Текст книги "Илартания. В объятиях сна (СИ)"
Автор книги: Ольга Арунд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)
Илартания. В объятиях сна
Глава 1
Ночную тишину комнаты разбил хриплый судорожный вздох. Пытаясь отдышаться, я рывком села и поднесла к глазам браслет, фокусируя взгляд на цифрах. Не страшно, всё не так страшно – показатели не скакнули вверх, и, облегченно опёршись о согнутые в коленях ноги, я тяжело вздохнула, ощущая себя мокрой и склизкой лягушкой.
Пока переодевалась, блуждающий взгляд, как и миллионы раз до этого, наткнулся на фотографию, слабо мерцающую на столе. Адри… В тот день меня приняли в один из лучших университетов страны и на зацикленной проекции он кружил меня в объятиях. Как сейчас помню, Адри узнал о том, что я прошла конкурс, первым и без лишних слов подхватил, смеясь и повторяя какая я умница.
– Клеверис, время.
Обновлённая совсем недавно, система управления домом высветила 3:03.
Прекрасно, просто прекрасно…
И вот я снова крадусь по подсвеченным ступеням лестницы, чувствуя как замедляется пульс и становится ровным дыхание. Потому что давно прошло то время, когда мне нужны были родители после очередного, вымораживающего все внутренности, кошмара. Вместо этого передо мной сейчас стояли задачи поважнее – не потревожить чуткий сон мамы, например.
И хотелось бы ещё немного поспать, но увы, стакан воды ничем мне не помог, так что перспектива провести ночь за учёбой становилась всё реальнее. Пусть даже это привычное для меня занятие, но от этого оно не становилось более приятным.
Додумать эту мысль я не успела – по глазам резанул яркий свет, заставляя зажмуриться на несколько долгих мгновений.
– Триш, это ты?
– Я, мама. – Эти обеспокоенные интонации я узнала бы в любом состоянии.
– У тебя снова началось это?! – Элиза Майерин и, по совместительству, моя мать трагически выделила «это» и встревоженно прижала руку к сердцу.
И я поняла, что сейчас буду врать, впрочем, как и много раз до этого. И меня совсем не радовало что, из-за постоянной практики, я становилась всё более убедительной.
Впервые столкнувшись с мамой ночью, такой же, как сегодня, у меня тряслись руки и водопадом струился по спине холодный пот. В голове же билась одна мысль: «Только бы не узнала! Только бы не узнала!». Тогда это выглядело именно так, сейчас мне хватило одного лишь мимолётного взгляда на зеркальную поверхность кухни. Просто чтобы убедиться – на лице не осталось признаков страха
– Всё в порядке, мам. – Наша кухня, вообще, чудо – глянцевые поверхности позволяли на раз контролировать мимику. – Стало душно и я спустилась попить.
– Всего лишь?
Мысленно взвыв, недобрым словом вспомнила брата, вечно пропадающего в командировках. Потому что в условиях отсутствия старшего ребёнка, вся родительская забота неподъёмным грузом легла на мои хрупкие плечи. Снова. Пусть бы лучше мама, как та же Нерия Глормар, предоставила дочь саму себе! Хотя там тоже палка о двух концах – Меди скоро сбежит из дома, в попытке скрыться от навязчивого желания любимой мамочки выдать замуж единственную дочь.
– Поверь мне, – улыбка вышла не настолько беззаботной, насколько планировалось, – жажда – весомый повод спуститься ночью за стаканом воды.
– Убедила! – с облегчением выдохнула мама, перестав в меня всматриваться, а взгляд небесно-голубых глаз перестал напоминать, придуманный ею же, медицинский сканер. – Прости, я всё ещё вздрагиваю от каждого шороха после истории с твоими кошмарами. Как хорошо, что всё давно закончилось!
И вот тут вздрогнула бы я, но маме захотелось меня обнять и пришлось сдержаться. Сцепив зубы, пережидая всплеск родительской нежности, мне удалось вполне себе искренне улыбнуться, когда она наконец решила вернуться в спальню. Пусть я люблю своих родителей, но в такие ночи с трудом переношу любые лишние прикосновения.
И я могла бы объяснить это маме, если бы забыла в кого превращалась эта милая, с виду, женщина со светлыми волосами и мягкими чертами лица, когда что-то угрожало её семье. Похвальное качество для любой женщины… если не быть при этом её дочерью. Причём дочерью с проблемами.
