Текст книги "Враги (СИ)"
Автор книги: Ольга Резниченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)
Резниченко Ольга Dexo Александровна
Враги…
2-я часть романа «Друзья…»
Кого ненавидит женщина больше всех?
Железо так говорило магниту:
– Больше всего я тебя ненавижу за то, что ты притягиваешь, не имея достаточно сил, чтобы тащить за собой.
Ницше Ф.
2010 г.
Спа City – Малолетняя дочь
ATB – Ecstasy
Chris de Burg – The Lady in Red (2-я игра)
ВВ – Весна (24)
Santa Hates You – Rocket Heart (наркотики)
3 Days Grace – I hate everything about you
David Draiman – Forsaken (суд)
Skillet – Whisper in the Dark (погоня)
Инь-Ян – Пофиг
Бумбокс – Я твой
Florence + The Machine – Heavy In Your Arms (встреча на яхте)
Пролог
Оливия Дюан.
Одному лишь Богу известно, сколько дерьма скрывается за этим именем, сколько слез, боли, истерики, ошибок и разочарования утонуло в этом колодце. Наверно, моих прежних скитаний хватило бы написать целый роман.
Да… не хочу, не буду. Здесь нечем ни гордиться, ни чему радоваться.
… всё те эпизоды, события лишний раз воспрещаю себе вспоминать, а не то, что… решусь увековечивать, со всеми «милыми» подробностями и ляпами, на бумаге.
Так…, пробежимся, как спринтер по стометровке, по моей не слишком долгой, но кривой жизни (дабы ближе познакомиться с героиней повествования и понять причины последующих поступков и решений)… и попадем в тот день,
…день, когда я окончательно потеряла брата, и весь мой ад перешел на новый круг изощренных мук.
Глава Первая
…Мои шестнадцать лет.
Боже, это было самое прекрасное время… за всю мою проклятую жизнь.
Сердце – полно надежд, а голова – мечтаний.
И не смотря на то, в каком болоте я произрастала, мир сверкал, переливался во всех своих ярких красках и обещал, что всё, черт дери, ПОЛУЧИТСЯ!
Семья. Ребята, как же я ненавидела свою пропащую семейку! Всех. Без исключения.
Отец, лица которого я никогда не видела (сбежал до моего рождения).
Мать, чертова истеричка с мечтами, как у Наполеона (только теперь понимаю, по чьей это «линии» я потекла, по чьей протоптанной дорожке пошла; кого благодарить за отличную школу последующих подвигов).
Брат, весь такой правильный и идеальный, добрый и понимающий,
… который, как по мне, лучше в Ангелы сразу шел, чем засиживался на этой чертовой землишке.
И бабуля – вечно брюзжащая, маразматическая старушенция, день и ночь сетующая на мое «распутное» поведение и пропащую душу.
В общем, не дом родной – а сплошное осиное гнездо, где здравомыслящему сутки провести – лучше сразу… повеситься.
***
Мать. Дорогая моя матушка. Ты заслуживаешь отдельного слова. Ты… и все твои «страдания».
…будучи единственным ребенком в семье, разбалованной до жуткого «не хочу», и в последствии – первой красавицей в (хоть и провинциальном, но не малом) городке, не удивительно, что так поступила.
… наполеоновская замашка «покорить весь мир» (или хотя бы устроится так, чтобы жизнь казалась малиной) взяла верх: ты наплевала на всякие там принципы, уклады, чужую молву и уговоры собственной матери – рванула на деньги (с трудом накопленные опять-таки не тобой же, а бабулей) за границу. Нет. Не на заработки: не из того ты полотна соткана! Рванула за своим «новоиспеченным мужем» (так вы быстренько уладили вопрос с гражданством и лишними расходами), богатеньким Альбертом Алкеном, в Штаты.
Год, два прожили. Прожили?
Промучились!
…
Ты давно залезла ему на шею… и все ерзалась, да ерзалась – пыталась поудобнее устроиться, да так, чтобы уже никогда оттуда не слезть.
И вот оно: «гениальная мысль». Ребенок! В общем, с горем пополам, на четвертом месяце беременности наш Американец (который ЯВНО не собирался этой «безмозглой кукле», то есть тебе, посвящать всю свою недолгую и такую драгоценную жизнь) узнает, что скоро станет папенькой.
ПАПЕНЬКА??? Шмотки в руки – и долой, да так что… только искры из-под пят засверкали.
