Текст книги "Нью-Орлеанская дева"
Автор книги: Ольга Дашкевич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)
Глава 5
– Такие дела, – тихо говорил Малик, перетирая бокалы, – они в этот раз устроили настоящую панику с этой Катриной… Я своих отправил из города. Ты же знаешь, плотины. Мы ниже уровня океана, а наши писаки уже три года талдычат мэру, что плотины не выдержат. Но денег на их укрепление все равно нет – все деньги пошли в Ирак. Может залить, Иван. Понимаешь?
– Ты уверен, что твои уехали? – язык у Ивана слегка заплетался: к этому времени все выпили уже не помню сколько, и пространство бара передо мной колыхалось, как в тумане. – Там такие пробки, что из города выбраться… про… проблематично.
– Эй, я хочу танцевать! – объявила Нэнси и начала слезать с табурета. Ее короткое белое платье немедленно задралось, но она этого даже не заметила. Глеб галантно подал ей руку, и Нэнси тяжело оперлась на нее. На каблуках она была выше него почти на голову.
Танцевать в баре было абсолютно негде, но Нэнси подняла над головой загорелые руки и закружилась на месте, едва не падая с высоких каблуков. Глеб толокся рядом, держась наготове во время особо рискованных пируэтов. По нему не было видно, что он пьян, и я позавидовала его стойкости к алкоголю. Сама я, испугавшись последствий, только пригубливала из бокала, и все равно умудрилась напиться. Жека не отходил от меня ни на шаг, он то пытался меня разговорить, то наигрывал на гитаре, – кстати, очень профессионально, – а вот Антон куда-то пропал, я поискала его глазами и неожиданно заметила, что толпа в баре значительно поредела: у стойки сидели только мы и еще какой-то черный, да в уголке на красном кожаном диване нежно ворковала парочка. Заметив мой взгляд, черный неожиданно подмигнул, сполз с табурета и развязно подошел к нам. Его длинные войлочные дреды занавешивали пол-лица, из-под них хитро посверкивали глаза.
– Травки?.. – спросил он приглушенным голосом. – У меня хорошая трава, вам понравится. И недорого.
Я помотала головой. Никогда не пробовала наркотиков, даже самых легких. По-моему, лучше уж алкоголь. Однако Жека кивнул и достал деньги.
– Давай.
– Эй, Керим! – Малик предостерегающе поднял руку. – Босс не терпит тут пушеров.
– Малик, – Керим заискивающе улыбнулся, – босса тут сейчас нет, а бизнес из бизнес…
– Не на нашей территории. Вали отсюда.
– Ухожу, ухожу, – глаза Керима на миг стали свинцовыми, как пули, но он тут же опять заулыбался и шепнул Жеке: – Выйдем.
Жека еле заметно кивнул. Керим развинченной походкой продефилировал к выходу, взлетел по ступеням и исчез. Следом за ним с дивана поднялась парочка и тоже выползла наверх, обнявшись и чуть пошатываясь. Наша компания осталась в одиночестве. Я хотела посмотреть, который час, но стрелки расплывались, и я плюнула на это дело. Наверное, было уже очень поздно. Окон в подвале не было, снаружи не доносилось никаких звуков, так что понять, наступила ли ночь, или, может, вообще утро, было невозможно.
– Я сейчас вернусь, – Жека склонился к моему уху, его пахнущее виски дыхание щекотало мне щеку. – Никуда не уходи.
Я и не собиралась. Вряд ли я смогла бы сейчас самостоятельно дойти даже до двери, не говоря уже о том, чтобы подняться по ступенькам. Нэнси устала кружиться и пьяно хихикала, положив голову на плечо Глеба. Для этого ей пришлось сильно нагнуться, но ее это, кажется, не смущало.
– Вер-р-рочка!.. Мы надра… лись! – сообщила она, на мгновение подняв голову и пытаясь отыскать меня глазами.
Я и без нее знала, что мы надрались. Иван клевал носом. Антона по-прежнему не было видно. Меня это беспокоило. Поэтому я сползла с табурета и сделала несколько неуверенных шагов вдоль стойки.