Понимая, что до звонка будильника остается всё меньше времени, я бросила бесполезные мысли и отправилась наверх, надеясь, что поспать всё-таки удастся.
Надежды не оправдались, но удивительно, что с утра я не чувствовала себя разбитой, хотя зеркало и пыталось убедить меня в обратном. Собираясь в университет, я не торопилась, слыша как внизу родители шутливо переругиваются, деля одну чашку кофе на двоих и вспоминая кто из них вчера забрал ключи от машины. Как хорошо, что занятия начинаются позже, чем их рабочий день! Иначе пришлось бы прятать красные, из-за бессонной ночи, глаза, которые ни одно средство не исправит, как бы производители не уверяли в обратном. Я точно знаю – перепробовала их все.
Мягко хлопнула дверь и еле слышно заурчал мотор автомобиля – не услышать, если не прислушиваться – позволяя мне расслабиться. Путь свободен.
Отвратная ноябрьская погода идеально подходила моему настроению – грязь, серость, противный влажный холод. Бр. И я ускорила шаг, только чтобы поскорее увидеть громаду Военного университета, возвышающегося над окружающими его зданиями. Поворот, и вот оно – место, даже спустя три года отзывающееся в груди согревающим теплом.
Каскады всех двадцати пяти этажей, белый с прожилками камень облицовки, пробегающий синими искрами охранный контур – ничего не изменилось с того дня, когда я нервной абитуриенткой скакала по дому, в панике выбирая направление. Твёрдо зная только одно – Военный университет имени Берингара Велтена – единственное место, где я хочу учиться.
Знакомый маршрут закончился широкой высокой лестницей. До сих пор помню трепетное чувство, которое возникло при первом моём подъёме по этим ступеням, и ни сложная сдача сессий, ни требовательные преподаватели не заставили меня пожалеть о своём выборе.
– Триш! – Меди трудно не заметить даже в гудящей, словно охранный контур, аудитории. Особенно, если она хочет быть заметной, и оставалось порадоваться, что она пришла раньше и успела занять нам приличные места.
Редкая удача. Очень редкая.
– Доброе утро!
Средний ряд, средние места, средние студентки, ни разу не стремящиеся в ряды отличников. Улыбнувшись, я присела рядом, бросив сумку на подставку.
– Привет! – отозвалась Меди, кокетливо поправив идеально уложенные локоны и успевая стрельнуть глазами в симпатичного брюнета с параллельного потока.
Меди, она же Медея Глормар – мечта мужской половины нашего учебного заведения. О ней грезили все, начиная с наивных застенчивых первокурсников и заканчивая разновозрастными преподавателями военной кафедры, к слову, все – заслуженные офицеры. Высокая, фигуристая с волосами светло-русого цвета, она умела себя подать и окружающие относились к ней соответственно.
Честное слово, после знакомства с Меди я окончательно убедилась, что красота это не дар природы, а настоящий талант. Её отец, Дерил Глормар, заместитель министра иностранных дел, холит и лелеет единственного ребёнка и совершенно ни в чём не может ей отказать. У Нерии в этом плане всё получше – вот уж кто приводит дочь в чувство и, пожалуй, ей стоило сказать спасибо хотя бы за то, что, не знающая слова «нет», подруга во всём чувствует меру.
Ну, почти во всём.
– Опять не спала? – То, что так или иначе удавалось скрыть от мамы, не спасло от придирчивого взгляда Меди. Скривившись, я не собиралась обсуждать эту тему, но кого здесь можно обмануть! Если она хотела о чём-то поговорить, нежелание собеседника не волновало её вовсе.
– Триш, так нельзя! – авторитетно заявила Меди, не смущаясь ни случившейся перед её фразой тишины, ни появившегося преподавателя – сурового пожилого майора, смотрящего на нас с недобрым прищуром.
– Извините, профессор! – Моя просительная улыбка не смягчила мужчину, но без ущерба для самолюбия позволила ему начать лекцию.
Упёртость – отличительная черта семейства Глормар, поэтому я чуть резче, чем необходимо одёрнула подругу, пользуясь тем, что в этой аудитории мы сидели почти вплотную.
– Не здесь и не сейчас, – быстро прошипела, пользуясь тем, что преподаватель повернулся к доске, и сразу обратила всё внимание на лекцию.
