Текст книги "Люди без Планеты"

Автор книги: Олеся Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

– Вы чокнулись совсем! – Саж появился из ниоткуда. – Тушите немедленно. От вас на километр разит! – Он был зол как черт. – Тушите и марш внутрь! Самоубийцы!

Саж остался на секунду, крикнув нам вслед.

– Фонарь зажигайте, когда за угол зайдете.

Чувствуя себя полными идиотами, мы слушались, как бараны своего пастуха. А пастух в свете фонаря выглядел еще хуже, чем мы. Не только синяки под глазами от недосыпа, царапины, взлохмаченные волосы. Он как-то заметно осунулся, высох.

– Ты хоть спал?

– Лягу после того, как мы уберемся отсюда! – Буркнул он в ответ.

– Нас засекли? – Забеспокоился Сергей.

– Не знаю, но я почуял вас на достаточном расстоянии, чтобы убрать.

– Нас же не будут убивать. – В голосе Сергея это звучало скорее вопросительно, чем утверждающе.

– На вашем месте я предпочел бы смерть.

– Черт, как обнадеживающе! – Не выдержав, достаточно громко выкрикнул я.

– Будите Настю, мы уходим. Самокаты придется оставить здесь. Внутри пещер они не функционируют.

Сестра не удивилась. Молча собралась и, зевая, следовала за нами. Саж присоединился к ней, и они о чем-то тихо говорили. Впервые я подумал о том, что если мы выживем, то, скорее всего, у Насти будут… Настя будет… В общем, мне придется смириться с ее выбором.

Саж прекрасно ориентировался в этих коридорах даже без навигатора. Шел просто так, доверяя своей памяти и ногам.

– Что это за место? – Влез я в их разговор.

– Здесь жили наши предки.

– Это понятно, но почему ты ведешь себя так, будто тысячу раз здесь прогуливался?

– Это ненужная тебе информация, Руслан, я не проигрался, что бы рассказывать.

– Какой смысл скрывать, что мы можем сделать? – Продолжал добивать я.

– Я голоден и устал. А нам еще пилить и пилить. Так что не выноси мне мозг.

За столь наглый тон я и сам мог взорваться, но не время было вести внутренние разборки. Да, и устал настолько, что лень было как-то реагировать. По моим ощущениям мы были глубоко под землей. Идти было больше невозможно. Я видел, как заплетается Настя. Но наш проводник, не смотря на то, что уверял обратное, мог дать фору известному зайцу на батарейках.

– Я не могу больше. – Простонала Настя. – Давайте уже остановимся.

И я с ней был ох как согласен! Теперь уже никакие переживания не перебьют сон. Саж потряс головой, выходя из своего транса. Наверное, он забыл, что мы люди.

– Они нас уже не найдут? – С опаской спросила Настя, имея в виду Ортоновских солдат.

– Нет. – Кратко ответил Саж. – Никто из них не может ориентироваться здесь.

Кроме Ромо. Но об этом Саж промолчал, надеялся, что до этого не дойдет.

Рената

Саж опять гнал нас, пока солнце не достигло зенита. Казалось, что он знает в этом зеленом месиве каждое дерево, целенаправленно ведя куда-то. Я долго не могла набраться смелости и спросить.

– Куда мы идем?

– Здесь есть пещеры. В одной из них я вас спрячу. – Вот уж, краткость – сестра таланта.

Больше он не произнес ни слова, пока мы не наткнулись на те самые пещеры. Они словно выросли из-под земли, заросшие зеленью. Саж велел нам слезть с 'самокатов', не останавливаясь, следовал дальше. Я улыбнулась сникшей Маше. Всю дорогу она молчала, браво перенося трудности нелегкого передвижения. Мы вошли в пещеру, узкий проход которой, вывел нас в просторный зал.

– Мне придется оставить вас на некоторое время. Я нагоню Руслана. – Пояснил римпвиец. Он не нервничал, не сомневался в своих решениях. Это как-то подбадривало. Хотя перспектива остаться одной с ребенком в пещере была далеко не пределом моих мечтаний. – Завтра я приведу сюда вторую часть группы. Ни в коем случае не выходите, и не откликайтесь ни на какой зов. Огня не разводить. Фонари желательно использовать только в пещере, что бы снаружи видно не было. Здесь, – Саж прошел к стене пещеры, – есть второй ход. Он хорошо замаскирован камнем. Так же есть ручей. Воду из запасов пока не тратьте.

