Текст книги "Второй шанс (СИ)"
Автор книги: Ольга Кравченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
– Прекратить. – рявкнул я, что есть силы.
Двое из троих остановились, третий же еще несколько раз пнул ногой лежащего на земле конюха.
– Принц Леолан, прошу простит нас за самоуправство, – начал один из нападавших. – но мы не могли сдержаться, когда увидели, что это отродье, – он еще раз замахнулся ногой, но мой взгляд заставил его остановиться. – взял чей-то лук и хотел убить вас.
Подбежали остальные конюхи и окружили лежащего, не подпуская к нему никого. В руке одного из них мелькнул нож, и пропал в одежде. «Надо же, как серьезно.»– подумал я. Потом, мысленно досчитал десяти и глубоко вздохнул, отец всегда говорит, что нужно успокоиться, а потом принимать решения.
– Если бы кто-то смотрел по сторонам, то он бы увидел, что мне угрожал не мой конюх, а рысь, которую он убил.
– Принц, это степное отродье… – начал возражать один.
– Я еще раз говорю он оказался в нужное время на нужном месте, и спас меня, тогда как вы даже не заметили хищника. – добавил я холода в голос. – А теперь прочь отсюда.
Эти трое поспешили удалиться, или вид у меня был настолько грозный, или просто не хотели привлекать еще внимания к случившемуся. Их лица были мне знакомы, эти эльфы часто встречались мне в городе в обществе хранителей. Так же я не раз видел, как они выходили из их дома с весьма увесистыми кошельками.
Я подошел к конюхам, они уже подняли Стаха и собирались увести его. Вид у моего спасителя был так себе, бровь рассечена до крови, глаз под ней уже начал опухать, нос и губы тоже были разбиты.
– Ребра целы? – спросил я его.
Стах осторожно вдохнул и выдохнул.
– Кажется, целы, господин.
Господин, это слово неприятно резануло мне слух, все называли меня или по имени, или принц, такое обращение больше устраивало, но сейчас я не хотел выяснять, кто как кого зовет.
– Спасибо тебе. – я протянул ему руку.
Стах взглянул мне в глаза, что то теплое мелькнуло в уцелевшем глазу, или это мне показалось.
– За это не благодарят. – серьезно ответил он.
И крепко пожал мою руку.
– Отлежись, сейчас где-либо, а как кто-либо из слуг поедет во дворец, отправишься с ним. – велел я.
– Ясо своими поеду. – ответил степняк упрямо.
– Тебе принц что сказал? Значит поедешь. – начал сердито выговариватьодин из конюхов, кажется его зовут Садор, и именно у него был нож.
Стах так глянул на говорившего, что я сразу понял, никуда он не поедет, сделает все по своему.
– Ладно, поступай как знаешь. – сдался я– Приведи себя в порядок и меньше попадайся на глаза гостям. Да, и уберите рысь куда-нибудь.
Парни разделились, Садор повел Стаха к лошадям, а остальные дружно потащили рысь прочь, в сторону леса.
Я оглядел поляну, никто ничего пока не заметил, все произошло слишком быстро и в стороне ото всех. Собравшаяся компания продолжала веселиться. То тут, то там слышался задорный смех. Ко мне подбежала Княжна.
– Леолан, ты куда пропал? Все веселятся, а тебя нет.
На лице девушки играл румянец, глаза её весело блестели, вся она была счастливая и беспечная, я не мог не залюбоваться ею. Ирими крепко обхватила мою руку своей ладошкой и повела меня к остальным. Я изо всех сил старался казаться веселым, но постоянно ловил на себе неприязненные взгляды неприятной троицы. Вот интересно, кто их пригласил?
– Ты не знаешь, чьи это кавалеры? – спросил я невесту и украдкой указал на интересующую меня троицу.
– Не знаю, я спрошу у девочек, но только чуть позже. Хорошо? Пошли сначала потанцуем. – ответила моя девушка.
Чуть позже, когда Ирими убежала с подругами, я решил пойти и узнать как дела у Стаха.
Найти его было не трудно, он сидел на раскладном табурете, возле Ворона, он уже смыл с лица кровь, травмированный глаз наливался фиолетовым цветом.
