Текст книги "Невеста с Туманных островов (СИ)"

Автор книги: Ольга Булгакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Невеста с Туманных островов

Глава 1

Карета с натужным скрипом преодолела подъем и остановилась на вершине холма.

– Хух, дотянули! – выдохнул возница. – Выходите, господин магистр. Тута постоим, мне починиться надо!

Выглянув в окно, Лаэрт Райнделл увидел, что собеседник соскочил с облучка на землю и поспешил к лошади. Та тяжело дышала, фыркала и волновалась. Наверняка пронзительный скрип кареты ее пугал.

Остановке магистр только обрадовался и вышел из кареты. Райнделл был в пути уже больше шести часов, засиделся. Ощутимо ломило спину, все время хотелось размять плечи, а от мерного покачивания книги перед глазами Лаэрта мутило. До этого путешествия он даже не представлял, какое это блаженство – стоять на твердой почве, дышать свежим, пахнущим черемухой воздухом и глядеть на раскинувшийся едва ли не под ногами пейзаж.

С высоты открывался прекрасный вид. Огромная долина, окруженная пологими холмами, стала местом слияния двух рек, превращавшихся в величественный Армой, несущий свои воды через два королевства к самому Пенному морю. Блестящие в полуденном солнце ленты делили долину на три равные части. Северо-восток был занят лесами, северо-запад пестрел прямоугольниками вспаханных полей, а вот юг радовал изобилием красок. Расцветала лаванда, зеленели рощи, а у сияющей на солнце воды, у самого слияния рек, краснел черепичными крышами городок.

Вглядываясь в предместья далекого поселения, Лаэрт пытался угадать, какая деревенька приютила Сорвиса Реваля, часовщика, любителя груш и яблонь. Именно этот человек сдал на два месяца Лаэрту, заведующему кафедрой алхимии, очаровательный флигель в своей усадьбе. Вдали от городской суматохи, шума, пыли, политики, студентов и поступающих в самый престижный университет семи королевств.

– Господин магистр, вы только это... того, не серчайте, – попросил нанимателя отчаянно краснеющий и теребящий в руках промасленную тряпицу возница. Он только что вылез из-под кареты и вид имел довольно жалкий. – Мы тут часок простоим. Не меньше. Ежели с рессорой справлюсь.

– Часок? – густые темные брови Райнделла вопросительно приподнялись.

– Может, больше, – опустив глаза долу, признался собеседник. – Мне б с рессорой справиться... Но конструкт заморскай, вот потому и придется повозиться.

– Ладно. Часок, так часок, – покладисто согласился алхимик. Лаэрту, почти любовно обнявшему ствол цветущей рябины, спорить совершенно не хотелось.

Владелец кобылы и кареты снова исчез под днищем, а Райнделл вернулся к созерцанию окрестностей. Он впервые уезжал так далеко из родной Эсфани, второго по величине города королевства Друделли. Мировую известность Эсфани принес университет, куда ежегодно стремились поступить не меньше полутора тысяч человек. Математика, астрономия, физика, иностранные языки, медицина и ветеринарное дело – далеко неполный список дисциплин, преподававшихся в самом знаменитом учебном заведении восточного полушария.

Еще сплетничали, что в университете обучают магии. Ректор и попечительский совет всячески опровергали эти слухи, устраивали открытые практические занятия, приглашали церковных служителей и представителей городских властей на лекции. Ни в одной учебной программе не мелькали даже намеки на волшебные дисциплины. За трехсотлетнюю историю университет не выпустил ни одного человека, в чьем дипломе упоминалась бы магия.

Но слухи не стихали. Райнделл считал, так происходит из-за того, что образование делало выпускников университета особыми людьми, обладающими недоступными большинству знаниями. Поэтому общество идеализировало их и, несмотря на многолетние запреты церкви, проповеди и трактаты святых отцов, надеялось, что магия существует.

Лаэрт Райнделл эту веру полностью разделял, потому что сам являлся магом и преподавал волшебникам на континенте, где магия официально не существовала. Он тщательно оберегал эту тайну и не собирался рассказывать об истинном положении дел не только первому встречному, но и давним, проверенным временем друзьям без способностей к волшебству.

