Текст книги "Неизвестные тайны России (СИ)"
Автор книги: Олег Северюхин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)
Переход на нелегальное положение
В кафе мы провели еще около часа, попробовав котлету по-киевски, съев по порции мороженого, поданного в изящных креманках, и выпив по чашечке изумительного кофе. Как жаль, что я бросил курить, и отказался от наслаждения раскурить гаванскую сигару, которую мне предлагал Николай Михайлович.
Выйдя на улицу, мы медленно пошли по улице в сторону центра города. Пройдя около квартала, мы свернули направо и сели в поджидавший нас микроавтобус.
Мой плащ Николай Михайлович положил на сиденье рядом водителем, проверив, что мой паспорт и бумажник находятся в карманах. Вроде бы все как просто, но то, о чем он говорил в кафе, начало реализовываться. Я надеюсь, что плащ в воду будут бросать без меня.
После этого пассажирский отсек микроавтобуса закрылся темным, я бы сказал черным, стеклом и окна салона стали темнеть, как «хамелеоны» при ярком свете до такой степени, что в окна вообще ничего не было видно.
Вероятно, вследствие отсутствия специальной подготовки, я скоро перестал ориентироваться и не знал, куда меня везут. Ехали мы довольно долго, и вышли из машины в лесу, рядом железнодорожным полотном. Шум поездов я слышал, но они были где-то вдалеке.
Николай Михайлович объяснил, что сейчас подойдет поезд, остановка в пределах одной минуты, и мы в специальном вагоне поедем в район озера Байкал, где находится учреждение, занимающееся нашей проблемой.
– В поезде мы успеем с вами поговорить о многом, – сообщил он. – Мы могли бы сесть в этот вагон и на вокзале, который находится в пяти минутах езды от кафе, но наша поездка в автомашине предназначалась для подтверждения наших данных о вашем психическом состоянии и вашей подготовки к практически полной перемене всей вашей жизни. Вижу, что вы тот человек, который нам нужен.
Спецвагон
В спецвагоне я получил отдельное купе. Мой диван был застелен хрустящими белыми простынями. Я предвкушал удовольствие вытянуться на них и уснуть сном человека, которому уже никуда не надо спешить.
Николай Михайлович показал мне, где находится ванный отсек. Там были душ и настоящая ванна. Из чугуна. Я немедленно открыл воду и стал наливать воду.
Никогда раньше я не принимал ванну в быстро идущем поезде. Интересно сидеть в ванне на повороте. Вам пришлось бы испытать чувство выплескивания из ванны с водой в сторону, противоположную повороту поезда, идущего со скоростью чуть более ста километров в час. Сила инерции большой ванны, наполненной водой, во много раз сильнее силы инерции обыкновенного человека, которого просто бросает из стороны в сторону на поворотах железной дороги.
Время до ужина пролетело быстро. Стол был накрыт в салоне, похожем на зал, занимающем не менее трети всего пассажирского вагона.
В салоне был большой стол со стульями, диваны вдоль стен, телевизор. Зал был отделан по-европейски. Так говорят, когда наклеивают обои, ставят стильную мебель, приворачивают блестящие краны и говорят, что они сделали евроремонт. Никак не можем перестать пресмыкаться перед Западом. У меня нет никакого чувства ненависти к Западу, у меня только ненависть к русским, которые, чтобы выслужиться перед Западом, льют грязь на свой народ.
Под стать салону была и сервировка стола. Я думаю, что будет не совсем вежливо утомлять голодных людей описанием меню и смакования подаваемых блюд. Достаточно сказать, что красная рыба с янтарной слезой и вид запотевшего хрустального графинчика превращают в гурманов даже тех, чьи изыски не выходили далее соленого огурца и стакана самогона.
В процессе принятия пищи Николай Михайлович продолжил начатый в кафе «Березка» рассказ:
– Упоминание о немчине Якове Пфеффере в документах есть. Сказано, что он был близким человеком великих князей Ивана Третьего и его сына Василия Третьего. И все.
