Текст книги "Капризная принцесса (СИ)"
Автор книги: Ольга Куно
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)
К этому моменту Полонг уже догнал девушку и крепко держал её за плечи. Они стояли шагах в десяти от трубочиста, тоже совсем близко к краю. Яростные попытки принцессы вырваться были безуспешны, и белоснежные клыки в очередной раз приблизились к её шее.
– Эй, вампир! А вот это тебе больше не нужно?
И вновь граф вынужден был оглянуться. Трубочист сидел на краю обрыва, короткие волосы взъерошены, рубашка порвана и измазана в мокрой земле, по лицу течёт тонкая струйка крови. Но не это привлекло внимание вампира. Его взгляд был прикован к мешку, который трубочист держал над обрывом. Мешок был тяжёлым; юноша очевидно удерживал его с немалым трудом. Его рука заметно дрожала, и казалось, что мешок мог в любое мгновение выскользнуть из пальцев.
Сказать по правде, трубочист шёл ва-банк. Он предполагал, для чего именно вампиру нужно содержимое мешка, но не был до конца уверен в правильности своей догадки. И если он был неправ, и вампир готовился со смехом сказать "Подумаешь, какое дело, выбрасывай!", ничто уже не могло помочь ни ему, ни принцессе. Равно как и великому множеству людей, которые погибнут прежде, чем местные власти разберутся в происходящем и примут хоть какие-то меры. Такой нечисти в этих краях очень давно не встречали.
К счастью, ничего подобного граф не сказал. Он хмуро посмотрел на мешок, потом на трубочиста, беззвучно пошевелил губами и, наконец, произнёс:
– Хорошо, хорошо, не стоит торопиться. Держи покрепче. Тебе ведь и самому могут пригодиться те ценности, которые хранятся в мешке. Ты мог бы забрать их себе. Не думал о такой возможности?
Трубочист улыбнулся. Не без труда: мышцы лица плохо слушались.
– Не хочу тебя расстраивать, но я уже видел, что лежит внутри. – Он был готов поклясться, что при этих словах вампир побледнел, хотя казалось бы, бледнеть ему было некуда. – Содержимое этого мешка не представляет ровным счётом никакой ценности ни для меня, ни для кого другого. Кроме тебя. Ведь так?
Вампир заскрипел зубами.
– Ну хорошо, и чего ты хочешь? Знаешь что, а давай меняться. Ты отдаёшь мне мешок, я тебе – девушку. И отпускаю вас на все четыре стороны.
– А как только ты получишь мешок, тотчас догонишь нас, со своей вампирской скоростью и силой, и разделаешься с обоими? Нет, так не пойдёт.
– И что же ты тогда предлагаешь? – Вампир явно начинал нервничать. – Всем нам придётся как-то выйти из этой ситуации. Так что действовать всё равно придётся.
– Разумеется, – не стал спорить трубочист. – Но только никому не хочется выйти из неё вперёд ногами, ведь верно?
– Не тяни! Всё равно другого выхода у тебя нету. Даже если ты выбросишь мешок, я его всё равно оттуда достану. Так что к чему всё усложнять? Ну давай, решайся!
– А я уже решился. – С этими словами трубочист резко развязал мешок и перевернул его над пропастью вверх дном. – Теперь достать содержимое будет немного потруднее, не правда ли?
Из мешка вниз посыпалась…земля. Обыкновенные комки земли, по виду – довольно качественного чернозёма. Часть земли попала в водопад ещё в полёте, остальное, разлетевшись на отдельные крупицы, приземлилось в озеро, в которое низвергался ручей. Вытряхнув последние крохи, трубочист выбросил и опустевший мешок.
– Что…что ты наделал?! – в ужасе воскликнул вампир, поднося руку к горлу. – Ты хоть понимаешь, что ты наделал?!
– Надеюсь, что да, – подтвердил трубочист, осторожно отползая от края. Как поступит сейчас отчаявшийся вампир, было непредсказуемо. В приступе ярости он вполне мог добить своих врагов, хоть это уже и не принесло бы ему никакой пользы. Никакой, помимо морального удовлетворения – а это уже немало.
– Если тебе так дорога эта земля, отправляйся за нею!
