Текст книги "Не оглядывайся (СИ)"

Автор книги: Ольга Новак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

– Перестань, – я сжимаю руки в замок, – это ничего не значит, ты же знаешь.

– Откуда мне это знать, Вера?

Слова звучат как пощечина. Он правда мне не верит или просто злится? Я замечаю, что руки Саши трясутся, он сжимает и разжимает кулаки, словно они онемели. Он расстроен, он зол, я снова все сделала не так.

Разжимаю губы, словно они окаменели и произношу:

– Ты ведь злишься не на меня, не на этот дурацкий поцелуй. Мне жаль, что ты сорвался, но не вини в этом меня.

Саша вздрагивает и его губы расплываются в пугающе злой улыбке. Он делает шаг ко мне, вставая почти вплотную и я сжимаюсь, но поднимаю подбородок и смотрю ему прямо в глаза.

– Ты права, ты не виновата. Ты не виновата, что мы встретились и я не смог остановиться. Что когда-то обещал себе не повторять ошибок, но снова сорвался, потерял контроль, – он сжимает кулаки, как будто в судорогах, – ты не виновата, что помнишь и напоминаешь мне об этом.

– Саша…

– Ты не виновата, что я напугал тебя, дав ключи от своей гребанной квартиры. И ты, конечно, не виновата, что я сегодня опоздал и тебе пришлось целовать Тима.

– Я не целовала его!

Я схватилась за голову и закрыла на мгновение глаза. Голова гудела от выпитого алкоголя. Дождь усилился, но я как будто не чувствовала холода. Все казалось таким сложным. Как же хотелось все перечеркнуть. Не обижаться, не оправдываться, начать с чистого листа. Вернуться на пять часов назад и остаться дома. Или на неделю назад, взять из его рук ключи с благодарностью, не убегать и не бояться. Все сделать правильно, постепенно. Или вернуться в тот бар, в холодный март. Не узнать, не обернуться. Продолжать утопать в тоске и жалости к себе, пока не осознаю, что это и есть свобода, это и есть мой чистый лист. Или еще раньше – вернуться в наше первое лето. Сидеть у речки на бревне, дотрагиваться до чужой, но такой близкой души, без флирта, без тайных смыслов, без грубых подтекстов. Удивляться, поражаться, ничего не обещать и говорить правду, даже ту, в которой не признаешься себе.

– Я не целовала его, – говорю почти жалобно, но тут же взрываюсь, не в силах больше сдерживать эмоции, – я облажалась, доволен? Я ведь хотела поговорить с тобой! Я напилась, ожидая тебя, Тим вечно лез ко мне, потом я увидела Илью и…

Я остановилась и испуганно посмотрела на Сашу. Он усмехнулся одним уголком губ и отступил на шаг назад.

– Ты запуталась, Вера.

– Нет, – я делаю шаг к нему.

– Ты лицемерно обвиняла меня в чувствах к Кате…

– Только не надо сравнивать, мы были женаты! – злость неожиданно заполняет меня, согревая и распаляя, – Ты ведь даже не любил ее! Ты ведь отрицаешь все чувства, все хорошее и прекрасное, что может быть между двумя людьми! Ты позволил одному поступку определить всю твою жизнь!

Я задыхаюсь от боли, которая комком застряла в груди. Не верю, что сказала это. Саша спокоен, но глаза сверкают злостью и болью.

– Наверно это "все хорошее и прекрасное" привело тебя к вечеринкам, алкоголю и абсолютной потери себя. Ты не знаешь кто ты без него. Ты привязана, окольцована и боишься. Ты боишься так же как и я. Если хочешь, это моя правда. Но это твоя правда тоже, только ты ее никак не признаешь.

– Ты не прав, я могу без него, просто с ним я становилась лучше.

– А теперь ты стала собой. И в том, что тебе это не нравится, тоже нет твоей вины.

Ком в груди разрывается. Хочется закричать, но горло онемело. Если выключить все звуки – дождь, шум от редко проезжающих машин, гул в голове, то будет слышно лишь наше дыхание, громкое, частое. Мы стоим на узком тротуаре в метре друг от друга, насквозь промокшие, в одних тонких футболках, оба обманутые теплым маем.

Саша проводит рукой по щеке, той, где проходит тонкий шрам, и говорит устало, смотря куда-то мимо меня:

– Возвращайся в бар, холодно.

