Текст книги "Связующая магия"

Автор книги: Ольга Баумгертнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 6. Разделенный амулет

Я проснулся от того, что что-то легкое упало мне на щеку. Вздрогнув, я провел ладонью по лицу, и пальцы подхватили яблоневый лепесток. Еще несколько ветер бросил в распахнутое окно, и они белыми пятнами легли на оставленной на столе Бэйзелом карте. Легкий бриз продолжал колыхать неплотно задернутые шторы, то показывая, то скрывая полоску чистого утреннего неба. Я потянулся. Авориэн ушла, когда рассвет только занимался. Спина у меня чуть затекла, да и ноги тоже – диванчик оказался немного маловат для спанья. Правда, несколько часов назад мы умудрились лежать на нем вдвоем – тогда нам было слишком хорошо, чтобы замечать такие мелочи. Я улыбнулся. На коже, где меня касалась Авориэн, остался аромат ее духов. Шэд, разбуженный мною, разминал лапы. Я оделся и вышел из кабинета. Недалеко от входа меня поджидали Бэйзел и Ретч.

– Не хотели будить, – улыбнулся Бэйзел. – Пойдем, позавтракаем. А потом тебя хочет видеть Игниферос.

– В такую рань?

– Собирается Совет, – добавил он уже серьезнее.

– Я догадывался, что это неминуемо… Ретч, нам надо захватить Нэиль.

Ретч миг с недоумением смотрел на меня, а потом смутился.

– Совсем о ней забыл. Сейчас приведу.

– Нэиль? – удивился Бэйзел.

– Расскажу на Совете, – ответил я.

Когда Ретч вернулся с девушкой. Бэйзел вопросительно глянул на меня.

– Это не то, о чем ты думаешь.

– Авориэн входит в Совет, – заметил он. – Предупреждаю на всякий случай.

– Я знаю, она мне рассказала.

Нэиль устремила любознательный взор на Бэйзела, потом перевела его наменя, улыбнулась и чмокнула в щеку.

– Доброе утро, – сказала она на наречии, которое никто, кроме меня, не понимал. – Я думала, что ты совсем позабыл обо мне.

– Почти, – я мягко улыбнулся в ответ. – После завтрака мы идем на Совет.

Она чуть встревожилась.

– Они могут захотеть, чтобы я ушла…

– Ты знаешь, тебе нечего опасаться.

Мы спустились вниз, миновали несколько коридоров и вошли в один из трапезных залов. Слуги принесли нам еду. Я с аппетитом поел. Но не потому, что вчера остался и без обеда и без ужина, а скорее пища показалась вдруг донельзя родной. Я посмотрел на светлые стены, которые нас окружали. И хотя я не видел обитель восстановленной и не жил здесь никогда, все равно меня не покидало ощущение, что я вернулся домой. Наверное, потому, что меня окружали родные, и каждый из них вложил часть себя в восстановление древней крепости. Бэйзел, словно почувствовав мое настроение, положил на плечо руку и сжал.

– Тебе стоит показать обитель, – заметил он.

– Хотелось бы, чтобы это сделал Эрслайт.

Бэйзел с улыбкой кивнул.

– Малыш у тебя смышленый, – произнес он. – Но больше всех из нас с ним возился Ретч.

Ретч склонился ко мне и шепнул.

– Даже не потому, что я обещал тебе. Он толковый. Хотя вот с магией ветра у него ладится не так, как хотелось бы мне.

– Можно взглянуть?

– Конечно – твое присутствие его обрадует. Сегодня мы должны с ним заниматься во второй половине дня.

