспомнив слова мамы – никогда не возвращаться назад, я быстренько размялась под козырьком подъезда и побежала. Недалеко от дома был небольшой стадион при школе, и я направилась прямиком туда. Бегать по кругу – скука смертная, но когда хочется просто слегка размяться и быстро вернуться домой, то это хороший вариант. Я засунула в уши наушники, чтобы хоть как-то взбодриться от этих однообразных пейзажей и продолжила думать. Очистить голову не получилось. С большим усилием мне удалось отбросить на второй план Сашу и начать обдумывать наряд на вечер. Валя написала и предложила встретиться не у нее, а в новом баре, который ей очень советовала коллега. У меня возражений не было, так даже лучше. Наедине всегда тянет на откровения, а когда вокруг музыка, чужие разговоры и симпатичные бармены, то и дело подходящие вам подлить, можно обсуждать всякую ерунду, не требующую больших душевных сил.

Не знаю почему я не могла обсудить Сашу с Валей. В общем-то в этом не было ничего странного, я редко обсуждала с кем-либо свою личную жизнь. Но учитывая, сколько много я об думаю, мне нужно было с кем-то поговорить. Возможно, взгляд со стороны помог бы мне разобраться в себе и в наших отношениях.

Когда я уже раз в десятые пробегала турники, которые сегодня, в дождь, были непривычно пусты, в наушниках прозвучал звонок, прервавший бодрые завывания Blue October.

Я начала замедляться, постепенно переходя на шаг. Повернула руку, на которой в чехле был прикреплен телефон и брови удивленно поползли вверх. Я нажала прием и как можно равнодушней произнесла:

– Привет.

– Привет, – голос Саши звучал спокойно и тепло, – Ты в спортзале? Громко дышишь.

– Нет, но мое занятие не менее приятное, – я постаралась выровнять дыхание.

– Меня определенно радует, что разговор со мной еще приятнее, раз ты отвлекаешься на звонок.

Я закатила глаза и медленно пошла на выход с территории школы. Пробежка сегодня вышла слишком быстрой и тяжелой, это изначально была провальная идея.

– Ты сегодня рано, – сменила я тему, поправляя выпадающий из уха наушник.

– Я всегда так встаю.

– Даже если вчера гулял? – я поморщилась от такой неумелой подводки, представляя ухмыляющееся лицо Саши.

– Если тебе интересно во сколько я вчера вернулся, можешь просто меня спросить.

«А ты можешь просто сказать мне» пробурчала я про себя, борясь с любопытством и гордостью.

– Знаешь, у меня в жизни есть вещи, которые интересуют меня больше.

– Тогда не буду тратить твое время рассказом о моем вчерашнем вечере.

– Спасибо! – с чувством сказала я, не скрывая раздражения.

– Ну а как ты провела вечер? – в трубке послышался шум воды.

– О, просто отлично.

– И никаких подробностей?

Он точно издевался. Я закусила губу, придумывая ответ. Вчера был довольно тоскливый: вино я так и не выпила. Приехав домой, долго читала, потом пару серий сериала, под который я успешно заснула. Зато проснулась рано, чего не было уже очень давно.

– Друзья не утолили твою жажду разговоров?

– Это друзья, а это ты.

«А кто я тебе?» чуть не вырвалось у меня. Но я не спросила, а Саша не ответил.

Я поежилась от прохладных капель, которые стали залетать под воротник. Дождь усилился, и я быстрым шагом преодолела оставшиеся метры до подъезда.

– Я бы рассказала подробности, но захожу в лифт, связь будет плохая, – я уже не пыталась притворяться и бодриться, холодный дождь и наша непонятная беседа остудили мой пыл.

– Тогда у нас есть всего несколько секунд, чтобы я спросил о твоих планах на вечер, а ты сказала, что очень занята, – голос Саши прозвучал насмешливо, но мне показалось, что он ждет серьезного ответа. Или мне просто так хотелось.

– Я действительно занята сегодня, – я нажимаю кнопку 8 и двери лифта мягко закрываются, – встречаюсь с Валей.

– Вспомнил, ты говорила.

Я молча пялюсь на себя в мутное зеркало лифта и жду хоть каких звуков в трубке. Но Саша молчит, как и я.

Лифт с тихим «Дзинь» открывается на моем этаже и я, звеня ключами, подхожу к двери.

– Ладно, – хриплый голос на том конце прерывает молчание, – если будет желание…

Я захлопываю за собой дверь и прислонившись к ней, закрываю глаза.

– …Твоя зубная щетка ждет тебя в моей ванной, – продолжает Саша и я представляю его улыбку.