Звучало так, будто он уходит на неделю. Но Саж больше ничего не сказал, растворился в выходе из пещеры. Как только замолкли следы его шагов, стало страшно. Очень звонко и настораживающее звучал ручей, стекающий по каменной стене. И даже пятна солнечного света, пробивающиеся сквозь отверстия в потолке, не делали наше укрытие более уютным. Но при Маше я не могла раскисать. Я постаралась, как можно бодрее улыбнуться и произнести:

– Давай первым делом поедим!

Мы завалились спать, хотя остатки нашей трапезы не успели свалиться в желудок. И нам не помешало ни только заходящее солнце, ни каменная кровать. Спальник имелся, но даже он не смог бы смягчить твердость камня. Холодный и сырой воздух быстро пробрался под одежду, поэтому мы легли в один, чтобы было теплее. Сны не снились. Только всю ночь мерещились отдаленные шаги. Но я так устала и пребывала в том состоянии полусна, когда просто невозможно пошевелиться.

Проснулась я от луча, бьющего в глаза. Повернуться на другой бок было проблемой, нужно было не разбудить Машу. Нос замерз. Все тело не просто ныло, он затекло так, что я едва его чувствовала. И хотелось есть. Вчера мы не успели и переживать еду, не то, что бы осознать, что едим. Я осторожно, стараясь не кряхтеть, как старушка, расстегнула спальник и вылезла. Маша засопела, но не проснулась. Я, сморщившись, потянулась, потрясла конечностями, к которым опять потекла кровь. Жизнь налаживалась. Жадно зачерпнув воду из ручья, никак не могла насытиться ею. Римпва была настолько нестандартной планетой, что простой ручеек с вкусной водицей казался совершенно не характерным для нее.

Настроение поднималось. Утром пещера не казалась такой угрюмой. Да и проведенная в ней вполне обычная ночь слегка изменила мое категоричное отрицательное отношение. Даже захотелось пройтись, осмотреться. Но я боялась оставить Машу одну. Не хотелось, что бы девочка проснулась, а рядом никого. Ни к чему было лишний раз пугать ее. И без того столько всего свалилось. Поэтому я решила осмотреть пока только пещеру. Ручей тек справа. Он стекал по стене и собирался в природной купели. Если бы Саж не показал мне замаскированный выход, я и не заметила бы, настолько сливался камень со стеной. Я подошла к запасному выходу, который тут же окрестила 'аварийным'. Заглянула за камень. Там свободно могла пройти не только я, но и высоченный Саж. Ход утонул в темноте, рассмотреть больше ничего нельзя было.

– Рената! – Услышала я, и тут же кинулась обратно.

– Машенька, я здесь!

Мы наконец-то полноценно позавтракали. Когда это было в последний раз, уже и не вспомнишь. Хотя всего два дня назад мы дружно жевали в беседке в лагере, обговаривая план проникновения в дом профессора. Интересно, как скоро они доберутся до этого всесильного Императора? И когда мы уже вернемся в лагерь? Жизнь там не казалась уже замкнутой, хотя она и не стала бы более разнообразной. Но лучше так, чем у Ортона.

Маша достала колоду карт. Я улыбнулась, покачав головой. Девочка очень привязалась к Руслану. Что было очень удивительно, он по-настоящему любил ее, как маленького ребенка, которому нужна защита и поддержка. Он обучал ее, а Маша учила фокусы пачками, мгновенно раскусывая новые. И теперь демонстрировала их мне. Мы развлекали друг друга, как могли, стараясь не предаваться грустным мыслям. Времени, как субстанции в нашей пещере вовсе не существовало. Оно не то, что бы шло медленно, оно словно остановилось. Я постоянно одергивала себя от желания собрать все вещи. Мания преследования развитая в подобных условиях – это естественно. Но очень уж мешает. Не найдя, чем себя еще занять, я поддалась зуду в руках, начала закидывать наши пожитки в рюкзак. Делала это с безразличным видом, что бы Маша не почувствовала мою тревогу. Но просторная пещера совсем скоро начала давить и на нее.

