Текст книги "Рекламный Маг (СИ)"

Автор книги: Олег Здрав (Мыслин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

   – Если бы только монеты, но у него отверстие прямо напротив сердца, явный след вот от этого кинжала, серебряного опять же. – Я взял в руки необычный чёрный кинжал и повернул под углом к солнцу. Выглядел он не очень впечатляюще, так как будто пролежал все эти годы в серной кислоте, лезвие истончилось до толщины карандаша, серебро потемнело до черноты, но ближе к рукоятке сохранились остатки надписей и знаков, с неизменной пятиконечной звездой и прочими колдовскими знаками.

   – А что ты скажешь, о том, что у него рот зашит намертво, и все суставы, начиная с пальцев рук раздробленны, а в колени и в локти вбиты серебряные гвозди? Волк, лежащий у порога – страж подземного мира, охраняет от проникновения демонов. Точно это маг, и уж никак не шаман, те другие ритуалы использовали и предметы у них не такие. А вот эта пайцза и есть ключ к двери, где он хранил свои сокровища, свитки с тайными знаниями, с описанием жизни царей и величайших битв.

   Сокровища я, конечно, представлял совсем по другому, но что взять с учённого, одно слово кандидат наук – этим всё сказано.

   – Однако я не пойму, от меня что требуется? – вежливо поинтересовался я, уже догадываясь, о чём пойдёт речь.

   – Понимаешь, Олег, здесь только одна гора есть, рядом с озером Баскунчак, называется Богдо, других в любую сторону на тысячу километров нет. Значит клад там, в пещере, и эта пластина – ключ к ней. Я не могу упустить такой шанс, к воскресенью здесь будет стая профессоров со своими помощниками, и тогда меня просто выкинут отсюда обратно в Москву. Ты не думай, я не о себе забочусь, я только о науке, а они всё загубят, а версию о маге даже рассматривать не будут. И пайцзу я уже в руки не получу, а без неё чувствую не найти спрятанного, она как ключ от потайной двери или ещё что.

   – Допустим, я согласен, что с остальными делать?

   – А ничего. Я скажу, что мы в Астрахань в краеведческий музей едем со специалистами пообщаться, с университетом созвониться, насчёт гостиницы для приезжающих, да мало ли что ещё. А мы за три дня управимся, и к приезду комиссии уже вернёмся.

   Станция Баскунчак оказалось довольно большим городком, крупным железнодорожным узлом. Поэтому до автовокзала нам пришлось тащиться по раскалённому асфальту более получаса. Деревьев в городе, наверное, было меньше, чем автомобилей. По крайней мере, машины мы встречали по дороге, в отличие от деревьев. Добравшись до облезлого здания, не крашенного со времён СССР, мы обнаружили, что дверь закрыта на амбарный замок. Надпись мелом прямо на стене гласила: "Заезд автобуса Астрахань-Волгоград отменён до сентября.

   Судьба, однако, решила проявить неожиданное милосердие, в виде самосвала и улыбчивого шофёра Василия. Подняв кучи пыли, самосвал вылетел на площадь перед вокзалом. В окно высунулась улыбающаяся физиономия с золотой фиксой, сверкающей на солнце.

   – Такси заказывали? Куда надо, туристы вы будете или ещё кто? – Оказывается, ему ещё на железнодорожном вокзале рассказали о нас, и сообщили, куда мы направились.

   По случаю регулярной невыплаты зарплаты в совхозе, Василий спасался частным извозом, на что председатель временно закрывал глаза.

   Загрузившись, мы тронулись под нескончаемый поток анекдотов, не совсем первой свежести, но весёлых . Узнав, что нам нужна гора Богдо, наш водитель ничуть не удивился, оказывается это известное туристическое место, также поведал, что и пещера там есть, но её всю излазили спелеологи и ничего в ней нет, да небольшая она метров двести всего.