Грубо? Да, но, когда раз за разом, тебе говорят одно и тоже станешь не только огрызаться, дойдёт и до отчаянного бросания на стены, в попытке объяснить окружающим, что их советы достали тебя до печёнок.
– У меня была тяжёлая ночь, – спустя десять минут тишины произнесла я в пустоту, не отрывая взгляд от лектора, точно зная, что слова дойдут до адресата, – прости, я не хотела тебя обидеть.
Обижать действительно не хотела, но вот чтобы меня не донимали хотя бы до конца пары – очень даже.
– Иногда ты бываешь… – Меди возмущённо тряхнула копной волос, – слишком резкой!
Будешь тут резкой, если регулярно просыпаешься в холодном поту после очередного кошмара.
Казалось бы, что такого, ведь всем снятся страшные сны и ещё никто от этого не умер. Пока. Возможно, я стану первой, и это ни разу не беспочвенные страхи впечатлительной студентки на почве плохих сновидений.
Я отчётливо помню тот день, когда мне впервые приснился этот сон. И хотела бы забыть, но он обведён красным в календаре моей памяти…
До шестнадцатого дня рождения оставалось каких-то пара дней, и я порхала по дому в предвкушении праздника и поздравлений. А спать ложилась и вовсе в самом приподнятом настроении, в очередной раз напомнив родителям что хотела бы получить в подарок. Те таинственно улыбались в ответ, что для нормального ребёнка всегда самый добрый знак.
Я оказалась ненормальным. И, впервые в жизни закричав во сне, потеряла сознания на руках у примчавшейся мамы.
Родители закономерно списали всё на неокрепшую нервную систему, расшатанную приближающимся праздником. Я радовалась логичному и абсолютно не страшному объяснению больше них, только вот часто ли такое случается?..
Второй раз родители списали на случайность, но после третьего забили тревогу и понеслось… За последующие три года я побывала у врачей всех специализаций и даже в восстановительной капсуле полежать успела. В той, которая предназначена для того, чтобы ставить на ноги тяжелораненых. И не волновали больше никого ни мои уговоры, ни слабые попытки прекратить безумие.
Осознав масштабы бедствия, я полезла в сеть. Мне понадобилось полгода, чтобы убедить родителей – докторов медицинских наук, что я в порядке, а ночные кошмары закончились. Браслет на моей руке – отголосок тех времен. Стоило пульсу превысить допустимую норму и парный браслет на маминой руке взрывался звуком настолько противным, что поднял бы и мёртвого.
Мигнул таблер, оповещая о новом сообщении.
«Приём. Хочется верить, что так беседа получится более информативной».
Настырная. Принципиально не ответив, привычным движением смахнула оповещение, а усилием воли подавила улыбку, иначе от Меди меня не спасут даже электронные сообщения.
«Тебе не кажется, что всё это снится тебе не просто так?»
Мы уже обсудили всё тысячу раз и ничего из этого не вышло, но она из принципа не признаёт поражений, поэтому каждый раз мне приходится отвечать на одни и те же вопросы.
«Триш, это наверняка что-то значит! Как только поймёшь что именно, дурацкие кошмары закончатся».
Знак свыше, не иначе.
Я продолжала конспектировать лекцию и, в конце концов, на меня перестали ворохом обрушиваться сообщения. Меди сдалась? Как же! Я слишком хорошо её знаю, чтобы в это поверить, а, значит, допросу быть.
Но сейчас, выбросив из головы всё лишнее, я погрузилась в историю мира, курс, который нам читали в начале каждого учебного года.
Чуть более пятиста лет назад нашего материка не существовало, а земной шар выглядел совершенно иначе – пять материков и двести пятьдесят одна страна, с населением общей численностью чуть больше семи с половиной миллиардов. Естественно, такое количество народа, все со своей культурой, языком и представлениями о нуждах людей, не в состоянии были договориться между собой.
Поэтому в две тысячи сто тринадцатом году в мире и произошла экологическая катастрофа, результатом которой стало кардинальное смещение материков. Африка, сдвинувшись в сторону Северной Америки, соединила этот материк с чуть развернувшейся на юг Евразией. Южная Америка целиком ушла под воду, прихватив за компанию почти половину Африки, а Австралия примкнула к бывшему Китаю.