– А когда папа придет? – Спросила она, не смотря мне в глаза, видимо стыдясь.

Я только собралась прочесть жизнеутверждающую речь, как со стороны входа в пещеру послышался шорох. Мы замерли одновременно, выпучив глаза на звук. По пещере явно разносились шаги. Что-то подсказало мне, что Саж не стал бы нас так пугать, уж как-нибудь предупредил. Я схватила рюкзак, загребла Машу за руку и бросилась к 'аварийному выходу'. Мы в мгновение ока оказались за камнем. Но это не имело никакого значения, если нас нашли бойцы Ортона. Они все равно увидят наши следы. А самое главное, тот яркий человеческий энергетический след, который протянулся за нами. Мое сердце остановилось от ужаса, неужели нас так быстро нашли?

Я продолжала сжимать пухленькую ручку девочки. Мы были, как лисы в норе, окруженные охотничьими псами. И, как настоящие псы, сейчас они продолжат преследование. Я металась в решениях. Боялась уходить дальше по коридору, но и стоять на месте, надеясь, что нас не заметят, было глупо. Если бы это был Саж, он бы позвал нас. Но это был не он. И звуки римпвийской речи тут же прибавили мне решимости. Возможно, бойцы пока будут осматривать саму пещеру, и не услышат, как мы убегаем. Глупо было на это надеяться, но деваться было некуда. Я потащила замолкшую Машу по темному коридору на ощупь. Только дойдя до первого поворота, я включила фонарь на минимальную мощность. Хотя, если нас заметят, это уже не будет иметь значения. Это была классика лабиринта, три хода в разные стороны. Я глубоко вздохнула и выдохнула. Главное, не загнать себя в еще большее… подальше себя главное не загнать. Я определилась с поворотом, решив, что будем поворачивать три налево через три направо. Главное, не сбиться со счета. Теперь мы уже припустили. На бегу я выстраивала в голове линию поведения, морально готовя себя стрелять. Скорее всего, мне этого избежать не удастся. Попаду я или нет, это уже десятый вопрос. Как не вовремя ушел Саж! Его присутствие создавало мощный щит уверенности в собственной безопасности. А его отсутствие, соответственно, наоборот. И, вообще, сможет ли он нас найти, когда вернется? И сможем ли выбраться мы? Да и жив ли он до сих пор? Ой, ой, на фиг такие вопросы сейчас!

– Ты слышишь? – Обратилась ко мне Маша.

Мы опять замерли, прислушиваясь. За нами осталось слишком маленькое расстояние, что бы быть в чем-то уверенной. Я потушила фонарь, и темнота тут же накрыла нас, как крышка известного ящика. Казалось, она поглощает все звуки, как резина. Но четко различались тяжелые шаги за нами далеко в начале лабиринта. Они обнаружили вход. Теперь я уже бросила мысли о том, что бы выбраться из пещеры. Придется прятаться по-настоящему. Они не смогут нас найти быстро. Но может, мы сможем хотя бы выйти из пещеры с обратной стороны? Не очень явное, но все же преимущество открытого пространства при моей давно забытой клаустрофобии. Но тут же я одернула себя, вспомнив, что за нами тянулся наш след.

Сердце билось в истерике, требуя справедливости и покоя, в конце-то концов. А я думала о том, что побег наш безнадежен. Сколько не беги, мы оставляли за собой больше, чем хлебные крошки. Они видят его, как я видела бы дорожку электрических лампочек. Вдруг меня осенило. Я даже приостановилась, что бы не потерять мысль. Не зря на лекции ходила! План был отчаянный и мог не сработать, но нужно было пробовать. Другой альтернативы, дающей надежду, не было. Ариадна постоянно говорила про наши эмоции. Эмоции, насколько я знала, напрямую действуют на нашу энергию. Может, они и излучают этот след? Что, если мы обе будем абсолютно спокойны? Погаснет ли при таком раскладе дорожка из эмоций? Выглядело вполне вероятно. Мозг успокаивается, его активность спадает. Только появился другой вопрос на миллион – как успокоиться самой, а главное успокоить испуганного ребенка?

