Текст книги "Гамлет шестого акта (СИ)"
Автор книги: Ольга Михайлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
Глава 16. «Вряд ли мистер Коркоран будет тратить время на заполнение чьих-то пустот…»
Мисс Хеммонд чувствовала, что сходит с ума. Едва она увидела Кристиана, душа её взлетела к Небу, и с этого времени она жила только этим человеком, думала только о нём. В его присутствии у неё вырастали крылья, углублялось дыхание, душа пела, без него она начинала задыхаться и словно умирала. Ощущения эти были для неё новы и остры, и даже мимолетной улыбки мистера Коркорана хватало порой для счастья целого дня. Но счастье это быстро кончалось, и того, что радовало ещё вчера, сегодня уже не хватало. Мистер же Кристиан, кроме обычной улыбки, ничем её не дарил и не делал ничего, чтобы сделать её счастливой. Она металась между страхом утраты и ревностью, между отчаянием и разочарованием.
Победительная красота Кристиана подавляла её.
Она пыталась заманить любимого в сети: соблазняла, кокетничала, искушала, пыталась вызвать ревность, следила за ним, подстраивала встречи, привораживала – все было бесполезно. Не могла она только того, что осмелилась посоветовать ей сестра – позабыть эту любовь, выкинуть всё из головы и успокоиться.
За это время их отношения с кузиной претерпели ряд метаморфоз – от пренебрежительного презрения к Бэрил до молчаливого признания некоторых её достоинств. Софи окончательно уверилась, что сестра не является её соперницей: Бэрил была любезна с мистером Коркораном, с удовольствием проводила время в его обществе, но ничуть не потеряла головы и не сходила по нему с ума. При этом оказалась особой понимающей и душевной, чего, признаться, Софи вовсе и не ожидала, могла дать добрый совет и её суждения иногда заставляли Софи задумываться. Но поведение мисс Хеммонд по отношению к мистеру Коркорану мисс Бэрил считала недопустимым и не скрывала это мнение от сестры.
– Дорогая, ты просто больна. Опомнись, умоляю…
Софи в негодовании отворачивалась. Это была та тема, где никакие советы не действовали. Что этот синий чулок может понимать в любви? Доран часто был свидетелем их разговоров – сёстры не брали его в расчёт, когда находились рядом.
– Вспомни Джульетту… Я страдаю, как и она, и горжусь этим! Я знаю, что такое настоящая любовь!
– Никакой Джульетты не существовало, дорогая, мы же не книжные герои. Ты впечатлительна, романтична и разочарована в кажущейся тебе пошлой действительности – и потому романы выглядят для тебя жизнью. Все, что написано в них, бесспорно, красиво и возвышенно, но это – не любовь, но болезнь. Такая любовь ведет к трагедии и саморазрушению. Джульетта – не пример для подражания. Она плохо кончила. Книги создают идеалы, но идеалов в жизни нет.
– Как ты можешь так говорить? Нет идеала? Он – мой идол и идеал. Я не могу жить без него, только он один может сделать меня счастливой!
– Никто и ничто в этом мире не может сделать нас счастливыми или несчастными. Только мы сами можем стать источником своих мук. Мы сами наполняем свою жизнь страданиями или радостью. Ты должна образумиться и забыть мистера Коркорана. Нужно заниматься собой, нужно лечить свою душу, выстраивать, создавать себя.
Софи плакала, потом плач переходил в рыдания, и она убегала в спальню. Оставаясь одна, мисс Бэрил горестно вздыхала.
Между тем мистер Доран в который раз ловил себя на желании привлечь внимание этой девушки с её глубокими и разумными суждениями, поймать на себе её взгляд, поговорить. Её удивительный талант, столь пленивший в нём музыканта, её воспитанность и скромность, мягкая застенчивость – все нравилось. После разговора с сестрой, и на этот раз закончившегося горестными слезами мисс Софи, мистер Доран пригласил её в парк. Сам он тоже был обеспокоен безумным чувством мисс Хеммонд. Случай с мистером Нортоном заставил его всерьёз опасаться за неё. Зная настроения мистера Коркорана, Доран видел, что та нелюбима, и понимал, что мисс Стэнтон обеспокоена не меньше.
