Текст книги "История одной деревни"
Автор книги: Ольга Лапина
Соавторы: Альфред Кох
Жанры:
Публицистика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Ликвидационные законы
Подтверждение российского подданства и прочие «опасения» стали начальными звеньями в длинной цепи репрессивных мер, предпринятых в отношении немцев-колонистов в годы Первой мировой войны. Но главный удар по российским немцам последовал 2 февраля 1915 года.
Совет министров на основании статьи 87 Свода государственных законов принял три закона: «О землевладении и землепользовании в государстве Российском австрийских, венгерских, германских или турецких подданных», «О прекращении землевладения и землепользования австрийских, венгерских или германских выходцев в приграничных местностях», «О землевладении и землепользовании некоторых разрядов, состоящих в русском подданстве австрийских, венгерских или германских выходцев». Эти законы, которые получили название «ликвидационные», лишали немецких граждан России земельных владений и права землепользования в пределах 150-верстной полосы «вдоль существующей государственной границы с Германией и Австро-Венгрией и прилегающего к сей полосе района» и в пределах 100-верстной полосы «вдоль государственной границы в Бессарабской губернии, побережья Черного и Азовских морей с их заливами, включая всю территорию Крымского полуострова, и по всей государственной границе в Закавказье от Черного до Каспийского морей».
Джигинка находилась как раз в обозначенной зоне, и вскоре ее постигла участь многих немецких поселений, оказавшихся в подобной ситуации.
Выдержки из «Закона о распространении на некоторые местности империи действия ограничительных в отношении землевладения и землепользования неприятельских выходцев узаконений»
«…Русским подданным из германских, австрийских или венгерских выходцев предоставляется в установленный настоящими правилами срок отчуждить по добровольным соглашениям свое недвижимое имущество, находящееся вне городских поселений…
Внегородское имущество, подлежащее действию настоящих правил, не отчужденное в предоставленный для сего срок по добровольным соглашениям с лицами, имеющими право приобретения такового имущества, продается с публичного торга…»
Из книги «История немцев России»
«…Отобранная у немцев земля передавалась Крестьянскому банку для награждения ею русских офицеров и солдат действующих армий…»
Село Джигинка не стало исключением в этой истории. Уже в 1915 году земля джигинских немцев была подвергнута «отчуждению».
Из справки Государственного архива Краснодарского края
«…В 1915 году в ходе ликвидации немецкого землевладения 3962 десятины земли (села Джигинки. – Прим. авт.) были выкуплены Екатеринодарским отделением Крестьянского банка с рассрочкой выплаты на 50 лет, но в 1917 году Временным правительством данная покупка была аннулирована…»
Так выглядит эта история с отчуждением немецкого землевладения в Джигинке в официальных документах.
В воспоминаниях Андрея Пропенауэра мы находим несколько другую версию.
Из воспоминаний Андрея Пропенауэра
«…Временное правительство в 1917 году издало указ, по которому колонисты, проживающие в зоне 30 верст от Черного моря, подлежат выселению. Под этот указ подпадали и жители-немцы Джигинки. В бывшем Екатеринодаре состоялись торги, и село с торгов со всем движимым и недвижимым имуществом было правительством продано миллионеру Барсукову. Осуществить это мероприятие Временному правительству помешала великая интернациональная политика молодого советского правительства. Особое одобрение она получила среди угнетенных до этого народов. В том числе и немцев Джигинки…»
В этих воспоминаниях находим некоторые расхождения с официальной точкой зрения. И тому может быть несколько причин.
Во-первых, Андрей Пропенауэр приехал в Джигинку только в 1922 году. Потому о «ликвидационной» ситуации в Джигинке он мог знать исключительно из рассказов очевидцев. Вполне вероятно, что в его воспоминания, относящиеся к этому периоду, могли вкрасться неточности. Но вместе с тем вполне возможно, что у Крестьянского банка эти земли перекупил упомянутый миллионер Барсуков.