– Запасная. – я тоже улыбаюсь, но зачем-то вставляю это незначительное уточнение. – Спасибо, но останусь сегодня у Вали, у нас пижамная вечеринка.

– Звучит серьезно. Тогда хорошего вечера.

– А ты? – вырывается у меня, чувствуя, что Саша хочет закончить разговор.

– Может тоже пойду на какую-нибудь пижамную вечеринку, – усмехается Саша.

– Ты не носишь пижам, – смеюсь.

– Но ведь пижамы на этих вечеринках не главное, верно?

– Верно.

Внутри опустошение и я все жду от него каких-то слов, которые не могу сказать сама. Часы на кухне громко отсчитывают секунды, и я сползаю вниз по гладкой двери.

– Звони, если буду нужен, Вера.

– И ты…

…Если буду нужна. В телефоне звучат короткие гудки, потом тишина и я устало бросаю руку на пол.

Бежать по дворам и тротуарам опасно и неудобно – люди, велосипеды, перепады уровней, заминки на светофорах. По кругу бегать спокойно и безопасно. Дорога стадиона стелется под твои ноги сама. Да, ты расслаблен и не так заинтересован в результате и процессе. И когда бы ты не оглянулся – ты увидишь все то же, что видел до этого уже много раз. Иногда это выматывает. Иногда надоедает. Иногда ты смотришь на спортивные часы, проверяя расстояние, большее количество раз, чем набегал километров за неделю. Но это хотя бы безопасно.

Что может пойти не так?

ГЛАВА 17

Я на автомате переступаю выпирающую от стены коробку в комнате и подхожу к зеркалу в прихожей. В последний раз критично оглядываю себя: волосы выпрямлены и даже немного блестят от гладкости, мягкий тонкий свитер зеленого цвета, обтягивающие темные брюки, так можно и на свидание пойти. Улыбаюсь себе и провожу в последний раз щеточкой по бровям. Телефон на тумбочке негромкой звенит и на экране высвечивается сообщение от Вали:

«Я выехала»

«Я тоже»

Проверяю приложение: такси будет через 3 минуты. Наклоняюсь, чтобы натянуть короткие легкие ботинки, как тишину разрывает тревожный звонок, исходящий от моего телефона. Беру телефон и с удивлением на экране вижу имя сестры. Сердце начинает ускоряться, на ум приходит лишь одна причина, по которой Таня может звонить в субботу вечером – что-то с мамой.

– Таня? – с волнением говорю и сердце сильнее сжимается, слышу глухой голос сестры.

– Алло, Вера. Мне… Мне нужна твоя помощь. – она делает паузу, и мне кажется, что она передумала и сейчас бросит трубку.

– Что случилось? Что-то с мамой? – не выдерживаю я.

– С мамой? Нет, с ней все хорошо. Наверно, – она раздраженно цокает, как будто ей надоели мои вопросы, – мама тут ни при чем. Помощь нужна мне. Ты…Могу я тебя попросить…В общем, можешь приехать за мной?

Я непонимающе смотрю на себя в зеркало, перебирая в голове возможные варианты. Тане нужна моя помощь?

– Что случилось? Где ты?

– Я сейчас кину тебе адрес. Возьми с собой белую блузку.

– Блузку? – я хмурю лоб, пытаясь разгадать сестру.

– Не задавай вопросов, Вера, – он начинает в своей манере – тоном, не терпящим возражений, но внезапно говорит тихо, почти умоляюще, и внутри у меня все застывает от беспокойства, – Только приезжай скорее, прошу тебя.

– Скоро буду.

Я отключаюсь и застыв продолжаю смотреть на себя в отражении зеркала. В голове, кажется, нет ни одной адекватной мысли о том, что случилось с Таней. Мелькает идея позвонить Леше, но интуиция подсказывает, что Таня мне этого никогда не простит. Иначе почему она позвонила мне, а не ему?

От раздумий меня отвлекает опять звук из телефона. Такси ждет уже пару минут. Тихо ругаясь, я отменяю вызов, испортив свой практически идеальный рейтинг, и бегу к шкафу в поисках блузки.

Десять минут спустя я выезжаю со двора. Я позвонила Вале, сумбурно объяснив свое опоздание семейными проблемами, но пообещав задержаться не более чем на пол часа. Часы на панели авто показывали 20:34.

Еще четверть часа спустя, удачно поймав по пути все зеленые светофоры, навигатор завел меня в большой и запутанный жилой район. Я взяла в руки телефон и вышла из машины. Тут же мое внимание привлекли голоса, и я увидела два силуэта у подъезда.