После завтрака мы сразу направились на Совет. Располагался он в центральном здании обители на самом верхнем этаже, в просторном, круглом зале. Стен как таковых здесь не было – зал окружал парапет, сложенный из тех же каменных блоков, как и вся обитель. Только тут была сделана более тонкая, легкая кладка. Выше парапета вздымался стеклянный купол, открывающий из зала Совета вид на крыши обители и на прилегающие земли. Купол свободно пропускал солнечный свет, а несколько открытых створок – свежий ветерок. Посередине зала расположился длинный стол, имеющий овальную мраморно-белую с серебристыми прожилками столешницу, вокруг него стояли кресла, изготовленные из ореха, а спинки и подлокотники их украшала резьба. Большинство магов уже заняли свои места. Игниферос, стоявший у одной из распахнутых створок и наблюдавший за морем, обернулся, подошел к столу и занял место во главе. Бэйзел, сжав на миг мне плечо, сел рядом с Мерлиндой по левую руку от Игнифероса, по правую руку которого находился Лайтфел. Из бывшего темного совета здесь были также Лич – лекарь, Тиквит – маг изучения миров, Глиб – маг земли, Фотивир и Вард – маги архитектурной материализации, Окьюл – маг визуализации. Старый светлый совет я знал, но сейчас от него, к моему удивлению, мало что осталось. Кроме Авориэн, Гаста и Файрила никого знакомых не оказалось. Сидели все вперемешку и пустовало еще три кресла. Судя по соотношению, не хватало кого-то, кто прежде входил в темный совет. Игниферос сделал мне знак присесть в пустующее на противоположном от него конце стола кресло. Нэиль же осталась стоять радом со мной.

– Повтори, пожалуйста, для Совета вчерашнюю историю, – произнес Игниферос. – О своем двадцатипятилетии и почему ты не смог вернуться. И кто эта девушка?

Я согласно кивнул и встретился с глазами Авориэн, в которых застыли вопрос, ревность и испуг. Я едва заметно улыбнулся ей и отрицательно покачал головой. В ответ на ее лице расцвела легкая улыбка. Потом я поведал Совету историю о дне своего двадцатипятилетия, и о том, что попал в Срединные миры и почему не смог выбраться оттуда быстро.

– Если бы не Нэиль, я бы никогда не отыскал дорогу назад, – произнес я.

– А она принадлежит к роду магов? – кто-то оборвал меня. – По закону обители здесь запрещено находиться людям!

Я смерил прервавшего меня помрачневшим взглядом, но сдержался.

– Она колдунья. Но не из нашего рода. Нэиль из Срединных миров. Случайность занесла ее в ту империю, и она едва не погибла от рук императора…

– Постой. Ты ведь говорил, что люди колдуньи, то есть выходит – Нэиль, пытались убить тебя?! – воскликнула Мерлинда.

Моя мать как всегда отличалась проницательностью.

– Я действовал согласно древнему обычаю темной обители, – заметил я. – Человеку нельзя позволить причинить вред магу, даже если этот маг является твоим врагом.

– Никогда не слышал об этом законе, – удивился Гаст.

– Это так, – подтвердил Бэйзел. – Но неужели она не смогла защититься от императора?

– Тогда она не слишком хорошо владела магией, – я поглядел на Нэиль, но она вполне спокойно переносила вспыхнувший вокруг нее интерес. – А потом мы столкнулись с одним из срединных магов, и он нас обоих затащил в Срединные миры. Я успел его оглушить, но дорога назад закрылась.

– Но в мирах остается след от прохода! – в голосе Лайтфел прозвучало непонимание.

– Не в этом случае, – я полез в карман, извлек оттуда каменное кольцо на шнурке и положил на стол на всеобщее обозрение. – Это магический артефакт, которым пользуются в Срединных мирах. Он позволяет открывать до пяти мировых дверей, а еще он не оставляет следов, поэтому невозможно обнаружить открытие портала…

– И даже для тебя оказалось трудным найти путь? – спросил Лайтфел.

– Я семь лет пытался найти дорогу домой.

Миг царило молчание.

– Неужели Срединные миры так огромны? – спросил пораженно кто-то из светлой части совета. – Сколько же из них ты прошел?

– Если считать, что в день я мог совершать от одного до 50 переходов, то в итоге получается гораздо больше сотни тысяч. Уверен, что в одном и том же мире я не побывал дважды.

– Даже трудно себе представить такое, – произнесла задумчиво Мерлинда. – До Рубежа, ты говорил, всего сто шестьдесят девять миров.

Лайтфел прокашлялся.

– Значит ли это, что ты назвал истинную причину своего отсутствия, Тэрсел? То, чего мы все так опасались на последнем совете с твоим участием десять лет назад – не случилось?

– Ты же видишь меня перед собой, Лайтфел, – и я посмотрел на Игнифероса. – Полагаю, вопрос о моем возвращении исчерпан?

Он кивнул, и я поднялся.

– Погоди, Тэрсел, – остановил меня Игниферос, и я вновь опустился в кресло. – У нас есть еще один чрезвычайно важный вопрос.

– Какой?

