Текст книги "Не оглядывайся (СИ)"

Автор книги: Ольга Новак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

ГЛАВА 5

Август, 7 ЛЕТ НАЗАД

– Черт!

– Аккуратней.

Саша схватил меня под локоть, удерживая от падения.

– Почему здесь вечно так темно? – Я вцепилась в его руку, смеясь.

– Могла бы уже привыкнуть.

Мы были почти у бабушкиного дома. Очередное лето подходило к концу. Но в этот раз я не уезжала на север. В этот раз я оставалась. Поступила в университет, пролетела с общежитием и до последнего дотянула с поиском жилья. Завтра нужно было уезжать в город, мама прилетит только в конце сентября, так что сестра, которая уже переходила на четвертый курс должна была со мной поездить по квартирам, поискать варианты. А тем временем уже было 27 августа.

Мы остановились напротив бабушкиных соседей, не дойдя до спасительного фонаря несколько метров.

– Надо пожаловаться вашему главе, – я решительно посмотрела на Сашин силуэт в темноте, все еще держа его за руку.

– На то, что фонари не горят в два часа ночи? – с сомнением в голосе спросил он, – сегодня ты не была так решительна с Машей.

– Перестань, – сразу ощетинилась я, – она просто приревновала.

– Сложно сдержаться, когда все внимание сосредоточено вокруг одной девочки.

Он издевался, и я это чувствовала, но почти за два года нашего общения я не научилась правильно реагировать на его слова.

– Они не всерьез. Просто отвыкли за год, я для них как новая игрушка.

– Ну с игрушкой ты перегнула, – Саша стал серьезнее и у меня отчего-то перехватило дыхание, – Но если тебя напрягает такое внимание, тогда тебе стоит быть пожёстче с ними

– Как ты? – спросила тихо, – я не могу быть такой как ты.

– А какой я? – он немного наклонил голову, смотря на меня с интересом.

– Как будто тебе все равно, что о тебе подумают.

– Что в этом плохого?

– Я не знаю, – ответила растерянно.

– А ты подумай.

Я в очередной раз остро почувствовала пропасть между нами. Какой маленькой я себя ощущала сейчас, несмотря на то что мне было уже 18.

Я медленно как завороженная подняла руку и дотронулась до шрама на щеке парня. Он вздрогнул, и я повторила его движение, но руку не убрала.

– Люди не будут тебя любить, – я перевела взгляд со своей руки на его щеке и посмотрела ему в глаза.

– Зачем тебе любовь людей, которые не хотят принимать тебя настоящую?

Он приблизился ко мне и, прежде чем я успела сглотнуть ком в горле, коснулся моих губ. Тепло разлилось по телу и миллион мурашек потекли к низу живота. Я обняла его второй рукой за шею, о Саша прижал меня к себе, обхватив руками мою талию.

Внутри рождалась Свобода. Это чувство, которое он мне давал, когда разговаривал со мной обо всем как со взрослой, даже когда мне было 16. Это я чувствовала, когда ехала сзади на его мотоцикле, навстречу ветру. Я чувствовала это сейчас, наконец целуя его. Я хотела этого всегда, но осознала лишь в его руках.

***

Я остановилась у подъезда и подняла голову наверх. Это был красивый комплекс из трех домов, в каждом этажей 18–20. Где-то с середины начиналось панорамное остекленение.

– Заходишь? – Саша держал дверь подъезда, ожидая меня.

– Бегу, – я захлопнула рот и пошла к нему.

На 17 м этаже мы вышли, и Саша открыл дверь ключом, щелкнул выключатель и пропустил меня. Я зашла в небольшую светлую прихожую.

– Проходи, располагайся, – Саша скидывает ботинки, вешает куртку в гардероб и уходит прямо по небольшому коридору.

Я снимаю ботильоны и вешаю пальто, попутно рассмотрев себя в зеркале. Хочу идти за Сашей, но справа открыта дверь в комнату, я вхожу туда и замираю. Вместо стены здесь огромное панорамное окно. Я медленно подхожу к нему и останавливаюсь, любуясь на огни города.