…
Но разве возможно пустоголовой даме научиться принимать ПРАВИЛЬНЫЕ решения, делать ЛОГИЧЕСКИЕ выводы, получив опыт лишь на одном, «маленьком» провале?
Нет. Таким людям, подобно колебанию маятника, следует биться каждый раз головой об стенку, зарабатывать шишки «прозрения», дабы в итоге, лишь спустя много лет подобных терзаний, понять эту жизнь и наконец-то остепениться.
Вот и она,… вот и ты так поступила.
Время терять нельзя было (а как же иначе? молодость невечная!)
Активные поиски нового «носителя» не покидала даже тогда, когда пузо стало необъятных размеров, и я уже вовсю выплясывала внутри, выстукивая ножками, руками по животу, как по барабану.
В общем, ничего умнее, как забрать бабулю (свою мать) к себе в Штаты (уезжать оттуда явно не собиралась!),… дабы потом, в итоге, вручить «киндер-сюрприз» и спешно помахать нам всем ручкой.
… не прошло и три месяца с моего рождения, а наша без двух дней «пенсионерка» вновь должна была приниматься за роль матери, в то время как ты, «Кукла», укатила с каким-то турком в морское путешествие.
И что?
Как говорится, горбатого только могила исправит.
Откатавшись с недалекой «девочкой» во всех смыслах (пошлых и не пошлых), Казанова спешно удалился со сцены
(по одному из вариантов оправданий – «он был нагло и несправедливо депортирован на родину»).
А нам, с бабулей, любезно предоставлен умопомрачительный сюрприз: блудная мамочка с новым, необычайно округлым, животиком.
Мартик. Вот так в нашей жизни появился плод «невероятной любви, растерзанной непреодолимыми обстоятельствами».
…черт дери, интересно, как долго ты верила в этот бред???
Ибо я – глупая, доверчивая девочка, все десять лет внимала твоему «невероятному горю», пыталась всячески поддерживать, подбадривать… и защищать от нападок ворчливой нашей бабки.
Пока,… пока не подросла, и уже мудрым, трезвым, самостоятельным (ненавязчивым) взглядом не посмотрела на былое.
…
На былое. И настоящее.
Расклеенная, раздавленная, ты вечно впадала если не в истерику, то в глубокую депрессию. Так и произошло и на этот раз.
Бабуля назвала это – «срыв», а я – умопомешательство в последней стадии своего развития.
***
Говорят, женский алкоголизм не лечится?
Нет, нет ребята, женская ТУПОСТЬ не лечиться!!! А всё остальное – поправимо.
Глава Вторая
… Вот так я окончательно потеряла свою мать, разочаровавшись не только в ней, а и во всей жизни вместе взятой.
А потому, думаю, вполне логично, что к своим шестнадцати годам… я могла рассчитывать лишь на свои силы.
И ничего, поверьте, ничего умнее не смогла придумать, чем...
Я видела окружающий мир, его гнилую суть…
… понимала, что ДЕНЬГИ правят миром,
а оные находятся в руках – мужчин. Мужчин, которые будучи хоть гениальными бизнесменами, хоть сверх умными аналитиками, все равно в руках истинной Женщины превращаются в размякший пластилин. И лепи что хочешь, и твори – что вздумаешь.
На счастье, у меня для этого было намного больше возможностей, чем у матери.
И я, дура, тоже захотела осуществить план Наполеона (при этом и на долю секунды не задумываясь, не понимая, что иду по следам той, которую всю свою (сознательную, «взрослую») жизнь считала неудачницей и идиоткой, той, которую ненавижу до сих пор).
Я упорно шла этим путем,… пока… не наткнулась на что-то, что-то до боли знакомое. Явное, параллели с которым невозможно было не провести…
Черт, каких только мужчин у меня не было!
С черной завистью смотрели на меня не только подруги, но и взрослые, самодостаточные дамы.
У меня было всё: красота, фигура, молодость (с огромным запасом), манера вести, подать себя, умение говорить, да так, что прямо дух захватывало…
Мужчины, мужчины,… от одной только моей короткой улыбки вы превращались… в глупых истуканов.
В мои шестнадцать – я правила миром, у меня было всё. ВСЁ, и никакое образование, карьера или родительское богатство не нужно было.
Как в той идиотской комедии, я готовилась к свадьбе с принцем, и неважно, что он был старше меня на тридцать лет, и неважно,… что подумают другие. Я была счастлива. И верила, искренне ждала, когда мне стукнет восемнадцать, и все наконец-то узнают, что известный бизнесмен женится на Оливии Дюан.