Воспользовавшись тем, что ошарашенный Полонг потерял бдительность, принцесса изловчилась и со всей силой ударила его коленом в пах. Тот согнулся и взвыл от боли. Как видно, некоторые слабые места у вампиров и людей были одинаковые. Принцесса на этом не остановилась и с чувством наступила вампиру на ногу. А потом резко толкнула его в сторону обрыва. Полонг не удержался на краю и с криком полетел вниз. Трубочисту показалось, что некоторое время спустя издали послышалось хлопанье крыльев, но он не был в этом уверен. Это мог быть самый обыкновенный безобидный голубь…или просто шум в ушах.
– Ты живой??? – Принцесса бросилась к трубочисту и, опустившись на колени, крепко его обняла.
Юноша взвыл от боли.
– Пару мгновений назад был живой, – честно признался он.
Принцесса поспешно отстранилась.
– Тебя надо осмотреть. Где моя сумка?
– А может, не надо? – жалобно спросил трубочист. – Я ещё пожить хочу…
– Раз шутишь, значит, поживёшь, – кивнула принцесса, сосредоточенно доставая из сумки разные страшного вида предметы. А именно нож, бинты и несколько маленьких (явно дорожных) пузырьков, каждый из которых был наполнен густой смесью крайне непривлекательного цвета.
Трубочист не разделял её уверенности, поскольку вовсе не шутил.
– Ты что же, что-то в этом понимаешь? – нахмурился он, с опаской разглядывая её походную аптечку.
– Представь себе, – отозвалась принцесса, помогая ему снять рубашку. – У меня много скрытых талантов. Я вообще полна сюрпризов.
– Это я уже понял. А это что?.. А-а-а! зачем же по рукам-то бить?
– А ты не хватай за что не просят. В смысле за флакон. И вообще не мешай мне. Лучше расскажи, что всё это значило? Что было в том мешке?
– Земля.
– Просто обыкновенная земля? Тогда почему он так расстроился?
– Просто обыкновенная земля. Из его могилы.
У принцессы дрогнула рука.
– Видишь ли, – пояснил трубочист, – вампиры очень выносливы, но время от времени им всё-таки требуется спать. А спят они в собственных могилах. И если вампир покидает обжитое место (что впрочем случается крайне редко), то непременно берёт с собой землю из своей могилы. Как я понимаю, он привязан к этой земле нерушимыми узами и непременно должен спать именно в ней. Иначе он перестанет существовать.
– Значит, граф Полонг…
– Мёртв или недалёк от того. Его единственный шанс – это вернуться к своей могиле и взять оттуда новую землю. Но ему просто не хватит на это времени: его родина находится слишком далеко отсюда. Если, конечно, он не солгал нам, когда говорил, откуда он родом. Впрочем, даже если и солгал. Думаю, там его ждёт радушный приём в виде крестьян с вилами, священников со святой водой и пары-тройки серебряных пуль. Если бы дело обстояло иначе, он просто не решился бы на такой далёкий путь.
– А когда ты его раскусил?
– Очень поздно, – поморщился трубочист. – Вообще он не понравился мне с самого начала. Не фыркай; в нём многое было подозрительно. Он не ел нашу еду, не пил воду, ни разу за всё время не достал своих припасов. Всё время хватался за свой мешок, но ни разу его не открыл. Этот мешок не давал мне покоя, и когда…ну, когда вы ушли в лес, я не выдержал и посмотрел, что там внутри. Сперва я только удивился, и всё, а потом меня осенило. Я наконец-то понял, что казалось неправильным с самого начала. У него не было тени! Раньше я об этом не задумывался, но краем глаза всё-таки замечал, а тут до меня, наконец, дошло. И всё стало складываться в общую картинку. Ну, а когда я всё понял, сразу побежал за вами в лес.
– Ах вот оно что! – притворно вздохнула принцесса, заканчивая обрабатывать очередную ссадину. – А я-то думала, что ты последовал за нами, потому что ревновал.
– Кого из вас? – поинтересовался трубочист. – Ай! Поосторожнее! Я хотел сказать "Вот ещё!" Ну ладно, ладно, на самом деле я больше не стану над тобой шутить. Буду вести речь только с трепетом и уважением. Иначе мне несдобровать, это я усвоил. С тобой лучше по-хорошему.