Глава 4
Стах
Мои мучители приволокли меня темницу, и бросили в кучу полусгнившей соломы. Все тело болело, не хотелось двигаться. Уж чего– чего, а пытать они умеют. Хранители очень хотели, что бы я назвал хоть одного из конюхов, что пришли ко мне на помощь осенью, когда я застрелил рысь. Не знаю, зачем им эти парни? Они-то чистокровные лесные эльфы. Но делали они это как-то без особого старания. Когда я попал к ним прошлый раз, то мне ни разу не дали провалиться в забытье от боли, в этот же раз мне позволили потерять сознание не единожды. Им просто было нужно, что бы на моем теле, перед казнью, остались следы их работы. Судьба мне известна, завтра казнь, за покушение на жизнь наследника. Видимо, крепко он головой стукнулся, раз потерял сознание. Когда я увидел это, то понял, что хранители уже живым не выпустят. Прыгать в окно? Я хотел так, по крайней мере, может быть разбился бы, но не успел. Меня оглушили быстрее. После этого я уже не сопротивлялся, просто берег силы, и они мне ой, как пригодились.
Медленно и осторожно двигаясь, я попытался лечь удобнее, но ничего не получалось. Били меня на славу, мастера своего, так сказать, дела – болело все и везде. Как ни ляжешь – мучение. Впрочем, сейчас боль для меня означала одно – я пока что жив. И мне предстоит самая долгая, и в то же время, самая короткая ночь в моей жизни…
Мы, эльфы, если не погибнем в бою или на охоте, можем дожить до ста пятидесяти – двухсот лет, везучие обязательно доживают, а ко мне боги сурово отнеслись. Всего двадцать два, я не прожил даже четверти положенного, а уже приходится о смерти думать. И не в бою, не на охоте, а позорной казнью.
Говорят, в такие минуты перед глазами проходит вся жизнь. Не знаю, как у других, а я вспомнил маму, Налию. Она у меня белошвейка. Родичи говорят, что сама Богиня Савира ей иглу подарила. Мамина работа всегда пользовалась большим спросом. Сколько себя помню, почти все свободное время она что – то шила. Мне нравилось смотреть как, она работает, как тонкие пальцы ловко держат острую иголку. Кажется, мама просто водила ею по ткани, а готовые вещи сами собой выходили из рук. Часто она напевала за работой, в голос-то у нее ой, какой красивый! Бывало, сяду на минутку – а уже темнеет, – заслушался. Мне казалось, что мама знает все песни на свете. Она могла петь очень долго и ни разу не повториться. Самое первое мое воспоминание – она сидит у окна, чтоб светлее, в домашнем платье любимом, изумрудно-зеленом. Густые каштановые волосы заплетены в толстые косы, одна спадает на грудь – другая перекинута на спину. Я рядом, на полу, играю солдатиками, которые вырезал отец. Мама шьет и поглядывает в мою сторону, ласково улыбаясь. Я прошу ее спеть песенку и она охотно запевает. Убаюканный любимым голосом, я незаметно засыпаю. Я бы все сейчас отдал, чтобы хоть краем уха услышать мамин голос…
Потом мысли переключились на парней из конюшни. Я почти не помню, как они меня встретили, когда принц отправил меня ухаживать за лошадьми. Помню, что старался не попадаться другим работникам на глаза, попросту прятался в денниках, чистил, кормил коней, убирал, лишь бы никто не видел меня и не трогал. Постепенно я стал замечать окружающих, перестал прятаться, если кто-то подходил. В конюшне от меня требовали полной отдачи. В начале я старался, боясь наказания, после – потому, что это просто нужно было делать. Может быть, поэтому парни не били меня, иногда помогали, если Ниэлон не нагружал их другими поручениями. А как они кинулись защищать меня…
Утро застало за невеселыми думами. Пришли безмолвные охранники, не особо церемонясь, заковали руки и ноги в тяжелые цепи, непонятно зачем – я и так еле двигался. Единственное, что я мог сделать стремительно, это рухнуть на сырой и грязный тюремный пол, что я и проделал. Охранников это не особо озадачило, они просто схватили меня под руки и поволокли во двор, там, с той же заботой, бросили в повозку, и я отправился в своё последнее путешествие.
