Текст книги "Досталась нам эпоха перемен. Записки офицера пограничных войск о жизни и службе на рубеже веков"

Автор книги: Олег Северюхин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 28 страниц)

Наконец, в репродукторах самолета раздался достаточно приятный женский голос, упоминающий «батоно» и «халбатоно». Я понял, что подлетаем к месту назначения. Потом узнал, что «батоно» означает «господин», «мужчина», а «халбатоно» – это «пол господина», то есть «дама», «госпожа», «женщина».

Окружной город встретил темнейшей ночью, дикими ценами на такси и полуторачасовым ожиданием багажа, который подавался по страшно скрежещущему транспортеру. С трудом нашел военную автомашину, на которой и добрался до окружной гостиницы. С утра всё бегом. Привел себя в порядок. Доложил о прибытии и через пять минут уже спешил в аэропорт к вылетающему в Магелан военному самолету.

– Обстановку узнаете на месте, – проинструктировали меня в округе.

«Бинокль» АН-74 круто взмыл по взлетной полосе. В салоне сидели незнакомые офицеры, с интересом поглядывавшие на пришельца из другого мира. Погранвойска маленькие. Люди сближаются быстро. Через несколько минут я уже был со всеми знаком и узнавал обстановку в округе. Спокойный тон офицеров принес успокоение и мне, впервые въезжающему в район, готовый в любую минуту вспыхнуть, как говорили в прессе, «незаконными хулиганскими действиями националистов».

Сорок минут полета и Магеланский аэропорт. Круг над городом – ГЭС, водохранилище, посадка. Прохлада самолета сменилась изнуряющей жарой. Ноги вязнут в асфальте. Небольшой аэропорт небольшого городка, хотя взлетная полоса предназначена для приема самолетов типа ТУ-154. Везде асфальтированные дороги. Качество невысокое, но асфальт есть асфальт. Слоняющиеся без дела люди. Шеренги мужчин, присевших в тени у дороги. Виноградники. Продавцы хлеба.

На центральных улицах зеленые фуражки пограничников – офицеры, сержанты, солдаты. Самое главное, что все пограничники не одинаковые. Одни как настоящие, другие – искусственные. Я милого узнаю по походке, – поют у нас. Если солдат или офицер приветствуют старшего офицера в ответ на строгий взгляд, то это не пограничники. Так оно и оказалось. В Магелане раньше дислоцировалась мотострелковая дивизия, которая по решению правительства была переведена в состав войск КГБ и переодета в пограничную форму. Форма формой, а вековые традиции войск одной зеленой фуражкой не приобретешь. После путча в августе 1991 года дивизию снова сделали мотострелковой, что вызвало недовольство всего личного состава. Взаимоотношения среди пограничников совершенно не похожи на взаимоотношения в армейской среде.

Первый месяц пролетел незаметно. Прием должности. Знакомство с людьми и с охраняемым участком. Обстановка нормальная. Отношение людей благожелательное, как к гостю, который скоро должен покинуть гостеприимный дом. Заверения местных должностных лиц в нерушимости братских связей между русским и магеланским народами, преданности идеям коммунистической партии и уважения к «старшему брату». Всё это как-то мало сочеталось с сожженными наблюдательными вышками на границе и жгутами колючей проволоки, оставшейся от недавно построенной сигнализационно-заградительной системы, снесенной толпами народа в декабре 1990 года.

Народный фронт, требовавший открытия границы и передачи власти партаппаратом представителям фронта. Председатель Верховного Совета автономной Магеланской республики Гейдаров, бывший член Политбюро ЦК КПСС, занявший позицию суверенитета от столичных властей. Странное географическое и геополитическое положение Магелана отдельно от всей Назырской республики в подбрюшье Араратии и отсутствие даже коридора для общения с основным Назыром. Наличие большого количества древних христианских захоронений и остатков христианских храмов. Опоры мостов через Аракс, построенные воинами Александра Македонского, прошедшими через всю Персию и вышедшими в Магелан и Назыр. Пьянство среди мусульман и аскетическая трезвость в соседнем Иране. Ежедневные давки, крики людей, стрельба в воздух на пунктах упрощенного пропуска через границу, баулы, мешки, тюки, коробки. И вся эта масса колышется, движется, рвется, кричит. Что толкает людей за границу? Официальный ответ – жажда встретиться с родственниками в Иране. С этого и начались все волнения в Магелане.

