Текст книги "Люди и города средневекового Севера"

Автор книги: Олег Овсянников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Эта книга о средневековых северных городах и о тех, кто жил в них более трехсот лет тому назад, – косторезах, кузнецах, иконописцах, каменщиках.

Автор книги археолог О. В. Овсянников несколько лет проводил научные исследования на территории Архангельской области. Однако в книге использованы не только археологические материалы. Тщательный поиск в архивных хранилищах позволил ученому обнаружить письменные документы, до сих нор не известные читателю.

В книге затронуты многие моменты северной истории: длительная

борьба за Заволочье между Великим Новгородом и Москвой, отражение набегов разбойных отрядов в начале XVII в., постройка деревянных и каменных крепостей.

«РЕВНИТЕЛИ СЕВЕРНЫХ ДРЕВНОСТЕЙ»

а последние годы наблюдается возросший интерес к истории, памятникам архитектуры и народному творчеству Русского Севера. Можно без преувеличения сказать, что на наших глазах Север переживает свое новое «открытие». Интерес к Северу объясняется не только большим кругом историко-культурных проблем, которые еще не решены или только поставлены и ждут своего решения, но и ролью в истории русской государственности и культуры, выпавшей на долю Севера. Притягательная сила «полунощной страны» велика. Стремление ближе познакомиться с культурным наследием русского народа, больше знать о тех, кто повседневным трудом воззвал к жизни необозримые пространства тундры и тайги, оставил после себя памятники такой силы и выразительности, что они делают честь русской национальной гордости, – это неотъемлемая часть общего патриотического подъема советского народа. Предлагаемая читателю книга охватывает один из периодов истории средневекового Севера: XIV—XVII вв.

Многие вопросы, достаточно освещенные в научной литературе, автор счел возможным не рассматривать вновь, а стремился ознакомить читателя с новыми или малоизвестными материалами.

Каждый, желающий ознакомиться с историей северных земель, непременно сталкивается с целой грудой письменных документов как изданных, так и хранящихся в различных архивах страны.

Еще каких-нибудь 200 лет назад среди бескрайних просторов Севера, в монастырских палатах и в небольших деревянных церквушках, имелись рукописи, достойные украсить собой любое столичное хранилище страны. Это были поистине «золотые россыпи»

Первый русский экслибрис, принадлежащий одному из основателей соловецкой библиотеки Досифею (XV в.).

памятников древней /письменности, и не известные исследователям. Конечно, они были далеко не одинаковы как по своей величине, так и по исторической значимости. Первое место среди них занимали хранилище и архив Соловецкого монастыря. По описи 1676 г. в «книгохранительной казне» числилось около 1400 рукописных и печатных книг, а архив, хранившийся в ящиках и корзинах, насчитывал много тысяч их. Чтобы оценить соловецкое книгохранилище, достаточно вспомнить, что именно по спискам Соловецкой библиотеки впоследствии были ©первые опубликованы сочинения Вассиана Патрикеева, Иосифа Волоцкого, Максима Г река, князя Курбского и многих других писателей-публицистов XVI в. Обширные библиотеки и архивы имели и другие северные монастыри – Антониево-Сийский, Николо^Корельский, НиколоКоряжемский и др.

Систематическое изучение памятников древней письменности в северных губерниях России, в том числе Архангельской, началось в первой половине XIX в. Не слишком ли поздно возникла идея поближе познакомиться с «жемчужными островами» Севера? Не опоздали ли ученые?

В 1809 г. в Коле сгорели все архивы, а в 1823 г. пожар истребил и «присутственные места» с хранившимися в них бумагами. Почти в то же время был утрачен Пустозерский архив, перевезенный в Мезень и сваленный в ветхий сарай. В первой половине XIX в., © связи с военной опасностью, с Соловецких островов монастырская библиотека и архив были перевезены в АнтониевоСийский монастырь. В 1856 г. архив вернулся «домой», а соловецкая библиотека продолжала свое «путешествие» – ее перевезли в Казань, где она находилась в здании духовной академии. В 1918 г. соловецкий архив переправили в Пермь. Надо полагать, что условия хранения его были далеко не идеальными, но шла гражданская война... Теперь, когда северное рукописное наследие занимает почетное место в крупнейших хранилищах Москвы и Ленинграда, вернемся снова к первым десятилетиям XIX в. и ответим на поставленный нами вопрос, не опоздали ли русские археографы с изучением древних памятников Севера: нет, не опоздали.

