Текст книги "Тайна исчезнувшей колонии (СИ)"

Автор книги: Ольга Хараборкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Глава 15

– Погибель! Погибель! – истерично вопил самоназванный пророк, беспорядочно бегая по центру нашего лагеря. – Мы все обречены! Нужно вернуться, пока не поздно! Очнитесь, люди! Мы обречены!

– Эк, его разобрало, – осуждающе покачал головой Дван. – Кабы ничего не случилось.

– Неужели до сих пор не отошел от воздействия источников? – мое спокойствие пугало даже меня самого. И все, кто слышал и видел этого пророка реагировали точно также. Дорога до поселка оставила только усталость, кровавые мозоли, зуд по всему телу и отупение. Такое состояние, когда уже ничего не хочется лишь бы только не трогали. К сожалению, на месте мы не получили долгожданного отдыха, а работали, как проклятые, лишь бы скорее обустроить и защитить лагерь.

– Смерть рядом! Очнитесь люди! – вновь взвыл пророк. Кажется, это был один из птенцов лорда Оукмана, который должен был окрылиться. В Тетисе крайне редко рождаются ясновидящие, да и тех берет под контроль Церковь, либо они быстро исчезают по приказу Короны. Не нужно знать людям будущее, потому что не всегда оно благосклонно. Что же касается мальчишки, по-другому сложно назвать этого проводника, то сейчас один из подчиненных мистера Грея его скрутит.

– Хорошо, хоть магией не швыряется, – философски заметил Фарлей, после чего полез за своей трубкой. Дван за эти два дня заметно сдал. Все-таки возраст берет своё, даже у такого бывалого морского волка с отменным здоровьем есть предел выносливости.

– Посмотри на руки, – отхлёбывая воды из фляги, проговорил я. – На нем подавители. Видимо, выбрался из-под надзора.

– Значит, это не поток, сэр, – Дван вытянул раненную ногу, так чтобы не задеть маленький костерок около которого мы сидели, на самодельных лавках. Если мага запечатали с помощью подавителей, то колебания источников его не задевают. Скорей всего у паренька просто помутился рассудок. Тут два варианта: либо его попустит, либо нет. Но долго его терпеть в таком состоянии не станут, сейчас лишняя обуза – это приговор для других. В любом случае, у нас есть глава экспедиции старший инженер Рамзи для тяжелых решений и преподобный Бейли для отпускания грехов, и два сторожевых пса для поддержания порядка – Ломан и Грей.

Почему я вообще об этом вспомнил? К сожалению, ожидания торговой компании «Челстер» не оправдались, и рабочий поселок встретил нас безрадостной картиной. После последней смены шахтеров прошло всего пару месяцев, но полновластным хозяином там уже стали джунгли. Частокол, окружавший поселение, скрывался за зеленым ковром растительности, в некоторых местах его просто не было, в других он сильно накренился. В отсутствие людей природа полностью захватила все внутри. Звери, осознавшие, что там никого нет, устроили лежки в бараках, и хорошо, что хищники оказались не очень опасными. Проводники быстро разобрались с ними. Но судя по следам когтей, оставленных на заборе и стенах домов, сюда частенько приходило нечто весьма внушительного размера. Честно, не хотелось бы застать того, кто так старательно исполосовал все вокруг, но могильщик обрадовал словами о том, что скоро они вернутся.

Пришли мы к поселку с последними лучами солнца. Уставшие, голодные и злые люди очутились у ворот, как они надеялись, убежища. Со слов Рамзи, выходило, что в пересменки оставались дежурные, обычно из заключенных Ямы. Но человеческих следов никто не нашел, даже обглоданных останков где-нибудь в темном уголке не лежало. Они просто исчезли. Танцующий Анку сказал, что джунгли быстро поглощают мертвых и живых, если они не умеют с ними сосуществовать.

Настроение у людей, наконец-то пришедших, к поселению опять резко пошло вниз. Мы понимали, что штрафников, дежуривших здесь, что-то убило, а это значило, что и нам всем угрожала опасность.

