Текст книги "Форт-Хоэн (СИ)"

Автор книги: Олег Велесов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Глава 12

Мы ещё час просидели в храме, прежде чем решились выслать разведчиков. Идти вызвалась Уголёк. Она обосновала своё желание тем, что мы устали и понесли урон, а она весь бой отсиживалась за нашими спинами. Я воспротивился. Может быть, она и отсиживалась, но на её счету как минимум один крит и, думаю, ещё пара трупов из тех, что вповалку валялись у разбитых дверей. Но Шурка, как ни странно, поддержал её, а вслед за ним Дизель, и я вынужден был согласиться. В довесок ей дали двух коротышей, наших дозорных, и вся троица выскочила на улицу с наказом старейшины долго не разгуливать.

Самосады взялись наводить порядок. Расставили скамьи, добыли где-то доски и сколотили временную дверь. Курт с Дизелем занялись своей непосредственной задачей по сбору лута. Сегодня мы соберём богатый урожай.

Я отошёл в сторону, присел на скамью. Старейшина Моасу некоторое время наблюдал за мной от алтаря, а потом прошествовал ко мне и присел рядом. Самосады почтительно отдалились от нас.

– Это был трудный день, – сказал старейшина.

Я кивнул. Говорить не хотелось.

– Сегодня мы преступили главный закон нашей веры, но стены храма устояли, и значит, боги смирились с нашим непослушанием.

Да плевать мне на ваши проблемы с вашими богами. Миритесь, деритесь, дёргайте друг друга за бороды, или что там у вас есть, а мне бы прилечь…

– Теперь мы знаем, что храм всегда убережёт нас. Спасибо вам, уважаемый господин Соло.

Выполнено случайное задание «Помочь самосадам отразить нападение»

Вы получили «Мясо свинины сырое» 10 туш

Вы получили «Картофель свежий» 10 мешков

Вы получили «Мука ржаная» 10 мешков

Вы получили «Молоко коровье» 10 фляг

Твою ж мать… Я заглянул в мешок и схватился за голову: куда нам всё это? Мы никогда не съедим столько. Бог с ним с картошкой и мукой, но молоко прокиснет, а мясо протухнет. Выбрасывать?

Вернулась Уголёк.

– Нубы ушли, – радостно отчиталась она. – Столько вещей побросали, ты бы видел. Завтра можно пройти по дороге и собрать добычу.

– Лут, – поправил её я. – Это называется лут.

– Хорошо, – согласилась девчонка, – пусть будет лут. И там его много.

Она снова ускользнула на улицу, а я указал старейшине на трупы.

– Их надо отнести подальше, скоро разлагаться начнут.

Господин Моасу подозвал помощника, отдал несколько приказов.

– Я хотел бы отблагодарить вас, уважаемый господин Соло, – произнёс он, когда помощник ушёл.

– Ещё пару свиных туш поднесёте?

– Нет, кое-что иное.

Вы получили «Малый посох самосада»

Юный самосад не смог пройти все этапы обряда Посвящения, сгинув от чар Тех, Кто Шепчет в Ночи, и посох, изготовленный для него лучшим ремесленником деревни Ниу, так и остался лежать без дела в храмовой кладовой. Найдётся ли когда-либо тот, кто сможет обуздать его силу и одарить людей заключённым в нём добром?

Я вынул посох, осмотрел его. Один в один как у наших коротышей: круглый набалдашник с вправленными в него рубином и изумрудом. Сам посох вряд ли мне пригодится, навыков владения им у меня нет, а вот камешки можно выковырять и предложить торговцам – с руками оторвут.

– Его может использовать лишь тот, кто называется у вас лекарь или баффер, – пояснил старейшина. – Ты один из них?

– Я палач.

– Палач, – он произнёс это как утверждение. – Многое придётся испытать тебе, но верю, ты останешься с нами.

Я ухмыльнулся: предсказатель хренов, со своей жизнью я разберусь как-нибудь без тебя! Но сказал другое.

– Спасибо за подарок, уважаемый господин Моасу. У меня в группе есть лекарь, я передам этот посох ему.

– Хорошо. Пусть он придёт ко мне завтра. Я дам ему урок.