– Нашел виски, тебе со льдом? – Саша заходит в комнату и замолкает.

Я медленно поворачиваюсь на его голос. Саша стоит в полосе света из прихожей. Я наконец оглядываюсь вокруг. Большой шкаф с зеркалами, широкая кровать с небрежно наброшенным покрывалом. На против рабочий стол, на нем ноут и настольная лампа. На полочках над столом какие-то фото, мелкие запчасти и всякая мелочь, которую сложно разглядеть в полумраке. По стене от стола, почти у самого окна, большой книжный шкаф и рядом глубокое кресло.

Все выглядит довольно скромно, но уютно. Я посмотрела на Сашу, он все еще стоял в дверях и наблюдал за мной.

– Очень…, – я подбирала слова, – по-холостяцки.

– Я бы сказал – минималистично, – усмехнулся мужчина.

– Тоже подходит, – я улыбнулась в ответ, – твоя?

– Моя. Сделал себе подарок на тридцатку.

– Неплохо, – я снова повернулась к окну.

Дома внизу казались маленькими, лишь вдалеке виднелись высотки. И тысячи огоньков переливались и сияли словно звезды, как будто небо поменялось местами с землей. Я почувствовала, что Саша подошел ближе и теперь стоял немного позади меня, почти касаясь плечом моего плеча.

Я немного повернула голову в его сторону, смотря куда-то в угол и сказала негромко:

– Заманил меня, чтобы я влюбилась в этот вид и осталась? – я попыталась сказать это насмешливо.

– Но ведь получилось, – тихий глубокий голос звучал громко, как будто эхо.

– Я ведь еще не сказала, что остаюсь.

– Я ведь еще не просил остаться.

Я развернулась к Саше лицом. Мы теперь стояли близко. Я видела блеск его уставших глаз, немного взъерошенные волосы, упрямый изгиб губ, один уголок которых будто всегда немного приподнят в насмешке над собеседником. Полумрак сглаживал кожу, но я могла представить морщинки вокруг его глаз и шрам на щеке, который теперь был покрыт густой щетиной. Годы изменили его, сделали взрослее и еще серьезнее. От него пахло едва заметным древесным ароматом и сигаретами. Время как будто остановилось, и я почувствовала себя снова восемнадцатилетней девочкой – вечно неуверенной в себе и в окружающих.

– Ты никогда не просил меня остаться, – хотела сказать равнодушно, но горечь не скрылась от парня.

– Боялся, что не останешься, – он сделал незаметный шаг ко мне.

Теперь я засмеялась вполне искренне.

– А я думала, что ты не врешь, но у тебя, оказывается, отлично получается.

Он мягко улыбается, поднимает руку и касается кончиков моих волос. Я пытаюсь дышать ровно, но пульс ускоряется. Саша дотрагивается подушечками пальцев до моей шеи и аккуратно проводит по ней вниз, по ключице, по открытому участку груди до первой застегнутой пуговицы и замирает.

– Страшно? – я как будто не слышу звуков, а читаю по его губам.

Не могу произнести ни слова и только делаю два движения головой в стороны. Он улыбается:

– У тебя тоже отлично получается.

Саша задевает пальцем пуговицу, и она легко скользит по шелковой петельке и расстегивается. Мы размыкаем наш зрительный контакт и опускаем глаза вниз. Сашины пальцы теперь касаются тонкой сеточки мягкого бюстгалтера.

– У твоей бабушки тонкий вкус.

Я поднимаю на него взгляд, глубоко дыша. Он не улыбается. Мне хочется спросить, почему на самом деле он не хотел быть со мной, но я знаю ответ. То, что он это произнесет вслух, ничего не изменит. Слишком поздно. Слишком поздно для всего. Но я не могу пошевелиться, не могу отвести от него взгляд. Я пытаюсь вспомнить как это – целовать Сашу. Как это целовать хоть кого-нибудь, кроме мужа.