– Вот то-то же!
– Нет, правда, – продолжил трубочист, теперь уже с искренним уважением в голосе. – Как ты его ловко! Где ты такому научилась?
– Да уж было дело, – не без гордости ответствовала принцесса. – Говорю же тебе, я полна сюрпризов.
– Это точно. Я заметил, ты этого графа не только в конце уделала, ты и раньше успела его разукрасить. Вон какая у него на руке царапина была длиннющая! Небось ногтями…
– Вообще-то я его тогда не только ногтями, – принцесса слегка покраснела и опустила глаза. – Я…как бы это сказать…Ну, словом, я его ещё и укусила.
– Укусила? Вампира?
Трубочист откинул голову назад и расхохотался. Принцесса сперва покраснела ещё пуще, но затем присоединилась к его смеху. Ещё одно приключение было позади.
Глава 9. Русалка
День потихоньку клонился к вечеру, и решено было сегодня путь не продолжать. Продвигаться по лесу в тёмное время суток было неразумно, к тому же трубочисту требовался отдых. Принцесса попыталась стать ему родной матерью, проявляя о юноше недюженную заботу. Тот, однако, не пришёл в восторг от неожиданно проснувшегося в принцессе инстинкта и в ответ на каждую попытку за собой поухаживать потихоньку отползал всё дальше и дальше. Когда он совсем уж приблизился к краю пропасти, девушка со вздохом решила, что игру в дочки-матери пора заканчивать.
В этот вечер она сидела у костра, подперев голову рукой, и в расстроенных чувствах кидала в огонь сухие еловые колючки. Огонь, похоже, не слишком восхищался такими подачками, но, так и быть, поедал и их. Ну что ж такое, печально думала принцесса. Как мало-мальски привлекательный мужчина, так непременно либо кровосос, либо и вовсе не по женской части. Не знаешь даже, что хуже. Куда же после этого прикажете идти благородной девушке, как не в монастырь? Монастырь на мгновение представился ей эдаким институтом благородных девиц, в котором во множестве собрались достойные, знатные девушки, с утра до вечера обсуждающие несправедливость жизни и несовершенства представителей мужского пола. "Замуж тебе пора, деточка, вот что", – сказала бы на это её кормилица. При воспоминании о кормилице принцессе стало совсем грустно. Царский терем остался далеко позади, а вот монастырь был уже намного ближе. Сегодняшнее происшествие их несколько задержало, но завтра к вечеру они всё равно должны были выйти к монастырским стенам. И что тогда? Наденет она тоскливое монашеское платье и отречётся от всего земного… Так много всего не узнав и не изведав…
И тут ей в голову пришла бунтарская мысль. Кто его знает, чем она была продиктована – и вправду бунтарским духом, или же интересом научного характера, а то и причиной, в которой сама она никогда бы себе не призналась. Так или иначе, принцесса подумала, что ежели ей всё равно предстоит отречься от всего земного, в том числе и от замужетсва, то вовсе необязательно делать это, оставаясь девицей. Почему бы напоследок и не узнать, как это – быть с мужчиной. Хоть будет, что вспомнить. Мужчина поблизости оказался только один, и он был не принцем, а трубочистом, но только какое это имело значение, теперь-то?
Решено, трубочиста следовало немедленно соблазнить. Тем более что он весь избитый, израненый, сильно сопротивляться не будет… Одна беда – как это сделать? Соблазнять она особенно не умела. Ха, а энциклопедия на что? Всё, что там было на эту тему, принцесса вычитала ещё девчонкой. При этом у неё была прекрасная фотографическая память, так что она могла без особого труда восстановить нужные страницы.
