Текст книги "ИЗ ЖИЗНИ ФОТОМОДЕЛИ ЗИНГЕР"
Автор книги: ОЛЬГА ИЛЬИНСКАЯ
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
И вот позднее вылезла у неё опять странность. Мама хотела второго ребёнка, а баба Рая не поддерживала. Она вскользь говорила: «Это дитё с трудом родилось, поэтому если другого Бог не даёт, то надо слушаться». Да, Рая знала, что мама, перед тем, как её родить, лежала на сохранении, и не раз. Ну, и что? Многие лежат. (Рая наслушалась женских «междусобойных» разговоров). Мама в слёзы, хочу, мол, и всё. Вроде, теперь сама растить может, без помощи бабушек. Мама по всем врачам ходила. Лечилась. Бабу Раю схоронила, Раю вырастила до восьмого класса, а от своих думок не отвязалась.
И вот приходит однажды и с порога: «Доченька, у тебя будет братик! Была на УЗИ. Мальчик! Будешь мне помогать с малышом?» Рая счастливо запрыгала. Она и не будет? Что за бред! Да она, Рая Хренова, будет самой лучшей сестрой на свете.
Пришёл папа. Тоже заплясал от радости. Потом родственники пришли, тоже «комаринскую» станцевали. И потом давай маму холить-лелеять. Когда мама на сохранении лежала, Рая к ней не один раз в день приходила.
ГОРЕ.
Родился малыш. Сашенькой назвали. Маленький, худенький, но здоровенький. Крепыш! А через два года, когда он гулял с мамой во дворе, Сашенька попал под машину. Сразу насмерть. Водитель не был виноват. Малыш неожиданно выскочил на дорогу, резко рванул со всей силы – с мамой вдруг решил поиграть в «догонялки» – и уазик переехал ему грудную клетку.
Мама тоже не была виновата. Она стояла рядом, она также резко побежала за ним, она бежала… Это было просто трагическое стечение обстоятельств. Но это стечение полностью перечеркнуло жизнь всей семьи. Навсегда из дома ушла радость. То, что время лечит, и маленького ребёнка потерять не так тяжело, как подросшего – всё это оказалось неправдой. Не лечит. И боль со временем не утихает.
Мама часто бродила из угла в угол всю ночь, бормотала разную чушь. С утра начинала шептать: «Я могла быстрее бежать, я могла быстрее бежать. Не надо было его отпускать». И так каждый день.
В больницу её клали не раз, в «психушку», в отпуск отправляли не раз, типа, развеется. Она приедет, улыбается, подарки с энтузиазмом раздаривает; жизнь мелькает в её глазах, а с утра: «Я могла бы бежать быстрее…»
Рая уходила из дома. Не могла этого слышать. Папа боролся за маму, у него сначала теплилась надежда, что её можно вытащить из чёрной бездны. Он маму уговаривал, взывал к разуму. Пытался развлекать, пытался отвлекать. Бесполезно. Потом, когда нервы сдали, сорвался и страшно избил её. Его перекосило! Даже не видел, куда бьёт: и по голове, и по груди, и по животу. Соседи услышали звериные крики, прибежали, выломали дверь и вырвали маму из папиных рук. Милицию вызывать не стали, хотя у мамы были выбиты несколько зубов, полностью заплыл один глаз и оторвана мочка уха. Соседи были на похоронах Сашеньки. Они всё понимали. Папе поставили укол, маме поставили укол и сделали перевязки. Раю на время забрала к себе тётя. В общем, немного разобрались кое-как. Вроде, всё стихло. Но маму хватило буквально на один день. Потом она опять за старое.
Вскоре Рая узнала, что у отца молоденькая любовница, и он живёт на две семьи. Рая его не осуждала. Она и сама бы ушла. Только куда?
КАК РАЯ СТАЛА МОДЕЛЬЮ ИЛИ ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ.
Рае было уже шестнадцать. Высокая. Играет в баскетбол за сборную школы. Физрук хвалит, говорит, что талантливая спортсменка. И Рая уже не так переживает из-за своего высокого роста.