Сначала все было хорошо. Пограничная полоса занимала мало места и не мешала хозяйственной деятельности граждан. В течение дня обеспечивался доступ на реку Аракс. Чужие быстро выявлялись и задерживались. Контрабанды как таковой не было. Хотя нарушения границы были.

С началом демократических процессов в СССР всем стала мешать сигнализационно-заградительная система и работа под контролем пограничников. Это было характерно для всех без исключения участков границы. В Магелане Народный фронт пошел дальше. Просто так ломать установившиеся порядки противозаконно. Вспомнили, что северная часть Ирана называется иранский Назыр и там проживает очень много родственников граждан советского Назыра. Появилось основное требование – обеспечить свободу общения родственников через границу. Криком этого не решить. Нужно согласие и соседнего государства.

Ирану не особенно улыбалась перспектива наводнения приграничных районов мусульманами, употребляющими спиртное и не знающими, как правильно совершить намаз. Пока решались эти вопросы, Народный фронт не сидел без дела. Всегда есть результат, когда есть враг. А, если его нет, то его надо выдумать, иначе зачем затевать все это дело. И враг нашелся – пограничники. Это они мешают оказать материальную помощь «страдающим» родственникам в иранском Назыре. Наконец-то нашелся повод выплеснуть годами воспитываемое недовольство против русских и самим диктовать, что нужно делать на своей земле.

Идеи национализма заразительны. Немало людей откликнется на призыв – «Идем грабить». Но на призывы – «Идем возвращать свое», «Освободим нашу Родину» – откликнется абсолютное большинство. Остается только выбрать момент и крикнуть, – «Бей!». И дело сделано. Многотысячные толпы устраивали демонстрации у сигнализационно-заградительных систем. Раскачивали столбы, срывали проволоку, ломали конструкции наблюдательных вышек.

Ситуация напоминала 1969 год на китайской границе. Наши парни, взявшись за руки, не пускали китайцев на острова, утирали плевки, сносили оскорбления. Тот, кто думает, что это эффективный путь решения вопроса, тот глубоко заблуждается. Безнаказанность всегда влечет за собой беззаконие. Если хотите решить вопрос, скажите об этом прямо и регулярно информируйте недовольных о ходе решения этого вопроса. Доводите информацию до всех.

Неинформированность развязывает руки подстрекателям. Ничего этого в полной мере сделано не было. Крики «Разойдись!» веселили толпу. До сих пор уважением магеланцев пользуется начальник штаба отряда Татарцев. На особо активном участке он после предупреждения применил способ, который нельзя назвать цивилизованным, но ни у кого из десяти тысяч человек – участников массового забега от заграждения до железнодорожной магистрали, в том числе и у одного из заместителей Гейдарова, не осталось сомнений в том, что этот человек делает то, что говорит.

На другом участке, возглавляемом приехавшим из Москвы ну уж очень большим пограничным начальником, «фронтовики» собрали тысячи три человек, блокировали пограничную заставу, угрожая расправиться с начальником пограничной заставы и его семьей, если не будет подписан акт о капитуляции пограничной заставы. Начальник заставы, капитан, категорически отказался от участия в подобном фарсе. Капитан, вятский уроженец, взял пулемет и, стреляя над толпой, один погнал ее туда, откуда она пришла.

Затем последовали массовые нарушения границы, сдерживаемые нашими и иранскими пограничниками. Два погранкомиссара, советский и иранский, находились на нашей наблюдательной вышке и координировали действия своих подразделений. Иранские муллы выходили для увещевания назырских мусульман, но все было бесполезно. Десятки тысяч беснующихся людей на сопредельной территории. Жесточайшими мерами иранским властям удалось выдворить нарушителей из Ирана и хоть как-то закрыть границу. Свыше 15 тысяч человек были учтены как нарушители границы и не имели права на посещение родственников в случае открытия пункта упрощенного пропуска. Этот факт и информация об этом, доведенная до всех, снизила накал страстей и позволила навести относительный порядок на границе.