История эта продолжается в царствование императора Александра Второго, освободителя. При нем все документы, упоминавшие Якова Пфеффера, были помещены в архив с грифом «государственная важность, вскрытию не подлежит».
Естественно, после переворота 1917 года большевики обязались все тайное сделать явным. Но и у них, как и у демократов последнего пошиба, хватило ума понять, что не все тайное может быть явным.
Кожаная папка с личной печатью Александра Второго была вскрыта в 1921 году по личному распоряжению В. Ульянова (Ленина), о чем сделана соответствующая запись в формуляре.
В коротенькой записке потомкам рукой императора была сделана приписка, что эта папка должна храниться как ящик Пандоры, так как она уже привела к несчастьям земли русской во времена царя Ивана Четвертого (Грозного), явилась причиной смерти императора Петра Первого, смерти императоров Александра Первого, или его ухода от царствования в мир в виде простого крестьянина, императора Николая Первого в Таганроге, отца Александра Второго, и явится причиной будущих бед, если кто-то осмелится открыть эту папку.
В папке лежало несколько листочков, описывающих умопомрачение Ивана Грозного, когда он смотрелся в заморское зеркальце и корил себя за совершаемые зверства. Смерть в расцвете сил от удара (инсульта) Петра Первого, когда он день в одиночестве провел с зеркалом. После исследования зеркала внезапно почил император Александр Первый, победитель Наполеона и самый блистательный самодержец Европы. Есть много свидетельств того, что император Александр жил в качестве простого крестьянина в Сибири. Но и это тоже тайна. Смерть Николая Первого, человека военного до мозга костей, подавившего восстание декабристов 1825 года и проигравшего военное состязание с Европой в Крыму в 1854–1855 года. И причина та же – зеркало.
Ваша рукопись оказалась недостающим звеном и помогла нам восстановить причинно-следственную связь прошедших исторических событий. Рукопись помогла и вам тем, что вы сейчас сидите в поезде и слушаете сказания до вчерашнего дня неизвестного вам человека.
Приступы ненависти Ивана Грозного случались тогда, когда он смотрелся в зеркало. Представьте себе состояние человека, испытывающего к себе ненависть за все зло совершенное в отношении близких, или тех, кто полностью, вплоть до жизни, зависит от него. Такая мера ответственности или вины задавит любого сильного человека, кроме того, кто привык повиноваться любому сильному человеку.
Иван Грозный был готов на коленях вымаливать себе прощение у остатков уничтоженных им родов, стоять в рубище перед воротами покоренной им Казани, но воля самодержца пересиливала его, и он более жестоко расправлялся с теми, кто, по его мнению, был врагом государства российского.
Петру Первому достаточно было одного дня общения с зеркалом, чтобы понять, что он наворотил, или наворочал в России, разрушив ее вековой уклад и не создав ничего нового, чего бы русский народ не выгнул или не подтесал под себя. Вероятно, это простонародное «пардоньте силь ву пле» по любому поводу и явилось причиной последнего удара отца российской перестройки.
Последующим Петрам и Павлу было не до этих проблем. Но зато Александр Первый, одержав победу над Наполеоном, когда России пришлось в ходе войны перестраиваться на новый лад, как в 1941 году, после удачных заграничных походов внезапно почил и опять же после «свидания» со злополучным зеркалом.
Последний император, который смотрелся в зеркальце, был Николай Павлович, «герой Крыма».
И до 1921 года о зеркальце не было слышно и видно. Свидание Ленина с зеркальцем было причиной введения новой экономической политики во искупление зверств большевизма к России и тяжелой болезни пролетарского вождя, которая свела его в могилу.
Сталин был более твердый, и в зеркало посмотрелся только один раз, в апреле 1945 года, что объясняет его сравнительное мягкое отношение к победителям и какое-то шелохнувшееся доброе чувство к русскому народу. Зато потом вождь и учитель всех народов оторвался по полной программе на любимом русском и других народах, за что они до сих пор о нем говорят с нескрываемым уважением, показывая пример нынешним руководителям и указывая на пути решения национальных проблем тех народов, которые хотят быть лучше других.
