Текст книги "Невеста с Туманных островов (СИ)"
Автор книги: Ольга Булгакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)
Глава 3
Неспешные прогулки по утрам постепенно вошли в привычку, приятные беседы, когда маг помогал хозяйке готовить ужин, доставляли удовольствие обоим. Девушка принимала и яркие полевые цветы, и конфеты, которые Лаэрту посчастливилось найти в городке. Райнделл с радостью отмечал, что она постепенно перестала сторониться его, открывалась, как едва начавший распускаться цветок лотоса. Опасливо, неуверенно позволяла мужчине заглянуть в свой мир.
Лаэрт очень боялся ошибиться, но чувствовал, что нравится Рэне. Об этом говорили ее взгляды, слова, румянец и смущение, если магистр замечал, что девушка за ним наблюдает. Он искал возможности, ждал благоприятного момента, хотел признаться в своих чувствах. Еще маг опасался торопить Рэну, напугать ее, но волновался из-за того, что до конца отпуска оставалась всего неделя. Так и не услышав от Лаэрта никаких определенных слов, девушка могла подумать, что стала для него всего лишь развлечением на время отпуска. Этого Райнделл страшился даже больше, чем невзаимности.
До отъезда оставалось три дня. На утренней прогулке Рэна указывала путь и вела спутника вверх по течению ручья. Лаэрт мечтал о том, чтобы девушка оступилась на еще влажных от росы камнях и упала в его заботливые руки. Правда, за эти же мысли маг себя почти презирал.
Не догадываясь о его душевных терзаниях, Рэна уверенно шла по берегу в горку и говорила о недавно прочитанной книге. Час спустя они добрались до большого дерева, упавшего рядом с руслом.
– Дошли, – радостно сказала девушка, осторожно подкрадываясь к веткам, нависающим над самым ручьем.
– Постой-постой, зачем ты туда лезешь? Держись крепче! – выпалил Лаэрт, распахнув руки, чтобы вовремя поймать ее, если Рэна вдруг оступится.
– За ловушками, – бросила она и, окунув руку в воду, вытянула на поверхность толстую веревку. Осторожно отступив назад, передала ее мужчине. – Тяни осторожно.
Он послушался. Веревка шла тяжело, чувствовалось, как что-то бьется по каменистому дну. Если бы не узлы, мокрая пенька все время выскальзывала бы из онемевших от холода рук.
Вскоре на поверхности показалась первая ловушка. Довольная Рэна вытащила оттуда крупную форель и велела Лаэрту тянуть дальше.
– Там еще три ловушки, – радостно улыбаясь, сказала она.
Встретившись с ней взглядом, маг не выдержал.
– Мне кажется, сегодня ты согласилась пойти со мной только из-за рыбы.
– Не только, – девушка отрицательно покачала головой. Райнделл почти воспрянул духом, но тут же был возвращен на землю следующей фразой: – Мне еще очень нравится этот ручей.
Ни лучезарная и немного лукавая улыбка Рэны, ни знатный улов не примирили Лаэрта с тем, что на его очевидных чувствах сыграли и просто использовали в качестве добытчика, исполнителя неприятной работы. Он так обиделся, что даже не спросил, зачем девушка достала из заплечной сумки масляную лампу и зажгла ее.
– Садись, – пригласила Рэна, широким жестом указав на большую ветку поваленного дерева.
Маг, потирая заледеневшие от холодной воды руки, молча сел. Девушка поставила рядом лампу и ласково взяла Лаэрта за руку, заключила его пальцы в свои горячие ладони.
– Ты совсем замерз, – прошептала она, глядя ему в глаза.
Он обнял ее другой рукой, прижал к себе и поцеловал. Девушка ответила робко, неумело. И это пьянило ничуть не меньше того факта, что она не оттолкнула, не вывернулась из его объятий.
– Я люблю тебя, – выдохнул он, вновь встретившись взглядом с Рэной.
В ее черных глазах блеснули слезы. Она отшатнулась от мужчины и несколько долгих мгновений молча смотрела на него, все еще сжимая в руках его холодные пальцы.