   – А я вас прямо ко входу почти довезу – уверено заявил обладатель золотого зуба, подпрыгивая на очередном ухабе. Я, было, усомнился, но оказалось, что гора это только название, высоты в ней метров четыреста, а из-за того, что гора очень пологая, то и выглядит она как большой холм. Предложение посетить , "здесь рядом", солёное озеро Баскунчак, в котором человек не тонет, мы дружно отклонили.

   – Хороший человек должен тонуть. – Заявил я, имея в виду известную поговорку.

   Через час мы приехали на место, на гору, туда, оказывается, вела укатанная дорога. Попрощавшись с весёлым водилой, мы договорились о том, что он нас заберёт завтра вечером, а если мы раньше управимся, то сами дойдём до села, что виднелось в недалече, откуда позвоним ему.

   Цель нашего путешествия лежала перед нами, небольшой темный проход, с нависающим козырьком. Остановившись у порога, мы начали подготовку к спуску. Я быстро облачился в, так неожиданно пригодившийся камуфляж, натянул ботинки, подвесил на пояс сапёрную лопатку и охотничий нож, закинул за спину рюкзак и в последний раз окинул взглядом бескрайнюю желтую степь шагнул внутрь. Фонарь, примотанный скотчем к лямке рюкзака, высветил внутренний мир пещеры. Спуск начался. Степаныч замыкая шествие, бодро вышагивал сзади, восхищённо комментируя увиденное. Первые полчаса следы пребывания человека попадались довольно часто: в виде мусора и поэтических надписей «Коля+Маша» и «Здесь были сактывкаровчане». Постепенно исчезло всякое напоминание о верхнем мире, лаз начал ощутимо сужаться, радовало только отсутствие ответвлений. Пара боковых ходов быстро закончились тупиками, и мы вернулись на главный проход. В одном месте пришлось пробираться полуприсядом, постоянно ударяясь головой о нависающий потолок. Зато за этим лазом нас ожидал роскошный сюрприз. Настоящий сводчатый зал, лучи фонарей, дрожа на стенах, высвечивали разноцветье минералов и снежные узоры кристаллической соли. От восхищения мы не смогли вымолвить ни слова, пока отдышавшийся Степаныч, не выразил всю полноту чувств коротко и полно: «Ни хрена себе!». У правой стены оказался выдолбленный в камне маленький бассейн, наполненный водой, капающей по стене.

   – Мы уже ниже уровня поверхности, раз вода появилась. Не меньше месяца надо, чтобы по капле такой бассейн наполнился, давно, видать, здесь кто-то был. – Заявил начинающий спелеолог в моём лице, жадно хлебая воду.

   – И куда же нам дальше? – задал риторический вопрос мой компаньон, хотя кроме узкого лаза впереди другого направления для продолжения движения не виделось.

   – Вперёд к сокровищам Монтессумы! Нам туда. – Направив фонарик на этот лаз, бодро заявил я.

   – Тогда надо приготовиться. – Оказывается, научный работник прихватил с собой всю коллекцию находок: серебряный кинжал, обе монеты и золотую пайцзу. Подумав, он передал пластину и кинжал мне, а монеты убрал в карман. – Ты идёшь первый, может пригодиться.

   – С Богом. – Я шагнул вперёд, но тут же замер. Фонарь высветил надпись: "Оставь надежду сюда входящий" написанную красной краской прямо над проходом.

   – Хорошее напутствие. – Настроение окончательно испортилось, и мы втиснулись в каменный лаз.

   Вопреки моим опасениям проход снова расширился и даже упёрся в развилку, памятуя правило правой руки, я решил идти вправо. Для надёжности я привязал конец бечёвки за небольшой валун и, чувствуя себя охотником на минотавров, двинулись дальше, оставляя позади себя только кручённую ненадёжную нитку. Через ещё полчаса мы выбрались в небольшую пещеру, где нас ожидала новая неожиданность. Из пещеры было целых три выхода, не считая того из которого мы вылезли.

   – Что-то напутал наш шофёр, мы уже больше трехсот метров прошагали, а он только про двести говорил. – Признал очевидный факт я, доставая новый моток верёвки, предыдущий в семьдесят метров, почти закончился.