Затем Никита Хрущев, понявший свою ничтожность по сравнению с Лениным и Сталиным и хотевший получить лавры Нерона – поджигателя ядерной войны и победителя Америки военным путем, так как не удалось перегнать экономически.
Мудрый Леонид Брежнев и последующие партийные вожди, включая отца второй перестройки Михаила Горбачева, плевать хотели на какие-то зеркальца; у них были более важные проблемы удержания руководящей роли статьи шестой Конституции СССР.
Зато Борису Ельцину достаточно было взглянуть в зеркальце только один раз, чтобы сесть у себя в кабинете, написать заявление об уходе по собственному желанию и передать бразды правления молодому руководителю из КГБ, способному утихомирить перестроечное море и привести народ к спокойному состоянию мирной жизни без чрезвычайных ситуаций.
Ну, а сейчас, спокойной вам ночи. Завтра у нас будет достаточно времени, чтобы продолжить начатый разговор.
Зеркало найдено
Предпринимать попытки к бегству бесполезно. Любая из миловидных проводниц сшибет с ног, наденет наручники и поднимет тревогу. Даже если удастся выпрыгнуть из поезда, то какая есть необходимость болтаться по тайге несколько дней, чтобы тебя нашли и напинали по ребрам чекисты или сожрали пасущиеся у магистралей волки?
Если меня везут в таких комфортных условиях, в каких, вероятно, не возили и господина Столыпина, придумавшего специальный вагон для перевозки арестованных (может быть, это не он придумал, а кто-то по его поручению, но, как всегда бывает у нас, не всегда действительный изобретатель пользуется плодами рук или головы своей), то я представляю для них какую-то ценность. Но какую?
После завтрака мы с Николаем Михайловичем, любителем гаванских сигар, аромат которых доставлял мне истинное наслаждение, сели на диван у окна и, не торопясь, продолжили прерванный вечером разговор.
– Да, зеркало у нас, – сказал он. – Без ваших бумаг у нас были только смутные догадки о влиянии сего предмета на человеческую личность, вернее, на его психику.
Вероятно, мы были бы ближе к разгадке тайны, если бы проводимые исследования не зависели от колебаний генеральной линии коммунистической партии.
От нас ждали немедленного результата, чтобы отрапортовать на очередном историческом съезде партии или пленуме ЦК о найденном средстве типа молодильного яблока для Политбюро или могильного ореха для системы капитализма, которая гнила в течение нескольких веков, отравляя жизнь благонамеренных обитателей социалистического лагеря россказнями о вкусе заморских плодов и изобилии колбас, среди которых вареные и ливерные колбасы почти не присутствуют.
Но ясно видимого результата не было. В 1934 году попытка обстрела зеркальца из револьвера в лаборатории, расположенной на пространстве между Москвой и Ленинградом, который сейчас является Петербургом, нашла выражение в ответной стрельбе из револьвера в товарища Кирова, бывшего Кострикова, и вызвала какое-то умопомрачение среди власть предержащих, развязавших за этим семилетние репрессии.
Попытки пилить зеркальце пилой или напильником приводили к серьезным массовым заболеваниям, как работников лаборатории, так и жителей населенных пунктов в радиусе не менее 600 километров.
Попытка что-то сделать с зеркальцем в интересах обороны, в том числе и активной обороны, приводили к трагическим последствиям.
В 1947 году попытки освещения зеркальца сильным пучком света вызвали заболевания лучевой болезнью сотрудников, находившихся в непосредственной близости от лаборатории, и легкие степени облучения у людей, находившихся в это время на территории лабораторного комплекса.
Я не буду приводить другие примеры, но многие техногенные катастрофы непосредственно связаны с этим зеркальцем.
Есть предположения, что зеркальце попало в Индию или изготовлено в Индии космическими пришельцами для каких-то своих целей. Каких, неизвестно, так как изучать зеркальце начали совершенно недавно, не опасаясь никаких идеологических ограничений на исследования.
Хотя в России снова создается массовая партия со своей молодежной организацией, что невольно вспомнишь слова одного политического деятеля новой России, бывшего немалым деятелем в бывшем СССР (номенклатура остается на плаву при всяком режиме) – хотели как лучше, а получилось как всегда.