– Прости, – прошептала Рэна.
Выпустив его руку, смахнула слезы и побежала вниз по течению.
– Рэна! Рэна!
Лаэрт вскочил, кричал вслед, но она не отзывалась. Даже не поворачивалась, пока не скрылась за высокими кустами и не пропала из виду.
Маг тяжело опустился на ствол дерева. Никогда прежде ему не приходила в голову мысль, что девушка может так отреагировать на признание. Поворот его просто ошеломил и лишил сил. Собраться с мыслями не получалось. Придумать разумное объяснение произошедшему – тоже.
Райнделл бездумно грел руки о лампу и не чувствовал ничего. Ни гнева, ни боли, ни даже удивления. Он был совершенно опустошен.
Сырость от ствола постепенно проникла под одежду и стала раздражать. Лаэрт встал, погасил уже ненужный светильник, положил его в сумку поверх рыбы и побрел к дому. Там он бесстрастно зашел на кухню, вывалил улов в большой таз и вышел.
Проходя по дорожке мимо кабинета Рэны, не удержался и заглянул внутрь. Девушка была там. Она сидела у стола, стоящего боком к окну, и плакала, уронив голову на руки. Перед Рэной крутился зоотроп – игрушка, придуманная в Хаймире. Только этот был магический, и над вращающимся цилиндром с картинками к далеким, затянутым туманом островам плыл объемный кораблик.
Лаэрт, слышавший всхлипывания девушки, отошел от окна и вернулся к себе во флигель. Ни утешать, ни узнавать, существует ли связь между ее поведением и магической игрушкой, у Райнделла не было ни малейшего желания.
На ужин он решил не идти, днем заглянул к Сорвису и сказал, что приготовит себе сам.
– Тогда и меня накорми, – хмуро ответил приятель. – Рэна закрылась у себя. Сказала, что заболела.
Маг промолчал, отвел глаза.
– Мне нужно о чем-то знать? – внимательно рассматривая его, спросил хозяин.
– Только о том, что я признался ей, а она попросила прощения и убежала, – бесцветно ответил Лаэрт. – Вряд ли это можно назвать болезнью. Она просто не хочет меня видеть.
– Я был уверен, что ты ей нравишься, – задумчиво пробормотал приятель. – Странно...
Он потер подбородок, нахмурился. Лаэрт молчал.
– Я видел, вы рыбу принесли, – прервал паузу Сорвис. – Пойдем, приготовим. Жаль будет, если пропадет по жаре.
Магистр удивленно улыбнулся, услышав такое приземленное и практичное предложение.
– Ты странно утешаешь друга с разбитым сердцем, – хмыкнул он.
– Во-первых, страдать на пустой желудок лекари не советуют, – усмехнулся часовщик. – Во-вторых, продукт жаль. В-третьих, выпустишь пар, пока будешь рыбу чистить.
– У меня нет пара, – пожал плечами Лаэрт.
– От тебя убежала девушка, в которую ты влюбился, и ты не злишься? – недоверчиво уточнил собеседник. Райнделл отрицательно покачал головой. – Бездушным человеком с каменным сердцем никто тебя не назовет. Значит, временное спокойствие говорит только об одном. Когда волна гнева придет, она будет разрушительной. А я не хочу, чтобы ты наломал дров. Так что иди чистить рыбу. Хоть немного погасишь.
В кастрюльке побулькивала молодая картошка, в духовке доходила форель на луковой подушке и под сметано-сырным соусом. Шла вторая бутылка белого вина, раскрепощавшая точно настолько, чтобы разговор был в равной степени откровенным и осмысленным.
– Смешно, в самом деле, – сделав долгий глоток, сказал Лаэрт. – Я ведь влюбился, как мальчишка. Никогда прежде такого не испытывал...
– Это заметно, – кивнул Сорвис, пыхнув трубкой. – Может, для нее это было слишком быстрое развитие событий? Ты же видишь, она девушка замкнутая, тихая. С людьми общается мало. За год, что здесь провела, ни с кем не сдружилась. Даже на рынок за продуктами я всегда сам хожу.
