Текст книги "На соискание счастья"

Автор книги: Ольга Ясинецкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Глава XXXIX

Концерт оказался феерическим. Сергей уже третий раз благодарил Лялю за то, что придумала такое мероприятие.

– Никогда не слушал классическую музыку живьем. Как-то лет десять назад заснул на концерте органной музыки.

– Значит, попытка все-таки была, – улыбнулась Ляля. Она смотрела на его мужественное лицо и не понимала, почему его хочется пожалеть. Странные люди, эти мужики, особенно такие, мужественные. Ее подруга, Рыжая Соня, которая отличалась умением в двух словах отразить суть, придумала для некоторых людей характеристику, которая подходила к Сергею как нельзя кстати. Рыжая Соня усовершенствовала «он как ребенок» в «он как дети», что гораздо полнее передавало смысл. Это говорилось о людях, которые не боятся быть смешными, естественными и выражать открыто свои чувства. Вот именно, он как дети. Что тут еще добавить? Странно, что его работа не превратила его в чувствонепроницаемый персонаж.

– Так я же говорю, я спал, а не слушал. Я тогда еще опером работал. За двое суток поспал часа четыре. Не рассчитал ресурсы организма, так сказать. А место мое еще, как назло, перед сценой, как на ладони. То есть спрятаться за кого-то просто нереально. Органисту-то все равно. А на сцене музыканты, мы с ними почти что лицом к лицу. Стыдно, сижу веки пальцами растопыриваю, и через три секунды все равно вырубаюсь. Так я промучился минут двадцать, пока не захрапел. Тут старичок, мой сосед, пожалел меня, ну и себя, конечно, и говорит тихонько:

– Молодой человек, послушайте старого еврея. Пойдите домой и хорошенько выспитесь. Это для вас важнее. А потом пригласите на свидание симпатичную девушку. У каждого возраста свои развлечения. Сюда вы еще успеете. Я бы тоже пригласил симпатичную девушку на свидание, но мне осталось только рассматривать их в бинокль. – И он покрутил перед моим носом биноклем. А потом еще добавил: – Вы не переживайте, что вам не понравилась эта музыка. Если вам интересно знать мое мнение, то вы вовсе не обязаны наслаждаться тем, что вам не по вкусу.

– Какой мудрый старичок.

– Да. Ты знаешь, так просто сказал, а мне помог кое-что понять. Я себя раньше неловко чувствовал, когда мне казалось, что не могу оценить какую-то книгу, например, по достоинству. А я и не обязан. В мире много всего другого, что я ценю и в чем разбираюсь.

Сергей показал Ляле на ресторанчик с терраской.

– Я бы съел что-нибудь.

– Давай.

Соседний столик занимали две девицы. Одна из них, в босоножках на каблуках с эйфелеву башню, сразу обратила внимание на Сергея, и Лялино присутствие ее абсолютно не смущало. Она стала «принимать позы», пытаясь вызвать в мужчине ответный интерес. Ничего себе. Ляля попыталась посмотреть на Сергея ее глазами. А ведь интересный мужик. Ухоженный и в то же время брутальный. Держится уверенно. В теле чувствуется та самая сила, обыкновенная физическая сила, самая первая и приятная приманка для женщины, когда ум попадает под власть гормонов. Это потом уже вступает ум, и начинается запутанная история отношений. Класс! Вот бы он и не вступал. Правда, тогда у людей появился бы шанс стать, наконец, обезьянами, которыми, как считала Ляля вразрез с Чарльзом Дарвином, они никогда не были.

Ляля посмотрела на ужимки девицы, поняла, что это диагноз, и огляделась по сторонам. Надо что-то придумать.