Я медленно направилась туда, различая срывающийся голос Тани и нервный мужской.

– Ты обещал! Ты мне обещал!

– Я, мать твою, держу свои обещания! Из нас двоих здесь ты не следишь за словами!

Я сделал еще два неуверенных шага, боясь того, что еще могу услышать и вышла из тени под свет подъездного фонаря.

– Таня?

Сестра резко поворачивается. Я вижу ее испуганное лицо, украшенное дорожками от потекшей туши. Она крепко обнимает себя за плечи, кутаясь в пиджак, и я делаю еще шаг к ней в неосознанном порыве защитить. Она меня опережает и больно хватает за руку.

– Зачем ты вышла из машины? Почему не позвонила? – глаза блестят и ее громкий шепот звучит громким эхом на весь квартал.

– Я…

Она нервно озирается на мужчину, я успеваю лишь заметить, что он высокий, густые брови, волосы очень темные, почти черные и едва заметная щетина покрывает подбородок.

– Пойдем, – она изо всей силы тянет меня подальше от него, но я успеваю словить его растерянный взгляд.

– Таня, – он делает буквально пару быстрых шагов и оказывается рядом с нами.

– Отойди, – зло шипит Таня, до боли сжимая мое запястье.

– Ты не можешь так уйти, – нотки отчаяния звучат в его голосе, и я теряюсь от того, насколько это не совпадает с его грозной внешностью.

– Могу. Я могу, и я это сделаю, – Таня срывается, и я вижу на щеке снова блеск от слез, – я ухожу. Это все.

– Нет. Ты говорила, что…

– Я соврала.

Она замерли, борясь друг с другом взглядами, словно на ринге. Я бы так и смотрела на эту ужасную и одновременно прекрасную картину, если бы не мое горящее запястье. Я пошевелила рукой, пытаясь высвободить ее из крепкой хватки сестры, но Таня отмерла сама из-за моего движение и, отпустив меня, резко развернулась и почти побежала к машине.

Я в последний раз посмотрела на мужчину. Я хотела его ненавидеть, мне казалось, что он только что разрушил что-то важное во мне. Таня разрушила. Но он, почувствовав мой взгляд, повернулся и внутри все оборвалось – столько отчаяния было в его глазах. Я услышала, как хлопнула дверь машины, с трудом отвернулась от него и быстро пошла за сестрой.

Села, крепко обхватив руль. Таня замерла как статуя, и я все никак не могла посмотреть на нее. Повернулась снова в окно, он все еще стоял на подъезде и смотрел на нас.

– блузку привезла? – Таня нарушила тишину и я, наклонилась к заднему сиденью, кинула ей на колени пакет с блузкой.

Ватными руками завела машину и медленно начала выруливать по узким коридорам жилых дворов.

Таня сняла пиджак и свою блузку. Краем глаза я заметила, что на ней не хватало нескольких верхних пуговиц и она была немного порвана. Быстро застегнула мою, немного тесную ей в груди, поворчав тихо, что она недостаточно выглажена и откинула козырек с зеркалом, начав приводить свое лицо в порядок. Она действовала быстро и четко, как будто проворачивала это уже миллион раз. Я поглядывала на сестру, которую впервые лет за десять видела такой разбитой как десять минут назад, и не могла поверить, что ей удалось так быстро вернуться в свое привычное состояние. Но может, мне так лишь казалось.

Я посмотрела в зеркало заднего вида, словно все еще видела там силуэт незнакомца с отчаянными глазами и открыла рот, пока, еще не придумав, что сказать сестре. Меня прервал звонок телефона и я, чертыхнувшись, затараторила, не дав и слова сказать Вале:

– Прости, прости! Я уже лечу, еще буквально минут двадцать!

– Сорок минут назад, ты говорила, что тебе нужно всего пол часа.

– Извини, – кроме этого слова, мне больше нечего было сказать подруге, – я все объясню.

Таня напряженно посмотрела на меня, но я проигнорировала ее взгляд и снова заверила Валю:

– Дождись меня, ладно? Угощаю весь вечер!

– Судя по всему, ты успеешь только на один коктейль, – Валя все еще была недовольна, но голос немного смягчился.

Я наигранно засмеялась и, пообещав не задерживаться сильно, положила трубку.

– Надеюсь, ты не будешь ничего рассказывать ей, – Таня наконец подала голос, я быстро повернулась к ней и снова сфокусировалась на дороге.

– Рассказывать о чем?

