Текст книги "Дефиле над пропастью"

Автор книги: Ольга Володарская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 2
Васко

Он стоял перед зеркалом и смотрел на свое отражение. Вид усталый. И какой-то потрепанный. Хотя борода в идеальном состоянии, как и волосы. Салон он посетил только позавчера.

Достав из ящика трюмо баночку с кремом, Васко открутил крышку и зачерпнул пальцем немного так называемой сыворотки мгновенной красоты. Стоила она космически дорого, была гормональной, а значит, вызывала привыкание, поэтому пользовался он ей в крайних случаях. Перед особенно важными выходами в свет наносил на лицо и шею. Кожа мгновенно подтягивалась и начинала сиять. Эффект длился несколько часов – от трех до пяти. А если следить за лицом, не хмуриться, широко не улыбаться, то и шесть, семь. Почти все возрастные люди сидели на подобных сыворотках. Даже те, кто уже делал пластику. Та же Элена. Именно она порекомендовала чудо-крем своим друзьям – Васко и Коко. Но последняя, испробовав его, осталась недовольна. Сказала: это все равно что клеем лицо намазать. И продолжала пользоваться любимым кремом «Балет».

Васко начал втирать сыворотку в лицо. Шею сегодня мазать не будет из экономии. Ее можно шелковым платком обмотать, и морщин не будет видно. А дряблый подбородок отлично замаскирован бородой. Не зря он все же ее отрастил!

Васко приехал в Советский Союз из Югославии в семидесятых. Тогда он был молод, строен, подвижен и невероятно хорош собой: каштановые кудри, ореховые глаза, белозубая улыбка от уха до уха. В Москве он учился в Институте физической культуры и спорта. Участвовал в соревнованиях по легкой атлетике. Чтобы заработать на жизнь, тренировал детишек. И все успевал! В том числе крутить сразу несколько романов.

Когда Васко учился на третьем курсе, его пригласили поучаствовать в фотосъемке для журнала мод, продемонстрировать спортивную одежду. Никого не смутило, что Васко был невысок. Главное, гармонично сложен и симпатичен. Вот только девушка, участвовавшая в съемке вместе с ним, не обрадовалась. Она была выше парня на полголовы. И требовала, чтоб его ставили на табурет перед тем, как сделать кадр. Однако ей это не помешало отдаться Васко сразу после съемок в тесной гримерке.

Девушку звали Эленой, и она стала добрым его другом. Но не сразу…

До этого она пребывала в статусе его врага.

А еще ранее – невесты.

Она была невероятно хороша собой. Настоящая нордическая красавица: высокая, тонкокостная, белокожая, с гривой пепельно-русых волос, голубыми глазами, точеными чертами чуть суховатого лица. Пожалуй, родись она несколькими десятилетиями ранее и не в Советском Союзе, а в Германии, откуда пошли ее корни, именно Элену бы признали воплощением истинной арийки и сделали звездой. Васко хорошо представлял ее на пропагандистском плакате времен Третьего рейха: в форме офицера СС, с гладко зачесанными волосами, пронзительными глазами, смотрящими вдаль, и поднятой в приветственном жесте рукой. В Стране же Советов типаж Элены не был так востребован. Манекенщицы были покрепче, пониже, порумянее. Больше ценились улыбчивые шатенки с кругленькими лицами. Поэтому у Элены было не так много работы. Но поскольку она в деньгах не особо нуждалась, так как ее мама была главбухом крупного универмага, девушка снималась и выходила на подиум скорее для удовольствия.

Она влюбилась в Васко с первого взгляда. А вела себя с ним на фотосессии не лучшим образом, потому что растерялась. До этого никто так не трогал ее сердце. Да, у нее были мужчины, и все они ей нравились, но не до дрожи в коленях. Последним ее избранником был сын известного режиссера, мэтра, сам учащийся во ВГИКЕ. За него Элена не прочь была выйти замуж. Потому что достойная партия. Да и сам по себе интересный человек, к тому же красавец. Жгучий брюнет ростом под два метра. Вместе они смотрелись изумительно. Не то что с Васко, которому под ноги надо табурет подставлять…

Элена прислушивалась к голосу разума ровно три часа, пока длился съемочный процесс. Но когда они с Васко остались одни и он скорее из баловства, а не из желания возбудить, стал пошлепывать ее по попе, Элена вдруг поняла, что нестерпимо хочет этого маленького югослава. А так как Васко отлично считывал посылаемые женщинами сигналы, то перешел к более интимным ласкам и страстным поцелуям, после чего молодые люди занялись сексом.

