Текст книги "Капризная принцесса (СИ)"

Автор книги: Ольга Куно

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Глава 4. Приготовления к побегу

Принцесса стояла у окна, оперевшись обеими руками о подоконник и задумчиво закусив губу. Солнце уже заходило, небрежно окрасив горизонт в невероятно красивые оттенки красного, розового и оранжевого. В воздухе привычно гудела мошкара; где-то вдали лаяли собаки. Однако умиротворённость повседневного быта нисколько не умиляла принцессу. Девушка смотрела перед собой невидящим взглядом, даже не замечая окружавшей её красоты. Наконец что-то решив, она пересекла горницу, приоткрыла дверь и кликнула Ксанку.

Та не замедлила явиться. К этому моменту принцесса снова стояла у окна, то нервно теребя упругий рыжий локон, то постукивая костяшками пальцев по подоконнику.

– Ксанка, я тебя кое о чём попрошу. Обещаешь, что никому не скажешь?

– Чтоб меня черти взяли!

Принцессу такая формулировка явно устроила.

– Мне надо, чтобы ты раздобыла простую одежду, как носят дворовые. Для меня. Сможешь?

Ксанка склонила голову набок, приглядываясь к фигуре принцессы.

– Смогу, отчего нет? И лапти тоже?

Принцесса кивнула.

– Да сделаем, через часок всё будет. А Вам зачем?

– Точно не скажешь? – нахмурилась принцесса. – Ни одной живой душе?

– Да не сойти мне с этого места!

– Ну ладно, ладно. Сбежать хочу.

– Так то ж весь терем знает! – разочарованно отозвалась Ксанка. – Я-то думала, чего новенькое!

– Ну так и не задавай лишних вопросов, – огрызнулась принцесса. – Просто достань одежду, и всё.

– Да я же уже обещала! А всё-таки скажите, как Вы бежать-то думаете? Ведь стражники теперь ого-го как следят! На все входы и выходы слетелись, как мухи на мёд, никому проходу не дают, всех разглядывают пристально, уж не принцесса ли! Недавно садовника старого и то еле пропустили! Он говорит: какая ж из меня принцесса??? Староват я уже, да и усы с бородой сходства не прибавляют. А они ничего, рассматривают, говорят, может, борода-то фальшивая! Я всё это к чему – Вам и в крестьянской одежде мимо них не прошмыгнуть.

– Да знаю я, знаю, – поморщилась принцесса. – Но и то знаю, что в одежде служанки сбежать завсегда легче, чем в роскошных нарядах. А там уж поглядим.

Облачиться в одеяние, вскоре принесённое исполнительной Ксанкой, не составило труда, однако и не доставило принцессе ни малейшего удовольствия. Ткань казалась ей некрасивой и не слишком приятной на ощупь, но в целом сносной. Тем более что новая одежда сковывала движения много меньше, чем привычная, а это вскоре должно было пригодиться. Наибольшую проблему представляли лапти. Они сразу же стали натирать ноги. К тому же принцессе, с детства привыкшей балансировать на каблуках, было слегка некомфортно. Ксанка в ответ на такую претензию только фыркнула, но выражать своё отношение в словесной форме не стала.

Никакого определённого плана у принцессы пока не было. Она прекрасно понимала, что на данном этапе даже мышь не покинет терем незамеченной, а следовательно не стоило и думать о том, чтобы проскочить мимо стражников, даже в таком неожиданном одеянии. Поэтому пока она решила подождать, время от времени бродя по терему в своём новом обличии, так сказать попритереться, а там того и гляди какой-нибудь удобный случай да подвернётся. В этом она оказалась права. Удобный случай подвернулся уже на второй день её прогулок в простонародной одежде.