15 марта 1829 г. археографическая экспедиция во главе с П. М. Строевым и его ближайшим сотрудником и помощником Я. И. Бередниковым выехала из Москвы и взяла курс к берегам Белого моря.

Экспедиция совершила поездки в Онегу, в Крестный монастырь на Кий-остров. Но особенно интересная работа ожидала ученых в Архангельске. Любопытное собрание рукописных материалов– около 260 номеров – хранилось в духовной семинарии. Среди них имелось много рукописей, украшенных миниатюрами, рисунками, гравюрами, а также раскрашенных заставками и фигурными литерами. Многие рукописи семинарии происходили из библиотеки Афанасия, архиепископа Холмогорского и Важского, а некоторые имели его собственноручные поправки. В рукописной книге «Чиновник» холмогорской архирейской кафедры дано подробное описание приезда Петра I в Архангельск. Многие из книг подписаны писцами.

Афанасий занимает в истории культуры Севера особое место. Один из образованнейших людей своего времени, он был «ревнителем» дела Петра I, его твердым сторонником. Энергичный глава северной церкви не замыкался в кругу келейных дел. Он вел дипломатические переговоры с приезжавшими иностранцами, наблюдал за строительством государевых кораблей и за возведением бастионов Новодвинской крепости, составлял географические описания и атласы к ним. Сохранилось несколько списков так называемого «Описания трех путей из державы царского величества, из приморских стран в Швецию землю и до столицы их». Этот географический трактат исследователи рассматривают как практическое руководство в связи с войной со Швецией и походом Петра I к Нотебургу. С именем Афанасия связано развитие каменного культового строительства на Севере. При архиепископском доме была собрана довольно значительная группа иконописных мастеров – 12 человек. Именно из этой группы вышли известные мастера живописи, такие как царский изограф Василий Иванович Холмогорец, Семен Спиридонов Холмогорец и другие; в числе холмогорских иконописцев находился и один из авторов Двинской летописи – изограф Иван Васильев сын Погорельский.

Книги были страстью Афанасия. Многие из них приобретались в Москве, на Холмогорах была организована переписка и переплет книг. После смерти Афанасия в его библиотеке насчитывалось около 450 книг, из которых более 200 рукописных.

Не всем планам археографической экспедиции удалось сбыться. Весеннее распутье и бездорожье не позволяли и думать о поездке в Пустозерск, Мезень, Колу. Но зерна, посеянные русскими археографами и «любителями древней словесности», упали на благодатную почву и дали обильные всходы.

Интерес к культурному наследию Русского Севера привел в 1887 г. к созданию Архангельского древлехранилища, существование которого было официально подтверждено в 1890 г. В 1897 г. для него было отведено специальное каменное здание.

Возросший интерес к северным древностям содействовал выявлению произведений прикладного искусства, сбору письменных документов, что способствовало сохранению уникальных памятников древнерусской письменности. В 1886 г., наряду с древлехранилищем, начал функционировать Комитет по собиранию и хранению письменных и вещественных памятников. В состав Комитета входили В. Смирнов, И. М. Сибирцев, С. Ф. Огородников и др. Собирание сведений об имеющихся ценных вещах и документах, приобретение их в монастырях, церквах, у частных лиц составляло компетенцию Комитета.

Поистине жемчужину собрания составляло Сийское евангелие первой половины XIV в. «Одно уже так называемое Сийское 1339 г. евангелие, писанное на пергамене, может составить гордость всякого древлехранилища: таких ценных по древности и

содержанию евангелий немного и в столичных древлехранилищах и библиотеках», – констатировал Т. К. Богуславский, описывая архангельское собрание!. Сийское евангелие было написано в 1339—1340 гг. в Москве при великом князе Иване Даниловиче Калите по поручению чернеца Анания «на Двину» дьяками Мелетием и Прокошей. Книга была украшена заглавными буквами и прекрасной миниатюрой. В коллекции находилась еще одна рукописная книга XIV в. – Псалтырь 1395 г. из Онежского Крестного монастыря на Кий-острове. Псалтырь был написан на пергамене «смолянином иноком Лукою», о чем свидетельствовала собственноручная подпись переписчика.