Он думал, что этим все и закончится. Но нет! Элена позвонила ему через два дня, пригласила на пикник к себе на дачу. Васко согласился, он любил выезды на природу. Думал, поедут в какую-нибудь деревеньку, где разместятся в избушке, нажарят шашлычков на кирпичах, выпьют самогона. А оказалось – едут они в Барвиху. В двухэтажный дом с камином. Во дворе – беседка, мангал. В баре куча бутылок с виски, джином, мартини.

– У тебя что, папа член политбюро? – обалдело спросил Васко, совершив экскурсию по дому и участку.

– У меня его нет вообще, – улыбнулась Элена. – Мама родила меня вне брака.

– А кто она? Космонавт? Кинозвезда? Чемпионка мира?

– Нет, она бухгалтер.

Тогда Васко решил, что девушка обманывает. И либо дача не принадлежит ее семье, либо кто-то из родителей Элены является большой шишкой, но она не хочет это афишировать. Пробыв в Москве три года, он понял, что в этом городе богато живут не только члены политбюро, министры, светила, знаменитости, но и торговые работники высшего звена. Завмаги, крупные снабженцы, начальники складов. Но бухгалтеры, пусть и главные, на такие дачи не зарабатывали.

Они тогда отлично провели выходные. И решили, что, пока не наступила глубокая осень, будут ездить за город при любой возможности. Получилось где-то раз в пять дней. Когда пошли дожди, они все равно отправлялись на дачу. И ходили в старых плащах болонья и резиновых сапогах по лесу, собирая грибы. Элена научила Васко отличать сыроежки от поганок, а также видеть разницу между опятами и их ложными собратьями. Потом они вместе перебирали трофеи, принесенные с тихой охоты, мыли их, резали, жарили с картошкой и луком, а затем поедали под ледяную водочку и хрустящие огурчики, что изумительно маринует бабка, живущая в доме возле остановки.

Васко привязался к Элене. С ним она была ласкова, податлива, тепла. Но лишь наедине. На людях же демонстрировала холодность, держалась на расстоянии, даже в том случае, если они приходили вместе. Васко был иным. Если эмоции, то через край. Смех взахлеб. Слезы до надрыва души. Возмущение, протест, неприятие – искры летят! Любовь – так чтоб умереть не жалко за этого человека…

Вот только Элена этих чувств в Васко не вызывала. Ему с ней было приятно. Даже то, что она своей холодностью гасила его вспышки темперамента, со временем стало казаться положительным моментом. Он – плюс. Она – минус. Противоположности притягиваются. Два по-разному заряженных магнита прилипают друг к другу так, что не рассоединишь. Он уже стал подумывать о том, что Элена, возможно, та женщина, ради которой можно оставить остальных, как произошло непредвиденное…

Васко, обзаведшийся старой-престарой «Волгой», подъехал к ЦУМу, чтобы забрать Элену после показа. Она вышла из магазина не одна, а в компании двух подруг-манекенщиц. Три грации проследовали к машине. Забрались в салон. Элена села вперед, ее приятельницы – на заднее сиденье. Васко бросил взгляд в зеркало и обомлел. Позади него сидела фея. Все три девушки были прекрасны. Объективно самой сногсшибательной являлась его избранница, но почему-то взгляд остановился на лице другой. Она сидела позади Васко. Широкие скулы, узкий подбородок, длинный тонкий нос, огромные глаза и оттопыренные уши. Девушка напоминала летучую мышь.

– Познакомь нас, – попросил Васко.

– Лена, Вика, – представила подруг Элена. – А имя моего парня вы, девочки, знаете.

– Вика – это сокращенно от какого имени? – поинтересовался Васко, поймав взгляд «летучей мыши» в зеркале.

– Виктория, – ответила ему та.

– Это означает «победа»!

