Текст книги "Досталась нам эпоха перемен. Записки офицера пограничных войск о жизни и службе на рубеже веков"

Автор книги: Олег Северюхин

На иранской границе активно велась погранкомиссарская работа. По согласованию Министерств иностранных дел СССР и Ирана командиры пограничных частей назначались пограничными комиссарами для решения вопросов, возникающих на участке их совместной деятельности и отнесенных к ведению пограничных войск. Пограничные комиссары регулярно обменивались письмами и встречались то на советской, то на иранской территории и подписывали совместные документы по тому или иному вопросу пограничной деятельности или урегулированию возникших недоразумений вследствие нарушений границы или стихийных бедствий.

Ежегодно совместные группы уполномоченных пограничными комиссарами офицеров производили осмотр пограничных знаков, фиксируя их местонахождение и состояние. Это очень важный процесс, подтверждающий факт того, что прохождение линии границы не изменилось, и страна не понесла территориального ущерба. Иногда комиссии составляли акт о том, что такой-то пограничный знак в результате таких-то причин пришел в негодность и требует восстановления.

Вроде бы простое дело, убрал один знак и поставил другой. Не тут-то было. Каждый пограничный знак имеет свой паспорт. В него внесено описание, точные географические координаты места его нахождения, отметки о произведенных осмотрах и текущих ремонтах. Для восстановления знака собирается совместная комиссия, состоящая из инженеров (делают знак прямо на границе из бетона, сушат, красят, устанавливают), топографов (при помощи небесных светил специальными инструментами определяют, вернее, подтверждают точку установки пограничного знака), офицеров штаба, подтверждающих, что процесс восстановления пограничного знака прошел в соответствии с установленными правилами.

После подписания официальных документов проводится неофициальная часть, к которой готовятся более тщательно, чем к самой установке пограничного знака. Пока все работали, на противнях жарилась курятина и баранина. На мангалах шипели аппетитные шашлыки. Укладывалась пучками всевозможная зелень. Нарезались полосатые арбузы, разваливающиеся от одного прикосновения к ним ножа, янтарные дыни, запах от которых разносился по всей округе. В специально привезенных армейских термосах между кусками пиленого льда плавали огромные красные помидоры, сверкающие хрустальными крупинками на срезе, и бутылки «Столичной» водки. В то время часть мусульман в Иране, а особенно военные, придерживались заветов Омара Хайяма:

 
«Вино пить грех. Подумай, не спеши.
Лишаться в жизни разума – реши.
В ад посылать из-за вина и женщин?
Тогда в раю, наверно, ни души».
 

А затем все это изобилие съестного устанавливалось на белые скатерти большого стола, установленного в армейской палатке. Для тех, кто работал, привозилась специальная цистерна с водой и душевой установкой, и поработавшие на сорокоградусной жаре люди с удовольствием принимали прохладный душ прямо в полевых условиях. А затем начиналось произнесение тостов за здоровье руководителей наших стран – лично Генерального Секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева и Его Величества шахиншаха Ирана Мохаммеда Реза Пехлеви, за здоровье пограничных комиссаров и присутствующих за столом офицеров в порядке убывания должностей. Если встреча проводилась в специальном погранкомиссарском домике на границе, то все действо проводилось в специальных помещениях для переговоров и для отдыха.

Через полгода после приезда в пограничный отряд меня назначили в состав группы оперативных дежурных, тех офицеров, кто постоянно следит за обстановкой на границе и обеспечивает своевременный доклад о ней командиру части, передачу принятых решений и контроль за их исполнением.

 
«Не для хохмы, не для шутки
Назначается на сутки
Не какой-нибудь там сэр,
А дежурный офицер.
 
 
Весь начищен, напомажен,
Сбоку пистолет прилажен.
Целый день глядит в окно,
Не случилось бы чего.»
 

(Местные поэмы-баллады о дежурной службе. И вместо слова сэртам другое слово, созвучное этому).

Служба оперативного дежурного очень ответственная и от нее во многом зависит то, как организуется охрана границы на пограничных заставах и какие решения принимаются по той или иной обстановке. По этим вопросам ко мне претензий не было. Однако, по молодости лет, мне не были известны вопросы углубленного чинопочитания, такие как: во время пролета самолета с начальником войск округа по участку отряда весь личный состав должен поднять голову и с открытыми ртами сопровождать самолет начальника; если начальник войск округа едет на поезде, командир части в любое время суток должен выскочить на перрон (или полустанок) и стоять с рукой под козырек; если поезд останавливается, ввалиться в вагон, представиться, доложить, что на участке происшествий не случилось и выйти из вагона.