Не то чтобы это ее разозлило, нет. И разница в возрасте почти ни при чем. Почти. Сергею через месяц исполнится тридцать три. Ляле больше. Выглядит она неплохо. Какое там неплохо! Супер она выглядит. Но то, что для тридцати восьми является достижением, в двадцать пять дается даром. А девице было вряд ли больше. И вообще, не в ней дело. Сколько таких ходит вокруг – соблазнительных, на все готовых, хорошеньких, молоденьких девиц. Она уже пережила когда-то это горькое открытие, десять лет назад, когда ее любимый муж, Роман Арсеньевич Кочуба, влюбился в девятнадцатилетнюю стажерку. Чтобы спасти убитую наповал самооценку, Ляля закрутила роман, потом еще один. Не помогло. Обида выжигала и рвала на части. Все закончилось разводом. Арсеньич женился на девице, за что тут же люто ее возненавидел. Через год Ляля вышла замуж за его хорошего приятеля.

Ввиду небывалого уважения, которым пользовался Арсеньич у всех, кто его знал, будь то друзья или враги, второй муж пошел просить Лялькиной руки не у родителей, а в первую очередь у Кочубы. Что тому оставалось делать, кроме как согласиться? Тем более что молодая жена только что родила ребенка. С условием, что Стас будет наилучшим образом обращаться с Макаром, Лялиным и Арсеньича сыном, Стас получил благословение, которое два приятеля обмывали до утра. После этого они стали бывшими приятелями, потому что обида и ревность теперь стали терзать Романа Арсеньевича Кочубу. И начался «марлезонский балет» во множественных частях. Со встречами, расставаниями, надеждами, разочарованиями. Может, и еще не закончился. Ляля остановила поток воспоминаний, которые могли увлечь, как в воронку, только ну их. Что толку-то? Вот сидит рядом живой, замечательный мужчина, возможно, даже влюбленный. А ты все о своем Арсеньиче…

– Сережа, – наклонилась Ляля к уху Сергея. – Сядь, пожалуйста, чтоб закрыть меня от этой девушки. Я ее вчера в ГУМе случайно толкнула, и она чуть не свалилась со своих каблуков. Бедная девчонка. На карачках, посреди магазина, а с таких ходуль подняться на ровные ноги нелегко. В общем, она жутко обиделась. А теперь видишь, сидит, пялится.

– Да, – Сергей почесал ухо. – Представляешь, а я не пойму, что это она мне сигналит? Видит же, что я с тобой. Давай вообще уйдем в другое место, – предложил он.

– Нет, что ты! Просто пересядь. За твоей широкой спиной она меня не достанет.

Ну что, стало легче? От того что нейтрализовала одну конкретную девицу? Нет, конечно. Ладно, надо признать, что проблема существует. И всегда, в любом возрасте были, есть и будут те, кто моложе, стройнее, красивее и сексуальнее. Всех нейтрализовать не получится. Разбирайся-ка с собой, дорогая.

Глава XL

Таша нервничала так, что ее колотила нервная дрожь. И зачем только согласилась идти? Никак не хочешь ты тихой, спокойной жизни. Ну зачем? Зачем? У Кирилла помолвка. Какая радость! Вообще смешно, помолвка с бывшей женой. Расписались бы по-тихому, так нет. Еще пусть эта гарпия платье белое с фатой в день свадьбы напялит. Не удивлюсь. Ничего, выйду замуж за Антонио. Перееду жить в Италию. Не увижу этого идиота больше никогда и плакать не стану. Зачем иду? Ведь эти две крокодилицы сожрут меня и не подавятся. Таша представила довольные физиономии двух заклятых подруг, Юли и Тамары, когда она сама придет к ним в руки. И Кирилл будет наблюдать за этим. И все-таки не пойти она не могла. Если нет другой возможности объяснить Кириллу, что она нормальный порядочный человек, значит, попрется на эту помолвку. Понятно же, что можно от них ожидать. Ничего, предупрежден, значит, уже не так страшно. И Антонио будет рядом. Теперь главное одеться и выглядеть так, чтобы Кирилл пожалел, ну хоть чуть-чуть, что больше никогда меня не поцелует.