Как вспомню вводный урок после поступления, становится страшно – нам включали видео, схематично показывающее что произошло, и доходчиво объясняли причины и следствия сдвига тектонических плит. И это очень впечатляет.
После выжила одна седьмая и это жутко. Даже обучающий материал вызывает дрожь, а что испытали выжившие… Впрочем, поступившим на военный факультет показывали совсем другие фото и видео, ведь старые спутники продолжали работать и, запечатлев происходящее для потомков. Адри и всему его курсу дали выходной после той памятной лекции и, вспоминая, в каком состоянии он пришёл домой, я понимаю, что не хочу этого видеть.
Восстановление относительного мира далось с большим трудом. Слишком много отличий было у разных народов того времени. Непохожие друг на друга и внешностью, и устоями первые десятилетия они старались не контактировать, выживая на территориях своих бывших государств, до тех пор, пока объединение не стало необходимостью. Они хотели выжить.
И от каждого народа был выдвинут представитель, вошедший в Большой совет.
Самый первый совет состоял из ста двадцати пяти представителей, которые невероятным трудом, помня об ошибках прошлого, смогли прийти к единому мнению. Постепенно образовывались союзы, страны объединялись, сократив количество людей в совете до пятидесяти. Прошло ещё столетие, оставив в совете лишь семнадцать человек и именно тогда настало время расцвета.
Забылись, наконец, вражда и распри, страны делились технологиями и научными достижениями, понимая, что только в объединении – сила. И только благодаря мудрости того совета удалось увеличить продолжительность жизни, увеличив её вдвое. Сейчас долгожителями называли тех, кто доживал до двухсот пятидесяти в противовес ста годам, отмеренным нашим предкам при самом благоприятном раскладе.
Звонок на перерыв вывел меня из лёгкого транса и заставил вернуться в настоящее. Настоящее смотрело на меня, горящими решимостью, зелёными глазами подруги.
– Я о тебе забочусь!
– Меди, – я со стоном уронила голову на руки, – ты меня когда-нибудь доконаешь!
– Это невозможно, потому что ты бесчувственное и бессердечное существо с отсутствующей совестью. – И столько немого укора во всей её позе, что я против воли рассмеялась и, приобняв, положила голову ей на плечо.
– Пожалуйста, давай не будем больше об этом! – Не уверена, что умильная рожица её разжалобит, но попробовать стоит. – Вряд ли мы додумаемся до чего-нибудь, что не смогли придумать светила медицины.
Её долгое молчание послужило не очень хорошим признаком и мне пришлось поднять голову, чтобы в ту же секунду почувствовать себя неблагодарной.
– Меди… – я не знала что сказать, чтобы убрать это сосредоточенно-обеспокоенное выражение, которое делало Меди старше и серьёзнее.
– Триш, не знаю, заметила ли ты, – она тщательно подбирала слова, не отводя взгляда от сцепленных рук, – но эти твои сны… Они стали чаще.
– Я заметила.
Слов не было. Я понимала, что нужно успокоить Меди, но кто бы меня успокоил!
Глава 2
Профессор вернулся секунда в секунду и с порога возобновил лекцию, не давая студентам времени опомниться. Всё-таки звание профильного военного университета заставляет соответствовать, потому и дисциплина железная.
Сегодня мы разбирали одну из ключевых битв в войне с аргатинами и я невольно вспоминала с чего всё вообще началось…
Конечно, период расцвета не мог длиться вечно, в чём главы стран убедились очень быстро. Тогда, когда прогремело начало настоящей кровопролитной войны, что в условиях демографического кризиса оказалось убийственным.
По началу к враждебным лозунгам восточных соседей относились довольно скептически о чём позднее пожалели, но раскаиваться было некогда. Пришлось в срочном порядке собирать и укреплять военную мощь, потому как аргатины, пока их не воспринимали всерьёз, руководствуясь собственной философией, напали на несколько ближайших городов, расположенных почти на границе с Аргатом, своей родиной. Всё это произошло не так давно – около пятидесяти лет назад и свидетелей тех событий осталось предостаточно.
Воинственные соседи отвергали саму идею перемирия или компромисса, что только осложняло переговоры. Аргатины, воспитанные в духе древних восточных трактатов об искусстве ведения войны, не знали поражения. Даже в плен удавалось захватить считанные единицы – стоило им понять, что победить не получится, они перерезали себе горло. Для нашего мира жестокость и варварство соседей обернулось настоящим кошмаром, ведь последние столетия мы бросали все силы на то, чтобы развить науку, медицину и искусство, но никак не военные технологии.