– Мисс Хеммонд не казалась мне, мисс Стэнтон, созданной для столь глубоких страстей… Далеко ли до беды? Она подлинно любит до безумия…
– Боюсь, вы не правы, мистер Доран. – мисс Бэрил тихо опустилась на скамью и покачала головой, – она так жаждет быть любимой, что у неё не остается сил любить. Но не это пугает. В Софи словно таится бездонная яма, которую невозможно наполнить. Ей на самом деле не хватает не любимого, а себя, при всей драматичности её любовные страсти удивительно пусты. – Мистер Доран внимательно слушал негромкую речь мисс Бэрил, ловя себя на том, что любуется её высоким чистым лбом и ясными глазами. Она же вздохнула, – Сама я не могу ей этого сказать, но, к несчастью, понимаю мистера Коркорана. Понимаю в его отношении к Софи, я хочу сказать. Мистер Коркоран слишком красив сам, чтобы ценить чужую красоту. А у неё больше ничего нет. Для такого человека, как мистер Коркоран, – а он не просто полон, а переполнен в избыточной цельности, – любовь к женщине… Это… – она опустила глаза, потом подняла их на Дорана. – Не знаю, как и назвать… Даже не часть жизни… скорее, эпизод, книжная глава, а то и абзац.
Мистер Доран понял, что она интуитивно угадала в мистере Коркоране больше того, что смог понять он сам.
– Но, может быть, его избыточность могла бы восполнить её ущербность?
Она не улыбнулась, но печально покачала головой.
– Вряд ли мистер Коркоран будет тратить время на заполнение чьих-то пустот.
Доран задумался. Да, и это было верно.
– Буду откровенен с вами, мисс Стэнтон, – осторожно проговорил он, – я заинтересовался этим человеком. Он нравится вам? Вы ему доверяете?
Мисс Бэрил улыбнулась.
– Доверие? Не знаю. Мистер Коркоран – человек очень сложный. Но он не показался мне… примитивным лжецом. – Она вдруг снова ослепительно улыбнулась. – Можно предположить, что он, как и мой брат, мечтает стать наследником Хеммондсхолла и графом, что цель его приезда, как говорит мистер Морган, «прибрать всё к рукам». Но едва ли. Это для моего брата Хеммондсхолл – цель подлинно вожделенная, мистер же Коркоран… – Бэрил на мгновение закусила губу, – эти цели кажутся мелкими для него…
Доран кивнул. Да, неосознанно он и сам так полагал. Слишком умный, слишком цельный, слишком целомудренный, и ничтожество целей как-то не вязалось с ним. Разыграть целый спектакль, чтобы получить искомое – это понятно, но как всё это мелко, ничтожно, недостойно того подавляющего величия, что мелькало в этом человеке поминутно. Доран усмехнулся. Он тоже, наверное, как мисс Хеммонд, влюбился в идеал придуманного им самим святого, чей образ так не хотелось терять…
– Значит, вы склонны доверять ему?
Бэрил снова улыбнулась. Пожала плечами.
– Степень моего доверия мистеру Коркорану – это лунный свет на воде. Верю я ему или не верю – что меняется?
– Но ведь и вы, мисс Бэрил… вы подозревали его в смерти мистера Нортона.
Бэрил посмотрела на него с изумлением.
– Что вы! Никогда. Мистер Нортон… у меня не было возможности близко узнать его, но то, что я наблюдала… Если отбросить непроизносимое… Он был… как свеча без фитиля. Я не понимала, но он казался иногда жалким, иногда – словно обделённым, но чаще – ещё более пустым, чем Софи. В Софи обделённость только чувствуется, а в нём она проступала явственно. Понятно, что на заполнение его пустот мистер Коркоран тратить время тоже не стал бы. Я подумала, что мистер Нортон мог обвинить мистера Коркорана в своей смерти, но сам мистер Коркоран виноват быть не мог. Помилуйте.