Что касается роли Временного правительства, то она тоже отражена в воспоминаниях неточно. Известно, что именно Временное правительство, когда пришло к власти, приостановило действие «ликвидационных» законов. Кроме того, действие «ликвидационных» законов Андрей Пропенауэр относит к 1917 году, тогда как они начали действовать гораздо раньше. Хотя есть свидетельства, что «ликвидационные» законы на Кубани, действительно, могли начать действовать с большим опозданием. Как это, например, было в Новороссии.
Из книги «История немцев в России»
«…В Новороссии в 1916 году из-за реальной угрозы серьезного снижения урожайности местные власти приостановили действие “ликвидационных” законов…»
Спиритический сеанс с товарищем Сталиным (Альфред Кох)
– Но оппозиция исходила из некоего, может быть, очень узко понятого, но партийного закона. И когда они с вами боролись, они объявляли вам открытую войну. Хотя, может, они были ужасные с моральной точки зрения люди. Но в рамках этих правил они действовали открыто, в то время как борьба с ними велась совершенно другими способами.
– Как другими? На тех же партийных съездах голосовалась их резолюция и голосовалась моя резолюция. Моя резолюция проходила, их – нет. Мы их выводили из состава Политбюро, снимали с руководящих должностей. В чем мои методы отличались от тех методов, которые применяли они?
– Тем, что вы их уничтожали.
– Победи они, они бы сделали то же самое. У вас есть сомнения в том, что товарищ Троцкий был твердый революционер? И у него рука не дрогнула бы меня расстрелять?
В Гражданскую войну, когда Фрунзе зашел в Крым во главе Красной армии, там было порядка тридцати тысяч белых офицеров. Фрунзе в то время был просто исполнителем воли Троцкого. Фрунзе сказал им: «Вы совершенно зря, товарищи господа офицеры, собираетесь эмигрировать, вы просто зарегистрируйтесь, и я вам даю слово командарма, что с вами ничего не будет, если вы сложите оружие и признаете советскую власть». Они спустились с гор, зарегистрировались и сложили оружие. Всех арестовали и утопили! До единого. Цвет нации, белую кость, университеты, юнкерские училища, кадетские корпуса!
Кто ему приказал это сделать? Несмотря на то что он дал слово командарма? Лев Давидович Троцкий. И я, кстати, считаю, что правильно. А что он вообще творил во время Гражданской! Когда его назначили наркомвоенмором, Красная армия была полностью разложена, это была махновщина. Один Чапаев чего стоил! Троцкий туда послал комиссаров, навел дисциплину. А как он наводил эту дисциплину? Расстреливал и расстреливал…
Военспецов он брал из царских офицеров, ставил командирами полков, а к ним – комиссара. А что делали с семьями этих офицеров, знаете? Товарищ Троцкий их отправлял в концентрационные лагеря. Каждому офицеру комиссар сообщал, что если ты, падла, будешь плохо воевать, мы твою семью расстреляем. А если ты еще вздумаешь бежать к белым, мы их не только расстреляем, но перед этим будем долго мучить. Так что вы за товарища Троцкого не беспокойтесь!
…Я могу вам рассказать, что делал товарищ Бухарин во время Гражданской войны. Примерно то же самое. Только он еще и не отвечал ни за что. Но бегал по Кремлю и орал, что всех надо расстреливать! Он очень любил это слово. И Зиновьев с Каменевым. И Рыков. Будучи гражданскими, не участвуя непосредственно в руководстве военными действиями, они больше всех орали про репрессии.
Так что со всеми нами, если бы мы проиграли эти внутрипартийные дискуссии, поступили бы ровно так же. Кстати, Троцкого я выпустил, но он же не унялся! Он продолжил борьбу и за границей!
Одним словом, мне нужна была другая элита, для других задач.
– Я утверждаю: не было никаких причин морить голодом пять миллионов человек, кроме одной – спасти оставшиеся двести. Вы верили в мировую революцию?