Стоял легкий морозец, сыпал снег, было тихо-тихо. От холода ли, от бессонной ночи или от мыслей о предстоящей казни все мое тело тряслось так, что даже цепи позвякивали.
Сперва я ничего не слышал, просто смотрел, как падает последний снег в моей жизни, потом услышал со всех сторон: «Подлец! Степная собака!» – мы приблизились к площади. Сердце бешено заколотилось. Солнце милостивое! Неужели все?! Как умирать– то не хочется! Впрочем, лучше смерть, чем дрянная жизнь раба, оставалось надеяться, что всё закончится быстро.
Стражники поволокли меня на эшафот, потому что идти я не мог, а потом перекинули цепи за крюк на столбе, потому что стоять самостоятельно не мог тоже. Я просто повис на цепях. Вышел эльф в черном одеянии хранителя и начал зачитывать длинный перечень моих преступлений. Если бы не слабость и шум в голове, я бы послушал, наверное, интересно узнать о себе столько нового. Вон какой свиток огромный не пожалели, что бы все перечислить.
Когда внушительный перечень моих преступлений уже подходил к концу, у чтеца возникла заминка, а толпа как-то по-другому зашумела. Я с большим усилием поднял голову, но сперва не видел ничего, кроме пестрой толпы горожан. А потом увидел.
Леолан, в сопровождении десятка солдат, прокладывал себе дорогу через людскую толпу. Вид у него был настолько грозным, что люди сами расступались. Принц с солдатами поднялся на эшафот, меня отвязали от столба и сняли цепи. А дальше я ничего не помню – последние силы покинули. Сквозь полуобморочное состояние я чувствовал: меня куда-то несут. Потом кладут. Потом меня снова начали пытать. Кажется, я кричал, потому что кто-то сказал над ухом:
– Потерпи, я просто обработаю раны…
Я открыл глаза – и вправду, лекарь, со смешной такой шапочкой, как у них принято – с палачом не перепутать. Обрабатывают раны? Старичок приподнял мне голову, залил в рот какую-то горькую гадость, и сразу боль отступила, я заснул. Несколько дней то просыпался, то снова засыпал. Помню, будто меня поили молоком, несколько раз приходил тот же лекарь, но уже так больно не было. Когда я впервые пришёл в себя по-настоящему, понял, что смерть прошла совсем рядом, подышала в затылок, и ушла ни с чем.
Я медленно осмотрелся. Это был не тот пустой денник, который Ниэлон выделил мне, когда меня отправили в конюшню. Я находился в комнате с настоящей кроватью, с большим окном, чистой и опрятной… Неподалеку стоял небольшой столик и стул, на нем, уронив голову на руки, спала служанка. Я осторожно, стараясь не разбудить ее, попытался повернуться на спину, но даже от легкого шороха женщина проснулась. Она поспешно поднялась и подошла ко мне, поправляя волосы. Я узнал молодую горничную, с которой иногда сталкивался во дворце. Обычно она проходила мимо меня, как мимо пустого места, но сейчас была – сама забота.
– Хочешь пить? – проворковала девушка.
В горле у меня действительно пересохло, поэтому я кивнул головой. Она принесла мне кружку с водой и помогла напиться. Такое отношение вызывало тихое недоумение. Еще совсем недавно дворцовые слуги из местных предпочитали полностью игнорировать мою персону, с чего такое внимание? Что Леолан рассказал обо мне такого?
– Давно я тут? – Получился еле слышный хрип, но девушка расслышала.
– Уже шесть дней, как его высочество привез тебя с площади, – с улыбкой ответила служанка и посмотрела на меня… с уважением? – Оказывается, ты несколько раз спас ему жизнь!
Я мысленно ухмыльнулся. Насколько я помнил – два раза, причем, после каждого был бит, вероятно, из благодарности. Я попытался сесть, и тут заметил, что на мне нет одежды. Служанка, видя мое смущение, положила на постель штаны. Новые, из тонкого сукна!
– Держи, – она опять улыбнулась, – Только думаю, они тебе пока не понадобятся.
– Я что, должен перед принцем в чем мать родила разгуливать? – возмутился я.