– Точно. Вот только сегодня я позорно проиграла. Меня столкнула с подиума одна овца!

– Овца? – переспросил Васко. Он знал, что это животное, и не мог представить его на подиуме.

– Да! – горячо выкрикнула Виктория. – Шла, будто не замечая, что я делаю разворот. Налетела на меня, и я потеряла равновесие…

– Свалилась в зрительный зал, – грустно констатировала Лена, упитанная, очень приятная брюнетка с глазами-вишнями. – Под ноги публики. Теперь точно на следующий показ не пригласят.

– Пригласят, – фыркнула Вика. – Овца – любовница режиссера показа. Захочет еще раз меня опустить. Но тут уж я буду настороже.

– Что ты ей сделала такого, что она тебе мстит? – спросила Элена.

– Мужика увела. Причем неосознанно. Работали вместе на показе. Модельер со мной заигрывал чаще, чем с остальными. Потом на шампанское пригласил. Я не отказалась, как-никак мое любимое – «Мадам Клико». Ну выпили. А тут в гримерку эта овца врывается и давай на меня налетать. Оказалось, она с кутюрье в отношениях. А кто бы мог подумать? Ей двадцать, ему шестьдесят!

– И что потом? – живо поинтересовалась Лена.

– Инцидент вроде замяли, но дедушка от меня не отстал. Писал, звонил, хотел музой своей сделать. В итоге его пассии надоело это, она ушла от кутюрье к режиссеру, но зло затаила.

– И что в тебе мужики находят? – фыркнула Лена.

Виктория равнодушно пожала плечами.

– Почему ты отказалась стать музой кутюрье? – спросила Элена, обернувшись.

– Так я его не только вдохновлять должна была, но и в постели обслуживать.

– Ясное дело. Но много ли надо старичку? Потерпела бы, ничего страшного.

– Нет, это не по мне. Я сплю только с теми, кто мне нравится. Это мой принцип.

Тогда она не солгала. На протяжении всей жизни Коко (это прозвище приклеилось к ней чуть позже благодаря ее первому мужу-фотографу) следовала своему принципу. Даже когда ее любовником стал член политбюро и все решили, что она отказалась от него, это было не так. Бонза был хоть и в возрасте, но привлекал Коко. Ей нравились его сильные руки, умные глаза и волевой характер.

В тот день Васко не остался у Элены. Он поехал к дому, у которого высадил Викторию, и простоял возле подъезда часа два в надежде, что девушка покажется в окне, и он узнает, в какой квартире она обитает. Так и не выяснив этого, он уехал. Но вернулся спустя день. Он караулил Викторию до тех пор, пока она не показалась ему на глаза. Тогда он подкатил к ней и предложил подвезти, наврав, что оказался возле ее дома случайно.

Днем, без макияжа, она показалась Васко еще красивее. Такая естественная, нежная. Ему хотелось распустить ее собранные в «вал» волосы, зарыться в них и замереть, наслаждаясь моментом близости.

– Ты чего на меня так смотришь, Вася? – удивленно протянула Виктория, поймав его взгляд.

– Как?

– Как будто сейчас расплачешься.

– Желудок болит, сил нет, – соврал Васко. – У тебя нет таблетки случайно?

– Есть! – Она раскрыла сумку и достала из нее анальгин. – Держи. Но заглушать боль – не выход, надо искать ее причину. Сходи обязательно к врачу.

Он пообещал. А вечером на него насела Элена. Оказалось, Виктория сообщила ей о том, что Васко подвозил ее и у него болел желудок. Девушка сначала настойчиво предлагала пройти обследование у доктора, который лечит их семью, а затем допрашивала, каким ветром его занесло в тот район, где обитала Виктория. Уже тогда Элена почувствовала опасность. Но успокоила себя тем, что у подруги есть жених, которому она не изменяет, значит, ничего Васко не обломится. Увы, она не поняла главного, того, что ее избранник не возжелал, а полюбил Викторию. Причем на всю жизнь.