Переломным моментом стало появление на арене Воланда Вагнера.
Впервые он проявил себя в сражении около города Пнетра в качестве командира одного из боевых подразделений и нагло вырвал победу у, обезумевших от безнаказанности, аргатинов.
Именно он прошёл весь материк, отвоёвывая у зарвавшихся врагов наши территории, дошёл до границы с Аргатом, но не остановился на этом и завоевал большую часть восточных территорий. За это время количество преданных ему людей увеличилось с пятидесяти до двух тысяч. И ему удалось то, что не могли сделать все наши военные умы за годы войны – аргатины дрогнули. Кто-то сбежал и затаился, но большинство предпочли подписать мировую, понимая, что в противном случае они остануться не только без жизни, но и без государства.
После этого количество представителей в Совете сократилось до семи, но не это до сих пор потрясало воображение людей.
Война с аргатинами закончилась двадцать второго июня две тысячи пятьсот девяносто девятого года.
В две тысячи шестьсот первом году Воланд Вагнер становится мэром одного небольшого городка, за короткое время сделав его одним из самых преуспевающих в стране.
Две тысячи шестьсот седьмой знаменуется его назначением в заместители главы Министерства обороны, по сути, возникшего во время войны.
В две тысячи шестьсот восьмом Воланд Вагнер заменяет своего начальника на престижной должности.
А в две тысячи шестьсот десятом становится одним из советников Берингара Велтена, предыдущего президента Илартании.
Стоит ли продолжать, если и так понятно чем всё могло закончиться?
Воланд Вагнер стал президентом Илартании в две тысячи шестьсот двенадцатом году. Надо заметить, самым молодым президентом в истории страны, поскольку на момент вступления в должность ему было всего тридцать пять лет.
Мелодичный перезвон послужил окончанием лекции.
– Ну всё, – Меди скривилась и её лицо приняло страдальческое выражение, – теперь к маньяку?
– Он не маньяк, – вступилась я за профессора.
– Триш, может ну его, а? – безнадёжно обронила она, понимая, что идти всё равно придётся.
Три прогула без уважительной причины и тебя на две недели отстраняли от лекций, а здесь это смерти подобно. В наши головы каждый день вливали такой поток информации, что после отстранения пришлось бы ещё месяц-полтора не отрывать взгляда от таблера, забыв не только про отдых, но и про еду и сон.
Через полтора часа кое-как выползая из тренировочного зала, я благодарила ректора за указ, которым он запретил проводить занятия физподготовкой на улице если температура воздуха опускалась ниже двух градусов. За окном завывал ветер, хлестал ветками по окнам зала и бросал в открытые окна капли дождя вперемешку со снегом.
– Хочу есть, – простонала Меди на подходе к столовой.
У меня от запахов еды тоже поднял голову аппетит, а организм требовал восполнить только что потраченные калории.
– Надеюсь, Саша заняла нам столик.
Просторный светлый зал встретил нас гомоном студентов и одуряющими ароматами. Путь к столику, который мы обычно занимали на троих, оказался длиннее, чем ожидалось – нас постоянно окликали для того, чтобы поздороваться или поделиться последними сплетнями.
– Долго вы, – без тени неудовольствия произнесла Саша, оторвав взгляд от таблера.
– Физподготовка, – вся скорбь мира при этом сосредоточилась на лице Меди, однако, это не помешало ей резво подтянуть свой поднос. – Саша, ты чудо!
Трудно было не согласится, глядя на огромную очередь, выстроившуюся к раздаче, которую мы избежали благодаря ей.
Александра Реинхилд, наша третья подруга и превосходный политолог в будущем. Невысокая хрупкая шатенка с миловидным лицом, большими глазами и губками бантиком больше похожа на куклу, но Саша откровенно плевала на мнение окружающих. Став единственной девушкой на курсе, она заставила преподавателей, в самом начале не принимающих ее всерьёз, к третьему курсу на неё едва ли не молиться.
– Сочувствую, – Саша ободряюще улыбнулась нам, – Дюплер сильно третировал?
– Ты же знаешь, он не умеет обходиться полумерами, – я чувствовала, как с каждой минутой уходит напряжение из дрожащих ног.