– Ты куда?.. – спросила Нэнси и икнула.
– В туалет.
– Я с то…бой.
Она поднялась, чуть не упала, дрыгнула одной ногой, потом другой, сбрасывая туфли, и пошлепала за мной босиком, не забыв, впрочем, прихватить сумочку.
– Барышни, вас проводить? – окликнул Глеб. Он по-прежнему выглядел трезвым, как стеклышко.
– Справимся… блин!.. – Нэнси качнуло, но она удержалась на ногах.
Туалеты прятались в дальнем конце бара, в маленьком тамбуре. Я посмотрела по сторонам – Антона не было.
Мы умылись, Нэнси поплескала водой на шею и грудь, задумчиво уставилась на себя в зеркало и сказала почти трезвым голосом:
– Вер, ты не знаешь, зачем я так наклюкалась?..
Я пожала плечами.
– А я зачем?.. Мы же хотели оторваться. Вот… отрываемся. Слушай, куда Антон подевался?
Нэнси хихикнула:
– А тебе этого красавчика Жеки мало, да? Надо же – он на меня вооб… вообще не смотрит. Ты заметила? Только на тебя.
Я поморщилась: у меня начинала болеть голова.
– Да ну его… У тебя таблетки от головы нет?
– Лучше коньяку. Пойдем, а то Иван попрется нас искать.
Она провела помадой по губам и взлохматила свои короткие волосы.
– Да не кисни ты, Вер… Никуда твой Тошка не ушел, здесь где-нибудь… Ему некуда – он сирота. Мне Иван сказал. С пятнадцати лет тут один выживает, мать умерла, а отца он никогда и не знал.
Сердце мое забилось, в горле возник сухой комок. У меня хорошее воображение, и я ясно представила одинокого мальчишку в Америке, пацана, которому некуда идти в чужой стране. Совсем-совсем одного, никому не нужного. Как же он жил?.. Мне внезапно стало очень важно узнать это: как он жил, кто ему помог, как он сумел удержаться на плаву – со своей ориентальной внешностью, со своим плохим зрением, со своей молчаливостью… Наверное, я действительно напилась.
Нэнси проницательно посмотрела на меня.
– Жалко детку?.. А сама Жеке глазки строила.
Мы вернулись в зал, и я сразу увидела Антона. Он стоял с Иваном и Маликом у дверей.
– Иди, Малик, – Иван похлопал напарника по плечу. – До утра еще времени куча, народу никого, чего тебе тут торчать? Езжай, проверь, уехали твои или нет. А мы запремся и покурим… проветрим потом, не бойся. Считай, я тебя подменил. Потом когда-нибудь ты меня подменишь. Если босс позвонит, я скажу, что я сегодня дежурю. Какая ему разница?
– Спасибо, Иван, – Малик хлопнул своей широкой крепкой ладонью по его подставленной руке. – Я волнуюсь, как там мои… У Бет могут схватки начаться. Ты только тут поосторожней с травкой. Мало ли, копы заглянут…
– Не волнуйся, бразер, – Иван широко улыбнулся. – Все будет о’кей.
Малик махнул нам на прощанье и ушел, на ходу доставая ключи от машины. Его блестящее черное лицо выглядело озабоченным и усталым.
– Девчонки! – Иван распахнул объятия и поймал нас с Нэнси в охапку. – Вот сейчас самое время оторваться на полную катушку. Мы одни! И вряд ли сюда кто-нибудь заявится – на улице дождище и ветер, вон Тошка выходил, весь промок.
Я украдкой взглянула на Антона. Его вымокшая майка прилипла к телу, загорелая кожа покрылась мурашками от кондиционера, и, на мой не слишком искушенный взгляд, это было очень сексуально.
– Там задувает, ага, – сказал он и поежился. – Стекла дребезжат. Пальмы гнутся. А тут морозильник. Я замерз. Надо выпить.
Он потер руками предплечья и, не обращая на меня никакого внимания, мягким кошачьим шагом направился к стойке. Я беспомощно посмотрела ему вслед.
– Вера?..
Жека, которого я даже не заметила, нависал надо мной, изящный, как Аполлон, слегка сдвинув прямые брови.