Игниферос окинул взглядом Совет, встал, не спеша подошел ко мне, а у меня отчего-то по спине пробежал холодок. Передо мной Игниферос остановился, снял с шеи Дерево власти, разделил пополам и протянул мне серебренную его часть. Я уставился на него в изумлении. Эту половинку носил когда-то Ментепер.

– Что это значит? – спросил я.

– Ты вправе носить знак власти, – ответил Игниферос.

– Разомкнутый амулет – знак раскола, – произнес я, осторожно взял половинку знака власти, разглядывая его. – Ты только недавно объединил народ… А теперь решил разделить правление? Много лет назад, ты услышал мое мнение по поводу власти. Оно не изменилось.

И протянул амулет назад.

– Я знаю. И тем не менее… Помнишь, когда ты появился в моем мире, я сказал, что мне нужен тот, кто помогал мне.

– Лайтфел с Бэйзелом, думаю, справляются с этим неплохо. Да и если тебе нужна моя помощь, я окажу ее и без этого.

– Может быть, но не совсем. У нас проблемы с темной стороной…

– Какие проблемы? – с недоумением спросил я.

– Кое-кто был против объединения, – произнес Игниферос. – Они продолжали пользоваться запрещенной магией и испытывали ее на людях. Знакомо, не так ли?

– Более чем.

– А еще они очень ждали твоего возвращения, в надежде, что в нашем народе вновь произойдет раскол. Они не поверили, что ты согласился на объединение и с тем, чтобы я правил ими. Через какое-то время, они попытались навязать твоему сыну свои идеи, чтобы использовать его, на тот случай, если ты все же не объявишься. Его едва уберег Гаст.

– Боюсь, я их тоже разочарую, – заметил я. – Не ошибусь, назвав Нордека?

– И Балахир. Натаскивает молодежь… Бэйзел не в силах с этим совладать. Это, – он кивнул на знак в моих руках, – твоя свобода, надев его, ты не обязан мне подчиняться.

Заметив легкую насмешку в моих глазах, он вымучено улыбнулся.

– Я знаю, что ты и так можешь мне не подчиняться, – прошептал он, склонившись ко мне. – Но теперь об этом объявят официально.

– Зачем?

– Амулет освободит тебя от соблюдения законов обители, одним из которых является запрет на убийство сородича.

Я уставился на него, не веря своим ушам. Но спустя миг до меня дошло.

– Вот как? Совладать с народом одним пряником у тебя не выходит, ты решил добавить сюда еще и кнут? И что? Мне действительно будет позволено или только для вида?

– Действительно.

– Значит ли это, что ты действительно стал доверять мне?

– Доверяю и рассчитываю на твою помощь и поддержку. Слишком много усилий приложено для объединения, для восстановления всего этого, – он указал за купол на раскинувшуюся перед нами обитель, – чтобы позволить разрушить.

Я опустил взгляд в пол.

– Не знаю, – произнес я с сомнением. – Эрслайт с опаской смотрел на мою черную одежду. Этот знак… Я не хочу потерять сына!

– Ты ведь не изменился за эти годы, Тэрсел, – заметил Игниферос. – И уверен, ты до сих пор считаешь себя темным магом.

– Ну, уж не светлым точно! – я фыркнул. – Ну а присутствующие здесь к кому себя теперь относят? А остальные в обители? Не смеши меня, Игниферос.

В совете начались тревожные переглядывания.

– Это сложный вопрос, но мы стараемся стать единым народом, – Игниферос вернулся на свое место.

– Ты только что сделал это! – я показал ему разомкнутый амулет. – Вот из-за твоего «официально» объединение еще больше застопорится.

– Нет, если ты приложишь к этому определенные усилия.

– Любопытная теория, – заметил я. – И что я должен буду делать?

– Тебе виднее.

Я в недоумении нахмурился.

– Бэйзел воспитал тебя по древнему закону, хотя подобного многие века до него никто не делал – общее обучение, жестокое наказание, – Игниферос смотрел на меня. – Он хотел получить сильного, безжалостного и властного наследника. И он добился своего. Кроме того, ты сын моего брата, мальчик. Хочется тебе этого или нет. Что бы ты ни говорил, как бы ни отговаривался, я нахожу между вами внутреннее сходство…

– Не надо напоминать мне об этом! – резко оборвал я его.

– …но в отличие от него, ты научился сдерживать себя… – закончил Игниферос. – Я знаю, что делаю, когда доверяю эту часть амулета тебе.