Итак, какое там было самое верное средство? "Для того, чтобы соблазнить мужчину, следует аккуратно приподнять подол юбки или же платья, слегка обнажая щиколотки". Принцесса поглядела на свои ноги. Щиколотки и без того уже были обнажены. И что-то пока никто не соблазнился. Да и кого в наше время удивишь голой щиколоткой? Видать, энциклопедия слишком давно писалась. Устарела. Стоп, но там, кажется, было ещё. Всё правильно, "можно также, будто бы случайно, приспустить рукав платья, обнажая при этом плечико. Обратив на себя внимание кавалера, следует поспешно прикрыть плечо, густо покраснев". Ну, это вроде можно. Принцесса решила, не затягивая, приступить к действию. Она подошла поближе к трубочисту, который сидел, прислонясь спиной к дубовому стволу, остановилась якобы в глубокой задумчивости, и незаметно потянула ткань платья. Ткань и вправду поспешно сползла, обнажая левое плечо и даже приличную часть предплечья. Ну вот, процесс соблазнения пошёл. А как долго ждать результата? Холодно, между прочим! И вообще, как понять, заметил он или не заметил – если смотришь в сторону, притворяясь, что всё это – простая случайность?
Оказалось, что понять очень даже можно. Голос трубочиста резко вывел её из состояния задумчивости.
– Ты что, с ума сошла? Ты почему так легко одета? Замёрзнешь ведь! Вот мурашки бегут по телу, даже при свете костра видать! Ещё чего доброго простудишься, заболеешь, и будем мы с тобой здесь лежать, как две старые развалины. Лично я за тобой ухаживать не собираюсь, я и сам ещё поболеть хочу. Давай-ка, прямо сейчас накинь что-нибудь на плечи, хоть бы и одеяло.
Ну вот. Дожили. Не сработало. Может, этот метод не действует при плохом освещении? Или всё дело в том, что она не успела густо покраснеть? Или просто плечо с бегущими по нему мурашками выглядит недостаточно соблазнительно?
Однако же сбить принцессу с намеченного курса было не так легко. Сдаваться она не собиралась. Послушно укутавшись в шерстяное одеяло (Так и правда теплее. А уютно-то как!), девушка принялась вспоминать последующие советы из мудрой книги. "Стрельба глазами". Авторы советовали пристально поглядеть на предмет страсти, слегка исподлобья, а затем немного поморгать, выгодно демонстрируя длиные ресницы. Потом снова посмотреть, и снова поморгать, и так до победного конца…М-да, эдак и нервный тик можно заработать. Ну ладно, попробуем. Вот только подойти к нему надо будет совсем близко, как-никак темновато здесь, вдруг не заметит.
Заметил. Принцесса успела пострелять глазами совсем немного, когда трубочист, нахмурившись, спросил:
– Тебе что, в глаз что-то попало?
– В какой глаз? – опешила принцесса.
– В правый, – отозвался он. – Ты что, сама не чувствуешь?
– Чувствую! – радостно воскликнула принцесса, припоминая ещё один совет. Даме следовало пожаловаться кавалеру на то, что что-то попало ей в глаз. Кавалер, в свою очередь, вызывался ей помочь, для этого ему следовало приблизить к ней своё лицо, а дальнейшее должно быо произойти само собой. Вот только это "само собой" принцессу несколько смущало.
Сперва всё шло так, как надо. Трубочист и правда вызвался ей помочь, поднялся на ноги и, взяв за руку, куда-то её повёл. Принцесса сперва подумала, что к костру, где свет поярче, но оказалось, что нет, они шли в другую сторону. Вот оно, началось! Её сердце забилось в предвкушении.
– Опустись на траву, – сказал трубочист, остановившись.
– То есть как? – Как только дошло до дела, она снова была готова сопротивляться.
– Как-как, вставай на колени! – командным голосом пояснил он.
С трудом удержавшись от очередного выпада, принцесса послушалась. Ох, что сейчас будет…Трубочист опустился рядом с ней…Их тела соприкасались друг с другом…
– Наклонись, – велел он.
Принцесса вновь послушалась…и завопила. Пригнув её голову пониже одной рукой, второй трубочист щедро умыл ей лицо ледяной водой из ручья. И, едва дав ей отдышаться, повторил процедуру.
– Ну, как? – спросил он затем. – Теперь лучше?
– Что лучше? – пролепетала совершенно сбитая с толку принцесса.
– Глаз лучше? Соринка смылась?
Принцесса поморгала, избавляясь от попавшей в глаз воды.
– Теперь лучше, – обречённо кивнула она.
– Ну вот и хорошо.
Не говоря больше ни слова, трубочист поднялся с земли и зашагал обратно.
Принцесса тяжело вздохнула, провожая его взглядом. По-видимому, ей суждено было умереть девственницей.