Я смотрю как он тяжело и медленно разворачивается и уходит. Черная футболка прилипла к спине, его потряхивает от мелкой дрожи. Я смотрю ему вслед, пока не заканчивается линия фонарей и он не сворачивает за угол.

Выбор, который я так надеялась сделать после нашего разговора теперь казался очевидным. Вместо облегчения я почувствовала привычную тоску, которая совсем притупилась за эти месяцы рядом с Сашей.

Это наше последнее откровение. Правда оказалась больней, чем мы думали.

ГЛАВА 23

– Там встретит женщина, Валентина, вот телефон. Если какие-то проблемы, звоните мне.

Я поставила подпись в бумажке, которую мне подсунул грузчик и облегченно вздохнула. Еще один переезд. Десять минут назад я отдала ключи от съемной квартиры хозяйке и вынесла последние коробки с вещами. Что-то удалось раздать, что-то – выкинуть. Остальное отправилось в дом к маме. Вещи будут храниться там до моего возвращения. А когда оно случится и случится ли, я пока не могла знать. Сама я тоже решила пожить у мамы эту последнюю неделю перед отъездом в Берлин. Самые необходимые документы были готовы, остальное доделаем в процессе. Я решила улететь как можно скорее. Проведу несколько дней как турист, спокойно познакомлюсь с офисом и его обитателями, а потом уже приступлю к своей новой работе.

На следующий день после клуба, я написала ответ менеджеру в Берлин. Весь месяц прошел в суматохе, я собирала вещи, готовила документы для отъезда, занималась английским каждый день. Я снова и снова гнала от себя сомнения. Когда я покупала любимые булочки в пекарне у дома, когда бегала на рассвете в парке, когда гуляла по летнему городу с Валей, когда приезжала в гости к маме. Рупор в моей голове кричал, что совершаю ошибку. Что от себя не убежишь. Что мне будет там одиноко. Господи, да я же ненавидела немецкий в универе!

Но каждый раз я крепко сжимала челюсть и вспоминала Илью, обнимающего другую девушку. Я вспоминала наш мучительный развод и одинокие вечера в холодной однушке. Вспоминала литры алкоголя, выпитого с Валей и в одиночку. Вспоминала пустые глаза Леши, когда он сказал про развод с сестрой.

Я вспоминала ветер в волосах и теплое чувство дома рядом с Сашей. И то, что за это месяц мы так и не написали друг другу.

Какая разница где быть, в двух километрах друг от друга или в двух тысячах, если это все равно одинаково далеко?

Я подошла к своей старенькой машинке с новым и блестящим зеркалом. Машину я забрала через неделю после клуба. Мне написала Катя. Саши на сервисе не было, а может он просто не вышел ко мне.

Я села, завела двигатель и включила кондиционер. Довольно жарко для пикника, но я не собираюсь задерживаться. Город как обычно стоял. И куда все едут в субботу? В магазины, парки, кафе. Долгожданный выходной. Даже не верится, что следующие выходные я уже проведу в другом городе.

Пол часа и я въезжаю на парковку парка. Беседки находятся у воды, под густыми кронами деревьев. Вдыхаю влажный, прохладный воздух и медленно двигаюсь в сторону нужной беседки. Отовсюду доносятся веселые голоса, музыка, запах шашлыка. В животе жалобно заурчало и на секунду мелькнула мысль остаться сегодня здесь. Веселиться и смеяться. Есть мясо и пить холодное пиво из хрустящих пластиковых стаканах. Заглядывать в родные лица, смотреть, запоминать.

Я остановилась в двадцати метрах от беседки номер 14. Парни сгрудились у мангала рядом с беседкой. Вика громко смеялась, цепляясь за руку Маши, коллеги Кости. Сам именинник оживленно общался с Ваней, размахивая свободной от пива рукой. Я поискала глазами Илью. Он стоял в углу беседки рядом с девушкой, которая нарезала на деревянной доске огурцы и помидоры. Сердце больно замерло, но тут же застучало облегченно. Девушка откинула волосы за спину и я разглядела Свету, которая сосредоточенно отвечала что-то Илье. Я засмотрелась на его стройную фигуру и нахмуренное лицо. Представила глубокую морщину, которая пролегает между его бровей всегда, когда он задумчив или серьезен. Он, как будто почувствовал мой взгляд, и поднял голову. Я испуганно шагнула за дерево, но Илья уже отвернулся.