   – Да, похоже, спелеологи сюда не добрались, наверное, мы свернули не туда и выбрались в соседнюю ветку пещеры. – Предположил мой спутник.

   Перекусив в сухомятку, сделали по несколько глотков, воду надо экономить, неизвестно насколько затянется наше путешествие, которое и так выбилось из графика. Не смотря на очевидную усталость, Степаныч первым поднялся на ноги, давая понять, что время, дескать, не ждёт, пора в путь. Ещё через час, когда последний третий моток верёвки превратился в жалкий хвостик, я споткнулся обо что-то необычное. Осмотрев неожиданную находку, мы удивлённо обнаружили, что это часть старого разломанного рыцарского щита, не понятно как протащенного в эту пещеру. Щит был разломан ровно напополам, словно по нему ударили гигантским молотом с такой фантастической силой, что я не позавидовал его хозяину, принявшему.

   – Левонский шит, четырнадцатый или начало пятнадцатого века, жалко герб не сохранился, много интересного узнали бы. – Сев на любимого конька, Степаныч заметно приободрился. – Видимо раньше другой ход здесь был, по тому которым мы пришли, ни один рыцарь со щитом не пролез бы. Интересно, что по времени вполне с возрастом нашего колдуна совпадает, значит, правильной дорогой идём.

   Находка действительно, никак не вписывалась в нормальную логику, зато легко ложилась в версию о сокровищах нашей мумии, что меня ободрило.

   Я привязал остаток верёвки к рукоятке щита, хотя в связи с отсутствием малейшего ветерка и случайных прохожих её можно было просто положить на пол. Но упрямая моя натура не принимала такой небрежности, поэтому пришлось вязать для её успокоения.

   Через несколько десятков метров, я, бодро шагая по просторному гроту, внезапно осознал, что на пещеру естественного происхождения эта часть пути решительно не похожа. Практически ровные стены и сводчатый потолок никак не вязались с естественной эрозией или потоком воды, промывшим русло за тысячи лет. Нет, это однозначно напоминало работу рук человеческих, зря фотоаппарат не взяли – никто словам не поверит. И действительно, через ещё несколько метров обнаружили выдолбленную в стене нишу с подставкой для факела.

   – Если факел мог гореть, значит, тут должна быть проточная вентиляция, и это на глубине трехсот метров – восхищённо умозаключил бригадир студенческого отряда.

   – Смерть от удушья нам не грозит, а вот продукты скоро закончатся, да и воды мало. Обратно будем идти голодные и уставшие, да ещё в два раза медленнее.

   – Почему медленнее?

   – Да потому, что золото оно очень тяжелое, намного тяжелее железа при том же объеме. Ведь желательно вытащить побольше, а то твои профессора если узнают про сокровища, то почище рэкета наедут. Вот из-за дохлой мумии уже прессуют, что будет, если про золото узнают, даже не представляю.

   – Шутишь Олег, хотя профессура у нас действительно хищная, не то слово, но я убежден, что сокровища – это знания, книги, манускрипты, скрижали. Золото маловероятно. – Заявила жертва профессоров-хищников.

   – Эх, хороший ты человек Степаныч, а сам словно монах какой, тебе лишь бы акридами питаться или анчоусами, это килька местная так называется. Только пользы чуть от того, что узнаем про женитьбу внука хана Тохтамыша с дочерью короля Сигизмунда – ничего уже не измениться. А вот найди мы пару пудов золотых изделий, нас весь мир узнает, как Шмайсера или Шлимана, отрывшего Трою.

   – Такого не могло быть, они жили в разное время.

   – Если ты про внука хана, так это не важно. Ленин вон о февральской революции в Швейцарии узнал, а ничего, весь мир его как выдающегося революционера знает. Так что золота нам побольше надо находить, я его без почестей не отдам. А книги древние твои профессора уведут у нас, как пить дать уведут. – Подвел я итог дискуссии и онемел.