– Хмм, ты сама знаешь, – она поерзала на сиденье и приоткрыла окно, пустив в салон прохладный воздух.

– Вообще-то нет. Но я очень надеюсь, ты объяснишь.

– Не нужно говорить со мной в таком тоне, я ничего тебе не должна.

Я сжала зубы до скрипа и крепче стиснула руль, сдерживая себя от грубых слов.

– Я тоже не должна была приезжать за тобой, – я сглотнула, решая, говорить ли то, что собираюсь сказать, – и прикрывать твои измены тоже не должна.

– Ты не знаешь, о чем говоришь! – моментально ощетинилась сестра.

– Тогда расскажи мне! – я повысила голос, пытаясь достучаться до сестры.

– Нечего рассказывать, – она сжалась в спинку сидения, всем своим видом показывая, что не собирается со мной откровенничать.

Я сглотнула, собираясь с мыслями. Я могу ведь просто отвезти ее домой, высадить и поехать отдыхать с Валей. Я делала так тысячу раз. Таня делала так тысячу раз. Разве нам не хватает своих проблем, чтобы еще разбираться с чужими?

– Как же Леша? – говорю я тихо.

– О, господи! – Таня взмахивает руками и со всей силы разворачивает корпус ко мне, – ты как маленькая, Вера!

– Если быть взрослой – это предавать любимых, то я отказываюсь взрослеть.

Таня смеется – громко и надменно, закинув голову вверх.

– Давно ты…? – я испуганно смотрю на сестру в истерике, не в силах закончить предложение.

Танин смех затихает, и она отворачивается к окну. Она молчит так долго, что мне кажется, она уже не произнесет ни слова. Я смотрю на ее отражение в стекле и голос ее звучит глухо:

– Около года.

Я закрываю глаза, остановившись на долгом светофоре и пытаюсь не провалиться в пустоту, которая накрывает изнутри, захватывая все нутро по частям.

– Почему?

«Почему с ним? Как давно ты его знаешь? Как хорошо? Любишь ли ты его? Любишь ли ты Лешу?». Вопросы, вопросы, вопросы. Есть ли на них ответы?

– Ты не поймешь, – поворачивается ко мне и ее улыбка похожа на оскал, – и не смей меня осуждать.

Горло сдавливает судорога, но я все же произношу:

– Главное, чтобы ты себя не осуждала.

Таня прерывисто смеется и склонив голову говорит снисходительно:

– Святая Вера! Если бы ты понимала, если бы ты могла понять других и перестать думать о себе хоть на секундочку, от тебя бы не ушел Илья.

Рука дергается на руле и я, забыв, что собиралась сделать, перестраиваюсь в соседний ряд, подрезав черную машину, громкой просигналившую мне.

– Осторожней! – Таня цепляется в кресло.

Я глубоко дышу, пытаясь успокоить мысли:

– При чем здесь я и Илья? Я ему не изменяла!

– При том! Вечно ты пытаешься найти изъяны в других, чтобы обелить себя! Это моя жизнь, ясно!?

Я на автомате каким-то образом доезжаю до дома Тани и Леши, и останавливаюсь. Телефон начинает громко звонить, вызывая головную боль и я выключаю звук, даже не посмотрев на экран.

Сердце стучит как сумасшедшее и мне не хватает дыхания. Я медленно поворачиваюсь к сестре, и она повторяет за мной. Мой телефон снова звонит и уже Таня резким движением блокирует звук и бросает гаджет в подстаканник. Она приоткрывает дверь машины, но продолжает сидеть. Мне хочется, чтобы она ушла и ничего больше не говорила. Но она произносит уже спокойно:

– Все время ты себя сдерживаешь и хочешь, чтобы все вокруг были такими же. Загоняешься в рамки, пытаясь втиснуться в каждого человека, который тебе нравится. Но так удивительно, что нравятся тебе именно те, кто имеет смелость жить так, как хочет. Илью ты тоже задушила. – она выставляет ногу из машины, но снова оборачивается ко мне, – Я говорю это, потому что люблю тебя. Займись уже своей жизнью, Вера.

Она в последний раз приглаживает волосы рукой и выходит из машины. Я смотрю перед собой, но дверь все еще открыта. Таня наклоняется, и я слышу мягкие, уже забытые нотки в ее голосе – забота и благодарность:

– Спасибо за помощь. Это очень ценно для меня.

Интересно, с ним она так же разговаривала? Иначе почему он терпит ее целый год?

Сестра ждет чего-то еще несколько секунд, но я молчу и, как только дверь захлопывается, резко давлю на газ и уезжаю.