Глянув на копошащегося под каретой возницу, Лаэрт отметил, что этот человек подозревает в преподавателе достославного университета мага. А потому одновременно и боится пассажира, и восхищается им. В этом заключалась поразительная парадоксальность мира. Церковь твердила, что волшебства нет. Простой люд в это верил, но мечтал заполучить хоть какой-нибудь магический предмет, которых на континенте и в самом деле было много. Правители отлично знали, что волшебники существуют и здравствуют, и с охотой нанимали их в качестве лейб-медиков, предсказателей, создателей амулетов для защиты и просто магических игрушек.

Выждав с четверть часа, Лаэрт заглянул под карету.

– Может, чем-нибудь вам помочь? – благожелательно улыбнувшись пораженному мужчине, предложил Райнделл.

– А... ну, того... я справлюсь, – не слишком правдоподобно заявил возница.

– Что именно сломалось? – все так же любезно поинтересовался магистр.

– Вот тута пружины слетели, – после недолгого замешательства признался возница. – Вот энта вот сломалася, я ее заменю. Вы не тревожьтеся! У меня запас есть.

Он смотрел на Лаэрта с явной опаской, и магистр решил мужчину больше не волновать. Надолго растягивать остановку Райнделл не собирался. Он и так должен был приехать к Сорвису только на закате, а задержка означала, что придется путешествовать в сумерках. Возможно, в темноте. Лаэрт, как и другие волшебники, предпочитал этого избегать – сумеречные твари чувствовали магию и нападали, хотели полакомиться ею.

В окрестностях Эсфани этих существ почти не было. Их в учебных целях перебили студенты, отрабатывавшие боевые заклинания. Лаэрт знал, что отбился бы от небольшого числа тварей, если бы встретил таких. Но пришлось бы накладывать на возницу заклятие забвения, а у алхимика оно редко получалось хорошо.

Подождав еще несколько минут, магистр зачаровал все пружины, покорно вставшие на места, как только возница заменил сломанную. Меньше, чем через час после поломки, Лаэрт Райнделл продолжил путь.

Официально два месяца отсутствия в столице назывались отпуском. Неофициальной задачей заведующего кафедрой алхимии был не только отдых, но и поиск трав для эликсиров. Только ради них он вез с собой большой и почти пустой сундук. Там же лежали и банки для смол и отваров, мешочки для камней и небольшие коробочки для насекомых. Правда, к последним Райнделл не питал страсти. Предпочитал покупать сертифицированных у проверенных поставщиков.

– Мы уже скоро будем на месте, – ворвался в размышления Лаэрта голос возницы. В нем явно слышалось облегчение.

– Прекрасная новость, – откликнулся магистр и в который раз настороженно посмотрел в окно.

Солнце почти скрылось за далекими холмами, с другой стороны долины наползали сумерки. К счастью, карета уже миновала рощу и выехала на открытое пространство. Охранный амулет с цитрином, подаренный Лаэрту матерью, излучал спокойствие, согревал сердце. Несмотря на это, Райнделл волновался. Будто вот-вот должно случиться что-то важное, очень важное для него. Необыкновенное.

Но карета все так же мерно покачивалась, у дороги стрекотали сверчки, откуда-то издалека пропахший луговыми травами ветер доносил пение незнакомой Лаэрту птицы. Впереди показались огни, стали различимы очертания домов и высокого забора вокруг деревни.

Стражники, а их на воротах оказалось целых два, охотно рассказали, как проехать к дому часовщика и где вознице можно остановиться на ночлег.

Дом Сорвиса Реваля, двухэтажное здание с красивым крыльцом и большим, обнесенным забором участком, располагался на другой стороне широкого и быстрого ручейка.

– Ты здесь здорово устроился! – восхитился Лаэрт, поздоровавшись с приятелем.

– Поэтому и живу не в столице. Там такое имение стоило бы целое состояние, – усмехнулся часовщик. – Кто знает, может, тебе понравится сельская жизнь. Тоже переберешься сюда.