В деревне самосадов мы прожили три дня. Шурка каждое утро уходил в храм, а всю остальную команду я выводил в поле и гонял до седьмого пота по урочным боям. Сражение в храме показало, что при всей тяге к победе, ни умения, ни сноровки, а так же спаянности действий, нам не хватает. Курт пропустил удар в самом начале боя, и если бы не прокачка здоровья свитком, сидел бы сейчас в камере перезагрузки вместе с нубами и червивыми, и я даже стесняюсь подумать, что бы они там с ним делали. Дизель и вовсе едва не подставил всю группу, увлёкшись рубкой дров и погоней за недобитком.

Я пытался объяснить им, что группа – это не дворовая шпана, засевшая в подворотне с целью грабежа наивных прохожих, а хорошо подготовленный отряд, способный выполнить сложную боевую задачу и без потерь вернуться на базу. А для этого необходимо иметь не только прокаченные статы, доспехи и оружие, но и немного знаний в голове.

– Одна из главнейших ваших задач – не пропустить критический удар. Для этого каждый из вас должен знать и защищать места, при попадании в которые этот удар наиболее вероятен. В первую очередь это голова и сердце. Доспехи дают лишь частичную защиту, поэтому вы должны находиться в постоянном движении. Даже незначительный шаг в сторону лишает противника точности. Кроме того некоторые удары могут нанести если не критический, то весьма ощутимый урон. Например, прямые попадания в область живота. Здесь находятся наиболее уязвимые точки, поражение которых вызывает обильное кровотечение, в результате которого вы так же быстро обнулитесь. Или, например, бедренная артерия. Никакой шприц не поможет вам, если она окажется повреждённой. Наиболее эффективный способ, это зажать рану рукой и молиться, чтобы рядом оказался лекарь. Только он сможет избавить вас от кровотечения.

Слушая меня, Дизель кривился. Он не понимал значения многих выражений и фраз, и мне приходилось сопровождать слова жестами. Курт пробовал задавать вопросы, но кроме интонации и первоначальных букв ничего воспроизвести не мог. И только Уголёк схватывала всё на лету. Умная девчонка, ей и практика давалась легче. Я указывал мишени, с каждым разом отодвигая их дальше и дальше, и она неизменно попадала в цель.

– У меня крестик перед глазами, понимаешь? – говорила она. – Он возникает, когда я натягиваю тетиву и начинает мельтешить. Мне только нужно сбалансировать его, и чем выше моя меткость, тем проще это сделать. Я даже могу контролировать полёт стрелы! – похвасталась она в завершении.

У меня никаких крестиков при стрельбе не появлялось, но я и не стрелок, в отличие от неё. Зато я вижу места на теле противника, при попадании в которые вероятность критического удара возрастает в разы. Они как бы светятся изнутри голубоватым светом, словно кто-то пометил их маркером, и мне только нужно сосредоточиться и нанести точный удар.

Самосады приходили посмотреть на наши занятия. Они садились на краю площадки, протоптанной нами до земляных проплешин, и с интересом следили за тем, как Курт и Дизель с ожесточением дубасят друг друга деревянными мечами или имитируют защиту от многочисленного противника. Они даже подбадривали их криками и делали ставки на победителя. Но более всего им нравилось, когда я вынимал рапиру и начинал финтить и гонять их по площадке, награждая обоих ударами плашмя по спинам. Удары получались звонкие, и самосады смеялись до самозабвения. В награду за представление они угощали нас по вечерам шашлыком и местным напитком на основе молока и мёда. Вкус своеобразный, но в голове шумело, и это скрашивало обиду Дизеля от синяков и смеха.

Однако как бы ни привольно жилось нам в дерене, пора было возвращаться в город. Рыжая Мадам наверняка заждалась меня и с грустью поглядывала в окошечко на дорогу: не появился ли я? Да и нубы, думаю, соскучились. Интересно, сколько их добралось до дому, и кто вернулся после перезагрузки?

Большую часть лута мы оставили на хранение старейшине. Доспехи, мечи, щиты – всего этого могло хватить на маленькую армию. Унести полученное добро с собой мы не могли. Во-первых, не хватило бы места в мешках, а во-вторых, клановые наверняка попытаются вернуть назад свои пожитки. Интуицией чувствую, что по возвращении нас ждут серьёзные разборки не только с нубами, но и с червивыми.