Женится, да как же?
Разбежался…
…
– Привет, котик мой!
– Сладенькая! Не ожидал тебя здесь увидеть.
– … я тебе звонила, а ты трубку не брал.
– Ой, цветочек мой аленький, – вмиг обнял, привлек к себе, ласковый поцелуй в губы. – Я на совещании был. Тут новая сделка намечается…
– А у меня для тебя сюрприз, – разрываясь от нетерпения, нагло перебила я.
– ДА? – удивленно дрогнули его брови. Мило ухмыльнулся. – И какой же это?
– У нас будет… малыш.
…
Бог мой, как сейчас помню, вмиг заледенела его улыбка. Омертвели глаза. Руки обвисли, словно засохшая лоза на оградке.
Долгие, долгие минуты молчания…
– Ты не рад? – испуганно переспросила я (когда голос ко мне вернулся), попытка отстраниться, хорошо разглядеть его лицо – не сопротивлялся. – ТЫ НЕ РАД???
(нервно сглотнул)
– Ты же понимаешь, что это нельзя допустить.
– Что?
(словно кто груз отвязал у гильотины – и лезвие рухнуло, сорвалось вниз… – вмиг обезглавив мою душу)
– Тебе же даже семнадцати нет, Лив. И я… я… не готов…. Сама понимаешь, что мне пришьют…. И … мой бизнес, моя репутация…
***
Я ничего больше не слышала. Ничего.
… умерла. Да. Именно в этот миг умерло всё внутри меня, оставив пустую оболочку.
Я не взяла предложенные им деньги, возможности… – просто ушла, ПЛОТНО захлопнув за собой дверь.
… лишь в тот миг, я осознала, насколько одинока. И … никого, никого в этом мире… родного для меня… (больше? нет. никогда) не было.
Не смогла заявиться домой. Не смогла посмотреть бабуле в глаза. Той, которая жизнь мне посвятила, которая разрывалась, кричала, пыталась вразумить меня, пока не поздно...
… втолковать, что ошибаюсь.
(только теперь понимаю, сколько сделала та для меня).
Не смогла прийти и сказать, что случилось.
БОЛЬШЕ ВСЕГО МНЕ БЫЛО СТРАШНО ПРИЗНАТЬСЯ, ЧТО Я СТАЛА (причем давно уже) ТАКАЯ КАК ТА… как мать. … глупая, дурная,... БЕЗМОЗГЛАЯ шлюха.
Помниться, впервые забралась тогда в подвал.
(черт, для такой Барби, которой я была последние четыре года – это был ад)
Впервые наткнулась на этих ребят, в последующем ставших мне лучшими «друзьями». … впервые открыла мир травки и… более сильных наркотиков.
Впервые променяла мир реальный… на дурман.
Глава Третья
Аборт. Он был. Был.
… единственным, кому я смогла тогда раскрыться, это был… (кто бы мне раньше сказал – голову бы отбила) – мой ненавистный «идеальный братик».
Он сам догадался, что что-то произошло (несмотря на то, что я тщательно играла роль беззаботной, но слегка уставшей дурочки). Выдавил, вырвал из меня признание…
… и… (черт дери, я всегда думала, что это лучшее, что может сделать человек в данной ситуации, но ошиблась)… Марат молчал, он тихо, без единого укора, напоминания о словах бабули и его редких, но всё-таки разрывающих душу истерик и нравоучений, … нашел энную суму денег, отвез меня к нужным врачам и…
… и исполнил мою слезную просьбу.
***
… Что было потом? Как жизнь моя заплясала?
Не так тоскливо, как противно вспоминать.
Через год (ГОД!!! дабы, наверно убедиться, что все же точно сделала аборт) мой «ПРИНЦ» снова стал искать встречи. Но на что наткнулся? До сих пор помню это его выражение лица. Это – не шок, не страх, не жалость – а УЖАС. Да, это был ужас в его глазах.
Немытая, нечесаная, наркоманка, с синяками под глазами, нервно улыбалась ему в ответ. Молча, без слов, без каких-либо жестов,… едко упрекала в том, как сломал он жизнь… глупой, наивной девушке.
***
Марат.
… идеальный во всем и всегда (добрый, отзывчивый, понимающий, заботливый, справедливый, всеми уважаемый) не подкачал и здесь.