Переодетая принцесса крутилась в большом людном зале на первом этаже. Дело было в середине дня, когда повсюду сновало много народу, включая в первую очередь слуг, и потому в зале можно было находиться, не привлекая особого внимания. Одной из наиболее сложных задач было ходить из стороны в сторону с чрезвычайно деловым видом, не будучи при этом занятой никакими делами. К счастью, это искусство принцесса освоила ещё в подростковом возрасте, поэтому пока всё шло благополучно. И вот неожиданно взгляд принцессы упал на трубочиста, основательно измазанного сажей, рассевшегося почему-то рядом с большой и тоже не слишком чистой печью. Вот тут-то принцессу словно молнией ударило. Теперь она точно знала, как именно сбежит из дворца. И как только такое простое решение не пришло ей в голову раньше? Вот только для осуществления её планов необходим был помощник. И такой помощник как раз сейчас сидел в нескольких шагах от неё, безуспешно стряхивая грязь с перепоясанной рубахи.

– Эй, ты! – привычно обратилась она к трубочисту, приблизившись к нему на пару шагов. Ноль внимания. Трубочист смотрел в другую сторону и, кажется, даже не услышал её слов. – Трубочист! – повысила голос принцесса и от нетерпения притопнула ножкой. Поскольку она была в лаптях, эффект получился куда менее внушительный, чем предполагалось. Ей никак не удавалось привлечь к себе внимание. Подобных проблем у неё никогда прежде не возникало. – Эй, трубочист, я с тобой говорю или с печной заслонкой?! – почти закричала она, и тот наконец-то отреагировал. Повернул голову и слегка удивлённо посмотрел в её сторону. Принцесса решила закрепить успех, пока он снова не отвернулся. – У меня к тебе дело.

Трубочист, оказавшийся молодым парнем лет двадцати на вид, как-то странно нахмурился. Глухой, что ли, подумала принцесса. Да нет, повернулся, значит, вроде не глухой. Может, слабоумный? Ах, да! Она же переодета, а разговаривает с ним, будто знатная дама!

– Мне твоя помощь нужна, – сказала она, слегка смягчив тон. – Есть дело, очень важное.

Трубочист огляделся вокруг, словно проверяя, точно ли разговаривают именно с ним.

– Дело? Ко мне? – переспросил он.

– Ну конечно к тебе, – принцесса снова притопнула ножкой, теряя терпение. – Кто здесь ещё трубочист?

– Ну да, – кивнул парень, – больше и правда никого. А чего надо-то?

Принцесса подошла к нему поближе и совсем тихо спросила:

– Ты сможешь вывести одного человека из терема через трубу?

– Через трубу?! – удивился трубочист. – Это ещё зачем?

– Надо. Не волнуйся, тебе очень хорошо заплатят. – В подтверждение своих слов она разжала кулак, демонстрируя приятно засверкавшие монеты.

– Ну допустим. А кого вести-то надо?

– Тебе какая разница? Ну меня.

Трубочист поглядел на неё не без удивления, потом задумался. Почесал затылок, поджал губы. Видать, и вправду немного того. Не всё с головой в порядке.

– А чего, очень надо? – спросил он наконец.

– Позарез, – честно ответила принцесса.

– Ну ладно, годится, – кивнул трубочист.

– Только знаешь что, – добавила принцесса, – надо не только выбраться из терема, мне ещё нужен провожатый до Новоцелительского монастыря. Это в двух днях пути отсюда, но дорогу я знаю плохо. Сможешь?

– Отчего же нет? – пожал плечами тот. – Если хорошо заплатишь, можно устроить. А когда идти-то?

– Чем скорее, тем лучше.

– Тогда давай-ка так. – Трубочист как будто бы спустился с небес на землю, и рассуждал теперь вполне по-деловому. – Сегодня уже поздно, темнеет, а к такому делу надо хорошенько подготовиться. Давай завтра, часа через три после полудня, встретимся на этом же месте. Я к тому времени кое-чего проверю. Тогда-то обо всём и договоримся. Думаю, завтра вечером можно будет и выходить.

– Идёт! – в голосе принцессы звучало радостное возбуждение. – На вот тебе задаток, – несколько монет перекочевали из её кулака в руку трубочиста, – а остальное потом. Только ты смотри, держи язык за зубами!