– А учить и лечить за меня кто будет? – усмехнулся магистр.

Сорвис отмахнулся:

– Ой, на твою должность желающие точно найдутся. Не переживай об этом.

Он повернулся к вознице.

– Давайте сундуки выгрузим. Чтобы мы вас не задерживали. Вам тоже с дороги нужно отдохнуть.

Тот согласно закивал и радостно улыбнулся. Лаэрт заметил, что в присутствии часовщика возница будто оттаял, стал значительно спокойней. Возможно, почувствовал себя в безопасности, больше не находясь наедине с предполагаемым магом. Это вызвало смешанные чувства. Одновременно позабавило и огорчило. Райнделл даже не подозревал, что у университета такая слава.

Рассчитавшись с возницей, Лаэрт взялся за вторую ручку пустого сундука и с помощью приятеля дотащил его до флигеля.

Это был одноэтажный домик с большим чердаком и крытой верандой. По опорам навеса вился пестрый плющ с резными листьями, кое-где уже распустились цветки голубой ипомеи. Невысокий стол с расшитой по низу скатертью, плетеные кресла с подушками и подставка под ноги стояли у самой стены, закрытые от внешнего мира высокими туями. Свет лампы из разноцветного матового стекла делал этот уголок колдовски привлекательным.

– Очень уютно, – заметил Лаэрт.

– Сестра постаралась, – с теплом в голосе ответил Сорвис.

– Не знал, что у тебя есть сестра, – магистр вошел вслед за приятелем в дом, подождал, когда тот зажжет свет.

– Двоюродная. Но здесь у нее кроме меня родственников нет, – коротко пояснил часовщик.

В доме едва уловимо пахло лавандой и пылью. Такой запах присущ нежилым помещениям, которые хорошо проветрили после зимы. Из аккуратной прихожей Сорвис провел гостя в просторную гостиную. Добротная мебель, рядом с камином удобный на вид диван, рабочий стол, окно, выходящее на веранду.

– Здесь, – хозяин указал на дверь слева от входа, – ванная и кухня. Если вдруг захочешь себе сам что-нибудь приготовить. Но, как и договаривались, столоваться будешь у нас. Вот здесь, – Сорвис распахнул дверь справа от входа, – спальня.

Широкая кровать, накрытая лоскутным одеялом, большой шкаф из темного дерева, светло-зеленые портьеры на окнах, занавески с тонким растительным рисунком, ковер на полу, на прикроватной тумбочке вязаная салфетка.

– Женская рука чувствуется, – усмехнулся Лаэрт, подумав о своих комнатах в здании для преподавателей. Сравнение с этим домиком они безнадежно проигрывали. Казались казенными, безликими и сухими, как квартальная отчетность счетовода.

– Да, – согласился Сорвис. – Хотя ты же знаешь, я всегда так жил. После смерти мамы три года назад я просто содержал дом таким, какой он был при ней. А год назад ко мне переехала Рэна. Все, вроде бы, осталось таким же, но стало... – он задумался, неловко улыбнулся. – Даже слово не подберу... Душевней что ли. Теплей как-то.

Он заметно смутился, нарочито строго глянул на гостя.

– Но хватит об этом, – заявил часовщик. – Нам нужно еще второй сундук дотащить и дом посмотреть. Рэна ждет с ужином, – и мечтательно добавил: – У нас сегодня рагу из кролика и картошечка с розмарином.

– Не дразнись, не буди во мне хищника, – пригрозил Лаэрт. – Я с полудня ничего не ел.

– Хорошо, хорошо, тогда не буду рассказывать, как прекрасно готовит Рэна, – усмехнулся хозяин.

Глава 2

Второй сундук занял свое место в спальне, Райнделл освежился после дороги, переоделся. Глядя в зеркало, сожалел о том, что пришлось отказаться от университетской мантии. В городской одежде он чувствовал себя неуютно, все больше волновался. Раздраженно поправил слишком широкий воротник белой рубашки, одернул полы недостаточно длинной темной куртки с неброским рисунком. С сожалением провел пальцами по левой стороне груди – там не было ставшей родной эмблемы. Вздохнув, Лаэрт попытался успокоить себя тем, что непременно привыкнет к этой одежде за два месяца, прихватил бутылку дорогого вина и вышел во двор.