– В записке, оставленной Нортоном, были всего полторы строки, – отстранённо заметил мистер Доран и процитировал, – «Я не могу и не хочу жить, когда ты так жесток, Кристиан». Я тогда подумал, что несчастный выбрал из всех возможных идолов своей страсти – самого бесстрастного, и разбился об него как стеклянный бокал – о стальную наковальню…
Мисс Бэрил кивнула.
– Правильно подумали.
– Значит, вы… верите ему?
– Странно, что вас так волнует это. Но верю – во что? В искренность его слов? Поступков? В его личность? – Бэрил посмотрела на траву у своих ног и продолжала, – Пока ничто не заставило меня усомниться в его большом уме, образованности, цельности и порядочности, а так же в его… – Бэрил на миг смутилась, – в его душевной щедрости, благородстве и доброте. Давайте верить тому, что видим.
– Вы великодушны…
Мисс Бэрил покачала головой.
– Мне кажется, что вы не верите мистеру Коркорану… по каким-то совсем иным причинам. Но я присмотрюсь к нему. Вы посеяли сомнения в моей душе, мистер Доран, – улыбнулась мисс Бэрил, – и я постараюсь либо убедиться в вашей правоте, либо развеять эти сомнения.
– Но Бога ради, поговорите и с мисс Софи. Упаси её Господь…
Мисс Бэрил бросила на него быстрый и болезненно напряженный взгляд.
– Мистер Коркоран говорил с вами о ней? Он не… – Бэрил вздохнула, – он не любит её. Но она не должна это понять, мистер Доран. Если он скажет ей это – мне страшно подумать, что может случиться. Если он просто уедет, у неё будет хоть какая-то надежда. Потом Софи, быть может, придёт в себя, успокоится. – Бэрил стремительно обернулась к нему, и мистера Дорана снова поглотила голубая бездна её глаз. – Поговорите с мистером Коркораном, сэр. Скажите ему, что он не должен отвергать её…
– Но помилуйте, мисс Бэрил, как можно? – Мистер Доран растерялся, – с чего бы мистеру Коркорану говорить мисс Софи подобное? Он не собирается заводить семьи, намерен уехать, и никаких объяснений с мисс Хеммонд у мистера Коркорана быть не может. – Он не успел проговорить это, как слова мисс Стэнтон дошли до него в полноте. – Постойте… Вы хотите сказать, что она сама… хочет сказать ему… о свой любви?
Бэрил кивнула.
– Я боюсь этого.
Глава 17. «Может быть только палачом…»
Граф Хеммонд был человеком неглупым. Не было ничего такого, чего милорд не мог бы понять, дай он только себе труд задуматься. Однако, будучи благожелательным и несколько рассеянным, к тому же, долгое время живя в уединении, граф предпочитал размышлять над вопросами скорее академическими, нежели житейскими. Именно поэтому он и обратился к своему молодому другу с просьбой понаблюдать за его родней – он понимал, что при нём самом никто не будет вести себя с должной естественностью. Милорд целиком положился на суждения друга и, тем не менее, кое-какие наблюдения сделал и сам.
Клемент ему не понравился, и чувство это усугублялось день ото дня. Постоянные резкие вспышки раздражительности, оскорбления в адрес сестры, роняемые поминутно, заметная неприязнь к брату – не делали ему чести в глазах дяди. Проявившееся столь неожиданно дарование мисс Бэрил весьма возвысило племянницу в глазах графа, и стремление Клемента по-прежнему унижать мисс Стэнтон теперь уже вызывало гнев мистера Хеммонда.
Зато мисс Бэрил Стэнтон с каждым днём нравилась его сиятельству всё больше. Граф несколько раз заставал свою старшую племянницу в библиотеке. Мисс Бэрил много читала – по сути, это было её единственное времяпрепровождение. Ответы Бэрил на вопросы дяди были спокойны и разумны.