– Замётано, – отозвался тот, и вскоре исчез из виду, растворившись в толпе снующих туда-сюда слуг.

Принцесса еле удержалась от того, чтобы завизжать от радости. Она ещё не знала, не могла знать, что ждёт её впереди, но по крайней мере дело сдвинулось с мёртвой точки. А значит, это уже был её день!

…Зато это определённо была не её ночь. Рассчитав, что перед побегом надо отдохнуть и хорошенько выспаться, она легла спать пораньше. Однако заснуть никак не удавалось. Несколько часов подряд она ворочалась с боку на бок, считала слоников и прочую живность, меняла местами подушки, вконец измоталась, но не проспала и четверти часа. За это время принцесса успела проклясть всё на свете: и побег, и терем, и ночное время суток, и всех женихов, вместе взятых, а больше всего – кузнецов. Наконец, девушка встала и принялась мерить шагами горницу. Понятное дело, спокойствия это не прибавило. В желудке всё более настойчиво урчало, и принцесса поспешила вниз на кухню, где разжилась горбушкой чёрного хлеба и внушительным шматом сала. Возвращаясь на второй этаж, она успела до полусмерти напугать старшую фрейлину, которая жутко боялась привидений. Фрейлине тоже не спалось и она тихонько бродила по терему, но вид белой фигуры, поднимающейся по лестнице со свечой в руке, заставил её поспешно возвратиться в свою комнату и накрепко запереть дверь изнутри.

Принцесса же вернулась к себе без приключений. Более того, сало возымело восхитительный снотворный эффект, не достигавшийся прежде ни валерьяной, ни пустырником. Надо бы рассказать об этом успокоительном воздействии придворному лекарю, подумала принцесса, зевая. С этой мыслью она и уснула.

Назавтра в три часа пополудни принцесса пришла на встречу с трубочистом вместе с Ксанкой. До последней секунды она не то опасалась, не то надеялась, что трубочист сбежит с деньгами и в тереме не появится, однако в три он был на месте, как штык, вполне серьёзно настроенный и даже слегка отмытый.

– Какой хорошенький! – восхищённо прошептала Ксанка. Принцесса нервно шикнула на неё, чтобы вела себя потише.

– А это ещё кто такая? – поинтересовался трубочист, кивая на Ксанку.

– Ксанка, моя подруга.

– Ох, эти девчонки, – фыркнул трубочист. – Сама же вчера говорила, чтоб никому ни слова. И сама же подружку притащила. А ну как она болтать начнёт?

– Не волнуйся, не начнёт, – отозвалась принцесса. – Ксанка язык за зубами держать умеет.

– Это горничная-то? – с издёвкой переспросил трубочист, правильно определив Ксанкину должность по одежде. – Да они знаешь какие мастерицы лясы точить? Никаких глашатых не надо.

Принцесса поймала себя на том, что что-то похожее уже недавно думала, правда, вроде бы не про глашатых, но вслух сочла нужным заступиться за верную служанку:

– Ксанка не такая. Она про меня ничего болтать не будет. И вообще, не твоё это дело. Тебе за что заплачено, тем и занимайся, а в остальное носа не суй.

– Ну и ладно, как знаешь. – Трубочист пожал плечами, дескать, моё дело предупредить. – Значит так, теперь по существу. Я тут кое-что проверил. По большей части через трубы человеку пролезть невозможно, они изнутри слишком узкие. Здесь в тереме есть только одна труба, достаточно широкая. Тоже, конечно, не сказка, но ты вроде как не толстуха, пролезешь. Труба эта ведёт с крыши в одну горницу, на втором этаже. Чья это горница, и сможешь ли ты туда попасть, не знаю, но другого пути нет.

– Комнату показать сможешь?

– Отчего нет? – пожал плечами трубочист. – Пошли.

Втроём они поднялись на второй этаж. В кипевшем жизнью тереме никто не обратил на них особого внимания. Трубочист пошевелил губами, что-то мысленно подсчитывая, поводил в воздухе указательным пальцем и, наконец, уверенно указал на одну из дверей.

– Вот эта.