Наша лаборатория находится вблизи озера Байкал. Мы являемся частичкой огромного космоса, где планеты являются питательной средой Вселенского разума и выразителем этого Разума в зависимости от того, насколько этот Разум усвоен его получателями.
Это я сейчас с вами разговариваю так свободно, а буквально несколько лет назад нам даже думать об этом запрещалось, настолько это было крамольно для теории коммунизма-ленинизма.
Мы предполагаем, что озеро Байкал, расположенное недалеко от района падения так называемого Тунгусского метеорита, является точкой связи с Космосом. Если хотите, то местом инъекции Космоса в Землю. Если говорить с точки зрения Всекосмической, то Земля, как шарик мороженого, надетый на палочку или трубочку в районе озера Байкал, или же, с точки зрения Глобальной, Всеземной, то Космос опирается своим выступом о Землю в районе озера Байкал.
Это воспринимайте, как хотите. С позиции скромной или нескромной. Как бы то ни было, но отсутствие связи с Космосом Байкала и зеркальца никто доказать не может. Что-то есть, как говорят все, но раз доказать невозможно, то этого нет. Раз виноград достать невозможно, то его нет? Нет, он есть, просто его достать трудно. Это только лиса, отдышавшись, говорит, что ей не очень-то и хотелось винограда, он еще зеленый. Человек не может брать пример с эзоповской Лисы. На то он и Человек.
Вам еще придется столкнуться со всем этим, что не поддается объяснению и пониманию. Есть только смутные чувства и предчувствия. Когда на корабле выходишь на центр Байкала, к самой его глубокой точке, зная, что под тобой полтора километра глубины и бесконечное пространство Космоса вверху, то все предметы становятся настолько маленькими, как будто ты наблюдаешь за ними и за собой с огромной высоты, находясь в качестве руководителя эксперимента на незнакомой планете, населенной мыслящими бактериями, способными в далеком будущем к воспроизводству мыслящих существ, близких к нам если не по строению тела, то по разуму.
Взгляните в окно. Мы уже почти подъехали к Иркутску. На вокзале мы сядем в автомобиль и через полтора часа будем в нашей лаборатории.
Кстати, вы не задумывались над тем, почему найденные вами бесценные рукописи до сих пор находятся у вас, и никто не посягает на них?
Опасное родство
У Николая Михайловича есть интересная манера задавать острые вопросы в те минуты, когда мысли заняты совершенно другими вопросами.
А действительно, почему? По идее, чекисты могли их изъять, если говорить специфическим языком, или выкрасть, если говорить по-простому. Суть события от этого не меняется.
Вместо этого я еду в отдельном вагоне и все бумаги при мне. Только меня нет. Спрыгнул с моста в моем родном городе. Заболел, лег спать и ушел куда-то.
Так кто же этот Никто, кем являюсь я? Что за иезуитство такое? Почему над человеком так издеваются?
Словно предчувствуя мое состояние, Николай Михайлович просто сказал:
– Не терзайтесь над тем вопросом, который я поставил перед вами. Не догадаетесь никогда. Мы почти год раскрывали вашу тайну. И представьте себе, мы ее разгадали. Вы потомок Якова Пфеффера. В вас его гены, которые помогут нам постичь то, что удалось постичь вашему предку.
Я был настолько ошеломлен этим сообщением, что у меня пропала охота вообще воспринимать какую-либо информацию. Я безучастно сидел в шикарной автомашине, которая как птица летела по ровной автостраде от города Иркутска к озеру Байкал, пожирая расстояние и красоты природы по обеим сторонам дороги.
Я начал что-то воспринимать, когда меня попросили выйти из машины около красивого трехэтажного особняка, расположенного в сосновом бору. Воздух в этом районе был особый, потому что миллиарды фитонцидов уничтожают все, что неблагоприятно для человека и нежно ласкают открытые участки тела.