Он продолжал встречаться с Эленой, но думал лишь о ее подруге. Она завладела всеми его мыслями и чувствами. Это было похоже на болезнь. А так как сильную хворобу от окружающих не утаишь, то близкие заметили, что с ним что-то не так. В том числе Элена. Хотя она оказалась в числе последних, кто спросил, что с ним творится. Ей было не до Васко в последнее время, своих проблем хватало: на ее мать завели уголовное дело и могли посадить в тюрьму, впаяв кошмарный срок за крупное хищение госсобственности. Элене было очень тяжело в тот период. Она как никогда нуждалась в поддержке. А ее от Васко не могла дождаться. Он был вечно занят, а если освобождался и приезжал к Элене, то мыслями все равно находился не с ней. И она вывела его на откровенный разговор. А он как будто только этого и ждал.

– Не могу больше скрывать от тебя, – выпалил он. – Я люблю другую. Считаю нечестным утаивать от тебя этот факт.

– Кто она?

– Виктория.

– Вот сучка! А ведь уверяла, что если любит, не изменяет.

– Она и не изменяет…

– И что парни подруг для нее табу, – не услышала его Элена.

– Между нами ничего не было! Я тебе больше скажу: она даже не знает о моих чувствах к ней. Я не набиваюсь к ней в ухажеры, пока только в друзья. Знаю, что она влюблена, жду, когда разлюбит.

– И утешишь ее, да? – сквозь слезы рассмеялась Элена. – Не меня сейчас, а ее в предполагаемом будущем.

– Прости.

– Да пошел ты! Не прощаю! Вали отсюда…

И, подбежав к двери, распахнула ее.

Васко покинул квартиру Элены. И несмотря на то что на душе было не очень, с чувством облегчения. Теперь он не парень подруги, значит, его шансы удвоились.

Он перестал звонить Элене. И она его не беспокоила. О том, что ее мать осудили на пятнадцать лет, он узнал от Лены, с которой тоже общался. Имущество семьи было конфисковано. Осталась только квартира. Васко набрался смелости и поехал к Элене, чтобы предложить помощь. Она встретила его сурово. На приветствие ответила кивком и задала лишь один вопрос:

– Ты все еще ее любишь?

– Да.

И дверь перед ним захлопнулась.

Вскоре Васко узнал от Лены о том, что Элена скоропалительно вышла замуж и уехала со своим супругом в Ригу. Он некоторое время вспоминал о ней. Но вскоре позабыл. И когда спустя годы встретил Элену, то не сразу узнал. Просто лицо красивой зрелой женщины ему показалось знакомым.

– Привет, Васко, – поздоровалась она с ним.

– Добрый день.

– Я что, так сильно изменилась?

И улыбнулась одними губами. Глаза же оставались холодными льдинками.

– Элена! – осенило Васко.

– Она самая.

– Рад тебя видеть. Как ты?

– Неплохо.

– Ты сейчас где живешь? Тут или в Прибалтике?

– Тут. Вот уже полгода как.

– Семья, дети?

– Я в разводе. Есть взрослый сын. Он остался в Риге.

– А как мама?

– Она умерла на зоне.

– Прими мои соболезнования…

– Это было давно, я уже смирилась. А как ты поживаешь?

– Отлично! – бодро отрапортовал Васко.

На самом же деле особо хвастаться было нечем. Ни семьи, ни детей, да и работы не так много, как хотелось бы. Васко какое-то время еще снимался для журналов. А потом решил, что стоять по другую сторону камеры интереснее и прибыльнее, и стал пробовать себя в качестве фотографа. Получить первые заказы ему помогла Виктория, на тот момент самая востребованная манекенщица Москвы. Последующие он уже сам добывал. Причем легко. И наконец достиг того уровня известности, когда мог выбирать, где и с кем ему работать. Жаль, этим золотым временам пришел конец. Развалился Союз, вместе с ним и модная индустрия. К новым условиям жизни и деятельности Васко пока не привык. И не был уверен, что сможет. Но очень на это надеялся.

– Добился Виктории? – спросила Элена, остро глянув на Васко.

– Она мой добрый друг.

– И только?

– Да.

– Но ты все еще ее любишь? – Васко пожал плечами. – Ответь, – потребовала Элена.

– Люблю.

– Хорошо, – улыбнулась она. И теперь не только губами. Глаза заискрились.

