Текст книги "Книга стихов(CИ)"
Автор книги: Ольга Денисова
Жанр:
Поэзия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)
Я ночью опять появлюсь – мне не поздно,
не жалко ни сил, ни волшебного дара.
Меня не волнуют далекие звезды –
неровня я им, а они мне не пара.
Я буду светить, даже если реклама
пожаром огней раскурочит полнеба.
Прошествую гордо, как светская дама,–
не надо мне зрелищ, не надо мне хлеба.
Никто никогда не собьет меня с толку,
вот разве что тучи сейчас урезонят.
Но пленницей буду я, право, недолго,
их армию ветер наутро разгонит.
А следующей ночью, сияя, как прежде,–
взгляните наверх, чтобы не заблудиться,–
взойду я над миром в упрямой надежде
растаять, исчезнуть. И снова родиться.
2011 г.
СОТВОРЕНИЕ
Вода, соленая и вязкая, как кровь,
еще недвижно в забытьи лежала,
но миром уже правила любовь,
как правит вечность острием кинжала.
И тьма, сгущаясь, оставалась тьмой,
разбуженная сладостными снами.
Крутился шар, охваченный судьбой,
и дух в смятении носился над волнами.
2011 г.
ПИСЬМО ЛЕРМОНТОВУ
Как давно мы с тобою знакомы!
Не поверишь, с младенческих лет.
Верно, пишешь послания в альбомы,
раз письма от тебя долго нет.
На Кавказе все то же – опасно.
Терек воет, Тамара грустит,
горы близко, природа прекрасна,
пуля-дура в кого-то летит.
Ах, Мишель, как признаться – не знаю!
Что-то плохи мои, брат, дела.
Так люблю тебя, так обожаю –
дважды возраст твой пережила.
2011 г.
* * *
Куртку накину и выйду в сердцах на крыльцо.
Северный ветер открытой калиткой играет.
Осень бушует, бросает мне листья в лицо,
синью небесной до самых основ пробирает.
Вот и случилось. От лета – всего ничего.
Зелень травы да гудящие стайкою осы.
А ведь казалось, что было с избытком его,–
пыл усмирили холодные длинные росы.
Тоже мне горе! У нас еще все впереди –
самые лучшие дни или даже недели.
Тучи нагрянут, потом атакуют дожди,
счастьем засыплют по самую крышу метели.
Встретим как люди и мы наступающий год:
елка, шампанское, милые сердцу сюрпризы.
Ну а потом, если все еще нам повезет,
не прозеваем сурового марта капризы.
Солнца прибавится, выйдет на улицу гусь,
просинь апрельская снова откроется взору.
Может, тогда наконец-то и я отвлекусь.
И позабуду про эту осеннюю ссору.
2011 г.
* * *
Вышивает крестиком сирень
улицы, дворы, сады и парки.
Предлагает миру майский день
эти немудреные подарки.
Розово-сиреневым пьянит,
непорочно-белым овевает,
хлорофилловыми листьями шумит
и сердца зеленые считает.
Сколько их на ветках у нее,
трепетных, теряющих сознанье!
Где-то здесь дрожало и мое
в ожидании первого свиданья.
Узорочья вышивок просты,
но потянешь нить – кольнет иглою.
Выросли из крестиков кресты,
может быть, и над моей судьбою.
2011 г.
СЛУШАЯ ФРЕДДИ МЕРКЬЮРИ*
Опять в пустыне, но не серафим –
крылатый Фредди Меркьюри явился.
А говорили, рок неумолим –
допрыгался, допелся, дорезвился.
Неподражаемый, привет тебе, привет!
Хоть с опозданием, но все-таки я внемлю.
С тобой люблю я тот и этот свет
и уплывающую под ногами землю.
Ахура Мазду поблагодарю
за то, что мы сейчас остались двое.
О музыке твоей не говорю:
она без нас – как подвиг без героя.
Забавно, что ты вычислил меня.