О размещении я даже рассказывать не буду. Выше всяких похвал. Как и моего предка меня без оформления документов, без жалования взяли на полное государственное обеспечение для чего-то очень важного. А для чего?
Голос генов
В столовой, куда мы пришли на обед, было очень много самых разнообразных людей. Такое было ощущение, что профессора и академики были разбавлены грузчиками продовольственных магазинов, недоучившимися студентами и отставными военными.
Несмотря на такой разномастный внешний вид, контингент (откуда взялось это слово?) вел себя очень культурно. Тарелочки, ложечки, вилочки, ножики. Давно сработанный коллектив.
На меня они практически не обратили внимания. Пятнадцати-двадцати секунд им хватило на то, чтобы оценить меня и отмести как побочный эффект опыта, продолжая свои разговоры и углубляясь в дебри космоса по мере окончания обеда.
После обеда какое-то чувство усталости, тяжести навалилось на меня, и я отпросился у Николая Михайловича пойти отдыхать вместо знакомства с моими будущими коллегами.
Придя в свою комнату, я, не раздеваясь, лег на кровать и стал медленно проваливаться в тяжелую черную пучину сна.
«Наконец, я начал понимать, что сила воздействия зеркала зависит от угла, под которым ты смотришь в зеркало. Если смотреть со стороны, то не чувствуешь особенно сильных угрызений совести. А если вообще не думать о совести, то можно, как это говорят – без угрызения совести, делать все, что считаешь правильным.
Постепенно я стал приучать себя к зеркалу, как некогда древние тираны приучали себя к ядам, добавляя их в пищу микропорциями. С течением какого-то времени я зачерствел: то, что раньше вызывало у меня душевные страдания, стало обыденным делом.
Я докладывал Великому князю о своих открытиях, но молил никого не допускать к зеркалу, так как непривычные эмоции могут навредить в первую очередь государю. Я так и написал, что с зеркалом могут находиться люди с исключительно твердым сердцем, чистой головой, не забитой моральными предрассудками, и абсолютной преданностью только одному человеку – своему государю, каковым в настоящее время являюсь я – раб Великого князя Якоб Пфеффер.
И князь поверил мне. Я был самым неприметным и всесильным слугой Великого князя, о чем не догадывался никто, втайне подозревая Великого князя в хулительных наклонностях к одинаковому полу. Но никто это даже шепотом произнести не мог. Я это узнал, когда заставил служку креститься на зеркало, показанное издали и под большим углом нему. Не так это важно, что говорят за спиной, важнее то, что говорят в зеркало.
Когда князь хотел проверить кого-то из бояр или расправиться с ним, виновный заранее вызывался в отдельную комнату, где находились князь и я. Князь задавал вопросы, а я подносил к боярину зеркальце. Чего только не говорилось на себя и на своих ближних, чтобы вымолить себе жизнь и какие-то привилегии.
Затем виновный передавался рындам и пытошных дел мастерам, которым князь письменно давал распоряжения, какие сведения надо получить и прилюдно записать от злоумышленника.
Душа моя ожесточилась настолько, что меня не удивляло и не возмущало то, что дети клевещут на родителей, жены на мужей, мужья на жен, побратимы на побратимов, братья на братьев и отцов. Зеркало было сильнее воли человеческой. Богатырь на поле ратном оказывался дитем несмышленым и плаксивым перед зеркалом. А я радовался, что могу услужить князю, убирая несогласных, недовольных, обиженных, а иногда и прямых врагов государя нашего. Все они были враги, кто даже осмеливался думать плохо о нашем государе.
Однажды я сдвинул переключатель на волшебном зеркальце и посмотрел на себя такого, какой я есть на самом деле. Тот, кого я увидел, был мне не знаком. Там не было Якоба Пфеффера, там был Яшка-каин, чем-то по внешности похожий на Великого князя, с бородкой, с рысьми глазами, острыми зубами, широким монгольским лицом, ставшим таким от постоянного оскала зубов, который стал настолько привычным, что от меня шарахались люди, когда я пытался чему-то улыбнуться. А волшебная сторона показывала благообразного бюргера из Баварии, довольного урожаем ячменя, количеством солода и сваренного пива, копченых свиных ножек, и доброй фрау с широким задом, сидящей на скамейке рядом.