К моему приезду было открыто два пункта упрощенного пропуска. Вместо посещения родственников, о которых забыли сразу же, в Иран беспошлинно потекли товары со всей России. У нас, оказывается, выпускали автомобильные пылесосы, наши фотоаппараты-мыльницы ЛОМО (Ленинградское оптико-механическое объединение) не уступали аналогичным «Кодакам» и «Олимпусам», наши кухонные процессоры выглядели как «Ровенты» и «Мулинексы» и прочие товары. Все это было недоступно для обыкновенного советского потребителя, пряталось под прилавками для элиты и для блатных, и шло на экспорт, но для спекулянтов был создан режим наибольшего благоприятствования. Кем? Да теми же, кто и сейчас восседает в немалых креслах и задумчиво рассуждает о судьбе России.

После пересечения иранской границы этот дефицит оседал в мелких лавочках, в которых можно было купить прекрасный советский радиоприемник, гармошку, совковую лопату, дятьковский хрусталь и гжельский фарфор, индийский чай иркутской чаеразвесочной фабрики со слоном, швейные машинки с ручным приводом, гвозди, зубные пасты «Мятная», «Чебурашка», «Детская», самые разнообразные победитовые резцы для обработки металла, самарский (куйбышевский) шоколад и московскую карамель.

Иранцы удивлялись:

– Наверное, от таможенных пошлин вы имеете очень большую выгоду?

Это был самый большой секрет, не подлежащий разглашению, чтобы вообще не потерять авторитет государства.

Создавались интернациональные группы людей, достающих дефицит в России, Украине, Белоруссии, Прибалтике, перевозящих его в Магелан и переправляющих к «родственникам» в Иран. Полупустой поезд Тегеран-Москва превращался в перегруженный поезд Москва-Тегеран. Такое ощущение, что в мешке, похожем на карту СССР, прорезали дырку, через которую рекой потекло все то, что находилось под прилавком и не доставалось простым гражданам великого Советского Союза.

Затем наступила очередь шарикоподшипников, которые охотно покупались мелкими торговцами. Стояли трактора, машины, комбайны, а в Иран тащили тяжелые палки, унизанные разнокалиберными подшипниками. Оказывается, Иран поставлял эти подшипники в Японию, где из них производили отличные бритвенные лезвия.

Одновременно с официальной переправкой товаров в Иран наступила очередь и нелегальной переправы товаров: автопокрышек, агрегатов для техники, драгоценных металлов, наркотиков, оружия, сигарет.

Без поддержки местных властей борьба с этими преступлениями вообще не имела никакого смысла. Суды просто не хотели привлекать к ответственности нарушителей, задержанных российскими пограничниками. Еще недавно человек, задержанный с оружием при переходе границы, сидел в камере предварительного заключения, и следователи скрупулезно фиксировали и документировали признаки совершенного им преступления. Проходит суд, дающий ему условное наказание, и человек спокойно ходит по улицам, смеясь над пограничниками.

Особенно непримиримой к пограничникам была женщина-адвокат, которая везде писалась как русская и имела русскую фамилию. Более нетерпимого к русским человека я не встречал даже среди коренных магеланцев. Это характерно не только для Захребетья. В других республиках точно такая же ситуация. Люди, имеющие российские корни, становились святее Папы Римского. Так было всегда, что новообращенные, неофиты, намного праведнее носителей коренной религии или традиций. Русские в Прибалтике активно голосовали за независимость, обрекая себя на положение «унтерменшей» (недочеловеков). За что боролись, на то и напоролись.

Контрабандисты начали вооружаться и нередко вступали в перестрелки с пограничниками. Появились первые потери.

Задержанная контрабанда, переданная в таможенный Комитет Магелана, повторно задерживалась на границе. Обнаружилось это случайно. В ходе перестрелки с контрабандистами была задержана крупная партия сигарет «Бонд» и «Магна», поступавших в различные области России в качестве гуманитарной помощи (на ярлыке был даже написан адрес получателя в РСФСР). Один ящик с сигаретами был пробит пулей и у отверстия осталась кровь переносчика. В другой ящик попала отрикошетившая пуля.

Контрабанду передали в республиканский таможенный комитет. Через две недели снова перестрелка (без жертв) и задержана примерно такая же партия сигарет. При осмотре снова было обнаружено кровавое пятно и след отрикошетившей пули.

Запускать контрабанду по третьему кругу? На заставах денег нет. Курильщики одинаково страдают от отсутствия табака, а мы выполнением пока действующего законодательства возвращаем контрабандистам отобранную контрабанду. (Чей окурок? Ничей, берите, товарищ сержант). Хватит. Все задержанные табачные изделия стали раздаваться в равных пропорциях солдатам и офицерам. Большая часть оставалась на той комендатуре, где произошло задержание.