В мое дежурство по участку отряда в ночное время проезжал вновь назначенный начальник войск пограничного округа. Я доложил оперативному дежурному в округ о проезде поезда и командиру части, что ночью проехал поезд с новым командующим. Нарушение границы такой реакции не вызывает. Что-то вроде чеховского чиновника, который чихнул генералу на лысину, извинялся, а потом пришел домой, лег и помер. Наш командир части не помер, но я полгода ходил на службу дежурным по части. Тоже полезно для изучения личного состава и территории части.

Ежегодно в отряде проводился день молодого офицера на заставе имени Л.Кравченко – пограничника, погибшего при задержании басмаческой банды, пытавшейся укрыться от преследования на сопредельной территории. По заведенному порядку на митинге выступал кавалер ордена Красной Звезды, медали «За отличие в охране государственной границы СССР» и всех пограничных знаков Тулеген-ага, местный авторитет, работавший ранее в райисполкоме – не маленький был раис. Все его выступления каждый год начинались одинаково:

– Вам хорошо, у вас есть Василий Иванович (начальник пограничного отряда). Нам было плохо, у нас не было Василий Иванович. Одна нога в сапоге, другая нога в валенке (это в Туркестане-то).

Однажды, присутствовавший на митинге отрядной садовник – добродушный старик-курд, приветливо и душевно относившийся к русским, активный участник борьбы с басмачеством, пробурчал во время выступления Тулегена-ага:

– А на какой стороне ты был, когда убивали Леонида Кравченко?

Это заинтересовало нас, молодых офицеров. Начали копаться в архивах, которых было великое множество в пограничных отрядах, начинавших свою деятельность с начала двадцатых годов. Проходила там фамилия и Тулегена-ага. По рассказам очевидцев, он был активным участником басмаческого движения, но в районе, удаленном от его места проживания.

Идентификации его личности свидетелями не производилось и поэтому данные о его басмачестве не были доказаны в судебном порядке, хотя органы НКВД наблюдали за его деятельностью. К своему месту жительства он вернулся после окончательного разгрома басмаческого движения с деньгами. Купил себе мельницу и стал вести безбедную жизнь.

С началом войны тучи над Тулегеном-ага стали сгущаться. Неудачи на фронте потребовали более сурового отношения органов НКВД к враждебным элементам. Кем-то предупрежденный, Тулеген-ага срочно продал свою мельницу и купил на личные сбережения танк Т-34, который в 1942 году передал генералу-танкисту Рыбалко, командовавшему танковой армией.

После этого в газетах появилась статья о патриотическом поступке туркестанского крестьянина. Генерал Рыбалко наградил Тулегена-ага орденом «Красная Звезда» (командующий армией во время войны имел право награждать всех военнослужащих до командира батальона включительно медалями «За боевые заслуги», «За отвагу», орденами «Красная звезда», «Отечественная война» I и II степени, Александра Невского) и ему была вручена благодарность Верховного Главнокомандующего И. Сталина. Ну, кто там на национального героя? Затем вступление в партию и занятие административных должностей, а дела в архив.

Меня всегда удивляло, сколько же должен зарабатывать человек, чтобы на свои деньги купить танк или самолет? Это ведь не мотоцикл и не «Жигули». Да и их сегодня нормальному человеку не так-то просто купить, сколько надо времени, чтобы накопить деньги, не получая зарплаты. Интересно, сколько сейчас в России нормальных честных тружеников, способных купить танк или самолет? Сколько было рабочих в США, купивших во время войны для армии танк или самолет?

Во время работы с населением постоянно натыкаешься на странные вещи. Однажды во время рейда в пустыне обнаружили отару баранов. Из какого колхоза? Не ваше дело. Такие фамилии посыпались, что за голову возьмешься. Но это же несправедливо. Когда я после приезда в отряд постепенно купил холодильник (в первую очередь, так как в жаре без холодильника невозможно жить), затем кровать, шкаф, диван, телевизор, радиоприемник, меня вызвали в политотдел отряда, чтобы разобраться с «вещизмом» молодого коммуниста. Если бы я спал на полу, вещи развешивал на гвоздиках в выделенной мне комнатушке, а новости узнавал от политрука на политинформации, то все было бы хорошо, и идейность моя бы не пострадала и, в случае чего, за жизнь бы свою не держался, кому она нужна такая жизнь.