– Лекарь сказал, что тебе нужно будет лежать до тех пор, пока он не снимет швы на спине, а он их не снял.
Тут я в самом деле почувствовал, что лежать мне, мягко говоря, неприятно.
– Плохо у меня со спиной-то?
– Жить будешь, но из шкуры сапоги теперь не сошьешь, – пошутила девица.
Да уж, утешила… Но, по крайней мере, болтовня со служанкой меня немного оживила, о чём я и собирался ей сказать, однако тут распахнулась дверь, и в комнату стремительно, как всегда, вошел Леолан. Я осторожно сел на постели, хоть и негоже сидеть перед принцем, но стоять бы я сейчас вообще не смог. Девица почтительно присела и быстро удалилась. Рад был его видеть, честное слово. Принц выглядел довольным.
– Наконец-то ты пришел в себя, – приветливо сказал он. – Я уже думал, что не успею на площадь до казни.
И тут же нахлынули воспоминания: холод, цепи, боль в израненном теле, злобные крики толпы. Горло сдавило. Я хотел от души поблагодарить его за чудесное спасение, но вместо этого выдавил:
– Скажите, господин, что вы сказали солдатам, чтобы они пошли с вами?
Принц нахмурился.
– Думал, ты этого не видел, так плох был… – он помолчал. – Садор нашел одного из тех троих, что были на озере, притащил ко мне…
Леолан отвел глаза в сторону, нехорошо улыбнулся, презрительно.
– Он оказался трусом, жестоким и подлым. Рысь и тийа – это их рук дело. Мы с тобой сильно насолили хранителям. Я – из-за того, что не стал убивать тебя, а ты – что смог вернуться…
На секунду лицо его стало таким, что мне не захотелось знать, как он добился ответов, но я всё равно уже догадался. Потом он взглянул на меня и улыбнулся весело, как раньше.
– Видел бы ты свое лицо сейчас! Нет, его не пытали, просто Садор перечислил, что хранители делают со своими пленниками и пообещал сделать с ним, то же самое. Откуда он это узнал?
Я немного подумал и потряс головой.
– Не знаю, я никому не рассказывал, что со мной делали. Садор мог видеть меня без рубашки и догадаться…
– После мы повели негодяя к отцу, и он повторил свои слова. А дальше отец разговаривал с хранителями сам. Они не хотели отдавать тебя, уж очень много шума поднялось, да и казнь должна была скоро начаться. Не знаю точно, что говорил отец, но казнить им пришлось своего человека, а я успел почти в последний момент.
Леолан помолчал.
– Собаке собачья смерть. Впрочем, не хочу об этом! Вижу, ты передумал умирать?
– Да не особо и хотел, ваше высочество! – усмехнулся я.
– У меня есть еще новость для тебя. – начал говорить принц, вид у него был такой, что мне не очень хотелось узнавать эту новость. – Тарена у хранителей нет, он умер еще до того, как ты попал ко мне…
После этих слов мне захотелось отвернуться к стене, укрыться с головой, и никого не видеть и не слышать.
– А кого я видел тогда? Кого мне показывали?
– Не знаю, одного из своих пленников. Худой, грязный, с обрезанным волосом… Много ли разглядишь ночью, с факелом?
– Сожженым волосом. – тихо сказал я.
– Что?
– Хранители поджигают волосы. А потом смотрят, как ты корчишься, пытаясь их потушить голыми руками…
Принц потрясенно промолчал, было видно, что он пытается представить это.
– Скоро придет лекарь, он осмотрит тебя. – перевел разговор на другую тему Леолан.
Я не заметил как задремал, звук отрывающейся двери разбудил меня. Пришел лекарь, в отличие от служанки, на него моё обаяние не действовало. Когда он осматривал мою спину, а затем снимал швы, вид у него был такой, будто он нанюхался тухлятины, и закусил это зеленым лимоном. Но свое дело он знал хорошо, его прикосновения были быстрыми точными и аккуратными. После осмотра он разрешил мне вставать, только предупредил, что бы я пока воздержался от участия в драках, и вообще от всех резких движений. Интересно, когда он видел меня в драке? Здесь, во дворце я еще ни с кем не дрался, если не считать дракой, когда меня били, то и тогда я не делал резких движений.