Я нервно крутил в руках кусочек власти. Мне вдруг почудилось, что я нисколько и не отсутствовал. Я так надеялся, что время сгладит кое-какие события, что кое-что подзабудется. Потому что сам я все помнил слишком хорошо. Я отбросил от себя амулет. Он скользнул с тихим звяканьем по мраморной крышке стола и замер на самом краю около руки старика.

– Я не возьму его, Игниферос, – произнес я.

– Даже если так решит Совет? – спросил он. – Точнее, решение уже принято – мы все обсудили еще вчера. Совету только остается объявить о своем решении тебе…

– Хочешь сказать, все согласились с твоей затеей? – поразился я.

– Да.

Я оглядел присутствующих и понял, что они сомневались, но в то же время верили, что решение Игнифероса правильно. Я на миг обернулся к Нэиль. С первого взгляда могло показаться, что она безучастна к происходящему, но в глазах ее и на губах затаилась ласковая и чуть грустная улыбка. Что видела она? И сбывалось ли оно сейчас? И что произойдет, если я пойду против решения Совета?

– Ты знаешь не всех в Совете, Тэрсел, я представлю тебе остальных… – и Игниферос назвал имена колдунов: – Клерис и Вудав – маги природы, Хил – лекарь, Пэгин – маг открытия порталов, Дойр – маг материализации, Логд и Милрес – маги воды, Армар – маг охранной магии.

– Я знаю, что тебе не нравится предложение Игнифероса, – заговорил Бэйзел. – Но когда-то ты показал себя неплохим и, надо заметить, справедливым правителем. Ты не можешь этого отрицать…

– Сейчас мне предлагается нечто иное. Я не понимаю вашего стремления…

– Я объяснил тебе, – произнес Игниферос. – И все согласились со мной.

– Кроме двух отсутствующих, – заметил я. – Кого не хватает в Совете? Не тех ли, от кого вы хотите защитить остальных?

– Да, здесь нет Нордека и Балахира, – ответил Игниферос. – Однако по новым законам обители решение считается принятым, если согласны две трети Совета. Поверь, Тэрсел, положение куда более серьезнее, чем ты полагаешь. Довольно много колдунов сплотилось вокруг Нордека, а Балахиру вняли около сотни учеников. Ты прав – большинство еще не чувствуют себя единым народом, но это только вопрос времени. Но вот новому поколению проще чувствовать себя едиными. Балахир же и это ставит под угрозу.

Я глянул на Бэйзела и Ретча, и они смущенные потупили взгляды. Они могли бы пойти на крайние меры, но не захотели.

Игниферос взял амулет.

– Ты действительно достоин носить его, – произнес он. – Пожалуйста, Тэрсел, прими его.

Он передал амулет Авориэн, она подошла, и у меня все ухнуло вниз.

– Эви, пожалуйста, – прошептал я.

– Так лучше для всех, – едва слышно произнесла она.

– Ты действительно так считаешь?

Она кивнула и надела амулет мне на шею. Совет поднялся, все склонили головы, затем вновь заняли свои места.

– Чуть позже я представлю тебя всей обители, – сказал Игниферос. – На сегодня, пожалуй, хватит. Или тебе есть еще что нам рассказать?

– Есть, пожалуй. Но это может подождать.

– Хорошо. Тогда до всеобщего совета – через три часа.

Колдуны разошлись. Остались только Авориэн, Ретч, Гаст и Нэиль. Я подошел к распахнутому окну. Меня окатило волной соленого ветра; на море отчаливший корабль уходил на юг.

– Что ты собираешься сейчас делать? – спросила Авориэн.

– Мне нужно поговорить об этом с Эрслайтом, – ответил я, и она опустила взор. – Все наладится…

– Но он… меня презирает, – в ее словах прозвучала боль.

– Все наладится, поверь, – повторил я и заметил: – Мы не успели толком поговорить, но…

Она чуть улыбнулась, потянулась ко мне и зашептала на ухо.

– Кто эта девушка, Тэрсел? Она… она все эти семь лет была рядом с тобой?

Я увидел, что она чуть дрожит от волнения.

– Глупая, – прошептал я в ответ. – Нэиль мне как сестра…

Авориэн недоверчиво на меня посмотрела.