… это я… едва ли смогла закончить школу (на последний экзамен вообще не явилась, так как укатила на карете скорой помощи: будучи полностью «убитой» нехилой дозой марихуаны, угодила под машину и едва ли осталась жива).
В общем, младший Дюан уже во всю куролесил по просторам «университетской жизни», в то время… как его старшая сестричка находилась в состоянии, если не «поиска», то «полной готовности».
Думаете, не пытался меня Марат лечить? Думаете, бабуля не хотела меня запихнуть в какую клинику?
Но нет. Я быстрее сбегала с дому на месяц-два, чем их угрозы могли быть воплощены в жизнь.
Мать, мать к этому времени она уже нашла какого-то нового… кхм, «собутыльника» и уехала с ним в другой город,… внимание(!), «наконец-то жить своей жизнью».
Так что я – окончательно осталась… одна.
…
Я хотела жизнь-сказку? Жизнь-малину?
Ну вот, вот и оно! Ничем не хуже – … сладкий дурман.
***
Как сегодня помню этот день.
… очередные неспокойные стуки «поисков».
Друзья на мели, а мое вечное «нахлебничество» уже изрядно всех достало.
В общем, теперь, как говориться, пришла моя очередь «добывать зелень».
И, казалось бы, что,… для такой конченной дуры, как я,…. заработать пару всраных баксов? Помойся, оденься (при моей-то новой жизни я стала едва ли не дистрофиком, так что старая, «модная» одежда до сих пор была в пору) – и иди….
Иди, сними какого мутного дяденьку, заработай тем, чем раньше манила, но получи «оплату» сразу, по факту.
Нет. Не угадали.
С тех пор, с того момента, когда я… плотно захлопнула дверь за собой для «Принца», закрыла вход и всем остальным мужчинам в мой мир. Нынче я быстрее убью похотливого кобеля, чем отдамся ему.
Закончилось. Приехали. Выходите…
…
Так что максимум моих усилий и страданий: это умыться, переодеться, причесаться – и шаги, шаги,… шаги по знакомой аллейке в попытках отыскать брата в университете.
Глава Четвертая
Чертов университет, я здесь не учусь, но все закоулки знаю, наверно, лучше всех своих здешних друзей и того же Марата.
В общем,… еще немного – и…
– Привет.
– Что ты здесь делаешь?
– Ты меня не рад видеть?
– Если… если… тебя сейчас увидят...
– Брось, Мар. Меня охранники сами впустили.
(нервно вздохнул: черт, знаю, о чем сейчас подумал: мол, каким же таким умным способом я «уговорила их», но… не хочу, не хочу его переубеждать, оправдываться – надоело)
– Тебе опять деньги нужны?
– А чего сразу деньги?
– Ты только за ними и являешься.
– Марат, я тебя не видела уже целый месяц. Мог бы проявить какое уважение, нарисовать восторг, радость, что увидел…
– Не месяц, а двадцать три дня. Ровно столько прошло с прошлой моей получки стипендии.
– И что?
– А то, что денег у меня сейчас нет.
– Я есть хочу.
– Да ты что?
– Да.
– Так пошли в столовую. Я тебе…
– У тебя же денег нет?
– Я тебе свой обед отдам.
– Марат, – нервно скривилась я.
– В общем так, родная моя, пока ты не согласишься отправиться со мной к врачу, пока не согласишься пройти курс…
– Я – не наркоманка!
– Пока… я видеть тебя не хочу.
– Марат…
– Прощай…
(резкий разворот – и пошагал, пошагал долой)
– Ну, и катись, ублюдок!! Уж больно нужен.
Резкий разворот… – и вдруг, вдруг мой взгляд уловил что-то гадкое, гадкое для меня: совсем рядом, буквально в двадцати ярдах,
… у дорого, черного джипа застыл молодой мужчина; устало облокотившись на авто, он пристально изучал меня, меряя с головы до ног… и, казалось бы, внимал каждому моему вдоху. Улыбнулся, «мило» улыбнулся, едва уловил мое к себе внимание (о, да, я узнала эту улыбку, этот взгляд,… распознала…
кому, как не мне, Барби со стажем, известны все эти мужские похоти и намеки).
Ах, чеееерт! Сколько же бесов в этот миг разгулялось, зашипело во мне, да так и норовя вырваться наружу и растерзать самоуверенного кобеля:
… резкое, четкое, дерзкое движение – и неприличный жест оповестил этого засранца, что ему срочно нужно «покинуть пределы нашей галактики». А по-нашему, просто-напросто выписала смачный «фак».