– Ничего не поменялось! – выступил вперед с речью Рамзи. – Наша задача углубиться в джунгли к подножию Молчаливого свидетеля и обосноваться там. То, что этот поселок заброшен, для нас не имеет значения.

– Он единственная связь с Тишатлой! – выкрикнул кто-то из толпы. Правда она такая неприятная и колкая. Рамзи лишь поморщился, будто и не было сказано очевидной вещи. Но рабочие зашептались, соглашаясь с крикуном. Одноколейка – это единственный путь до Тишатлы. Магические средства связи здесь барахлили, а значит были бесполезны, технические не выдерживали воздействия потока, а передатчик на стыке направлений стоил безумных денег, которые торговая компания тратить не собиралась.

– Никто не отрицает очевидных вещей! – голос старшего инженера перекрыл все остальные. Явно мистеру Рамзи не раз приходилось выступать перед толпой, усмиряя ее.

– Мы все идем на смерть! – новый возглас и новая волна разговоров. Наверное, впервые за это путешествие проводники, инженеры и рабочие в экспедиции пришли к единогласному мнению. Беда сплачивает людей, но верно и другое утверждение, что она вносит разлад, срывая маски.

– Это бесспорно, господа! – влез в разговор мистер Мортон. – Я вам как биолог говорю, смерть естественная сторона жизни, все мы идем к ней!

– Заткнитесь! – весьма грубо оборвал его Рамзи, видимо разговор пошел не в то русло. Упоминание о смерти в подобной ситуации, равносильно подбрасыванию дров в котел.

– Поддержу мистера Мортона, смерть в любом случае неизбежна, – преподобный Бейли решил вмешаться в назревающий конфликт. – Никто не говорит, что мы погибнем прямо сейчас. Но рано или поздно это произойдёт, и каждый предстанет перед Судьей.

Надо было видеть лицо Питера Рамзи в тот момент – чистая ненависть. Если бы не свидетели, мне кажется он бы набросился на Бейли и попытался его придушить. Но своим вмешательством преподобный добился весьма интересного эффекта, вместо того, чтобы думать о скорой смерти, все присутствующие захотели убить его. Возможно так и было задумано? Что-то мне не верилось в добрые намерения Бейли, скорее он пытался встать у руля.

– Все мы окажемся на Великом Суде, и только нам решать отягощать свою душу грехами или жить по заветам Равновесия. – Воодушевленный образовавшейся тишиной он продолжил проповедь. – Поэтому укрепим дух общей молитвой…

– Пока с вами проводники, уважаемые, – лорд Оукман сделал театральную паузу, – вам не нужно беспокоиться. Магия в силах решить все наши проблемы!

Его сиятельство шагнул вперед, становясь рядом с Рамзи и Бейли. На его лице блуждала самодовольная улыбка, которая прямо умоляла стереть ее. Окинув взглядом толпу, осознал, что не только меня посетило это сиюминутное желание. Но тяжесть прошедших дней не дала людям совершить роковой шаг.

Эти трое пытались командовать, и каждый тянул в свою сторону. Только Оукман и Бейли забыли, что у нас уже был начальник экспедиции.

– Напоминает петушиные бои, сэр. – ворчливо заметил Дван. Ему уж точно хотелось поскорее где-нибудь приземлиться, а не стоять в ожидании непонятно каких событий. Фарлей весьма неудачно упал на каменной насыпи, повредив ногу.

– Поток их только создает! – из толпы вышел коренастый рабочий и с вызов посмотрел на ораторов. Лицо его помимо многодневной щетины украшали мелкие порезы, а на шее виднелся синяк, будто его кто-то душил с помощью веревки.

– Ходж, скройся, – приказал Рамзи.

– Нет, господин старший инженер, – отказался мужчина. – Мы, рабочие, терпеливо выслушали вас, настал и наш черед говорить.