– Я слишком хорошо тебя знаю…

– Эви, – я понял, что против воли кровь прилила к щекам. – Поговорим об этом позже, но даю тебе слово…

Ее пальцы тронули мои губы, не дав договорить, а потом она поцеловала меня. Раздалось недовольное покашливании Гаста. Авориэн отпрянула от меня, но лишь затем, чтобы глянуть на Нэиль. Встретив ее теплую улыбку, она смутилась и, шепнув мне «да, поговорим позже», поспешно ускользнула из зала.

Я же посмотрел на Ретча.

– Нужно найти Эрслайта, – я спрятал пока амулет власти под рубашкой. – Сдается мне, решение Игнифероса будет для мальчишки ударом.

– Мы должны заниматься с ним через полчаса вон той рощицей, – сказал Ретч и показал мне из окна.

– К вам можно присоединиться? – поинтересовался Гаст.

– Конечно, нет! – возразил Ретч. – В твоем присутствии мальчишка сбивается и начинает мыслить как огненный маг.

– Что ж он на моих занятиях не сбивается, когда ты присутствуешь? – отпарировал Гаст.

– Огненная магия проще – чего там сбиваться? – не остался в долгу Ретч, с улыбкой хлопнув Гаста по плечу, и шепнул ему. – Ты вот лучше за девушкой пригляди, а то все разбежались.

– Это еще зачем? – не понял Гаст. – Она здесь в безопасности.

– Чтобы ее твоя сестрица не придушила случаем, – пояснил Ретч. – Так что это очень ответственное задание.

– Да, а с чего ты стал раздавать задания? – Гаст сощурился совсем точно так же как Ретч.

– Хватит, я, между прочим, все слышу, – оборвал я их. – Гаст, считай это моей просьбой.

– Ты действительно считаешь…

– Нэиль здесь ничего не знает. Будь другом – составь ей компанию и покажи обитель.

– Ты сам тоже не видел обитель! – возразил Гаст. – Может быть…

– Позже, Гаст, – оборвал я его.

– Куда вы идете? – спросила, встревожившись, Нэиль.

– Мне надо найти Эрслайта и поговорить с ним. Гаст пока побудет с тобой.

Она кивнула. А мы с Ретчем спустились вниз, вышли из обители и, минув сад, направились через луг к рощице.

– А ты все-таки подружился с ним, – заметил я с улыбкой.

– Да, да, – откликнулся Ретч. – Я помню, как предлагал свернуть ему шею. Когда он начинает читать мораль, мне по-прежнему иногда хочется это сделать… Как ты собираешься поступить с Нордеком и Балахиром?

– Пока никак – надо с обоими побеседовать. Кстати, я так и не понял, а в чем выражается противостояние?

– Они мало что делают для обители, можно сказать, практически ничего. Хотя Нордек все же приложил руку к переводу книг по истории и законам обители. Некоторые из магов вместе с ним частенько пропадают в Бинаине в темной обители.

– И чем они там занимаются?

Ретч пожал плечами. Я поглядел на него с неверием.

– Ты не знаешь?

– Может, кое-что, но эти сведения недостоверные.

– А мне сдается, что ты просто прикрываешь Нордека. Раньше ты его не особо жаловал.

– Думаю, ты знаешь, кому я обязан пересмотру некоторых своих взглядов.

– Тогда нечего скрывать от меня эти самые недостоверные сведения, – заметил я. – Я же не Игниферос.

– В том то все и дело. Старик и мухи не обидит. Тогда с тобой он обошелся, наверное, нарушив все свои принципы… В обители действительно нужна более твердая рука. Но самое главное не перестараться.

Я фыркнул.

– Не могу поверить, что вы с Бэйзелом не смогли ничего сделать с этими двумя. Балахиру можно было свернуть шею без малейших раздумий. Нордек бы, думаю, понял, что стоит делать, а что нет. А у меня теперь есть ограничитель, благодаря стараниям Гаста…

– Эрслайт сообразительный, он все поймет.

– Посмотрим.

– К тому же он свыкся с мыслью… – Ретч смолк.

– Какой?

– От него не стали скрывали правду.

– Хоть за это спасибо, – буркнул я.

– Так что вполне можешь оставаться самим собой, дорогой мой племянник! – Ретч широко улыбнулся.