Я остановилась, что бы хладнокровно отдышаться. Тут, конечно, особо не расслабишься и все же. Никогда еще не делала подобного в таких условиях. Но все бывает в первый раз. Я надеялась, что и в последний. Я поставила на землю рюкзак, положила на него фонарик. Испуганные Машкины глазки засверкали в тусклом свете. Я сняла с шеи цепочку с кулоном. Он невнятно мерцал.

– Машенька, ты мне веришь? – Девочка кивнула. 'Весьма опрометчиво с ее стороны', – подумала я и одернула себя. – Смотри внимательно на кулон. Поверь, все будет хорошо! А теперь твои веки тяжелеют…

Она легко вошла в состояние гипноза. Не так глубоко, что бы могла следовать за мной, передвигая ноги. Я чуяла, что времени остается в обрез. Буквально только, что бы по ускоренной медитативной методике привести себя в относительный покой. Мы стояли на перекрестке. Теперь был левый второй поворот. Взвалив на плечи рюкзак, привычно взяв Машу за руку, я шагнула в темный коридор, продолжая дышать по методике. Они приближались. Это было так четко слышно, что я вздрогнула. Но опять интенсивно задышала. Я двигалась на ощупь. Шершавая стена, на которой прощупывался рисунок, вела вперед. Римпвийцы замолкли где-то позади. Я сделала еще один глубокий вдох, что бы своей радостью не взорвать энергетическое поле. Отработанная за годы практика сработала автоматически. Все шло относительно хорошо. Римпвийцы сбиты со следа, я неотступно шла по намеченной траектории, и могла вернуться в любой момент. Посчитав, что прошла достаточно, я вывела Машу из состояния гипноза, заложив в нее состояние спокойствия. Она посмотрела на меня недоуменно, улыбнулась.

В темноте и беготне мы совсем потерялись во времени. Как долго мы уж бродили по темному лабиринту? Вечность стала понятной, как никогда. И внушала жуткий страх. Повернув после очередного длинного коридора, мы с Машей решили, что пора бы и отдохнуть. Я пыталась занять ее разговором, отвлечь на трапезу, попросила показать фокус. Все, что угодно, лишь бы она не успевала осознать, что папу она пока не увидит.

Мы перекусили. В голове возникла далеко не радужная мысль: 'Насколько нам хватит наших запасов?' И что делать дальше? После того, как перекусили, мы опять отправились в путь. Когда усталость зазвенела в голове звоночком отхода ко сну, я внутренне вздохнула с облегчением. Ребенок уснет, и ее не нужно будет отвлекать разговорами, придумывать вранье о том, что завтра мы увидим Сергея и всех остальных. А вот, уложив Машу спать, я не смогла сдержать слез. Меня дрожью била паника. Все накопившееся напряжение выливалось из меня. Я закрыла рот ладонью, что бы не разбудить Машу. Хуже не придумаешь, если она проснется от моих рыданий. Я сидела, прислонившись к холодной стене. Темный коридор не способствовал спокойствию. И страшнее всего были не блуждающие в коридоре кровососы, а ответственность за ребенка. Маша мирно посапывала. Мне же совсем спать не хотелось. Включив фонарик, я принялась рассматривать рисунок на стенах, что бы хоть как-то себя занять.

Руслан

Еще не дойдя до условного места, мы поняли, что нас опередили. Поняли по реакции Сажа. Он резко замедлил шаг и что-то ляпнул на своем с ярким выражением, какого добивается строгая училка от своих бедолаг-учеников при прочтении Пушкина. Сергей, как гладиатор на выход из ринга, кинулся на еще иллюзорную точку света в конце тоннеля. Но Саж перехватил его, сильным движением прижав к стене.

– Тихо! – Зашипел он. – Ты хочешь, что бы Маша без отца осталась?

Сергей задумался только на секунду, аргумент показался весомым, и он умерил свой отцовский пыл. Мне и самому хотелось скорее добраться туда и убедиться, что Саж ошибся и с девчонками все в порядке. Но его дальнейшие действия не оставили никаких надежд, даже полуживых. Римпвиец знаком, как истинный дирижер, показал, что бы мы оставались на месте. Сам же отправился в пещеру. Но не тут-то было. Он, что всерьез думал, что мы будем стоять истуканами? Я не выдержал, последовал за ним. За мной по цепочке потянулись Сергей и Настя. Саж только глянул на нас и махнул от безнадеги рукой, наверняка мысленно поклявшись в следующий раз в начале перебить нам ноги. Пещера, как ни странно, была пуста и вся истоптана тяжелой обувью.