Доложили мы куда надо о найденной отаре, а потом нас вызвали и сказали, что от состояния нашей памяти будет зависеть состояние нашей службы. Так мы поняли, что коммунистические принципы имеют четкую градацию не от цвета партбилета, а от занимаемого коммунистом служебного положения. Умеешь приспосабливаться – молодец, нужен – защитим от любого закона. Совершил преступление – мгновенно вылетаешь из партии. Партия не причастна ни к какому преступлению.

По этому поводу вспоминается гениальное изречение одного либерала, а затем заместителя начальника III отделения Его императорского Величества собственной канцелярии (охранки) генерала Дубельта, которое он произнес во время допроса декабриста Дельвига:

– Милостивый сударь, законы пишутся не для начальства, а для подчиненных, и поэтому прошу Вас не указывать мне на эти законы.

В одном из сел был один пожилой дружинник. Активный, но какой-то молчаливый, учитель начальных классов, ветеран войны. Учил от «а» до «я». Как в учебнике и ни слова больше. А ведь мы прекрасно знаем, что прочитав учебник, многого не узнаешь и толком не поймешь. Обязательно должен быть комментарий учителя и дополнительная литература. Краем уха от людей услышал, что он был в плену и воевал у Власова. Офицеры, работавшие с архивами, проинформировали меня, что у Власова он не воевал, а был лейтенантом в Туркестанском легионе СС. Ничего себе! Офицерские погоны немцы просто так не давали. Сейчас детей учит быть строителями коммунизма. (Почему в своем заявлении вы пишете, что просите принять в КП, а не в КПСС. В SS я был с 1942 по 1945 год).

Сейчас бывших эсэсовцев делают национальными героями в Прибалтике и на Украине. Все в духе современности и еврочеловечности – хоть чёрта лысого в герои приглашайте, лишь бы как-то досадить России.

Население с пониманием относилось к пограничникам. Понимали, что границу надо охранять. Активно участвовали в поисковых мероприятиях учебных и настоящих нарушителей границы.

Однажды проводились серьезные учения под руководством потомственного генерала с барскими манерами (бывают не только потомственные рабочие). «Нарушителей» готовили в тайне. Задача – дойти до самой линии границы и сделать «прокол» (безнаказанное нарушение границы), а это значит, что нам всем предстоит получить крупнейшую нахлобучку, чтобы бдительность не теряли.

Мы посидели, подумали и решили, что нарушение должно произойти именно в выбранном нами районе. Риск был большой. Сосредоточим силы на одном направлении, а вдруг нарушители пойдут на другом направлении? Настояли на своем. Поехали, подняли все наличные силы дружинников и через три часа задержали подозрительных лиц в 5 км от сигнализационно-заградительной системы. Обыск – сомнений нет – «враги». Их, понятное дело, у нас отобрали. Нас вернули на исходное положение, а нарушителей забросили на другом направлении. Мы – как вратари при пенальти. Бросился не в ту сторону – гол. Бросились опять на то же направление и через два часа задержали знакомых задержанных. Они, оказывается, серьезно готовились только к одному направлению. Пустили их на другой участок и там им не дали развернуться. Не допустили до проволоки. Сорвали затею с проведением поиска в непосредственной близости от государственной границы.

Генерал раздосадован. Первый спрос с «нарушителей».

– А чего мы могли сделать? – оправдываются они. – Шли, прятались. Вдруг, видим, на пригорок аксакал на ослике выехал. Минут десять постоял и уехал. А через пятнадцать минут приехали десять человек на мотоциклах и с ружьями. Попробуй, убеги от них.

И во второй, и в третий раз туркестанские «байкеры» находили и задерживали «нарушителей».

Начался разбор полетов с представителями пограничного отряда. Здесь у вас карта нарисована не точно, здесь не указано то, здесь не указано это. Вызывают смотреть и нашу карту. А чего ее смотреть, если на ней простым карандашом отмечены районы, где могут скрываться «нарушители», указаны группы дружинников, время и маршруты их движения. Времени не было, карту «на коленке» рисовали прямо в машине. Как тут штабные взвились. Да разве вы не знаете, что карту надо рисовать цветными карандашами, да почему у вас никаких условных обозначений нет, да какое вы училище оканчивали, и пошло, и поехало. А что скажешь? Формально они правы. Жаль, что в то время не были изобретены приспособления для отвода глаз в сторону. Стоишь, жрешь глазами начальство и молчишь. (Товарищ лейтенант, если хотите со мной разговаривать, то стойте и молчите). Спасибо заместителю начальника отдела, старому подполковнику, которому до пенсии один день оставался, и терять ему нечего было.