   Лучшее подтверждение рукотворности грота, стояло передо мной. Статуя из черного камня, невероятного качества исполнения. Лицо нечеловеческого образа, словно секунду назад было живым. Столько ярости, животной ненависти и ужасающей свирепой силы было во всём его облике, что я невольно поёжился. Да с таким на татами не справишься, такую шею не то, что болевой прием – удушающий не возьмёт, такую топором не перерубишь. И причём во мне была прочная уверенность, что вот были такие монстры живыми, не мог скульптор из головы придумать, слишком реальный, слишком вещественный он. Словно с натуры ваял автор, только страшно сказать, что с ним стало после окончания работы.

   – Цель уже рядом, раз пошли такие ценности, да без присмотра. – Я двинулся дальше, размышляя, как мы будем вытаскивать эту статую на поверхность и сколько за неё можно получить в виде премии от музея.

   Интуиция мне подсказала, что в пространстве за моей спиной произошло изменение обстановки. Реакция сержанта разведроты погранвойск сработала за меня. В бою или попав в засаду первое действие, уйти с линии огня, упасть и откатиться, пусть это лишь камень покатился по крутой осыпи, или ветер сорвал с кручи засохший куст. Лишь прыгнув вперёд, сгруппировавшись и падая на левый бок, правой выдергивая нож, я взглянул за спину. Страшной силы удар выбил фонтан камней и пыли из стены, в том месте, где я только что должен был находиться. Огромная фигура ожившей статуи, струящимся движением прыгнула на меня, выставив неправдоподобно длинные руки. Поняв, что удара мускулистых жилистых лап, я не переживу, каменной стене и то досталось не слабо, я поднырнул под руки и, дернув за предплечье, и крутанул классическую мельницу. Тело монстра ударилось о пол с таким грохотом, словно в него врезался трамвай. Довершая начатое, я прыгнул на него сверху, нанося удар всей массой своего тела и, всаживая нож в жилистое тело в район сердца, если оно у него было. Швейцарская сталь оказалась перекалённой, жалобно тренькнув нож, переломился у основания, и я оказался безоружен.

   Тварь и не думала умирать, лишь потеряв сверхестественную стремительность, она крепко обхватила меня ручищами, сдавливая с силой заводского пресса и неумолимостью асфальтового катка. Положение моё оказалось хуже не придумаешь, одна рука зажата вдоль туловища, вторая с ручкой от ножа, единственное оружие – сапёрная лопатка, также недостижима для меня в данный момент, как автомат Калашникова в оружейной комнате. Несколько секунд отсрочки дал многострадальный рюкзак, придержав смертельный захват.

   Решение пришло неожиданно, согнув свободную руку до неестественного угла, я пальцами нащупал в нагрудном кармане серебряный кинжал и, ухватив покрепче, почти без замаха всадил его в уродский глаз.

   Раздавшийся рёв зверя, отразившись от стен, накрыл меня, отключив барабанные перепонки, обезумевший монстрище швырнул меня об стену как футбольный мяч. Спас меня от неминуемого перелома всё тот же рюкзак, принявший всю силу удара о стену. Рёв ниагарского водопада не мог идти ни в какое сравнение с рёвом ожившей статуи. Тварь и не думала помирать, круша каменные стены в полной темноте. Мой фонарик не перенёс последнего соударения и приказал долго жить. Выполняя это наивное пожелание, я бросился бежать, не разбирая дороги, всё равно другой не было.

   В этот день судьба решила поиграть мной, в прямом смысле, поиграть как мячиком, в смысле опять уронить на пол. На этот раз споткнулся и, пролетев несколько метров, упал уже не так удачно, рюкзака на животе не было. Звякнула, ударившись об каменный пол, вылетевшая из кармана пайцза. Чертыхаясь, я принялся искать её на ощупь, шаря руками по полу. Сперва я наткнулся на длинную палку, оказавшейся не чем иным, как мечём, тут же лежала причина моего падения, ворох мешковины и железных пластин.