– Руслан, глянь осторожно, кто на выходе. – Шепнул Саж, указав направление.

Надо же, какая честь! Сам же он направился к противоположной стене пещеры. Осторожно ступая по каменному полу, я повернул за угол. Предо мной открылся симпатичный вид на лес и полянку перед входом в пещеру. А на полянке пятеро вооруженных римпвийцев, ржущих над своими римпвийскими шуточками. Пятеро, это совсем немало. Но Ренаты с ними нет, значит, они ее пока не схватили. Вернувшись назад, я доложил обстановку.

– А у вас что?

– Ренате удалось скрыться в лабиринте.

– Слава Богу! – Вздохнул Сергей.

– Не спешите благодарить. – Саж продолжал осматривать-обнюхивать второй выход. – В коридоре не только их следы. А еды и воды им хватит дня на три, пять при экономии.

До Сергея долго доходил смысл сказанного. Но, когда дошло, отреагировал он довольно буйно. Черт, я не брал бы его в разведку.

– Ты хочешь сказать, что моя дочь может умереть от голода в этот каменном гробу?

– Тише! – Саж буквально заткнул ему рот кулаком. – Рената как-то сбила со следа Ортоновских ребят. Иначе они были бы уже здесь. Но и нам будет нелегко отыскать их в лабиринте.

– А это вообще на сколько процентов вероятно? – Запаниковал Сергей еще больше.

– Не знаю. Будем надеяться, что Рената сможет найти путь назад.

– При таком поспешном побеге… Что-то сомнительно. – Встрял я.

И это была не самая желанная мысль, которая слетела с моего языка. Если Рената заблудилась, а мы ее найти не сможем, то это чертовски плохо. Если у меня в зобу дыхание сперло, что же тогда с беднягой-папашей творится?

Настя уставилась на нас, в любимой ее стойке 'руки в боки'.

– Это, конечно, все очень важно, и вы, ребята, молодцы. Но вас не смущает, что там внизу Ортоновские бойцы, и, возможно, еще одна группа сейчас выйдет к нам навстречу?

Настена была права. Мы что-то слишком разболтались. Саж резко кивнул. Сергей в нетерпении уставился на римпвийца, пока тот решал про себя, как действовать дальше.

– Вы пойдете со мной. – Эврика! Можно подумать, мы остались бы здесь! – Но для начала надо замести следы нашего присутствия.

Он отправил нас к замаскированному коридору, который изучал минутой ранее. А сам присел на корточки, приложив ладонь на каменистую поверхность пола, что-то шепча. Я увидел один из крутейших фокусов, пыль от руки римпвийца побежала по полу, укладываясь в первоначальный вид, бывший до нашего прихода, собирала нарушенные нами следы ботинок римпвийцев. Моя челюсть, да что там челюсть! Мое тщеславие, как иллюзиониста, шмякнулось на асфальт с небоскреба, и даже пятнышка мокрого от него не осталось. И эти маги, как дети радовались моим фокусам! Я почувствовал себя полнейшим чайником и решил забросить свою блестящую карьеру.

– Надеюсь, ваш энергетический след развеется, пока они снова сюда вернуться. – Саж поднялся, отряхнув ладони. – Хотя, это маловероятно.

Мы вошли в темный коридор. Римпвиец включил фонарик, но темный лабиринт от этого стал еще более пугающим.

– Ты уверен, что нам в лабиринте никто не попадется? – Прошептала Настя.

– Их там не больше трех. А стремя я справлюсь.

Вот выпендрежник! Это звучало, как минимум, самонадеянно. Тем более что в свете фонаря не было видно следов. Никаких. Тут не было ни пыли, ни песка. Непонятно было, куда направилась Рената, и каким путем за ней следовали Ортоновские верзилы. Мы замерли и прислушались к тишине. Но хоть уши оторви, ничего слышно не было.

– Следуйте за мной по цепочке. Руслан, ты замыкаешь.