Но тут его сиятельство заметил и то наистраннейшее обстоятельство, что всё чаще рядом с мисс Стэнтон оказывался… мистер Доран. Первое время граф ещё мог подумать, что Патрик озабочен стремлением глубже понять натуру мисс Бэрил, но спустя несколько дней не мог не сделать вывода, что интерес друга к его племяннице далеко выходит за рамки того, о чём они договаривались. Можно побеседовать с девицей раз, два и даже трижды, но помилуйте, дуэты-то к чему распевать? Его сиятельству не потребовалось много времени, чтобы сделать несколько ошеломивший его самого вывод: его друг… в некотором роде… влюблён.
Но говорить с Дораном на эту тему милорд не мог, как-то терялся. Лайонелл Хеммонд присмотрелся и к племяннице. Было заметно, что она охотно беседует с мистером Дораном. Но столь же охотно она музицирует с мистером Коркораном и вечерами читает ему, милорду Хеммонду, античных авторов. Осуществимы ли надежды Патрика? Он симпатизировал другу и сожалел, что столь благородный человек одинок и явно несчастен. Мисс Бэрил не красавица, но очень мила и была бы ему отличной женой. Но возможно, сама Бэрил метит выше? Что ей сельский священник? Тем более, что рядом такой красавец, как Кристиан?
Что до мисс Софи Хеммонд, то если раньше, до приезда мистера Коркорана, она часто бывала с дядей, стараясь понравиться и защищая себя от навязчивости кузена, то с недавних пор дядя видел Софи только в столовой. Это не могло не натолкнуть его на определённое предположение, которым он поделился с другом.
– Если я понимаю правильно, Патрик, мой племянник Кристиан нравится мисс Хеммонд, и возможно, что приданое, которое я собираюсь выделить девочкам, не уйдет из семьи? Я прав?
Священник покачал головой.
– Ситуация не столь проста, Лайонелл. Твой старший племянник Клемент, судя по словам его друзей и по моим наблюдениям, влюблен в свою кузину Софи, но сама она влюблена в мистера Коркорана. Но, увы, насколько я могу судить, без взаимности.
– Она не нравится Кристиану?
Мистер Доран вспомнил мнение Коркорана о кузине.
– Я не замечал проявлений симпатии с его стороны. Коркоран, в самом деле, не думает обзаводиться семьей.
Мистер Доран давно хотел выбрать время и поговорить с графом о его родне – но, несмотря на все старания, всё ещё не понимал мистера Кристиана Коркорана. При том, что тот был неизменно открыт и доброжелателен, отец Доран не находил объяснения весьма многому. Он не верил суждениям циничных друзей мистера Стэнтона, и казалось, был близок к тому, чтобы назвать младшего племянника своего друга человеком кристальной честности и подлинного благородства. Но известные ему обстоятельства, причины которых по-прежнему оставались неясными, тяготили и мешали любым выводам. Никто не оставляет колоссальные состояния по симпатии. Понимающий в делах житейских и на минуту подобного не допустит.
Мистер Доран был человеком умным и в делах житейских понимал.
Но при этом стремлению отца Патрика разобраться в натуре мистера Коркорана в последнее время стало мешать одно изумляющее его самого обстоятельство. Он стал замечать за собой неосознанное до конца стремление чаще бывать в парке, в музыкальном зале и библиотеке Хеммондсхолла, – именно в тех местах, которые облюбовала себе… мисс Бэрил Стэнтон. Он быстро привык к её лицу, глаза девицы завораживали его и он сам не мог понять, как сразу не заметил, насколько мисс Бэрил красива. Искушаться же он почему-то перестал. Плоть умолкла, он не испытывал никаких тягот, чувствовал себя с девушкой легко и свободно. Часто, направляясь в «келью» мистера Коркорана, не доходил до неё, задерживаясь то в музыкальном зале, то в библиотеке с мисс Стэнтон.
Доран не передал слова мисс Бэрил о её кузине мистеру Коркорану, но поинтересовался мнением последнего, какими он видит свои дальнейшие отношения с кузинами? Ответ мистера Коркорана был одновременно и безнадежным, и обнадеживающим.