Рука сжала тонкий корпус телефона. Я нашла нашу беседу с Ильей в вотс апе, последним сообщением было о том, что он нашел мои зимние ботинки и он может их завести.

"Жду на набережной напротив беседки 18. Не говори никому".

Илья достал телефон, прочитал сообщение и поднял голову, посмотрев по сторонам. Я прошла сзади мимо шумных беседок, пока не дошла до номера 18. По тропинке, вдыхая дым от мангалов вышла на асфальтированную набережную и зажмурилась от яркого солнца. Вода блестела и переливалась. На другом берегу сидели рыбаки. Я облокотилась на железны перила и поморщилась, ожидая когда руки привыкнут к нагретому солнцем железу.

– Что за конспирация? Только не говори, что устроила сюрприз и тебе нужна помощь, ты же знаешь, я…Ауч!

Илья отпрянул от перил и встряхнул руки.

– Горячо, – улыбнулась я бывшему мужу.

– Спасибо, что предупредила, – он повернулся спиной к воде и аккуратно прислонился к заборчику, – привет.

– Привет.

Мягкая улыбка обнажила ровные зубы Ильи, которым я всегда завидовала. Солнце светило ему в глаза и он сощурился, сделав ладошкой козырек. Мы немного помолчали, пока Илья наконец не отвел глаза и спросил немного смущенно:

– Так что случилось?

Я немного помедлила, но все же произнесла:

– Думала, что ты будешь со своей новой девушкой, а я пока не готова к знакомству, – тут же добавила, увидев удивление на лице Ильи, – видела вас вместе в баре в мае.

В глубине души я надеялась, что он скажет, что это была знакомая, коллега или просто случайная девушка из бара. Но по его напряженным уголкам губ и внимательному взгляду, как бывало, когда он допытывался, почему я расстроена, я поняла, что оказалась права. У Ильи появилась девушка.

– Я бы не привел ее, зная, что тут будешь ты.

Я кивнула, оттолкнувшись и крепко сжав руками железные прутья. Мне стоило догадаться, что Илья бы так не поступил со мной.

– Но это ведь не единственная причина такой секретности?

Я заправила за ухо волосы, которые подстригал еще короче и теперь они были ровно по линии подбородка.

– Мне предложили работу. В Берлине. Уезжаю через неделю и вот…, – я посмотрела на сосредоточенное лицо бывшего мужа, – хотела попрощаться. Прощаться со всеми сразу мое сердце не выдержит.

– А о моем сердце ты и не подумала.

Илья коротко засмеялся, как будто превращая в шутку такую нежную фразу. Как будто мы все так же близки как раньше. В горле запершило, но я с усилием проглотила тугой ком воспоминаний и сожалений.

– Что сказать, неисправимая эгоистка.

Я не подумала о его сердце. Ни сейчас, ни тогда, когда еще имела право думать. Я думала лишь о себе. Лелеяла свою боль и обиду, думала лишь о себе, о том, как обошлись со мной, с моим сердцем. Слишком поздно просить прощения, слишком поздно спрашивать, как он пережил эти десять месяцев.

– Вера, я удивлен, восхищен и очень рад за тебя, – Илья встал напротив и дотронулся рукой до моего плеча, – ты так долго этого хотела. Мама наверное счастлива.

– Еще как, наконец-то дочка нашла "нормальную" работу, – я сделала кавычки пальцами, – она думает, что теперь будет чаще выбираться в Европу.

– Звучит устрашающе. Зная тещю, я бы на твоем месте пол годика не раскрывал свое местоположение.

Мы засмеялись, легко, громко, как пара хороших приятелей, гуляющих по набережной в теплый летний день. Всего пару мгновений, когда я почувствовала наконец, что свободна. Я бы хотела всегда чувствовать эту легкость. Избавиться от злости и разочарования, перестать сожалеть о том, что не смогли, не сумели. Что столько сил и нервов потрачено впустую. Что столько злых и обидных слов сказано. Что не остановились вовремя, позволив скатать такой огромный ком из любви, привязанности, зависимости, боли и жалости, что он до сих летит за нами вниз, теряя по пути свои тягучие составляющие. И в конце остается лишь маленький комочек, точка, которая зудит и свербит, которая напоминает в минуты одиночества о том, что потеряли. И тебе уже больно не от того, что это закончилось, а от того, что ты теперь знаешь как может быть. Но это уже не повторится.