Мне не нравилось, что он командует. Но Саж был единственным из нас профи в этом деле. И судя по тому, как он ориентировался в пещерах, у нас был шанс найти Ренату и Машу. Очень хотелось на это надеяться. А вот думать о том, как чувствуют себя наши пропавшие в темном лабиринте, совсем не хотелось. Но эти мысли, как назойливые мухи витали рядом. И не отмахнешься от них!

– Как же она сбила их с пути? – Бурчал себе под нос Саж. – Что ты сделала, Рената?

Я невнятно слышал его бормотание. Казалось, пещера поглощает звуки наших шершавых шагов, зато биение сердца звучало так, что любой колокольный набат отдыхает. Нас уже давно должны были засечь. У первого перекрестка мы встали. Саж толи прислушивался, толи принюхивался, толи все вместе. Его поведение больше напоминало технику собаки-поводыря, чем человека. Ну, да, он так же близок к человеку, как и к собаке!

– Есть предложения, как поступила бы Рената? – Спросил он. – Вы же люди, вам ее понять легче.

– Понять в панике убегающую женщину, – Усмехнулся я. – Это ты явно загнул, парень.

У нас была задача не только найти девчонок, но и не напороться на вооруженных ребят, которые очень рады будут нас встретить. Не смотря на утверждение нашего суперримпвийца, я сомневался, что он один потянет против троих. Выглядел он не так внушительно, по сравнению с остальными римпвийцами.

– Мне бы оставить вас здесь, а самому быстро прочесать территорию. – Размышлял Саж. – Но если на вас наткнуться Ортоновские солдаты, вы с ними не справитесь.

– Ты уже, между прочим, оставлял нашу группу дошколят одних. – Буркнул я. – Ничего, живы остались.

В ответ я был удостоен строго взгляда.

– Ну, да. Если бы Ортоновская группа пошла по вашему следу, то вас бы уже здесь точно не было.

Не смотря на пререкания, мы ускорили шаг, стараясь от римпвийца не отставать. Я чувствовал себя братцем Марио, обожающим ползать по подвалам. Саж не выбирал особой схемы, методично сворачивая и обыскивая каждый коридор. Но уже третий заканчивался пустым тупиком, в котором не было ни следа наших, как испарившихся девчонок. Зато в четвертом мы наткнулись на бонус в виде бойцов Ортона. Саж резко остановился, прижался к стене, шикнув в нашу сторону. Мы, как послушные утята, спрятались за мамой уткой. Захотелось жалостливо крякнуть.

Коридор впереди поворачивал вправо. Я, хоть убей, ничего не слышал и не видел. И если бы шлялся тут один, то точно попался. Уже через минуту стали видны пляшущие по стене пятна света. Шли они неторопливо, ленивые голоса переговаривались. Спокойный тон говорил о том, что они были уверены в успехе своего отчаянного предприятия и не ожидали встретиться здесь нас. Саж сработал быстро. Я и понять ничего не успел. Двое лежали на земле с открытыми глазами. Я взял бы его себе в охрану. Хе, так он и так меня охраняет!

Я разглядывал мертвые тела, носком кроссовка подтолкнув руку. Проверял. А вдруг вскочит. Мне, наверное, показалось во мраке пещеры, но их светлая кожа мгновенно посерела, будто в них выключили внутренний свет.

– Теперь остальные узнают, что мы здесь. – Шепнул Саж. – Ребята только что доложили, что пока ничего не нашли, на связь выйдут через двадцать минут. Так что, эти минуты мы можем не стесняться. Рената! – Громко крикнул он.

– Маша! – Тут же присоединился Сергей, не ожидая повторного приглашения.

Но их голоса только прилипли к стенам и заглохли. Саж вздохнул и философски произнес.

– Если их не нашли там, значит, нам в эту сторону.

Саж попросил нас оттащить тела за поворот. Видимо, исключительно из эстетических соображений. И без того известно, что здесь бродим мы. Сам же он засек свои чудо-часы. Тяжелые оказались, эти мертвые черти. Их вес можно было сравнить с весом каменной статуи идентичного размера. Дотащив трупы за угол, мы с Сергеем отерли носы и отдышались. Тут не помешала бы сигаретка.