Я неловко высвободилась из объятий Ивана и молча села на красный кожаный диванчик под пальмой в кадке. Жека тут же опустился рядом и положил ладонь на мои пальцы. Мне стало невыносимо тоскливо. Я убрала руку и чуть отодвинулась. Если бы только могла, я немедленно ушла бы отсюда. Мне надоел этот бар до смерти. У стойки Глеб загадочно усмехался и прихлебывал виски, Иван нажимал кнопки джукбокса, выискивая подходящую мелодию, Нэнси лениво крутилась на вертящемся табурете. На Антона я старалась не смотреть.
– Я предлагаю всем выпить! – провозгласил Глеб, подгребая к себе поближе квадратную бутыль. – Жека, Верочка, что вы там уединились? Еще не время откалываться от коллектива…
– А я предлагаю всем покурить, – решительно объявил Иван. – Конечно, алкоголь с травой мешают только лохи, но мы-то кто? Лохи и есть. Идите все сюда: Тошка травку принес.
– Я тоже, – Жека похлопал себя по карману.
– У Керима покупал? – Иван покачал головой. – Можешь засунуть ее себе в известное место. У Керима дрянь, а не трава.
– Да нет, – Жека пожал плечами. – Он мне дал попробовать. У нас в Новосибе точно хуже – из Афгана везут.
– Ну, правильно. Он тебе дал попробовать нормальный джойнт. А продал потом дерьмо. Бизнес из бизнес… А Тошка к Баклажану смотался, он с ним вместе в школу ходил, Баклажан его не обманет.
– Ладно, – Жека упрямо сдвинул брови. – Сам буду курить. Вера, тебе свернуть?
Не знаю, зачем я согласилась. Я никогда раньше не пробовала травку. Самокрутка странно пахла, и вначале я ничего не почувствовала, кроме этого запаха. А потом… Жека вдруг начал расти, расти и вырос до неба. Мне пришлось запрокинуть голову, чтобы разглядеть где-то там, вверху его лицо, окутанное дымом. Длинная-предлинная рука потянулась ко мне, медленно, точно под водой, опустилась на мой затылок и стала вращать меня вместе с диваном…
Глава 6
Я проснулась от того, что моим пальцам было мокро. Не открывая глаз, я пошевелила пальцами. Вода. Вода плеснулась, когда я отдернула руку.
«Я уснула в ванне!» – пронеслась паническая мысль. Всю жизнь страшно боялась уснуть в ванной: когда я была маленькой, у нас пьяный сосед захлебнулся во сне. Кроме того, я вообще боюсь воды и совершенно не умею плавать. Слава богу, в ванне плавать не обязательно. С этой мыслью я резко села и открыла глаза.
Кругом была полная тьма.
Я зашарила руками, стараясь нащупать края ванны, но краев не было, под пальцами скользила гладкая кожа диванной обивки. Вспомнила: это диван. Я на нем сидела, когда… Все ясно. Мы все еще в баре, я покурила и отключилась, и меня оставили спать там же, где я сидела. Вода мне просто приснилась. Но кто выключил свет? И зачем?.. Я моргала, пытаясь различить хоть что-то в кромешной тьме, глаза должны были рано или поздно привыкнуть к ней, но они все не привыкали и не привыкали. В голове мелькнула дикая мысль, что я ослепла – мало ли, что за травку подсунул Жеке этот Керим… Перестань, – одернула я себя. – Просто в баре нет окон, поэтому сюда ниоткуда не проникает ни одного лучика света. Вот и все. Нужно включить свет. И нечего себя пугать. Решив встать и наощупь добраться до выключателя, я спустила с дивана ноги, и… ушла в воду по колено.
Вот тут мне стало так страшно, как не было никогда в жизни. Рывком вскинув ноги обратно на диван, я в ужасе замерла, прислушиваясь к собственному колотящемуся где-то в горле сердцу. Тьма и вода. Вода. Где все? Что произошло? Они меня бросили тут одну, в темноте!
Я заметалась. Вода была кругом, и она… прибывала. Заплескивалась на диван, подбираясь ко мне. Я встала на колени, давясь слезами и ужасом, и, собравшись с духом, отчаянно крикнула:
– Антон!.. Где ты?..