Принцесса и Ксанка переглянулись.

– Это комната старшей фрейлины, – нахмурилась принцесса. – Как же сделать, чтобы она ночью ушла из комнаты?

– Ничего, – решительно сказала Ксанка. – Это я возьму на себя. Есть у неё одно слабое место.

– Надеюсь, ты не о мужчинах? – поинтересовалась принцесса. – А то это точно не по её части.

– Нет, я не о мужчинах, – мотнула головой Ксанка. – Я о фруктах.

Принцесса предпочла в подробности не вникать. Договорившись о месте и времени следующей встречи, они разошлись, и каждый занялся своими приготовлениями.

Глава 5. Побег

– А я говорю, она сегодня не выйдет, – прошептала принцесса, вглядываясь в темноту.

– Да выйдет, – в очередной раз возразила Ксанка. – Надо немного обождать.

Все трое притаились в глубине тёмного коридора и по очереди следили из-за угла за дверью горницы старшей фрейлины. Они сидели уже около получаса, а время в темноте и бездействии тянулось мучительно медленно.

– А мы что делаем? – отозвалась принцесса. – Уже ночь-полночь, откуда ты так уверена, что она вообще собирается выходить из горницы?

– Она и не собирается, – прошептала в ответ Ксанка. – Но выйдет.

– Что придаёт тебе такую уверенность?

– Четыре фунта слив, которые я ей скормила, – отозвалась Ксанка. – Я ей ещё для верности салатика на ужин порезала, из огурчиков с помидорчиками.

– Как можно съесть столько слив? – изумился трубочист.

– Я же сказала: я знаю её слабости.

– Тс-с-с! – шикнула принцесса.

Из горницы и вправду послышался какой-то шорох. Через несколько секунд вожделенная дверь отворилась, выпуская в коридор нервно дёргающееся пламя свечи. Следом появилась и фрейлина (не менее нервно дёргающаяся), одной рукой держащаяся за живот (вторая рука была занята свечой), и почти побежала в направлении лестницы. Вскоре стало слышно топот ног вниз по ступенькам.

– А теперь бегом! – скомандовал трубочист, мгновенно принимая на себя роль лидера.

Подавая пример, он побежал к двери, по-прежнему приоткрытой. Принцесса последовала за ним. Ксанка слегка замешкалась, торопливо зажигая свечу.

Быстро оглядевшись привыкшими к темноте глазами, трубочист прошагал прямиком к очагу.

– Плотно закройте дверь, – бросил он, не оборачиваясь, и пригнулся, залезая в проём очага. – Иди сюда, – поманил он принцессу. – А ты посвети нам, – добавил он, обращаясь уже к Ксанке. Та поспешила к очагу со свечой.

Принцесса обречённо вздохнула, слегка приподняла юбку и осторожно переступила через невысокую металлическую решётку, забираясь в проём. Её ноги ещё вроде бы как уверенно стояли в комнате, а вот голова уже оказалась в дымоходе, словно глядя в новую жизнь. Новая жизнь, признаться, особого оптимизма не внушала, казавшись тёмной, грязной и плохо пахнущей. Ощущения комфорта не придавала и вынужденная физическая близость между ней и трубочистом, на пару с которым они ютились в проёме очага. Однако же предъявлять претензии было как-то глупо. Она решила пока с этим повременить, но впоследствии поскандалить при первом удобном случае.

Тем временем трубочист осторожно принял у Ксанки свечу.

– Вот, смотри… – он поднял свечку над головой, одной рукой прикрывая её от потока воздуха. Незначительная часть дымохода осветилась, хотя сознание принцессы выловило не столько свет, сколько причудливую игру теней. Вскоре пламя свечи проиграло борьбу с ветром и погасло, снова погрузив дымоход в темноту. Некромешную: ночь была безоблачная, и пару звёздочек можно было разглядеть даже сейчас, хорошенько задрав голову.

Хоть свеча горела и недолго, кое-что принцесса рассмотреть всё-таки успела.

– Как же здесь грязно! – скривилась она.