Этим мы повысили заинтересованность личного состава в результатах охраны государственной границы и как-то отвадили охоту ходить с крупными партиями контрабанды, которую уже никто не вернет. Во времена Российской империи пограничники имели материальную заинтересованность от задержания контрабанды (четверть стоимости от задержанного), но о ней забыли в 1917 году и не помнят до сего времени.

Перед моим приездом был случай, когда солдат задержал российского гражданина с миллионом рублей в «атташе-кейсе» (это были огромные деньги в ценах 1990 года). Нарушитель отдавал солдату «кейс», чтобы он его спрятал и никому не говорил о наличии этих денег. Но солдат был человеком сознательным. Сдал задержанного и деньги. Получил премию в сто рублей. Вдумайтесь в цифру поощрения – целых СТО рублей за задержанный МИЛЛИОН (это тысяча тысяч рублей). Буквально через несколько месяцев эти сто рублей превратились в один «кайф», то есть в стоимость одного посещения платного туалета в славном городе Москве. В следующий раз этот солдат и его товарищи откажутся от премии в сто рублей и будут довольствоваться тем, что попало им в руки.

Во время передачи должности меня пригласили на мероприятие, которое редко кому удавалось увидеть и во время которого многие мужчины плачут. Необходимо было уничтожить около тысячи бутылок контрабандного коньяка. Коньяком его можно было называть только по этикетке, а внутри было такое пойло, от которого люди дохли как мухи, и уменьшалась вероятность появления потомства. Зачем уничтожать этот коньяк, если его можно реализовать, а вырученные деньги пустить на улучшение питания личного состава?

Оказывается, к этому коньяку уже давно тянулись нечистые руки, и реализация его породила бы такое невероятное количество слухов и предположений, что благие начинания потонули бы в море грязи. Командир принял твердое решение – в комиссионном порядке уничтожить, и с глаз долой. Стоит тысяча бутылок. Члены комиссии ее пересчитали, цифру занесли в акт. После этого четыре солдата в перчатках, резиновых фартуках и защитных очках стали бить бутылка о бутылку. Посмотрели, долго они еще так тюкать будут. Взяли автомат и прошлись по бутылочным шеренгам. Оставшиеся бутылки добили и поехали домой. Потом наблюдатели рассказывали, что приходили на место «экзекуции» люди и грозили кулаками в сторону отряда. Вероятно, контрабандисты или алкоголики.

Вся деловая жизнь столицы и райцентров крутилась вокруг пропусков на упрощенный переход границы. Это была основная валюта. Пропуска выписывались Министерством внутренних дел автономной республики, но должны быть заверены либо пограничным комиссаром, либо одним из двух его заместителей. Все деловые люди старались стать друзьями этих должностных лиц.

Мы также знали, что «фронтовики» и местное население охотно отвечают на все вопросы, задаваемые им сотрудниками соответствующих ведомств сопредельной стороны. По этой-то причине иранцы принимали меня за человека, который использует свое служебное положение для нанесения политического ущерба Ирану, вероятно, за знание китайского языка и остатков фарси. Иранские офицеры мялись при ответах на самые невинные вопросы. Вместе с тем, отдельные офицеры сами напрашивались на разговоры политического и другого характера. Но с такими собеседниками у меня почему-то не было охоты беседовать.

Иранские офицеры информации (контрразведчики) знали о том, что я являюсь главным должностным лицом по расследованию нарушений границы, ну а выводы из этого можно сделать разные. Как Василий Иванович в известном анекдоте о логическом мышлении: если ест селедку, то пьет воду, если пьет воду, то ходит мочиться, если мочится, то есть гениталии, а если есть гениталии, то он (она) естественно интересуются противоположным полом. Внешне это никак не проявлялось, но изучение фактов выдворения назырских граждан из Ирана показало, что выдворяли и неоднократно проверяли лиц, имевших подписанные мной пропуска. По пятницам мы с командиром части подписывали примерно по три сотни пропусков каждый. С его подписью не выдворяли никого. Аллах им судья.