– Думаешь, я все же напугал ее поспешностью? – ткнув вилкой картофелину, спросил маг.
Собеседник пожал плечами и не ответил.
– Она голодная, наверно, – нарушил затянувшееся молчание Лаэрт.
– Наверно, – согласился Сорвис, бросив взгляд в сторону лестницы на второй этаж.
– Отнеси ей ужин, – положив на тарелку кусок рыбы и несколько молодых картофелинок, велел маг. – И передай, что я даже не сержусь на нее. Не стоит портить последние дни запертой дверью. Мы оба этого не заслуживаем. И передай еще, что если она не захочет разговаривать о случившемся, я тоже не стану.
– Но как ты предполагаешь дальше с ней общаться? – удивился хозяин.
– Вежливо, спокойно и так же по-дружески, как и до того, – пожал плечами алхимик. – Я не стану устраивать скандал, если ты об этом. Попроси ее подумать. Надеюсь, она сможет поддерживать общение на таком уровне оставшиеся два дня.
– Смотрю на тебя и понять не могу, – часовщик хмурился и вглядывался в лицо друга. – Это такая игра, коварный план соблазнения? Или ты в самом деле настолько влюбился, что способен простить ей даже такую выходку?
– У меня нет плана, – покачал головой Лаэрт. – Ты отнеси тарелку наверх. Остынет ведь.
– Удивительная штука жизнь, – пробормотал Реваль, вставая. – Кто бы мог подумать, что тебя так зацепит? На вид сердцеед сердцеедом...
Магистр не стал возражать.
Третья распитая бутылка не прошла даром. Едва добравшись до постели, алхимик заснул, а на утро отсчитывал капли от головной боли. Но думал, что попойка того стоила, ведь хоть этой ночью магу не снилась черноглазая красавица.
К немалому удивлению Лаэрта, на следующий день Рэна вышла из своих комнат, приготовила завтрак и даже не ушла, когда в столовую вошел гость. Утреннее приветствие прозвучало тихо, как дождевые капли в высокой траве. Но прозвучало, что Лаэрт считал добрым знаком.
Разговор за столом не ладился, неловкие попытки Сорвиса обсудить скорый отъезд мага казались вымученными, слова – казенными и протокольными. За завтраком Рэна не поднимала глаз на мужчин и была необычайно тиха. Райнделл думал, что новая встреча с девушкой разбудит хоть какие-то чувства и не ошибся. Правда, вместо раздражения и злости, которых откровенно побаивался часовщик, вид смущенной, глядящей чуть исподлобья девушки пробудил в маге нежность. Лаэрт боролся вовсе не с желанием выяснить отношения, отчитать и укорить. Ему хотелось обнять Рэну, прижать к себе, вновь хоть на минуту почувствовать чарующий запах ее духов и тепло тела. Он рад был бы сказать, что будет терпелив, поймет, примет любую причину. Только чтобы она не отталкивала его.
Но Рэна в то утро напоминала горный ручей, такая же прекрасная и холодная, и не стремилась к общению. Райнделл, боясь спугнуть девушку и лишиться возможности видеть ее в последние дни отпуска, не приставал с разговорами.
– Мне тебя жаль, – похлопал друга по плечу Сорвис. – То, как ты на нее смотришь... Видно, что ты ее любишь и сильно переживаешь.
– Прости, не думал, что это так заметно, – досадливо нахмурился алхимик. – Постараюсь лучше держать себя в руках.
Общество приятеля, знавшего о сердечных терзаниях, стало Лаэрту обременительным. Сославшись на необходимость упаковать травы, маг простился с другом и спрятался во флигеле.
На чердаке было жарко, смесь запахов разных сохнущих трав казалась удушающей. Уже через полчаса у мага закружилась и разболелась голова. Как назло, на кухне закончилась вода, и пришлось идти к колодцу во дворе. Проходя мимо дома, Лаэрт случайно увидел Рэну. Она была в своем кабинете и мужчину не замечала. На столе перед ней опять стоял зоотроп, цилиндр вращался, а над ним магическая формула создавала очертания далеких островов, выныривающих их тумана. Судя по тому, как Рэна вытирала щеки, она снова плакала.