– Извините, – говорит, – товарищ генерал, мы нарушителей ловили, и на карту у нас времени не было. Приедем – поймаем, а нас снова назад. И так три раза. Все сидели и ждали, когда «нарушители» придут, а мы их на местности вылавливали.

Наказывать нас не стали, но и поощрять тоже. Скажите спасибо, что не наказали. Кстати, это был хороший принцип стимулирования основной массы офицеров. Каждый человек заранее подозревается в совершении какого-либо проступка. Принцип: «Отсутствие у вас дисциплинарного взыскания – не ваша заслуга, а наша недоработка». Не совершил проступка сейчас, потом обязательно совершит. Отсутствие наказания считается благодарностью и положительной оценкой работы. Но, если человек попал «в струю», то чем его только не награждали. И внеочередное звание, и орден, и медаль, и знак, и денежная премия и т. п. «Смотрите, понимашь, как мы умеем награждать отличившихся».

Я раньше думал, что такая система поощрений и наказаний была только в военной системе. Оказывается, она везде была такой. Не так давно на железной дороге один начальник указал другому (естественно, нижестоящему) на его мягкотелость: за два месяца никого не лишил премиальных.

Существует такая военная побасенка: «Сейчас мы приедем и разберемся с вами. Наградим провинившихся и накажем непричастных».

Был такой случай. В то время, когда в Афганистане и не помышляли о демократической революции, афганские любители изящной словесности собирались небольшими группами, человек по 200, на конях и с оружием. На стыке трех границ по советской территории они проскакивали в Иран и гуляли по северной его части вплоть до Каспийского моря, по пути продавая наркотики, захватывая заложников, и отпуская их за солидный выкуп. Иранская жандармерия вела с ними настоящую войну. Мы иногда видели недалеко от границы иранские вертолеты, бомбившие что-то на своей территории, слышали перестрелки и разрывы вблизи границы, будучи готовыми к встрече вооруженных «гостей».

Однажды мы ждали уходящих с боем афганских «ковбоев» и жестами оружием показали им, что границу здесь нарушать не надо. Они нас сразу не поняли, пока свист пуль не сообщил о наших серьезных намерениях, и они были вынуждены вернуться на иранскую территорию, чтобы снова пробиваться через ирано-афганскую границу. В это время по тыловой дороге проезжал курсовой офицер Московского пограничного училища, привезший на стажировку на границу своих курсантов. Услышав стрельбу, он остановил машину и вышел на пригорок посмотреть, что делается. На пригорке получил прилетевшую издалека пулю в ногу (зачем выходил, зачем смотрел?).

Наши пограничники после «разговоров» с афганцами осмотрели себя, все целы, доложили наверх, что все прошло благополучно. Представили людей к медалям «За отличие в охране государственной границы СССР». И вдруг доклад, что в это время и в этом же районе один офицер получил пулевое ранение. Его, не разбираясь, махом наградили орденом «Красная Звезда». Не был, не присутствовал, но ранен. Как у Твардовского: «Глянь, и орден как с куста». Над больными смеяться нехорошо, но этот офицер, пока был в училище, орден не носил. Стоило ему надеть орден, как все к нему подходили и умоляли рассказать, как и за что он его получил.

Пустынные места в Туркестане только поначалу кажутся безжизненными и некрасивыми. Пустыня полна всякой живности и растительности. Барсы, шакалы, гиены, лисы, ежи, дикобразы, дикие козлы-архары, кабаны, фазаны, утки, змеи всех видов, скорпионы, фаланги и другая мелкая и крупная живность. В отношении пресмыкающихся и ядовитых членистоногих нужно быть осторожными. Сами они не нападают. Но в брачный период своим близким нахождением к ним можно создать опасность для этих животных и получить укус или укол. Однажды в авиационном полку под Башебадом в комбинезон летчика заполз скорпион. Пока комбинезон был свободным, скорпион вел себя тихо. Но во время полета при нарастании перегрузок комбинезон стал сжиматься, и скорпион пополз на свободное место по телу летчика. На землю поступил доклад об ухудшении самочувствия летчика, и он был вынужден садиться в аварийном порядке. Приземлился в полубессознательном состоянии. А ведь могла случиться и трагедия.