– Кто он? – пренебрежительно спросил лорд Оукман, обращаясь к Рамзи. Как мне показалось, Питеру очень не хотелось отвечать проводнику. Я видел две причины его заминки, возможно их было и больше. Первая и, наверное, самая главная Рамзи являлся действующим главой экспедиции и отчитываться перед магами был не обязан. Здесь тоже присутствовал скользкий момент: Джералд Оукман состоял в Палате Лордов, а значит он представлял собой власть Короны. Вторая причина заключалась в том, что хоть Рамзи рычал, бил морды провинившимся и всячески наказывал их, но он всегда защищал интересы рабочих. Даже сейчас он не желал подставлять человека перед высшим сословием.

– Мое имя Роберт Ходж, Ваше сиятельство. Рабочий седьмой квалификационной ступени по установке, сборке и отладке горнодобывающей техники, – спокойно представился говоривший.

В душе возникло желание пожать мужику руку. Не многие получают такую высокую оценку умений и знаний среди обычных людей. С нами в экспедиции оказался подобный профессионал, невероятно! Если смотреть правде в глаза, то этот человек знает о машинах в разы больше, чем новоиспеченные инженеры из Академии Маготехнологии. Если бы он получил восьмую ступень, то официально сравнялся бы с выпускниками.

– Не тот ли Роберт Ходж, который выступил с инициативой создания профсоюзов рабочих для защиты их прав в начале прошлой осени, – это даже был не вопрос от Оукмана, а так что-то среднее между насмешкой и констатацией забавного факта. Его сиятельство даже позволило себе улыбнуться своим мыслям. – Добились ли вы успеха, мистер Ходж?

– Вы прекрасно знаете ответ, лорд Оукман. Вы были одним из тех, кто наложил вето на «свободомыслие рабочей силы». Кажется, так вы сформулировали причину отказа, – мистер Ходж ничуть не изменился в лице, когда отвечал магу.

– Припоминаю вашу смехотворную идею, – обронил лорд Оукман. – Вы бы еще предложили убрать работные дома!

Маг не выдержал и рассмеялся в голос, некоторые из присутствующих проводников его поддержали, но все остальные люди молчали. Его сиятельство забыл, что находился не на заседании палат, а среди обычных пустышек, чей статус и положение в обществе располагались где-то в самом низу. Каждый из тех, кто не проронил ни звука, так или иначе столкнулся с работным домом в своей жизни.

Смех лорда выглядел безумно в подобной ситуации. Если Оукман желал расположить к себе людей, то он явно выбрал не тот способ. Веселье мага прервал преподобный Бейли словами:

– Ради всего святого, держите себя в руках, лорд Оукман. Есть время для радости, а есть для печали… Сейчас мы все скорбим по погибшим, и Ваш смех толкает людей на дорогу гнева.

– Не смей меня поучать, святоша, – зло проговорил маг, и на толпу обрушилось давление потока. На плечи, будто опустилась гранитная плита, хотелось рухнуть на колени. Кто-то не выдержал и упал, Двана я успел поддержать в последний момент, его больная нога не выдержала напряжения.

– Уймитесь, Ваше сиятельство, – с ленцой проговорил мистер Грей и демонстративно хлопнул в ладоши. Сразу стало легче дышать. На устранителя смотрели как на великого спасителя от зла.

– Все так же продолжаешь играть за два лагеря, Томас, – холодно обронил лорд Оукман. – Не боишься, что когда-нибудь Церкви надоест твоя продажная натура.

– Не твоего ума дело, Джералд, – в тон ему ответил мистер Грей. – Если сейчас кто-то решится на глупость, то он будет убит.

– Церковь отпустит тебе грехи, да? – саркастично спросил Оукман. Он уже успел перестроится и потому в его словах не было той лютой злобы к могильщику.

– Это сделает Корона, – на сцене появилось новое действующее лицо, которое не встретили овации, а лишь настороженное молчание. Ломан выступил вперед, будто не раз проделывал этот трюк. – Именем Короля, я приказываю всем разойтись по своим делам…

– Мистер Ломан, не хотелось бы Вас прерывать, – не задумываясь, оборвал его Рамзи, – но в подобных походах действуют законы торговой компании, которые, естественно, не нарушают общее законодательство Северного Архипелага.