Трепет внутри и ожидание чего-то невозможного достигает точки невозврата. Я больше не могу ждать, но я и не могу сделать первый шаг. Я закрываю глаза, выдыхаю и произношу быстро:

– Хорошо, моя правда: мне страшно так, что коленки подкашиваются и руки немеют.

– Обещаю, ничего не случится, если ты не захочешь, – говорит Саша после нескольких бесконечных секунд и потом добавляет, – моя правда: я боялся, что ты останешься, а я не смогу тебе дать то, что тебе нужно.

Я открываю глаза и медленно выдыхаю. Стук сердца, казалось, наполнил эту комнату.

– Обещаю, что не попрошу больше, чем ты мне можешь дать прямо сейчас.

Мы одновременно сокращаем то небольшое расстояние, что оставалось между нами. Поцелуй словно вспышка. Я задыхаюсь в его руках, мысли вылетают из головы, оставляя ее пустой и легкой. Саша целует мою шею, расстегивая и кидая на пол блузку. Я поднимаю его футболку, и он снимает ее через голову. Снова целует меня, гладит руками по телу, не останавливаясь ни на секунду.

Он сильнее сдавливает мою талию, ведя меня спиной назад. Отрывается от моих губ, наклоняет и кладет на кровать. Мы за мгновение избавляемся от оставшейся на нас одежде, продолжая целоваться. Саша опускается к моей груди, одновременно шаря рукой на тумбочке. Отвлекается, чтобы надеть презерватив и нависает надо мной, смотря в глаза. Я сжимаю его ногами, тяжело дыша. Тянусь к нему, прося поцелуя и вдруг с громким стоном выдыхаю, когда он входит в меня.

Эти мгновения длятся бесконечно. Желание пульсирует во мне, я цепляюсь в руки мужчины, впиваюсь зубами в его плечо. Саша целует мою шею, ключицы, проводит рукой по талии и ниже, обхватывая бедро и поднимая его выше. Это странный танец, сплетение тел, звуков, касаний и тайных желаний. Это больше, чем секс, это больше чем я или он. Сердце отбивает ритм и направляет весь комок моих сжатых чувств вниз, и он взрывается, запуская волну по всему моему телу. Я провожу короткими ногтями по спине Саши и громко выдыхаю ему в шею. Он впивается в мои губы, ловит мои вздохи, ускоряет движение. Еще несколько быстрых толчков – и он падает на меня, тихо стонет.

Я растекаюсь под его крепким, влажным телом, руки скользят по спине и падают на матрас безвольными нитями. Короткий поцелуй в шею, и он переваливается на спину. Мы тяжело дышим, смотря в потолок. Поворачивает ко мне голову, слегка касается пальцами моей руки, но я продолжаю смотреть в потолок, не отвечая на его движение. Саша встает и уходит из комнаты, через секунду я слышу воду в ванной.

Я глубоко вздыхаю и закрываю глаза, прислушиваясь к себе. Это было невероятно и это было так нужно мне. Почти восемь месяцев без тепла, без поцелуев, без касаний. Еще более невероятно, что это случилось с Сашей. Но странная пустота внутри. И совсем некстати мысли: интересно, спал ли Илья с кем-нибудь уже? Может у него даже есть девушка. Чувствую слезы под ресницами и подступающий ком к горлу. Распахиваю глаза и, закутавшись в простыни, выхожу из комнаты. Свет в прихожей так и горит. Прохожу мимо приоткрытой двери ванной к кухне.

Наливаю в стакан воду из кулера и выпиваю залпом. Оборачиваюсь, чувствуя холод по ногам. Дверь на балкон приоткрыта, и я иду туда. Балкон довольно просторный и тоже с высокими окнами. На подоконнике вижу пачку сигарет, зажигалку и стеклянную пепельницу. Не думая, достаю сигарету и прикуриваю. Заворачиваю простынь под мышками и облокотившись на окно, выдыхаю дым, смешивая его с паром.