Однажды, когда я встречался с помощником иранского погранкомиссара по решению вопросов передачи нарушителей границы, приехал начальник уголовного розыска Магелана, который просил передать погранкомиссару письмо с просьбой разрешить поиск пропавшего мальчика на территории Ирана.

С точки зрения международного права, такая просьба должна решаться на уровне министров иностранных и внутренних дел двух государств. Но Магелан, хотя и считал себя самостоятельной республикой, не имел официальных связей с правительством Ирана и поэтому не являлся участником переговорного процесса. Даже у Назыра не было официальных контактов с сопредельными властями. Все делалось на неофициальном уровне. Хочешь не хочешь, но нужно идти к пограничникам, через которых только и можно передать официальный запрос властям сопредельного государства.

Я, как заместитель погранкомиссара, взял на себя ответственность за передачу этого письма. Интересно было посмотреть на реакцию сопредельных властей и на то, как сотрудники магеланского МВД будут проводить розыскные мероприятия на территории сопредельного государства. Я еще тогда не знал о том пристальном внимании иранских властей к моим действиям и моим знакомым.

Помощник иранского погранкомиссара взял письмо и дал разрешение начальнику уголовного розыска проехать в Иран на своей автомашине. Милиционера я встретил только через две недели. Оказывается, в Иране его сразу задержали и отправили в тюрьму по приказу погранкомиссара.

По существующему там порядку, погранкомиссар является командиром пограничной воинской части, начальником полиции, прокурором, начальником контрразведки и начальником еще бог знает чего. Милиционер никак не мог взять в толк, по какой причине он был арестован и почему из него пытались выбить показания о действительной цели приезда в Иран, кроме поиска пропавшего мальчишки. Если бы письмо передал не я, то его в Иран просто бы не пустили. Я же письмо передал, только уступая его настойчивой просьбе и учитывая то, что он является родственником моего заместителя. Вообще-то, своих граждан надо искать на своей территории. А на сопредельной территории, если даже там живут братья по крови, должны искать сами братья.

По вечерам Магелан раскрашивался разноцветьем маленьких кафе и ресторанов. Устроенные по типу скворечников с открытыми в одну сторону летками, они освещались цветными лампочками. Искусственные фонтаны-водопады с подсветкой и музыкой в сочетании с эйфорическим воздействием разнообразных напитков создавали иллюзию картин из «1000 и одной ночи». В синей комнатке и шашлык был синим, синими были и лица посетителей. Соответствующие цвета принимало все, что находилось в разноцветных комнатках. Утренний осмотр кафе сопоставим пробуждению в лачуге после сладкого сна грез и приятных прикосновений. Так и вся жизнь этой окраины представляла внешнюю респектабельность центральных улиц и чиновников и скромность образа жизни основной массы населения, старающейся по-своему украсить быт и проявляющей большую человечность и порядочность, чем их избранники.

– Восток – дело тонкое, – говорил красноармеец Сухов.

То же говорил и офицер, которого я менял:

– Улыбка – это не показатель мыслей человека. Смотри на руку, которая за спиной – там может быть и кинжал.

Россия, как это ни прискорбно признавать, не является самообучаемым государством. Где бы ни лежали грабли, Россия, россиянин (вернее русский человек) всегда пойдет туда и наступит на них. Куда ни положи грабли, он их найдет и наступит. Получит удар по лбу, выматерится семиэтажно и пойдет по все той же дороге. Стоит только зажить ушибу, он уже готов наступить на новые грабли. Такая ему уготована судьба, или как сейчас модно говорить – харизма. Когда слышу это слово, то всегда обращаю внимание на физиономию говорящего, сравниваю ее совпадение с харизмой.

Ситуация на Востоке и в Закавказье повторяет с абсолютной точностью обстановку 1917–1920 гг. Не надо быть большим мыслителем, чтобы спрогнозировать ситуацию. Достаточно быть читателем, чтобы прочитать документы по реализации ленинского принципа самоопределения вплоть до отделения. И на основании этих данных решить, укреплять ли Союз или безболезненно решить вопрос о его распаде.

Все союзы, рано или поздно распадаются. Распадется и последняя империя в мире – США. Никакого злорадства. Просто констатация факта. Американцы решили многие вопросы создания устойчивой империи. Нам бы поучиться у них.