Я – не поклонница. Я – из другого века.
Явился? Что ж... Возьми себе огня
и воскреси мне веру в человека.
2011 г.
* Известный эстрадный певец и музыкант, лидер английской группы
"Квин", парс по национальности; его семья придерживалась зороастрий-
ской веры. Умер в 1991 году от СПИДа.
ПИСЬМО
Над Ижевском колокольный звон.
Ты его себе не представляешь!
Новоиспеченных храмов клон
так размножился, что и не сосчитаешь.
На задворках площади – музей.
Здесь когда-то мы поцеловались.
А от наших липовых аллей
только тени на душе остались.
Пушка в сквере все еще стоит,
не меняется, что, в общем-то, резонно.
Сердце мое больше не болит
ни в начале, ни в конце газона.
Кирова с Советской увели, –
гастроном взгрустнул и поднял цены.
При деньгах ты или на мели –
приезжай. Увидишь перемены.
2011 г.
ПОДРАЖАНИЕ ОКУДЖАВЕ
Во поле черном красные розы
с листьями малахита.
Из дорогого тонкого шелка
новое платье сшито.
К яркому солнцу тянутся розы,
листья летят на волю.
Их на ветру женщина ловит
белой рукою.
Тихо смеется, что-то щебечет,
грустно вздыхает,
шелковым розам во поле черном
не доверяет.
А доверяет тому, кто любит
легкие платья.
Кто пожалеет, кто приголубит,
примет в объятья.
Что же ты, небо? Нет в тебе толку,
будет – едва ли.
Тучи разверзлись, платье намокло,
туфли пропали.
Черное поле, красные розы
в листьях зеленых...
Благословите, летние грозы,
женщин влюбленных!
2011 г.
МОЙ СОЛЯРИС
Сквозь время и сумрак, сквозь толщу огня –
привет, мой Солярис! Боишься меня?
Планета сомнений, тревог и мечты,
ты – совесть моя, значит, я – это ты.
Ты видишь меня, ты за мною следишь.
Я, может быть, сплю, ты же точно – не спишь.
Я злюсь, ошибаюсь, живу без гроша...
Зачем тебе это? Ведь ты же – душа,
кармический блеф у меня на пути.
Ты – мой океан в моей слабой груди.
Солярис, какой сотворишь ты меня,
когда я творю тебя день ото дня?
2011 г.
* * *
Как хороши осенние сады!
Цветут на клумбах астры, георгины.
Летят на землю спелые плоды,
и мы охотно гнем пред ними спины.
Надкусываем самый сочный плод,
да так, что зубы от восторга ломит.
А яблоко послушно кары ждет –
оно себя цветком давно не помнит.
И мы не вспоминаем о весне,
в порядок приводя свою "фазенду".
И долго спим, не чувствуя во сне,
как юность превращается в легенду.
2011 г.
* * *
Не верь моим пустым словам,
я не могу быть простодушной.
Не верь коротким, легким снам,
где я кажусь тебе воздушной.
Не стой, как бедный сирота,
в надежде выпросить монету.
Все это, право, суета,
тем более, что денег нету.
И света нет в моем окне.
И твою жизнь я не разрушу.
Не верь ты мне, не верь ты мне –
не рви на части мою душу.
2011 г.
КОЛЬЦО
Вижу грустную улыбку
на твоем лице.
Три слона идут по кругу
у меня в кольце.
Будто пьяные в угаре
или под свинцом.
Называется "Сафари"
странное кольцо.
Если всем нужны итоги,
не до шуток тут!
По серебряной дороге
слоники идут...
2011 г.
* * *
Крыша дома – Уральские горы,
на окне – занавеска весны.
Я лежу, обнимая просторы
своей северной милой страны.
А по жилам – не кровь, а водица
родниковая, будто слеза.
Хорошо бы мне снова родиться,
если в небе случится гроза.
Может быть, на отрогах Памира,
или все же вернуться в Тибет?
