Текст книги "Форт-Хоэн (СИ)"
Автор книги: Олег Велесов
Жанры:
Боевая фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)
Глава 6
Я спустился в зал. Свободных столиков не было, но приказ Мадам, есть приказ Мадам. Я подманил разносчицу.
– Госпожа велела столик для меня отдельный отвести, да чтоб кормили и поили от пуза.
Разносчица послушно кивнула.
– Какой столик предпочтёт господин?
Я указал в сторону камина.
– Тот.
Разносчица взмахнула передником и умчалась выполнять поручение, даже не удосужилась перепроверить мои слова. Видимо, подобные моменты уже случались. А я выцепил взглядом небритого оборванца возле входных дверей. Там постоянно крутились те, кто хотел выпить, но возможности не имел, и за небольшую благодарность были готовы выполнить любое разумное пожелание заказчика.
– Брат, – окликнул я его, – Дизеля из третьего барака знаешь?
– Как же не знать.
– Кружку пива, если скажешь ему, что Соло ждёт его и Курта в «Рыжей Мадам». Срочно.
– Пиво вперёд.
– Пиво после.
– И воблу. За срочность.
– Договорились.
Разносчица тем временем освободила стол и протёрла его.
– Желаете застелить столешницу скатертью?
Я отказался.
– Как только придут мои друзья, сразу пива подашь – игристого, и сосисок. Ну и там горчицу, и прочие приправы, в общем, сама знаешь.
Разносчица мотнула головой и упорхнула на кухню.
Я сел спиной к камину. Справа было окно, слева барная стойка, а прямо входные двери. Так я могу контролировать весь зал. Я буду видеть всех входящих-выходящих, коридор галёрки, кухню, и вовремя среагирую, если вдруг что-то пойдёт не так. Если вдруг возникнет опасность…
– Здравствуй, Соло.
Пока я размышлял, к столу подошла Уголёк. Я не заметил её, иначе не выглядел бы сейчас краснеющим идиотом.
– Можно я присяду?
Я жестом указал на стул. Язык мой словно раздулся от робости и отказывался двигаться. Уголёк села на краешек стула и выпрямила спину.
– Соло, ты меня избегаешь?
– Почему избегаю? – наконец обрёл я дар речи.
– Утром ты посмотрел на меня так, словно я тебя предала. И после выступления не подошёл. Я сделала что-то не так? – она выдержала паузу. – Если я сделала что-то не так, ты скажи. Мне ещё многое здесь непонятно, мне нужны советы.
Что я должен был на это ответить? Что утром я причислил её к проституткам, а сейчас приревновал к поклонникам?
– Я не хотел тебя обидеть. Если я обидел тебя… – залепетал я. Хорошо, что в зале освещение не яркое, иначе Уголёк расхохоталась бы, увидев мои пунцовые щёки. Впрочем, кажется, она и без того их увидела. – Чем ты занимаешься? – спросил я, перескакивая на другую тему.
– Сначала Мадам велела мне убирать комнаты на втором этаже, а когда услышала, как я пою, велела петь для посетителей. Тебе понравилось, как я пою?
Я кивнул.
– Да, очень понравилось. Я не вот какой музыкант, да и со слухом у меня слабовато, но я ещё не слышал, чтобы кто-то пел так же хорошо, как ты.
Уголёк улыбнулась, её ледяные глаза вспыхнули ярко-синим.
– Спасибо, мне приятно услышать такие слова от тебя. Правда. Очень приятно. Хочешь, я спою ещё?
– Спой.
Она встала, сложила ладони на груди и запела. Вот так сразу, без подготовки, и весь зал разом обернулся к ней, а с улицы в трактир повалил народ.
Если я хоть что-то смыслю в музыке, то это был романс. Красивый, чистый и… и у меня просто нет слов, насколько он мне понравился. Подёнщики – эти жёсткие мужики, чьи мысли занимают только пиво и похоть, вытирали глаза, делая вид, что туда соринка попала. Ага, попала, Угольком зовут.