Глава 4
Вино, сыр и торт спасли последний совместный ужин. Хозяйка попросила Сорвиса присмотреть за соусом и гарниром, часовщик на что-то отвлекся и добросовестно все сжег. Кухня полнилась гарью, воздух, даже после проветривания, казался сизым. Лаэрт с трудом преодолевал искушение воспользоваться магией и избавиться от запаха и прожженных кастрюль заодно.
Ужинали подальше от дома на веранде у флигеля и неожиданно засиделись допоздна. Вокруг цветной лампы вились ночные бабочки, Сорвис вдохновенно рассказывал о часах, над которыми работал. Лаэрт выхватывал из его речи только некоторые знакомые слова: шестеренка, подзавод, пружина... Если хозяину случалось обратиться к сестре, она улыбалась с отсутствующим видом, кивала. Но Лаэрт замечал, что девушка смотрит на него и поспешно отводит взгляд, стоит магу повернуться к ней.
Когда Сорвис, извинившись, отошел ненадолго, гость обрадовался возможности остаться с Рэной наедине. Он все это время держал во внутреннем кармане футляр с серьгами из речного жемчуга и ждал возможности подарить украшение.
– Лаэрт, – тихо начала девушка, – прости, что я тогда ушла... Понимаю, ты сердишься, не можешь не сердиться... Дело не в тебе, это все я. Прости.
– Рэна, – он наклонился, заглянул в лицо раскрасневшейся девушке. – Не извиняйся. Не нужно. Я не сержусь, правда.
Она робко подняла голову, ее губы дрогнули в неуверенной улыбке. Лаэрт тоже улыбнулся, пытаясь приободрить Рэну, и даже осмелился положить ладонь на ее прохладные пальцы. Она не убрала руку, что мужчину обнадежило.
– Я, наверное, поторопился, – осторожно предположил он.
– Боюсь, время ничего не исправит, – всегда мелодичный голос девушки прозвучал бесцветно и обреченно.
У Райнделла возникла неожиданная догадка, вдруг показавшаяся очень правдоподобным объяснением многим странностям. Он нахмурился и, внимательно вглядываясь в лицо собеседницы, строго спросил:
– Ты, случаем, не замужем?
– Нет, – с неподдельным изумлением, ответила она. Вопрос ее поразил, изогнул красивые брови, прогнал виноватое выражение из глаз. В тот момент Рэна показалась мужчине особенно красивой.
– Извини, – не скрывая облегчения, выдохнул Лаэрт. Единственная серьезная препона оказалась плодом воображения.
Почувствовал, что сам улыбается весело и широко. Рэна от этого словно оттаяла, засияла радостью, как поймавшая солнечный луч капель.
– Знаю, об этом нужно было раньше спросить, но как-то к слову не пришлось, – пожал плечами алхимик и поспешно поменял тему. – Я приготовил тебе подарок.
Он неловко и суетливо достал из кармана футлярчик с серьгами. Рэна недоуменно глянула на мага, потом на коробочку.
– Ты хочешь сделать мне подарок, вопреки недавней истории? – ее брови недоверчиво сошлись на переносице.
– Конечно, – просто ответил он, глядя ей в глаза. – Мои чувства к тебе не изменились.
Рэна вздохнула и вновь посмотрела на коробочку.
– Не обижайся, пожалуйста. Но, если это кольцо, я не возьму, – твердо сказала девушка, для убедительности поспешно убрав руки со стола.
– Это не кольцо, – с улыбкой заверил Лаэрт и придвинул Рэне коробочку.
Девушка явно сомневалась, что стоит принимать подарок, но любопытство постепенно брало верх. Она коснулась пальцами черного бархата, смущенно поджала губы. В тот момент она казалась ранимой, нежной, и Лаэрт в который раз залюбовался Рэной.