После ухода лекаря, я разыскал остальную свою одежду, недолгие поиски и одевание, отняли у меня почти все силы. Никогда не ожидал, что за каких-то семь дней ослабну настолько, что буду ходить, держась за стенку. Тут вошла прежняя служанка с полным подносом еды.
– Ешь, тебе надо набираться сил. – почти без стука поставила поднос на столик. Вот выучка, я бы так не смог.
– Ты, случайно, ничего не перепутала? Я внутри меньше, чем снаружи.
– Ничего, сколько съешь, если хочешь, то я тебе помогу. – ответила девушка, раскладывая столовые приборы.
– Что поможешь? Будешь кормить меня? – пошутил я.
– Нет, съесть помогу. Тут на двоих, я специально так взяла.
Я усмехнулся, первый раз за очень долгое время у меня стало легко и тепло на душе. Может быть это чувство не надолго, но от этого менее ценным оно не стало.
– Тогда помогай.
Мы ели, весело болтали, потом сон незаметно сморил меня. Зира, так звали служанку, уложила меня. Проснулся я только на следующий день.
– Ты теперь всегда так будешь засыпать на полуслове?
– Думаю, это не войдет в мою привычку. – смутился я.
– Я принесла воды для умывания, тебя умыть или сам справишься?
Это уже слишком! А как меня мыли, пока я лежал без сознания? От этих мыслей кровь залила мне щеки.
– Боюсь потерять остатки самоуважения, сам справлюсь. – буркнул я, чтобы скрыть смущение.
– Не буду мешать тебе сохранять свое самоуважение. – фыркнула Зира и вышла из комнаты.
В углу комнаты, за ширмой стояли маленький таз, чтобы умыть лицо, большой таз и большой кувшин с теплой водой, бутылочка с жидким мылом и мягкие лоскуты для того, чтобы обмыть тело. Тут же за ширмой на стене висело большое медное зеркало. Как же давно я себя не видел. Из зеркальной глубины на меня смотрел незнакомый эльф, у него были светлые волнистые волосы с тонкими темными прядками на висках, волосы едва достигали плеч, я никогда не носил их так коротко. Возле губ пролегла складка, которой раньше не было, только глаза остались прежние, зеленые и грустно смотрели на меня. На груди, плечах, животе везде, где только было видно, вились уродливые шрамы, давние и едва зажившие. Я поднял руку и провел по груди, незнакомец проделал то же самое. Да, печальное зрелище. Тут стукнула дверь, это Зира принесла еду, было слышно, как она поставила поднос на стол, и вышла из комнаты. Я взял один из лоскутов, густо намылил его и наклонился над тазом. Мыло пахло цветами, вода была теплой, как давно, в прошлой жизни, я так мылся. Я не спешил быстрее вымыться и бежать куда-то выполнять чьи-то приказы, хоть чуть хотелось почувствовать себя прежним, никому ни чем не обязанным. А что еда остынет, так пусть, съем и холодной, не привыкать. Когда я окончательно смыл с себя мыло, и накинул полотенце, то неожиданно почувствовал, как меня обнимают чьи-то нежные руки. Девичье тело прижалось к моей спине, и Зира принялась ласкать мои плечи, грудь, живот и ниже. Я повернулся к ней инашел её губы, первым на пол упало полотенце, потом платье соскользнуло с плеч девушки и с легким шуршаньем упало к нам в ноги. Кожа у Зиры пахла теми же цветами, что и мое мыло, она была теплой и нежной. Я провел рукой по маленькой груди и соски на ней сразу затвердели и стали похожи на розовые горошинки, я взял одну их них губами, девушка застонала и выгнулась мне навстречу. Потом мы оказались в постели, продолжили там. Может от волненья, но у меня все случилось очень быстро.
– Извини. – только и смог я выдавить от стыда.
– Ничего. – промурлыкала Зира, – Это потому, что у тебя давно не было женщины, расслабься, я все сделаю как надо.