Сначала никто не откликнулся. Потом откуда-то послышалась возня, какое-то шевеление, плеск, бормотание, чертыхание, кто-то ахнул, я услышала, как тоненько вскрикнула Нэнси… Слава Богу, я не одна, они меня не бросили! Вода плеснула опять, громко, как будто в нее упало что-то тяжелое.
– Вера, я здесь. Я иду к тебе, не бойся.
Плеск приближался к дивану, кто-то брел ко мне.
– Вера, подай голос, я ничего не вижу…
– Свет! Включите кто-нибудь свет! – голос Нэнси звенел от страха. – Какой идиот вырубил электричество?
– Само вырубилось, – я узнала голос Глеба, он был странно спокоен, даже весел. – Во оторвались, да?.. Нас же затопило!.. Прикольно, братцы. Будет, что вспомнить. Иван, тут какие-нибудь свечи есть? Надо зажечь и осмотреться.
– Сейчас поищу, – пропыхтел Иван. – Ох, головааааа моя…
– А духотища… кондиционер сдох, что ли? А, ну да, электричество-то…
– Вода прибывает, – напряженно сказал Антон. Он был уже совсем близко от меня. – Вера, ты где?
– Я здесь, – я протянула руку и наткнулась на его горячее плечо. – Я на диване.
Он сразу обнял меня.
– Ты цела? Все в порядке? А где… Жека?
– Не знаю, – ответила я растерянно. – Я же ничего не помню!
– Совсем?
– Совсем.
Он легонько отстранил меня, продолжая держать одной рукой за плечи.
– Пипл, где Жека?
– Жека! Эй!..
– Может… он утонул?
– Он что, на полу спал?
– Кто его знает… Жека!.. Не видно же ничего… Иван, ты свечи нашел?
– Да что вы, с ума сошли! – Нэнси нервно засмеялась. – Неужели можно так обкуриться, чтоб не проснуться, когда вода заливает!..
– Запросто. У нас тут был одни… Так… свечи нашел, кажется. Эй, у кого зажигалка есть?
– У меня есть, – сказал Антон. – Сейчас, погоди.
– Не уходи, – пробормотала я жалобно. – Я боюсь.
Вода уже покрыла поверхность дивана, подол платья у меня промок, хотя я стояла на коленях.
– Пойдешь со мной? Не бойся. Держись за руку.
– Погоди, я разуюсь.
– Нет, не разувайся. Мало ли что тут на полу. Спускай ноги. Вот так. Не бойся, я тебя держу…
Я не видела Антона в темноте, не могла различить даже силуэта, но зато его рука была такой теплой, такой крепкой. Я боялась выпустить эту жесткую мокрую ладонь даже на мгновение. Мы побрели уже по бедра в воде – то есть, это мне было по бедра, Антону, наверное, все еще немного выше колена. Кажется, он все-таки что-то видел в этой тьме, потому что мы ни на что не наткнулись и благополучно добрались до стойки. Я стала шарить вокруг, нащупывая табурет, но Антон молча подхватил меня подмышки и посадил прямо на стойку. Теперь мои ноги не касались воды, и я вздохнула с некоторым облегчением, продолжая, однако, цепляться за руку своего спасителя.
– Вера, я хочу поискать Жеку, – сказал он твердо и осторожно высвободил пальцы. – Сиди тут и не двигайся, я найду его и вернусь. Иван, где ты?.. Вот зажигалка, возьми. Надеюсь, не отсырела.
Судя по легкому плеску, он отошел от стойки, и мне сразу стало невыносимо одиноко.
– Нэнси, – позвала я дрожащим голосом.
– Здесь я, – откликнулась Нэнси совсем близко. – Я на кушетке спала, в подсобке, но там теперь мокро… ты тут? Я на табурете, возле стойки. Протяни руку.
В нескольких шагах от меня вдруг вспыхнул огонек, осветив лицо Ивана. После кромешного мрака он показался таким ярким, что я на мгновение зажмурилась. Иван зажег толстую свечу, потом вторую, и к запаху воды, отдающей болтом, тут же примешался душный аромат каких-то благовоний.