Мы разговаривали пока Илью не стали искать, обрывая телефон. Он крепко обнял меня, а я поцеловала его в щеку, вдыхая хвойный запах средства после бритья. Илья обернулся перед тем как уйти:

– Не пропадай. И, пожалуйста, Вера, будь счастлива.

Тонкая нить связала нас, возможно навсегда, а возможно, скоро она порвется окончательно. Но пока она тянется, все воспоминания о нас– хорошие и плохие, будут со мной. И если спросить меня, повторила бы я все, зная финал, то ответ будет, однозначно, да.

Я постояла еще немного, любуясь на воду и солнце, которое опускалось все ниже к горизонту. Медленно, но уверенно сняла кольцо с безымянного пальца правой руки. Тонкое и блестящее, оно вспыхнуло, когда коснулось воды и скрылось в ней навсегда.

Это было и было прекрасно.

ГЛАВА 24

Я медленно въехала на парковку перед автосервисом. Работа тут как всегда кипела. Все мойки заняты, на ремонте стояли три машины, с которыми работали ребята. Я напряженно посмотрела на знакомые лица и с облегчением поняла, что не вижу среди них Тима.

Провела рукой по влажной шее, собираясь с духом. Вчера было легче решиться на разговор с Илье. Сегодня я три часа занималась всякой ерундой, оттягивая момент поездки. Когда все же собралась, то еще час думала, звонить ли заранее Саше. В конце концов приняла решение, что лучше приехать внезапно, чтобы не оставить ему выбора. Я не могла уехать не попрощавшись, не объяснившись.

Выдохнула и решительна направилась к лестнице, ведущей в офис. Но сделав два шага, уткнулась в внезапно выскочившую из-за машины Катю.

– Аккуратней! – девушка недовольно отступила назад и ее лицо тут же расползлось в милой улыбочке, когда она узнала меня, – какие люди к нам пожаловали.

– Катерина, – бодро улыбнулась я и в который раз залюбовалась девушкой.

Катя была одета в легкий зеленый сарафан до колена, на ногах открытые босоножки на небольшом каблуке, а длинные волосы собраны в высокий пучок. Я, в белых кедах, джинсовых шортах и белой футболке, снова подумала, как, наверно, нелепо мы смотримся рядом. Но сейчас эта мысль только позабавила меня.

– Снова в кого-то врезалась?

– Вообще-то нет, но работа у меня все равно для тебя есть.

Катя вопросительно подняла густые брови. Я крепко зажмурилась, сжала в руке ключи от Галанта и резко протянула их ей, боясь передумать.

– Я хочу, чтобы вы продали мою машину. Можете на запчасти забрать, можете найти покупателя. Возьмите процент себе, не знаю, какой хотите, все равно.

– Тебе что, есть нечего? – Катя даже не пошевелилась, чтобы забрать у меня ключи.

– Могу спросить у тебя тоже самое, – я многозначительно окинула сверху вниз ее стройную, близкую к худобе фигуру, – так что?

Катя через силу протянула наконец руку и взяла у меня ключи.

– Вот доверенность на мою маму и ее контакты, если нужна подпись, то через нее.

– Почему через маму? – она взглянула на протянутую бумагу и резко подняла на меня глаза, с удивлением и надеждой, – ты что, уезжаешь?

Я понимающе улыбнулась ей, но ничего не ответила. Подошла к свой машине и в последний раз нежно погладила по капоту. Сколько прощаний за такое короткое время, я уже начинаю привыкать. Но мне предстояло еще одно, я посмотрела на лестницу, ведущую в Сашин офис и сердце сжалось от волнения.

– Саша у себя?

Накрашенные блеском губы растянулись в ехидную улыбку.

– Ты разучилась пользоваться телефоном? Или он наконец поумнел и бросил тебя?

– Ни то, ни другое. Но ты можешь попробовать еще, – я подошла к ней вплотную и заглянула в глаза, – давай, супер игра и третья попытка.

Катя сузила глаза и произнесла холодно:

– В этой игре я не новичок, детка. Дай подумать, она уезжает искать лучшую жизнь, но он не согласен ждать. Финал так же очевиден, как и печален.

Солнце палит, но у меня мурашки по коже от ее металла в голосе и злых глаз. Мне хочется ответить что-то колкое, но я делаю шаг от Кати, запал уходит и остается жалость.