(я готова была уже отвернуться, заливаясь ликующей, язвительной ухмылкой,
но вдруг тот захохотал,
… залился жестоким, едким смехом,
а затем … лицо вмиг стало серьезным, мертвым, холодным –
резкое движение рукой… и, отчеканив четкую линию пальцем у своего горла, явно дал понять, что с юмором у него туго – и с жить мне оставалось… считанные минуты)
Нервно хихикнула я. Разворот – и, едва ли не срываясь на бег, помчала к выходу.
И стоило ли так глупо надеяться, что это все было – лишь жеманный обмен дерзостью? грубостью?
Не успела я выскочить за пределы студенческого городка, не успела кинуться к проезжей части (чтобы перебежать на другую сторону улицы), как тут же дикий визг шин раздался за моей спиной. За долю секунды передо мной вырос (знакомый уже) черный джип. Распахнулись дверцы – и грубо, как какую скотину, схватили меня за шкирки и затащили внутрь.
На заднем сидении нахально развалилось двое мужчин, огромных амбала, так что я едва вписывалась туда третей. Как какую бездушную вещь, они растянула меня во весь рост, нагло уложив себе на колени.
– ОТПУСТИТЕ, СУКИ!
– Цыц, малявка, иначе быстро заткну.
– ОТПУСТИТЕ!!! – попытка драться, кусаться – отшвырнул тот инстинктивно от себя. Свалилась я в ноги им, болезненно хрястнувшись об пол и жесткую, твердую обувь.
– Да что вы там творите???
(раздался нервный крик с переднего сидения: нет, не водитель это был – тот, почему-то, покорно молчал, не реагировал)
– Сука, еще раз укусишь меня – увалю. Не посмотрю, что женщина.
(взволновано запричитал «амбал» и тут же принялся меня поднимать с пола)
(авто, авто уже мчало куда-то… увозя меня в неизвестном направлении)
– ОТПУСТИТЕ МЕНЯ! НЕ ИМЕЕТЕ ПРАВА!
(и снова попытка воззвать не так к совести, как к страху, что кто-то там, за пределами, на улице услышит)
– ОТПУСТИТЕ!
– ДА ЗАТКНИ ЕЕ!
(нервно снова вскрикнул пассажир «спереди» и тут же обернулся к нам)
Узнала. Узнала…. Это был тот самый, который «обещал» мне скоропостижную кончину…
Резкий удар в лицо, заставил меня тут же согнуться вдвое, жадно обхватив лицо руками – юшка, кровяная юшка тут же потекла из моего носа.
… заныла, испуганно, тихо заныла, боясь даже коротким (непроизвольно громким) звуком вызвать повторную попытку «убеждения».
(Барби доселе (да, да, и даже Барби-наркоманку) еще никто не бил, а тут – такое…)
– ТЫ ЧЕ ТВОРИШЬ??? – вдруг неистово завопил «босс», казалось бы, едва не поперхнувшись своей слюною.
– Заткнул.
– ДЕБИЛ! ДА НЕ ТАК ЖЕ!!!
– А как??
– Я тебе, сука, по приезду покажу КАК. Ой, как покажу.
***
Тишина. Тишина установилась в салоне... отчего время этой поездки казалось нееевероятно долгим и резиновым. Я испуганно сжималась в калачик, сидя у их ног (на полу) и покорно молчала. Прикусить гордость, дерзость – и ждать. Настанет миг (безусловно, а как же иначе?), когда мы останемся наедине с этим уродом, с тем, что всю эту кашу заварил – и уж тут-то я ему устрою пекло.
Бог мой, только теперь понимаю, насколько я была глупа и недалека. Насколько это были мысли дурны и безрассудны.
По приезду, все так же обращаясь со мной, как с отбросами, за шкирку потащили, потарабанили из подвальных помещений куда-то наверх, и там закрыли в комнате. Нет, это не была ни камера пыток, ни даже место содержания «пленных». Самая обычная (кхм, убранная со вкусом, и не из дешевых вариантов) спаленка, именно она оказалась мне темницей.