К девчонке вновь потянулись поклонники. Окружили её, сдвинули стол. Кто-то не поленился сбегать к реке и принёс тощий букет лютиков. На галёрке я заметил Мадам. Она стояла, облокотившись на перила, немного сгорбленная и растроганная. Если она и жалела, что повелась нам мои уговоры принять под защиту Уголёчку, то теперь эти сожаления ушли прочь.
Отбившись от поклонников, Уголёк вернулась ко мне.
– Ты стала знаменитостью, – констатировал я.
– Значит, с голоду не умру, – улыбнулась она в ответ.
– Не умрёшь, – согласился я. – Опыт тебе за это капает?
– За каждое исполнение одна единица. Сегодня я получила целых десять единиц. Сколько надо для второго уровня?
– Вообще, сто. Но с каждым новым уровнем сумма будет удваиваться. На песнях ты никогда не прокачаешься.
– И как быть?
– Иди ко мне в группу. Даже ничего не делая, опыт всё равно будет тебе капать.
– Это хорошая идея.
Игрок принял приглашение. Имя: Уголёк. Первый уровень. Человек. Стрелок. Искусница
Вот почему её голос так привораживает. Она искусница! Пожалуй, это первая профессия, которая оказалась востребованной в Форт-Хоэне.
– У нас пополнение? – хмыкнул над моим ухом Дизель и добавил не без иронии. – Этот рекрут симпатичнее того толстого немца, который целый день таскался за мной по болотам.
– От-т-т-т… – затянул Курт.
– …немца слышишь, – закончил за него Дизель.
Торопливо подошла разносчица, поставила три кружки с игристым, другая принесла полную миску истекающих жиром жареных колбасок. Дизель смотрел на них широко раскрытыми глазами и наматывал ус на палец.
– Ты в лотерею выиграл или клад нашёл?
– За всё это нам придётся заплатить. И возможно, жизнями.
– Ага, – кивнул Дизель, подвигая миску ближе к себе. – Куда идём?
– Для начала в лавку оружейника. Мадам презентовала пять монет серебром, нужно немного приодеться.
Дизель промычал что-то, рот его был занят колбасой. Курт не отставал. Изголодались. От соседних столов на нас поглядывали подёнщики, позволить себе сардельки мог не каждый.
Я есть не хотел. Чтобы поднять уровень сытости мне хватало пива. Я бы лучше послушал пение Уголёчки, но она, нанизав колбаску на вилку, ела.
– Как вкусно, – увидев мой взгляд, смутилась она. – У меня всё красное перед глазами и слабость…
– Это голод, – объяснил я. – Надо повышать сытость, иначе умрёшь.
– Ты снова спасаешь меня от смерти.
– Видимо, такова моя участь.
После ужина Уголёчек ушла. Петь она больше не стала, и своим отказом расстроила большую часть посетителей трактира. А мы до поздней ночи сидели за столом, обсуждая предстоящий рейд. Я как можно подробнее описал танкам на кого мы идём, как это выглядит и чего от этого можно ждать. Курт молча кивал, Дизель прихлёбывал пиво. Мне кажется, ему было всё равно, что я говорю. Он был счастлив, никогда раньше ему не доводилось пить столько игристого за чужой счёт.
Утром мы двинулись в обход лавок. Дизель предложил сходить на рынок, там можно было задёшево найти вполне приличный шмот. Подёнщики не обременяли себя лишним лутом, и спешили избавиться от него. Я отказался. То, что в понимании Дизеля было приличным, на поверку оказывалось серой дешёвкой.
Цены в лавках, конечно же, убивали. Наповал. Тех пяти серебряников, которые я получил от Рыжей Мадам, могло хватить разве что на экипировку одного из нас. Мы переходили из лавки в лавку, возвращались, уходили, снова возвращались и никак не могли решить, на что именно потратить деньги. Наконец договорились, что на шмот тратиться не будем, а возьмём только оружие. Для Курта мы присмотрели небольшой щит в виде полумесяца наподобие фракийской пелты[6]6
Пелта – кожаный щит, входивший в экипировку легковооружённой греческой пехоты – пелтастов.