– Тебе не нужно завидовать, Катя. Только не тебе. Я надеюсь, ты найдешь того, кто будет тебя всегда ждать.

– Мне не нужны…

– Мои советы, – заканчиваю я за нее, – да, я знаю.

Мы молчим несколько секунд. Наконец Катя, закусываю губу, говорит:

– Саша сегодня дома.

– Спасибо, – я в последний раз улыбаюсь ей и ухожу, бросая через плечо, – только не скучай по мне.

Она громко фыркает и кричит вдогонку:

– Реквизиты свои пришли!

Сорок минут под безжалостно палящим солнцем и я захожу в прохладу подъезда. Пальцы перебирают звенящие ключи, которые я не хотела брать, но почему-то они все еще со мной. Пока лифт поднимает меня на 17 этаж, я пытаюсь успокоить колотящее в груди сердце. Что сказать ему? Кажется, что в тот дождливый вечер было сказано слишком много. Кажется, что не осталось слов, чтобы вернуть тот хрупкий мир, который у нас сложился.

Слишком быстро лифт добрался до этажа. Двери с тихим звоном раздвинулись. Я прошла по коридору к нужной двери и задержавшись на секунду нажала на кнопку звонка. Тысячу сердцебиений спустя клацнул замок и Саша открыл дверь.

– Привет, – мой голос прозвучал хрипло и я сглотнула.

– Привет.

Саша смотрел внимательно, как будто пытался прочитать мои мысли. Потом развернулся и прошел в комнату, оставив открытой дверь. Я тихо выдохнула, переступила порог и сняла обувь.

– Чай, кофе, – так буднично предложил он.

– Нет, спасибо, – я неуверенно зашла в комнату, – я ненадолго.

Саша сидел за рабочим столом, что-то печатал в компьютере, сверяя с бумажным листом, лежащим перед ним. Несмотря на яркое солнце, в комнате был приятный полумрак, жалюзи на панорамном окне оказались наполовину опущены.

– Заглянула поболтать? – Саша даже не поднял головы от своей работы.

– Попрощаться.

Мужчина замер на мгновенье, но сразу продолжил печатать.

– Уезжаешь из города?

– Из страны.

Саша наконец перестает щелкать по клавишам и поворачивается ко мне. Я протягиваю ему ключи на открытой ладони, но он не смотрит на них.

– Слишком радикально, чтобы просто расстаться. Значит, получила работу и убегаешь за мечтой.

Он специально так сказал – "убегаешь". Я пропускаю колкость мимо, игнорируя внутренний порыв оправдаться. Я шла сюда, боясь, что рядом с Сашей мое желание остаться вспыхнет с двойной силой, но сейчас я начинаю чувствовать раздражение. Весь его равнодушный вид, такой напускной и расслабленный, воскрешает во мне старые обиды. И чего я ждала? Он не попросит меня остаться. Он никогда не просил меня остаться.

– Не убегаю. Просто даю себе второй шанс.

Саша еле заметно улыбается, одним уголком губ.

– Надеюсь, это сработает. Потому что это работает только если умеешь не оглядываться.

– Я очень постараюсь, – с болью сглатываю тугой комок, что застрял в горле, – оглядываться больше не на что.

Прикрываю глаза, стараясь остановить подступающие слезы. Я не хотела этого говорить. Я хотела сказать, как он важен для меня, был тогда и стал сейчас. Как появился в самый нужный момент, как помог мне.

Саша откладывает лист на край стола и гасит экран компьютера. Он подходит ко мне почти вплотную, улыбается тепло, только глаза серьезные и темные. От ожидания чего-то у меня бегут мурашки по коже, но Саша резко делает шаг мимо и нарочито весело говорит:

– Значит вино! Нужно отметить такое событие.

– Саша…

Я хватаю мужчину за руку и тяну, разворачивая снова к себе лицом. Он не сопротивляется, но ладонь его безжизненно весит в моей сжатой. Делаю еще пол шага, чтобы быть ближе и шепчу:

– Я хотела, чтобы все было по-другому.

Чувствую как он сжимает наконец своей теплой и сухой ладонью мою. И говорит так же тихо:

– В этом-то вся и проблема, Вера. Ты не знаешь чего хочешь.

Если бы это было так просто. Мы одновременно склоняем голову друг к другу, соприкасаясь лбами. Я крепче сжимаю Сашину ладонь и легко целую его в губы. Думала ли я, после месяцев самоуничтожения и непонимания, что смогу снова чувствовать трепет и мурашки по телу? Смогу выйти из комы, снова быть откровенной и уязвимой, снова открываться, снова смеяться.