Однажды на тренировке, когда всем дали упражнение на пресс и выносливость, то есть это когда один спортсмен садится на плечи другому, и нижний приседает. Так вот. Когда Рае на плечи уселась одна девчонка, в меру упитанная, и Рая принялась приседать, физрук подбежал к ней с испуганными глазами и столь же испуганно крикнул: «Я запрещаю!» Девчонка послушно слезла, и физрук осмотрел Раю, потрогал спину, спросил, больно или нет, про живот ещё спросил. На следующее занятие подыскал для Раи девчонку значительно меньше, и, следовательно, полегче. Рая бойко «оттренировалась» и уже по дороге домой вдруг вспомнила, что баба Рая никогда не разрешала ей поднимать корзины с бельём, когда они выходили во двор развешивать разные тряпки после стирки. Бабуля сама корячилась, а Рае не разрешала.
Лишь после того, когда она умерла, патологоанатом, сделав вскрытие, сказал, что у бабы Раи была удалена матка. Калека.
В войну бабе Рае, как самой высокой, всегда доставались самые тяжёлые бойцы, которых следовало поднимать, переворачивать. И когда носилки с ранеными несли, бабу Раю всегда ставили «на крест», то есть так, что основная тяжесть «падала» на неё, как на самую высокую и, вроде, от этого самую сильную. А после войны врачи констатировали факт: «Детей не будет. Надорвалась», Только в сорок лет баба Рая почувствовала в себе признаки жизни, легла в больницу, где не вставала до самых родов, а когда ей сделали кесарево сечение, казалось бы, операция несложная, но что-то там пошло не так, все женские органы у бабы Раи были слабые – не случайно же врачи запрещали рожать. У бабы Раи разорвалась матка.
Разве забудешь, как родственники рассказывали, что приходили в больницу навестить бабулю и видели: лежит под простынями, которые намокают кровью. Простыни меняют, а они опять намокают. Баба Рая умирала. Была сделана повторная операция, матку удалили совсем. Потеря крови оказалась катастрофической. Больше месяца бабуля находилась между жизнью и смертью. А когда её выходили, то потом всю жизнь боялась за свою дочку, что, вроде, передала ей по наследству слабые женские органы и что ей трудно будет родить. Без лишних разговоров и сантиментов баба Рая запихнула после школы дочку в техникум, учиться на бухгалтера. Руководствовалась убойным принципом: «Сидеть – не тяжести таскать!» Дочка всю жизнь потом сидела за столом, считала, в бумажках копошилась. Родила. Однако горя избежать ей не удалось.
Одиночества Раи никто не понимал. Это не расскажешь, это надо только пережить. Рая, при её природной сдержанности, отнюдь не вызывала жалости к себе. Внешне производила впечатление той же прилежной девочки, что и ранее. Как всегда, готова к каждому уроку, привычно молчит, ни с кем не пререкается, точна, как швейцарские часы. Если Рая Хренова опоздает – это станет девятым чудом света (ни больше, ни меньше). И если кому сказать, что у неё всё натужно болит внутри, что до сердца не дотронуться – вряд ли бы кто поверит. Как в больнице, для диагностика важен вид больного. Хренова? Всё хорошо! А ей плохо, очень плохо. Она бы всё отдала, если бы кто-нибудь спросил: «Завтракала сегодня?» Или кто-нибудь стал переживать: «Что так рано пришла? Зачем так рано в школу пришла? Зачем каждый день в школе ни свет ни заря?» Рая бы расплакалась и обняла этого чудака-сопереживателя.
И, когда физрук испугался за неё – она видела это отчётливо! – Рая поняла, что нашёлся, наконец, близкий ей человек. А когда ещё физрук сказал ей, что она талан и что спорт – это её призвание, то душа её просто расцвела.
Теперь у неё появился смысл жизни. Видеть Его.
Перед тем, как уйти из школы, Рая внимательно изучала расписание и даже отмечала на листочке когда у него какой урок. Если физруку было ко второму или к третьему уроку, она, едва дребезжал звонок, опрометью кидалась в коридор. Нужно было только одно: подбежать к спортзалу, увидеть его, того-самого, и поздороваться с ним. Просто сказать: «Здравствуйте!» И всё. И сердце успокаивалось, и дышать становилось легче.