Тем не менее, мы пошвырялись в вещах и кое-что взяли для личного пользования. Уголёк подобрала себе высокие сапоги на подобии ботфорт, только с мягкой подошвой и узкими голенищами. Они так хорошо подошли к костюму Дианы, что хоть сейчас отправляй её на подиум. Дизель присмотрел себе штаны и сапоги из воловьей кожи, металлические наручи, бригантину с оплечьем и двумя медными пластинами на груди, новый щит по типу гоплона и рогатый шлем с полумаской. В этом облаченье он стал похож на потрёпанного в боях викинга.

Курт выбрал куяк[11]11
  Вид доспеха, схожий с европейской бригантиной, название происходит от монгольского хуяг – доспех.


[Закрыть] с подпазушниками и широким кольчужным оплечьем, на правую руку нацепил наручь с гравировкой из египетских иероглифов, на голову шишак. Долго присматривался к щитам, наконец, остановился на миндалевидном деревянном щите, укреплённом медными полосами и с изображением стоящего на задних лапах медведя. Потом отставил фрамею и подобрал лёгкое копьё около двух с половиной метров длинной с листовидным наконечником, а на пояс повесил фалькату.

Я не взял себе ничего. Велик был соблазн увеличить показатели за счёт нового шмота и повысить шансы в грядущих поединках, но всё, что я видел, казалось таким блёклым, а чувство самоуважения после победы взлетело настолько высоко, что обряжаться в обноски не хотелось. Бог даст, матушка Мадам одарит чем-нибудь подходящим.

Казна наша тоже пополнилась. Шурка собрал полторы тысячи медяков и тридцать серебряников. Кроме денег нашли немного лекарств, губную гармошку, факела кастеляна, несколько шерстяных одеял и мелочёвку вроде иголок и пуговиц. Хорошо подлатались, теперь бы сохранить всё это.

Утром четвёртого дня мы отправились назад, и к полудню стояли в пределах видимости города. На окраине собралась толпа. Я сначала встревожился: не нас ли поджидают? Но тревога исчезла сразу, едва возникла. Любители-самоучки время от времени пытались при помощи различных технических уловок пробраться к Перевалу, и это всегда вызывало большой интерес населения. Делались даже ставки: пройдут или нет. Вот и сейчас человек двести подёнщиков сопровождали странную конструкцию, передвигающуюся с помощью катков. Конструкция представляла собой прямоугольную платформу, на которой находился сруб, прикрытый сверху накатом их брёвен. Команда находилась внутри сруба, и оценить инженерную мысль, приводившую конструкцию в движение, возможности не представлялось.

– Что они делают? – спросил я, когда мы сравнялись с процессией.

Вопрос сам по себе был риторический и ответа не требовал, тем не менее, кто-то из зрителей ответил.

– Хотят проскочить мимо замка.

– А как мост переходить будут?

– Пусть сначала доберутся до него.

Когда до замка оставалось метров триста, зрители остановились. Идти дальше было не безопасно. На фланках бастионов и на стене уже появились арбалетчики и налаживались открыть стрельбу по движущемуся объекту, ждали только приказа. Мы тоже ждали. Всем натерпелось узнать, чем окончится очередной прорыв к Перевалу. Наконец на стене показался барон Геннегау. Некоторое время он смотрел на конструкцию, медленно двигающуюся по дороге, и когда она проехала мимо ворот и повернулась к стене боком, взмахнул рукой.

Арбалеты дружно клацнули, и железные болты выбили фонтан щепок из брёвен. Конструкция пошатнулась, но не остановилась. Зрители закричали радостное «ура».

– Кто внутри? – спросил я.

– Костя Лом с командой, – ответил тот же голос.

Зрители начали вопить вразнобой:

– Костя, рви!

– Даёшь!

– Лом, сделай им приём!

Прогремел второй залп, выбивший из крыши новую феерию щепок. Крайнее бревно чуть отклонилось назад, замерло на мгновенье, словно раздумывая падать или нет, и с глухим дребезжанием свалилось на землю. Но конструкция продолжала ползти вперёд.