[Закрыть]. Плетёный из ивовых прутьев, обтянутый кожей, он давал двухпроцентное поглощение урона и добавлял плюс три к выносливости. К нему же подобрали короткое копьё по типу фрамеи[7]7
Фрамея – древнегерманское метательное копьё.
[Закрыть], хотя балансировка его скорее подходила для рукопашного боя, чем для метания. Курт остался доволен таким выбором.
Дизель примерялся долго. Он хотел что-то более мощное, гоплон или скутум[8]8
Гоплон – щит тяжеловооружённой греческой пехоты – гоплитов. Скутум – тяжёлый щит римских легионеров.
[Закрыть], но денег хватило только на щит из тонкослойного дерева, обитого по краю медной полосой и усиленного умбоном. Поглощение урона он давал четырёхпроцентное и увеличивал силу на пять, но накладывал штраф на ловкость. Свою секиру и старый щит Дизель обменял на стальной топор с оттянутым, как борода, лезвием. По его светящимся глазам я понял, что он давно мечтал о таком.
От оружейников мы перешли в аптеку. Рейд без хилок всё равно, что пиво без алкоголя – ощущение натуральное, а толку никакого. Я долго присматривался к шприцам, таблеткам, мазям и прочим лекарским штучкам, способные полудохлого вояку за секунду превратить в нормальную боевую единицу, и жалел, что с нами нет Шурки. Шурка – лекарь, и все эти препараты в его руках становились более действенными. Он лучше знал, что и когда использовать и использовать ли вообще.
– Вы ко мне на экскурсию пришли? – спросил аптекарь. – Если ничего не покупаете, отойдите и не мешайте другим.
Цены кусались не в пример сильнее оружейных. Ценники за шприцы начинались от пятидесяти медяков и уносились в далёкие серебряные дебри. У меня в мешке после предыдущих покупок оставалось двадцать монет. Я высыпал их перед аптекарем.
– За это можно что-нибудь получить?
Аптекарь смерил монеты неодобрительным взглядом и достал из-под прилавка пачку таблеток.
– Я так понимаю, лекаря среди вас нет?
– Нет, – подтвердил я.
– Тогда читайте внимательно инструкцию. Следующий!
Инструкция ограничивалась двумя фразами: «Для внутреннего применения. Восстанавливает десять единиц здоровья».
– Проще сосисками в трактире затариться. И пивом, – критически заметил Дизель. Курт кивнул, поддерживая.
– Вам бы только пожрать да нажраться, – огрызнулся я. – Весь кредит за вчера проели.
Тем не менее, в словах Дизеля истина присутствовала. Еда восполняла небольшое количество очков здоровья, но для полного восстановления пришлось бы забить ей все свободные ячейки в мешках.
Когда мы выходили из аптеки, на вечевой башне грянул колокол. Звук был похож на удар грома – резкий и раскатистый – в город въезжал барон Геннегау. Последний раз я видел его во время штурма, когда крестоносец крутился со мной на спине. Барон стоял на фланке и наблюдал за нами с интересом. На мгновенье я растерялся, ослабил хватку, и крестоносец отхватил мой мизинец.
Сейчас барон ехал верхом на широкогрудом гнедом жеребце. Булыжная мостовая звенела под его копытами и шла в диссонанс с мерными ударами колокола. Следом двигался отряд меченосцев и арбалетчиков. Даже здесь, вне крепостных стен, они казались непобедимыми – закованные в железо люди прикрытые белыми плащами с красными крестами. Не понимаю, на кой чёрт мы пытались штурмовать замок, если и на открытом пространстве у нас против них нет ни шанса?
Дизель сделал шаг вперёд и демонстративно перекинул топор из одной руки в другую. Нарывался. Я взял его за локоть, потянул назад. Дизель пусть и нехотя, но отступил. С моими выводами о непобедимости крестоносцев он однозначно был не согласен.