Со временем начинаешь находить и прелести своего проживания в этом районе. Оказывается, рядом с нами протекает знаменитый Каракумский канал. Рыбы в канале видимо-невидимо. Сомы, караси, сазаны, белые амуры, толстолобики, маринки и прочее, и прочее. Одно время канал начал зарастать камышом и травой. Косили, выдергивали, ничего не помогало. Решили запустить травоядную дальневосточную рыбу: белых амуров и толстолобиков. Те, как коровы, стали эту траву поедать. Опять проблема. Мало травы, берега осыпаются. Нашли мы себе рыбный промысел и стал появляться приварок к офицерскому столу. Весной охота на перелетных уток. Черным-черно от уток.

Кроме уток охотились и на рыбу. Придумал это один прапорщик. Пошел охотиться и увидел, что огромные сазаны выпрыгивают из воды и плюхаются в воду. Постоял, подумал, снял ружье, прицелился, бац – и мимо. Еще выстрел и сазан есть. Штук пять зараз настрелял. И удочки не надо. С малокалиберными винтовками проблем в это время практически не было. Чуть не в каждом хозяйственном магазине их продавали. Хорошо, что начальники наши вовремя учуяли опасность этой страсти, а то перестреляли бы мы друг друга. На воде очень большой рикошет как пуль, так и дроби. Без правильной организации такой стрельбой заниматься нельзя. Правильно сделали.

Рыбалкой в Туркестане можно заниматься везде. Например, в арыке. Небольшая вкусная рыбка маринка любит подниматься вверх по течению в арыке. В одном месте был бетонный арык (желоб) на сваях, по которому бежала вода для полива из Ирана. Садишься на край арыка, забрасываешь удочку в воду и ждешь, когда дернет. Дергает очень быстро. Раз рыбка, два – рыбка, смотришь, и ведро наловил. Единственное обстоятельство, надо посматривать в ту сторону, откуда вода течет. Вдруг там плывет кобра или гюрза, которая неосторожно свалилась в воду и не может выбраться по гладким стенкам желоба. За тебя-то она уж обязательно зацепится, чтобы выбраться, но у нее такой змеиный характер, что по пути и укусить может, значит, под рукой надо иметь антигюрзин, о котором мы и слыхом не слыхивали.

Маринка водится и в кяризах, таких глубоких, метров до восьмидесяти, колодцах, стенки которых оплетены прутьями. Кяризы сообщаются между собой и в них удивительно чистая и холодная подземная вода. Перекрываешь два кяриза и сачком ловишь рыбу. И помногу налавливали. Маринка рыба ядовитая, если не вычистить черную пленку, которая покрывает брюшину рыбы внутри.

Рыбалка сменилась эпидемией преферанса. Все свободное время проводили за картами, хотя отцы-командиры смотрели на это очень косо. Играли не на деньги, на интерес. Азарт был, но без алчности. Вечерами выносили на улицу столы и играли до двух-трех часов ночи.

Политотдел забил тревогу. Увещевания не помогают. Запреты загнали игру в подполье и бороться с картежниками стало труднее. Нашли, пожалуй, самый действенный способ. Вместо работы без отдыха и развлечений в субботу всех свободных от службы вместе с семьями погрузили в автобус и отвезли в театр в Башебад. Всю неделю только и разговоров было, что о театре. На следующую субботу коллективный выезд на серный источник на одну из пограничных застав. Целебная вода, приятный микроклимат, шашлыки, плов, общение. Прекрасно. Через два месяца такой активной жизни о картах никто и не вспоминал. Даже самые заядлые картежники научились приятно проводить свободное время.

Серный источник был достопримечательностью отряда. Находился метрах в ста от линии границы и к нему никто не допускался без особого разрешения. Вода в источнике была святой для мусульман. По преданию, один из правоверных по имени Хаджи-Баба отбивался у этой скалу от гяуров (а может от таких же правоверных, как и он, но не совсем согласных с ним в вопросах веры). Чувствуя, что силы иссякают, он обратился к Аллаху за помощью и получил ее. Скала разверзлась, и Хаджи-Баба получил возможность уйти от врагов, а из скалы полилась вода, которая залечивала раны мучеников.