Майн Готт, Господи Боже, вразуми мя, наставь на путь истинный. Забыл ты, Якоб Пфеффер, что царствие на земле и на небе только Божие. Себя за Бога посчитал. Начал вспоминать «Отче наш» и никак не мог вспомнить. Лишь к полуночи я смог более или менее явственно произнести: «Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да придет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должникам нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого». И сразу что-то сломалось во мне. Слезы полились ручьем, стали перед лицом мелькать мученики невинные, наговорившие на себя от колдовского изобретения во славу князеву и на свою и своих жен и детей погибель. И все это я, собака безродная, исделал.
Я стоял на коленях у божницы и со слезами причитал: «Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым. И во единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единародного, Иже от Отца рожденного прежде все век; Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рожденна, несотворенна, единосущна Отцу, Имже вся быша. Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшего с небес от Духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшася. Распятого же за ны при Понтийстем Пилате, и страдавша, и погребенна. И воскресшаго в третий день по Писанием. И возшедшаго на небеса, и седяща одесную Отца. И паки грядущаго со славою судити живым и мертвым, Егоже Царствию не будет конца. И в Духа Святаго, Господа, Животворящаго, Иже от Отца исходящаго, Иже со Отцем и Сыном спокланяема и сславима, глаголавшего пророки. Во едину Святую, Соборную и Апостольскую Церковь. Исповедую едино крещение во оставление грехов. Чаю воскресения мертвых, и жизни будущаго века. Аминь».
Как же мне быть? Великий князь шутить не будет. Голову не отрубит, но сечь велит изрядно, дабы всю дурь выбить из меня, так как враги еще не все спытаны огнем и зеркалом.
Буду рассказывать о видении Пресвятой Богородицы, явившейся ко мне, когда я читал: «Богородице Дево, радуйся, Благодатная Марие, Господь с Тобою; благословенна Ты в женах и благословен плод чрева Твоего, яко Спаса родила еси душ наших».
Сошла ко мне Богородица и предупредила беречь жизнь князеву от искушения дьявольского, которое носить рядом в ларце закрытом, и никому не показывать, аки воссияние зеркала губительно для князя и потомков его, которые нарушат заповедь, данную Божией Матерью.
Долго думал князь над тем, что я ему рассказал поутру, целуя его сапоги и призывая беречь себя, как я берегу жизнь князя.
Раз пять он требовал рассказать, как ко мне явилась Богородица и что дословно говорила. Ни разу я не сбился, что поколебало уверенность князя в своей непогрешимости.
К вечеру я получил указ о хранении ларца с драгоценностью и назначении мне в охрану княжеских людей для сбережения ларца.
«Боже, милостив буди мне грешному. Боже, очисти мя грешнаго, и помилуй мя. Создавый мя, Господи, прости мя! Не допусти возрождения подобного Якова Пфеффера, ведущего невинных жертв на заклание дьяволу, внушившему владыкам земным непогрешимость господнюю и распоряжение жизнью людскою, что только Господу Богу дозволено. И яко появится такой человек, нашли на него кару небесную, как на посланника адова. Божееее!»
Я проснулся от звона в ушах, как будто какой-то колокол низким тоном гудел «бууммм». А, может быть, не «бууммм», а «Божееее!»
Солнце клонилось к закату, черные тучи собирались над озером, порывы ветра создавали белые барашки на волнах и кренили к земле вековые деревья. Надвигалась нешуточная гроза.
Да, я чувствую, что я Пфеффер. Но в нашем русском роду не было ни одного изгоя, нарушившего заповедь предков. Князья приходят и уходят, а народ остается. И народу надо сделать все, чтобы у князей не было и мыслей распоряжаться жизнью людей. Это дело Божье.
Пора за работу. Мне кажется, что Николай Михайлович никогда не узнает, что случилось с Яковом Пфеффером, русским немцем, остановившим на какое-то время до Ивана Грозного уничтожение людей русских, подобно врагам земли русской.