Толпа взбесилась. В адрес арбалетчиков полетели оскорбления, в едином порыве вверх взметнулись средние пальцы. На месте барона Геннегау третий залп я направил бы в нашу сторону, к счастью, барон на выпад зрителей не отреагировал. Он сошёл со стены, ворота открылись, и из замка выступил отряд крестоносцев. Следом за ними четверо замковых клириков вынесли чан и выплеснули содержимое под катки. Пятый вынес факел и швырнул его в растёкшуюся по дороге смолу. Вспыхнули катки, по ним огонь перекинулся на платформу, на сруб. Внутри закричали горящие заживо люди. Подёнщики кинулись на помощь, но крестоносцы перегородили дорогу, вынули мечи. Арбалетчики дали залп для острастки под наши ноги, и мы остановились.

Крики затихли, а может их заглушило рвущееся к небу пламя. Я посмотрел вверх: по небу ползли тучи – небольшие, с обвислыми рваными краями. Если они соединятся воедино, то случится дождь. Гроза! Первая на моей памяти гроза.

На площади ударил колокол – долгий протяжный звук. Торжественный. Мэр собирал жителей, чтобы представить им очередную партию новоприбывших. Как это вовремя. Мы развернулись и побрели в город.

На представление мы опоздали, новоприбывших уже развели по баракам. Впрочем, мы и не торопились. По дороге нам встретились двое нубов. Они стояли возле женского барака и кого-то ждали. Возможно, присмотрели новую жертву из числа новеньких и теперь караулили её. При виде нас, один потянулся за ножом, второй попятился, не понимая, бежать ему или тоже доставать нож. Я кивнул Уголёчке, и она всадила в первого одну за одной три стрелы.

Вы убили бойца клана «Нубы по пояс». Вы получили опыт 400 ХП

– У меня повышение уровня, – тут же улыбнулась девчонка.

– У м-меня т-т-т…

– Тоже? Соло, мы с Куртом поднялись на четвёртый!

– Молодцы, – поздравил я обоих. – Курт, собери лут, а ты поди сюда, – поманил я второго.

Тот подошёл медленно, на трясущихся ногах, да и зубы стучали, будто от холода, хотя солнце грело как обычно, не смотря на то, что периодически пряталось за тучи.

– Чего вы тут забыли? – вполне миролюбиво спросил я.

Вокруг начали собираться подёнщики. Убийство нуба средь бела дня не было явлением обычным. Из барака вышли несколько женщин, уставились на труп у дверей, одна сунулась обыскивать. Курт повернулся ко мне, мол, что делать, отогнать? Я махнул – оставь – и надавил на нуба:

– Вопрос слышал? Повторить?

– Господин Соло… – нуб вскинул руки, будто сдавался. – Нас Барин послал… Велел за тёлкой… за девкой присмотреть. В клан забрать…

Он чуть не плакал. Кто-то из подёнщиков презрительно свистнул, и сразу засвистели все. Дизель обернулся, показал кулак, свист утих.

– После набега на самосадов сколько вас вернулось? – продолжил я допрос.

Нуб растопырил свои пятерни и трижды сжал и разжал пальцы.

– Тридцать? Ага. А с перезагрузки?

– Одиннадцать. Барин не в себе. Было семьдесят пять, а стало тридцать и одиннадцать, – он покосился на своего дохлого товарища. – Тридцать и десять. Вы бы видели, кто напал на нас на обратном пути. Это не люди, нет. Они высасывают душу…

Я и без его пояснений знал, кто это и что они делают, но вопрос был в другом.

– А червивых сколько?

– Сем… Семнадцать. И семь с перезагрузки.

К трупу подошла Уголёк, выдернулся стрелы, обтёрла брезгливо наконечники о безрукавку. Подёнщики уставились на неё полными страсти глазами, а наиболее смелые начали отпускать шуточки по поводу того, что длиннее: её ноги или сапоги? Дизелю вновь пришлось оборачиваться и показывать кулак.

– Передай Барину, – заговорил я, – что Соло вернулся в город. Смыслишь?

– Барин говорил, что ему сейчас не до вас, что надо восстанавливать клан. У него проблемы с голыми.