– Не понял…

– Ты разбил мне сердце, сообщив, что любишь другую. Да еще платонически. Желание я бы тебе простила. Чувства – не смогла. Долгие годы я ненавидела тебя. Представляешь, ты жил, не зная о том, что у тебя есть враг! Честное слово, если бы представилась возможность сделать тебе какую-то пакость, я нагадила бы тебе, не задумываясь. Но время лечит. Я успокоилась. И даже перестала вспоминать о тебе. Но как увидела тебя… Испугалась.

– Меня? – удивился Васко.

– Себя. Я представила, как подойду к тебе, спрошу, как дела, а ты скажешь: отлично, я женат на Вике, у нас трое детей и внучка на подходе. Если бы я услышала это, ненависть бы вернулась. А я так от нее устала…

– Рад был тебя порадовать, – невесело усмехнулся Васко.

– Ты хотя бы признался ей?

– Да. Когда она рассталась со своим женихом. Это случилось вскоре, так что мне не пришлось долго ждать.

– И что она?

– Сказала, что я для нее только друг. И если меня такое положение не устраивает, нам лучше больше не видеться. – Васко совсем скис, рассказав об этом Элене. Ему стало так себя жаль, что захотелось напиться. – А поехали ко мне? Покажу тебе свою студию. Угощу виски. У меня есть отличный «Чивас».

Она согласилась, и они отправились к Васко домой (он оборудовал студию в самой большой комнате своей трешки) и там безбожно напились. Поревели, обнявшись. Пытались заняться сексом, но, к счастью, оба были в таком состоянии, что не смогли даже раздеться. В итоге взялись фотографироваться. И уснули под утро прямо на полу…

Так началась их дружба после ненависти.

…Сыворотка впиталась. Кожу начало немного покалывать, и это было нормально. Через пару минут морщины станут почти незаметными, мешки под глазами уменьшатся, а синева станет бледнее. Васко отошел от зеркала и направился в кухню. Алкоголь забирает молодость, поэтому он старался принимать его как можно реже. И все же иногда позволял себе пару порций виски со льдом. Сейчас он намеревался пропустить их. А после можно позвонить Мариэлле.

На самом деле девушку звали Мариной. Она приехала из глухой провинции, чтобы стать моделью, но, как и многие, оказалась не на подиуме, а на панели. С Васко она спала даром, потому что он ее бесплатно фотографировал. Благодаря ему у нее было отличное портфолио (крест на своих девичьих мечтах она не поставила, все еще надеялась пробиться в мир фэшена) и лучшие снимки в виртуальном каталоге девочек по вызову.

Васко налил виски в стакан, бросил туда кусочек льда. Подумав, нарезал сыра и колбаски. Тоненько-тоненько. Оставив спорт, он начал поправляться и с возрастом набрал двадцать лишних кило. Они ему мешали. Но сбросить не получилось. Не хватало силы воли. Васко любил вкусно покушать. Коко говорила «Ты – кот Васька, лакомка!» и трепала его по волосам. Будто он на самом деле был не мужчиной, а ее четвероногим любимцем…

Поставив стакан и блюдце с закуской на поднос, Васко собрался передислоцироваться в комнату, чтобы усесться в удобное кресло перед большим телевизором, но тут в дверь позвонили. Он никого не ждал, значит, явился кто-то из соседей. А так как он никому из них не одалживал ни денег, ни соли, то, видимо, опять собирают какие-нибудь подписи.

– Пошли вы к черту, – пробормотал Васко, решив проигнорировать звонок.

Но не тут-то было! Тот, кто явился по его душу, не думал так сразу ретироваться. Он позвонил еще раз. И еще. Выругавшись сквозь зубы, Васко поставил поднос на место и торопливо зашагал к двери, чтобы открыть ее.

Звонок все еще трещал, когда он это сделал. Васко терпеть не мог громкие навязчивые звуки, от них у него по телу бежали неприятные мурашки.

– Да что же это такое? – возмущенно выпалил он, распахнув дверь. – Прекратите трезвонить! – Но, узнав визитера, сменил гнев на милость. – Ой, привет, это ты, рад тебя видеть. Заходи.

– Она мертва! – выпалил незваный гость.

– Кто?

– Виктория. Твоя королева. Теперь ты свободен от нее!