Развитие не может идти бесконечно. На смену прогрессу приходит регресс. Начнутся экономические трудности и вот тут-то каждый регион начнет считать, а кто и кого кормит. Богатые штаты не захотят давать. Бедные штаты начнут требовать. Власть, которая станет делить их, окажется врагом и тех, и других. А там начнут выплывать давние обиды. Кто-то вспомнит, как штат Луизиану купили у французов. Вернее, заставили их продать, а так бы они были французами и шпрехали по-французски.

Аляска вообще бы сказала:

– Мы исконно русская территория, но в Россию не пойдем, а создадим свою Аляскинскую республику. Богатств хватит. Проживем и сами.

Курортные штаты тоже будут отделяться. Сами будут эксплуатировать туристическую отрасль и грести с нее денежки для безбедного проживания.

Штаты мексиканского происхождения, то есть оттяпанные в результате мексикано-американской войны, те вообще сразу начнут строить мононациональные латиноамериканские республики, как прибалты, и начнется исход негроидов и европеоидов из этих штатов. Всему свой срок.

Учтите, это не фантастика. Забудется все, что было до этого. Грузины мгновенно забыли, как их посольства осаждали русского царя, чтобы взял под свою руку и спас от уничтожения могущественными соседями. Забыли и забыли. Хрен с ними, с грузинами, пусть будут джоржианцами-два. Пусть их американский царь под свою руку возьмет. Но как только будет худо, они сразу забудут, что сами просились в Америку дубль-штатом, будут говорить, что американцы их притесняли и вообще, нэхороший они народ.

Второе и самое главное. Эти штаты начисто откажутся от использования английского языка и перейдут на один из древних диалектов испанского языка. Через двадцать-тридцать лет основная масса населения напрочь забудет английский язык. Не все же они такие продвинутые, как индийцы, которые понимают, что владение одним из официальных языков ООН есть прямой путь в большой мир и в большую цивилизацию.

Промышленные предприятия будут закрыты. Население займется торговлей и самобытными промыслами, выравниваясь по уровню развития с аналогичными территориями Латинской Америки.

Забывается другой классик, которого не цитируют и не конспектируют, Мэрфи:

– Все не так легко, как кажется.

– Всякая работа требует больше времени, чем вы думаете.

– Всякое решение плодит новые проблемы.

– Все, что может испортиться – портится.

– Все, что не может испортиться – портится тоже.

– Под давлением все ухудшается.

– Нет такой плохой ситуации, которая не могла бы стать еще хуже.

– Перед тем как улучшиться, ситуация ухудшается.

– Из всех неприятностей произойдет именно та, ущерб от которой больше.

– Все, что хорошо начинается, кончается плохо.

– Все, что начинается плохо, кончается еще хуже.

– Угол зрения зависит от занимаемого места.

– Когда события принимают крутой оборот, все смываются.

– Какая бы неприятность не случилась, всегда найдется тот, кто знал, что так оно и будет.

– Если есть ради чего стараться, то не грех и перестараться.

При планировании всегда надо учитывать отрицательный вариант, а не мечтать о том, что все пойдет гладко. Нелишне и почитать историю о том, как решались национальные проблемы в Российской империи, которая не являлась тюрьмой для народов, а способствовала росту национальных окраин на основе тесных связей с Россией.

Никто не лез на национальные окраины со строительством университетов и гигантов индустрии. Никто не стремился удивлять людей из феодального строя паровозами и доменными печами (постоянно могут удивляться только верблюды и ишаки) и перескакивать через несколько общественно-политических формаций в развитии той или иной нации.

Мы не американцы, которые просто разрешили проблему аборигенов путем их физического уничтожения и заключения оставшихся в резервации. В России всегда велась скрупулезная работа с национальными окраинами.

Бухарский эмират. Эмир бухарский был полновластный властитель в эмирате, законы эмирата приводили в трепет весь цивилизованный мир, но в деятельность эмира никто особенно не вмешивался, кроме определенного числа царских чиновников и советников, помогавших эмирату постепенно приобщаться к цивилизации. Эмир с почетом принимали в царском дворце, награждали высшими орденами. В эмирате проводилась система мероприятий по обучению управленческого аппарата, реформированию судебной системы и т. п.

Возьмите Финляндию, которая была практически отдельным государством в составе империи. Или часть Польши, доставшейся России в результате наполеоновских войн. То, что было отдельно, легко и отделяется, а то, что корнями вросло в тело, отделяется с кровью и болью. Даже доктора не рубят топором больные органы, а проводят подготовительный период обезболивания и психологической подготовки пациента.