– Плевать мне на его проблемы. Передай ему, что превращать девок в клановые подстилки я не позволю. И подёнщиков грабить тоже не позволю. Отнимать у них честный лут больше никто не будет. Всё понял?

– Понял.

– Ступай с богом.

Женщины смотрели на меня с чувством лёгкого опьянения, мужики с недоверием. Эка сказанул: чтоб сам Барин не смел делать того, чего ему хочется! Но слово не воробей, и за каждое из них мне теперь придётся отвечать.

Нуб, всё ещё не веря, что его отпускают, попятился и юркнул за угол барака, а мы двинулись дальше. Возле трактира меня придержал Шурка.

– Как ты собираешься выполнять обещания?

Кажется, из всей нашей группы только он обратил внимание на мои слова.

Я пожал плечами. Я не знал, как их выполнять, и не удивлюсь, если Барин соберёт остатки своей оравы и через полчаса прискачет в «Рыжую Мадам» на разборки, и потому вполне возможно, что всех нас ждёт жизнь короткая, а смерть долгая… Но как же смотрели на меня эти женщины. А мужики? Они не поверили, нет, но уже к вечеру весь город будет знать, что нашёлся подёнщик, кинувший вызов нубам, и обо мне заговорят, ко мне потянутся люди. А что там дальше будет… Кто ж его знает, что там будет?

– Не спрашивай меня об этом, Шурка, – я хлопнул его по плечу. – В конце концов, все мы рано или поздно оказываемся в перезагрузочной камере. Так чего нам боятся?

– Способа, по которому мы там оказываемся.

Это верно, способы – вещь разнообразная и не всегда приятная, но философские диспуты не моя стезя, поэтому я не стал продолжать разговор, а вошёл в трактир. Моя группа уже расположилась за столом, и вокруг них суетилась разносчица. Дизель шептал ей что-то скабрёзное, заглядывая в широкие синие глаза, и гладил платье ниже спины. Она краснела, улыбалась и пыталась убрать его руку, но не слишком настойчиво.

Уголёк в своём костюме и ботфортах вызвала сенсацию среди поклонников. Они и без того были в неё влюблены, а теперь и вовсе языки высунули. Я покачал головой неодобрительно, но говорить не стал ничего, только показал Курту, что иду на второй этаж к Мадам.

– Соло, а еду к-куда?

– Организуй поваров, понадобиться – найми. Деньги возьмешь у Шурки. Устроим вечером для всех подёнщиков бесплатный ужин на площади. Молоко и картофель обменяй на пиво. Верю в тебя, ты сможешь договориться.

– П-понял.

Я взбежал по лестнице. Настроение было хорошее. Последнее время мы только и делали, что побеждали. С одной стороны это настораживало, ибо жизнь состоит не из одних только побед. Наступит час, и она обязательно шандарахнет по башке каким-нибудь недоразумением вроде стрелы из-за угла или камня с крыши. Но сегодня думать об этом не хотелось. Сегодня хотелось есть мясо, пить пиво, целовать Уголёчку, если она позволит, а если не позволит… Если не позволит, можно дойти до Эльзы и приголубить её по старой памяти. Или подхватить на руки девчонку-куртизанку и кружить, кружить, кружить, как ветер снежинку, а потом, бог даст, Уголёчка приревнует и позволит поцеловать себя хотя бы в щёчку.

Но вариант с Эльзой мне казался предпочтительней, и не потому что Уголёк вряд ли приревнует меня когда-либо и я навсегда останусь без поцелуев, а потому что раскрыть убийство подёнщика в катакомбах можно было только через Эльзу, и хочу я того или нет, но мне придётся с ней встречаться.

– Где пропадал?

Мадам сидела в плетёном кресле на балконе, где куртизанки пили утренний чай, только вместо чайника на столике стояла неизменная бутылка рома.

– Прошу прощения, госпожа Мадам, возникли небольшие проблемы, пришлось решать их.

– Остёр ты на решения, – она потянулась, повела плечами, разминая спину. – Нубы до сих пор кровью харкают.

– Ну, знаете, я их в гости не звал, сами напросились. А вместо того, чтобы предъявлять мне за нубов, лучше бы ромом угостили.