   – А вот и обладатель расколотого щита, – сообразил я – далеко, однако, ты добрался, если щит тебе расколол этот жилистый вурдалак и досюда живой добрался.

   Моё меланхоличное настроение прервал тоскливый вой доисторического охотника, пора организовывать отступление или попросту сматываться в виду неуничтожимости противника. Воздав почести погибшему рыцарю и, мысленно помолившись о спасении Степаныча, я поднял глаза и увидел проход. Как можно увидеть в полной темноте ещё более тёмный проход, я не понял, но выбора особого не было, и я шагнул прямо, навстречу судьбе, так весело позабавившейся сегодня со мной.

   ГЛАВА 3.

   Вместо привычного будильника весело щебетал птичий хор, над ухом протяжно тянул на одной надрывной ноте шмель. Свежий прохладный ветерок приятно щекотал щёку мягкой травинкой. Хорошо то как, пора подниматься, солнце уже давно встало, опять завтрак проспал. Степаныч сейчас...

   Тут я вздрогнул и резко протрезвевшим взглядом попытался осмотреться вокруг. Получилось это с трудом, оказалось, что я лежу лицом на земле и попытка приподняться, вызвала такой взрыв боли, что я чуть не задохнулся от неожиданности. Отлежавшись и отдышавшись, я повторил попытку и сел на траву. Голова кружилась, как после хорошей попойки, тело болело всё целиком и по частям в отдельности. Под натовской курткой оказался синяк приличного размера во весь правый бок, рёбра двигались с трудом, каждый вздох отдавался болью. "Здорово же меня помял подземный монстр, как выбрался, – не знаю".

   При воспоминании о монстре сразу заныла голова, обследование затылка выявило на затылке приличную шишку, из воспоминаний никак не вытекающую.

   -Может это при выходе, я так приложился. – Оглянувшись, я не обнаружил за спиной никакого подобия горы. – Вот те раз, как же это меня сюда занесло?

   Поскольку отвечать кроме меня было некому, вопрос повис в воздухе. Очаровательная березовая роща заменяла единственную гору астраханской области, нисколько не смущаясь, тем фактом, что в полупустынях берёза произрастает крайне неохотно. Да и сама выжженная жёлто-песочная степь с редкими кустами саксаула, тоже отсутствовала. Насколько хватало взгляда, пейзаж радовал ярко-зелёным изобилием, густая трава, покрытая узорами разноцветных цветов, пушистые кусты очень похожие на чайные, деревья в изобилии, самых разных видов. Словом картинка о райском уголке, где-то в средней полосе России. Признаков человеческого жилья не наблюдалось, да и рощи выглядели не искусственными посадками, часто встречающимися для снегозадержания, а самыми что ни на есть самовыросшими и дикими.

   При дневном свете воспоминания об ожившей каменной твари казались несерьёзными. Для разведчика-диверсанта дело казалось совершенно немыслимым. Всадив два ножа: один в сердце, другой через глаз прямиком в мозг, конечно, если он у гадины в голове, а не рядом с желудком, и при этом едва спасся бегством, от гарантированного покойника – ну никак не укладывалось в голове.

   Честно говоря, появление такой твари тоже никак не объяснялось научными фактами. Если отбросить откровенную мистику, в которую я не верил, то получалось, что живая копия скульптуры преспокойно проживала в катакомбах века с тринадцатого, а то и раньше. Что возможно при достаточной популяции этих особей, тут я поежился, представив целый выводок таких гадов, и при достаточном для них пропитании. Ну не могут же они кормиться одними рыцарями, да случайными кладоискателями.

   – Эй, есть кто вокруг? – для очистки совести покричал я, в надежде на кого-нибудь, типа грибников. – Ладно, не зима, всё-таки. Выберусь к людям, надо же Степаныча найти. В гибель историка верить не хотелось, не заслужил он такой паршивой смерти, никак не заслужил.