– Что ж, мистер Рамзи, раз Вы не принимаете руку помощи, протянутую в трудную минуту, настаивать не буду, – довольно хмыкнул Ломан, которому явно не хотелось участвовать в дележе власти, поэтому дальнейшее развитие ситуации без его участия вполне устраивало инспектора. – Но мое невмешательство продлится ровно до того момента, пока интересы «Челстера» не нарушат законов Северного Архипелага. Это касается и остальных участников дискуссии, – предупредил он.

– Я лично обращусь к Вам за помощью, если возникнет прецедент, – сдержанно ответил Рамзи, хотя явно кипел внутри. Его лицо покраснело так, что почти терялось на фоне рыжих волос и отросшей щетины. Как бы его инсульт не прихватил на нервной почве!

– Не нужно этого делать. Мистер Грей, и его отряд правопорядка, который он уже создал ежедневно будет мне отчитываться, – серомундирник не стеснялся раздавать распоряжения, от чего цвет лица менялся у каждого вовлеченного в вечернюю дискуссию.

– А не пошел бы ты… – могильщик до этого момента был спокоен, как скала, но явно и у него был предел терпимости к миру.

– Том! Мы услышали Вас, Ломан, – резко оборвал устранителя Рамзи и устало провел рукой по лицу. Ожог на левой стороне тоже покраснел и явно доставлял ему дискомфорт. – Отчет будет.

– Очень хорошо, – кивнул тот. – Так же от мисте… лорда Оукмана ожидается не меньшее содействие. Теперь в этот отряд войдут и маги. С Вас имена и возможности юных талантов, – распорядился старший инспектор.

– Что мне в Вас нравится инспектор – это непоколебимая вера в свои силы, – мягко проговорил лорд Оукман, а после секундой заминки закончил предложение, – и в свою неуязвимость.

– Угрожаете? – хмыкнул Ломан.

– Восхищаюсь вашим героизмом на почве служения Короне и людям Северного Архипелага. Почему на площади нашей столицы не стоит памятник в честь таких людей? – удивленно развел руками маг.

– Джералд, я знаю где полно памятников этим людям, – влез в разговор устранитель. – Я часто прогуливаюсь и смотрю за порядком там. Тихо и спокойно на мертвых улочках, там каждая вторая надгробная плита принадлежит герою. – мистер Грей не смог остаться в стороне.

Общий враг, как и общий секрет хорошо сплачивает людей. По крайней мере они перестали собачиться между собой.

– Люди те же животные, побеждает всегда самая сильная особь, – громко и неожиданно произнес мистер Мортон.

– А аллеи для биологов там нет? – хохотнул лорд Оукман.

– Там всем найдется место, – хмыкнул Грей, и мир между магами был восстановлен.

– Теперь я могу сказать, господа? – про мистера Ходжа все успели забыть.

– Удивите нас, Роберт, – у лорда Оукмана явно настроение вернулось в нужное русло.

– Ходж, мы тебя услышали… – немного нервно произнес Рамзи, он уже не стеснялся и знаками показывал, чтобы тот затерялся в толпе и не высовывался.

– Хватит мне сигналить, Рамзи, – учтивость с него слетела, как шелуха. – Все здесь присутствующие терпеливо выслушали тот бред, который был озвучен. Пора и рабочим высказаться по поводу происходящего!

– Ходж, я настаиваю, чтобы ты заткнулся, – старший инженер тоже снял маску благовоспитанности. – Хочешь на работы для штрафников?

– Выгребные ямы? Починка забора? Уничтожение лиан вокруг лагеря? Список бесконечен, и в нем все кроме проводников и инженеров, – произнес Ходж.

– Ты хочешь, чтобы и маги занимались этим? – пожалуй, лорд Оукман, действительно, удивился.

– У нас есть несколько вариантов: либо мы возвращаемся в Тишатлу, либо пересматриваем очередность людей на тяжелых работах, – произнес Ходж, который не собирался отступать. – В лагере мы останемся на два дня, с нами есть штрафники из Ямы для смены предыдущих. Для них и для будущего устройства связи с городом мы укрепляем это место. Но в мои обязанности по контракту не входят все вышеперечисленные работы. Торговая компания четко обозначила круг моей занятости.