Мартовский холод пробирает до костей, но мне нравится это чувство. Хочется холода, хочется напиться до беспамятства и курить до боли в легких. Затягиваюсь глубже, в надежде заглушить эту злость на себя, раздражение и чувство измены.

Саша бесшумно заходит на балкон и облокачивается рядом, поджигая себе сигарету. Мы молчим какое-то время, пока огонек на кончике моей сигареты приближается к пальцам.

Саша произносит, не смотря на меня:

– Начала курить?

– Часть терапии, – отвечаю резче, чем нужно.

– Секс тоже часть терапии? – он усмехается.

Я откидываю голову, широко и зло улыбаясь:

– Только не говори, что тебе не все равно.

Выкидываю бычок в пепельницу и разворачиваюсь спиной к окну. Поворачиваюсь к Саше. Он смотрит вдаль. Его профиль словно статуя в этой темноте и дыме. Мне хочется, чтобы ему было так же больно, как и мне. Я не понимаю своих чувств. Не понимаю на кого я злюсь – на себя или на него? И за что?

– Мне все равно, – говорит он именно то, что я хочу услышать.

Не докурив сигарету, тушит ее и уходит с балкона. Я стою еще несколько минут, упиваясь своим одиночеством и жалостью к себе, пока ноги не становятся ледяными.

В квартире теперь везде темно, даже в прихожей не горит свет. Грудь сковывает неконтролируемый страх. Как будто всех детей уже забрали из садика, а я одна сижу среди игрушек и жду прихода мамы.

Медленно прохожу в комнату, Саша сидит на краешке кровати, что-то смотря в телефоне. Я медленно сажусь рядом с ним, плотнее укутываясь в простынь.

– Хочешь, чтобы я ушла или осталась?

– Мне все равно, забыла? – Саша смотрит на мое растерянное лицо, встает и выходит из комнаты.

Спасибо, я получила свою порцию боли и унижения. Кажется, с меня достаточно.

Я скидываю простынь и натягиваю трусики, которые нашла на кровати. Пытаюсь найти лифчик на полу и резко выпрямляюсь, обхватив себя руками, когда Саша заходит в комнату. Он застывает на секунду, потом кидает мне что-то, и я по инерции ловлю мягкую ткань.

– Футболка. Можешь в ней спать. На корзине в ванной полотенце, на раковине щетка, извини, только одноразовая из отеля.

Смотрю на него растерянно. Он облокотился о косяк и стоит расслабленно. В порыве страсти, я совсем его не разглядела. Сейчас на нем только нижнее белье и теперь я вижу подтянутые ноги и рельефные руки. Тело крепкое, но без явных кубиков на животе. Одна рука полностью покрыта татуировкой, которую я сейчас не могу разглядеть. Поднимаю глаза на лицо и ловлю его взгляд. Он легко улыбается, читая мои мысли, видя меня насквозь. Я смотрю на ткань в руках. Какая же я сука. Киваю парню и прохожу мимо в ванну.

Через 15 минут проскальзываю под одеяло рядом с Сашей. Он лежит на боку, разворачиваюсь лицом к нему. Глаза закрыты, дыхание ровное. Душ успокоил немного и привел мысли в порядок, и теперь я была благодарна Саше за его спокойную реакцию на мою колкость. Сейчас мне тепло и спокойно. Если бы уехала домой, не заснула бы до самого утра, изводя бы себя мыслями.

Саша вдруг распахивает глаза, и мы пялимся друг на друга молча. Потом он произносит шепотом:

– Спокойной ночи, Вера.

– Спокойной ночи, Саша.

Я улыбаюсь, глаза закрываются, и я тут же проваливаюсь в сон.

ГЛАВА 6

Просыпаюсь медленно. Мне очень тепло и мягко. Поворачиваюсь со спины на бок и открываю глаза. В первые мгновения шок и растерянность. Но тут же вспоминаю вчерашний й вечер. Переворачиваюсь обратно на спину и смотрю в белый матовый потолок. Сейчас я не чувствую тоску и угрызения совести за вчерашнее. Кажется, что все должно было быть именно так. Но мне стыдно, как я вела себя с Сашей. Я знаю, ему все равно, но мне нет.