Хорошенько выспавшись, они продолжили путь. Причин особенно торопиться не было. До монастыря оставалось недалеко, и, даже двигаясь очень медленно и делая многочисленные привалы, они успевали добраться до цели в течение дня. Именно поэтому, когда трубочист, не вполне ещё оправившийся после вчерашнего, прикорнул во время обеденной остановки, принцесса не стала его будить. Пускай отдохнёт. Кажется, её побег вышел ему боком. Слишком во многие передлки она его втянула, сама того не желая. Впрочем, скоро он уже сможет отдохнуть от неё в полной мере.
Коротая время, девушка прошлась до реки и, убедившись, что поблизости никого нет, коротко искупнулась. Вода была холодная, бодрящая, но и не такая ледяная, как во вчерашнем горном ручье. К тому же погода стояла ясная, и яркое солнце припекало затылок. Принцесса то и дело бросала напряжённые взгляды на заросли камыша, скрывавшие приличную часть берега, опасаясь, что кто-нибудь несвоевременно нарушит её одиночество. Ей то и дело казалось, будто оттуда слышатся голоса, или чьё-то шумное дыхание. Наверняка эти страхи были необоснованны, а слышала она всего лишь шелест травы и копошение мелких водных зверюшек. Однако, предпочитая не рисковать, девушка вскоре поспешила вернуться на берег и, быстро отжав рубашку, надела прямо поверх неё своё запасное платье. То, в котором она ходила вчера, носить было долее нельзя. Затем, отжимая на ходу рыжие локоны, она двинулась обратно.
Трубочист по-прежнему спал, слегка нахмурившись и неспокойно дыша. Принцесса склонилась над ним и очень-очень осторожно, чтобы не разбудить, провела рукой по волосам, как обычно, взъерошенным. Дыхание спящего как будто стало чуть более ровным. Склонив голову набок, принцесса разглядывала узор из веснушек, украшавший щёки и нос юноши. Нет, красавцем его, пожалуй, не назовёшь, а всё-таки он был на редкость симпатичным.
– Какой хорошенький, правда?
Неожиданно раздавшийся за спиной голос словно вторил её мыслям. Принцесса вздрогнула и резко обернулась. Рядом с ней стояла девушка лет пятнадцати, то есть в том самом возрасте, когда юное создание уже перестаёт быть ребёнком, но ещё не совсем успевает стать настоящей женщиной. Загорелое веснусчатое лицо со слегка вздёрнутым носиком было не лишено привлекательности, но никак не могло бы считаться красивым. Светло-коричневые волосы были не слишком густыми, и едва касались плеч. Глаза, если как следует к ним приглядеться, постоянно меняли цвет, становясь то зелёными, то голубыми, то тёмно-карими, то снова зелёными. Но самым удивительным в этом юном создании были, конечно же, не глаза, а ноги. Точнее сказать, полное их отсутствие. Ибо ноги заменял длинный рыбий хвост, заканчивавшийся внизу раздвоенным плавником. Русалка не стояла, а скорее висела в воздухе в паре вершков над землёй.
– Ты кто? – изумлённо выдохнула принцесса.
– Сама что ли не видишь? – хихикнула та.
– А…что ты здесь делаешь?
– Да вроде то же, что и ты. Мужчинку разглядываю.
– Я не о том, – вспыхнула принцесса. – Ты разве можешь выходить на сушу?
– А если я скажу "нет", ты мне поверишь? – ехидно поинтересовалась русалка. – Ну так скажи, правда, он прехорошенький? Правда?
– Ну, правда, правда, – вынужденно признала принцесса. – Не рановато ты мужчинами начала интересоваться?
– А ты не рановато ли в них разочаровалась? – парировала русалка. – Скажи лучше, он кто такой?
– Ну трубочист.
– Трубочист? – хмыкнула русалка. – А что же он делает так далеко от труб?
– Меня провожает.
– Правда? Ох и повезло же тебе! И что же он тебе, любовник?
– Какой ещё любовник?
– Ну почём мне знать, какой. Тебе виднее. Пылкий, нежный, умелый, некудышний, бывший, будущий…
– Да никакой он мне не любовник!
– Ах, вот так? Так ведь это же хорошо! – обрадовалась русалка. – Тогда ты ведь не будешь возражать, если я им немножко займусь?