Настя во мраке казалась еще худее, а синяки под глазами более впалыми. Мумия, одним словом. На ней даже одежда ходила ходуном. Но радовал появившийся блеск в глазах. Пусть он был не совсем уместен и понятен (лично я ничего обалденно-прикольного в нашем положении не видел). Главное, что сестра пришла в себя.

Мы систематично обыскивали коридоры. Некоторые из них были достаточно длинными. Саж уже не боялся, что нас быстро найдут по нашему энергетическому следу, так как мы затоптали все коридоры так, что большая часть лабиринта просто провоняла нашим присутствием. И понять, откуда мы пришли, да куда направились, было нелегко. Даже если у тех пятерых, что снаружи, есть подмога, им придется потрудиться, что бы добраться до нас. Я надеялся только на то, что они е будут нас выкуривать.

Саж был редкостным трудоголиком. Упрямства ему не занимать. Он опять гнал нас без отдыха по коридорам, пока дыхание не начинало сбиваться. Тогда он давал нам минутный перерыв. Но у его подхода была одна замечательная сторона – нам некогда было паниковать. А уже пора было. Время, отпущенное нам без преследования, истекло, и нам приходилось быть на чеку. И необходимо было быть бдительными раз в пять больше. Потому что теперь о нашем присутствии знали. Не женщина же с ребенком прибили двух здоровенных римпвийцев, не гнушавшихся физическими упражнениями.

В лабиринте вырисовывалась система. И, если действительно не поддаваться эмоциям и четко действовать намеченному пути, можно найти выход. Главный коридор постоянно давал ветки, направо и налево (естественно! Куда же еще-то!). Какие-то из них быстро приводили к глухой стене, какие-то заканчивались дверьми. Интересно, что прятали за этими массивными каменными 'дверищами', которые не сдвинет и великан? А в каких-то обнаруживались новые повороты. Саж как-то решил, что именно этот загадочный коридор надо изучить, а не двигаться дальше. Казалось, он был бесконечен. Время замерло в темноте, пытаясь и нас заморозить. Настя закуталась плотнее в рубашку. Я слегка отстал, пока снимал с себя свою, что бы отдать сестре. Она благодарно кивнула. Я так хотел, что бы она знала, чувствовала, что все, что я сделал, даже мои ошибки были направлены только на ее благо.

– Проблема еще и в том, что каждому лабиринт открывается по-своему. – Прервал неожиданно паузу Саж.

Вот тут-то мы и выпучили глаза наши, привыкшие к темноте.

– Что конкретно это означает? – Сглотнул Сергей.

Римпвиец понял, что определенно ляпнул лишнего, но отступать было поздно.

– Мы в любом случае с ними пересечемся! – Очень убедительно в очень утвердительной форме произнес Саж и направился дальше.

И опять скачущие пятна света перед собой, вот все, что мы различали. Они уже сливались в одну абстракционную картину. Да и тишина напрягала не меньше. Только наше сбившееся дыхание и шум шагов. Отсутствие других звуков, как в вакууме, ставило под сомнение само существование окружающего мира. Может, мы так всю жизнь и пробегам. А годам к девяноста встретимся седыми и беззубыми…

По моим ощущениям прошла уже целая вечность. Настя все чаще отставала. Ноги заплетались. Спертый, сырой воздух вызывал тошноту. Наверное, это одна из разновидностей ада.

– Надо передохнуть. Я больше не могу. – На выдохе прошептала Настена.

– Я не остановлюсь, пока не найду дочь! – Глаза Сергея уже начинали поблескивать безумием, как и сама фраза.

– У них еще есть время. – Привел убийственный аргумент Саж. – А вам действительно надо передохнуть. Первым в дозоре я. Через три часа бужу Руслана. Далее Сергей. Затем будите меня.

Бросив краткие инструкции, римпвиец начал расстилать римпвийский спальный мешок. Прикольная штука сама надулась, приняла форму и сложилась в удобную кровать. Интересно, сколько она весит? На мое удивление, он отдал свое шикарное ложе Насте, а сам улегся на ее спальный мешок. Мне стоило усилий, что бы сдержаться. Сергей улыбнулся. Скорее он смеялся надо мной. Но пусть хоть так человек расслабится.