– Не понимаю, – присоединилась к разговору Меди, – зачем нам четыре часа в неделю физподготовка? Мы учимся не на военном!
– Для общего развития, наверное, – пожала плечами Саша. – Зато ты не теряешь форму и поддерживаешь фигуру в тонусе.
– Поддерживаю фигуру в тонусе я в фитнесе, а на занятиях здесь больше калечусь!
– Не преувеличивай, Меди, не так всё и плохо…
История нашей дружбы не оригинальна – мы учились вместе. Слишком разные мы неожиданно для окружающих и самих себя стали самыми близкими подругами ведь каждый нашёл в нашей дружбе что-то своё. Меди устала от лицемерия и споры с Сашей стали для неё необходимостью, я просто радовалась появлению подруг, которых до этого у меня не водилось, ну а наша умница избавилась от своего вечного одиночества.
Я отстранённо наблюдала за окружающими, зная, что подруги угомонятся только тогда, когда им надоест спорить. Заметив знакомое лицо, приветливо улыбнулась, наблюдая как Адалард покинул своих друзей и неторопливо приблизился к нашему столику.
– Привет, Триш, – он поцеловал меня в щёку и присел рядом на корточки.
– Привет, Дал! Рада тебя видеть!
– Взаимно. – С его лучезарной улыбкой можно запросто рекламировать зубные клиники. – Что они на этот раз не поделили? – он кивнул на подруг.
– Дюплера. Лучше скажи куда ты пропал на две недели?
– Нас отправляли на практику. Ты же знаешь, президент взял наш универ под крыло и тех, кто учится на профильных военных специальностях стали регулярно гонять на полигоны, – Дал смешно сморщился и добавил, явно пародируя кого-то из офицеров: – Дабы продемонстрировать все прелести будущей профессии.
– Ого, – кураторство президента не впечатлило, учитывая его военное прошлое, а вот практики… Адри впервые попал на действующий полигон после выпуска и распределения в часть. – Я и понятия не имела, как-то это прошло мимо меня. Нас изменения вроде как не коснулись.
– То ли ещё будет, – мрачно хмыкнул Дал. – Если интересно, спроси у брата, он в красках распишет что ждёт наш любимый университет и военный факультет в частности.
– Легко сказать, – я попыталась вспомнить когда в последний раз видела Адриана, – он из командировок не вылезает, а если и появится на пару дней, то всё это время спит.
– Слушай, Триш, а Адри не собирается бросать свою супер важную и дико опасную работу? – неожиданно включилась в разговор Меди и получила от Дала хитрый взгляд. – Кстати, привет.
– Привет, – не остался в долгу он, поздоровался с Сашей и обратил всё внимание на меня, – ладно, Триш, я побежал. Если что, на связи! – бросил он напоследок, снова поцеловал меня и вернулся к своим.
– Три-иш, – подруги хитро переглянулись и дружно уставились на меня.
– Ой, да прекратите вы, – это было второй осточертевшей мне темой, кроме кошмаров, по поводу которой они могли рассуждать бесконечно, – каждый раз, как Дал появляется в нашей тесной компании, я слышу одно и то же!
– Ты дальше своего носа не видишь, – Меди облокотилась локтями на стол, перегнулась ко мне и заговорщицки добавила: – Он лучший друг твоего брата и обоснованно опасается получить нагоняй, а в исполнении Адриана это должно быть очень впечатляюще.
– Глупости всё это, – тяжело вздохнула и, игнорируя многозначительные переглядывания Саши и Меди, отстранённым взором обвела столовую.
Моя личная жизнь не то чтобы не складывалась, но и хвастать было особо нечем. Дальше одного-двух свиданий дело не шло и, может, дело во мне, я просто не давала парням шанса, а может в моих странных снах… Стоило мне настроиться на нечто большее, чем пара невинных поцелуев, как я снова проваливалась в изматывающее сновидение и всё остальное сразу уходило на дальний план.
Защитная реакция психики? Возможно, только откуда бы ей взяться, если ни насилию, ни грубости, ни жестокому обращению я в жизни не подвергалась, да и психологи все как один твердили, что с головой у меня всё в порядке. В относительном, конечно.
Какие-то старания в области сводничества прилагал и Адри, мой любимый и единственный старший брат. Военные факультеты они такие, на весь поток количество студенток едва ли достигает пяти процентов от общего числа и лет с тринадцати я ежедневно наблюдала толпы красивых, спортивных, умных и заслуживающих доверия парней. К лучезарным улыбкам которых через несколько месяцев у меня выработался стойкий иммунитет.