– Не на то смотришь, – отозвался трубочист, передавая потухшую свечу Ксанке, и нырнул обратно в дымоход. – Ксанка, зажги её, пожалуйста. Видела, – вновь обратился он к принцессе, – здесь кирпичная кладка, и как правило есть за что уцепиться. Лезть совсем невысоко, сажени две, ну, может, чуть больше. Но я на всякий случай перекинул сюда с крыши две верёвки, вон они начинаются, чуть выше. Они хорошо привязаны сверху, так что можешь смело за них держаться. Ну как, не передумала?

– Передумаешь тут, – отозвалась принцесса. – Вот жалко, что темно, лучше бы свет какой-никакой был…

– Уж извините, свечку я вам сверху держать не стану, – ехидно заметила Ксанка.

– А днём трудно было бы не заметить две перемазанные сажей фигуры на крыше, – согласилась принцесса.

– Есть ещё один способ – разжечь огонь в очаге, – хихикнул трубочист. – Только боюсь, тогда мы с тобой можем не успеть добраться до верха.

– Я, пожалуй, зажгу здесь пару свечей и поставлю поближе к очагу, – решила Ксанка. – А вам пора бы уже поторопиться. Фрейлина ушла не навсегда, того и гляди нагрянет.

Это было справедливо. Кое-как выбравшись из дымохода, принцесса обняла Ксанку, неожиданно крепко.

– Удачи вам! – проговорила Ксанка.

– Даст Бог, свидимся, – сказала принцесса и, сдерживая ком в горле, образовавшийся неожиданно для неё самой, снова пролезла в дымоход. Сейчас было не до эмоций, поплакать можно будет и после.

– Кто лезет первым, ты или я? – поинтересовался трубочист.

– Ты, конечно, – не задумываясь ответила принцесса.

– Ну, как знаешь. Значит, в случае чего я буду падать на тебя, а не наоборот.

Эти слова могли бы заставить принцессу и передумать, но было поздно: поплевав на ладони, трубочист начал подъём. Провёл рукой по стенке дымохода, уцепился за щель, подтянулся, нашёл наощупь, где примостить ногу, затем ухватился за край одной из верёвок и полез дальше. Сделав короткий вдох и резко выдохнув воздух, принцесса последовала за ним.

Дело спорилось. Благородной девушке, разумеется, не полагалось принимать участие в подобных авантюрах, однако в детстве принцесса росла девочкой озорной. Ей нередко доводилось лазить по деревьям, и это искусство она освоила практически в совершенстве. Со стенами дело обстояло несколько хуже, однако как-то раз, не так уж давно – года три назад, она на спор вылезла из горницы через окно и спустилась вниз по старому плющу. Спустилась весьма успешно – если не считать того, что была поймана за сим непотребным занятием и, в первый и единственный раз в жизни, подвергнута нещадной порке. По сравнению с тем, что ей пришлось тогда пережить, падение с высоты одной или двух саженей казалось сущим пустяком.

Примерно половина пути была позади, когда произошло первое непредвиденное событие. Верёвка, за которую как раз уцепился трубочист, по-видимому, перетёрлась о край трубы и благополучно порвалась. Трубочист, недостаточно крепко державшийся за саму стену, начал падать, практически принцессе на голову, как, впрочем, и обещал. Однако за счёт того, что дымоход был достаточно узким, сумел-таки зацепиться за кирпичные стенки и остановил падение.

– …! – громко выругался он, когда всё уже было позади.

Принцесса благородно поморщилась, хотя, сказать по правде, у неё и у самой чуть не сорвалась с языка пара крепких словечек.

– Фи, как ты выражаешься! – воскликнула она.

– А что тебе не нравится? – поинтересовался трубочист, слегка отдышавшись. – Ты же не благородная дама. Кто у тебя отец?

– Кузнец, – нехотя отозвалась принцесса.

– Ну, так о чём речь? Он что у тебя, не ругается, как сапожник, когда вечером выпьет?