Луг кончился, и мы ступили под сень деревьев – молодых вязов, густо разросшихся и пока не сильно высоких, но уже образовавших плотный полог. Между стволами шла утоптанная тропинка. И вдруг впереди послышались голоса. Я разобрал далеко не добрые интонации. Мы переглянулись с Ретчем и осторожно, чтобы не обнаружить себя, двинулись дальше.

– Как это ты не передумал? – спрашивал кто-то с издевкой. – Твой отец вернулся, а ты, дурачок, все держишься за юбку огненного мага.

– Он – мой учитель, – я узнал голос Эрслайта.

– Учитель! – презрительно фыркнул кто-то еще. – Я бы все бросил и бежал бы к такому отцу. А этот дурак боится его!

– Что ты знаешь! – выкрикнул Эрслайт. – Все, что говорил вам Балахир – ложь!

Они загоготали. Мы с Ретчем между тем подошли к краю рощи. И вот через заросли трав и кустарника на маленькой полянке, я увидел десять подростков в черных рубашках, окруживших моего сына в светлых одеждах. Замечательно…

– Балахир не может лгать, – со злобой и угрозой произнес самый взрослый из них. – Запомни! Он знает, что твой отец никогда не смирится с объединением и сделает все, чтобы наш темный род обрел свободу.

– Неправда…

Старший замахнулся кулаком.

– В чем дело, ребятки? – спросил я, шагнув к ним.

Они оторопели.

– Любопытные у вас разговоры, – продолжил я. – Что еще говорил Балахир? Чтобы вы избили моего сына? Он так уверен, что мне это понравится? Или вы сами пришли к такому выводу?

– Милорд, – старший зачинщик набрался храбрости и посмотрел на меня. – Мы же для вас старались, хотели заставить его одуматься. Позорно заниматься вашему сыну огненной магией…

– Не тебе решать…

– Но Балахир…

– Что еще говорил ваш наставник? – я медленно подходил к ним, и они попятились от меня.

Когда Эрслайт остался за моей спиной, я притянул к себе главного, и лезвие меча легло ему на шею. Они испуганно охнули.

– Наверное, он забыл рассказать, что я едва не убил его когда-то. Что этот меч лежал точно также на его шее. Рассказывал он вам? Нет? А теперь убирайтесь. Если я опять увижу вас близко со своим сыном, я убью вас.

Я оттолкнул подростка от себя, и спрятанный амулет власти открыто лег поверх рубашки. В другой раз они, верно, обрадовались бы, но не сейчас.

– Пошли вон! – рявкнул я на темном наречии, и это подействовало как нельзя лучше, чтобы вывести их из ступора.

Спустя миг поляна опустела. А к нам подошел Ретч.

– Я бы сам справился, – Эрслайт насупился. – Да и не послушают они тебя. Что им пустые угрозы…

– Не пустые.

Я обернулся к нему, а он, не веря глазам, воззрился на амулет, и тут же сделался бледным.

– Мне эта штука тоже не понравилась, – заметил я, смягчаясь. – Но Игниферос настоял, чтобы я носил ее, чтобы уладить дела с твоими «приятелями».

– Как Игниферос? – ошарашено проговорил он и перевел изумленный взгляд на Ретча.

– Решение принимал Совет, – подтвердил он.

Я ласково рассмеялся, положил Эрслайту руку на плечи и увлек за собой. Мы опять ступили под сень вязов.

– Ты что же думал, я пришел к нему сам и потребовал поделиться властью? Мне этого даром не надо. Политика – неблагодарное занятие.

– Но, почему ты тогда согласился?

Я остановился, развернул его к себе.

– Почему ты опасаешься меня? – я пытливо поглядел на него. – Впрочем, знаю… Гаст воспитал тебя, как светлого мага. Двадцать лет назад я и сам трясся от ужаса об одном упоминании об огненном маге… Но все мы когда-нибудь преодолеваем свои страхи, тем более… Мы стали единым народом, теперь нет ни плохих, ни хороших, и эти мальчики скоро все поймут.

– Но этот амулет четко указывает, к чему принадлежишь ты, – возразил Эрслайт.

– Ох, умница, что же мне с тобой делать? – я чуть взъерошил ему волосы.

– Быть со мной честным, – отозвался он.

– Хорошо. Посмотрим, сможет ли быть честным Игниферос, – я вновь приобнял его и продолжили путь. – Часа через три он собирает всех, чтобы объявить об этом.

– Нам как раз хватит времени для занятий и проверки, как ты усвоил прошлый урок, – заметил Ретч. – Ты готов?