Моя фантазия, как и ваша, наверняка, в этот миг, … ой как бурно разгулялась. Причем дрейфила как от ужасных мыслей об грядущем групповом изнасиловании – к интимному сражению лишь нас двоих, этого красавчика (эээ, «уродца») и меня, несчастной…
Черт, отчего-то я несомненно считала, что расплата за мою дерзость будет носить «сексуальный» характер. Для меня это было – самое страшное, а потому… ничего хуже с этой обстановкой (спальней и мной, пленницей), больше не вязалось.
Но время тикало, и если бы не предательские спазмы желудка в позывах голода (которые явно приходят не позже суток), то точно бы поклялась, что прошла целая вечность.
…
Больше терпеть не было сил: я хотела и по естественным нуждам человека (попросту говоря, в туалет), так и по такой примитивной «причине» – как кушать.
В общем, что было духу – затарабанила, забарабанила руками в дверь, требуя внимания.
Вы полагаете, что я поступила как самая последняя дура? Самая недалекоглядная глупая, самоуверенная малолетка?
Так и есть. Отчего-то я всё больше и больше входила в (казалось бы, давно забытую) роль Барби
(при этом окончательно забыв желание убиться травкой и отрешиться от этого чертового мира)
… и требовала внимания, уважения и заботы.
Сейчас перебираю воспоминания, и,… стыдно, конечно, признаваться, но врать не буду. Что есть, то есть…
Запал, запал мне в душу этот «уродец»,
и виделся тогда мне эдаким, дерзким, с бандитскими замашками, «Принцем», на черном джипе, который влюбился в меня с первого взгляда (то есть это уже произошло), и теперь, как только мы останемся наедине, все мои… льдины треснут и начнется… весна.
И мало того, именно этот человек затем разберется со всем окружающим меня миром, со всеми моими обидчиками… – и я наконец-то обрету… заслуженное счастье.
Но принц не спешил ни за весной, ни за обыденной трапезой обычного, самого приземленного, насильника.
Сколько бы я не кричала, не билась головой, руками, ногами, попой об дверь – меня никто не слышал.
С каждым таким тщетным моим позывом… образ «Принца»… неустанно таял.
… И вот. Наконец-то. Замок щелкнул. Дверь дрогнула – и я застыла в шоке. Мужчина, лет так под шестьдесят, усталым взглядом окинул меня и вполне равнодушно спросил:
– Чего кричим?
– Я в туалет хочу. И кушать!
(обижено надула губы, будто передо мной застыл мой «Принц», черт его уже дери!)
– В туалет – свожу. А кушать – не обещаю. Только не шуми. У Господина прием, и он ненавидит, если кто-то нарушает четко спланированную, сотворенную им идиллию.
Глава Пятая
«У Господина прием, и он ненавидит, если кто-то нарушает четко спланированную, сотворенную им идиллию».
Эти слова назойливым эхом стояли, вторились в моей голове, когда я неспешно продвигалась за дворецким (так я определила роль незнакомого, флегматичного мужчины во всем этом цирке).
И вот, будучи уже совсем рассвирепелой, обозленной на «уродца»
(в большей части за то, что он ко мне, его трофею, так и не явился)… я просто не смогла не среагировать «правильно» на отпущенное в мою сторону «предостережение».
… и, как только мы спустились по лестнице, прошмыгнули («мышей») мимо зала, где собрались все «благочестивые» гости, я застыла, как вкопанная.
Этот смех, эти шуточки, этот азарт, вызванный увлекательной игрой в покер, меня просто вывели окончательно из себя.
Резкий разворот, шаги туда, где…
– Эй, Вы куда?? Девушка, стойте. Не смейте!
Застыла, застыла я у входа в зал, заставляя, манипулируя, как еще никогда, мужскими взглядами, вниманием.
Тишина, тишина… в три ступени (сначала стихли фоновые разговоры, затем смех, а дальше смолк и сам Господин) разразилась вокруг… Все стихло.
Мужчины жадно изучали меня (немного помятую, с замазанным кровью лицом – это до меня только потом дошло), но гордую, статную, красивую, сексуальную, молодую девушку.
– Ты чего-то хотела? – раздраженно прорычал мой «Принц» (не выдержав, наконец-то, долгой паузы).
– Внимания.
(едко прыснула я и тут же улыбнулась, выпустила свою короную змейку, распустила цветок на губах, окончательно губя кобелиное самообладание)
(рассмеялись, заулыбались в ответ «гости» – да, да… повторили, подчинились мне, как овцы – черт, я уже и забыла, как это же хорошо быть… «коварной СУКОЙ»!)