Столько крыш есть у бренного мира,
где ремонта текущего нет!
2011 г.
* * *
Куда бы ни шла,
все равно мне идти через лес.
Здесь сосны и ели
собой небосвод подпирают.
Сохатые бродят
с рогами до самых небес,
ключи говорят,
полосатые свинки играют.
В черничнике бродит
непуганый людом медведь.
У нас в Предуралье –
и зайцы, и рыси, и волки...
Ну, в общем, такие места –
есть на что посмотреть
и есть отчего
никогда не касаться двустволки.
Привет тебе, Кама,
великая Кама-река!
Сквозь сердце мое
протекут твои бурные воды.
Отслужат по мне
панихиду твои берега,
под камнем уральским
усну я на лоне природы.
А лес будет жить
и великие тайны свои
другим поверять,
как ребенок, легко и без риска.
От смерти любой
до рожденья и новой любви
вообще на Земле,
а в лесу исключительно, близко.
2011 г.
* * *
Все будет после дождичка в четверг,
когда у неба кончится терпенье.
Планета свой приостановит бег,
наступит неземное просветленье.
Все будет! Ведь сейчас еще среда.
И солнце нас по-царски обласкает.
Как грозовое облако, беда
умчит за горизонт и там растает.
Мир станет чистым-чистым, как стекло.
Ты подготовься к этому событью.
Четверг – он рядом. Время потекло.
Все, что сбывается, вершится по наитью.
2011 г.
* * *
На родину моей души
летят испуганные птицы.
Здесь, в нашей северной глуши,
в морозы им не прокормиться.
Через Памир и Гиндукуш,
над гималайскими снегами
десяток их продрогших душ
готовы биться с облаками,
чтоб приземлиться где-нибудь
в зеленой солнечной долине.
Как прихотлив и сложен путь
к спасительной для них чужбине!
Не легче будет путь домой,
но в край родной вернуться важно.
Скажи, душа, тебе со мной
еще не холодно, не страшно?
2011 г.
* * *
Господи, помоги мне.
Не спрашивай, сколько раз.
Просто – помоги мне.
Очень прошу, сейчас.
Вот я дошла до края,
где не видно ни зги.
Стою на ветру – босая.
Господи, помоги.
Ни фонаря, ни спички,
ни тлеющего огня,
ни к темноте привычки.
Боже, храни меня.
Пошли хоть луч предрассветный
в эту глухую ночь.
Что же ты,– милосердный,
а не спешишь помочь?
2011 г.
ИЮНЬСКИЙ ЖУК
Упал и в камешек превратился,
испуганный суетой.
А ведь как ворвался, собой гордился
и аурой золотой!
Лапки скрестил и лежит – не дышит:
"Господи, что за мир?!"
Близкой смертью и жаром пышут
стены людских квартир.
Может, оставим его в покое?
Пусть отдохнет от мук.
Он, бедный, тоже из плоти и крови,
даром что просто жук.
Рано ли, поздно ли – он очнется.
Нехотя, тяжело
бронзовым телом к нам повернется,
солнцу подставит крыло.
И вот вам притча, вот небылица –
гостя пропал и след,
а в комнате нашей долго искрится
его изумрудный свет.
2012 г.
* * *
Анне Васильевне Масловой
Анна Васильевна, бабушка Анна,
ангел-хранитель нашего дома
что-то воркует и смотрит так славно –
всех она знает, со всеми знакома.
Жизнь обошлась с ней жестоко и круто,
била наотмашь, да вот не сломала.
Анна Васильевна, Аня, Анюта
знает частушек и песен немало.
Нижегородской губернии родом,
в будни не марко, а в праздник нарядно –
так она ходит общаться с народом,
и что ни скажет, все ловко да складно.
Не ко двору? О клюку обопрется –
ноги подводят, не те стали силы –
и по аллее вдоль дома пройдется:
"Мама еще те березки садила..."
Вечер не вечер, утро не утро –
снова на лавке своей что-то вяжет.