Она легко коснулась своими губами моих губ, потом, так же легко и нежно принялась ласкать мою грудь, постепенно опускаясь к животу и ниже. От этих прикосновений, от тепла девичьего тела, во мне вновь проснулось желанье, и тут уже Зира не смогла бы ни на что пожаловаться. Потом мы еще долго не отпускали друг друга. Я не был девственником, да и Зира тоже не была неопытной девушкой, но были вещи, которым мы смогли научиться один у другого.
Положенные три дня быстро пролетели, с девушкой не было скучно, она была смешливой, и острой на язык. От неё я узнавал все новости, кто куда отправился, и какие гости приехали.
Когда я первый раз вышел во двор, то просто задохнулся от морозной свежести, я просто стоял как истукан и не мог надышаться. Ну почему раньше я никогда не замечал, как это прекрасно, простодышать. Потом я направился к конюшне, парни радостно встретили меня, Ниэлон поворчал для вида, что вся работа стала, но ругаться не стал. Я хотел разыскать Садора, но он сам нашел меня.
– Принц рассказал, что ты для меня сделал… – начал было я.
– Ой, да ну не смущайте мои нервы. – подражая какому-то торговцу перебил меня он. – Вы таки думаете меня растрогать и я буду страдать.
Я просто подошел к Садору и обнял его. У меня не было слов, чтобы отблагодарить его, но не сказать я не мог.
– Если нужна будет моя помощь, только скажи, я всегда приду.
Садор немного смутился, и чтобы скрыть смущение ответил.
– В конюшнях столько работы, что чем помочь искать не надо, вон, лошади стоят нечищеные-некормленные, воды нет, сена принести некому. – очень похоже на Ниэлона сказал он.
Я рассмеялся и пошел за сеном, действительно, работы здесь всегда много.
Ворон встретил меня радостным ржанием. Я тоже был рад его видеть. Я обнял его теплую шею и прижался к ней щекой, конь положил свою большую голову мне на плечо и замер в таком положении.
– Я почему-то знал, что найду тебя тут. – раздался голос Леолана.
– Где же еще быть конюху как не на конюшне.
Я повернулся лицом к принцу, негоже рабу стоять спиной к своему хозяину. Вид у него был какой-то встревоженный.
– Что-то случилось, господин?
– Тебя же здесь теперь ничего не держит? – вопросом на вопрос ответил принц.
В начале, я хотел ответить, что у раба не должно быть своего мнения, но из-за рабов не ссорятся с хранителями, да и не бегут с десятком солдат через весь город, чтобы остановить казнь.
– Не держит. – честно ответил я. – Но глупо уходить зимой, рискуя нарваться на голодных волков и не менее голодных оборотней.
– Значит, ты уйдешь весной. – задумчиво сказал Леолан.
Я не стал отвечать.
– А ты не рассматривал вариант остаться? – спросил принц.
– Господин, а вы не рассматривали вариант запереться в четырех стенах, и чтобы изредка вас выводили на прогулку? – теперь уже я ответил вопросом на вопрос. – Здесь я ваш раб, подаренный хранителями. Не надо говорить, что вы так не считаете, или что парни из конюшни тоже так не считают. Для остальных верно то, что я сказал.
– Я могу официально освободить тебя и признать равным нам. – с горячностью ответил Леолан.
– А в чем мы вам не равны? В том, что не живем в лесу? Так это не наш дом!
– Я не говорю про всех, я говорю про тебя. Я пока не могу заставить признать всех вас.
– А я такой же, как и мои родные, я не особенный, я один из них.
– Ты не прав!
– Так прикажите наказать меня, раз я не прав!
После этих слов в конюшне повисла тишина, только сейчас я понял, что мы с принцем почти кричали друг на друга. Леолан как-то растерянно и обиженно смотрел на меня, и этот взгляд подействовал на меня как ведро холодной воды.
– Извините. – выдавил я из себя и вышел из денника. Никого рядом не было, да я и не хотел никого видеть. Не останавливаясь, я вышел во двор, морозный воздух охватил меня и чуть остудил горящие щеки. Весь этот разговор, с самого начала был неправильный, не вовремя. Не стоило так говорить. Сейчас я это понимал, но во время спора с принцем, голова отключилась, уже пошел второй год, как я покинул родителей, не по своей воле, но ни им ни мне от этого не легче. Так я и стоял на морозе, пока не продрог до самых костей. Дома у нас никогда так холодно не было. Когда я зашел обратно, никто ничего не сказал мне, все были заняты своими делами, мне тоже не следует забывать о своих обязанностях. Ворон не виноват в наших с принцем спорах.