– Да. И самой большой катастрофой в своей жизни я считаю то, что в 1944 году мне пришлось распустить Коминтерн, иначе союзники отказывались открывать второй фронт. И, собственно, итогом Второй мировой войны стало разделение мира на две части. Так что мы не смогли провести мировую революцию в развитых странах. Это, конечно, большая трагедия. Я считаю, что я не выполнил завет Ленина. А ведь я, собственно, и жил для того, чтобы этот завет выполнить. То, ради чего все это затевалось, оказалось не реализовано. Строить социализм в отдельно взятой стране? Бред! В этом отношении я абсолютно согласен с Троцким.
Я же с Троцким расходился только в тактике! Стратегически и я, и он были за мировую революцию. Просто он хотел сразу, наскоком ее сделать. Это же он утверждал, что после падения кайзеровской Германии там случится социалистическая революция и мы создадим единую республику. А она не случилась.
Я земной человек, я очень хорошо понимаю, как люди устроены. Поэтому я не питал никаких иллюзий. К мировой революции нужно готовиться долго. Нужно было превратить Россию в промышленную державу, создать боеспособную армию, дождаться, когда в Европе начнется война, и ударить им в тыл. Тогда у нас был бы шанс построить социалистическую Европу. Но что случилось, то случилось. Во всяком случае, я к победе мировой революции был ближе, чем Троцкий с его завиральными идеями.
Поймите, все мое противостояние с ним, с 1922 года фактически до самого конца жизни, – это противостояние с левацкой идеей, что мировую революцию можно провести за счет агитации рабочего класса. Я отдавал себе отчет в том, что агитация – слабое оружие, что, конечно же, предстоит серьезная, большая война, и она случилась, правда, немножко по-другому сценарию.
Все-таки мы тоже создали некую мировую систему: Китай, Россия, Восточная Европа, огромное количество стран и людей в капиталистическом мире, которые нам симпатизировали! Ведь не за деньги, а искренне желая нам помочь, нам передали секрет атомной бомбы. И я преклоняюсь перед этими людьми. Это подвиг. И их убили. Кстати говоря, те самые западные демократы, которые талдычат, что Сталин зверь. Взяли и убили семью Розенбергов…
Странное дело. Троцкий ведь тоже крестьянин. У него отец был херсонский крестьянин. Он вырос на хуторе. И при этом совершенно не понимал и ненавидел крестьян. Он говорил: «Давайте экспроприируем землю, создадим коммуны, а крестьян силой заставим работать, наработаем много-много зерна, продадим, купим оружие и нападем!» Вот его идея. То есть он хотел жесткую коллективизацию провести вместо нэпа. Он же был против нэпа!
Ленин с ним боролся. Я в то время, конечно же, прекрасно отдавал себе отчет, что страна умирает с голоду, что мы находимся в капиталистическом окружении, что никто нам не поможет, и, конечно, я был за нэп! Ведь что началось? Кронштадт, Тамбов. Огромное количество крестьянских восстаний по всей стране. Мы просто рухнули бы! Троцкий со своей Красной армией не удержал бы власть! Эта колоссальная махновщина по всей России – она бы все смела на своем пути! Поэтому – нэп.
Но мы неправильно описали нэп в «Кратком курсе истории ВКП(б)». Это моя вина. Мы как его описали? Вот нэп в деревне: крестьяне имеют землю, работают, идет мелкотоварное производство, они продают продукт на рынок и т. д. Вот нэп в городе: мелкие мастерские, торговля, ресторанчики. А крупная промышленность в руках государства.
Так, да не так! Мы собирались строить другой нэп! Сейчас в исторической литературе эта тема появляется: концессии, лицензии, иностранные инвестиции… Что касается крупной индустрии, то мы собирались привлекать крупный капитал, мы собирались отдавать иностранцам концессии, месторождения. Фактически это была продажа контрольных пакетов, как у вас сейчас это называется. Мы собирались пустить в СССР западных инвесторов. Конечно же, под контролем государства.