Поднимаюсь с кровати. Панорамное окно закрывают жалюзи. Я подхожу и поднимаю их вверх, жмурясь от яркого солнца. Сегодня должно быть тепло.

Бесшумно иду по паркетному полу из комнаты по коридору и на кухню. Останавливаюсь, не дойдя пары шагов, потому что слышу раздраженный голос Саши:

– Я же уже сказал, я не хочу продолжения. Катя, я разве сказал, что не могу? Я не хочу! Как мне объяснить, чтобы до тебя дошло? Тебе кажется, что сложно, на самом деле все проще простого. Я думал, мы договорились.

Тяжелый стук телефона о стол. Я стою, не зная, что делать. Уже собираюсь уйти в ванну, как слышу голос.

– Чего ты там прячешься?

Я вздрагивают и медленно разворачиваюсь, и захожу в кухню, останавливаясь в дверях.

– Доброе утро, – виновато улыбаюсь.

Саша стоит спиной, упираясь руками в столешницу. На нем только спортивные шорты до колена. Он поворачивается ко мне, смотрит серьезно и ничего не отвечает. Чувствую необходимость сказать что-то еще и выпаливаю:

– Извини.

– За что? – наконец улыбается он.

– Случайно подслушала разговор.

– Пустяки, – только и произносит он и продолжает смотреть с интересом и легкой улыбкой.

Я топчусь на месте, потом облокачиваюсь о стену, чтобы хоть как-то расслабиться.

– На самом деле… Я хотела извиниться за вчерашнее. Повела себя как сука, – поджимаю в кривой улыбке губы, опускаю глаза на свои голые ноги, не в силах смотреть ему в глаза.

Футболка едва прикрывает трусы, и я дотрагиваюсь до края, желая натянуть ее пониже, но тут же одергиваю себя. Боже, мы же вчера занимались сексом.

Саша замечает мое движение и снова улыбается. Кажется, он наслаждается моей растерянностью.

– Все нормально, Вера. Я понимаю.

Вздыхаю и качаю головой. Смотрю на него уже тоже улыбаясь.

– Черт побери, ты такой понимающий.

– Что есть, то есть, – он, продолжая улыбаться, медленно подходит ко мне. Я только сейчас замечаю в его руке кухонную лопатку.

– Еще и хозяйственный, – иронично поднимаю бровь и смотрю ему за спину, где на плите стоит сковорода с яичницей.

– Выживаю как могу, – он уже совсем близко.

– Теперь мне даже жалко эту Катю, потерять такого мужчину, – я заступаю на опасную территорию, но почему-то уверена, что мне можно.

– Не жалей, плохое чувство, – он останавливается прямо передо мной.

– Не буду, – говорю совсем негромко.

Мурашки покрывают руки и от его близости вспоминаю вчерашнюю ночь. Сглатываю громче, чем хотелось и произношу:

– Схожу в душ.

– Давай, – улыбается.

– Пошла, – отступаю на шаг, наконец выдыхаю и захожу в ванну, закрыв замок.

Делаю душ холоднее и с головой встаю под него. Этот странный трепет внутри и чувство нереальности происходящего. Как будто я в каком-то гребанном кино, где спустя много лет влюбленные встречаются. Вот только мы не были классическими влюбленными. Любили ли мы вообще? Мы никогда не произносили друг другу этих слов. Даже слов симпатии. Все было так просто и одновременно сложно. Наши вечные споры, ссоры, примирения, долгие разговоры. Я так легко принимала, когда он с кем-то встречается. Я ревновала, и он это понимал, но это лишь выливалось в более жаркие споры и в более тонкий флирт.

Рьяно чищу зубы, смываю шампунь с волос и обтираюсь махровым полотенцем. Буду вести себя по ситуации. Ничего не изменилось.

Саша сидит за столом, пьет кофе и что-то пишет в телефоне. Я сажусь за стол напротив него. Передо мной тарелка с яичницей с помидорами. Кружка кофе и тарелка с нарезанным сыром.