– Ты рехнулся? Рамзи он бредит? – похоже маг до сих не верил в услышанное. Среди рабочих раздались одобрительные возгласы.

Он либо безумец, либо дурак – именно так я оценил поступок мистера Ходжа. Смелого пуля боится, смелого штык не берет, кажется так звучит поговорка. С таким характером не удивительно его участие в этом походе.

– К сожалению, он в трезвом уме и в своем праве. Все работы, не входящие в договор, оплачиваются отдельно и выполняются только по желанию. Что же касается возвращения, то у нас контракты и если мы нарушим их, то сдохнем, – последнее было произнесено обыденно, будто он каждый день сообщал подобные вещи.

– Ложь, – Ходж не собирался отступать. – Неужели в твоем в контракте нет строки, о единоличном несении ответственности. Ты мог бы принять на себя смерть за всех!

– А морду тебе медом не намазать, Ходж? – не остался в долгу Рамзи.

– В Расколе ты был другим. Ты горой стоял за рабочих, а сейчас?

– Ничего не изменилось! Неужели вы думаете, что признай я экспедицию провальной, все спокойно вернутся домой? Нет! Назначат другого старшего инженера, и ваши контракты вновь вступят в силу. Мы оказались в этом дерьме по собственной глупости, либо по злому умыслу. Естественно, кроме добровольцев, которые захотели приключений.

– Нам не поднять там поселение, Питер, – глухо обронил Ходж. – Новый Свет, Стоунхолд и Миракл – три города сгинуло бесследно.

– У нас нет выбора, Ходж. Слышите, если сейчас не возьмем себя в руки и не объединимся, то останемся гнить здесь. Пока вы пытались устроить мятеж, мистер Грей выяснил, кто убил дежурных. – Кажется, вожаком остался все-таки Рамзи. – Мистер Грей, прошу Вас разъяснить ситуацию.

Устранитель опять оказался в центре внимания толпы, но теперь уже он отчитывался за свои прямые обязанности, а не усмирял проводников.

– Гули. Мертвецы, перешедшие на новый уровень восприятия потока, сожрали здешних обитателей. Они умны, быстры и голодны. И тот забор, который вы не хотите поднимать, Ходж, первая линия обороны от них, а если маги соизволят нанести на них защитные чары, то мы встретим их готовые к бою.

После той дискуссии прошло несколько часов, и уже была середина ночи. Но никто не собирался спать, все ждали появления мертвецов. В попытке прикрыть спину я и Дван выбрали местечко так, чтобы за спиной было здание барака. Мера так себе, но чего не сделаешь, чтобы хоть немного прогнать страх, который сковал тело. Ожидание немертвых убивало нас не хуже обычного оружия. Трус умирает тысячу раз – это про нас, людей спрятавшихся за высоким забором в ожидание стаи гулей. Интересно, а возможно с помощью Колоды Рока управлять немертвыми? Или у них нет судьбы?

Глава 16

Чему меня научила жизнь? Да, многому. Одно я усвоил четко, что самые страшные вещи происходят, когда люди устают и теряют бдительность. К середины ночи мы превратились в живых механоидов, всем нашлась работа по укреплению нашего убежища. Надо отдать должное Рамзи – он умелый организатор, распределил задачи так, что недовольства не возникло. Или же все прониклись перспективной послужить пищей для нежити? Возможно так было, потому что обычных мертвецов поселенцы особо не боялись. Они медлительны и тупы, а опасны только толпой. На этом континенте люди уже научились обороняться против восставших трупов. Другое дело гули, иная форма нежити над которой властвуют все те же жажда и голод. Но если обычные мертвецы, влекомые их утолить, брели вперед, то гули уже обладали зачатками сознания. Полноценные хищники, способные на неожиданные решения и маленькие хитрости. Подобный враг уже был опасен в одиночку, а если их набиралась стая, то тут даже бывалые устранители оказывались в пасти тварей.

– Сэр, как думаете мы выживем? – Дван погрузился в упаднические мысли уже по приходу в поселок. Что на него повлияло? До этого момента он был решителен и собран, а тут как подменили. Неужели из-за ноги? Что-то легко он сдался.