Не покорился лишь он. Холодное, жестокое равнодушие (ан-нет, как раз насильно замаскированные эмоции гнева) раздалось в ответ.
– Пусть идет к нам. Развлечется…
(любезно улыбнулась я молодому мужчине, и, было, уже хотела сделать шаг вперед, в зал, как тут же «Принц» нервно рявкнул)
– Пусть начала умоется и переоденется, а затем лишь… на люди высовывается. Господа, давайте не будем обращать на этот каверз внимания…
– Почему каверз? Очень даже… милое создание!
– Наркоманка, вымаливающая у своего брата деньги на очередную дозу. Не думаю, что она – милое… создание.
(словно кто сердце мое только что разрезал напополам и попытался вытащить из груди)
Вмиг все вновь на меня обернулись, да только… вместо огонька восхищения там теперь было… ужас, возмущение, недоверие… отвращение.
(нервно сглотнула я; отчего-то… правда… меня ранила больше, чем если бы мне сейчас в грудь нож засадили – вмиг протрезвела, исчезла самоуверенность, сменившись на стыд).
Мир помрачнел, и «Принц» вновь превратился… в «уродца».
– А зачем же Вы тогда ее в свой дом привели? – вдруг раздался дерзкий, нахальный голос из дальнего угла.
(как по команде все перевели на «наглеца» взгляды).
– Лорд Балдмер? Очень удивлен Вашим визитом.
(едко ухмыльнулся; не знаю, но почему-то лишь только от одного вида этого незнакомца, мужчины бросало в дрожь – безумец, … в каждой его черте… читалось словосочетание «жестокий маньяк-убийца»;
нервно сглотнула я – невольно попятилась)
– Как говориться, Вы – к нам. И мы – к Вам. Раз в полгода… я позволяю себе подобные «вечера».
(едко хмыкнул «Уродец», но так сдержано, что едва можно было уловить эту насмешку за его жеманностью)
– Рад видеть.
– Так… как? Зачем вы это существо привели тогда в свой дом, если…
… не считаете ее достойной нашего общества?
(сдержанно улыбнулся; глубокий вдох)
– У меня с ней… свои счеты.
– И только?
– И только.
– Что же… – вдруг резкие, смелые шаги… к игровому столу. – Тогда предлагаю увеселить сегодняшний вечер. Предлагаю, сыграть на эту, такую уникальную и двойственную, диву. Если побеждаю я – то весь ее долг перед Вами списывается, и она полностью переходит в мои владения. Проиграю – просите у меня, что хотите…
– Что хочу?
– Да. Кажется, Вы когда-то выказывали свое восхищение по поводу моего замка в Уэльсе?
(нервно рассмеялся)
– Не знаю, Лорд. Право, не знаю.
– ДА НЕ ИМЕЕШЬ ПРАВА ТЫ НА МЕНЯ ИГРАТЬ! – гневно завопила я, и, сама того не осознавая, тут же бросилась вперед, к уродцу, – но едва попыталась приблизиться как тут же,… неизвестно откуда, появились двое мужчин и вмиг меня схватили, оттянули назад.
(тяжело вздохнул; промолчал мой… «бывший» Принц)
– Ну, же… граф Берн де Геер. Решайтесь, играете ли Вы на это дивное существо,… или нет?
– Лорд, предлагаю на кон Ваше звание Смотрителя выставить…
Проиграете – и Вы добровольно уходите в отставку.
(нервно рассмеялся; короткая пауза рассуждений…)
– Идет.
Глава Шестая
– В одну игру, или… ?
– Одну. Пусть решает случай. За один раз – ВСЁ, или… НИЧЕГО.
…
Меня подвели к столу и усадили на (спешно освободившееся) кресло. Дабы видела всё. Дабы знала, как и что мою судьбу решало…
Крупье выбрали нового, из толпы… независимого и беспристрастного…
С каждым движением рук, с каждым перекладыванием карт… казалось, тасовалась и моя жизнь. Карусель… карусель безумия и безрассудства завертелась, закрутилась, выбирая наугад, кода, где,… на чем остановиться. Причем неизвестно, что лучше,… кто из этих двоих – лучше. С кем моя жизнь… будет безобиднее.
Розданы карты игрокам.
… и первые три уже полетели на флоп.
На зеленом полотне упорно стали вырастать двусмысленные картинки, предвещая что-то ВАЖНОЕ, но еще слишком загадочное и непостижимое для всех нас…
… пронимала каждая до дрожи и неистового ужаса.