Принцесса хотела заявить, что очень даже будет возражать, но вместо этого лишь недовольно передёрнула плечами. Русалка, хмыкнув, приблизилась к трубочисту (она не шла, а скорее медленно плыла над землёй) и, наклонившись, нежно поцеловала его в лоб. Юноша вздрогнул и открыл глаза.
– Какая красота! – воскликнул он, не отводя глаз от самодовольного лица русалки.
– Правда я хороша? – гордо спросила она.
– Ты прекрасна. Я никогда в своей жизни не видел такой красоты!
Принцеса изумлённо нахмурила брови.
– А правда у меня красивые длинные ноги? – продолжала русалка.
– О да, они сногсшибательны, – заверил её трубочист.
– Да где ты видел ноги?! – не выдержала принцесса.
Трубочист будто бы её и не услышал. Русалка даже не обернулась, лишь чуть-чуть дёрнула головой, словно отмахиваясь от назойливой мухи.
– А мои длинные ресницы?
– Самые прекрасные ресницы на свете, – убеждённо молвил юноша.
– Да что же тут происходит, в конце концов? – воскликнула принцесса.
Русалка повернулась к ней с довольным видом.
– Это его идеал женской красоты, с четырнадцати лет, – пояснила она. – Он смотрит на меня, а видит её. Интересно, правда?
– А…
– А нас он сейчас не слышит.
Русалка снова повернулась к трубочисту.
– А как тебе моя длинная русая коса?
– Она роскошна. Обожаю такие волосы.
Принцесса принялась нервно теребить свои рыжие кудряшки.
– А бёдра, а грудь?
– Третий номер? – восхищённо спросил трубочист.
– Четвёртый, – гордо поправила русалка.
Принцесса тоскливо опустила взгляд на собственную грудь первого номера.
– Пойдём со мной к реке, – ласково прошептала русалка. – Искупаемся!
– Пойдём! – Трубочист с радостью принял протянутую руку и пошёл к воде, заворожённо глядя русалке в глаза.
– Эй, стоп! – Принцесса шагнула вперёд и раскинула руки, преграждая им дорогу.
Юноша, похоже, не видел её и не слышал, но тем не менее остановился, глядя перед собой невидящим взглядом, словно ходил во сне. Принцесса повернулась к русалке.
– Зачем ты ведёшь его к воде?
– А почему бы и нет?
– Ты что, собираешься его утопить?!
– С чего это ты взяла?
– А с того, что я про вас, русалок, всё знаю! Из тех, кто с вами купаться ходил, ещё никто назад не возвращался!
– Ну и что с того, что не возвращался? – фыркнула русалка. – Мало ли мужиков, которые, повстречав красивую женщину, не возвращались к жене? Что ж они, все утонули, что ли?
С этим доводом поспорить было трудно.
– Но ведь русалками становятся девушки-утопленицы, которые утонули во время купания или покончили с собой. И они специально топят тех, кого сумеют заманить за собой.
– Это ты тоже вычитала в своей энциклопедии? – пренебрежительно фыркнула русалка. – Ну вы, люди, и молодцы! Вас хлебом не корми, дай хоть в чём-нибудь обвинить бедную жертву! Уж если в этой жизни ни в чём не провинилась, то уж в следующей так точно стерва! Так оно спокойнее, верно? Ну, утонула бедная девушка. Ну, утянет она за собой в воду ещё кого-нибудь, так что? Ей что, легче от этого будет?
– Не знаю, – растерялась принцесса. – Наверное, нет.
– Вот то-то и оно. И нечего клеветать на тех, кому при жизни и без того сильно досталось. И вообще, кончай ты читать всякие глупые книжки. Ну посуди сама: если там про человеческих мужчин и женщин всякая ерунда написана, что уж говорить про других существ?
– Говори, что хочешь, но я его с тобой всё равно не отпущу. Эй, трубочист!
– Нет, так ты его точно не разбудишь, – рассмеялась русалка.
– А как же?
Русалка пожала плечами.
– А ты скажи что-нибудь такое, что его разбудит. Вот мы и посмотрим.
– Откуда же мне знать, что его может разбудить?