– У меня не так много родни, чтобы разбрасываться, Доран…
– Но вы намерены… как-то объясниться с мисс Софи?
Мистер Коркоран вытаращил глаза.
– За каким чёртом, помилуйте?
– Ну а если всё же…
– Что «всё же»?
– Если девушка признается вам в любви…
Мистер Коркоран поморщился и вздохнул.
– Я бы ей этого не посоветовал…
Мистер Доран помедлил, но всё же сказал.
– Не хотелось бы найти дурочку там же, где и мистера Нортона…
Мистер Коркоран посмотрел на него спокойно и внимательно. Столь же спокойно подтвердил, эхом повторив его слова.
– Не хотелось бы…
Именно эти слова мистер Доран счёл обнадеживающими.
Через неделю после разговора в парке о Софи, мистер Доран с мисс Стэнтон снова заговорили о мистере Коркоране. Мисс Бэрил обещала ему понаблюдать за мистером Коркораном и высказать свое мнение и теперь, обратив голубые глаза в голубое небо, не задумываясь, ответила, что наблюдения убедили её в двух вещах: мистер Коркоран, безусловно, искренен, и он – человек не от мира сего. Люди не от мира сего в этом мире – либо смертники, либо палачи. Причем, невольные. Либо безбожный мир убивает их, либо они начинают ломать безбожный мир. Мистер Коркоран слишком силён и может быть только палачом. Ему и впрямь лучше жить в лесу, в горах Италии или в монастыре…
– Вы как-то говорили с ним о святых в миру. Но мистер Коркоран из тех святых, кому в мире не место… Он слишком подлинный для условностей мира. Он их сломает, и как знать, скольких при этом ненароком искалечит…
Мистер Доран пронзил девушку пристальным взглядом. Мисс Стэнтон была ещё умнее, чем ему показалось. При этом он заметил, что высказанное суждение привлекло его не только глубиной и верностью. Было и ещё что-то, странно порадовавшее его. Но что – он не понял.
Они теперь проводили много времени в парке, часто вместе музицировали, пока мистер Коркоран пропадал на болотах. Однако, возвращаясь, он безжалостно разрушал их тет-а-тет, ибо стоило мистеру Патрику, оставив его, направиться в парк или в библиотеку, как самого мистера Коркорана начинали осаждать своим настойчивым вниманием мисс Хеммонд и мисс Морган. В итоге он однажды почти прибежал в парк – правда, сделав вид, что просто спешит в тень с солнца и, извинившись, что прервал беседу, без обиняков попросил мистера Дорана не покидать его без нужды. Он ещё не договорил, как из-за кустов появилась с лукошком чего-то мисс Морган и затараторила, как она рада случайно встретить мистера Коркорана. Мистер Доран закусил губу, Коркоран что-то неразборчиво пробормотал сквозь зубы о своей любви к случайностям, мисс Бэрил прыснула, обнажив прекрасные белоснежные зубки.
Мужчины удивились – они впервые видели девушку смеющейся.
В итоге, едва мистеру Коркорану удалось отделаться от мисс Морган, они направились в лес, где ботаник прочёл им занимательнейшую лекцию о древних друидах. Мисс Стэнтон неожиданно поинтересовалась, над ней подшутили, или подруги рассказывали правду, будто над болотами часто видят огни по ночам? Это совсем не шутка, заметил Коркоран, и не выдумки дремучих старух. В тёплые тёмные ночи на болотах или свежих могилах можно действительно наблюдать бледно-голубоватые, слабо мерцающие огоньки. Они словно пляшут в воздухе, выписывая сложную траекторию. Это фосфорные соединения, кои под действием грунтовых вод разлагаются с образованием фосфористого водорода. При рыхлой насыпи над могилой или небольшом слое воды в болоте газ, выйдя на поверхность, воспламеняется от паров жидкого фосфористого водорода. Блуждающие огоньки на болотах одинокие путники часто принимают за огни жилищ и приходят прямиком в топь. Из-за характерного расположения огоньков – на высоте человеческой руки – их называли «свечами покойника». Считалось, что тот, кто увидел их, получил предупреждение о скорой смерти, а несут их пришельцы с того света.