Действительно, в скале была верхняя пещера, откуда бил источник, и нижняя пещера, куда вода выливалась. Один из начальников заставы при помощи камней и глины выложил бассейн в месте слива источника в реку, и бассейн заполнился целебной водой. В серной воде, молочного цвета, прекрасно лечились многие кожные заболевания.

Из верхней пещеры можно было пронырнуть в нижнюю пещеру и вынырнуть в бассейне. Но делать это нужно только со страховкой. Отверстие узкое и при нырянии можно зацепиться за скалы. Стоит только дернуться, так сразу и застрянешь. А там и песенке конец.

Затем началась охота на лис. На шоссе постоянно выбегают серые ушастые ежики и нередко попадают под колеса быстро мчащихся автомашин. Вечером на шоссе выходят лисы полакомиться любимым блюдом, которое не надо осторожно подкатывать к воде, чтобы ежик раскрылся. А за лисами на шоссе выходят охотники на мотоциклах. И результат был неплохой. Вроде бы пустыня, а живности всякой видимо невидимо.

Одного ёжика я поймал, привез домой и посадил в пустую комнату. Вечером на сутки уехал в командировку. Возвращаюсь, а жена в слезах.

– У нас в квартире кто-то есть, – говорит она, – я всю ночь не спала и свет не выключала.

Осмотрел все. Никого. И ёжика в комнате нет. Стоит в комнате одна стиральная машина, а ёжика нет. Чудеса. Поднял машину, а оттуда ёжик вывалился. Он прятался на моторе машины. Откроют дверь, он прячется. Закроют дверь – он выходит гулять и по линолеуму когтями топ-топ. Дверь откроют, он прячется. И так всю ночь. Ёжика я отпустил на волю, а жена на меня очень обиделась, потому что забыл я ей сказать о нём, а она кроме всего прочего была беременной.

Охота на лис плавно перетекла в «барсоманию». Барсы вдруг стали «нападать» на пограничников и им с оружием в руках приходилось защищаться. Барсы, да и любые хищники никогда первыми не нападут на человека, если человек сам не создает угрозу для хищника или его потомства. Это является законом для всего животного мира. Если, находясь вблизи хищника, человек оскалит свои зубы (часто такое бывает при улыбке), то тем самым он выказывает угрозу зверю и может получить ответную реакцию и от зверя. Даже прямой взгляд может являться признаком агрессии.

Стрельба по барсам до добра не доводит. Это красивое грациозное животное умеет постоять за себя. Есть поверие, что тигровые долго помнят своего обидчика (или спасителя) и впоследствии платят человеку тем же. Один начальник заставы из автомата выстрелил в снежного барса, находившегося на довольно значительном расстоянии. В конце этого же дня на другом фланге своей заставы он подъехал искупаться в озерце, обросшем камышом. Подойдя раздетый к озеру, он увидел раненого барса. Это был тот самый барс. Мы специально проводили проработку его кровавого следа, чтобы исключить все заявления об агрессивности барсов, которых немало ходило по участку отряда. Барс бросился на своего обидчика. Офицер парировал бросок ударом кулаком по морде зверя. Получилось как у Лермонтова:

 
«И мы, сплетясь как пара змей,
Обнявшись крепче двух друзей,
Упали разом, и во мгле
Бой продолжался на земле.»
 

Лермонтов либо хорошо представлял себе схватку со зверем, либо сам видел это. Обнаженный и безоружный человек может и не справиться с барсом. Хорошо, что начальник заставы был не один и его подчиненный не растерялся в этой ситуации. Но два месяца офицер пролежал в госпитале, залечивая глубокие следы когтей на своем теле. Только после серьезных внушений прекратилась бесцельная стрельба по барсам на границе. Но от этих кошечек лучше держаться подальше. Они сами по себе, и мы сами по себе.

На участке этого офицера надо остановиться подробнее. Участок как участок. «Морской» в том смысле, что своей воды на заставе нет, и ее привозят в бочках, строго регулируя потребление воды каждым человеком и внимательно следя за качеством воды, не забывая ее вовремя обеззараживать хлоркой и кипятить перед употреблением.

На заставе росло три чахлых дерева, которые дежурный по заставе регулярно поливал из чайника. Холодильник абсорбционный (горит лампадка, которая нагревает резервуар с хладогеном, хладоген расширяется и, проходя по змеевику, охлаждает холодильную камеру), так как электроэнергия на заставу подавалась только в дневное время на несколько часов. Вокруг голая степь, ограниченная с юга горами, разделяющими Иран и СССР, и постоянная жара, от которой некуда спрятаться.