– О, господи, – простонала Нэнси, – меня и так тошнит, а тут еще эта вонь…
– Кстати, да, – поддержал Глеб. – Надо отсюда выбираться, а то задохнемся. Кондиционер-то… ку-ку.
Я огляделась. В пламени свечей полузатопленный бар походил на кошмарный сон. Черная маслянистая вода угрожающе колыхалась. Мне показалось, что я вижу, как она поднимается – очень заметно, прямо на глазах. Посреди потопа чуть покачивалась жекина гитара без чехла. Глеб внимательно поглядел на воду и хмыкнул:
– Впрочем, я погорячился. Задохнуться мы не успеем… Иван, видишь?.. Поднимается, зараза. Черт, куда Жека-то подевался, все-таки? Жека!.. Эй! Ты где, подай голос!
– Мммм… – раздалось откуда-то из угла за кадушкой с пальмой. – Вы что, с ума посходили?.. Это что?.. Вода?.. Я же вам не клумба!..
– Во спать здоров, – восхищенно произнес Глеб. – Ирония судьбы, или с легким паром. Каждый год мы с друзьями ходим в баню… Жека, вставай, нас затопило.
– Свет включите, – мрачно произнес Жека, воздымаясь над волнами из полузатопленного кресла, в котором спал. – Что это вы при свечах? Романтика?.. А это… Вот блин! Моя гитара!..
Его лицо страдальчески исказилось, он бросился к своей драгоценной гитаре, не разбирая дороги.
– Антон, – позвала я, оглядываясь. – Тошка!.. Тош!.. Жека нашелся! Где ты?
– Антон! – звонко поддержала меня Нэнси. – Возвращайся!
Он появился из тамбура, где туалеты, и я невольно отметила, как сильно поднялась вода: он почти плыл.
– Как ты меня назвала? – он уселся на стойку рядом со мной, вода с него текла, и его черные глаза были очень близко, но стекла очков с отблеском горящей свечи все равно мешали видеть их выражение.
– Тебя так Иван зовет, – сказала я виновато. – Тебе не нравится?.. Я не буду…
– Мне нравится, – ответил он и чуть-чуть улыбнулся.
– Эй, нашли время, – раздраженно сказала Нэнси. – Иван, где ключи? Надо попробовать дверь открыть. Нас залило, но мы-то в подвале, а улица выше. Там столько воды не должно быть… Ливень, что ли? Ну, у вас и климат… Иван, твой босс теперь страховку получит?
– Если прорвало дамбу, – сказал Иван, хмурясь, – то…
Они с Антоном обменялись взглядами.
– То что? – Нэнси машинально подобрала ноги, которые заливала вода, и настороженно перевела глаза с одного на другого. – Иван, не дури, доставай ключи! И налей мне водички, я пить хочу.
– Кстати, о водичке, – Антон спрыгнул со стойки, оказался почти по грудь в воде, взял одну из свечей и побрел к подсобке. – Иван, у тебя тут минералка есть? Содовая, тоник, что угодно?..
– Есть, конечно. А ты думаешь…
– Думаю, – ответил Антон, не оборачиваясь. – Свет-то отключили. Могли и воду отключить. А если дамбу прорвало, воду из крана все равно пить нельзя.
Он скрылся в полузатопленной подсобке и вскоре вернулся с целой гроздью пластиковых бутылок с водой, выставил их на стойку и ушел назад.
Иван вертел в руке ключи от подвала. Я не понимала, почему он медлит. Вода прибыла уже настолько, что доходила до края стойки. Нэнси перелезла с табурета ко мне, и мы прижались друг к другу.
– Иван, – жалобно сказала Нэнси. – Ну, что такое? Иди открой, сколько можно тут в духоте сидеть? Ждешь, пока совсем затопит, поплавать захотел?
Иван нехотя спрыгнул в воду. Антон появился в дверях подсобки, в руках у него был пожарный топорик.
– Иван, – окликнул он друга. – Дверь.
– Ну да, – Иван кивнул.