Таша достала из шкафа подарки Айгуль и Бакира. Черное платье, которое делает Ташину фигуру необыкновенно соблазнительной, особенно выпуклые части тела. Туфли на высоком каблуке, с атласной лентой. Как кстати. Дай Бог этой паре счастья еще на много-много лет. Ведь в таких вещах чувствуешь себя безупречно. А это и сила, и уверенность, и привлекательность, и сексуальность. Странное дело, раньше Таша, наверное, в силу воспитания, а может, в силу финансовых возможностей, смотрела на дорогие вещи как-то по-другому. Наверное, как на баловство. А ведь это вовсе не баловство. Раз от этого столько зависит.

Прозрачные чулки телесного цвета. Блеск на губы, чуть румян. Подвести глаза мягким карандашом и причесать специальной щеточкой брови. Волосы спадают на плечи, абсолютно прямые и блестящие. Да. И сумасшедшие духи, которые Айгуль положила в пакет с платьем незаметно от Таши. Девушка покрутилась перед зеркалом, повиляла бедрами, которые в этом платье просто не давали о себе забыть.

Ну что ж? Теперь пусть крокодилы боятся!

Антонио шел молча, и на него было смешно смотреть. Он молчал почти весь квартал.

– Я знал, что ты красива, но не представлял, что ты можешь быть еще красивее. Я не знаю, как сказать о своих чувствах. Моего русского не хватает, чтобы описать. Я счастлив идти рядом с такой женщиной.

– Тогда идем быстрее, – засмеялась довольная произведенным эффектом Таша. – Цветы невесте купим? И мои деньги взял? Придется отдавать при свидетелях, а то твоя новая сестрица не очень дружит с памятью, особенно в свою пользу.

– Конечно. – Антонио потянулся в карман пиджака.

– Нет. Не сейчас. Пусть у тебя пока побудут. Кстати, ты тоже сегодня выглядишь на все сто. Эта рубашка тебе очень идет.

Антонио смутился, потрогал воротник новой, брусничного цвета рубашки, поцеловал Ташину руку и оставил ее в своей руке. Таша хотела было дернуть руку обратно, но передумала.

Что-то ты не выглядишь очень счастливым, друг мой. Настроение Кирилла и правда не отличалось от обычного. Спокойный, сдержанный, только ироничные искорки в глазах заметно угасли, когда из-за плеча Антонио появилась Таша. Даже как будто его слегка придавили сверху. Даже как будто и поздороваться-то забыл. Язык проглотил? Вот как? Не ожидал?

– А я все-таки нашел ее! Удивлен? – Антонио наивно решил, что Кирилл порадуется с ним вместе.

– Проходите.

Просторная гостиная. И, кто бы сомневался, прекрасно обставлена. Крокодилицы мирно беседуют с такими же как сами модными, тонкими, томными девицами. Подружек пригласила Тамара, как же не похвастаться?

– Друзья, разрешите представить вам мою невесту, – и Антонио картинным жестом вывел Ташу в центр гостиной. «Друзья» в лице Тамары и Юли, открыв рты, рассматривали Ташу и Антонио.

– А ты пронырливая, – прошипела Юля прямо в ухо Таше, подойдя и приветливо протянув руку Антонио.

Таша выразительно смотрела на Антонио. Невеста? С чего он взял? У меня спросить забыли.

– Извини, как-то вырвалось само собой. Я просто голову совсем потерял, – по свирепому Ташиному взгляду Антонио понял, что со своим заявлением сильно поторопился.

«И правда потерял голову. Хотя очень кстати. Раз у Кирилла есть невеста, так чем я хуже?»

– А почему я не вижу твою бабушку? – спросила Таша у Кирилла, когда он оказался рядом.

– Ты знакома с моей бабулей?

– Да. Я работаю с ней вместе. Отличная старуха. Мы все ее очень любим.

– Да. Она и правда отличная старуха.

– Так почему же она не пришла тебя поздравить?

– Если ты хорошо ее знаешь, то этикет для нее не существует, тем более протокольный. Мне и самому это дается с трудом.