Но понимаете, в чем дело: я не очень крупный теоретик марксизма. Я искренний марксист, я читал Маркса, я внимательно слушал Ленина, но я никогда не считал себя теоретиком. Мне более авторитетные в теории товарищи – Ленин, Троцкий – говорили: «Вот Коля Бухарин – он дока в марксизме!» И я его в этом смысле безоговорочно слушал. И вот он мне говорил, что нэп – это временное отступление, что нам надо накопить силу, что это будет длиться тридцать, сорок, может быть, даже сто лет, мы будем строить новую индустрию, нам нужно прийти к социализму через государственный капитализм. И мы это начали делать. А Троцкий был против! Поэтому мы боролись с левой оппозицией. И мы победили. И к моменту, когда мы победили, мы забыли главное в учении Маркса – о цикличности капитализма…
Другими словами, власти Новороссии верно оценили сложившуюся ситуацию и здраво рассудили, что без немцев им непросто будет решать многие вопросы экономики, которая и без того была в затруднительном положении, так как большая часть трудоспособного населения находилась на фронтах. Лишиться трудолюбивых, рачительных, ответственных и законопослушных немцев в такой период было смерти подобно. К тому же к этому времени во многих районах России, где «ликвидационные законы» были проведены с излишней поспешностью и неоправданным рвением, уже пожинались горькие плоды.
Из книги «История немцев России»
«…Довольно скоро стало ясно, что реализация закона вела к разрушению продуктивных немецких хозяйств, разжигала социальные антагонизмы. Тем самым наносился существенный вред экономике России, ее политической и социальной стабильности…»
Справедливости ради нужно отметить, что многие из видных политических деятелей и деятелей культуры того времени поднимались в защиту российских немцев.
Но это уже не имело решающего значения.
В июне 1916 года Николай Второй утвердил положение «Об особом Комитете по борьбе с немецким засильем». Этот комитет должен был контролировать ситуацию с внутренней немецкой угрозой и направлять всю антинемецкую деятельность государственных органов и общественных организаций на территории России.
Другими словами, дальнейшее существование немцев-колонистов на территории России лишилось последних оптимистических нот.
Депортация немцев в годы Первой мировой войны
Из книги «История немцев России»
«…Формально она (депортация. – Прим. авт.) не санкционировалась правительством и проводилась как бы явочным порядком военным командованием под видом эвакуации. Однако масштабы этой кампании (от Финляндии до Черного моря) и размах (сотни тысяч немцев) позволяют уверенно утверждать, что это была определенная государственная политика, санкционированная на самом высшем уровне…
В июле-августе 1914 года военное руководство и МВД выработали порядок депортации – “в вагонах 3-го класса за собственный счет под стражей, причем в местах, назначенных для жительства, они (немцы, подвергшиеся депортации. – Прим. авт.) должны довольствоваться в смысле жизненных удобств лишь самым необходимым»…»
Нет свидетельств тому, что немцы Джигинки подвергались депортации. Но тревога по этому поводу у них, вероятно, была. Хотя бы уже потому, что они находились в приграничной зоне. А впрочем, есть одно бесстрастное свидетельство. В Джигинке, по статистическим данным, в 1911 году проживали 1402 жителя, но уже в 1914-м это число сокращается до 768 жителей. То есть в 1914 году с территории села Джигинка бесследно исчезло чуть менее половины населения. Можно предположить, что в число «пропавших» жителей входят те, кто был мобилизован. Но можно предположить и то, что часть населения все же была депортирована.
Как бы то ни было, совершенно понятно, что с 1914 года, с момента начала Первой мировой войны, немцы Джигинки, как и все немцы России, ощущали себя в странном и тяжелом положении изгоев. Такое положение не могло длиться вечно. И перемены действительно не заставили себя долго ждать.
Революция 1917 года. Новые времена
События в 1917 году развивались стремительно – революция, отречение Николая Второго от престола, переход власти к Временному правительству. Но уже 26 октября 1917-го большевики свергли Временное правительство и установили свою власть. 2 ноября 1917 года ими была принята «Декларация прав народов России». Декларация провозгласила национальное равенство и право народов на самоопределение. Стоит ли удивляться, что немцы России, измученные неопределенностью последних лет, с радостью приняли новую власть. И не просто приняли, но становились зачастую ее глашатаями.
Времена, конечно, были фантастические. Продолжалась война с Германией, и на этом фоне последовательно прошли Февральская и Октябрьская революции. Апофеозом стала война гражданская.