– С чего ты решил, что я предъявляю? Наоборот, я довольна.

Мою просьбу насчёт рома она проигнорировала.

– Ну а если довольны, угостите ромом, – сделал я вторую попытку.

– Задание выполнил? – снова проигнорировала она меня.

– Выполнил.

Вы получили «Кираса капитана наёмников»

Это настоящий ландскнехтский доспех капитана Вернера фон Урслингена, шваба и кондотьера. Собрав отряд наёмников, он предал огню и мечу земли Тосканы и Умбрии, а потом под знамёнами Обиццо д’Эсте опустошил север Италии, получив за свои злодеяния звание врага Бога на земле.

Хорошая вещь. Очень. Потемневшая от времени и боёв сталь, но ещё не утратившая золотой блеск, промятая ударами мечей, обожжённая пламенем – она вызывала ощущение трепета. Вот чего мне действительно не хватало. Широкие накладные наплечники плавно обхватывали плечи и прикрывали их от шеи до локтей. Нижняя часть, выгнутая наружу наподобие короткой юбки, надёжно защищала низ живота и бёдра от скользящих и рубящих ударов. Я повёл телом влево-вправо, наклонился вперёд-назад, присел, и не почувствовал ни скованности, ни тяжести. Её как будто специально ковали для меня.

Я посмотрел показатели характеристик: ловкость +21, меткость +17, сила +23, выносливость +15, поглощение урона 11 %. Внушительно. Если удастся собрать полный сет – будет великолепно.

– Готов получить следующее задание?

– Одну минуту, госпожа Мадам.

Я всё-таки решил добиться своего и выбить из неё рюмочку рома. Зря что ли игра одарила меня новым баффом? Я включил «Коварство» и, чувствуя, как харизма наполняет интуицию предвкушением удачи и лезет наружу обворожительной улыбкой, заговорил:

– Вы умная женщина, госпожа Рыжая Мадам, и вы должны понимать тягу человека к прекрасному. А ваш ром необыкновенно прекрасен! Так неужели вы откажете истинному ценителю прекрасного в маленьком глоточке этого божественного напитка?

Мадам откупорила бутылку, медленно наполнила рюмку до краёв и опрокинула её в себя.

– Зря бафф потратил, – усмехнулась она. – Вдруг понадобится, а теперь сутки ждать.

Я топнул ногой: вот же вредная тётка, ничем её не прошибёшь! Какой же у неё уровень должен быть, если мой бафф она даже не почувствовала?

– Ладно, на ком-нибудь потом потренируешься, – наставническим тоном проговорила она, – а пока подумай над тем, как подняться повыше.

– То есть?

– Пора тебе свой клан заиметь.

Вы получили задание «Создать новый клан»

В горле запершило. Её утром укусил кто-то? Чтобы создать новый клан… Чтобы создать новый… Я даже не знаю, что для этого нужно. Наверное, снести какой-нибудь трактир или лавку на площади и построить собственный кланхолл, потому что кланхолл может находиться только на площади. Строители у меня есть. Курт – каменщик, Дизель – лесоруб. Уголёк им петь будет, а Шурка на губной гармошке подыгрывать. Бред! Создать новый клан…

Невозможно.

В-общем, ушёл я от госпожи Мадам в расстроенном состоянии. За столом вместе с моими сидел Дристун и пил пиво. Вёл он себя вольно, как в компании старых друзей, смеялся, разводил руками, хотя, помниться, мы и не здоровались никогда. Дизель, увидев меня, обрадовался и кинулся представлять его.

– Соло, это Дристун…

– Я знаю кто это. Чего он хочет?

– Вступить в нашу группу.

– Вот как? А зачем он мне?

– Ну, – Дизель приспустился с небес на землю и начал накручивать кончик уса на палец, явный признак нервозности. Наверняка он уже наобещал Дристуну, дескать, всё нормально чувак, контролёр у меня под мышкой дышит, как я скажу, так и будет, а я вдруг вздумал брыкаться, и теперь он думал, как быть и что делать, вернее, пытался думать. – Место же есть у нас, так? Ну я и решил: а чё нет? Хороший боец, прокаченный, со своим шмотом. Как ты считаешь?