Уверена, даже будь я страшной, как смерть, кто-нибудь всё равно обратил бы внимание, а в моём случае с каждым годом взгляды некоторых из них становились всё пристальнее, а улыбки всё шире. Стоило мне закончить школу, как на следующий же день меня пригласили на свидание. Не знаю как они выясняли отношения в своей тесной мужской компании, но попытавших со мной счастье было несколько. Последним был Кейсер и свидание с ним мало отличалось от других – мы гуляли, болтали и смеялись, а перед тем как отпустить меня домой он попросил разрешения меня поцеловать.
– Всё в порядке? – было первым, что спросил Адри, стоило мне переступить порог дома.
– Всё отлично. – Вместо того, чтобы отсыпаться, пока была возможность, он сидел и ждал когда я приду. И это притом, что моего ухажёра он знал как облупленного, а родители уже давно спали. – Кейсер хороший парень.
– Но?
– Адри, твои друзья мне нравятся, честно, – приложив руку к сердцу, искренне призналась я, – но исключительно как друзья. Я ведь помню как вы меня в школу провожали!
Ответом мне стал весёлый смех и поцелуй в макушку, а я поняла, что поползновения друзей напрягали брата больше, чем он старался мне показать.
Адалард был единственным, кто смог стать мне другом, хотя подружки были уверены, что он надеется на большее. Он младше Адриана на три года и сейчас заканчивал университет, уже зная, куда подастся дальше. Семья Дала жила в доме напротив и, несмотря на разницу в возрасте, они с Адри стали друг для друга практически братьями. И я точно знала, что брат предлагал другу место в своём подразделении, но тот отказался.
– Девчонки, – громкий восклик Меди помимо нашего внимания привлёк и взгляды с соседних столиков, – у меня же для вас потрясающие новости!
По загоревшимся глазам Меди я поняла, что случилось что-то совсем за гранью, но она демонстративно выдержала интригующую паузу, и только после этого продолжила:
– У меня есть три билета в Эркахалон. Идёте?
– Да ладно?!
– Серьёзно? – в один голос не поверили мы.
– Серьёзней некуда, – весело подтвердила Меди и пояснила: – вы же знаете, родители любят светские мероприятия и всегда таскают меня с собой, в надежде пристроить в чьи-нибудь солидные и финансово обеспеченные руки… Ну так вот, послезавтра у Эркахалона какая-то особая дата, юбилей что ли, я не вдавалась в подробности. – Она насмешливо закатила глаза. – Дальше идёт бла-бла-бла про то, как у моих наложились Эркахалон на годовщину и вот результат. Выбрасывать билеты ни у кого рука не поднялась бы, учитывая сколько стоило это удовольствие и тут на помощь пришёл кто? – Меди с намёком смотрела на нас. – Правильно, любимая дочка. У которой, к тому же, есть две замечательные подруги, с которыми можно скоротать вечер без ущерба для родительских нервов. В общем, они пообещали организовать нам шоппинг и транспорт, при необходимости договориться с вашими родителями только чтобы вы согласились составить мне компанию. Кто молодец? Я – молодец.
Меди окинула нас торжествующим взглядом и рассмеялась:
– Видели бы вы выражение своих лиц!
– У меня нет слов, – честно призналась я.
До объединения материков люди ходили в театры и кино, после выжившим долгое время было откровенно не до этого, но без искусства полноценная жизнь невозможна и Совет семи занялся этим вопросом. С применением современных технологий им удалось создать нечто по-настоящему невероятное и каждому городу было предписано построить как минимум один такой театр. К счастью, именно у нас находился лучший в стране – Эркахалон – место встреч самых известных людей столицы.
Наблюдая, как мы с Сашей переглядываемся, подруга не выдержала:
– Соглашайтесь! Когда вы ещё сможете полюбоваться на сильных мира сего?!
– Хорошо, – решилась Саша, – в конце концов, такой шанс выпадает не каждый день. Триана?
– Без меня вы опять поругаетесь, – я деланно безразлично пожала плечами, с трудом сдерживая улыбку.
– Отлично! – громко хлопнула ладонью по столу Меди. – Тогда после занятий ко мне, будем делать из вас светских львиц!