Глава 3
Данила

Ему снился дурной сон, подробностей которого Дэн не мог вспомнить, пробудившись. Такое в последнее время бывало с ним довольно часто. Он совершенно точно видел кошмары, так как просыпался резко, с колотящимся сердцем, испариной и неприятным осадком на душе, но какие именно – для него оставалось тайной. Будто Морфей, разгневанный тем, что Дэн вырывался из его объятий, наглухо захлопывал дверь в свой мир, не оставляя крохотной щелочки, чтобы в нее подсмотреть…

Он встал с кровати и прошествовал в ванную. Уснул он в одежде и не почистив зубов. Теперь нужно было раздеться, принять душ, прополоскать рот и вернуться в кровать. Сразу уснуть не получится, но можно почитать и посмотреть телевизор. Дэн в последнее время сильно перегружал себя эмоционально, поэтому, наверное, и спал так неспокойно.

Стянув с себя футболку и штаны, встал под душ. На полочке стояла целая батарея гелей, он взял первый попавшийся. Оказался апельсиновый. Поморщившись, Дэн швырнул пузырек в урну. Он терпеть не мог запахи цитрусовых. Близкие люди об этом знали. Значит, гель подарил кто-то из «левых» – бывший коллега (сейчас Дэн не работал), случайная барышня…

Мама…

Да, мама не входила в круг близких людей. Он и узнал-то ее не так давно!

Дэн взял пузырек, на этикетке которого были изображены зерна кофе. Выдавил гель на ладонь, затем нанес на тело. Приятно… И обонянию и осязанию. Значит, этот продукт преподнесла ему Коко. Она подходила к выбору подарков с душой. Даже если это были банальные, как говорят в народе, мыльно-рыльные принадлежности.

Помывшись, Дэн взял маленькое полотенце, чтобы вытереть волосы. А тело само высохнет. Ему нравилось ходить влажным.

Голым он вышел из ванной. Проходя мимо шкафа-купе в прихожей, бросил взгляд на свое отражение. Все в норме. Живот все в тех же кубиках, хотя он не посещал зал уже полтора месяца.

Дэн вообще был из породы красавчиков. Природа его щедро одарила. Рост, сложение, лицо, зубы, волосы – все безупречно. Многие считали его из-за этого баловнем судьбы. Как будто народную мудрость забыли: не родись красивым, а родись счастливым. А Дэн на ней, можно сказать, вырос. Дед, воспитывавший его с пеленок, постоянно эти слова повторял.

Данила появился на свет в деревне под Рязанью. Причем не в больнице, а дома. Потому что роды у его матери начались раньше срока и в такой дождливый день, что до села, где имелась клиника, не доехать по раскисшим дорогам. От кого она забеременела, никто в деревне не знал. Приехала из города брюхатая. Все думали, отец прогонит девку, залетевшую вне брака, но нет, принял. А когда неблагодарная дочь снова сбежала в город, бросив полуторагодовалого сына, стал внука воспитывать.

Мальчишка рос здоровым, смышленым, только каким-то неудачливым. Постоянно попадал в передряги. То его корова боднет, то он в яму свалится, то сосулька ему на голову упадет, то отравится грибами солеными. Главное, дед тоже их ест, а единственный ложный в банке Даниле достается.

В одиннадцать лет Дэн на уроке физкультуры получил гранатой по носу. Одноклассница ее не туда метнула. В итоге – сломанная перегородка и рассеченная бровь. Учителя и директриса плакали, увидев, каким Дэн из больницы вернулся. Такое лицо у мальчика было, как с картины! Без единого изъяна. А что теперь? Нос горбатый, над глазом рубец. Не знали они, что Дэн только радовался этим изменениям. Ему не нравилось собственное отражение. Как будто в зеркало не пацан смотрит, а девчонка. Глазки, губки, носик, все нежное. Даже брови будто пинцетом подщипаны. Из-за этого его одноклассники дразнили. Но не колотили – он уже тогда был высок и крепок.

В тринадцать Дэн записался в секцию бокса. Их участковый, Евгений Яковлевич Митяев, в народе Митяй, бывший афганец, организовал ее, чтоб мальчишки спортом занимались, а не гробили свое здоровье самогоном, сигаретами да клеем. У Данилы не сразу дело пошло. Физические данные были отличными, а вот реакция не ахти.