   Прежде, чем начать поиски, следовало провести ревизию хозяйственной части. Из всей экипировки в наличии присутствовал камуфляж норвежский, бывший в употреблении, ботинки омоновские, сапёрная лопатка на ремне, помятая фляжка с водой, рюкзак, пачка печенья, раскрошенная монстром, ложка, зажигалка и пара банок консервов. Ну и конечно, единственный мой трофей – рыцарский меч.

   Меч был хорош, нет, не золотой отделкой и дорогими каменьями. Черно-серое, матовое лезвие, с острым блестящим краем, не осквернённое царапинами наждака, острое словно бритва. Это был боевой меч, рукоять без глянцевого показушного блеска, чуть потерта, видно, что крепкая рука держала раньше, на парад такой не берут, это вершитель судеб, карающий росчерк удара которого забрал немало жизней.

   Превосходная вещь, нет, не буду я его ни продавать, ни в музей отдавать, разве что ножны подарю музею – совсем уж они простые. Только жаль, не видать этому мечу больше битв и сражений, будет висеть у меня на стене, или стоять за стеклом в гостиной моего дома, когда я его построю.

   Меч оказался довольно длинным, даже для моего высокого роста, а уж средневековый рыцарь получается и вовсе, для своего времени, был гигантом – мелкий тогда народ был, точно помню из школьного курса истории.

   Попробовал прикрепить меч сбоку, как казацкую шашку, но получилось не очень, при ходьбе меч болтался и путался под ногами.

   Решилась проблема просто. Единственное место, где меч помещался удобно и во всю длину, оказалась моя спина. Немного помучившись, я удобно пристроил его по диагонали, примотав ножны к рюкзаку, так что рукоять торчала над правым плечом. Вытаскивать меч стало неудобней, но я и не собирался сражаться с кем-либо в ближайшее время.

   Судя по высоте солнца, времени было уже часов одиннадцать, пора трогаться в путь. Насколько я понимаю, оказался я где-то рядом с дельтой реки, больше такой растительности нигде быть не могло, на правом берегу Волги калмыцкие степи, на левом берегу полупустыня на тысячу километров – территория Казахстана, с юга Каспий. Вся полоса, где есть деревья, и густо расселены люди – вдоль реки, шириной не более десяти километров от берега. Значит пути мне не более двух часов, или к реке выйду или к дороге, что вдоль берега тянется, других вариантов нет.

   Как назло другие варианты были, и мне выпал именно такой. Часа через четыре пути, так и не встретив ни единой души, ни построек, ни даже тропинки я, наконец, наткнулся на небольшую речку, местные такие мелкие называют протоками. Речка оказалось шириной метров десять, с быстрым течением и неожиданно холодной водой. Поэтому купаться я не стал, только смыл грязь, предварительно набрав воды и напившись. Глубина у берега невелика и видно крупных рыб, безмятежно шевелящих плавниками.

   – Рыба– это почти как колбаса, даже лучше, – глубокомысленно изрек я и залез обратно в воду. В отличие от предыдущей рыбалки, здесь я проявил себя намного лучше. Пара крупных рыбин типа сазана, килограмма по два в каждой, неплохой улов за пять минут, тем более что большего мне сейчас не нужно. Главное правило подводной охоты с мечом: перед ударом меч надо опустить в воду, поверхность сильно преломляет изображение, и если бить со всего маху – обязательно промажешь. Следуя этой нехитрой заповеди, всегда добьешься успеха, в моем случае сытого ужина.

   Быстро наломав сухостоя, я разжег огонь, и пока он не прогорел, распотрошил рыбу, не став её чистить. Набрав мокрой глины, я облепил ею рыб, и засунул прямо в угли. Через полчаса настала пора доставать готовое блюдо. Сазанчики удались на славу. Раскидав угли и вытащив, я аккуратно, чтобы не обжечься, разломил затвердевшие глиняные панцири напополам. Получились сазаны почти на блюде, не в каждом ресторане такое предложат. Даже без соли и приправ оказалось вкусно. Подгоняемый урчанием голодного желудка, я просто проглотил всё приготовленное мгновенно, сильно пожалев, что поленился поймать третьего.