– Да. Какой-то ты не радостный. Как кот, которому дверью прищемили… хвост, – смягчила Таша известную шутку.

Кирилл хотел ответить что-то резкое, но сцепил зубы, отвернулся и пошел в другой конец гостиной.

Антонио протянул Таше широкий бокал с мартини.

– Мне показалось, или вы опять поссорились?

– Показалось, конечно. Мы просто так разговариваем. – Таша взяла Антонио под руку и стала увлеченно рассказывать ему, как папа, подходя к дому, всегда знает, что готовят его любимые вареники. Потому что все его дамочки в сборе – мама, жена и дочь просто не могут тихо заниматься приготовлением еды. Это всегда шумно, радостно и вкусно. Он называет это «итальянский квартал», потому что по фильмам выходит, что итальянцы очень походят на русских по темпераменту.

«Некоторые итальянцы на некоторых русских», – добавила Таша про себя, глядя на спокойного и тихого Антонио.

Юля выждала момент, когда все наговорились, и сделала музыку потише.

– Знаешь, Таша, а Кирилл отдал мне твой долг. У тебя, очевидно большие затруднения с деньгами. На чаевые жить нелегко, понимаю. Таша – парикмахер, если кому неизвестно. Теперь, очевидно, Антонио, как твой жених, должен отдать деньги моему брату, а то как-то странно получается. Жених Антонио, а оплачивает твои долги Кирилл.

– О! Ловко! – подхватила Тамара.

Понятно. Крокодилы пошли в наступление. Как приятно подставить меня перед Кириллом и Антонио и выставить меня бедной сироткой, падкой до богатых мужиков.

– Да. Да. Я в курсе. Извини, дорогая, – приобнял Антонио Ташу, – что я так затянул с этим. Прикарманил еще в казино, если вы помните, – обратился проинструктированный Ташей Антонио к Тамаре и Кириллу. – Случайно получилось. Оставил Ташу без выигрыша и вообще без денег. Так что вот возвращаю – три тысячи евро. Еще раз извините.

Таша взяла конверт и передала его Кириллу. Тому ничего не оставалось, как взять конверт.

– Я ничего не понял, но ладно.

Таша огляделась по сторонам и прошла к балкону.

– Кирилл! Удели мне одну минуту.

– Хорошо.

– Ты прочитал мои письма?

– Ты мне писала? – насмешливо поднял брови Кирилл.

На балкон заглянула Юля и, сделав лицо «говорите-говорите, я вам не помешаю», испарилась.

– Значит, тебе охранники не передавали мои письма?

– Нет.

– Тогда вот. Пожалуйста, прочитай. Ты не хочешь моих объяснений, я понимаю, но попробуй подумать не только о своих чувствах, а немного и моих. Я до сих пор чувствую себя вывалянной в грязи. А я ни в чем не виновата. Тебя когда-нибудь обвиняли незаслуженно? А меня да. Это очень больно. Прочитай. Я попробовала объяснить, что произошло. Мне от тебя ничего ведь больше не нужно.

– Хорошо. Я прочитаю.

Кирилл покрутил конверт в руках, прошел в кабинет и положил письмо в ящик большого письменного стола.

Глава XLI

Когда он вышел, Таша уходила под руку с Антонио, по-английски, не прощаясь. Ее бедра соблазнительно покачивались, ее духи перевернули его мозг, ее родинка сводила с ума. Какого черта происходит? Как смеет этот новоявленный родственник уводить отсюда эту девушку, которая… которую…

– Дорогой, идем танцевать, – Тамара потянула Кирилла за руку и заглянула в его глаза. – Котик! Я хочу на концерт… Юля сказала, что в Москву приезжает… Пойдем?

Кирилл переступал ногами, словно танцуя. Тамарины глаза были искусно подкрашены. Губы тоже. Вся она была такая искусно искусственная.