Они вернулись домой в наилучшем расположении духа, при этом мистер Коркоран про себя несколько недоумевал: день клонился к вечеру, а мисс Хеммонд ни разу за день не попалась ему на глаза. Он мало верил, что она образумилась, и не возлагал надежд на воцарение покоя в Хеммондсхолле до своего отъезда.
Между тем для Софи Хеммонд этот день был подлинно тяжёлым. Мистер Стэнтон выбрал именно его, для того, чтобы рассказать кузине о своих чувствах и предложить ей себя. Девица искренне недоумевала: как может этот человек не понимать, насколько он не интересен и не нужен ей? Теперь в ней, как в зеркале, отражалось тоскливое неприятие мистера Коркорана, но оно не осмыслялось. Впрочем, кем и когда оно осмысляется? Софи не могла понять – неужели мистер Стэнтон не понимает, что не любим? Но сама понять и осмыслить, что безразлична мистеру Коркорану – не могла, и была убеждена, что на самом деле тот просто скрывает свои чувства, или боится открыться ей, или…
Самообман, к которому в подобных случаях прибегают даже весьма неглупые люди – поразителен.
Клемент же торопился. Он видел, как кузина всё больше увлекается чёртовым Коркораном, и от одной мысли, что тот опередит его и получит мисс Софи – ему становилось дурно. Он, Клемент, должен понимать, что может предложить ей. Стэнтон решил поговорить с братом о наследстве, не подумав, просто – разозлённый и взволнованный намеками Чарльза и Гилберта, репликами лакеев да восторгами дяди. Но что было делать с отказом Коркорана от наследства, столь изумившим его? Передать его мистеру Хеммонду было немыслимо – это он по размышлении понял. Одержанная победа оказалась бесполезной и глупой. Он чуть пришёл в себя – и с новой явью заметил откровенную влюблённость кузины в проклятого Коркорана.
Стэнтон сделал мисс Хеммонд формальное предложение, не упустив и тот факт, что именно он станет владельцем Хеммондсхолла, ибо мистер Коркоран отказался от своей доли наследства в его пользу при свидетелях. На мисс Софи это не произвело ни малейшего впечатления. Даже если бы кузен унаследовал бы корону Стюартов, ей было бы это безразлично. Она глубоко сожалеет, но выйти за него не может, ответила она. Она не любит его и не полюбит никогда.
Слова Софи убили Стэнтона. Клемент ощутил странную, почти осязаемую беспомощность. Рушилось всё, на что он четыре года возлагал надежды, чем жил, чем дышал. Обездвиженный и полупарализованный, он сидел в гостиной ещё час после того, как мисс Софи ушла.
Ненавистный Коркоран, отец Доран и его сестрица Бэрил появились в гостиной, когда лакеи уже зажигали свечи. Почти следом за ними через другие двери вошли милорд Хеммонд, мисс Софи и мисс Морган. Стэнтон не заметил их. Гнев, отчаяние и злость спрессовались для Клемента в едкой фразе, которою он походя бросил сестре.
– И ты туда же? Куда павлины, туда и вороны?
Мистера Дорана качнуло. В глазах потемнело. Этот хам ещё зовёт себя джентльменом? Он ринулся к мистеру Стэнтону и, схватив его за фалды фрака, сильно встряхнул, едва не опрокинув, но в ту же минуту на его плечо легла белая рука мистера Коркорана.
– Полно, Патрик. – Кристиан наклонился к уху мистера Стэнтона и что-то прошептал.
Стэнтон побелел, после чего подошёл к мисс Бэрил и принужденно спокойным тоном попросил прощения за грубость. Мисс Бэрил испуганно кивнула. Все сделали вид, что не заметили произошедшего инцидента, и только милорд Хеммонд брезгливо поморщился: лишь воспитание помешало ему высказаться по этому поводу публично.