– Ну он ведь кузнец, а не сапожник, – ехидно возразила принцесса. А сама подумала, что насчёт кузнеца не знает, а вот её отец-король и точно, распив с первым министром пару бутылочек, принимался ругаться так, что дворники под окном стояли и записывали. Видать, бранная речь объединяет представителей разных сословий лучше, нежели любая философия. Брань и спиртное. Это была вторая мудрая мысль, посетившая принцессу со вчерашнего вечера.

Они продолжили подъём, и когда выход был уже совсем близко, настал черёд принцессы выругаться. Правда, несколько мягче, чем это сделал трубочист.

– Вот дьявол! – воскликнула она.

– Где? – насмешливо поинтересовался сверху трубочист.

– Тебе смешно, а я, кажется, серёжку потеряла, – пожаловалась она.

– Что ж ты в серёжках в дымоход полезла? Ох, женщины… Извини, я за ней возвращаться не стану. А что, ценные серёжки?

– Да нет, в общем-то простые, – отозвалась принцесса. – Просто дороги как память, мне их ещё в детстве подарили, вроде как талисман.

– А как они выглядят-то? Я внизу не разглядел, не до того было.

– Ну такие… – принцесса слегка смешалась. – С черепушками.

– С чем? – поперхнулся трубочист. Он как раз вылезал из трубы на крышу и чуть снова не свалился внутрь. Но к счастью удержался и вскоре помог выбраться принцессе. – Слушай, выкинула бы ты и вторую, – заметил он, когда они, благополучно стоя на крыше, принялись отряхиваться от сажи (с весьма ограниченным успехом). – Детство кончилось, пора бы и повзрослеть.

Принцесса, к собственному удивлению, не обиделась. И правда, пора взрослеть, подумала она. Назад пути нет, детство осталось там, внизу, и прежняя жизнь тоже. Сняв вторую серёжку, она бросила её в трубу.

– Надеюсь, там за нами никто не лезет, – заметила она. – А то у него на лбу вырастет здоровая шишка.

Лёгкое неуверенное хихиканье сменилось беззвучным сотрясанием плеч, а затем и громким, полуистеричным смехом. Шутки шутками, а всё же не каждый день доводится двум незнакомым людям на пару лазить по тёмному дымоходу.

Ксанка ошибалась: мужчины были слабостью старшей фрейлины. Беда заключалась в том, что старшая фрейлина не была слабостью мужчин. Однако на сей раз ей неожиданно подфартило. В числе сопровождающих одного из потенциальных женихов в терем прибыл симпатичнейший полковник в отставке. Полковник обладал заработанным в суровое мирное время животиком, твёрдой военной походкой и роскошными усами, какие были на пике моды всего-то лет сто тридцать тому назад. Оглядев полковника цепким взглядом и сделав профессиональный вывод «мужчинка, ничейненький», фрейлина пошла в отчаянное наступление. Ей повезло: полковник сдался на удивление быстро и галантно принял приглашение фрейлины зайти к ней после полуночи на чашечку чая с баранками.

И вот ведь незадача: именно в этот вечер она начала чудовищно мучиться животом. Не иначе от волнения. Но так легко сдаваться старшая фрейлина не собиралась; сбегав куда надо, она поспешно возвратилась в горницу, дабы не упустить полковника. Однако стоило ей открыть свою дверь, как мужчинка оказался начисто и безнадёжно забыт.

Как мы уже упоминали выше, старшая фрейлина панически боялась привидений. При этом, не желая страдать от необоснованного страха, она всеми силами постаралась найти ему обоснование, прочитав всю существующую литературу обо всех существующих (или несуществующих) привидениях, вампирах, оборотнях, бесах и прочей нечисти. Читала она и о всевозможных способах борьбы с подобными существами. Правда, главы о сражении на мечах и практической магии она пропускала как неинтересные и неподходящие для благородной женщины. Зато знала назубок все обзацы про серебряные украшения, чеснок, святую воду и отваживающие нечисть считалки.