«Я не котик. Я осел. Приятно познакомиться». Кирилла почти тошнило от всей этой компании неестественных людей. Все натянуто, пресно, никакой радости. Как быть? Как дошло до помолвки? Загипнотизировала она его, что ли? Как получилось, что он согласился? Ему ужасно хотелось вернуть Тамару. Еще год назад он мечтал об этом. Задетое самолюбие саднило, как заноза, после того как она бросила его, предпочтя ему более богатого, гораздо более богатого мужчину. Но ведь любви давно нет. Любовь прошла, а желание доказать «я лучше» осталось. Как говорится, получите и распишитесь. Вот именно. Получить… Он ее обратно получил. А теперь и расписаться придется. Да не просто так. Тамаре нужна свадьба, настоящая. Она, как всегда, забыла поинтересоваться, что надо Кириллу. А ты сам-то у себя давно интересовался, что тебе нужно, кроме хороших заказов на проведение кровельных работ желательно в самых престижных районах? И кто? Таша стояла перед глазами, вся такая вкусная, манящая. Что там она написала? Кирилл вспомнил про письмо и кинулся в кабинет. Именно этим он и хотел заняться весь вечер, но ждал, пока компания разойдется. Письма в ящике не было.

– Юля!

Это был рев. До Кирилла вдруг дошло, что Таша, если сказала, что оставляла ему письма, значит, она их оставляла. Если она говорит, что были причины уехать, значит, они были. Нет, все-таки жутчайший осел. Только сейчас стало понятно, что Таша – не тот человек, который станет врать. И зачем? А Юле зачем? А зачем ей всю жизнь это было нужно? Сейчас пытается перевести все деньги со счетов на фирму, открытую на свое имя. Переманивает заказчиков. Кирилл уже принял меры. Только еще не объявил Юле и Толику о том, что ему все известно. Куда он, кстати, пропал? Что-то давно его не видно. На Юлю, как это ни тяжело, Кирилл махнул рукой. А Толика жалко. Вот уж кто пострадал от любви. И продолжает страдать. В отношении сестры Кирилл испробовал все – и разговоры по душам, и консультации психологов. Были прочитаны сотни книг. Душа болела то из страха за нее, то из жалости к любимой младшей сестре. Теперь уже прошло. Давно. Остались сожаление и понимание, что это какой-то душевный сбой, который не поддается лечению. Как будто в Юле есть червоточина, которую она сама не замечает. Она просто патологически не умеет и не желает любить других. Сопереживать им, замечать их чувства. В кого уродился такой экземпляр, непонятно. В семье не без урода. Видимо, оно и есть.

– Юля!

Она явилась в пижаме с нарисованными котятами. Такая трогательная и беззащитная… Хорошо подготовилась.

– Верни письмо.

– Какое письмо?

– Мне не хочется препираться. Если ты сейчас же не положишь на стол письмо, которое ты стянула из кабинета, я закрою тебя в кладовке и распотрошу все твои вещи. По очереди. Из вещей у тебя останется только то, что сейчас на тебе.

По голосу брата Юля поняла, что пощады не будет. И уловки типа «я его выбросила» не помогут.

Она пошла в свою комнату и принесла конверт. Идиотка, надо было сразу изорвать и выбросить, ладно, еще не вечер. Выкручусь как-нибудь.

– Где остальные письма?

– Я не знаю ни про…

– Письма где?

– Я их выбросила.

– Уйди.

И Юля, повесив голову, потащилась в свою спальню. Только игрушечного мишки не хватает, которого надо тащить за ногу по полу, чтоб жалостливее было. Публика утирает слезы.

И за что такое наказание?

Глава XLII

Иностранный дядька довольно поношенного вида сел в кресло и стал откровенно разглядывать Вику. Он поерзал в кресле и таинственным голосом попросил Вику подойти к окну. Путаясь в шелковой накидке, уже наброшенной на плечи перед стрижкой, он отодвинул жалюзи и показал Вике направление, куда надо смотреть.

– Хочу сделать вам предложение. Вот видите тот зеленый огонек?

– Какой?