Эрслайт кивнул. Рощица закончилась, и мы вышли на открытое пространство. Неподалеку тек довольно широкий ручей, а мы оказались на песчаной косе. Дальше за ручьем начинались холмы, а следом за ним шли невысокие взгорья. Ретч не зря выбрал это местечко. Для занятий магией ветра оно подходило гораздо больше. Чем обычная аудитория в магической школе. Здесь было и естественное окружение и необходимый простор.

– Заметно волнуется в твоем присутствии, – шепнул мне Ретч. – Надо заметить, с огненной магией он больше ладит.

Это было упражнение с песком. Вихрь поднимал песчинки в воздух, а затем ученик направлял поток в нужную сторону, огибая различные препятствия, постепенно разбивая его на несколько потоков и управляя ими всеми. Верхом исполнения упражнения считалось создание независимых друг от друга потоков, которые бы не повторяли траекторию друг друга. Песчаный вихрь Эрслайта поднялся в воздух и заструился над землей среди торчащих на косе редких кустарничков и травинок, разделился на два, но оба потока двигались синхронно.

– Вот последствия огненной магии, – пожаловался Ретч. – Монопоток энергии и все… Один прямой удар…

Эрслайт расстроенный понурился. Песчаное облачко осыпалось на землю.

– Покажи ему, как надо, – Ретч, недовольный своим учеником, скрестил руки на груди.

– Может, обойдемся, – я ласково потрепал мальчишку.

– Ты ведь тоже был когда-то моим учеником, – заметил Ретч. – Пусть знает, чему можно научиться!

Я глянул на Эрслайта.

– Пожалуйста, – попросил он.

Несколько лепестков облетающего яблоневого цвета скользнули в воздухе, словно стайка бабочек и, когда порыв ветерка иссяк, упали на песок.

– Ну ладно.

Ничего не происходило.

– Чего ты медлишь.

– Жду, пока они долетят сюда.

– Кто? – не понял Ретч.

– Не кто, а что.

На Ретча вдруг обрушился дождь из опавших лепестков яблочного цвета. Закрутился спиралью вокруг него, затем поток понес их дальше, перед нами вырисовался сначала белый контур, и вскоре в воздухе чуть трепетало яблоневое дерево.

– Нечестно, – заметил Ретч. – Это левитация!

– Это не левитация, – заметил я и заложил руки за голову, любуясь невесомым деревцем. – Просто здесь около сотни вихревых потоков… А вот это уже левитация.

Ретч с протестующим воплем полетел прямиком в дерево. С проклятьем шлепнулся на песок, и дерево с шелестом обрушилось белым потоком на него. Эрслайт звонко рассмеялся – Ретч поднялся весь облепленный лепестками и выплевывая их.

– Ну и чему ты учишь своего сына?! – возмутился он. – Он потеряет ко мне всякое уважение!

– Не, думаю. Я всегда уважал тебя, даже…

– Даже? – глаза Ретча подозрительно сузились, и синева их отдавала льдом.

– Даже после того инцидента с пожаром в библиотеке.

– Хм, что ж, это утешает…

– Что за пожар?

– Как-нибудь потом, – одновременно произнесли мы.

– Ну, пожалуйста! – взмолился Эрслайт.

– Будем считать, что Ретч когда-то не слишком удачно позанимался огненной магией, – едко отозвался я, бросив на колдуна насмешливый взгляд. – Ладно, продолжайте занятие.

Эрслайт взялся за песок. Но получалось у него так же. Я молча наблюдал. Ретч тоже, с весьма недовольной миной. Он сделал Эрслайту несколько замечаний, а потом едва сдержался, чтобы не дать ему подзатыльник, но, опомнился и настороженно глянул на меня.

– Помогает? – поинтересовался я на темном наречии, чтобы Эрслайт не понял.

Ретч смешался.

– Прости… Вообще-то не особо. Хотя иногда заставляет его задуматься. Но сейчас… Согласись, что это ведь довольно несложное упражнение.

С последним я согласился. Эрслайт еще некоторое время промучился, потом обратил на меня несчастный взгляд. А до меня дошло, почему у него такие трудности.

– Иди-ка сюда, – поманил я его к себе и усадил рядом. – Смежь веки. Что ты видишь?

– Ничего.

– Открой глаза – что ты видишь?