– Да на тебе лица нет? Неужели так устал? – спросил я, с подозрением поглядывая на Фарлея. Нам, как и всем в лагере, выделили место для защиты частокола. Оборона-то это хорошо, только для нее самой ничего не было, кроме наших скудных запасов оружия, что мы приобрели еще в Тишатле. Даже Нэнси находилась на страже, конечно, гуля она не остановит, но удар острым лезвием-лапой, по ноге твари может ее замедлить. Сейчас, пока нападения не произошло, мы поддерживали пламя в одном из костров. Огонь всегда был безотказным методом в борьбе с нежитью. Поэтому факелы, пропитанные машинным маслом, лежали наготове. Конечно, наша линия обороны – это пародия на то, что должно быть, но другой мы не имели.

– От жизни, сэр, – вновь он полез за своей трубкой. Он ее, буквально, не выпускал из рук. Даже в пути, когда дыхания не хватало даже на шаги, он продолжал ее курить.

– Что-то это на тебя не похоже! Когда мы встретились, ты прямо горел идеей все в ней изменить, – опроверг я.

– Перегорел, сэр. Уже полвека топчу эту землю, а просвета все нет и нет. Думал, что вот он шанс, но это скорее поход в бездну, чем в светлое будущее, – тяжело вздохнул Фарлей и глубоко затянулся, глаза чудовища на курительной трубке вспыхнули алым.

– Ты же хотел попасть на Отколотые земли. Что изменилось? – определенно с этим человеком что-то было не так. Не хотелось бы, чтобы в момент опасности, он просто решил умереть и не бороться. Все-таки мы должны были пережить эту ночь.

– Всё! Мы уголь для котла, сэр, – хмуро произнес Фарлей. – Топливо не больше.

– Помнишь, ты сам говорил, что многое случайность. Крушение «Удачливого Бью», наше вчерашнее приключение…

– Бросьте, сэр. Вы сами давно поняли, что мы расходный материал. Еще когда «Удачливый Бью» отправился в путь, его команда состояла сплошь из стариков, штрафников и зеленых юнцов, нас всех списали еще на берегу. Те, кто поопытней понимали, что это плаванье на морское дно, – откровение следовало за откровением, и мне показалось, что дело не в усталости, а в чем-то другом.

– Из меня так себе утешитель, Дван. Могу только сказать, что мы все еще живы и здесь не только приговоренные, – вот, честно, в такой ситуации и не знаешь, что сказать. Хотелось бы, чтобы мужика и дальше тянуло на откровенность, но… Везде есть но. Мне, казалось, что Фарлей находился в состоянии, когда человек может совершить большую и последнюю в своей жизни глупость. Таких я уже повидал в работных домах немало, и для меня столь решительный шаг выглядит слабостью.

– Да, ну? – Хмыкнул он и тут же вновь приложился к трубке. – Хочешь обсудим это, начальник? – обратился он с издевкой. Он вообще еще ни разу не называл меня так, придерживаясь формального обращения сэр.

– Ну, давай, обсудим, – согласился я и настроился на интересную беседу.

– Вы же понимаете, что я много не рассказывал из того, что слышал, – озвучил он очевидную вещь, от чего я лишь криво ухмыльнулся. То, что Фарлей не дурак я знал давно, и, что он решил промолчать про некоторые сплетни и секреты вполне очевидно. – Вы говорили, что не все здесь приговорённые? Здесь я с Вами поспорю. С кого бы начать…

– Как твоей душу угодно, мне без разницы, – равнодушно произнес я и подкинул веток в пламя, костер сам по себе гореть не будет.

– Душа… Бейли! Вами любимая Церковь Равновесия! Кстати, я тут узнал, что вы воспитывались в приюте под ее патронажем. Неудивительно, что Вы так глубоко ненави…

– Тише, дружище Дван, – остановил я его. – Такими словами нельзя разбрасываться, даже если думаешь, что стоишь перед вратами Великого суда.