Саша поднимает на меня голову.

– Не знал, кофе пьешь или чай, по привычке сделал кофе.

– Спасибо, я кофейный маньяк, – вдыхаю аромат кофе и добавляю туда стоящие на столе сливки.

– Как спалось?

– Отлично, – заношу кусок яичницы в рот, – у тебя очень удобная постель.

Он улыбается, откидывается на стул.

– Что? – смеюсь я.

– Ничего…, – Саша опускает глаза в пол.

– Боже, у меня петрушка в зубах застряла? Я забыла надеть штаны? – начинаю паниковать, – в чем дело?

– Просто…

Сашу перебивает громкий звонок моего телефона, от которого я подскакиваю. На экране высвечивается «Мама».

– Черт, – смотрю на часы на стене, стрелки подползают к 11 часам, – алло? Да, мам, я помню. Буду к пяти. Да, хорошо, корм куплю по пути. До вечера!

Я виновато улыбаюсь Саше, и снова беру в руки вилку.

– Корм? – спрашивает с улыбкой.

– Даа, мама как приехала с севера на пенсию, купила домик и завела миленького щеночка Далматина. Выросло все такое же милое, но неутомимое чудовище, которое может залюбить тебя до смерти.

– Зато нескучно.

– Это точно, – я сделала большой глоток кофе и встала, – На семейные посиделки нужно настраиваться заранее, так что мне нужно идти, спасибо за завтрак.

Я взяла тарелку и кружку и направилась с ней к раковине.

– Оставь, я помою, – Саша тоже встал.

– Ерунда.

Я быстро вымыла свою и его посуду.

Саша стоял, прислонившись плечом к стене, пока я надевала ботинки. Я встала взглянула на себя в зеркало и прилизала рукой наэлектризованные волосы.

– Тебе идет эта стрижка, – я повернулась к парню, он мягко смотрел на меня, – помню тебя только с длинными.

– Спасибо. Давно хотела это сделать, – я убрала густую прядь за ухо.

Я потопталась на месте и подняла глаза на Сашу. Он просто смотрел с легкой улыбкой. Я почувствовала, как щеки заливает румянец и выругалась про себя. Ну почему я веду себя как малолетка на первом свидании? Откуда это смущение?

– Эээ, спасибо, все…Все было здорово, – я поджала губы, стараясь улыбнуться.

– Мне тоже было здорово, – Саша коротко усмехнулся и оттолкнулся от стены, приблизившись ко мне.

Я замерла, боясь и желая того, что он собирается сделать, и внутренне сжалась. Но он лишь легко касается губами моей щеки.

– Пока, Вера, – он произносит мое имя как-то особенно, нежно и мягко, и сердце замирает.

– Пока. – тихо выдохнула я.

– Хорошего вечера с семьей.

Я кивнула, наконец оторвала от него взгляд и выскользнула за дверь.

На улице было прохладно, но солнце уже совсем по-весеннему пригревало. Я закрыла глаза и втянула свежий воздух. Быстро зашагала в сторону остановки. Воспоминания заполонили мой разум, не давая подумать ни о чем другом. Жалею ли я? Кажется, что нет. Повторила бы? Возможно. Кажется, что это безопасно. Чувства не накрыли меня. Это были приятные воспоминания о моей ранимой, хрупкой молодости, в которой Саша учавствовал и был не последним человеком для меня в то время. Что-то зашевелилось внутри вчера. Этот трепет от осознания невозможности происходящего. То, что я его встретила здесь и сейчас. То, что у нас никогда раньше не было секса и сама эта мысль уже возбуждала. То, какой он стал взрослый и притягательный. Все это сложилось вместе с парой стаканов пива, легкой депрессии от развода и почти восьмимесячным отсутствием секса.

Я облегченно вздохнула. Определенно, у нас не может быть ничего серьезного. Ему названивает какая-то Катя, а я ношу кольцо на пальце, не позволяя себе забыть Илью.