Выложенная светлой плиткой дорожка вилась между клумбами к дому. Темноту разгоняли лампы, висящие на воткнутых в землю держалках, сладко пахла растущая у входа в яблоневый сад сирень. Лаэрт подумал, что совершенно необязательно быть магом, чтобы творить волшебство.

– Добро пожаловать, – широко распахнув дверь, поприветствовал Сорвис Реваль гостя.

Слева от хозяина стояла очень привлекательная чужеземка. Рядом с часовщиком, обладателем совершенно заурядной и незапоминающейся внешности, она казалась дивным цветком. Овальное лицо, миндалевидные черные глаза, небольшой рот, ровный нос, мягкий изгиб бровей, полные губы, изогнутые в приветливой улыбке. Черные волосы, заплетенные в лежащую на груди косу, контрастировали со светло-голубым и соблазнительно строгим платьем, подчеркивающим прелести фигуры. Рэна, а иностранка могла быть только ею, на вид была не старше двадцати пяти.

– Благодарю, – с трудом оторвав взгляд от девушки, ответил маг.

– Рэна, позволь представить тебе Лаэрта Райнделла, заведующего кафедрой алхимии в университете Эсфани. Мы вместе там учились и знакомы вот уже больше десяти лет.

Голос приятеля доносился до магистра словно сквозь туман, и Лаэрт искренне надеялся, что его улыбка не кажется глупой до нелепости.

– Лаэрт, позволь представить тебе мою двоюродную сестру, Рэну Таньйин.

– Рада знакомству, – голос девушки напоминал журчание ручейка.

– И я безмерно рад, – с легким поклоном ответил маг.

Застольная беседа текла плавно и непринужденно, в равной степени касаясь Эсфани, работы Сорвиса и Рэны. Девушка очень заинтересовала Лаэрта, но он старался не наседать с вопросами, здраво рассудив, что за два месяца успеет познакомиться ближе и не напугать пристальным вниманием.

Выяснилось, что Рэна раньше жила в восточном приморском королевстве Хаймир, а потом перебралась вглубь континента. В совершенстве владея тремя языками, не считая родного хаймирского, искала работу переводчика. Крупное издательство в Эсфани предложило лучшие условия, и девушка согласилась. Городскую суету она не любила, поэтому обрадовалась возможности жить всего в дне пути от древнего города в доме родственника.

Слушая мелодичный голос Рэны, наблюдая за грациозными, будто текучими движениями собеседницы, Лаэрт подумал, что предчувствие его не обмануло. Встреча действительно была очень необычной. Не только из-за того, что Рэна оказалась иностранкой, но и потому, что в ней и в часовщике Райнделл ощущал магию. Легкий флер, будто они держали в доме какой-то довольно сильный артефакт и часто им пользовались. Это дразнило любопытство не меньше, чем красивая чужеземка, но время вопросов определенно еще не настало.

Отпуск шел по плану. Раннее вставание, долгие прогулки, сбор трав и кореньев. На чердаке флигеля Лаэрт натянул несколько веревок для просушки пучков, на кухне делал отвары из растений, которые не могли подождать до Эсфани. Полуденный отдых по жаре, чаепития на веранде, работа над справочником лекарственных растений. Все это доставляло Райнделлу радость, которая блекла в сравнении с каждой встречей с Рэной.

Уже через неделю знакомства Лаэрт понял, что эта девушка вскружила ему голову, совершенно ничего для этого не предпринимая. Умная, красивая, обаятельная и улыбчивая чужестранка занимала всего его мысли. Он буквально заставлял себя уходить из дома, заниматься делами. В ином случае он дни проводил бы рядом с Рэной. Вместе с ней готовил бы, занимался садом и домашней живностью. Сидел бы подлее нее и неотрывно смотрел, как она, чуть хмурясь, раздумывает над наиболее удачным построением фразы переводимого текста.