– Осторожность и осмотрительность. Сколько знавал людей, выросших в таких приютах всегда они делились на два лагеря, те, кто свято чтит закон Равновесия и те, кто с опаской поглядывает на блюстителей этого закона. Вы, сэр, относитесь к последней, – Фарлей обвиняющее направил на меня свой узловатый палец.

– Ты сам-то, как к ней относишься? Раньше прикидывался, что веришь, а теперь такие речи, – уступать я не собирался. В отличие от Двана, маску благочестивого прихожанина я скинул давно.

– В море один бог, сэр, на суше другой. Перед плаванием посещаем службу, каемся в грехах и уходим, – Дван признал то, что знает каждый. В путешествие крайне редко к кораблю приписывается церковник – слишком затратно и не выгодно. Никто из капитанов не будет оплачивать из своего кармана их жалование, а по-другому никак. Так и живут – моряки погрязли в суевериях, а Церковь закрывала глаза на их маленькие слабости.

– Так везде. Но ты, видимо, хотел мне рассказать про Бейли, – подтолкнул его к продолжению беседы.

– Наш преподобный тоже из штрафников, – злорадно произнес Фарлей. – Служки из Церкви в Тишатле по большому секреты рассказали всем рабочим Тишатлы. Конкуренция за души, мать их, а-ха-ха, – хохотнул он. – Преподобный Бейли провалил задание на острове Тир, что в Галарском море.

– Кажется, там находится крупнейшая из аномалий на Северном Архипелаге, – припомнил я.

– Да уж, сэр. Вот уж, проклятое место! Сколько кораблей там отправилось на морское дно, сколько людей исчезло бесследно, но все равно год за годом находятся смельчаки, чтобы отправиться туда, – по-стариковски ворчал Фарлей, но его голос уже заметно окреп. Разговоры о море явно глушили непонятную хандру.

– Мы не лучше, согласись. Премся через джунгли ради неясной цели.

– Это похоже на пиратскую карту сокровищ, сэр. Раньше была такая мода среди капитанов – искать клад. Кто-то находил в старых костях полуистлевшую бумажку, и все на полных парусах устремлялись к кровавому кресту на ней, – привел интересное сравнение Фарлей.

– Помнится, читал интересную статью про золотую ловушку для отчаянных голов, или это был приключенческий роман. Злодей создал фальшивую карту и ждал, когда экспедиции за редкими сокровищами сами принесут ему богатства, – в церковном приюте самым интересным местом для меня оставалась библиотека. Чтобы восполнить знания о мире Тетис я часто просиживал там часы.

– Когда я был еще сопливым юнцом, мне удалось побывать в подобном походе. Среди моряков вашего книжного злодея прозвали Золотой жнец, а до того момента он носил имя Дик Уингфилд и являлся выжженным водным проводником. За счет карты он не только собирался обогатиться на дураках, но и с помощью их жизни вернуть себе дар. Как тогда выбрался до сих пор загадка для меня, наверное, просто повезло. На обломках корабля прибило к заселенному острову, – Дван тяжело вздохнул и продолжил говорить. – Еще тогда зарекся, что никогда не буду участником глупых походов за сокровищем. Но меня насильно втянули в мясорубку, – последнее было сказано с ненавистью. – Проклятый «Челстер», чтобы глав этой Торговой компании морские черти разодрали!

– Интересный взгляд на происходящие, – ответил я и поднял глаза к звездному небу. Сегодня хоть обошлось без ливней, маленькое радостное событие для всех в поселке. Тем более Грей запретил прятаться в бараках, ожидая нападения. На койках оказались только пострадавшие после ночи безумия проводников, либо укушенные какой-нибудь ядовитой тварью.

– Разве я не прав? Пусть корабли не носят обычных имен и мы ни на борту «Веселой Мэри» или «Отважного воина», но… – он не закончил предложение, да этого и не требовалось. У нас есть судно «Пресветлая Церковь» с людьми, глубоко верующими в Равновесие, «Гордый аристократ», на котором плывут все проводники, «Механик века» с последователями науки, «Черная метка» забито рабочими, высланными на Южный материк, «Королевская воля» с серомундирниками и «Приключенец», заполненный людьми с неясной целью. Орденцов выделять отдельно не стал, все-таки они являются, хоть и неофициально частью церкви.