Дорога кажется размытой и мне кажется, что это из-за моих слез. Но глаза жжет от сухости, и я слишком поздно понимаю, что это снова начался дождь, который испортил мое утро. Набираю скорость и запоздало включаю дворники. Улица пустая и я, не думая ни о чем, вписываюсь в неожиданный поворот, вылетев на встречную полосу. Машина возникает передо мной, мигая яркими фарами и сердце падает вниз, я до боли сжимаю руль и кручу его изо всех сил вправо. Оглушительный звук гудка заполняет мой мир и я, не видя ничего перед собой, возвращаюсь на свою полосу. Слишком сильно кручу руль, заезжаю на тротуар и, сжимаясь от громкого скрежета, резко торможу.

Салон будто в вакууме и мне кажется, что я потеряла слух, пока дверь с моей стороны не открывается, впуская холодные капли дождя и громкий мужской голос:

– Какого хрена! Ты совсем долбанулась, дура?!

Я медленно поворачиваюсь к нему и его круглое лицо немного смягчается.

– Ты в порядке? Выйди: руки, ноги двигаются? – он протягивает руку, хватает меня за локоть и вытягивает на улицу.

Я тут же отмираю, ледяной дождь мочит тонкий свитер, который неприятно прилипает к телу, и я ошалело оборачиваюсь на мужчину. Потом смотрю на свою машину, пытаясь понять масштаб произошедшего.

– Ты пьяная? – он наклоняется ко мне ближе, из-за шума дождя его голос звучит словно с помехами.

Я качаю головой и смотрю на его черный мерседес.

– Меня не задела! – кричит он и обходит мою машину, с другой стороны, – зеркало себе снесла!

Я подхожу к нему и вижу, что остановилась почти вплотную к фонарю. Фонарь стоит, а вот мое зеркало валяется под ногами мужчины. Теперь я могу его разглядеть: это тучный, невысокий мужчина, лет сорока. Он опускается на корточки и поднимает зеркало, быстро осматривает его и протягивает мне.

– Сама доедешь? Может позвонить кому?

– Нет, не нужно, – наконец произношу я.

Я беру зеркало и киваю ему. Он в последний раз окидывает меня взглядом и мелкими шажками бежит до своей машины.

Я оглядываюсь вокруг, на улице по-прежнему никого нет. Я как в замедленной съемке иду к машине и трясущимися руками кладу зеркало на сидение рядом с собой и аккуратно возвращаю машину на дорогу.

Я еду очень медленно, пытаясь сквозь туман в голове выстроить маршрут. Мне кажется, что я должна ехать в бар к Вале, но почему-то оказываюсь возле дома Саши. Меня всю трясет от холода и нервов. Я беру в руки телефон. На экране высвечивается 6 пропущенных от Вали и одно сообщение: «Не торопись, поехала тусить с Максом». Ответить нет сил, я лишь сжимаю телефон в руке и выхожу из машины, иду сквозь дождь прямо к подъеду. Дверь передо мной открывает девушка с ярким зонтиком и я проскальзываю за ней.

Мне кажется, что я сплю. Прямо на полу подъезда, прислонившись к стене. Промокшие джинсы и тяжелый от дождя свитер тянут меня вниз. В подъезде тепло, озноб бьет уже не так сильно, и я устало закрываю глаза. Телефон, крепко зажатый в руке, продолжает равнодушно повторять, что абонент не доступен. Не знаю сколько проходит время, но я с болью в голове разлепляю глаза, когда слышу звук открывающихся дверей лифта. Мягкие шаги в кроссовках и из-за угла появляется Саша. Он застывает, увидев меня. Я жмурюсь от яркого света и головной боли, и неловко поднимаюсь, опираясь на стенку.

Не знаю, как я выгляжу, но Саша не кажется удивленным. В глазах нет жалости или сочувствия, скорее он зол. Он сжимает челюсть, и я вижу, как напрягается его шея, как выпирает кадык. Я делаю неуверенный шаг к нему, но мокрый ботинок скользит по плитке, и я спотыкаюсь. Нет сил спасаться, и я просто падаю, готовясь к встрече с жестким полом, но оказываюсь в теплых руках. Он обхватывает меня за талию, прижимает крепко к себе. Он сухой и теплый, я вдыхаю запах сигарет, дождя и слабых древесный аромат. Сжимаю пальцами его свитер на груди и прижимаюсь сильнее.

Он гладит меня по спине, и я не сразу понимаю, что меня трясет не от холода, а от плача, который беззвучной волной наконец накрыл и меня.