В этом водовороте событий оказалось и маленькое селение Джигинка. Волею судьбы ему в прямом смысле было определено находиться на пересечении всех дорог. С одной стороны – Таманский полуостров, Керченский пролив, Украина. С другой – Анапа, Новороссийск. С третьей – станица Варениковская, Крымская, Краснодар. И все хаотичные передвижения армий, отрядов и просто разбойничьих шаек не могли не затрагивать Джигинку. Хотя она, Джигинка, еще и пыталась жить по своим нехитрым законам. Но делать это было все труднее и труднее.
Из книги «История немцев России»
«…Дискриминация призывников-немцев, фактическое приравнивание их к военнопленным вызывали ответную реакцию. Ранее всегда стремившиеся к послушанию, немцы стали легко поддаваться на большевистскую агитацию. Быстро революционизировались. Росло их дезертирство с фронта. После Февральской революции эти процессы приняли еще более масштабный характер. Именно фронтовики, впоследствии возвращаясь в свои колонии, становились там опорой большевиков. Они создавали Советы, формировали Красную гвардию…»
На перекрестке дорог
С 1918 по 1921 год на Северном Кавказе поочередно сменяли друг друга армия Деникина, армия барона Врангеля, Красная армия. В это же время здесь появляются отряды красно-зеленых, созданные казачеством Кубани. Движение красно-зеленых возникло в противовес политике террора, проводимой Деникиным. Впрочем, сразу после разгрома Белой армии казачество активно восстало и против насилия Красной армии. И отныне отряды казаков именовались бело-зелеными. Даже краткое перечисление армий, их перестановок и передвижений вызывает легкое головокружение. Что уж говорить о реальной ситуации, в которой оказались в эти годы жители Кубани. И где-то посередине этого кипящего котла – маленькое немецкое село.
Бесхитростные воспоминания очевидцев тех лет дают представление о тех судорожных, грандиозных, фантастических передвижениях, в центре которых время от времени оказывалась Джигинка. Вот, к примеру, одна из историй Джигинки, когда чуть было не расстреляли всю семью, включая девятерых детей. Приговоренных вывели во двор и поставили к стенке. Солдаты, готовясь к расстрелу, невозмутимо о чем-то переговаривались между собой, неторопливо прицеливались, равнодушно поглядывали на плачущих детей, цепляющихся за юбку помертвевшей от ужаса матери. И вдруг – чудо. К офицеру, который командовал расстрелом, подбежал солдатик, передал ему какую-то срочную депешу. Депеша, видимо, была важная. Во всяком случае, расстрел отложили до «лучших» времен. А потом, видно, и вовсе забыли расстрелять. Повезло.
Красные приговорили семью к расстрелу или белые – об этом история умалчивает. Вполне возможно, что это были деникинцы, поскольку случай этот является яркой и точной иллюстрацией политики террора, проводимой Деникиным на Кубани.
Из книги «История Кубани с древнейших времен до наших дней»
«…Система управления Деникина строилась на беспощадном терроре. Всех заподозренных в сочувствии советской власти расстреливали без суда. В Новороссийске, в первые дни после захвата города, 340 человек были повешены, 45 закопаны в землю живыми…»
В общем, это могли быть деникинцы. А могли быть и красные. Или бело(красно) – зеленые. Или махновцы. Такие были времена, что невозможно было разобраться, кто именно и ради какой идеи тебя сегодня расстреливает, а завтра грабит. Впрочем, вскоре наметился явный перевес сил в сторону Красной армии. Армия Деникина терпела поражение.
Из книги «История немцев России»
«…Осенью 1919 года армия генерала А.И. Деникина, потерпев поражение в боях с Красной армией, вынуждена была отступать на юг. Через районы, где располагались немецкие поселения, в очередной раз со всеми вытекающими разрушительными последствиями прошел поток наступающих и отступающих войск…»
На смену деникинцам пришла армия барона Врангеля.