– Про капитана Бейли мы поговорили, – в моем голосе звучал ничем не прикрытый сарказм. – А что скажешь про Роберта Ходжа? Он появился так внезапно…

– Для Вас возможно и так, сэр. На я-то с ним общался… Он вообще общительный парень, со всеми успел поговорить. Рабочие его очень ценят за отсутствие страха перед магами и инженерами, – восторга простых людей от личности Ходжа Дван явно не испытывал.

– Тебе он не нравится? – спросил прямо.

– Мне его жаль, а потому он неприятен. Вы знаете, как создают механоидов с сознанием? – Фарлей опять стал возвращаться в то меланхоличное настроение.

– Создание механоида с полноценным сознанием карается ссылкой, либо смертью, – тут же вылетело у меня в ответ.

Эту прописную истину нам вбивали в Академии наравне с техникой безопасности. Конечно, восстания машин здесь никто не ожидал, но были и другие нюансы их производства. Например требовался кристалл души еще живого человека, память, чувства и остальную шелуху стирали и прикрепляли к более совершенному телу. Этот метод пришел из магии, когда проводники создавали разумных големов. Можно было еще снимать слепки с людей и уже их редактировать. Но человек при этом мог лишится разума, но даже если процедура проходила без неприятных неожиданностей, то оригинал все равно страдал. Кто-то менялся, теряя какое-то чувство, например были те, кто не мог насытиться при приеме пищи, или испытывать боль – вариантов много, но итог один. Человек, прошедший через копирование души, менялся безвозвратно, не сумасшедший, но уже на грани. Позднее в механоидов стали вживлять искусственные матрицы, но говорят где-то еще используют технологию слепков.

– Ходжу не повезло однажды. Теперь он напрочь лишен страха, а человек без этого чувства опасен для всех. – заключил Дван. – Такие люди топят корабль уже своим присутствием.

– Бедняга…

– Он уже не человек. Примите совет, сэр, не связывайтесь с ним. Он опасен, – предупредил Фарлей.

– Здесь нет тех, кто ничего не скрывает, – озвучил очевидный факт, и мой помощник тоже имел какой-то секрет.

– И не поспоришь! Сейчас бы выпить, – тяжело вздохнул Дван. – И отоспаться.

– Пока за нами не пришла голодная нежить, может поделишься мнением об Оукмане. Ведь наверняка, что-то слышал, но мне решил не говорить.

– Ну Вы же здесь герой, сэр, – незлобно пошутил он. – Я-то скромный старшина матросов с «Удачливого Бью».

– Я так понимаю о моем назначении на эту должность знают все.

– Ну, если считать слова уважаемого устранителя Грея таковыми то, да, – ухмыльнулся Дван.

– Честно, даже знать не желаю, какую формулировку он подобрал, – во рту неожиданно стало кисло, захотелось сплюнуть. В Томасе Грея я не сомневался, уж он-то точно постарается сделать так, чтобы все поверили в эту ложь.

– Мистер Везунчик не только обладает неоспоримой удачей, но и длинным носом, который он суют не в свое дело, пытаясь в частном порядке выслужиться перед управляющим Куинси, чтобы получить более сладкое местечко, – подражая интонации могильщика выдал Фарлей.

Самое неприятное то, что я особо никуда не лез. Видимо, это и побудило устранителя к подобному шагу, чтобы привлечь ко мне внимание. Последнего у меня по его мнению слишком мало. Еще и Куинси приплел, которого тихо ненавидели в Тишатле, впрочем это особая любовь народа распространялась и на других управляющих торговых компаний.

– Говнюк, – резюмировал я вслух.

– Смелое заявление, сэр. Не боитесь, что я побегу и передам ему ваши слова? – на полном серьезе спросил Дван.

– Разве ты всем по очереди не докладываешь о моих злоключениях? – глядя прямо в глаза Фарлея, произнес я.

– Плох тот помощник инженера, что не докладывает всем интересующимся о делах начальника, не забывая про свой карман, – он еще демонстративно постучал по рюкзаку.