Проезжая мимо, барон придержал поводья. Жеребец загарцевал, забарабанил по мостовой передними копытами, хлестнул хвостом по бокам. Красавец! Барон стянул латную перчатку с руки и кинул мне под ноги. Вся площадь разразилась протяжным: О-у-у-у!
Вы получили «Левая перчатка барона Геннегау»
Стальная перчатка Дитриха Чистобордого, барона фон Геннегау работы миланского мастера Филиппо Негроли. О Боги! Изящество доспеха одинаково сочетается с удобством и безопасностью, а это дорогого стоит, поэтому не каждый достоин носить её.
Я поднял перчатку. Сила +10, ловкость +14, меткость +8, поглощение урона 3 %. Такие параметры не у каждой бригантины есть, а здесь всего лишь перчатка. Единственный недостаток: ограничение по использованию двадцатый уровень.
Ну и на кой она мне? До двадцатого уровня я не поднимусь никогда, а у него сет нарушается. Не логично. Продать? У подёнщиков денег не хватит, клановые отнимут, а лавочники много не дадут. Что делать?
Из кланхолла нубов вышел Барин. Встал, скрестив руки на груди. Колючие глазки заметались между мной и бароном, и, клянусь ушами Царь-жабы, я услышал, как скрежещут его зубы. Как же ему хотелось отправить меня на перезагрузку, причём медленно и не единожды. В ответ на это я сделал полупоклон в манере испанских грандов, и показал язык.
Барина передёрнуло. Не будь рядом крестоносцев, он бы кинулся на меня, не смотря на своё показное спокойствие.
– Вот з-зачем ты его д-дразнишь? – неодобрительно покачал головой Курт.
– А чтоб не думал, будто я его боюсь.
– А ты не б-боишься?
– Боюсь.
– Тогда з-зачем д-дразнишь?
– Чтоб он не думал, что я боюсь.
Дизель захохотал, а я махнул рукой.
– Песенка про попа и собаку.
Крестоносцы выстроились полукругом у входа в кланхолл, арбалетчик взял коня под уздцы, и барон Геннегау спешился. Барин подошёл к нему, поклонился. Помниться, дверь в комнату Рыжей Мадам он открывал ногой, а здесь поклоны бьёт. Из толпы подёнщиков засвистели, значит, не я один был неравнодушен к главе нубов.
Ждать, чем окончится разговор клановых с крестовыми, мы не стали, время уходило быстро. Я кивнул танкам, и мы свернули с площади на улицу, ведущую к дому с жёлтыми окнами. Навстречу нам группами шли персонажи, всем хотелось посмотреть на барона. В одной группе я увидел Эльзу. Она шла под ручку с тощим бюргером, из под чепчика выбивались золотистые локоны. Меня она то ли не узнала, то ли не заметила, во всяком случае, на мой приветственный кивок не отреагировала.
– Знакомая? – улыбаясь, спросил Дизель.
– Знакомая.
– Ничего такая, – оценил громила её формы. – Колыхается как. Ух! Я бы ей…
– Диз!
– Чего?
– Ничего. Не туда смотришь.
– А куда мне смотреть? Куда не глянь, везде ты побывал…
– Не брюзжи.
– Хорошо, не буду. Дашь хотя бы перчатку подержать?
– Дам.
– А поносить?
– Диз, у неё двадцатый уровень.
– И чё? Не налезет, думаешь?
Отметая новые вопросы, я протянул ему перчатку.
– Носи.
Дизель сразу же попытался положить её в слот. Сначала перепутал лево с право, потом долго вертел в пальцах, переворачивая то тыльной стороной к себе, то ладонью. Наконец, когда слот в пятый или шестой раз сослался на несоответствие по уровню, вернул перчатку мне, и признал сокрушённо:
– Неналазит.