Из книги «История немцев России»
«…В рядах врангелевской армии сражался и добровольческий полк немецких колонистов…»
Впрочем, немцы участвовали и в боях против армии Врангеля. В том числе и немцы Джигинки. Какими побуждениями руководствовались немцы-колонисты, вливаясь в ту или иную армию, теперь можно только догадываться. В каждом отдельном случае, вероятно, были свои веские причины. Это могли быть и личные убеждения. А могла быть и насильственная мобилизация.
Из книги «История немцев России»
«…На Северном Кавказе немецкие колонисты стремились сохранять нейтралитет и не участвовать в Гражданской войне. Однако это далеко не всегда получалось. Как красные, так и белые, поочередно овладевавшие местностями, где располагались немецкие колонии, беспощадно грабили немецких крестьян, забирая у них продовольствие, лошадей, другой скот, различное имущество. Имелись случаи насильственной мобилизации колонистов как в белые части, так и в красные…»
В конце 1920 года начинается заключительный этап по освобождению Кубани от белогвардейцев.
Из книги «История немцев России»
«…В ноябре 1920 года врангелевская армия также потерпела поражение и, отступив в Крым, эвакуировалась морем в Турцию. С ней ушла в эмиграцию и часть солдат немецкого колонистского полка, многие из которых затем перебрались в Канаду и США…»
Из книги «История Кубани с древнейших времен до наших дней»
«…В освобождении Кубани от белогвардейцев участвовала 1-я конная армия во главе с С.М. Буденным и К.Е. Ворошиловым, 9-я и 8-я армии…
…На Черноморском побережье действовала советская красно-зеленая армия, объединившая партизанские отряды. Она освободила все населенные пункты побережья. 27 марта были освобождены Анапа, Новороссийск, Кизляр, Грозный, Майкоп. Белогвардейские части были блокированы в районе Адлера и сдались на условиях амнистии…»
Спиритический сеанс с господином Гитлером (Альфред Кох)
– А когда же вы узнали, что Сталин хочет на вас напасть?
– В конце 1940 года. Разведка донесла мне, что идет сосредоточение войск на западной границе, накопление боеприпасов, коммунистические агитаторы готовят солдат к наступательной операции. Соответствующее обмундирование выдается, которое не выдается накануне осенней распутицы и лютой русской зимы. Половина танков, которые стояли на западной границе Советского Союза, была переставлена с гусениц на колеса. Это Сталин так готовился к оборонительной войне в России, где нет дорог? Не подлежит сомнению, что он собирался воевать в Европе! И таких примеров огромное количество. У всех пленных, которых мы взяли в 1941 году, не было сапог, только ботинки. Это в русской-то осенней грязи и ранних снегах?
Сталин хотел маршировать по Европе. И тому множество доказательств, например сосредоточение войск в узкой полосе вдоль границы. Если ты готовишься к оборонительной войне, у тебя тылы уходят далеко назад, чтобы одним ударом противник не смог все захватить. Фактически в первые две недели я разгромил почти всю Красную армию. Потому что у них к границе были подтянуты все склады, все боеприпасы, вся техника. Самолеты стояли рядом с границей: так ближе лететь бомбить Германию. И именно поэтому я за несколько первых дней уничтожил всю русскую авиацию. Если бы у Сталина в тот момент была оборонительная доктрина, то он расположил бы авиацию на 100–200 километров вглубь от границы. Это вам скажет любой военный.
Сталин так расположил свою армию, чтобы вероломно и неожиданно напасть на меня.
– Оккупация огромной европейской территории, в частности Франции, Польши, Чехословакии, независимой Австрии… Это вы называете оборонительной войной?
– Австрию никто не оккупировал. На референдуме 90 % проголосовали за включение Австрии в состав рейха. С Францией я вообще не собирался воевать! Французы первые объявили мне войну. Я должен был отвечать. И, даже разгромив французов, я оккупировал только северную Францию. Потому что там жили преимущественно нордические народы. Потомки франков, которые, как известно, германское племя, и норманны – то есть викинги. Южную Францию, преимущественно романскую и галльскую, я не оккупировал. Там было создано независимое государство со столицей в Виши. Герой Первой мировой войны маршал Петен, который «разгромил германскую армию в Первой мировой», встал во главе этой республики. У Петена в тот момент рейтинг был 90 %. Его до 1945 года французы считали своим спасителем. А потом вдруг резко он стал предателем! Простите, но если это оккупация, то это была очень мягкая оккупация и только северной Франции! Французы в Париже прекрасно жили – пили, ели, танцевали.