Леолан был в деннике и уже заканчивал чистить правый бок коня, я молча взял скребок и принялся чистить ему левый бок. Умное животное стояло смирно, только изредка переступало копытами.
– Извините, меня. Я был не прав. – первым заговорил я.
– Я все понимаю, – вздохнул принц. – Я тоже не прав, требуя от тебя остаться. Дом и родные это самое ценное, что у нас остается, кроме дружбы.
Больше мы этот вопрос не поднимали. Постепенно все вошло в свое привычное русло, я выполнял свои обязанности, Леолан помогал отцу. Все неприятности, которые должны случиться, случаются неожиданно. Одним утром Эскор оказался окруженным чужими войсками. Сам город стоял на возвышенности, захватить его было почти невозможно, а вот взять в осаду и завоевать измором это уже вопрос времени. Не знаю сколько продовольствия в городе, но лошадей можно содержать не больше месяца, да и то при условии, что корма им давать вполовину меньше обычного, думаю, с остальными дело обстоит также. Выходит, окружившим нужно просто подождать два-три месяца и Эскор сам сдастся на милость чужестранцев.
На крепостные стены никого не пускали, хотя до этого можно было подниматься на них свободно. Очень хотелось посмотреть, что делается вокруг. О чем я и сообщил Леолану, как только он явился к Ворону. Принц не стал задавать вопросов, а молча провел меня на стену. Вид открылся удручающий. Вокруг города стояли черные шатры, горели костры, ветер доносил смех и обрывки разговоров на чужом языке.
– Что им нужно? – спроил я у Леолана.
– Самое интересное, что они пока ничего не требуют, просто стоят под стенами и не пускают никого ни к нам, ни от нас, будто ждут кого-то.
– А помощь есть у кого попросить?
– Только у князя Арлана, мы пытались послать в Хельм гонцов, лучших лазутчиков. Вон они видишь?
С этими словами Леолан указал на три фигуры, привязанные к вкопанным в землю столбам. Насколько я мог видеть, с них сняли кожу и они пока еще были живы. Я оценил задумку, столбы вкопаны достаточно далеко, чтобы прекратить мучения несчастных метким выстрелом, но достаточно близко, чтобы все это видеть. Боги, боги как же все это теперь развидеть?
Эскор стоит на возвышенности, с трех сторон он открыт, с четвертой стороны город защищает высокая скала с отвесным склоном. Если смотреть на скалу снизу вверх, то она кажется совершенно неприступной. Но глаза часто обманывают нас.
– Вы их посылали вниз, а что сверху? На вершине скалы? – поинтересовался я.
Принц странно посмотрел на меня.
– Знаешь, мы так давно знаем наш город, и привыкли, что выход только вниз, попытаться стоит, думаю, чужаки тоже не ожидают, что мы пойдем верхом.
– Разрешите, мне идти. – спросил я. – Здесь в городе скоро начнется голод, кого первым начнут обвинять во всех бедах? Меня-чужака, и вас за то, что вы меня не убиваете. Если я пойду и погибну, то здесь мало кто будет жалеть об этом, если же нет, то я буду знать, что остались жить те, кто спас меня.
– Ты прав, – задумчиво ответил Леолан, – только мы пойдем вдвоем, со мной нам крестьяне охотнее помогут тебе как едой, так и лошадьми, да и дорогу до Хельма я знаю, а ты нет.
– А король? Что он скажет? Вы единственный наследник…
– Уже не единственный. – со странной улыбкой ответил принц. – У меня вчера родился сын. Пусть незаконный, но он тоже наследник.
Я не стал ничего говорить, но наследник в очередной раз удивил меня, то, что мы знали о лесных эльфах, что они жестокие существа без сердца и без жалости. Мучать и убивать других для них сплошное удовольствие, а тут одно то, что я до сих пор жив, говорит об обратном.