Если бы все было так просто.

– Сука-судьба. Тогда было слишком рано, сейчас слишком поздно.

Саша проводит пальцем по моей щеке, стирая одинокую слезу:

– Может, все еще рано.

***

АВГУСТ, 8 ЛЕТ НАЗАД

В конце августа вечера всегда прохладные, а небо ярко-звездное. Но сегодня не видно ни луны, ни звезд. Тучи тяжело нависли над домами и где-то на горизонте мелькала молния.

– Будет дождь, – Лена нажала ментоловую кнопку на тонкой сигарете и сделала глубокую затяжку.

– Небо плачет, потому что Вера уезжает, – обняла меня за плечи Катя.

Я тоскливо посмотрела на небо и с сожалением вздохнула. Уезжать не хочется, еще и в последний вечер так зябко и грустно.

Мы стоим за углом местного Дома культуры. Субботняя дискотека в самом разгаре. Из открытых дверей клуба доносилась приглушенно музыка, а на крыльце и площади толпилась молодежь. Девочки выскочили покурить, а я вышла за компанию, подышать воздухом и дать ушам отдохнуть от грохота.

– Саша!

Лена поднимает руку и кричит куда-то в ближайшую к нам толпу. Я вижу Сашу, который прощается с кем-то за руку и собирается уходить в противоположную от нас сторону. Он оборачивается на крик и идет к нам. В опущенной руке горит огонек сигареты и я как зачарованная смотрю на него, чтобы не смотреть парню в глаза. Чем ближе он подходит, тем больше меня потряхивает, то ли от волнения, то ли от выпитой пол часа назад банки Ягуара.

– Уже уходишь?

– Да, пора идти, – Саша всего на секунду задерживает взгляд на мне.

– Не хочешь?.. – Лена поднимает кулак и оттопыривает в стороны большой палец и мизинец.

– Не сегодня, – Саша делает затяжку и бросает окурок в сторону.

– Ладно, – она оборачивается к нам с Катей, – ну что, пойдем?

Девочки двигаются в сторону клуба, а я торможу рядом с Сашей.

– Я сейчас догоню!

Мы стоим напротив друг друга. Я неловко опускаю глаза на камушек под ногами, не в силах справиться с внезапно захватившим меня смущением. Пару дней назад мы немного повздорили, и хотя мы это делали постоянно, сейчас я чувствую себя скованно. Этим летом все стало как-то сложно, к простой и понятной человеческой симпатии прибавилось что-то новое и я уже не понимала, что чувствую.

– Хотел уйти не попрощавшись? – из меня вырывается неловкий смешок.

– Боялся не сдержать слез.

– Я не буду смеяться.

– Договорились, тогда доставай платочки.

– Ой, прости, раздала той куче людей, которые будут по мне скучать и ждать.

Мы негромко засмеялись. Мимо прошли парни и Саша взял меня за руку выше кисти и потянул в сторону, с прохода. Здесь, под деревом свет от фонаря едва доставал до нас. Я посмотрела на руку на моем запястье. Саша скользнул пальцами вниз по моей ладони и отпустил ее.

– Что за настрой? Все будут тебя ждать, время пройдет быстро, – лицо парня стало серьезным.

– Да ладно, всем все равно, но это нормально, жизнь продолжается в любом случае.

– Хорошо, тогда скажу только за себя: я буду тебя ждать.

Он заглядывает мне в глаза, а у меня отчего-то перехватывает дыхание.

– Это приятно, когда ждут.

– Да. На самом деле, я думаю в этом и заключается весь смысл. Чтобы ждали. Тогда хочется двигаться дальше.

– Перестань или платочек понадобится мне.

Мы улыбаемся друг другу и в области груди разливается тепло. Он такой молодой, а от глаз уже разлетаются морщинки. Я смотрю на них и не понимаю, как же так произошло, что один человек может вызывать столько эмоций. Как же так произошло, что он настолько другой, но такой необходимый. Неужели можно вот так любить – не за липкие поцелуи, фальшивые обещания и красивое лицо. А за бесконечные разговоры, незаметные касания и ожидание чего-то нового, чего-то близкого.

Мы улыбаемся друг другу, а где-то совсем рядом гремит гром.

Все-таки будет дождь.

Конец