   После сытного обеда полагается послеобеденный отдых, но я не стал засиживаться, что-то тревожило моё подсознание. Не нравилось мне отсутствие линий электропередачи, дорог, человеческих построек, и даже отсутствие пластиковых бутылок на берегу – непременного атрибута современной цивилизации, хоть в Африке, хоть в тундре – наш турист испохабит всё, до чего доберётся. А здесь следов не было, и это не радовало, значит, до жилья ещё далеко, значит топать и топать.

   Направился я вдоль реки, густых зарослей вдоль берега не было, можно смело километров пять в час делать и меньше вероятность заблудиться, опять же рыбаки должны быть или просто лодка проплывет.

   Но до вечера ничего не изменилось, пришлось сделать привал прямо на берегу реки, под развесистой ивой, хорошей защитой от дождя и утренней росы. До темноты поймал трех сазанов и одного соменка, но пришлось долго искать глину, поэтому ужин завершил уже в полной темноте. Окончательно настроение испортилось после попытки отыскать направление на север по звёздам. Знакомые два ковша так и не обнаружились, соответственно не нашлась и Полярная звезда. Исчерпав все свои познания в астрономии, я улегся спать, положив под голову полупустой рюкзак, крепко прижав к себе рыцарский меч.

   В эту ночь мне не снилась граница, впервые за последние годы.

   Утро выдалось тихое и тёплое, никаких изменений за ночь не произошло, и, позавтракав вчерашней рыбой, я двинулся дальше.

   Если отвлечься от поисков, то местность вокруг порадовала любого искушенного туриста, даже привыкшего к заграничной экзотике. Такой сказочной первозданной природы, наверное, не осталось нигде в Европе.

   Зверьми лес просто кишел, зайцы шмыгали поперек пути прямо под ногами, часто попадались небольшие олени, около берега раздавалось весёлое похрюкивание диких свиней, которых приходилось обходить по дуге от греха подальше – кабан зверь опасный, его и пуля не всякая берёт.

   На обед рыбу есть уже не хотелось. Пришлось разнообразить меню зайчатиной, благо зверь человека совершенно не боялся. Не очень эстетично лупить зайцев лопатой, но другого оружия под рукой не было и пришлось подбить серого боевой сапёрной лопаткой. Запекать пришлось опять в глине, зато на десерт удачно нашелся целый куст дикой малины. Запив это пиршество ледяной водицей, я опять столкнулся с необходимостью что-то решать.

   Третьи, а с учётом пещеры, четвертые сутки, провести под открытым небом на свежем воздухе, питаясь несолёной рыбо-зайчатиной, меня совсем не прельщало, надо менять стратегию поисков. Расчёт, что река выведет к людям, не оправдался, по моим прикидкам, я уже прошел километров шестьдесят не встретив ни единой души. Такое трудно представить даже в Сибири, где люди всегда селились по берегам, а я, судя по всему, оказался явно не там.

   Прикинув, что зайцев на прокорм мне на первое время хватит, я решительно повернул налево и двинулся перпендикулярно к реке.

   За что и был награждён. Через час я наткнулся на дорогу, настоящую дорогу с двумя узкими колеями. Дорогой давно не пользовались, да и, судя по ширине, по ней ездили только на мотоцикле, но это первый признак цивилизации, с начала моего путешествия после пещеры и я готов был расцеловать первого встречного колхозника. Однако колхозников не было, дорога невозмутимо тянулась шаг за шагом, верста за верстой, лишь в одном месте нашлось что-то интересное. В метре от дороги высилось покосившееся черное бревно. В верхней части грубо и неумело вырезано женское лицо. Рот деревянной бабы измазан чем-то черно-красным, подозрительно похожим на высохшую кровь.

   – В дикие места меня занесло, таких идолов на Руси почитай с тысячу лет уже не ставят, – Тут меня осенило и, вытащив из рюкзака последнюю банку сгущёнки, я положил у подножия идола. – Вот моё скромное подношение, помоги выйти к людям, сил нет уже в обществе зайцев и кабанов находиться, скоро сам одичаю.