Я поздороваюсь, а она мудро
"Сядь, посиди со мной" только и скажет.
Сяду я возле нее ненароком –
вот бы премудрости вдоволь набраться.
А она смотрит всевидящим оком:
"Эдак-то лучше. Куда тебе рваться?"
2012 г.
* * *
Вышла Танька замуж для чего-то
и уехала в нерусскую столицу.
У нее семья, малыш, работа,
дом родной и то не часто снится.
Не заплачет больше Таня наша –
знает, мячик в речке не утонет.
Стала еще лучше, еще краше,
ни во сне, ни наяву не стонет.
А приедет – все твердит о сыне.
Вот и с ним она не знает горя.
"Хорошо живется на чужбине",–
Таня говорит. И мы не спорим.
2012 г.
* * *
От пенициллина склянки,
пустые гильзы от ружья
и леденцы в железной банке –
вот первая любовь моя.
Уходят взрослые – так надо.
Мои родители – врачи.
Пенициллинового брата
качаю я спиной к печи.
И наряжаю гильзы в платья.
Жить хорошо на сундуке,
когда такие есть занятья,
и липнут леденцы к руке.
2012 г.
* * *
Волшебная, прекрасная, святая,
достойная сияния небес,
ты не для всех, но для меня – родная.
И мне твоих не надобно чудес.
Россия! Терпеливая богиня,
стирающая вечный пот со лба.
Мы – для тебя, с тобой и есть нам имя.
Мы – твой народ, а без тебя – толпа.
2012 г.
* * *
Ажурные тени от веток
бегут по шершавой стене.
Спокойное, ровное лето
гудит что-то на ухо мне.
И шмель, запинаясь о нити
кисейных иллюзий судьбы,
торопит развязку событий,
уверовав в честность борьбы.
Вот так бы все слушать и слушать –
шум листьев, гуденье шмеля.
Ничем этот мир не нарушить
хотела бы, в сущности, я.
Ни солнцем светить, ни бороться,
ни тенью бесплотной скользить...
А жить просто так – как придется,
как слышится мне, так и жить.
2012 г.
* * *
Умирают друзья. Вот такие дела.
А бывает – и просто уходят.
Вот и я для кого-то когда-то была,
вот и я покоряюсь природе.
Ах, оставьте вы этот насмешливый тон!
Ах, оставьте меня, отойдите.
Слышу я колокольный настойчивый звон,
не друзей я ищу, а событий.
Никого никогда ни за что не вернуть.
И грешно возвращать, и не надо.
Как последняя страсть, настигает нас путь,
на котором и гибель – награда.
2012 г.
* * *
Освежающий, легкий, быстрый,
обновляющий город мой,
очень теплый и чистый-чистый,
дождик, нас не забудь, умой!
По асфальту, ограде сада,
по горячим крышам домов
промелькнул, торопливей взгляда,
пробежал, да и был таков.
Ждать обратно его без толку.
И зачем возвращаться в зной?
Голубую свою футболку
бросил в небо он над горой.
2012 г.
* * *
Не мечите бисер перед свиньями,
свиньям бисер точно ни к чему.
Пусть шагают боевыми клиньями
на свою тевтонскую войну.
Мы пойдем своим путем-дорогою,
не в строю воинственных невежд.
Жаль, конечно, кодлу их убогую,
но и жаль несбывшихся надежд.
Только свинская удача нам немыслима,
и смешон их поросячий нрав,
даже если не срабатывает истина:
кто гоним в России, тот и прав.
2012 г.
* * *
Однажды мне мелодия приснилась.
Пел голос чистый, серебристый, нежный.
Мелодия совсем недолго длилась –
вдруг замолчал мой ангел безмятежный.
Проснулась я и в тон ему пропела,
не понимая замысла и слога.
А музыка куда-то улетела.
И что я помню? Как всегда – немного.
Смешная жизнь! То встречи, то разлуки.