К 1911 г. собрание архангельского древлехранилища составляло 328 рукописных книг. Среди них находились житейники, хронографы, судебники, летописи, азбуковники и алфавитники. Коллекция письменных документов насчитывала более 30000 единиц хранения и представляла собой огромную научную ценность. В ней находились грамоты Ивана IV, Федора Ивановича, Бориса Годунова, Лжедмитрия, Михаила Федоровича, Алексея Михайловича и др.

Плодотворная деятельность архангельских «ревнителей древностей» имела широкий общественный отклик в русских научных кругах. Их деятельность совпала с тем бурным процессом в русской исторической науке, отличительной чертой которого явился резко возросший интерес к отечественной истории, ко всему культурному наследию русского народа.

Однако поиски памятников древнерусской письменности не окончились. Каждый год разъезжаются экспедиции в различные уголки Севера – Каргопольщину, Мезень, Печору. Изучение культурного наследия русского народа продолжается.

Средневековые памятники Архангельского Севера до последнего времени не являлись предметом специального археологического исследования. Сведения о древних городках, отдельных находках носили случайный характер. Первым исследователем древних северных поселений выступил служащий Архангельского Статистического Комитета А. Г. Тышинский. Историко-этнографические очерки Холмогор, Емецка, Шенкурска, написанные им в 1868 г., не потеряли интереса и в наши дни.

Нельзя пройти мимо имени К. П. Рева – исследователя археологических памятников Севера различных эпох – от неолита до позднего средневековья.

Лишь в 1959—1961 гг. Архангельским областным краеведческим музеем было впервые проведено систематическое изучение средневековых памятников Севера – городищ и посадов. В Архангельске археологических раскопок не проводилось, но наблюдения в строительных котлованах на территории бывшей Стрелецкой слободы показали много интересного. Благодаря влажности грунта, на котором лежали наиболее ранние деревянные постройки, хорошо сохранились предметы из дерева, ткани, кожи, бересты и кости. Исследование памятников Севера продолжается и, кто знает, сколько увлекательных открытий ждет нас впереди.

ЯБЛОКО РАЗДОРА

бширные территории между Онегой и Мезенью, известные по русским летописям под названием Заволочья, в начале второго тысячелетия выступили на арену политической и экономической жизни Древней Руси. Русские поселенцы, осваивающие Северные земли, в первую очередь новгород-

цы, явились носителями высокой и многогранной культуры эпохи Киевской Руси. Местные немногочисленные племена были частью оттеснены на восток, частью слились с пришельцами. Если первые летописные известия об этих территориях скудны и нередко баснословны, то в XI в. Заволочье стало своеобразным «тылом» в продвижении и освоении северо-восточных земель—новгородцы накладывали дань на племена, жившие по Печоре, и шли дальше «в Югру». В Уставе новгородского князя Святослава (1137 г.) названы уже многочисленные новгородские поселения в Заволочье – Волок на Моше, Вель, усть Ваг, Тойма, усть Емца, Кегрола (Кеврола), Пинеза (Пинега) и др. Для нас ценным является тот факт, что перечисленные пункты были неукрепленными поселениями, вероятнее всего, погостами (погост – наиболее типичная форма древнейших славянских поселений на Севере).

При освещении этого периода историки, как правило, подчеркивали ожесточенность сопротивления, которое оказывали местные «чудские» племена первым русским поселенцам. В доказательство приводились многочисленные «немые свидетели» прошлого – укрепления-городки. Так ли это? В истории северных земель есть период, насыщенный такими бурными военно-политическими событиями на протяжении нескольких столетий, что далекое Заволочье постоянно занимало умы русских летописцев. Уже в 1169 г. заволочане отказались платить дань Господину Великому Новгороду и искали заступничества у князя Андрея Суздальского. Новгородцы попытались собрать дань силой, но встретили сопротивление. Двиняне выступили против Новгородской рати совместно с полком, присланным князем Андреем, но были разбиты. Начиная с XIV в., Заволочье становится ареной кровопролитной борьбы, затянувшейся почти на два столетия. Объединительные тенденции великих князей натолкнулись на упорное «сопротивление Новгорода.

Средневековые укрепленные поселения Севера.