Я уселся на не распакованный рюкзак, что бы не было искушения прилечь. Мы коллективно решили, что фонарик можно оставить включенным. Если нас найдут, то темнота нас все равно не спасет. Для римпвийцев мы в темноте светились, как свеча на окошке. Довольно скоро послышался храп Сергея. Да уж, тут фонарик вообще внимания не привлечет на фоне этой оперы. Настя мирно посапывала. Я направил луч на Сажа. Тот среагировал немедленно. На Земле отлично знали этот знак из сложенных пальцев, пришедший к нам с Запада. Я сдержался, что бы не расхохотаться.

Мой мозг взрывался, противясь сну. Я уже вставал, что бы размяться, протер глаза до дыр, напевал себе под нос, тасовал колоду. Все действовало бодряще, как колыбельная для младенца. Сидеть в темноте, где свет фонаря только сгущал тьму, было невыносимо трудно и холодно. В какой-то момент я уже не понимал, закрыты мои глаза или нет, в пещере я или в узком гробу. Сон наваливался волнами. И я уже не в силах был с ним справляться. Мне мерещились звуки, шорохи, что-то двигалось там, в темноте. Вообще-то, я всегда был скептиком, и если мне сказали, что на Римпве нет животных, то я ничего себе не выдумывал. Только мой Джек служил доказательством существования братьев наших меньших. Возможно, он вообще последний из 'четырехлапых'. Ни насекомых здесь, ни водяных, ни русалок, ни даже домового. Эта планета своей искусственностью пугала больше, чем своим населением. Поэтому воображение не рисовало мне ярких картинок с появлением ужасных монстров. Я ведь реалист. Но даже скептик начинает сомневаться в темноте. Темный лабиринт делал свое черное дело. Могла ли завестись живность во тьме этих старых стен? И мог ли эту живность привлечь трясущийся от холода и страха человечешка? И, если да, то кто опаснее местные обитатели или Ортоновские верзилы?

Я опять провалился в сон. Но очнулся от очередных шорохов, как будто гигантская змея ползет по земле. Фонарик свалился на пол, свет таял в уходящем далеко коридоре. Я поднял его, сгорая от желания проверить тьму на наличие монстров в темноте. Встал и замер. Напряженно вглядываясь в темноту и успокаивая себя нецензурной бранью, я облегченно вздохнул. Вроде никого. Надо глянуть, сколько там времени осталось до конца дежурства. Но я не успел сесть на рюкзак. Неожиданно на меня что-то прыгнуло и сбило с ног. Фонарик откатился в сторону. Я упал на землю и тут окончательно проснулся, чуя дыхание на своем лице и два сверкающих глаза. Мгновенно вскочил Саж, Сергей включил свой фонарь. Морда с акульей пастью впилась в меня мертвой хваткой. Я едва успел увернуться, пасть сомкнулась на моем плече. Я взвыл от боли. Но кровосос тут же отключился, навалившись на меня всей тяжестью своей огромной туши. Настя приложилась об его голову тяжелой ручкой фонарика. Я где-то на подсознании осознавал, что Саж дрался с тремя уродами. И он явно проигрывал. Сергей несколько раз пальнул из пушки. Холодный электрический свет впился в одного из напавших. Я с воем спихнул с себя кровососа. Тяжелый, зараза! Как только я освободился, Настя выстрелила в него. Мне бы грохнуться в обморок от ее хладнокровия, но от боли я почти ничего не соображал. Этот урод, кажется, вырвал у меня кусок мяса из плеча. Саж прикончил оставшихся троих и свалился на землю.

– Саж! – Настя пыталась привести его в чувство.

А у меня и не поинтересовалась, жив ли я вообще! Я едва сфокусировал взгляд. Наш римпвиец быстро приближался к цвету мокрого асфальта, как те трупы. Рваные раны кровоточили, и это мягко сказано. Все было в традициях кровавого ужастика. Черным пятном она растекалась по каменному полу лабиринта. Вся сцена с четырьмя кровососами, клочьями мяса и крови, темным лабиринтом нарисовалась в моей голове, как картинка комиксов. На мгновение Саж открыл глаза, губы немо прошептали: 'Кровь'. Слово это оформилось в прямоугольник, в который обычно в комиксах заключают слова героев. Настя, не раздумывая, закатала рукав рубашки. Догадалась же еще балда! И откуда у меня только силы взялись перечить ей?