Казалось, все забыли, как дышать. Время остановилось.
С каждым движением крупье испуганно тикала застрявшая на месте секундная стрелка…
Король пиковый. Дама червей... Король креста.
Немая пауза.
Антракт между биением сердца, между былым и будущим, между жизнью и смертью…
Выжидание…
Но снова ожил крупье. И сердце мое заколотилось, словно бешенное… – вновь завертелась, закрутилась карусель.
Семерка пика… и валет бубен.
ПРИГОВОР.
…
Тяжелые секунды –
… и вдруг Геер едко хмыкнул, тут же откинулся на спинку кресла. Смелое, дерзкое движение – бросил карты на стол.
– Сет из королей.
(перед моими глазами запестрел король червовый с восьмеркой пиковой)
И снова тишина. И снова пауза…
Хмыкнул, вдруг прыснул ядом Лорд и тут же рассмеялся.
… бросил на стол и тот свои карты: … пиковый туз и крестовая десятка.
– Стрит до туза[1], голубчики.
Вот так вот.
Быстро и по существу, сладкая...
Собирайся, мы едем домой…
Глава Седьмая
Берн. Берн сидел, не моргая. Он не то, что боялся шевельнуться, он забыл, как дышать.
Пустынный, бессмысленный взгляд пред себя… и полная отрешенность.
… я кричала, визжала, дико, истерически рыдала и отчаянно упрашивала, заклинала …
– БЕРН! МОЛЮ!!!
НЕ ОТДАВАЙ МЕНЯ!!!!!!!!
УМОЛЯЮ!!!
(взгляд его дрогнул, ожил, вмиг уставился мне в глаза – но даже и короткой секунды не выдержал напора, отвернулся)
…
Гневно уцепившись за волосы… по полу, холодной, мраморной плитке тащил «Хозяин» свою новую «куклу» прочь, долой… из обители принца-оборотня…
И никто, никто не пытался… помочь, спасти.
Проиграла…
…
… а что было затем – я мало помню. Мало…
Это сейчас могу предполагать, что был то не шок, а дурман гипноза. Самая обычная игра внушения и безукоризненного подчинения…
Он просто превратил меня… в вещь (так было проще доставить багаж «домой»).
… мир плыл перед глазами, доходя до сознания лишь редкими, яркими картинками. Звуки сплывались в какофоническую муть, и едва ли могла различить моменты полного забвения и подобной прострации.
Я была живой, тело мое было живым: ходила, дышала, и даже говорила, когда это было необходимо – делала всё, что приказывал Кукловод.
Я была там, но не душой...
Пришла в себя лишь, когда за мной захлопнулась дверь. Дверь темницы, клетки,… в которой предстоит мне провести… целую вечность…
Глава Восьмая
Я до сих пор не могу решить, что для него приносило больше удовольствия: непосредственно причинять боль, или же видеть, как кто-то страдает…
Хотя, это так, едкая шутка: по сути, неважно…
… лишь спустя долгое, тяжелое время, бесчисленное количество раз наступая на одни и те же грабли, я поняла, нашла ключ к тайнику его сознания, нашла способ противиться больной игре, но это – потом.
… а пока,… пока мне предстояло пройти настоящий, неистовый ад.
***
Помню, в тот, мой первый день там – я не знала, куда деться…
Кричать, звать на помощь? Понимала, понимала, что бесполезно: не такой уж идиот этот Лорд… вот так просто рисковать своим «драгоценным» трофеем.
Я не знала точно, где нахожусь, но догадаться было несложно: если не зАмок (о котором он на игре вспоминал), то огромный, непроницаемый для реального мира и звуков, дом.
Так что глупо было мечтать о каком спасителе… извне.
Я в его владениях. Владениях Лорда-психопата, маньяка-убийцы… Шизофреника. И… совсем скоро мне придется с этим смириться.
О, Господи! Кто бы мне тогда сказал, сказал … кто, что он такое на самом деле!!!, что ждет меня – сразу бы перегрызла себе вены.
Ибо дальше – дальше… рассудок мой поплыл, и ничего,… ничего, кроме, как ненависти и желания когда-нибудь поквитаться, не толкало меня к жизни. Ничего питательней, чем жажда мести, нет. И неважно, что для нее ты высвобождаешь душу от всех добрых, человеческих чувств, что сам становишься бездушным монстром. Неважно. Желание крови – слишком сильно. И, как по мне, оправдано.