ЛИЦОМ К ЛИЦУ

В 1342 г. ...Лука Варфоломеев, не послушав Новгорода и митрополита благословения и владьгчня, скопив с собою холопов и поиде на Волок наДвину и постави городок Орлець, и скопив емчан, и взя землю заволотскую по Двине, все погосты на щит»2. Это летописное известие важно не только тем, что дает точную дату основания Орлецкого городка, оно начинает летописный рассказ о драматических событиях на Двине, продолжавшихся почти пятьдесят шесть лет. В том же 1342 г. Лука во главе отряда в 200 человек бился с заволочанами и был ими убит. В далеком Новгороде это событие вызвало волнение «черных людей». Новгородский посадник бежал в Копорье, где отсиживался всю зиму, его дом и поместья были разграблены. Сын Луки Онцифор, вернувшись в Новгород, подтвердил версию о пособничестве нов-, городских верхов в убийстве отца. Произошли события, характерные для новгородской жизни, – собрались два веча. Между сторонниками Онцифора и его противниками произошли столь бурные столкновения, что потребовалось вмешательство новгородского владыки. Онцифор «с своими пособниками» бежал. Вполне вероятно, что разногласия в новгородских верхах (сначала Лука, а затем Онцифор) иллюстрируют один из эпизодов борьбы за власть в Великом Новгороде.

В течение пяти лет, с 1393 по 1397 г., обстановка в Заволочье изменилась: верх одержали сторонники сближения с великим князем. В 1397 г. московский великий князь послал в Заволочье бояр с предложением «ко всей Двинской слободе» порвать с зависимостью от Новгорода и перейти под покровительство Москвы. Посланцы успешно справились со своей миссией, таккак«вси двиняне за великий князь задалеся, а ко князю великому целоваша крест»3. В том же 1397 г. Орлец-городок упоминается в Уставной грамоте великого князя Василия Дмитриевича Двинской земле. На короткий отрезок времени она переходит под власть Московского князя. «Двиняне задалися князю Василию Московскому и князь Василеи разверже мир с Новгородци»,—сообщает летопись. Была сделана попытка решить конфликт мирным путем: «Новгородци же послаша к нему владыку Ивана и посадника Богдана и Кюрилу Дмитриевича, и князь не принял владычия благословение ни Новгородского челобитья». В Новгороде недвусмысленно отозвались на событие на Двине: «...не можем, господине, отче святый сего терпеть от великого князя Василия Дмитриевича: отнял... у Великого Новгорода пригороды, волости, наши вотчины, хотим поискать своих вотчин». Летопись рисует новый поход новгородцев как довольно значительный. Новгородцы разорили белозерские и кубенинские волости, взяли Устюг и сожгли его. После этого «...поидоша вниз по Двине, воюючи к Орлецу, городку двинскому».

Что представлял собой Орлецкий городок, так часто упоминаемый на страницах летописей?

В свое время некоторые ученые считали, что Орлецкий городок раомолагается в Вологодской области, в 40 верстах от Устюга, на берегу р. Сухоны. Однако анализ летописных данных, особенно

нохода новгородцев, шедших «вниз по Двине», позволяет считать эту точку зрения несостоятельной. Орлецкое городище находится на левом высоком берегу р. Северной Двины, в 33 километрах от с. Холмогор.

Впервые осмотр памятника был предпринят А. Г. Тышинским. В местной краеведческой литературе при описании Орлеца основное внимание уделялось пересказу летописных данных, связанных с походом новгородцев.

В 1959 г. памятник был осмотрен археологической экспедицией Архангельского областного краеведческого музея, а в 1970 г. на нем были проведены разведочные археологические работы.

Городище в плане напоминает трапецию (южная сторона немного больше северной, западная окошена) с закругленными углами. С севера и запада городок имел искусственные укрепления. Не ясно, были ли они и с южной и восточной сторон, так как практически нападение со стороны реки вряд ли было возможным—высота обрыва над зеркалом реки составляет почти 20 м (вероятнее всего, таких укреплений здесь не было).

Существенным моментом является членение древнего города на детинец и посад. Детинец занимает самую оконечность мыса, площадь его 100X 190 м. С напольных сторон детинец защищен валом и рвом. Высота вала 2,5—3 м, ширина 10—13 м, глубина рва 0,8—1,0 м, ширина 2,5 м. За детинцем начинается окольный город, который как бы прикрывает его с севера и запада полосой шириной в среднем 100 м.