– Ого, – сказал Глеб. – И что теперь?..
– Что – дверь?! – закричала Нэнси. – Что вы тут загадками разговариваете?..
– Дверь открывается внутрь, – Иван не смотрел на нас. – Если там потоп, нас смоет и по стенке размажет. Надо попробовать разобрать потолок – я знаю, где. Там раньше была лестница в верхний этаж, в магазин. Но, если потопа нет, а мы раскурочим пол в магазине, нас сразу заметут в полицию.
– Радио, – сказал вдруг Жека. – Здесь же должен быть какой-то приемник. На батарейках. Давайте включим и послушаем. И неплохо бы узнать, который час.
Иван поднес к свечке руку с часами.
– Стоят, – сказал он безнадежно. – А приемника тут нет. Кому он тут нужен…
– Вода прибывает, – напомнил Антон. Он стоял с топором в руке и смотрел на Ивана.
Жека бережно положил свою гитару на стойку и решительно сказал:
– Давай мне ключи, Иван. Я хорошо плаваю, если что. А вы пока начните на всякий случай разбирать потолок. Девочек… подстрахуйте.
– Эй, погоди! – Глеб легко спрыгнул со стойки, вода плеснула вокруг него, как оливковое масло. – Если что, ты один дверь не удержишь.
– И вдвоем не удержите, – хмуро сказал Антон. – Погодите, я попробую разобраться с потолком. Иван, покажи, где. Начнем стучать, если снаружи все нормально, сверху из магазина сразу орать начнут…
Иван положил на стойку ключи от подвала, они с Антоном скрылись в подсобке, и через пару минут оттуда донесся глухой стук: подвесной пластиковый потолок ломать было нетрудно.
Глава 7
Вода прибывала и прибывала. Мы с Нэнси уже стояли на стойке по щиколотку в воде, и я с ужасом думала, что, если придется спрыгнуть, меня скроет с головой. А я не умею плавать. К тому же, было невыносимо душно. У Нэнси на лбу блестели капли пота. Свечку она держала в руках, и та постепенно оплывала, догорая. Жека сидел на стойке, вертя на пальце кольцо с ключами, Глеб хмурился и поглядывал по сторонам.
– Курить хочется невыносимо. Что они там возятся? Пойти помочь?..
Иван с Антоном все еще стучали в подсобке, разбирая потолок. Над пластиком были, наверное, доски, которыми когда-то загородили проем, а выше должен был быть еще пол магазина… Хоть бы не ковролин, – подумала я. – Как его отдирать, он же приклеен, и еще гвоздиками пробит…
– Иван, – в голосе Нэнси явственно слышалась истерика. – Свечка гаснет!..
– Сейчас, – глухо ответил Иван. – Мы тут… Еще немного, Тошка… вон тот край… она сейчас оторвется, давай!..
Послышался треск отрываемых досок, но Нэнси уже пошла в разнос.
– Я больше не могу! – хрипло сказала она. Ее глаза блестели. – Я сейчас в обморок упаду.
Я и сама из последних сил боролась с волнами обморочного ужаса – подступающая вода, тьма, подвал, гроб, гроб!.. Потолок подвала, казалось, опускается нам на головы. Приступы клаустрофобии. Паника, отнимающая остатки разума и, главное, пожирающая воздух, которого становилось все меньше. Еще немного – и мы захлебнемся…
– Эй, – медленно сказал Глеб. – А ведь сегодня суббота. В магазине выходной. Так что, даже если снаружи все нормально, нашу возню никто не услышит…
– Я пошел, – Жека решительно спрыгнул в воду и сразу поплыл к выходу из подвала, держа ключи в зубах. Мы с проснувшейся надеждой следили, как он добрался до затопленных ступенек и уперся руками в потолок.