Дальше. Чехия со Словакией. Позвольте, но у меня есть международный договор, подписанный в Мюнхене англичанами, французами и итальянцами, о том, что Чехию я могу иметь как протекторат. У меня есть данные плебисцитов.
Единственная проблема – это Польша. Вот где я должен был держать оккупационную армию. Но я дал полякам, как и прибалтам, шанс стать арийцами. Они сдавали экзамен по немецкому языку, проходили через расовый отдел – и все. Поэтому я не видел никакого особого напряжения там, в Польше… Да, в польских лесах сидели Армия крайова и Гвардия людова. Одну содержал Черчилль, другую – Сталин. Но до 1944 года они были пассивны, и, если не считать идиотского восстания в Варшаве, реального сопротивления не было нигде!
Вермахт, кстати, технически тогда был не очень сильным. На боевом духе, на дисциплине и храбрости солдат, на вере в свою правоту мы победили всю Европу.
И все же я хотел мира. Сколько усилий мы потратили, чтобы помириться с Англией! Я по своей доброй воле выпустил из Дюнкерка английский экспедиционный корпус. Хотя у меня была возможность уничтожить практически все боеспособные сухопутные силы Великобритании еще в 1940 году. Но я считал, что братские арийские народы, британцы и немцы, не должны убивать друг друга. Поэтому говорить о том, что я поджигатель войны, мальчик, который играет со спичками, знаете, как меня в карикатурах рисовали, – это намеренное искажение реальности. Я не хотел ни с кем воевать. Меня вынудили.
– То есть вы боролись за свои законные права, но по сути дела вы лишили суверенитета и свободы целые народы.
– Поскольку немцы избрали меня своим вождем, то я беспокоился только за немцев. Пусть вожди других народов беспокоятся за свои народы! Когда Чемберлен и Черчилль объявляли войну Германии, они беспокоились о немцах? Они беспокоились только об англичанах. Когда французы объявляли войну Германии, они беспокоились о немцах? Они беспокоились только о французах. Или, может быть, Сталин беспокоился о немцах?
Это неслыханно – требовать от Германии уважения чужого суверенитета, в то время как суверенитет Германии попирался на протяжении 20 лет! Или расскажите, как англичане уважали суверенитет, допустим, Индии. Они все показали мне, как нужно относиться к чужому суверенитету.
– То есть, нападая на Польшу, вы уже знали, что это мировая война?
– Напротив, я был убежден, что сумею договориться и с Британией, и с Францией. И то, что они не напали на меня с запада на пятый день моего вторжения в Польшу, как того требовал их договор с поляками, убеждало меня в том, что мир возможен. И они действительно долго не начинали: я разгромил Польшу в конце сентября, а боевые действия с Францией начались только в мае. И я начиная с октября 1939 года был убежден, что с русскими я помирился и мне осталось помириться с англичанами. А вслед за англичанами придут и французы. Вот вам и «мир для целого поколения», как говорил Чемберлен…
– Странно: вы захватывали чужие территории, чтобы с ними помириться?
– В Польше я захватил свои территории. Они принадлежали рейху испокон веков.
– И во Франции, и в Голландии?
– Не вижу причин для вашей иронии. Я с Францией и Англией реально начал воевать в мае 1940 года. А всю осень 1939-го и всю зиму 1940-го я предпринимал титанические попытки с ними помириться. Они отказывались это делать! Они не хотели ни воевать, ни мириться. Они хотели держать меня на коротком поводке.
Из воспоминаний Эммануила Фельхле
«…В декабре (1920 года. – Прим. авт.) был сильный мороз, Азовское море было скрыто льдом, и Красная армия переехала через море к нам на Кавказ. Это было на новый 1921 год.
После этого стал мир…»