– Ну, мне-то уж тем более неоткуда. К тому же мне оно и незачем. Я с ним, как видишь, и спящим прекрасно лажу.
Русалка, по-прежнему неспешно, поплыла над землёй по направлению к реке. Трубочист шёл рядом, нежно держа её за руку. Они медленно, но верно удалялись от принцессы.
– Трубочист, стой! – крикнула она. Никакого ответа. – Подожди! Ты ещё не оправился от ран, тебе вредно купаться! Она утянет тебя в воду, ты утонешь! – И снова безрезультатно. – Ты мне нужен! – Трубочист споткнулся на ровном месте и слегка задержался, но потом снова продолжил идти. – Ты мне очень нравишься! – Юноша остановился, по-прежнему держа русалку за руку. Он ничего не говорил и не оборачивался, просто неподвижно стоял, застыв, словно статуя. Но девушка уже знала, что именно нужно сказать. – Я… – Было неимоверно трудно произнести вслух эти слова, которые ей самой, рано потерявшей мать, крайне редко доводилось слышать от других. – Я люблю тебя!
Трубочист повернулся было к ней, но тут глаза его закатились, и он мешком упал на траву.
– Вот это я понимаю, сила любви! – уважительно присвистнула русалка, склоняясь над юношей. – Никаких сомнений быть не может: он спит!
– То есть…
– То есть ты победила. Мои поздравления. Кстати, тебе придётся объянить ему, как это он уснул там, а проснулся здесь. Советую придумать что-нибудь поубедительнее. – И русалка заговорщицки ей подмигнула.
– Значит, он ничего не будет помнить?
Но отвечать на этот вопрос было некому. Русалки нигде не было видно.
Между тем трубочист сладко потянулся и открыл глаза.
– Что-то я заспался, а нам ведь идти пора, – заметил он, снова потягиваясь. И нахмурился. – Странно. А разве я здесь уснул?
– Нет, вон там, – честно ответила принцесса.
– А как я здесь оказался? – уточнил трубочист, не дождавшись продолжения.
– Ходил во сне, – не менее честно сказала она.
Он недоверчиво нахмурился, снова огляделся и ничего не сказал. Видимо, более логичного объяснения произошедшему он всё равно не находил.
– А…ты ничего мне такого не говорила, пока я ходил во сне?
– Чего например? – невинно захлопала ресницами принцесса.
Он открыл было рот, чтобы объяснить, но передумал.
– Да нет, ничего.
– Скажи, а ты что-нибудь знаешь о русалках? – спросила девушка.
– О русалках? Да так, немного. Моя сестра кое-что рассказывала. Она у меня большая любительница путешествовать. Всё время где-нибудь бродит, вечно её дома не бывает; матушка этим недовольна. Так вот, она всё про всех знает – и про русалок, и про троллей, и про леший знает кого ещё. Про лешего кстати тоже.
– А что она про русалок говорила? Они опасные? Они правда людей топят?
– Вроде нет, – покачал головой трубочист. – Ну или очень редко. Я так понял от сестры, что они всё больше пугают.
– Зачем же?
– Не знаю. Они вроде бы обычно с людьми не общаются. А уж если показываются человеку, значит, хотят его чему-то научить. А уж как учить – тут средства у всех разные. Страх тоже – чем не средство? Да и кроме того, знаешь, сколько людей по пьяни в речки падают? Надо же как-то объяснить, что с ними произошло. Вот крестьяне слух и пускали, мол, русалка в воду затянула. Вот тебе и слухи о русалках, безо всякой тому причины. Так же и с морским дьяволом.
– А это ещё кто такой?
– А никто толком и не знает. Говорят, что-то огромное и ужасающее. И появляется – заметь! – только при матросах, хорошенько напившихся рома.
– Ну да, – кивнула принцесса. – Есть ещё зелёные чёртики, они приходят на суше и после горилки. Не иначе родственники.
– А ты почему про русалок спросила? Ты что, когда-нибудь видела русалку?
– Я??? Да с чего же ты взял?
Она была абсолютно уверена в том, что её сегодняшняя учительница одобрит такое враньё. Ей даже послышалось одобрительное хмыканье, вроде бы раздавшееся из зарослей камыша. Впрочем, кто его знает? Может, это просто ветер шумел в кустах?