– Это потому, что ему то на голову что-то падало, то он куда-то, – говорил дед участковому, который иногда захаживал к ним в гости. – У него три сотрясения было, пусть и легких…

– Причину со следствием путаете, Вениамин Дмитриевич, – возражал ему тот. – Реакция у Данилы несколько заторможенная, вот он и не успевал отпрыгнуть или обойти яму. Та же граната ему в лицо прилетела потому, что увернуться не успел.

– И какой ему бокс тогда? Всю башку отобьют парню, дебилом станет.

– Реакцию развить можно. Есть специальные методики. Дэну это не только в спорте, в жизни пригодится.

– Ну, тебе виднее, конечно, Митяй. Только, пока не разовьешь ее во внуке, не выпускай его на ринг, ладно? Я уже старый, за инвалидом ухаживать не смогу.

– Я из вашего внука, Вениамин Дмитриевич, настоящего чемпиона сделаю!

И принялся за Дэна всерьез.

Вскоре бокс стал для парня главным смыслом жизни. Не потому, что Даниле хотелось титулов, славы, денег, наконец. Просто он понял, как это здорово, управлять своим телом, чувствовать в нем мощь, энергию.

– Не это в боксе главное, – возражал ему тренер. – Не мышцы. А мысли. Пока ты – только тело. Если выражаться военным языком, солдат, рядовой. Пушечное мясо. А должен стать маршалом, понимаешь?

Дэн кивал, хотя понимал Митяя не до конца. Мал был еще.

В четырнадцать он одержал свою первую победу. В пятнадцать поехал на соревнования в Рязань и завоевал там юниорский титул чемпиона города. Сразу после этого парня позвали в город. Он не хотел переезжать, хотя понимал, что это шанс стать профессиональным спортсменом. Но как без него дед? Немолодой он уже, сам с хозяйством не справится: у него и огород, и скотина. А тренер? Столько сделал для Дэна, а он, получается, предает его? Ведь в городе с ним будет заниматься другой человек. Но когда он эти мысли озвучил, получил нагоняй и от деда, и от Митяя.

– Для нас главное, чтоб ты человеком стал! – возмутился дед. – Я тебя растил не для того, чтобы ты мне стакан воды принес, когда помирать буду. Может, я и пить-то не захочу!

– А я не затем тренировал, чтоб ты свой талант тут, в дыре нашей, загубил, – вторил ему Митяй. – Обещал чемпионом сделать – сделал. Но только города. А ты можешь мировым стать. Но не со мной. Я тебе дал, что мог. Дальше тебя должен тренировать тот, у кого больше знаний и опыта. Так что не думай – езжай. За дедом я присмотрю.

И Дэн поехал.

Нового тренера звали Прохором. Он был здоров, суров и волосат. Тело боксера покрывали седые лохмы. Когда он раздевался до майки, казалось, что под ней свитер. А вот голова его была абсолютно лысой. Те остатки волос, что кустились над ушами, Прохор сбривал.

Он тренировал Дэна жестко. В отличие от Митяя, не вел с ним бесед о философии боя, а ставил на ринг и лупил, пока подопечный не научится правильно блок ставить.

– Кто тебе сказал, что боксеру нужны мозги? Плюнь тому в лицо! – рычал он, нанося удары. – Инстинкт – вот что самое важное. Доверяйся ему и бей, бей!

Еще он учил его быть злым. Не по жизни, а на ринге. Разжигать в себе ярость, концентрировать ее и направлять на врага. Именно врага – не соперника.

– Ты – супертяж! Один хороший удар – и бой выигран нокаутом. Чтобы нанести его, надо силу помножить на ярость.

И Дэн учился боксировать по-новому. Правда, не так быстро, как хотелось бы тренеру, поэтому многие бои он проигрывал, чем выводил того из себя. Их учебные спарринги становились все более жесткими. Прохору даже делали замечания другие тренеры, но он велел им не лезть не в свое дело. И они замолкали – в коллективе Прохора не любили и побаивались.