Рая даже забыла про свой рост, которым, как бы, её попрекали с того времени, как она себя помнит. Именно физрук, сам высоченный здоровый бугай, однажды сказал Рае: «Хренова, с твоими данными тебе только в модели! Сложена хорошо, высокая. На подиуме тебе цены не будет!» Это он сказала при всех девочках из класса. Да и многие мальчики слышали. Он специально так сказал, видя, как Рая сутулится. И его незатейливая речь произвела фурор: Рая вмиг обрела море недругов. Среди одноклассниц, разумеется. Моделями хотели стать все, модель – это эталон красоты, и получается, что физрук сказал Рае: «Ты самая красивая в классе». Такое другим девочкам пережить сложно. Если не сказать, невозможно.
Одноклассницы ополчились и стали поддразнивать при каждом удобном случае. Хорошо, что Рая осознавала, что это зависть, и относилась к ней соответственно. Идёт в школу, а кто-нибудь сзади да дребезжит: «Эй, супермодель! Вчера на обложке журнала видела фотку, классную такую, не ты ли?» Рая гордо не удостаивала ответом. Но мотала на ус.
Как-то придя домой, она достала с полок все модные журналы, которые они покупали с мамой и на курорте, и просто так для себя. Отложила в сторону все свои самые обязательные дела: уроки, музыку, английский, и стала изучать снимки. Как выглядит фотомодель на обложке, как выглядит в рекламном блоке. Дотошно изучала. Что надето на модели, вещи какого бренда. Рассматривала, как сочетаются вещи, и всё время вглядывалась в фотомодель. Что в ней особенного? Если редакторы выбрали для солидного модного журнала именно это фото, то значит, что-то в нём есть! Рая интересовалась даже, кто именно снимал, кто автор этого фотошедевра (но надписей не было).
На дворе стоял конец девяностых – время неинтернетное. И посмотреть, и разузнать всё о знаменитых кутюрье, фэшн-фотографах и фэшн-моделях было не так-то просто. Но надо иметь представление, какой была Рая! Она подошла к изучению модельного бизнеса прямо как к физике или математике, по которым особо блистала. По крупицам собрала всю необходимую информацию, как будто писала реферат, готовясь к научно-практической конференции. И буквально за месяц стала профессором! Ночью спроси её, она подробно расскажет, чем отличается «от-кутюр» от «прет-а-порте», какой кутюрье задаёт тон в этом сезоне, какой фотограф придумал необычную фотосессию, какая модель только что стала лицом раскрученной косметической марки.
Подиумному шагу тоже научилась сама. Посмотрела по телеку, как вышагивают двухметровые девицы, почитала рекомендации, и давай маршировать по комнате с книгой на голове. Голову следовало держать так, чтобы при движении книга не упала на пол! Тогда это считалось профессиональным шиком.
И вот идёт Рая в школу, голову держит прямо, плечи расправила, а ноги переставляет, будто по одной половице идёт.
День так марширует, второй. Потом девочки поймали её на перемене и в лоб: «Признавайся, тебя взяли в модели?» А Рая честно: «Нет». Сказала, как брякнула, как бы, между прочим. Но ей не поверили. Видно было, что Хренова переменилась, и у неё в жизни наступил какой-то особенный этап.
Девочки шептались по углам: «Она в модели записалась, а от нас скрывает. Зазналась1» Рая, когда это услышала, еле сдержала смех. Вот умора! Как будто вышагивать трудно, как будто это достижение. Но оказалось, что так!
Её поймали после уроков и сразу к стенке: «Хренова, научи по-модельному ходить, будь человеком!» А Рая удивлённо разводит руками: «Ничего особенного, просто ходишь вот так и вот так. Всё». Все стали пробовать. И – вот парадокс! – выходило у всех смешно и даже коряво, как па-де-де у грузчиков в балете. И тогда Рая поняла и поверила, что у неё дар! Только ещё неизвестно какой именно, дар манекенщицы или дар прилежания? Наверное, и того, и другого.
А физрук однажды после занятий с улыбкой спрашивает: «Ты и вправду моделью стала?» И, не дожидаясь ответа, продолжил: «Давно пора! У тебя модельные параметры».
Рая промолчала. Но, едва перешагнув порог дома, сразу принялась наводить марафет. Ногти, лицо. Что касается волос, то сходила в парикмахерскую и сделала умопомрачительную стрижку. Именно стрижку! Чтобы волосы ниспадали. Вот пришёл, помыл их, высушил. И всё. Выглядишь стильно на все сто!