Может, мы даже больше не увидимся?

– Лилу, нельзя!

Я отпихиваю от себя развеселившуюся собаку. Я ее обожаю, но когда это чудовище прыгает на тебя в полный свой рост, пиная лапами в живот, тут некогда думать о любви, только бы избежать зацепок на одежде и исцарапанных рук.

Мы уже пару часов проводили в мамином доме. Мама купила миленький домик в черте города, но довольно далеко от центра. У нее было около пяти соток для мини огорода и сада и красивая терраса, которая в холодное время года была застеклена.

Мы с Лешей вышли во двор. Леша покурить, я – как будто подышать воздухом. Лилу, конечно же, увязалась за нами.

– Долго будешь скрываться от них? – Леша держит сигарету в руке, вторую руку заснув в карман.

– Зачем им знать об этом? – Я выпускаю сигаретный дым с холодным мартовским паром, – я редко это делаю.

– Таня догадывается.

– Да ну? Не думаю, что ей есть до меня дело.

– Тебе так кажется. Она тебя любит и беспокоится.

Я с улыбкой смотрю на серьезный профиль парня. Леша мне всегда нравился. Таня была холодная, словно льдинка в сердце Кая, так что я была очень удивлена, когда она нас познакомила с Лешей – блондином с голубыми глазами, светлым, веселым и по-домашнему теплым парнем. Они были одногруппниками. Начали встречаться на втором курсе. Через год после выпуска поженились и еще через год родили милую Сонечку – светлую и голубоглазую как ее папа.

Я обернулась на веранду, за стеклом мама играла с Соней, которая бегала вокруг нее и что-то кричала. Таня сидела с бокалом вина в руке и с улыбкой на них смотрела.

Я затушила сигарету и повернулась к дому. Рядом побежала Лилу, маха хвостом, Леша замыкал строй.

– Вера! – Соня, раскрыв руки побежала на меня.

Я ее поймала и закружила вокруг совей оси.

– Ой, моя голова, – Соня растопырила руки и покружила к папе.

– Сонечке повезло с папой, – мама повернулась к нам с Таней.

Я села и отхлебнула из своего бокала.

– Это точно, – Таня тоже сделал глоток и подняв бровь, повернулась ко мне, – самое главное в рождении ребенка – выбрать правильного папу.

– Кстати, папа мне звонил на днях, – сказала я, не подумав.

– Конечно, любимая дочка, – язвительно процедила Таня.

– Лучше б с Днем рождения вовремя поздравлял, – вставила мама.

Я закатила глаза и потерла устало лоб.

– Когда ты снимешь это кольцо, Вера?

– Мам, – растерялась я, – когда захочу.

– Тебе пора избавиться от этого, – поддержала маму Таня.

Я посмотрела на сестру. Мы никогда не ладили. Мы помогали и поддерживали друг друга всегда. Но повзрослев я поняла, что это было лишь из чувства долга и семьи. Мы были очень разными. Начиная с внешности, Таня была вся в маму – высокая, тонкая, с длинными, никогда не стриженными выше лопаток темными волосами и заканчивая твердым, непреклонным характером. И я: среднего роста, с вечными экспериментами с волосами, то толстеющая, то худеющая, но все же пришедшая к идеальной форме, благодаря разводу и бегу. Вечно все ставящая под сомнения, неуверенная, любящая папу – неприкаянного, непонятого, часто пьяного работягу.

– Я избавлюсь, – мило улыбнулась сестре и повторила уже ей, – когда захочу.

– Тебе нужен психолог, – Таня скептически поджала губы, – ты не справляешься сама.

Я подняла брови, изумленно уставившись на сестру.

– Таня права, ты не стабильна, милая, – мама погладила Лилу, которая уселась у ее ног.

– Не стабильна?

– Не обижайся, Вера, ты же понимаешь, что я имею в виду, – Таня как будто говорила об очевидных вещах.

– Вообще-то нет, не понимаю.