К этому времени мы успели дойти до дома Старого Рыночника. Старик по обыкновению курил трубку во дворе, смотреть на барона ему не хотелось. Когда мы вошли, вооружённые и решительные, он ничуть не удивился.
– На погремушников собрались? – были его первые слова.
– Собрались, – кивнул я.
– Факелами, конечно, не запаслись.
– Не запаслись, – подтвердил Дизель.
Действительно, как-то я упустил этот момент из вида. В аптеке я видел связки флешфайеров, лучше бы вместо таблеток их взяли. Но теперь и возвращаться нет смысла, деньги кончились.
– Вот так каждый раз, – вздохнул герр Рыночник, выколачивая трубку.
Что именно «каждый раз» уточнять он не стал, но эти слова вновь подтвердили мои подозрения, что не я первый выполняю цепочку заданий от Рыжей Мадам. Были и до меня игроки. Как сложилась их судьба? Что они получили в итоге?
– Хлипковатая у вас группа, – разглядывая нас, сказал герр Рыночник.
– А что, раньше лучше приходили? – с вызовом спросил Дизель.
– Лучше? – переспросил старик. – Нет, не лучше. Многочисленнее. Пять-шесть. А вас-то всего… Справитесь?
– С-сильные м-м…
– Монстры? На кого нарвётесь. Если щенки – ерунда, а те, что постарше, да если стая большая… Бывало, уходили вшестером, возвращались двое-трое.
– Ничё, мы сами не младенцы, – отмахнулся Дизель.
Его самонадеянность герру Рыночнику не понравилась. Переубеждать нас и уговаривать, чтобы мы увеличили численность группы, он не стал, но предложил:
– Без факелов там делать нечего. Могу помочь. Небескорыстно, разумеется.
– Что просите?
Вы получили задание «Очистить катакомбы». Принять? Да/Нет
Катакомбы под городом стали не безопасны. Невиданные доселе твари бродят по переходам и проникают в погреба добропорядочных горожан. Вы должны очистить катакомбы и убить двадцать Пещерных погремушников.
– Двадцать? – воскликнули мы одновременно с Дизелем.
– Двадцать, – подтвердил старик. – Но при вашем недоборе экипировки, оно того стоит. К тому же учитываются все уничтоженные особи: и щенки, и взрослые. Согласны?
Мы переглянулись. Идти куда-то сейчас искать факела неразумно, да и бесполезно, ни денег у нас нет, ни возможностей. Дизель кивнул: жми. И я нажал.
Да.
Вы получили «Факел кастеляна» шесть штук
Секрет этого факела был открыт кастеляном замка Па-де-Люп. На деревянную основу наматывали джутовые верёвки, предварительно вымоченные в особом смоляном растворе. Время горения двенадцать часов. В добрый путь, дорогой путешественник!
Вы получили «Огниво»
Обычный хозяйственный набор для розжига огня: кремень, кресало и трут. Будьте осторожны, огонь не игрушка.
Вы получили «Шприц медицинский 1.0» шесть штук
Одноразовый шприц с биологическим раствором. Способен вернуть поражённому организму пятьдесят единиц здоровья. Берегите себя, не болейте.
Я вздохнул: ну, может оно того и стоит.
– А катакомбы большие?
– Если знать их расположение, можно добраться до деревень самосадов.
– А в замок?
Рыночник не ответил, лишь покачал головой, что одновременно могло означать и да, и нет. Мне так показалось, что больше всё-таки да. Но вряд ли путь туда простой и короткий. Впрочем, какой бы он ни был, а нам он не по силам.
Старик провёл нас в комнату, открыл западню. Я спустился первый, достал огниво, вручил Курту факел. Никогда раньше не пробовал добывать огонь с помощью кремня и кресала. У Эльзы это получилось быстро. Я попробовал повторить, ударил несколько раз, эффект оказался нулевой.
– Дай сюда, – отобрал у меня кресало Дизель.