Коробочка тихонько щелкнула. И как раз в эту минуту вернулся Сорвис. Райнделл всего на мгновение отвлекся на него и не увидел первой реакции Рэны на подарок. А потом было уже поздно – хозяин заговорил, продолжая прежнюю тему, волшебство недолгого уединения с Рэной разрушилось. Лаэрт заметил, что девушка проворным движением спрятала коробочку. Ему показалось, Рэна не хотела, чтобы о подарке знал брат.
– Очень изысканные серьги, – получасом позже поблагодарила девушка, когда маг провожал хозяев к их дому.
– Я рад, что понравились, – так же тихо ответил Лаэрт. – Я буду тебе писать. Если позволишь.
– Я ведь говорила, что время ничего не изменит, – покачала головой Рэна. – Так что не стоит. Пожалуйста.
Он хотел возразить, но девушка не дала.
– Прости, – отступив на шаг, быстро заговорила она. – Ты замечательный. И дело не в тебе. Все дело во мне. Мне, правда, жаль, что ты... ко мне так привык. Это скоро пройдет.
– Ты ведь сама не веришь в то, что говоришь, – выпалил Лаэрт, пытливо заглядывая девушке в глаза.
– Прошу тебя, – ее голос дрогнул, в глазах заблестели слезы. – Пожалуйста, не мучай ни себя, ни меня!
Она развернулась и убежала в дом.
Лаэрт замер, глядя ей вслед. Невообразимо! Рэна опять сбежала от него, не назвала никаких разумных или хотя бы мало-мальски понятных причин. Он ведь чувствовал, что нравится ей, но она снова отгородилась от него... Из оцепенения Лаэрта вывел щелчок закрывшейся двери. Маг вздрогнул, тряхнул головой, отгоняя наваждение, и решительно зашагал к флигелю.
Душу царапали раздражение и досада, логический ум отказывался принимать ситуацию такой, какой она была. В сердце ядовитой занозой засела обида. Даже не из-за того, что Рэна оттолкнула, а потому, что не посчитала его достойным объяснений.
За день пути в Эсфань Райнделл успел накрутить себя до такого состояния, что первым делом отправился в тренировочный зал. Час спустя полтора десятка испепеленных, разнесенных молниями в щепки и порубленных мечом чурок вернули заведующему кафедрой алхимии спокойствие. Вытирая пот со лба, тяжело дыша, Лаэрт осматривал плоды своих трудов.
– Смотрю, два месяца без магии дались тебе тяжело, – послышался за спиной насмешливый голос Абарса, руководителя кафедры боевой магии.
В другой раз Райнделл обрадовался бы другу, но теперь вид человека, любимого обожаемой женщиной, слишком болезненно напомнил о собственной неудаче.
– Да, трудно было, – бросил Лаэрт, вернув меч на стойку. – Сколько ни повторяй эту истину, но только потеряв что-то, человек начинает ценить утраченное.
– И не поспоришь, – хмыкнул коллега. – Тебе письмо принесли. От твоей матери.
– Спасибо, – коротко поблагодарил алхимик.
– Пойдем-ка выпьем. Отметим твое возвращение, – предложил Абарс и строго добавил: – Я не приму отказа.
– Может, матери что-то срочно понадобилось, – попробовал увильнуть Лаэрт.
– Мы оба знаем, что это не так, – покачал головой боевой маг.
С этим сложно было не согласиться. Госпожа Эминьена Райнделл, одна из сильнейших провидиц континента, не допускала в свою жизнь неожиданности.
Коллекционное вино, усталость и наводящие вопросы друга сделали свое дело – Лаэрт немного рассказал о Рэне.
– Хм, – протянул Абарс, покручивая ус. – Если ты уверен, что нравишься ей, продолжай ухаживать. Больше ничего не могу посоветовать.
– Она попросила не писать ей. Сказала, чтобы не мучил ее, – буркнул Лаэрт, опустошив бокал.
– Говорить неравнодушному к тебе человеку, что любишь, – никакие не мучения, – веско сказал друг и подытожил: – Сдаваться нельзя, если уверен, что она та самая. Потому что тогда это уже не мучения. Это преступление чистой воды.