С напольных сторон окольного города находятся искусственные укрепления. С северной стороны—ров, начинающийся от самой реки. В большую воду значительная часть рва заполнялась водой. Кроме рва, окольный город опоясан валом, который начинается от берега, идет до северо-западного угла, поворачивает и продолжается до юго-западного угла. С юго-западной стороны городище прикрыто целой системой оборонительных сооружений, состоящих из трех отрезков валов и рвов. Усиление обороны этого участка городища можно объяснить отсутствием здесь естественных препятствий и поэтому большей уязвимостью этого наиболее вероятного для штурма направления.

В конструкции оборонительных сооружении городка использован камень. Осмотр обнажений развала камня позволяет считать, что это не булыжный камень, а известняковые плиты. А. Г. Тышинский первый обратил внимание на каменную кладку в вале детинца и описал свое наблюдение так: «Архитектура этой XIV в. стены служит доказательством, что строившие ее или не имели ня-

какого понятия о строительном искусстве, или же намеревались построить не стену, а каменный вал, так как вся эта стена построена из щебня, залитого известью» 4. Нет надобности говорить, знали ли новгородцы «строительное искусство», ведь XIV в. для Новгорода был временем интенсивного церковного и военного зодчества. Известняк – местный строительный материал. Еще в древности вблизи Орлеца существовали разработки этого камня. В XVII в. эти разработки вел Соловецкий монастырь, получивший право «rfa Двине на Орлеце камень белый ломать и дрова сечь и известь жечь...», орлецкий камень применяли на строительстве архангельских гостиных дворов в 1670—1688 гг., здесь же жгли известь. Орлецкие карьеры на противоположном берегу реки используются и в настоящее время.

Археологические работы 1970 г. показали, что О^лецкий детинец– это белокаменный кремль. Раскопками открыт участок стены длиной около 20 м (общая протяженность сохранившихся каменных стен почти 300 м!). Стены сложены из местного орлецкого известняка на растворе, ширина стен около 30 м, они сохранились на высоту почти 2 м. Была обнаружена четырехугольная в плане каменная проезжая (воротная) башня с двумя парами пилонов. Орлецкий кремль 1342 г. – это шестая после Старой Ладоги, Новгорода, Пскова, Изборска и Копорья каменная крепость Северной Руси.

Теперь снова обратимся к летописям. Летописцы по-разному описывают военные события под Орлецом. Новгородская летопись субъективна в их оценке: «...а под Орлецом стояше месец, боюще порокы. Заволочане же с города убища Левона Скоудичкого, наши же взяша Орлец и разьграбиша». Устюжский летописец иначе рассказывает о финале осады новгородцев: «И стояше под Орлецом 4 недели и поставиша пороки. И вышедше двинене из городка Орлеца и добиша челом воеводам»5 – то есть одна летопись свидетельствует о падении Орлеца во время удачного штурма его, другая о сдаче крепости. Обе летописи указывают на длительную осаду города. Не имея возможности взять Орлец с ходу, «изгоном», новгородцы применили широко распространенный в то время способ длительной осады – «облежанием». Любопытен и тот факт, что осаждающие были вынуждены применить метательные орудия – «порокы».

Среди миниатюр II (Остермановского) тома Никоновской летописи имеется одна, связанная с событием под Орлецом, – «Осада Орлеца новгородцами». Учитывая известную условность изображения «Орлецкого города» на этой миниатюре XVI в., можно все-таки отметить ряд реалистических деталей в сцене осады, что наводит на мысль об использовании миниатюристом каких-то реальных и более ранних изображений. Поражает большое сходство плана Орлецкого городища с планом расположения города на миниатюре. Метательные машины новгородцев стоят с юго-западной стороны города – наиболее выгодной для штурма, наконец, миниатюрист изобразил не деревянный, а каменный (пусть и условный!) город. После падения Орлеца он был разрушен – «...городок скопаша и разгребоша...» Двинские «смутьяны» были сурово наказаны: ...воеводу двиньского Ивана Микитина, приведе в Новгород

скинуша с моста», Герасим и Родион «постригошася в чернцы», а Анфалу удалось убежать по пути в Устюг*.

В последующее время название Орлец (Орлецы) упоминается лишь в качестве географического пункта. В XVII в. на Орлецком «носе» находилась деревянная церковь Николы Чудотворца, а в июле 1693 г. двинской воевода и окольничий Андрей Матвеев выехал из Холмогор встретить Петра I и встретил его около Орлеца.