Раньше ей внушали, что длинные волосы – это женственно и всегда модно. Но, видимо, кому как. Смотря, какие волосы, какое лицо. Всегда зализанные назад волосы не есть круто. А если постоянно распущенные, то не есть удобно.
Рая нашла для себя приемлемый вариант – стрижку. С парикмахером долго искали подходящую модель. «Парикмахерские» нервы оказывались крепкими, вкус отменным, а руки золотыми. И стрижка вышла виртуозно аккуратная и очень красивая, прямо, как в журнале, но главное – очень нравилась хозяйке. Рая была просто в восторге! Как глянула на себя в зеркале, так и ахнула! Стильно. Очень стильно получилось.
Пришёл с работы папа – засыпал комплиментами! Пришла мама – расплакалась: «Какая ты красивая у меня!» И Рая воспрянула духом.
Перетряхнув свой весьма впечатляющий гардероб, достала пару юбок и унесла их перешивать к тёте Вале из второй квартиры; она постоянно колымила на дому. Рая коротко дала команду: «Мини, и облегающе чтоб было». Сказала и деньги, которые родители давали на театры, да на мороженое на стол выложила. Тётя Валя понимающе кивнула и по-военному отрапортовала: «Будет сделано! Вот за этой юбкой сегодня через два часа приходи. Успею». И успела.
Наутро Рая с новой причёской и в новой юбке отправилась в школу. Её вид вызвал нервное потрясение как учеников, так и педагогов. А как вы хотели? Идёт некто – издалека видно – и подобие юбки едва зад прикрывает. Юбки почти нету; одни ноги по асфальту вышагивают. Такие длинные ноги люди имели честь лицезреть только по телевизору. А тут всё натуральное по соседским улицам чешет. У всех глаза из орбит повылезали. Это вызов всей вселенной!
Рае ажиотаж понравился. Она словно брала реванш за своё унижение, которое постоянно приходилось терпеть из-за высокого роста. Наградил её Бог такой индивидуальностью, цените, принимайте, люди добрые, а то всё: «Дылда, дылда…»
Рая торжествовала. Пришла в школу и преспокойно уселась за парту, вернее, за свой стол; парты давно отошли в прошлое, стали антиквариатом.
Завуч тут же вызвала Раю к себе для проработки. Но та была готова к нападению. И когда завуч заметила, что такой вид не для школы (юбка – короче некуда), Рая тут же нашлась. Не повышая голоса, она просто заметила: «А больше у меня ничего нет! Нечего надеть. Видите, как я? Выросла из всех вещей». Завуч, конечно, в позу, давай приводить весомые аргументы относительно Раиного гардероба, вроде, раньше же – не далее, как вчера! – ходила же она в другом одеянии, приличном, приемлемом для учебного заведения. А Рая очень спокойно: «А сегодня выросла. И вещи не подходят!» Такой наглости от неё завуч не ожидала. Вот Хренова даёт! А ещё тихоней прикидывалась.
Завуч пошла в атаку и непроизвольно выдала все тайны учительского коллектива. Оказывается, учителя давно обсуждают Раю и в курсе всех школьных сплетен (но это закономерно). «Ты записалась в модельное агентство, мы знаем, – разглагольствовала завуч. – Но школьные правила одни для всех!»
Сколько нового о себе узнала Рая! Оказывается, она хочет быть супермоделью и уехать в Америку, и именно поэтому отлично успевает по английскому! Учит. Чтобы в Америке легко было. Знание языка – залог успешной карьеры.
Короче, к консенсусу не пришли. Завуч, тучная маленькая женщина, даже вспотела от напряжения. «Ну, почему ты такая упрямая, Рая?» – устало заметила она. «Гены!» – тут же парировала Рая; с её-то мозгами и не умничать? Увольте! Именно такие, как Рая, становятся двигателями прогресса. Она вдруг вспомнила про своего далёкого предка – хорунжия. «Матёрый был мужик», – подумала Рая. И тут же засмеялась про себя: «Хреново вам? То-то!»