Ужасней всего было то, что девушка никак не проявляла интереса к магистру. Совершенно. Их отношения не стали даже приятельскими.

Прежде Лаэрт на недостаток дамского внимания не жаловался. Напротив, высокому, стройному и вполне привлекательному внешне тридцатилетнему мужчине частенько приходилось проверять еду и питье на приворотные зелья. Некоторые студентки не ограничивались одними лишь вздохами по преподавателю.

Через три недели, когда Рэна стала появляться и во снах, оставаясь в реальности такой же холодной и отстраненной, как в первый день знакомства, Лаэрт решился поговорить с приятелем.

– Сорвис, – наполнив бокалы вином, начал маг. – Я раньше не спрашивал... Но почему Рэна уехала из Хаймира? Там ведь ее родина, семья, знакомые. Все привычное...

Часовщик, набив трубку, вольготно откинулся в кресле на веранде флигеля, положил ноги на подставку.

– По правде говоря, не знаю точно, – отпив вина, признался он. – Мы не говорим об этом.

– Почему? – удивился маг и предположил: – Не хотите бередить сердечные раны?

Сорвис хмыкнул:

– Не знаю, есть ли там сердечные раны того характера, на который ты намекаешь. Об этом я тоже не спрашивал. Мы больше живем настоящим и немного, совсем немного будущим.

– Тогда в чем может быть дело? Почему она уехала?

Хозяин медленно, со вкусом затянулся, выпустил пухлое колечко дыма. Лаэрт отпил вина. Терпкий аромат табака щекотал обоняние, оттенял запах напитка, придавал ему по-своему приятную горечь.

– Я даже не догадываюсь, – признался часовщик. – После разговоров о Хаймире она грустная несколько дней. Бывает, плачет. Я думаю, она хотела бы вернуться, но по какой-то причине не решается.

Он опустошил бокал, взял с тарелки кусочек сыра. Воцарившуюся тишину нарушало стрекотание сверчков, сгущающиеся сумерки разгонял свет разноцветной лампы.

– Ты прости мне такое замечание, но, по-моему, вы не слишком близки, – осторожно сказал Лаэрт, вновь наполнив бокалы.

– Ты прав, – выдохнув еще одно колечко, признал Сорвис. – Не близки. Она милая, с ней легко. Жить с ней под одной крышей приятно. Но мы живем в двух разных мирах, которые просто существуют на одной территории и при этом почти не пересекаются.

Он усмехнулся:

– Сам знаю, что странное определение, но так все и есть. Рэна явно не хочет сближения. Порой мне кажется, она боится привязаться к кому-то. Боится, что кто-то привяжется к ней.

– И ты не пробовал выяснить, в чем причина?

Сорвис покачал головой.

– Нет. Пробовал в самом начале, а потом решил, что лучше позволить ей жить, как ей удобно. Иначе она просто уедет.

Разговор натолкнул Лаэрта на множество мыслей, главной из которых стало решение начать ухаживать за понравившейся девушкой. Раз уж у нее нет романтических чувств к двоюродному брату или к кому-нибудь еще.

Райнделл зашел в ювелирную лавку ближайшего городка и обрадовался, увидев там множество изделий с речным жемчугом. Магистр не мог объяснить, почему был в этом так уверен, но просто знал, что именно речной жемчуг понравится Рэне, не носившей украшений вообще. Лаэрт собирался купить пять подарков на оставшиеся пять недель. Присмотрел браслет, нитку, филигранный кулон, подходящие к нему брошь и серьги. Потом магу пришла в голову непривычная мысль – девушка ведь могла и не принять украшения. До знакомства с Рэной даже сама идея, что женщина могла отказать, Лаэртом не рассматривалась.

Хмурясь, сложив руки на груди, он невидящим взглядом смотрел на витрину с множеством чудесных вещей и не мог решить, что же выбрать.