Общая планировка крепости характерна для своего времени, она отражает основные принципы оборонительной тактики XIV в., направленной на то, чтобы не допустить противника к стенам, держать его под обстрелом перед крепостью, максимально использовать все естественные препятствия. Северные и западные стороны как на посаде, так и на детинце сходятся под тупым углом. Именно в этом месте находилась башня, позволяющая вести плотный фланговый обстрел вдоль этих сторон. Сочетание возможности фронтального и флангового обстрела при наличии каменных стен орлецкого детинца делало эту крепость мощным оборонительным узлом.

«ГРАДКИ ИХ ПОИМАША...»

Победа новгородцев под Орлецом не означала, что вопрос о Заволочье был решен на сколько-нибудь длительное время. Уже в 1399 г., когда новгородская рать гналась за Анфалом, устюжские князья выступили на помощь ему и бились с новгородцами на Сухоне у Стрельного порога. В 1401 г. Анфал ¦ Герасим Рострнга (тот Герасим, который после разгрома Орлеца был насильно пострижен в монахи) во главе полков великого князя направились в Заволочье и завоевали всю Двинскую землю. Новгородцы с помощью важан разбили Анфала и Герасима «на Холмогорах» и прогнали их.

Военные походы постоянно следовали то с одной, то с другой стороны. В 1415 г. войска великого князя в союзе с вятчанами и устюжанами снова прошли огнем и мечом Двинскую землю. Ответный поход состоялся незамедлительно – заволочане и новгородцы дошли до стен Устюга. Летописи обычно различают военные силы двинян и новгородцев. Если в 1342—1399 гг. о рати двинян ничего не говорится, то в XV в. летописец упоминает о ней постоянно. В военных действиях против «моурман» в 1419 г. действует исключительно двинской военный отряд. В 1446 г. заволочьская рать в 3000 человек идет в поход на Югру и отражает новое нападение северных соседей. Создание местных вооруженных сил

было, вероятно, необходимо в условиях той обстановки, когда непрерывные опустошительные походы наносили большой урон экономике края.

Кроме военных походов, новгородцы в борьбе за Заволочье прибегали и к более тонким политическим маневрам. Именно с этой точки зрения можно рассматривать поездку архиепископа Великого Новгорода владыки Евфимия на далекий Север, чтобы «благословити Новгородскую отчину и свою архиепископью и своих детей». Несомненно, это явилось широким дипломатическим жестом, направленным на укрепление новгородского влияния в далекой «отчине», попыткой заручиться поддержкой двинян в борьбе против московских князей.

Неспокойная обстановка в Заволочье, сложившаяся здесь в XIV—XV вв., привела не только к созданию местных военных отрядов, но и к появлению на этой территории целой сети укрепленных военных поселений – городков, которые, располагаясь на основных водных магистралях Севера, занимали наиболее важные, ключевые позиции.

Опираясь на местные предания и традиции, ученые относили многие памятники, и в первую очередь северные городки, к «чудским крепостям». Подобная точка зрения проникла в науку и дожила до наших дней. Анализ письменных источников, а также археологическое обследование укрепленных поселений позволяет считать их русскими поселениями и связывать с событиями XIV– XV вв. К этому периоду относится несколько городков по Двине, Ваге и их притокам: Вареньгское городище, Топецкое городище, Вотложемский городок и др.

Давно известно городище на правом берегу р. Устьи, напротив впадения в нее р. Кокшеньги. Крепость эта как бы «запирала» выход из реки Кокшеньги – важной водной магистрали средневекового Севера. Городище имеет полуовальную форму, с напольной стороны окружено валом (вал почти полностью распахан) и глубоким рвом. В древности это городище как бы замыкало целую цепь кокшеньгских городков XIV—XV вв.: Никольский (на мысу у слияния рек Кокшеньги и Пихтуя), Тарногский, Ромашевский на р. Уфтюге и других.

О захвате и разрушении всех этих городков в конце XV в. говорят письменные источники: «...Князь велик и царевич шед на Кокшеньгу, градки их поимаша». Следует отметить следы еще одного городка, который был расположен на берегу р. Ваги, в 8 км от Вельска. Городище занимает мыс, возвышающийся над береговой поймой. В плане оно овальное, с двух сторон окружено овра2 Заказ 3876 1 7

гами, с напольной стороны рвом. В литературе этот памятник известен давно, благодаря ряду интересных, в том числе золотых, находок, сделанных при земляных работах и распашке.