И ничего-то я о ней не знаю.
Зачем ко мне являлись неба звуки?
Я и людей-то плохо понимаю.
2012 г.
* * *
Вздохнула бабочка, что мир перевернется,
и спрятала напудренные крылья.
Я не поверила – сегодня столько солнца,
и ос гудит лихая эскадрилья.
Но вот упал на землю лист зеленый,
прошелся ветер по верхушкам вишен,
зашелестели, зашумели клены,
и скрипнул желоб под железной крышей.
Потом все стихло. Небо накренилось,
погасло солнце, убежал котенок.
И вдруг загрохотало, обвалилось,
сверкнуло так – пробрало до печенок.
Завыло, задрожало, закачало,
обрушилось небесным водопадом.
Кончина мира и его начало
мечтали снова оказаться рядом.
Земля захлебывалась желто-бурой пеной:
"Прощайте, люди, не увижусь с вами!"
И небо отпустило мир наш бренный.
И бабочка вспорхнула над цветами.
2012 г.
СТРАШНЕНЬКОЕ
Серый волк уволок
мою бедную козу.
Не возьму себе в толк,
что мне делать в лесу.
Ждать ли близкий рассвет
иль самой погибать?
Отыскать волчий след
иль охотников звать?
Выну я острый нож
и воткну волку в бок.
Ты скотину не трожь,
пропадай, серый волк!
А коза – что за бес! –
на пригорке стоит.
И все пятится в лес,
серым волком глядит.
2012 г.
* * *
Что знает лист о дереве своем?
"Господь велик, и все мы здесь под богом".
На хрупкой ветке его скромный дом,
и надо ли печалиться о многом.
Из дрожи собственной, из тайны естества,
из недр земных и солнечного света
творит он, наподобье божества,
зеленый мир, не требуя ответа.
Вот это – жизнь и чудо из чудес.
Растите, листья, замыслу в угоду.
Вам не понять ни дерево, ни лес,
ни ветер, ни осеннюю погоду.
2012 г.
* * *
Не радуга, так... от бензина след
расходится по придорожной луже.
А мир все тот же, только тебя нет.
Вернее, есть. Но это еще хуже.
Прощай, моя несбывшаяся явь,
волненья, трепет, горестные вздохи.
Любовь, любовь! Прошу, меня оставь,
мои дела и так уж слишком плохи.
А что же лучше? Ничего не знать.
"Смотреть на небо и молиться богу".
И лужу просто лужей называть,
переходя знакомую дорогу.
2012 г.
* * *
Звонок телефонный. Как странно!
Прямо с берега океана
в гранит моей тишины
врываются звуки волны.
Плещут, смеются, манят,
шипучей пеной дурманят,
солеными брызгами метят,
надеются – им ответят.
А что ответит гранит?
Сердце мое молчит.
2012 г.
ЛЕТНИЕ ГАЛЛЮЦИНАЦИИ
Так жарко, что и в Мексику поверишь.
На Пушкинской опунции кустятся.
А вот и сам Антонио Бандерос.
Неужто в Голливуде так резвятся?
Идет себе геройски мне навстречу –
сиеста, кактусы, брюнеты отдыхают.
Загар заморский обнимает плечи.
Уж не стволы ли в сумке громыхают?
Скажу ему, слегка глотнув текилы:
"Бог мой, Антонио, зачем ты здесь, откуда?
А как же гангстеры и нарковоротилы?
Ты победил их, если жив покуда?"
Или вот так. Жара вовсю палила.
Мне изменяли здравый смысл и зренье.
Я ни о чем, конечно, не спросила.
Зачем мне в Мексике пускаться в приключенье.
2012 г.
ЖЕЛТАЯ РОЗА
Твой золотой изысканный наряд
заслуживает вазы безупречной.
Глаза закрою – тонкий аромат,
сравнится только с нежностью сердечной.
Лимонная с кислинкой – для других,
для взоров быстрых, грубых, равнодушных.