Нужно прямо говорить о том, как появились эти колонии у российской империи. Все говорят, что Россия вела захватнические войны. Не вела она захватнические войны, она просто обеспечивала свои границы от тесного присутствия будущих союзников по антигитлеровской коалиции и Антанте, которые вооруженными армадами лезли в пределы России с Северного Ледовитого океана и до Тихого океана, и на сухопутной границе со стороны Средней Азии и Ближнего Востока. Если не Россия, то Англия бы была на ее месте и снова англичане бы говорили, что они были такие пушистые и цивилизованные, ну прямо как в Индии. И США получились в результате колонизаторской политики будущей Антанты.

Магелан издавна был миной, заложенной турецким правительством под Россию, чтобы посредством ее взрыва можно было снова вернуться к решению вопросов возвращения утраченных территорий. В Договоре между Россией и Турцией, подписанном 16 марта 1921 года и подводившем итоги первой мировой войны, о Магелане сказано немного.

«Обе договаривающиеся Стороны (Правительство Российской Социалистической Федеративной Советской Республики и Правительство Великого Национального Собрания Турции) согласны, что Магеланская область в границах, указанных в приложении I (C) настоящего Договора, образует автономную территорию под протекторатом Назыра, при условии, что Назыр не уступит сего протектората третьему Государству».

На каком основании соседнее государство диктует форму государственного устройства России? Господину большевику Георгию Чичерину, подписавшему Договор, было наплевать на Россию и на ее интересы. Этим же договором половина Армении была отдана Турции и гора Арарат, символ армян всего мира, возвышается в Турции.

Через шестьдесят лет эта бомба взорвалась. Началась назыро-аратская война. И Магелан там был не последним островком, нарушавшим спокойствие на этом участке границы.

Я не специалист в национальном вопросе, но мне представляется, что все беды России идут от отсутствия самоидентификации (отношение личности или государства к самому себе) русских.

Обидели человека какой-либо национальности и все его соплеменники уже рядом, кричат, шумят, лезут в драку. И все вместе.

Обидели русского, тут же должна собраться такая толпа, которая все сметет на своем пути и заслуженно, и незаслуженно. Ничуть не бывало. Пройдут мимо, да еще и осудят. Хорошо, если только осудят, еще и в грязь втопчут.

Другой пример. Нужда заела человека другой национальности. Собираются его земляки и в складчину помогают дом построить.

Вышел русский из нужды, дом себе построил, крышу железом покрыл, в амбар зерно засыпал, человеком стал. Соседи места себе не находят, «петуха» бы ему кто под крышу запустил или молния бы в дом ударила.

Утрированно, но это выражает общее понятие, присущее значительному большинству. Менталитет что ли такой, с первобытнообщинных времен жить по коммунистическим идеалам. Сухарь один на всех разделить, а крошки просыпавшиеся под шкуру спрятать и смотреть, чтобы кому-то больше не досталось. Комиссию по распределению создать, охрану выставить. Один с сошкой, а семеро с ложкой.

Нынешние патриоты говорят об общинности русских, не вышедших за рамки деревенской общины. Мол, не получится из них индивидуальных хозяев. Получится, но у тех, кто может и хочет работать для своего благосостояния. Работать коллективом это одно, а индивидуально – это другое. Сачканешь только за счет себя и за счет своей семьи.

России сейчас якобы дали свободу. Занимайся предпринимательством, живи в свое удовольствие и для себя, но создали для предпринимателей армию, которую он должен кормить, которая его будет контролировать на каждом шагу, брать взятки и садить в тюрьму, если он вдруг откажется делиться своими прибылями. И все это по молчаливому согласию власть предержащих. Так отчего же русский будет становиться лучше, когда ему нужно обойти власть и купить все контролирующие органы, чтобы хоть что-то сделать? Неужели это никто не видит? Окститесь! Это все видят, но, – говорят, – законных средств борьбы с этим уродливым явлением не придумано, а вдруг мы нарушим гражданские права коррупционеров и преступников? О том, что на каждом шагу нарушаются гражданские права и свободы законопослушных граждан, говорить нельзя – это будет клеветой на существующий, так называемый демократический, строй в России.