– Ну вот же!

Он важно и неторопливо протянул руку еще раз. Вывеска на противоположной стороне улицы рекламировала японский ресторан.

– Ах, это! – Вика чуть отодвинулась от дядьки.

– Да. Пойдемте, и я вам расскажу то, что вам будет очень интересно.

Произношение слова «отшень» проявило немецкую национальность загадочного клиента.

Всем своим видом он показывал, что сейчас откроет Вике что-то очень таинственное, после чего она узнает, что такое настоящее счастье.

Вика, не зная, что и думать, не могла дождаться, пока дядька прекратит важно раздувать щеки и скажет, наконец, в чем дело.

«Чего же он хочет? – прикидывала Вика. – То есть, чего он хочет, и так понятно. А вот что собирается предложить?» У Вики немножко затрепетало сердце. Это ведь так приятно получать подарки от мужчин. Мужчинка, конечно, тусклый до безобразия, глаза пустые. Одежда дорогая, а сам – ну просто дракула какой-то. Безжизненный, обескровленный. Конечно, обрадовался, увидев такую женщину, с которой можно завестись, хоть что-то почувствовать. Может, владелец ресторана?

У Вики было много мужчин. Много страстей. Первый муж, старше на пятнадцать лет, ухаживал за Викой так, что невозможно было не ответить взаимностью. В советское время, в Новосибирске девчонка-студентка была завалена подарками, цветами, вниманием. Белый «Мерседес», рестораны. После скорой свадьбы очень быстро выяснилось, что Вика беременна, а Алик – крупный аферист. А аферистам, как известно, за большие, но быстро проходящие удачи приходится расплачиваться длинными сроками заключения. Так что Вике пришлось в жизни пережить многое. Опыт у нее был большой. Со временем Вика стала острой на язычок, а часто так и просто злоязыкой. Поговорка «Без лоха жизнь плоха» появилась в ее арсенале. Правда, в жизнь она внедрялась с переменным успехом, и не всегда в роли лохов выступали другие. Одно оставалось несомненным. Вика была очень яркой и интересной женщиной.

Последней в ряду неудачных, а иногда и просто опасных романов была большая любовь к женатому мужчине. Обещанный развод с постылой женой не состоялся и по сей день, но его сильные чувства к Вике все же были вовремя конвертированы в трехкомнатную квартиру в хорошем районе.

Переехав из съемной «однушки» в собственную «трешку», Вика немного остепенилась и поняла, что мужчины могут приносить не только сексуальное удовлетворение, опасность, нежелательные беременности и расходы на вызов нарколога, выводящего героя-любовника из запоя, а и чувство защищенности и материальный достаток. Отношения с женатым любовником завершились почти сразу после покупки квартиры.

Славик был ее бывшим соседом. Всегда смотрел преданными глазами, но никогда не принимался в расчет. Он не тянул даже на роль бойфренда, не то что мужа. Большой, добрый. На лбу написано, что бесперспективный. В смысле приличных денег. С таким самое лучшее, на что можно рассчитывать в отпуск, – поездка в Турцию, в отель «четыре звезды». Этого Вике было не то что мало, а просто смешно.

Иногда кто-то внутри головы пытался тоненько пискнуть, что и сама не принцесса, но на него делалось грозное «ша» и он затыкался как минимум на полгода.

Все-таки час Славика пробил, когда перерыв между романами затянулся до невыносимых для Вики трех недель. Она уже переехала в новую квартиру и потихоньку, по мере поступления средств, обставляла ее необходимой мебелью. В тот день лил дождь, а она стояла под зонтом, с огромной люстрой в руках и пыталась поймать машину. Славик ее и подвез. Хоть машина у парня неплохая, и сам, конечно, мужчина видный, но не орел. Осветитель на «Мосфильме». Даже не бригадир. А просто светотехник. Нет. И еще раз нет.