Эминьена Райнделл, пригласившая сына в гости на следующий вечер, сама отперла калитку до того, как Лаэрт успел позвонить.
– Рада тебя видеть, – поцеловав склонившегося к ней сына в щеку, сказала провидица.
Маг обнял мать и с удовольствием вдохнул аромат ее любимых духов. Черная смородина, мак, бергамот, апельсиновый цвет... Этому восхитительно теплому запаху она не изменяла уже много лет.
– Как провел отпуск?
– Было интересно и в определенной степени познавательно, – уклончиво ответил он, в который раз мысленно поблагодарив мать за то, что всегда старалась дать ему возможность рассказывать самому и не давила. Она настолько тактично позволяла сыну открываться в беседах, что он часто забывал о ее даре.
Лаэрт шел по извилистым дорожкам мимо клумб, невольно в мыслях возвращаясь к флигелю и саду вокруг. Воспоминания оказались болезненными, и он постарался отвлечься от них, рассказывая о растениях, отварах и смолах, которыми запасся.
Домашняя выпечка, длинноносый пузатый чайник, одетый в пестрый шерстяной чехол, тонкий аромат розовых лепестков в чашках, мягкий свет ажурных металлических ламп в беседке. Непринужденный разговор и общество матери, казалось, растворяли все тревоги.
– Ты мне так и не скажешь, кто та девушка, что ранила твое сердце? – вновь наполняя чашку сына, подтолкнула госпожа Райнделл.
– Ты хотела сказать не «ранила», а «разбила»? – горько усмехнулся Лаэрт.
– А ты разве услышал категорический отказ? Или ты, мой родной сын, не почувствовал, что нравишься девушке? И что причина действительно не в тебе? – удивленно приподняла брови провидица.
Лаэрт вздохнул:
– Может, ты тогда скажешь мне, в чем дело? – он глянул на мать искоса, продолжил лукаво: – Ты ведь наверняка что-то увидела. Так?
Предсказательница покачала головой:
– Увидела, но я слишком люблю тебя, своего единственного сына, чтобы так топорно и глупо вмешиваться в твою судьбу.
Он усмехнулся:
– Не нужно быть провидцем, чтобы предсказать такой твой ответ.
– Ты ведь любишь сюрпризы. Вот и терпи, – она как ни в чем не бывало потянулась к чайнику.
– Хоть намекни, мам, – протянул Лаэрт. – Что тебе стоит?
Эминьена Райнделл отрицательно тряхнула головой и весело рассмеялась.
– Я не отступлю от правила, и не проси.
– Но отступила же для Лины, – упрекнул он. – А она твоя единственная дочь.
– Тогда это было жизненно необходимо.
Строгий взгляд и твердый тон госпожи Райнделл не допускали возражений. Тема была закрыта раз и навсегда. Поглаживая пальцем витой черенок чайной ложки, Лаэрт боролся с легким разочарованием. Он пытался убедить себя в том, что мама права, не вмешиваясь. Но память воскрешала образ Рэны, и верить в верность материных убеждений было трудно, как никогда прежде.
– Ты ведь носишь мой подарок? – нарушила затянувшуюся паузу провидица.
– Ты про бабушкин амулет с цитрином? Да, конечно, – Лаэрт настороженно нахмурился. – А почему ты спрашиваешь?
– Так, хочу, чтобы он всегда был при тебе, – она небрежно повела плечом. Заметив пытливый взгляд сына, пояснила: – Амулет не на одну лишь защиту зачарован. Он еще интуицию усиливает. Помогает лучше в людях разбираться.
– Поэтому ты подарила мне его только три месяца назад? – усмехнулся Лаэрт.
– Раньше, – она выделила это слово голосом, – ты прекрасно справлялся сам. Теперь я решила, что помощь не помешает.
Эминьена Райнделл озорно подмигнула, спрятала за фарфоровой чашкой улыбку и отвела глаза. Сыну провидица показалась уверенной и всезнающей кошкой, которая все равно не раскроет своих секретов, как ни бейся.