Так, нежданно-негаданно Рая стала моделью. Она ещё нигде не снималась. Ни разу! Но уже было всеобщее признание и уверенность, что Рая – звезда, хоть и будущая, и именно таких, ярких и строптивых, люди хотят видеть по телевизору и в глянцевых журналах.
За ней так и закрепилось прозвище «Модель».
ГУДБАЙ, РОСТОВ!
Физрук постоянно оглядывался на неё. Она это замечала. И ей это нравилось. Ещё бы! Такой видный парень обращает внимание. И она даже загадывала планы на будущее. Представляла, как физрук сделает ей предложение, и всё это будет очень красиво, поэтично и даже пафосно: коленопреклоненно, с цветами и кольцом в коробочке.
Рая не бросила баскетбольную секцию. Наоборот, она с удивительным воодушевлением стала тренироваться, с полной отдачей. В спортзале скакала с мячом от избытка чувств! Чтобы Ему было приятно. И Он это понял. Что тут непонятного?
После уроков пригласил к себе в тренерскую, налил кофе. «Немного можно», – сказал он, улыбаясь. А потом улыбнулась Рая. И они молчали. Пили кофе и молчали. Рая старалась не смотреть на физрука. И он тоже смущался. А потом он стал рассказывать. Как служил в армии, дембельнулся, как поступил в институт, даже не предполагая, что станет тренером. И баскетбол для него – больше, чем просто игра.
Рая тут же подтвердила, что неё баскетбол – сама жизнь. Она прям готова умереть «на поле боя»! И тут её понесло. Как краник какой открылся. Рая давай всю свою подноготную на блюдечке с голубой каёмочкой выкладывать. Вот вам и молчунья! Чешет так, что только успевай ушами перебирать. Право, язык без костей.
Рая и про Сашеньку рассказала. «Я знаю», – тихо откликнулся физрук, и Рая заплакала. Это были слёзы грусти и очень сильного душевного смятения. Слёзы давно просились наружу и никак не могли найти выход, и теперь, ливнем хлынув из глаз, словно прочистили что-то, и Рая впервые за эти годы облегчённо вздохнула. Физрук обнял её, по-дружески, по-братски, и сказал дежурную фразу: «Всё будет хорошо». Но тепло сказал, от души. И Рая уронила голову ему на плечо и закрыла глаза. Ей было как никогда спокойно. Плечо казалось надёжным.
А через неделю в девчоночьей раздевалке она, переодеваясь на физкультуру, услышала разговор одноклассниц. Слово «физрук» заставило её замереть. Девчонки делились впечатлениями от недавнего вечера в ночном клубе, где видели… И с кем видели?.. «Она была такая, ну, крутая секси!» – презрительно скривила губы одна. И другая сразу подхватила: «Вся из себя! Юбка – во. Но кожаная. Дорогая. И блузка-то блузка!» И смех. Выяснилось, что не блузка была, а майка, но майка фирменная, бесшовная. От известного бренда! А сам физрук…
Этого уже Рая слышать не могла. Она, как была, так и вышла из раздевалки. Домой! Ничего не слышать, ничего не видеть! Все люди – предатели! Как жить? Как жить?
Рая схватила папу чуть не за грудки: «Помоги!» Он сначала не понял, потом даже не поверил. Наконец, врубился. Рая хочет уехать. Выпускной класс. Пусть едет. Это её жизнь. Пусть поступает, как считает нужным. Он отец, и, конечно, поможет дочери, сделает, что в его силах.
Через три месяца Рая оформила студенческую визу и улетела учиться в колледж в Нью-Йорк.
КАК РАЯ В МОСКВУ ПРИЕХАЛА.
Ровно через год Рая вернулась.
Нарадоваться не могла, когда перешагнула порог своего дома. Утром нежилась в постели, часами лежала на родной тахте. Неужели чужбина канула в небытие?
Была бы Раина воля, она написала бы на каждом доме, на каждом перекрёстке: «Никогда не отправляйте своих детей за океан!» (Взрослые сами разберутся, а дети…)
Рая попала в американский колледж благодаря своей баскетбольной секции, где она тренировалась пять лет кряду. Когда папа хлопотал, то знающие люди подсказали, что именно следует указать в документах. Папа так и сделал. И скромные Раины баскетбольные достижения стали приоритетными для американского руководства. Спортсмены в колледже всегда нужны позарез, и Раю приняли, сходу определив в сборную. Даже на стипендию поставили. Так что жила Рая в Нью-Йорке припеваючи. Бесплатно училась. За общежитие отдавала сущие копейки, да и о тех не было заботы, их присылали родители.