– Вера, твои тату, кольцо, твое затворничество, – Она покачала головой и снова сделала глоток, – Ты застряла. Ты не можешь начать жить без Ильи.

– Что ты несешь? – Во мне начало закипать раздражение.

Леша беспокойно поворачивается в нашу сторону.

– Полегче, – Таня сразу выпрямилась, – здесь все свои, не нужно так ерепениться. Ты же сама знаешь, что ты не в порядке.

– Спасибо за беспокойство, – я залпом допила пол бокала вина, – поболтала бы еще, но у меня жду поиски психолога, ты же знаешь, как мне это нужно.

Я громко поставила пустой бокал и встала.

– Милая, мы хотим лишь добра, – Мама тоже встала, – не уходи.

– Мне правда нужно уйти, мам. Спасибо за вечер.

Таня, надув губы, смотрела в сторону. Я встретилась взглядом с Лешей, который играл с Соней, и качнула головой в сторону коридора.

Я чмокнула Соню в щеку и пошла к двери обуваться. Мама и Леша встали вокруг меня, Таня осталась в комнате с Соней, решив не провожать меня.

– Пока, – Я потянулась обнять Лешу, и почувствовала, как он положил мне что-то в карман пальто.

– Пока, Вера, – мама крепко стиснула меня в объятиях, – не обижайся, мы просто хотим, чтобы ты пришла скорее в себя.

– Я в себе, мам, – я посмотрела на маму, стараясь мысленно передать ей свою боль от ее слов.

Мама похлопала меня по плечу, как будто я говорю ерунду.

– Пока, – бросила я и закрыла за собой дверь.

Вышла за калитку, подняла воротник выше, от пронизывающего холода. Засунула руку в карман, нащупав там две сигареты и пачку спичек и благодарно обернулась на дом.

Закурила и решила немного пройти пешком. В горле стоял ком. Я пыталась дышать глубже и вдыхать дым сигарет дольше, но горечь сдавила грудь. Я села на пустую остановку и достала телефон, намереваясь вызвать такси.

Телефон застыл в руках и не отдавая себе отчет, я набрала Илью.

– Алло, – Илья громко крикнул, и я услышала шум на заднем фоне, женские и мужские голоса.

– Привет.

– Привет, Вера. Все в порядке? – я услышала беспокойство в голосе и сердце болезненно сжалось.

– Да, Илья, все в порядке, просто… – голос задрожал, и я закусила губу.

– Ты где, Вера? Что случилось? – шум стал тише, Илья отошел куда-то и стал звучать беспокойнее.

– Все в порядке, правда, я… Просто я у мамы, тут с Таней и…, – я хотела сказать с Лешей, но Илья перебил.

– Ясно, слушай, не важно, что они говорят. Ты же помнишь: улыбайся и мысленно посылай всех. Ты справишься.

Я тоже думала, что справлюсь, но из горла вырвались беззвучные рыдания после его слов. Боже, как мне хотелось, чтобы он был рядом. Он всегда умел меня защитить, отстоять и придать сил.

– Я…, – я громко вздохнула, сдерживая слезы, – не уверена, что справлюсь без…

«Без тебя». Я не смогла произнести слова и шмыгнула носом.

– Вера…

– Илюш, ты идешь? – женский голос на заднем плане ворвался в динамик.

Илья закрыл трубку рукой, послышалось шуршание и через секунду снова его голос.

– Я у Кости, извини. Вера, все хорошо, пожалуйста… – произнес Илья растерянно, с горечью в голосе, – пожалуйста, не плачь. Ты хочешь…Хочешь, чтобы я приехал?

Я услышала его нерешительность, сомнение в том, правильно ли это. Абсурдность этой ситуации наконец накрыла меня, и я сдержала очередные рыдания. Я не имею права просить этого от него. Больше не имею.

– Нет, Илья, всё хорошо, ты прав. Я буду в порядке. Прости. Отдыхай, хорошо?

– А ты не плачь, хорошо? – он сказал это уже увереннее и бодрее, и я улыбнулась сквозь слезы.

– Не буду.