– Я могу чем-нибудь вам помочь? – окликнула его хозяйка. Она улыбалась и забавно наклоняла голову к правому плечу. Лаэрт обратил внимание на ее длинную сережку, оказавшуюся из-за позы красиво оттененной темными волосами.

– Благодарю, вы уже помогли, – просиял он. – Упакуйте мне, пожалуйста, вот эти серьги.

Лаэрт припомнить не мог, когда последний раз так сильно волновался. Сердце колотилось, пальцы были неприятно холодными. Он то и дело повторял себе, что Рэна – не толпа сумеречных тварей и бояться нет причин. Но уговоры действовали слабо. Магистр чувствовал себя уязвимым и растерянным.

Он увидел Рэну еще с улицы в окно кухни. Стоял и смотрел на девушку, даже не представляя, с чего начать разговор. Не подозревая, что за ней наблюдают, Рэна спокойным, текучим движением связывала в пучок ароматные травы для супа.

«Предложить помочь с готовкой,» – блеснула спасительная мысль, и Лаэрт, ведомый ею, отважно пошел к дому.

– Мм, – вдохнув наполнявшие кухню запахи, протянул маг. – У тебя тут очень вкусно пахнет. Чем-нибудь помочь?

– Не откажусь, – улыбнулась девушка, даже не догадываясь, какой обворожительной казалась стоящему в дверях мужчине. – Помешивай вот этот соус, пожалуйста. Он не должен пристать. А я пока займусь мясом.

– Как продвигается твой перевод? – полюбопытствовал Лаэрт.

– Трудней, чем я изначально ожидала, – признала она. – Все же это научный трактат, много специфических терминов. Но в целом неплохо. Успею в срок.

Она щедро высыпала из мешочка в левую ладонь какие-то сушеные травки и, набирая правой рукой щепотки, посыпала каждый продолговатый кусочек мяса. Девушка напомнила Лаэрту старинную картину, изображающую одну из известнейших чародеек за работой, и маг не удержался от замечания.

– Прямо волшебство.

Рэна вздрогнула, резко повернулась к мужчине. Ее поза поменялась, стала затравленной, а в глазах отчетливо читался страх. Увидев удивление собеседника, девушка выдавила улыбку. Бледную, нервную и неестественную.

– Просто готовка, – ее голос прозвучал ломко и холодно, как хрустящие льдинки.

Лаэрта такая перемена поразила, но задавать вопросов он не стал. Вернулся к теме, в которой Рэна чувствовала себя уверено, – к переводу. Ему меньше всего хотелось, чтобы беседы с ним оставляли у девушки чувство неловкости и отторжения.

Разговор об издательстве и последних словарях, уступающих по качеству старым, Рэну успокоил. Она вновь улыбалась открыто и искренне, а Лаэрт, забывшись, любовался ею так явно, что это стало очевидно не только девушке, смущенно отводящей взгляд, но даже Сорвису. Часовщик выбрался из своего кабинета, привлеченный ароматами еды и звуками голосов.

– Будь я женщиной, – шепнул он приятелю, когда Рэна отправила их накрывать на стол, – стал бы твоим в этот же вечер.

Райнделл недовольно нахмурился, но сказать ничего не успел.

– Я к тому, – поспешно продолжил часовщик, – что ты либо ухаживать начинай по-человечески, либо прекращай так смотреть. Я ж за нее все-таки в ответе.

– Я буду ухаживать, – решительно шепнул Лаэрт.

– Удачи, – Сорвис хлопнул мага по плечу.

Разговор за ужином шел свободно и непринужденно, Рэна и прежде благосклонно принимала комплименты, их увеличившееся число ей явно льстило и нравилось. Это мага обнадеживало. Он искренне, до дрожи в коленках, боялся, что его отчитают и объяснят неуместность такого поведения. Потому и не решился подарить серьги, которые собирался преподнести в качестве признательности за гостеприимство.

К его вящей радости, девушка даже согласилась прогуляться с ним следующим утром. До полуденной жары. Такое обещание Лаэрта окрылило, и спать он ложился почти счастливым. Для полного счастья не хватало совсем немного – ответной любви загадочной Рэны.