Первый, кого Дэн отправил в нокаут, был именно он… Его тренер! Единственный человек, способный вызвать в нем ярость. Дэн с ужасом ждал, когда тот оклемается и встанет. Думал, размажет. Душу вытрясет. Но Прохор удивил:

– Я горжусь тобой, сынок, – прохрипел он, рывком сев. – Меня свалил, молоток! – Он, схватившись за канат, встал на ноги. – И пусть я пьян сейчас и мог бы свалиться и сам, но ты все равно молоток. Буду тебя на общероссийские выставлять. Думаю, ты готов.

Те соревнования он выиграл. С триумфом. Финальный бой продлился недолго. Дэн отправил соперника в нокаут уже в первом раунде. В Рязань он вернулся победителем.

Это был лучший момент в его жизни! Как выяснилось потом. А тогда ему казалось, что все хорошее только начинается. Но судьба напомнила красивому Дэну (с переломанным носом он стал еще привлекательнее) о том, что он не из породы счастливцев.

Как-то вечером они с Прохором шли из зала. Оба жили в общежитии, но обычно тренер отправлялся после занятий в пивную или к одной из своих женщин, а сегодня у него не было настроения ни пить, ни сексом заниматься. Вообще никакого не было! Он даже не разговаривал с Дэном, и это парня радовало. Когда Прохор был без настроения, его могло взбесить все, что угодно, в том числе какое-нибудь невинное высказывание.

– Закурить не найдется? – донеслось откуда-то из темноты.

– Не курим, – бросил Дэн в ответ.

– Кто не курит и не пьет…

– Тот пидор! – И дружный хохот. Темнота скрывала как минимум троих.

Прохор остановился. На его лице появилась кровожадная улыбка. Он нашел тех, на ком сорвет свою злость.

– А ты выйди, сладкий, покажи личико, – вкрадчиво проговорил Прохор. – Если понравишься, я тебя поцелую, и ты узнаешь настоящую мужскую любовь…

Дэн ошибался – задир было не трое, а пятеро. То есть противник превосходил их по численности. К тому же двое парней производили впечатление бывалых драчунов. Остальные так, шакалята при боевых тиграх. И все же их тоже нельзя было сбрасывать со счетов.

– И кого из вас целовать, мальчики? – спросил Прохор, хотя сам уже догадался, кто в этой стае вожак, и обратился к нему: – Наверное, тебя, голубок?!

Реакция последовала незамедлительно. Парень выбросил кулак и снес бы Прохору челюсть, не уйди тот от удара. Второй крепыш кинулся на Дэна. Шакалята до поры держались в сторонке. Но когда поняли, что их предводители вот-вот будут повержены, бросились им на подмогу. На Прохора, как более взрослого и крупного, налетели сразу двое. На Дэна – один. Он легко сбросил его с себя. Но тут ощутил резкую боль в боку. Опустив глаза, он увидел торчащую из бока рукоятку перочинного ножа.

– Вот ты козлина! – в бешенстве заорал Дэн. – Ты мне куртку испортил новую! Знаешь, сколько она стоит?

Он на самом деле в тот момент переживал из-за этого, а не из-за раны. Он на эту куртку все призовые угрохал. Таких, итальянских, кожаных, в Рязани больше ни у кого не было.

Вне себя от бешенства, Дэн ринулся на шакаленка и обрушил на него свой фирменный хук. В ударе сосредоточилось столько силы, помноженной на ненависть, что парень отлетел на три метра и врезался головой в угол дома.

– Атас, менты! – закричал кто-то из шпаны.

И через несколько секунд их след простыл. Причем предводителя поднимали с асфальта и волокли под руки.

На месте драки остались Прохор, Дэн и… парень, пырнувший его ножом.

Он был мертв. Травма, полученная при ударе, оказалась не совместимой с жизнью.

После было следствие, суд, оправдательный приговор. Федерация спорта из Москвы прислала своего адвоката. Он «отмазал» Дэна даже от условного срока. Но на ринг ему путь был заказан. Да и сам Данила не желал туда возвращаться.

…Он тряхнул головой, отгоняя воспоминания. Не любил ворошить прошлое. А в нем, прошлом этом, столько всего было нехорошего, кроме той драки, что, в нем копаясь, можно впасть в глубокую депрессию.