Любопытно, что мисс Бэрил Стэнтон ничуть не задумывалась о внимании, которое с недавних пор оказывал ей мистер Доран. Насмешки брата уверили её, что жениться на ней мужчина может захотеть только из-за тридцати тысяч её приданого, она давно смирилась с этой мыслью и, заметив, что никто из друзей брата не оказывает ей никакого внимания – даже формального, стала думать, что и тридцать тысяч фунтов мало, чтобы сделать её привлекательной. Благожелательная доброта кузена вызывала ответную благодарность, но влюбиться в мистера Коркорана было, в её понимании, безумием. Аргументы в защиту этого мнения она уже изложила кузине Софи. Мистер же Доран казался ей человеком разумным и привлекательным, его суждения были основательны и здравы, ей были приятны беседы с ним. Последняя сцена в гостиной поразила Бэрил. Она давно привыкла к издевательствам брата, и редкие его слова по-настоящему задевали её. То, что мистер Доран столь горячо вступился за неё, было весьма странно. Бэрил увидела в этом проявление благородства и жалости к ней, этот поступок в глазах Бэрил делал ему честь, но у неё и мысли не возникало о чём-то большем, пока к ней в гостиную не вошла после ужина Софи Хеммонд.
Она насмешливо обратилась к сестре.
– Ну, что, дорогая Бэрил? Тебя, стало быть, можно поздравить? Ты обзавелась обожателем. Уровень притязаний у всех, конечно, разный, но он все-таки джентльмен. Его сиятельство сказал даже, что из старого шотландского рода…
Мисс Бэрил окинула сестру непонимающим взглядом.
– Джентльмен? – Бэрил и вправду не поняла, о чём говорила Софи.
– Я о мистере Доране. Он явно неравнодушен к тебе.
Мисс Бэрил улыбнулась. Всё показалось ей шуткой. «Мистер Доран просто вежливый и благородный человек, очень добрый и кроткий, сказала она Софи, не следует видеть слишком много там, где ничего нет». Софи Хеммонд не настолько волновала эта тема, чтобы продолжить её, однако, оставшись в одиночестве, мисс Стэнтон задумалась. Если Бог не дал красоты и ты не привлекаешь мужчин – что остаётся? Жизнь женщины без семьи и детей прогоркает, как старое масло. Приходилось соглашаться ради замужества на всё – на нелюбящего мужа, скверное обращение, некоторые смирялись и с побоями. Бэрил вздохнула. Уровень притязаний… да, он у всех разный. Мистер Доран – сельский священник, но он подлинный джентльмен. Её брат, хоть и много выше по рождению, едва ли мог претендовать на это… Но Бэрил тут же и прогнала эти глупые мысли. Вздор это всё.
…Последовавшие за этим ужином события мистеру Патрику Дорану пришлось восстанавливать в памяти во многом гипотетически. Милорда Хеммонда хамство мистера Стэнтона взбесило до дрожи. Вечером граф, чуть успокоившись, посоветовался с другом. Он вообще ничего не хотел оставлять этому наглецу. Животное! Мистер Доран, не менее его сиятельства возмущённый произошедшим, тем не менее, посоветовал тому не делать резких движений, о которых потом придётся пожалеть. Для начала достаточно и внушения, уверял он. Граф согласился, попросил его найти мистера Стэнтона и пригласить к нему. Мистер Доран кивнул. Патрик снова прощал, хотя и чувствовал, что делает что-то не то. «Всепрощение…» Может, мистер Коркоран прав и в Писании и подлинно нет такого слова? Любопытства ради Доран на досуге поискал – но ничего не нашёл.
Мистер Доран отправился на поиски мистера Стэнтона, однако в гостиной обнаружил лишь мистера Моргана с его сестрой, играющих в карты, и мисс Бэрил Стэнтон, сидящую у камина с книгой. Не было ни мисс Хеммонд, ни мистера Коркорана, ни мистера Кемпбелла. Мисс Бэрил на его вопрос ответила, что мистер Коркоран, кажется, вышел из дома минут двадцать назад. Брат тоже на улице.
Мистер Доран, подумав, направился в сад.