Бесконечные тренировки и соревнования здорово выматывали. На учёбу времени катастрофически не хватало. Но и к этому приспособилась. С её-то, с Раиным умением распределять время? Да запросто.
Не могла Рая справиться с тоской. Она внезапно навалилась на неё, едва самолёт пересёк океан. Тяжёлая, методично высасывающая душу тоска.
Истории про ностальгию не придуманные. Это быль.
Чудовищную отдалённость от родного дома Рая ощущала физически. Её охватывал животный страх. Огромные дома. Люди, снующие туда-сюда. Много людей. И никому нет до тебя дела.
Сразу по приезде она на последние деньги позвонила папе, потом маме. Родители в голос: «Срочно возвращайся! Не мучь себя и нас». И Рая прикусила язычок, поняв, что нужно перетерпеть. Отмучиться. Так проходит любая адаптация к новым условиям.
Но Рая оказалась сверхчувствительной. Она каждой клеточкой своего организма ощущала то громадное расстояние, которые отделяет её от родины. И это было невыносимо. Тянущая внутренняя боль мучила постоянно. Рая плакала. Каждый день.
Решение вернуться домой она приняла весной. Сначала поинтересовалась мнением родителей, и получив радостный утвердительный ответ – как и предполагалось – прилетела домой.
– Будешь учиться в нашем университете! – категорично заявил папа. – С твоей головой поступить будет несложно. Выбирай любой факультет! Учись и живи дома.
– Будешь у нас на глазах, – ласково улыбнулась мама.
Рая облегчённо вздохнула, ну, вот, всё и устроилось. Подала документы в приёмную комиссию и стала готовиться к экзаменам.
А потом…
Она случайно проходила мимо и услышала радостные крики.
– Горько!
Машины все в воздушных разноцветных шариках. Пробки из шампанского упруго гукают, пена льётся прямо на землю. И толпа зевак рядом. Как не остановиться, да е поглазеть на такую красоту?
– Горько!!!
Какой-то парень в чёрном добротной костюме – это в такую-то жару! – отчаянно захлопал в ладоши. Его весело поддержали. Конечно, свадьбы же! Гулять, так гулять! И вот жених, одетый с иголочки, целует невесту, всю в белых рюшах и оборках. Потом берёт её на руки…
Рая оцепенела. В руках у неё были маргаритки, которые она нарвала возле школы. Симпатичный букетик такой. И тут он, как мёртвый, вывалился из рук.
Рая не помнила, как дошла до дома. Она не плакала. Просто прошла на кухню, села на табурет и замерла.
Пришла мама с работы. Нормальная, без нытья. Она с работы всегда приходит ничего, улыбается даже. Мама принесла пирожных, размякших от жары. Суетится у плиты, гремит чайником, что-то спрашивает. Рая молчит.
– В школе была? – спросила мама.
– Папа сейчас где? – невпопад откликнулась Рая.
– На работе.
– А-а-а, – догадливо протянула она. – У этой, у своей.
Мама покраснела.
– Будет тебе! – с упрёком сказала она.
– Зачем ты с ним живёшь? – вдруг спросила Рая и вскинула голову.
– Как зачем? – растерялась мама, не понимая вопроса.
– Ты же знаешь, что он у него есть любовница. Его студентка, между прочим.
– Что же я могу сделать? – развела руками мама.
– Вот и я о том! – зло прокричала Рая. – Зачем ты с таким живёшь?
В кухне повисла пауза. Мама никак не могла понять, что происходит и что это такое на Раю нашло? Она не обижалась. Пыталась понять.
– Он живёт с другой! – громко констатировала Рая, чеканя каждое слово. – Натешится, нацелуется, а потом приходит вот сюда и нянчится с тобой.
– Замолчи, – тихо прошептала мама.
Рая злобно расхохоталась.
– Правду не любим? Другим её тычем в глаза, а сами не любим? – закричала она.
– Замолчи.
Но Рая уже разошлась не на шутку.