– Погоди!.. – Иван выглянул из подсобки, весь грязный и мокрый, присыпанный каким-то мелким мусором. – Тут не бывает выходных! Нас бы услышали! Не открывай! Дай я хоть девчонок…
Но было поздно. Жеке пришлось нырнуть, чтобы вставить ключ в замочную скважину, и он не слышал Ивана. Видимо, ему удалось повернуть ключ. Вода хлынула разом, так стремительно, что никто из нас не успел даже крикнуть. Нас с Нэнси швырнуло со стойки, посыпалось стекло, прямо на нас летели диван, кресло, пальма в кадке… Меня накрыло с головой, ударило о стенку, я лихорадочно барахталась, как попавший в водоворот жучок, пытаясь вынырнуть, чтобы глотнуть воздуха, но воздуха больше не было, нигде, кругом была тьма, подвал затопило до потолка, и я поняла, что сейчас утону… Нэнси меня спасла. Ее рука вцепилась в мои волосы и потащила куда-то. Я думаю, нам обеим просто повезло: вода, стремящаяся заполнить пространство, сама вынесла нас в открытую дверь подсобки и подтолкнула к пролому в потолке. Антон, стоявший на стремянке, был просто выбит водой наверх, как пробка, Ивана отбросило от двери, и он сумел выскочить следом за ним.
Когда поток принес нас к пролому, парни схватили сначала меня, потом Нэнси, и выволокли наверх. Там грязной воды было по пояс. Но зато светло – в широкие окна, не прикрытые жалюзи, просачивался дневной свет, хоть и сумрачный, но мне после мрака подвала он показался немыслимо ярким. Нэнси кашляла рядом. Мы обе дрожали, хотя было тепло, даже жарко, и очень душно, как в бане. Антон крепко держал меня, прижимая к себе. Я не видела его лица. Иван стоял у скрытого теперь водой пролома, и чего-то ждал.
– Ж-жека… – прокашляла Нэнси, стуча зубами. – И Глеб…
В это время в воде мелькнула голова. Иван стремительно нагнулся, вцепился в мокрые волосы и стал тянуть. Из воды показалось очумевшее лицо Глеба с вытаращенными глазами. Он сразу стал хватать воздух широко открытым ртом, почти не помогая Ивану вытянуть себя из пролома на твердый пол.
– Где Жека? – закричал Иван. – Ты его видел?..
Вопрос был глупый – там не было видно ничего, там был мрак, мрак, потеря ориентации, волна, поток, полная беспомощность и слепота…
Иван отпустил Глеба и горестно выругался.
Меня трясло все сильнее. Нэнси жалко скривила рот. Губы у нее были совсем белые. Глеб обвел нас глазами, зажмурился, несколько раз сильно вдохнул и выдохнул, потер лицо руками и хрипло произнес:
– Что же я его матери-то… что же я ей скажу…
Антон выпустил меня из рук, снял очки и сунул мне. Я увидела его глаза без очков – темные и без блеска, какие-то беззащитные, как глаза наказанного ребенка.
– Я нырну, – сказал он тихо. – Его еще можно…
– Нет! – закричала я так громко, что сама испугалась своего пронзительного голоса.
– Вера! – Нэнси схватила меня за руки.
Антон сделал два шага, глубоко вздохнул и ушел в пролом «солдатиком».
Я зарыдала. Всё, я больше не могла сдерживаться. Сил и так не было, только ужас, но теперь во мне вообще не осталось ничего человеческого. Мне хотелось выть и метаться. И я стала выть и метаться. Зачем он туда полез?! В том подвале невозможно было выжить! Невозможно кого-нибудь найти! Там было темно, темно, темно! Там страшная вода крутила обломки, там не было воздуха, там уже не было Жеки, только его труп!.. Труп.
Я внезапно замолчала и засунула в рот мокрый кулак. Жека погиб. Красавчик, гитарист, чья-то безумная любовь, гордость родителей, – умер вот так бездарно, в затопленном подвале, захлебнулся, как крыса. И Тошка сейчас тоже захлебнется. Потому что невозможно найти дорогу назад в этой страшной тьме. Невозможно. Невозможно. Невозможно.
Новая волна истерики неумолимо надвигалась на меня. Я набрала в легкие воздуха, чтобы закричать, завопить изо всех сил, но тут Нэнси размахнулась и так ударила меня по щеке, что я чуть не упала.
– Заткнись, – вымолвила она тихо. В ее синих глазах стояли слезы. – Заткнись, он вернется.
И он вернулся.