Чуть позже мы оба предстали пред светлыми очами короля Джаспера. Королю не очень понравилась моя идея идти из города верхом, но других не было. То, что принц собрался также идти со мной, его не обрадовало вдвойне. Похоже, он решил, что я плохо влияю на наследника. Думаю, что если бы он мог, то с огромным удовольствием вернул бы то время, когда меня только подарили принцу и убил бы на месте.
Все нам необходимое собрали быстро, будто оно все было готово заранее. Теплые вещи, короткие луки, небольшой запас стрел, меч и нож, больше оружия мы с собой не могли взять, нужно было взять хоть немного съестного и воды. А подниматься будет тяжело. Лезть на скалу мы решили с утра на следующий день. С виду она была неприступной, но всегда есть неровности и выступы, за которые можно зацепиться. Мы поднимались медленно и осторожно, с одной стороны нужно спешить, а с другой нужно подниматься так, чтобы не привлечь внимания осаждающих. Казалось, прошла уйма времени, в голове гудит, руки и ноги дрожат от постоянного напряжения, но нельзя останавливаться и оглядываться назад, иначе погибнет целый город. А что для меня этот город? Там нет родных, нет близких. Друзья? Садор, Иат, Лар другие парни из конюшни. Ниэлон? Скорее наставник, кроме лошадей для него никого и ничего нет. Зира? Она была со мной из жалости или потому, что это я? Много ли это или мало, чтобы захотеть рисковать собой ради города, в котором погиб лучший друг и чуть не погиб я сам? Все это билось где-то внутри головы, а руки и ноги искали опору, подтягивали отяжелевшее от усталости тело. Позволяешь себе только изредка поднять голову и посмотреть, далеко до верха или нет. И вот вершина скалы голая и неуютная, открытая всем ветрам, а мы лежим, и эти острые камни кажутся самым лучшим местом на свете, потому что добрались.
Леолан медленно перевернулся, потом неуклюже сел, осмотрелся.
– Стах, иди сюда. – прохрипел он.
Тело совсем не хотело слушаться, ноги предательски дрожали.
– Смотри, – указал принц. – Вон Хельм, нам туда.
Далеко впереди виднелись серые башни города.
– Сколько дней пути? – спросил я.
– На лошадях к вечеру были бы на месте, а то и раньше. Пешком пара дней, но не забывай про снег. Если не найдем лыжи, а дорогу занесло снегом, то вдвое дольше.
– Это если по прямой, а нам еще нужно спуститься.
– Умеешь ты внушить уверенность. – усмехнулся Леолан.
Не знаю, от усталости или еще от чего, но есть не хотелось, хотелось пить, напившись вдоволь и отдохнув, мы направились вниз. Обратная сторона скалы густо поросла лесом, но спуск был настолько крутым, что спускаться приходилось от дерева к дереву, иначе мы рисковали свалиться и расшибиться насмерть. Склон у самой земли уходил вниз крутым обрывом, но что может напугать двух отчаянных эльфов, после того как они целый день как два резвых горных барана скакали по горе то вверх то вниз? Немного передохнули, и продолжили спуск. перекинули одну из веревок через толстый ствол ели, которая росла почти на краю обрыва, каждый взял по одному концу этой веревки и отталкиваясь ногами от камней осторожно начали спускаться. Когда до ровной поверхности осталось совсем немного, послышалось чье-то пение, а чуть позже из-за деревьев показался один из дикарей, осадивших Эскор. Подниматься вверх было поздно, прыгать вниз просто опасно, мы с Леоланом замерли без движения, в надежде, что дикарь не поднимет голову и не заметит нас. Не знаю как принц, а я молился всем Богам-Охотникам чтобы они сделали нас незаметными. Вот путник остановился прямо под нами, раздвинул ноги и задрал кожаную рубаху. Приспичило же! Будто другого места нет. Он постоял, потом поднял голову и посмотрел прямо на меня. Сейчас он или поднимет тревогу или просто пристрелит одного из нас, а второй, как перезрелое яблоко сам свалится! Но взгляд его равнодушно скользнул по нам, по лесу. и вот уже только удаляющаяся за деревьями спина чужака напоминает о том, что кроме нас здесь еще кто-то есть.