Я ещё никак не считал. Увеличивать группу нужно, тем более сейчас, после нового задания Мадам, но хотелось бы немного доверять к тем, кого я беру к себе. А про Дристуна ходили разные слухи: то он с нубами, то с червивыми. А с кем он на самом деле?

Я сел за стол. Курт подвинул мне кружку.

– Ты-то чего молчишь, хороший боец? – спросил я Дристуна.

Тот явно рассчитывал, что его примут безо всяких вопросов, и к собеседованию не готовился. Он и вправду был хорош. Я видел его на ристалище, и не только в бою с Таканоямой. Своими манерами он походил на дамагера, но не по типу сумасшедшего берсерка, которому море пополам, лишь бы кого-то на куски разрубить, а рассудительного, с холодной головой, и это беспокоило.

– А чё мне с тобой говорить? – выдавил он с вызовом.

– Если не о чем, тогда ступай.

– Чё?

– Пошёл вон.

Я сказал это спокойно и даже вежливо, но он вздрогнул. Глаза сузились, линия рта искривилась. Ладонь как бы невзначай легла на рукоять меча. Дизель, при всей своей расположенности к Дристуну, потянулся за топором. Курт наладил фалькату и двинулся дамагеру за спину, а Уголёчек затеребила пальчиками ушки стрел. Хорошо я подготовил группу. Отныне каждый знал, где стоять и что делать, и только Шурка со своей неотъемлемой миролюбивостью замахал руками.

– Вы чего? Не надо!

Подёнщики за соседними столами притихли и замерли в ожидании развития событий. Стало слышно, как звенит посуда на кухне и как бармен наливает пиво в кружку. Почувствовав напряжение, бородач закрыл кран и облокотился о стойку. Потасовки в трактирах случались часто, но участники обычно обходились кулаками и стульями, оружие применяли редко, да и происходило это по пьяни. Сейчас все были трезвые. Дристун покосился на Дизеля, чуть повернул голову, оценивая положение Курта, и посмотрел на Уголёчку. Он изучал расположение противников, встраиваясь в схему предстоящего поединка.

Я попробовал представить, что Дристун предпримет. Первым он ударит Дизеля – одним движением вытянет меч и полоснёт громилу по лицу. Потом, не останавливая замаха, сделает разворот на пятках и точно так же полоснёт Курта. На это уйдёт одна, от силы две секунды. Дальше Уголёк.

А вот тут схема ломалась. Девчонка отошла на несколько шагов назад, и дотянутся до неё он не сможет. Что тогда? За поясом у него торчал кинжал; ножны фиксировались жёстко, чтобы легче было выхватить клинок и, в зависимости от ситуации, можно было либо отразить удар, либо метнуть в противника. Уголёчек этого не ждала и не готова увернуться, но она очень проворна. У меня до сих пор перед глазами три стрелы в нубе – три за единый вдох! Судьбу поединка решит тот, кто первым попадёт в другого. Я ставил на Уголька, но испытывать фортуну всё равно не хотел.

– Меня забыл, – громко сказал я.

Он повернулся ко мне глазами. Не знаю, на что он рассчитывал, задумывая драку; может быть собирался произвести на меня впечатление, чтобы я взял его в группу, или просто хотел наказать нас за отказ, но меня он действительно не воспринял как врага – сидит какой-то, пьёт пиво. А теперь увидел рукоять рапиры, и схема сломалась окончательно. Он однозначно не мог справиться со всеми.

– В другой раз, – сказал он неопределённо и направился к выходу.

– Ты чё так с ним? – сконфуженно проговорил Дизель. – Хороший же боец, прокаченный…

– Диз, – зашипел я, – у тебя крыша от пива съехала? Я понимаю твоё желание помочь мне в наборе новых рекрутов, но сделай одолжение: прежде чем звать кого-то в группу, посоветуйся со мной. Договорились? Это всех касается. Мне нужны такие люди, которым можно доверять. Дристун не из их числа.

Дизель кивнул, соглашаясь, и спросил:

– Ладно, проехали. Чё там старуха нового напела? Куда направимся?

Я откинулся на спинку стула, выдерживая мхатовску паузу, и сказал:

– Мы должны создать клан.