Так вот, фрейлина совершенно точно помнила, что, выбегая из горницы в последний раз, забрала с собой единственную зажжённую свечу. Теперь же на полу возле очага горели целых две свечки. По стенам плясали зловещие отблески, а из дымохода раздавались непонятные, и оттого ещё более устрашающие звуки. Первым порывом было выбежать из горницы и плотно закрыть за собой дверь. Однако снаружи отчего-то оказалось не менее страшно. Тогда фрейлина вспомнила наиболее полезное правило поведения в присутствии нечисти, вычитанное в энциклопедии, а именно "схватить то, что первое под руку попадётся". Следуя этому правилу, она схватила метлу, на её счастье оставленную в коридоре кем-то из нерадивых горничных. И, едва слышно бормоча слова молитвы, снова распахнула дверь в комнату.

Свечи по-прежнему горели; на пол медленно стекали тонкие струйки воска. Шорох в дымоходе продолжался. В остальном в комнате всё было, как обычно. Фрейлина на цыпочках вошла в горницу, для верности оставляя дверь открытой. Вспомнив второй по важности и действенности совет из энциклопедии, и пользуясь временным затишьем, она прошмыгнула на другой конец комнаты и достала из резного сундука специально припасённую для такого случая головку чеснока. Фрейлина принялась поспешно запихивать в рот дольку за долькой, глотая, едва успев разжевать. Во рту всё горело, из глаз потекли слёзы, и она бросилась к столу, изящно накрытому к приходу кавалера. Непременная бутылка красного вина уже была раскупорена, и фрейлина, нисколько не думая об изяществе, плеснула его в бокал, разливая половину на белоснежную отутюженную скатерть. Несколько торопливых глотков помогли ей хоть немного придти в себя; затем вино потекло по губам, капая на модное кружевное платье. Не обращая на такие мелочи ни малейшего внимания, фрейлина снова схватила прислонённую к столу метлу и тихонько приблизилась к очагу. Теперь она чувствовала себя более уверенно: казалось, ещё чуть-чуть – и она сможет выдыхать изо рта пламя не хуже иного дракона. Убийственные свойства чеснока были теперь доказаны на практике: этот продукт был практически смертоносным – как минимум для того, кто поедал его в соответствующих количествах. Стало быть, и оборотня с его помощью победить было вполне возможно. Для этого его надо было всего лишь изловить и заставить съесть головки четыре.

Внезапно из дымохода раздался громкий стук, а затем отчётливо послышалась непотребная брань. Фрейлина вздрогнула и покрепче сжала ручку метлы. Бесы ещё что-то говорили, но слов было не разобрать. Лучше бы она не могла разобрать их и дальше. Потому что пару минут спустя бесы отчётливо объявили о появлении дьявола, и женщина почувствовала, как волосы у неё на голове становятся дыбом. А ещё через несколько мгновений в очаг стали падать черепа. Правда, очень маленькие, будто игрушечные, но поднеся первый из них к свечке и поняв, что это такое, фрейлина вскрикнула и чуть не потеряла сознание от ужаса. В этот момент бесы разразились громким демоническим смехом, словно они могли видеть всё, что происходит в горнице.

Полковник в оставке шёл по коридору, предвкушая славную ночку и тихонько насвистывая один из своих любимых мотивчиков. Дверь в комнату его дамы оказалась широко распахнутой. «Однако, какая страстная женщина!» – подумал полковник и, покручивая ус, шагнул к дверному проёму…но застыл на пороге, не в силах пошевелиться. Большая часть комнаты пребывала в темноте; лишь очаг был освещён тоскливым мерцанием расставленных на полу свечей. Возле самого очага стояла дама его сердца – с метлой в руке, с растрёпанными волосами, мертвенно-бледным лицом и безумным взглядом. С уголка её губ вниз по подбородку спускалась алая струйка, а откуда-то из дымохода доносились зловещие звуки. Полковник в отставке, никогда не показывавший тыл врагу, развернулся и побежал прочь так быстро, как не бегал даже в период своей бурной юности. Романтика была безнадёжно испорчена, зато острых ощущений оказалось хоть отбавляй.