– Поляну…

– А если поподробнее?

– Траву, деревья, песчаную косу… Ретча.

– Ретч нам не нужен.

– Почему же? – с недовольством произнес Ретч.

– Закрой глаза, – произнес я, проигнорировав его слова. – А теперь представь все то же самое и что каждая песчинка превращается в мотылька. Теперь вспомни, как летают мотыльки. Представил?

– Да, – не совсем уверенно отозвался Эрслайт.

– Попробуй теперь в действительности.

– Но я не могу превращать песок в мотыльков.

– Тебе этого и не надо – только представить, что песчинки превращаются в них.

Песчинки дрогнули, поднялись от земли и несколько хаотично разлетелись во все стороны.

– Гм, – задумчиво протянул Ретч. – Не совсем то, но уже куда лучше, чем было.

– А ты умеешь превращать песчинки в бабочек? – спросил, заинтересовавшись Эрслайт.

Я с недоумением посмотрел на него.

– Нет, но это умеет делать твоя мать, разве ты не знаешь? – и тут же прижал его к себе, когда увидел выражение его лица.

Он попытался вырваться, но потом сдался и, не сдержавшись, разрыдался, словно вся накопившаяся боль, наконец, прорвалась наружу. Ретч неодобрительно покачал головой.

– Все позади, малыш, – прошептал я Эрслайту. – Ты должен простить ее…

– Я не могу… Почему ты простил?

– Я не смог разлюбить ее за эти годы, точно также как и тебя.

– Она предала тебя!

– Она всегда нравилась Скиту, – заметил я. – По крайней мере, они не стали мужем и женой.

– Едва не стали, – прошептал Эрслайт. – Они собирались, и если бы не Мерлинда…

Я в изумлении уставился на него.

– Ретч, оставь нас на пару минут.

– Хорошо, но я считаю, что Эрслайт сорвал занятие, – заметил он. – А значит, в следующий раз его будет ждать двойная нагрузка.

Эрслайт после этого строгого обещания совсем притих.

– Моя мать расстроила их свадьбу?

– Я, наверное, не должен говорить тебе, – произнес он едва слышно. – Я не хочу тебя расстраивать.

– Ну уж если проговорился, рассказывай до конца.

– Я не слышал всего, хотя говорили они долго. Но понял точно, что Мерлинда была уверена, что ты вернешься. В доказательство она показала ей кровный амулет.

– Хм, – я в сомнении нахмурился. – Неужели она все-таки сохранила один…

– После этого они отказались от этой идеи.

Когда вернулся Ретч, мы направились в обитель. В зал общего совета потоком вливались колдуны.

– Идите, я догоню вас, – я заметил кое-кого в толпе.

Два колдуна не спешили заходить в зал, стоя в сторонке и чуть беспокойно переговариваясь.

– Нордек, Балахир, – я подошел к ним.

– Милорд, – оба поклонились.

На лице Нордека написан только один вопрос. А во взгляде Балахира явно читалась досада вперемешку со страхом.

– Хочу, чтобы вы узнали об этом первыми, – я открыл перед ними серебренное Дерево.

Нордек охнул и в смятении воззрился на меня, не зная, что думать. Балахир же не сводил ошарашенного взгляда со знака власти.

– Его мне передал Игниферос. Думаю, не нужны комментарии, зачем он это сделал. Я предупредил вас.

– Милорд… – Нордек все еще растеряно смотрел меня.

– Мы обсудили с тобой этот вопрос много лет назад, – жестко заметил я и перевел взгляд на Балахира. – На вашем месте я бы пошел сейчас на Совет и внимательно бы послушал, что скажет Игниферос. Сколько вас? Если не считать тех милых детишек, которые сегодня утром угрожали Эрслайту.

Балахир побледнел и отступил.

– И я бы не стал на вашем месте пытаться убежать, – процедил я сквозь зубы. – Достану, где угодно.

– Что с нами будет? – Нордек задрожал.

– Ничего. После еще поговорим.

Я развернулся и направился в зал. Он был огромен, раскинувшийся полукругом под стеклянным куполом, так же как и малый зал Совета. В дальнем конце располагалось возвышение, где в линию стояли кресла – места для членов колдовского Совета. Все население обители уже собралось, до последнего ребенка. Я прошел к возвышению и остановился напротив Игнифероса. Он кивнул мне, поднялся с кресла, и в зале установилась тишина.