Однако люстру повесить попросила. А потом просто захотелось секса. А потом поняла, что он сходит по ней с ума. И от этого она получает почти невыносимое наслаждение. Она дала себе недельку срока на эти отношения. Потом еще недельку. И так тянулось уже два года. Вика ужасно злилась и на себя, и на Славика, что теряет с ним время, а он жил с ней и терпел. И не жаловался.

Вика смотрела на дядьку и прикидывала, какое материальное благополучие может превратить чувство отвращения в чувство симпатии.

Услышав его брюзжащий голос, Вика встрепенулась.

– Если мне понравится стрижка, то я приглашу вас поужинать в тот ресторан, на который я вам показал. Но это только в том случае, если понравится, – немец сделал ударение на слове «только».

Вика положила расческу и попросила дядьку пройти к окну.

– Видите тот зеленый огонек?

– Да.

– Так вот. Понравится вам стрижка или нет, но ужинать вы там будете один, потому что там я каждый день обедаю. А для ужина предпочитаю более изысканные места и русских мужчин. И вообще, Гитлер капут!

Вика быстрыми шагами вернулась к креслу. Дядька запунцовел и сорвал пеньюар.

– Ну не уволит же тебя Милена из-за этого фашиста! А что он тебе сделал? – допытывались у Вики Андрей и Таша. Вика ломала уже третью сигарету, пытаясь вставить ее в мундштук.

– Что он там делает?

– Да ничего. Ушел, только дверью бабахнул и заругался на своем, на немецком.

– Дура я. Ой, какая же я дура. У меня такой Славка, а я все себе счастье выискиваю, мужиков каких-то ищу побогаче. Это болезнь такая, да? – смахнув слезы, Вика бросила в мусорку мундштук и затянулась сигаретой. – Ой, как стыдно, мамочки! Что же я за дрянь такая?

– Это не болезнь, а свинство. Вот бросит тебя твой Славик, узнаешь, как он тебе нужен, да поздно будет, – Андрей гладил Вику по голове и говорил монотонно, как нотацию, которую надо прочитать двоечнице, но понятно, что толку никакого не будет.

– Ладно, хорош рыдать, пойду Элке валерьянки отнесу, она же там на посту одна, тоже, небось, переживает. Это в салоне высокой культуры обслуживания так мужика довести. Ну ты даешь! А как же «клиент всегда прав»?

– Иди к черту. Надо кому-нибудь из другой смены позвонить, я сегодня не смогу больше работать.

В комнату заскочила Элла. Она набрала побольше воздуха в грудь и…

– Элка, даже не начинай. Я не нарочно. Он сам виноват.

Элла, в общем, человек очень адекватный, в одном вопросе была почти невменяема. Она слишком всерьез приняла правило, что клиент всегда прав. А в любом деле лучше обходиться без фанатизма.

– Ладно, но вообще, так разозлить клиента, да еще иностранца…

– У тебя со слухом проблемы или с мозгами? Я же сказала, даже не начинай.

Элла обиженно отвернулась.

– Ну извини, не лезь под горячую руку.

Андрюшка, увидев, что дамы явно друг другом недовольны, взял на себя миссию миротворца.

– Эллочка, тебе кто-нибудь говорил, что у тебя очень красивая шея?

– Отстань.

– А кто-нибудь говорил тебе, что у тебя очень красивые запястья?

– Отстань.

– Эллочка, вот ты такая вся роскошная, зачем тебе вообще о чем-то переживать. Что в нашей жизни главное? Знаешь?

– Знаю, – вовлеклась в разговор все еще обиженная Элла.

– Скажи.

– Ну и что же? – Элла как бы случайно провела рукой по шее и декольте.

– Настроение, красота, здоровье, благополучие. Ну сама подумай, стоит портить себе нервы из-за одного клиента?

– Но порядок?

– А исключения?

– Делайте что хотите, – махнула рукой Элла и повернулась уходить. – Но если Милена узнает, я ни при чем. Черт! Совсем забыла! Таша, тебя клиентка ждет в кресле. Слава богу, нормальная, ты ее знаешь.