– Про меня вы с папашей не вспоминали, когда за Сашенькой своим в роддом побежали, вприпрыжку, потом с кладбища не вылазили. Как же, он такой маленький, такой беззащитный, а Раюха у нас – дылда! Чего о Раюхе беспокоиться? Она сама о себе позаботится. Раюха – каланча двухметровая, у неё до сердца не добраться. У неё нет сердца! Как там поётся? «Вместо сердца пламенный мотор»!
Мама побледнела и сделала шаг к Рае.
– Бить будешь? – ёрничая, запричитала Рая. – Давай, бей! Бей меня! Я не Сашенька, я Рая– великанша. Меня не жалко. Сдохну – не вспомните.
– Что здесь происходит?
Рая повернула голову. В кухню вошёл папа.
– Рая! – строго сказал он.
– Я Рая уже восемнадцать лет! Не забыли, что мне восемнадцать, а? – надрывно закричала она. – Зачем ты пришёл? Двух семей не бывает. Иди к той, которая милей. Ты с нами из чувства долга. А мне не нужно, всё это не… нужно…
Рая споткнулась, закашлявшись. Папа подошёл к ней и обнял. Мама тоже подошла и погладила по голове.
– Мы дураки, – ласково сказала мама. – Не бери с нас пример. Ты проживёшь другую жизнь, лучше, чем наша.
И Рая начала рыдать. Истерика скрутила её, вывернула наизнанку. Уже было не остановиться.
Папа сгрёб её в охапку и уложил на диван. Потом мама поставила укол. И судорожные Раины всхлипы затихли. Она заснула.
Утром, едва придя в себя, она соскочила с дивана и прямиком в университет. Без тени сомнения забрала документы, затем опрометью домой.
Родители на удивление пришли с работы рано. Папа подтянутый, гладко выбритый, облитый с ног до головы какой-то мужской туалетной водой с очень резким запахом. Мама была вся в заботливо уложенных кудряшках – явно недавно вышла из парикмахерской.
На стол родители водрузили коробку дорогих конфет и бутылку шампанского, с намёком на то, что дочка выросла.
– Шампанское я не буду! – буркнула Рая.
Она вдруг опомнилась и стала неистово просить прощения у родителей за всё: за истерику, за оскорбления, за нью-йоркское разорение (путешествие за океан папа оплачивал, деньги в долг брал) и за вот эти документы, которые из универа перекочевали домой.
Родители, конечно, простили. Не держали зла. Понимали свою вину и внутренне соглашались с Раиными обидами. В тон дочке тоже стали каяться. Но опрометчивое Раино решение – не поступать в университет – не поддержали.
– Это ещё что за новости? – нахмурился папа. – Поступать не будешь? Работать пойдёшь? Куда, с вашего позволения осмелюсь спросить? Куда без диплома? Пивом в ларьке торговать? Учись, пока мы помочь можем. Плохие мы с мамой, не спорю, но уж образование дочке своей дадим. А образование сейчас, сама знаешь какое, коррумпированное на все сто процентов. Без денег никуда. Мы работает. «Лихие девяностые» пережили, и сейчас переживём.
Рая помнила, как они пережили тяжёлое безденежное время. Папа давал много частных уроков (даже самостоятельно вызубрил английский, и в объявлении всегда указывал, что и по русскому может помочь, и по литературе, и по английскому, отмечал также, что кандидат наук, поэтому как репетитор был нарасхват); мама мыла пол по ночам в близлежащем магазине.
– Я в другом городе буду учиться, – заявила Рая.
– Где? – хором спросили родители.
– В Москве.
И тут папа дал жару. Кричал так, что стёкла дребезжали. В Москве обучение дороже в разы, и проживание дорогое, и питание, и проезд. Москва не по карману! У них, таких плохих родителей, просто нет денег на Москву. И к слову обмолвился, что ещё за «Раину Америку» полностью не рассчитался.
– Чего тебе не хватает? Живи дома! – наставляла мама, искренне соглашаясь с папиными доводами. – У нас, правда, денег нет.
– Я сама заработаю, – твёрдо сказала Рая. – Другие учатся и работают. У нас в Нью-Йорке девочка одна рассказывала, что до переезда в Америку, училась в Москве. Приехала из Липецка. Семья не могла помочь. Так она устроилась официанткой, работала два через два. Поступила в институт и за учёбу сама платила. А жила в хосписе.