Двумя точными ударами он поджёг трут, осторожно раздул его и поднёс к факелу. Вспыхнул огонь, в стороны брызнули тени. Перед нами открылся проход. Курт, подсвечивая себе факелом, шагнул в него первым. Дизель хотел зажечь второй факел, я не позволил.
– Будем экономить, – ответил я на его немой вопрос.
– От главной улицы далеко не уходите, двигайтесь к площади, – напутствовал нас на прощанье герр Рыночник. – Если там пусто, идите в сторону болот.
Я попытался припомнить расположение переходов. Если верить Эльзе, катакомбы повторяли направления городских улиц. Главная улица шла от площади к окраине, от неё, как ветви от дерева, отходили второстепенные – к домашним подвалам и в проулки. При таком расположении трудно заблудиться.
Выбравшись на улицу, мы повернули в сторону площади. В прошлый раз я почти сразу услышал дробь погремушника, и на меня выбежал сначала один, потом явилась целая компания этих тварей. Сегодня нас встречала тишина. Курт продолжал идти первым, сжимая в левой руке факел, а правой направлял перед собой копьё, словно проверяя им пространство перед собой. Дизель шёл последним. Он нервно оглядывался на каждом шаге и всматривался в границу тени и света за своей спиной. Не я один боюсь темноты и монстров. Зря, наверно, я не позволил зажечь второй факел, с ним и обзор был бы шире, и на душе спокойнее.
Впереди блеснул огонек, и мелкие камешки зашелестели под ногами. Мы замерли, а потом Дизель схватил Курта за плечо и втянул в ближайший проход.
– Э-э-э-э…
– Это не погремушники, – согласился я.
Огонь стал ярче, шаги громче. До нас долетели звуки голосов, и один из них был женский.
– Он не мог сюда добраться. Ты сам видел кровь. Может, он уполз за площадь, и мы не там ищем?
Говорила Эльза. Её бархатный голос я узнал бы не только в темноте.
– Уполз? В прошлый раз ты тоже говорила, что уполз, а нубы до сих пор за ним бегают.
Мы с Дизелем переглянулись – это был Кот. Дизель потянул из-за пояса топор, я схватил его за руку, сжал. Говорили двое, но, судя по звукам, там могло быть пять-шесть человек.
– Вспомнил! С того и брать нечего было. Только мордашка симпатичная, всё остальное серое.
– Заткнись, дура!
– Ревнуешь?
Эльза захохотала, и смех её раскатился по коридорам истерическими волнами.
– Много разговаривать стала, – сквозь зубы прошипел Кот. – Договор был не о том, чтобы ты трахалась со всеми подряд.
Курт и Дизель посмотрели на меня. Я открыл было рот, но тут же махнул рукой: потом объясню.
– С кем хочу – с тем и трахаюсь! Я тебе не жена. Ты вообще – игрок. Я перед тобой отчитываться не обязана.
Прозвучало это как оскорбление. Кот запыхтел, зашелестела одежда. Эльза прохрипела сдавленно:
– Давай, давай, тронь меня… Крестовые тебя на площади распнут.
– Никто не узнает. На погремушников спишут.
– Не спишут! И дружков твоих распнут, если они тебя покрывать станут.
– Кот, это… кхе… в самом деле… Не трогал бы ты её.
– Заткнись, Кривой! И ты, сука… Живи пока. А этому твоему я обязательно что-нибудь подрежу.
– Подрежь, да поскорее. Иначе он додумается – и всем нам подрежет!
– Маломерка? Этот маломерка… Не ссы, дружку его кол в жопу загнал и этому загоню. Или нубы загонят, у них к нему свой разговор.
– Надо так загнать, чтобы он не вынул.
Голоса начали отдаляться. Эльза снова заговорила о крестовых, о том, что они сделают с любым игроком, осмелившемся тронуть персонажа, но расстояние постепенно скрадывало звуки, и разбирать слова становилось труднее. Я выглянул из прохода – улица была чистая, только на потолке ещё отражались огни, более похожие на рдение затухающих углей.