   Не знаю то ли случайность, то ли местная богиня дар приняла, но уже через десять минут я вышел на настоящую проезжую дорогу. В пыли отчетливо проступали следы телег, причём свежих.

   Мелькнула мысль вернуться за сгущенкой, благо не далеко, но совесть тут же её придушила. Методом научного тыка, я решил, что надо идти вправо и бодро двинулся в этом направлении.

   Настроение моё заметно улучшилось, и, наконец, услышав за поворотом шум и крики людей, не раздумывая с радостью, бросился бегом.

   Картина за поворотом озадачила меня, как астронавта на Луне, увидевшего зелёных человечков. Несомненно, это были люди. Но вместо ожидаемых механизаторов, или на худой конец, старообрядцев типа Агафьи Лыковой, эти сельские граждане весело лупили друг друга мечами и саблями.

   Вникнуть в ситуацию мешала, как и странная одежда, так и неожиданно маленький рост всех дерущихся, словно все они родственники или однофамильцы с пределом роста в метр шестьдесят.

   Место сражения явно было выбрано нападающими, засада за поворотом – излюбленный прием лесных разбойников. Впрочем, добыча в виде телеги и двух возничих и не смогла бы удрать, даже если бандиты сели обедать прямо на дороге. Грабителей было трое, но победы пока они не добились. Все трое были вооружены изогнутыми мечами, у каждого круглый деревянный шит, обитый по краям железом, двое в кольчугах, у третьего грязный металлический нагрудник. Жертвы храбро сражались и не собирались сдаваться. Упитанный толстячок, ловко прыгая прямо по телеге, успевал отпиваться от двух нападавших тонкой длинной шпагой, не давая им залезть на телегу или скинуть его на землю. Второй жертвой оказался сухонький старичок в пёстром халате с толстым деревянным посохом в руке. Старичок тоже оказался не промах, заманив третьего преследователя поближе к деревьям, он сноровисто отбивался от противника, ловко ныряя между стволами. Удары разъяренного грабителя только выбивали куски коры с деревьев, ни разу даже не задев божьего одуванчика с увесистой палкой.

   Ситуация получилась ничейная, однако у нападающих были перспективы получше. Толстячок прыгать по телеге в таком темпе долго не сможет, надо только подождать. Однако я испортил им весь день, решив вмешаться.

   Заметив меня, один из мародеров отступил от телеги и направился в мою сторону, угрожающе выставив меч и прикрываясь щитом.

   Поняв, что меня приняли не за того, я, широко улыбаясь, развел широко руки показывая, что безоружен.

   – Скажи друг, где ближайший телефон, мне позвонить надо. С меня магарыч если что.

   Видимо не поняв, что такое магарыч, воин с мечом внезапно прыгнул ко мне и попытался ткнуть острием в живот. Хорошо реакция у меня на отморозков с ножами, я тут же отпрыгнул назад и в сторону.

   – Ты что, урод, совсем чокнулся? – я разозлился всерьёз, ещё чуть и мои внутренности лежали бы прямо на дороге в пыли, вместе со мной.

   Коротышка опять ничего не понял и попытался повторить маневр. Опять отскочив, я вспомнил, что у меня есть меч и с облегчением выдернул его из-за спины, срезав, как выяснилось, одноразовую портупею. В левую руку, вместо щита, весьма кстати, пришлась саперная лопатка.

   Противнику такие изменения очень не понравились, мой черный меч заметно превосходил по длине его железяку, да и хозяин меча выше на голову.

   Удивительно, но местного Робин Гуда это не остановило, он опять бросился в атаку, действуя намного быстрее и опаснее, пару раз чуть не зацепил меня.

   Конечно, меч для меня уж совсем экзотическое оружие, мне привычнее автомат или просто в рукопашную, но делать что-то надо и прямо сейчас.

   Разбойник намного лучше меня в обращении с мечом, тем более, что у него щит, а не лопатка. Но именно это и натолкнуло меня на удачную мысль.