Ты, верно, как и я, встречала их
в садах и комнатах до обморока душных.
Но вспомни крупный кварцевый песок,
и лунный свет, и ласковое солнце,
росу предутреннюю, легкий поясок
и чисто вымытое в домике оконце.
Раскрой свои медовые уста,
не думай, будто жизнь к тебе сурова.
И ниспошлет на землю красота
в янтарных снах затерянное слово.
Как нимб оно сияет надо мной.
Не исцелит – скорее, истерзает.
И звук его знакомый и родной,
а смысл, как ни стараюсь, ускользает.
2012 г.
АРМЯНСКОЕ КАФЕ В ИЖЕВСКЕ
Ольге Парфеновой
Не грусти – доживем. Доживем и до воскресенья.
Как-нибудь доживем. Не рассчитывай, что подшофе.
Гаянэ и Сурен, пережившие землетрясенье,
примут нас у себя, в своем маленьком летнем кафе.
Обовьет виноград невесомо парящие струны,
рукотворный поток зашумит и сорвется со скал.
И повеет от роз ароматом забытой фортуны,
и старинный дудук заиграет про Средний Урал.
Вот и теплый лаваш, и шашлык – хороши угощенья.
С млечной россыпью звезд не сравнится божественный тан.
Абрикосы, черешня не фрукты – плоды просвещенья,
от которых светлеет душа, и не только армян.
А теперь – говори, если все еще можешь, о грустном,
о безликости будней в краю недозрелых щедрот.
С этим выводом смелым, и все-таки выводом устным,
здесь расстались давно. И с тобой это произойдет.
2012 г.
* * *
Плывет моя славная лодка
по цинковой глади пруда.
И парус – для ветра находка,
для весел находка – вода.
Им нравится, споря друг с другом,
скорлупке прокладывать путь.
Мне ж выпало с солнечным кругом
общаться и время тянуть.
Сидеть истуканом без проку,
морские рассказы любить.
И все же к родному истоку,
неведомо как, но доплыть.
2012 г.
* * *
От Рюрика? Наверное, не врут.
От скифов? Мы и этому поверим.
Татарские сапожки нам не жмут,
а сари уж тем более примерим.
Мы – русские. Приложены к чему?
К свободе, языку, тоске о боге?
К земле, которой не перечеркнут
ни ратные, ни звездные дороги?
Мы – русские. И разные до слез,
до немоты, до боли, до изгнанья.
Европа с Азией друг другу квасят нос
на поле брани нашего сознанья.
Мы – русские. Обидно, что не «кто».
Еще – не "кто"? Или уже – "какие"?
Что б ни случилось с нами, ни за что
мы не умрем. Завидуйте, другие!
Зачем спасает русских вновь и вновь
не бог, не родина, не слава, не свобода?
Затем, чтоб знали, как сильна любовь –
причина мира, жизни и народа.
2012 г.
* * *
Вырвалась я из порочного круга –
нет у меня ни подруги, ни друга.
В этом кромешном, но сладком аду
я равнодушно по миру бреду.
Долог ли, короток путь мой забавный?
Время не знает, кто из нас главный –
я или точно размеренный шаг,
жизнь или смерть, друг или враг.
Кто же меня от сомнений избавит?
Кто образумит, окликнет, направит,
тонкую линию снова замкнет,
кругом волшебным беду отведет?
Нет у меня никого, ничего.
Кроме пути. Но пути моего.
2012 г.
* * *
Стрижи улетели, запели цикады,
на город спускается ночь.
Машины в тисках городской автострады
спешат от меня прочь.
Сладко пахнут июльские травы,
струится озон с небес.
Правы собаки, и люди правы,
и прав придорожный лес
в том, что спешить никуда не надо
и можно смотреть вдаль,
где фонарей золотые ограды
и новая магистраль.
В точке единой, неотвратимой
сходятся все огни.
Трудно поверить в мир неделимый
на ночи и дни.
2012 г.