Двинские, важские и кокшеньгские городки составляли своеобразную сеть укрепленных пунктов, о которые должны были разбиться военные усилия московских князей. В землях, принадлежащих великим князьям, в частности по р. Пинеге, находились городки, против которых в 1471 г. военные действия вели новгородцы: «...город Кегрольский сожгли, а с Чакольского городка окуп взяв».

ГОРОДОК НА ЕМЦЕ

Остатки Емецкого городища находятся в 2 км от современного с. Емецка, у д. Задворской. Городище занимает оконечность длинного мыса, вытянувшегося между озерами Епифановским и Задворским. Площадь городища 210X30 м. У местных жителей оно известно под именем «Городка» и связывается с легендарным рассказом об ожесточенной борьбе новгородцев и «чуди» за этот город и о поражении последней.

Площадь городища неровная, в южной части отчетливо прослеживается несколько воронкообразных западин, поросших кустарником. В «большую» воду озера соединялись, омывая городище с трех сторон. С напольной, юго-восточной стороны, вал и ров отделяют площадку городища от остальной части мыса. Высота вала около 3 м, он обильно порос кустарником и деревьями, глубина рва около 13 м.

Первые археологические разведки на территории Емецкого городка провел в 18% г. К. П. Рева. Исследователю удалось обнаружить остатки углубленных в землю срубных жилищ со следами очагов и полов. Среди находок, обнаруженных К. П. Рева, следует упомянуть железные наконечники копий и стрел, обломки топора и горшок.

В 1%1 г. на месте одной из западин в средней части городища нами был заложен небольшой разведочный раскоп, в котором удалось обнаружить контуры прямоугольной в плане ямы, вырытой в песчаном материке. Исследуя заполнение этой ямы, на глубине 0,5 м мы натолкнулись на слой темной золы с обильной примесью больших кусков обожженной докрасна глины с отпечатками дерева. С трех сторон ямы, вдоль ее стен (четвертая сторона не была

вскрыта), лежали обугленные толстые бревна, сложенные в три венца. Во время пожара, который уничтожил постройку, глиняная обмазка стен обожглась докрасна и упала внутрь постройки. Тип емецкой постройки – углубленное в землю срубное жилище, обмазанное глиной,– не одинок. Небезынтересно, что подобные постройки были обнаружены среди полуземлянок XII—XV вв. при раскопках на Перыни у Новгорода.

Находки на Емецком городище немногочисленны: заготовка

жернова, в заполнении постройки – фрагменты замка и топора, небольшие куски красноглиняных горшков. В раскопе на валу между двумя рядами обгорелых бревен найдены остатки очага, керамика. Незначительная толщина или полное отсутствие на некоторых участках городища культурного слоя свидетельствует о непродолжительном существовании крепости и о незначительном количестве ее населения. Это вполне понятно, так как укрепление было поставлено на случай опасности, лишь перед лицом непосредственной угрозы здесь укрывались жители близлежащих неукрепленных поселений.

Вероятнее всего, Емецкий городок возник где-то во второй половине XV в. в связи с активизацией военных действий между Москвой и Новгородом. В 1471 г. во время похода на Двину московского войска крепость была разгромлена, как и другие северные городки.

ГОРОДОК НА ПЕНЕЖКЕ

К рассматриваемому периоду относится еще один северный городок, занимающий особое место среди средневековых укрепленных поселений Русского Севера.

19 июня 1462 г. умер основатель Иоанно-Богословского монастыря на Ваге Варлаам. Для нас представляет интерес его «мирская» деятельность.

В руках северного историографа XIX в. «мещанина Верховажского посада» Матвея Мясникова оказалась группа документов, объединенных одной боярской фамилией – Своеземцевых. Документы во время путешествия П. М. Строева попали к нему в руки и, ввиду их исторической значимости, были впоследствии опубликованы. Тщетны были попытки отыскать следы Своеземцевых среди новгородских бояр и посадников. Лишь более близкое знакомство с этой фамилией позволило раскрыть ее происхождение.

В 1553 г. царь Иван Васильевич пожаловал своей милостью «Шенкурского городка городового прикащика своеземца Ивана Васильева сына Федорова Едемского», отец которого принадлежал к старинному роду новгородских посадников и владел вотчинами в Важской земле и в Кокшеньгских погостах. Оказалось, что своеземцы представляли собой особую группу новгородских землевладельцев-вотчинников, сохранивших свои владения, перейдя на службу к Московскому царю.