– Где? – хором выдохнули родители.
– Ой, в хостеле! – поправилась Рая. – На втором ярусе спала. Там двухэтажные кровати. Девочка эта говорила, что скверные условия, помыться с трудом можно, бельё сушить негде, кухня ужасная – тараканы табунами ходили. Но зато дёшево!
– Рая-а-а-а! – заголосила мама. – Опомнись!
Папа рассердился и всем своим видом показывал, что дочку осенила дурь. Папа так поджимал губы и хмурился, что Рая не выдержала и засмеялась.
– Родителям дурно, а ей смех! – укорила мама.
– Бог солнца Ра, может, хватит экспериментировать? – предложил папа.
Рая подумала. Она готова была согласиться с родителями и даже хотела согласиться, и домом ещё не насладилась сполна, но злополучная свадьба начинала вдруг маячить у неё перед глазами, и тут же вспыхивало нестерпимое желание спрятаться, куда-нибудь уехать подальше, чтобы не видеть, никогда не встречаться с женихом.
Куда ехать дальше Москвы?
КАК РАЯ СТАЛА НАСТОЯЩЕЙ МОДЕЛЬЮ.
Амбиции привели Раю в МГУ, куда она, естественно, не прошла по конкурсу. Поотстала за год, хотя по-английски чешет – заслушаешься. И Рая, не моргнув глазом, поступила в другой университет, выбрав специальность «Реклама». О бюджетном бесплатном месте следовало забыть. Отныне девиз был: «Работать и зарабатывать!» Официанткой в кафе её взяли, но работа не спорилась, менеджер постоянно гнобила Раю своими придирками. И так тяжело, ещё и нервы мотают. Рая поплакала, несмотря на пресловутую выдержку. А потом знакомая, перешедшая в разряд подруги, привела её в модельное агентство. Без всяких портфолио Рая прошла кастинг. И купальник у неё был не чёрный, а разноцветный, и стрижки прежней стильной не было, свои волосы она резинкой на затылке забирала. Но рост, походка, осанка – всё оказалось при ней, и Раю сразу отобрали. И даже договор с ней подписали! А потом и портфолио сделали.
Так стала Рая настоящей моделью.
Сначала её отправляли на всякие конференции, выставки, презентации листовки и буклеты раздавать. Рассказывать о рекламируемом продукте, например, о кофе (если кофе рекламировали), о шампунях (если речь шла о шампунях). По восемь-девять часов работали. Оплата была почасовая. Немного, прямо скажем, копейки, но всё равно полегче, чем работать в кафе. Там, когда час-пик и народу тьма, у официанток ноги отекают. Такая жуткая нагрузка.
Здесь тоже быто нелегко. Всегда улыбаться, помнить, что клиент всегда прав. И ноги адски устают. Неудобство ещё в нестабильности и в непредсказуемости. Заранее не спланируешь неделю. Агентство промо-модель может отправить в любой день и в любое время суток. И ночью!
Отказаться? Или отпроситься? Да пожалуйста. Только потом без работы останешься, вот и всё.
Рая, у которой голова варит, быстро усекла, что дружить нужно с менеджером. У неё все карты в руках. Именно менеджер решает, кто куда пойдёт. Вот приходит в агентство заказчик, спрашивает насчёт моделей для рекламной акции, менеджер тут же ему в руки портфолио на выбор. Какая по вкусу, какая по душе? Покладистее будешь – менеджер может и помочь, продвинет при случае, выгодного клиента подсунет, заранее предполагая, что у данной модели есть шансы понравиться.
Когда Рая увидела огромное количество конкуренток на кастинге, заволновалась сначала. Все, как один, красивые, подтянутые, ухоженные. Все!!! Как тут выделиться? Но, поварившись в модельной каше, она смекнула, что внешне-то девчонки могут быть очень даже ничего, а вот насчёт мозгов – тут увольте! Дур и слюнтяек пруд пруди.
Насчёт своего ума Рая не беспокоилась, осознавая, что именно он является её фишкой. Уж она-то додумает то, до чего другие не допетрят, поймёт, что другие не поймут. Она, Рая Хренова, умная. В этом её превосходство. И ещё у неё есть характер! Сталь.