Зато на левом фланге участка заставы настоящий оазис. Вы подъезжаете к горной громаде, составленной неведомым великаном из каменных пластин толщиной от пяти до десяти метров и длиной метров по двадцать-тридцать. Как будто руками сгребали. И среди этого нагромождения плит проход, по которому можно свободно проехать на лошади, перепрыгивая с одной плиты на другую. Кстати, на этих плитах солдаты выцарапывали свое традиционное «ДМБ», но какие года! ДМБ-1927. Это совсем не ДМБ-1972. Выезжая из прохода, вы попадаете в оазис с зеленой травой, зарослями инжира и фисташковых деревьев. Рядом небольшое озеро (где была драка с барсом). И совершенно другой климат. Свежий воздух и прохладно. Как в другой мир попадаешь.

Если есть достопримечательность, то к этой достопримечательности тянутся люди, по приезду которых простым смертным доступ к ней перекрывается. В основном из-за охоты. И если бы это была охота. Группа высокопоставленных охотников сидит в окопах возле водопоя, а затем из элитных карабинов расстреливает горных козлов (архаров). Потом адъютанты и помощники развозят туши по резиденциям начальников.

Охота – это выслеживание, поединок со зверем, который нужен для того, чтобы человек мог прокормить себя, а не для того, чтобы насладиться убийством, почувствовать в своих руках силу, изрыгающую огонь и несущую смерть. Я не уверен, что все участники такой, с позволения сказать, охоты чувствовали удовлетворение, но стадное чувство номенклатуры, влекомое не вполне здоровыми инстинктами высших слоев, делало всех соучастниками зловещего действа.

Так, наверное, происходило, когда визировались списки лиц, подлежащих карательному воздействию машины правосудия. Если ты не согласен с расстрелом бывших соратников, значит, ты на их стороне и сам подлежишь репрессиям. Не хочешь, а стреляешь (т. е. подписываешь) вместе с другими должностными лицами (охотниками).

А у нас как раз был такой период, когда во главе СССР стояли, сменяя друг друга, заядлые охотники Хрущев и Брежнев. А в России главный принцип – что крестьяне, то и обезьяне. Если генсек охотник – то все вокруг сплошные охотники. Если генсек играет в теннис – то все заядлые теннисисты. Если борец сумо? – то и все вокруг отращивают огромные животы.

В оазисе охотиться можно было только особым людям. На Дальнем Востоке тоже были места высокопоставленной рыбалки. Рядом с одной заставой было место, где прекрасно ловились сиги (рыба, которая при оттаивании пахнет свежим огурцом). Так даже начальнику заставы под страхом дисциплинарного наказания запрещалось ловить там рыбу. Нужно было уезжать подальше. Зато потом на это место приезжали партийные и военные руководители и ловили рыбу. И только в период перестройки начальник заставы по-хозяйски вышел рыбачить на это место и не запрещал половить рыбу всем приезжавшим офицерам. В запретной пограничной полосе была и запретная для пограничников зона. Однако я не сомневаюсь в том, что и сейчас это уловистое место снова стало местом высокопоставленной рыбалки, куда рыбаки прилетают на вертолете. Все возвращается на круги своя.

Такие же охотники застрелили и архара с бронзовыми рогами. Ягненком он был подобран солдатами одной из застав. Выращен и дрессирован. Смело подходил к любому приезжему и требовал печенье. Горе тому, у кого не оказывалось печенья. «Обидчик» подкарауливался и в самый неподходящий момент получал рогами в одно место. Неприятностей начальнику заставы приносил много, но детям всегда прощают шалости. Солдаты красили ему рога бронзовой краской для красоты и для отличия от диких архаров. Приезжают высокопоставленные охотники и рассказывают, что добыли такого странного архара. А чего его добывать, если он людей не боялся. За настоящим архаром надо полазить по горам, посидеть в засаде, да и то, если ранишь архара, то его не достанешь. Даже смертельно раненый он бросается со скалы, чтобы не попасть в руки своих врагов. Пожалуй, самое свободолюбивое животное. У солдат на заставе был траур по поводу его убийства.

Есть такая притча. Умирает один охотник. Бог в наказание превращает его в зайца и отправляет обратно на землю. Там он попадает в капкан и говорит подошедшему охотнику: