Текст книги "Смертельный Дар. Безумства Королей"

Автор книги: Олег Ткач

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

– И как выглядят ваши демоны? – как ни старался Сенж говорить серьезно, в голосе прозвучала насмешка. Он досадливо поморщился, что не смог вытерпеть до конца, но ничего поделать с собой не мог. Придумали же – демоны на улице. Вот если бы там были кразорские паладины или солханские мэйры, которых в свое время представляли они с Тилиусом и затем громили сотнями, покрывая свои детские головы почестями и славой.

– Как мы с тобой, только страшнее и все в крови, – тихо ответил Тоби.

– Брось! – зло бросил Лекрим, догадавшийся, что курсор не воспринимал их всерьез. – Пошли вниз, Тоби. Он смеется над нами.

Мальчишки беззвучно покинули комнату, прекрасно ориентируясь и в темноте, и оставили Сенжа одного.

– Курсор, а дурак! – по-детски ругнулся Лекрим и прикрыл за собой тихо скрипнувшую дверь.

«Вот ведь мелкие засранцы, – поморщился Сенж, снова подходя к окну, – насочиняли небылиц и другим пересказывают!» Когда он поговорит с их родителями, непременно скажет им о поведении детей. Такую блажь стоило с малых лет выбивать из юных умов ремнем в крепкой руке. Он немного подождал, пока глаза окончательно привыкнут к темноте, и аккуратно отодвинул одеяло.

Да, это был дом в западных Кварталах, понял Сенж по первому взгляду. Хоть с этим мальчишки не обманули его. Было странным видеть темную улицу и чернеющие силуэты соседних домов, освещенные только скупым светом луны. Обычно ночью на улицах зажигали специальные факелы в держаках, закрепленных на стенах домов. Конечно, в Кварталах Бедняков их было мало. Не то, что в центральной части города, где они висели через каждые десять шагов. А уж про заборы и фасады богатых домов, рядом с которыми и самой глубокой ночью было светло, почти как днем, и вспоминать не стоило. Но все же и на улочках бедной части Диссы освещение было. Сейчас же за окнами было слишком темно. Над крышами домов уже угадывался слабый рассвет, до которого было еще около двух часов.

Сенж еще раз пробежался взглядом по силуэтам соседних домов. При свете он бы наверняка сумел понять, где именно находится, но в темноте все ближайшие здания казались безликими и одинаковыми.

Что-то привлекло внимание курсора, какое-то странное черное пятно проскользнуло у соседнего дома. Мицу пригляделся лучше, но не смог как следует рассмотреть его. Тут же следом проскочило еще одно, а потом еще и еще. Раздался жуткий вой, к которому сразу присоединились несколько десятков таких же голосов. Сенж отскочил от окна. Он не верил своим глазам и ушам, но понимал, что увиденное и услышанное им происходило на самом деле.

– Демоны… – выдохнул изумленный курсор и медленно, на ощупь, пошел вслед за мальчишками, стараясь при этом не шуметь. Он окончательно запутался в своих рассуждениях. Жаль, рядом не было Тилиуса, он был мастак в этом деле. Но одно было ясно точно: на улице почему-то бегали непонятные твари, а значит, выходить туда пока определенно не стоило. А еще у Сенжа было маленькое подозрение, скорее, даже предчувствие, что ко всей этой дархумовой хрени он имел самое непосредственное отношение.

– Сопляки безмозглые! – беззлобно ругнулся курсор, осторожно нащупывая руками проход. – Все забавляются! Не могли сразу нормально сказать!

Глава 3

– Я повторяю вам, ваше святейшество, вам надлежит отложить наступление, – терпеливо повторил мужчина, сидящий в глубоком кресле. В одной руке он держал бокал вина, к которому так и не притронулся с начала разговора, пальцы второй руки беззвучно барабанили по резному подлокотнику. – Поверьте мне, это временная мера. Я настаиваю на этом, потому что обстоятельства сильно изменились.

«Интересно, – подумал Кламион, – если бы нас не разделяли зеркала и огромное расстояние, был бы этот выродок-мэйр так же терпелив, или уже вцепился бы мне в горло?» Он был уверен, что мэйр бы не вытерпел. Тем не менее, стоило отдать его собеседнику должное, держался он пока великолепно. Кламион, отлично разбирающийся в тонких эмоциях и жестах, читал дор-мэйра, словно книгу. Но чем больше открывалось ему истинных чувств союзника, тем больше беспокойство закрадывалось в его сознание. Фэндал не договаривал слишком много, при этом он старался тянуть время. Но для чего?

– Вы нас предаете! Предаете наши договоренности! – в напускном бешенстве вскричал верховный епископ и даже слегка стукнул по столу, за которым сидел. – Как вы смеете просить о задержке?!

Он заметил, как в глазах мэйра вспыхнула на мгновение искра ярости, когда прозвучало слово «просить». Вспыхнула и погасла, уступив место смирению.

«Вот же глупый гордец, – усмехнулся про себя епископ, – вынужден просить об услуге, которая может стоить нам успеха всей войны, но хочет сохранить свое лицо. Просит слишком многого, но не хочет унижаться».

– Я не предаю, а вношу легкие изменения в наши договоренности, ваше святейшество. Я понимаю ваше желание начать наступление, понимаю, чем это продиктовано. Но прошу вас повременить… – Фэндал сделал паузу. Пальцы нервно сжали подлокотник. – Еще неделю! Солх, в моем лице, отказывается вмешиваться в войну раньше, чем через неделю! Если вы соблаговолите выслушать мои доводы, я их с радостью озвучу.

«О, великий Ваал! – Кламион с трудом удержался от брани. – Неделя!» Да за это время его армия может уничтожить сама себя! Бестолковый мэйр! Мог выпросить день, ну максимум два! Но неделя?! Как у него вообще хватило наглости вымаливать такое? Это было бы самоубийством. Да что там думать, Кламиона растерзали бы в клочья на месте, несмотря на титулы и былые заслуги, прямо на синклите глав Церкви, повтори он просьбу мэйра вслух. Подумать только – неделя! Здравый смысл все же подавил эмоции. Нужно было выслушать мэйра до конца. Конечно, он не смог бы сказать того, что позволило бы Кламиону пойти на столь длительную отсрочку нападения, но все же.

– Будьте любезны, – буркнул Кламион, старательно пряча свой праведный гнев.

– Извольте, ваше святейшество.

«Великий Ваал», – вздохнул верховный епископ, одновременно радуясь и расстраиваясь, что в союзники ему достался такой неумелый интриган. Хотя, чему тут было удивляться, мэйры всегда полагались только на собственную силу, прямо как паладины. Все время дор-мэйр неизменно обращался к нему по имени, ну или по сану, а тут не поскупился даже на обращения, принятые в Кразоре к высшим духовным лицам. Эти усилия означали только одно – Фэндалу была очень нужна эта неделя. Но зачем?

Тем временем мэйр поставил бокал, к которому так и не притронулся, на столик у кресла, рывком встал и подошел к высокому шкафчику у противоположной стены. Зеркало, связанное нитью заклинания, поворачивалось за мэйром, отслеживая все его перемещения. Фэндал открыл дверцы и достал с полки инкрустированный ларь из редкого черного дерева. Он вернулся к креслу и поставил ларь на столик.

Кламион задержал дыхание от волнения. Он сразу догадался, что могло храниться в этой прекрасной шкатулке. То, о чем грезила не одна тысяча могущественнейших людей еще задолго до появления самого епископа на свет.

– Я покажу вам, ваше святейшество, о чем я говорю. И вы сами поймете всю серьезность моих доводов.

С этими словами дор-мэйр открыл шкатулку и вынул из нее большой светло-зеленый кристалл. Одна из поверхностей была плоской и отполированной. Кламион, не сумев сдержать любопытство, подался вперед. Злость на мэйра могла и подождать. Ему оказывалось огромное доверие – мало кто из ныне живущих в мире мог сказать, что видел мистический кристалл Дэй, главное сокровище Алой Цитадели, своими глазами. Фэндал сел в кресло, довольный произведенным эффектом. Он положил руку на кристалл и тихо, нараспев произнес формулу заклинания. В кристалле, плоскую сторону которого маг развернул к зеркалу, заклубился зеленый дым. Мэйр щелкнул в воздухе пальцами, и грань кристалла заполнила собой все зеркало епископа, который, как завороженный, жадно вглядывался в зеленую дымку. Она становилась все плотнее и плотнее, а потом резко развеялась. Кламион увидел, как в кристалле проступили очертания города, дворца. Такой дворец было невозможно спутать с другим. Большая стена и внушительные башни по углам, а в центре – высокие шпили с развевающимися флагами. Это был дворец Трэйдоров в Диссе с высоты птичьего полета. Постепенно картинка стала тускнеть и затягиваться чернотой. Еще несколько мгновений, и она совсем скрылась за черной пеленой. Раздался звонкий щелчок пальцами, и в зеркале снова появился дор-мэйр. Он бережно убрал кристалл обратно в шкатулку.

– Что вы хотите сказать этим представлением, Фэндал? – епископ посмотрел в лицо мэйру.

– Вы знаете о мощи кристалла Дэй? – спросил дор-мэйр.

Кламион едва не фыркнул, но сдержался. Глупый вопрос. В мире не было ни одного мало-мальски значимого и влиятельного человека, который не знал бы об этом кристалле, вызывающем праведный гнев и зубовный скрежет всех шпионов и разведчиков.

– Это самый сильный следящий артефакт в мире, господин епископ, – продолжил Фэндал, не дожидаясь ответа. – Осколок древней магии. Он может показать вам любую точку на карте мира. То, что вы видели сейчас – это, как вы уже сами догадались, панорама Диссы, столицы Давора. Это вчерашняя картина, ваше святейшество. Сегодня даже кристалл Дэй не может показать мне того, что происходит в этом городе. Все скрыто черной пеленой.

«Значит, мои опасения были не напрасны», – с тревогой понял Кламион. Если дело принимало такой оборот, то с выводами торопиться не стоило. Может быть, и в самом деле Фэндалу было чем обосновать свою просьбу.

– Наши шпионы из Диссы тоже не выходят на связь, – верховный епископ откинулся обратно в кресло. – Вы знаете, что произошло в столице Давора, не так ли?

Кламион замер, цепко следя за эмоциями дор-мэйра, боясь упустить хоть что-то мимолетное. Он назвал свою цену за ожидание. А вот согласится ли заплатить ее глава Алой Цитадели?

– Мне сложно это признать, ваше святейшество, но я не знаю, – виновато вздохнул дор-мэйр. – Дисса и ее округа закрыты от любого магического вмешательства. Мне остается только строить догадки на основе последней имеющейся информации.

Это было совершенно не то, что хотел услышать Кламион. За кого принимал его этот зарвавшийся мэйр? Верховный епископ видел, что Фэндал явно юлил и не хотел открывать своих мыслей. Он знал, что произошло, в этом епископ не сомневался ни капли. Но у него, Святой Ваал, не было рычага, чтобы надавить на хитрого мэйра и заставить говорить начистоту. А поддержка Солха была нужна. Без нее форсирование реки могло оказаться слишком кровопролитным. Позиция защиты была пугающе сильна, как бы ни петушились гребанные паладины, и с каждым днем она становилась только сильнее. Они, конечно, переправились бы через реку с минимальными потерями, а вот простые солдаты? А отвечать за допущение этой бойни, рискуя не только своей репутацией, саном, да и, чего уж таить, головой, придется ему!

Епископ почувствовал, как взмокла сутана на груди и под мышками. С одной стороны был Солх, просящий на словах, а фактически требующий переноса нападения, а с другой кразорская армия с паладинами во главе, сдержать и прокормить которую на чужой земле в течение недели было не реально. Кламион вздохнул, оставался еще один выход, который, несмотря на его дурные предчувствия, был самым подходящим. Но этим он займется позже, сперва надо было довести разговор до конца. Он еще раз попытался сделать выпад в сторону оппонента.

– Возможно, это как-то связано с вашим планом про диверсию? Припоминаете? Два мэйра…

Фэндал выдержал выпад, даже не вздрогнув.

– Исключено. Мэйры выполнили свою миссию, внеся хаос в столицу. Но то, что происходит там сейчас – совершенно другое.

– И какие ваши догадки, дор-мэйр Фэндал? – как ни в чем не бывало, спросил верховный епископ елейным тоном. – Я не смогу принять решение о просимой вами отсрочке сам. Это решает синклит Церкви. Должен же я чем-то убедить своих братьев, кроме упоминания кристалла Дэй?

Это был выверенный ход. Фэндал прекрасно понимал, что из церковной верхушки только Кламион адекватно относился к магии мэйров и их артефактам. Все прочие, особенно близкие к паладинам, сразу разбили бы кристалл Дэй вдребезги, попади он к ним в руки.

– Удар по столице Давора должен был отвлечь внимание власти от границ, показав им уязвимость тыла, – Фэндал снова подхватил бокал с вином, но так и не сделал глоток, держа его на вытянутой руке. – Планировалось немного крови и суматохи, которыми должны были воспользоваться вы. Ваши люди, помнится мне… Как вы тогда сказали? Обезглавят Давор? И нам останется только разбить деморализованную армию.

– Так и произошло! – возмущенно вскрикнул Кламион. Святой Ваал! Этот маг позволял себе слишком много! А самое отвратительное было то, что он так и не удосужился ответить на вопрос, ловко переключая разговор в другое русло. – Заговор пришел в действие, и на первых порах все шло так, как было задумано. Но, видимо, как раз из-за вашего магического тумана связь оборвалась, и мы потеряли контроль над происходящим. Остается лишь надеяться на мои договоренности и ум этих людей! И то, что они доведут план до конца!

Кламион замолчал, возмущенно сверкая глазами. Он был доволен. От его глаз не ускользнуло, как Фэндал едва заметно вздрогнул, когда епископ дал понять, что знает о настоящих свойствах этого тумана. Подумаешь, пелена укрывает столицу от следящих артефактов! Вот то, что эта пелена блокировала и буквально высасывала магию, будь то артефакт или прямое колдовство, было действительно огромной проблемой. Проблемой для магов. Не для солдат и уж тем более паладинов.

– Я подозреваю, что наш план по удару в тыл сработал слишком сильно, – аккуратно заговорил дор-мэйр, взвешивая слова. – Я всерьез опасаюсь, что результаты этой операции могут нам серьезно навредить.

Кламион молчал и терпеливо ждал, торжествуя в душе. Ничтожный маг, вздумал попробовать перехитрить его! Сперва говорил, что это исключено, а теперь, стоило чуть нажать, уже подозревал! Святой Ваал, что бы он мог напеть Кламиону на ушко, попадись в его руки.

– Этот туман, видимый, как вы уже догадались, лишь с помощью магии высокого порядка, постоянно растет, охватывая все больше территории. Скорость распространения его медленна, и это дает нам прилично времени, чтобы изучить ситуацию и принять надлежащие меры. Я хочу лично отправиться к берегам Давора. Я возглавлю команду разведки. Мы сегодня же выплываем на север, и оттуда будем наблюдать за ситуацией. Все, что я узнаю, сразу же будет передано вам. В течение недели, начиная с этого дня, я решу эту проблему. Если выход не будет найден, в чем я сильно сомневаюсь, наша договоренность будет все равно выполнена. Солханский флот сделает вашу переправу легкой прогулкой. До тех пор наши корабли останутся на рейде у Солха. Если, конечно, вы не передумаете и не повернете в другую сторону.

Епископ едва сдержался от ругательств. Сперва он отдаст палачу своего мага, убедившего его в том, что этот туман, спали его гнев святого Ваала, дойдет до Лутера до того, как туда успеет прибыть солханский флот. Вот же проклятый мэйр! Вздумал водить его за нос?! Не мог плыть в свою Диссу после того, как армия Кразора ступит на даворскую землю! Ну а после казни своего тупого мага он начнет воплощать в жизнь запасной план. Слова Фэндала окончательно убедили Кламиона в том, что этот выход является теперь единственным. И уж точно, ни при какой угрозе, он не повернет армию на Шеридан.

Кламион собрался, чувствуя, что пришло время для торга.

– У вас есть четыре дня, – сказал Кламион равнодушным голосом. – Мне не хватит аргументов выпросить у совета большую отсрочку.

– Вот как? – Фэндал не удивился и не расстроился. По тону верховного епископа он сразу понял – нужно было предложить что-то еще. – Возможно, вас заинтересует информация о том, что Радэн несколько месяцев назад втайне принялся скупать в огромных количествах сферы энергии?..

Радэн, никогда не покупающий сферы и все, что было произведено хоть с малой толикой солханского вмешательства, сменил позицию на противоположную? Информация была любопытной, но не более того. Кламион демонстративно пожевал губами, давая понять, что ждет продолжения.

– Все сделки проходят через двух людей, находящихся вчера, если верить отчетам моих доносчиков, в Диссе, – Фэндал улыбнулся, делая эффектную паузу. – Вам говорят о чем-нибудь имена герцога Лама и барона Оттофэ?

– У вас неделя, Фэндал, и ни часом больше! – судорожно выпалил Кламион и жестом указал своему магу прервать связь. Мужчина в белой сутане оборвал заклинание, и в зеркале снова проявилось отражение Кламиона с широко раскрытыми от удивления глазами. А удивляться было чему. Хитрец мэйр дал ему именно то, что было нужно. Прекрасно понимая о проблемах снабжения огромного кразорского войска, оказавшегося в ловушке пустой выжженной земли по собственной глупости, он вложил в руку епископа ключ к торговцам Басуга. Теперь эти жалкие торгаши были у него в руках. Главное было правильно разыграть данную ему карту. Но это Кламион всегда умел делать превосходно. Подумать только, такое высокопоставленное лицо в Басуге, как барон Оттофе, прикрывает торговлю солханскими сферами. Что полностью перечеркивало договоренность Басуга и погорцев о запрете торговли этими самыми сферами. Узнай об этом погорцы, и торговый проход для гильдии Басуга через Шеридан буден закрыт. А куда они тогда пойдут? Правильно, через земли Кразорской империи! В этом было не только спасение армии от голода, но и огромная выгода в дальнейшей перспективе. А то вздумали, требовать за провиант вдвое дороже обычного! Кламион довольно потер руки. Конечно, он не даст Фэндалу и дня отсрочки. Наступало время второго плана.

– Ваше святейшество! – маг рухнул перед ним на колени и с громким стуком приложился головой о пол. – Помилуйте меня! Не мог я точнее рассчитать! Я же говорил вам, что это все примерно!

Кламион заметил, как трясутся его плечи. Вот-вот маг зарыдает от отчаяния.

«Умный малый, – подумал епископ, смотря на мага с отвращением, – хоть и грешная тварь. Сразу сообразил, чем дело для него оборачивается». Он уже хотел кликнуть прислужника, чтоб тот занялся магом, но повременил. Болван был нужен еще для одной маленькой службы.

– Встань, брат мой! – с улыбкой произнес епископ, протягивая руку с огромным перстнем вниз, для поцелуя. – Как мог ты подумать так скверно о нашей всепрощающей Церкви?

Маг поднял голову и, не веря своему счастью, впился губами в сияющий камень. Кламион брезгливо отдёрнул руку назад, чувствуя на пальцах слюни и слезы.

– Отойди, мы еще не закончили, – сухо напомнил он магу, который тут же вскочил на ноги и зашел за второе зеркало, стоящее в стороне от первого и скрытое от дор-мэйра.

Глава 4

В свои восемнадцать лет Патрик мало что повидал. Да и что он мог увидеть, живя на окраине страны в захолустной деревушке с говорящим названием Комариная Топь, вдали от больших трактов и дорог, затерянной среди мрачных болот и безмятежных озер Даворской глубинки?

Патрик рос в большой крестьянской семье и с малых лет был приучен к тяжелому труду, зарабатывая себе, а не получая, как и положено детям, кусок хлеба и миску каши. В каждую свободную от работы по хозяйству минуту Патрик убегал из дома и шел к болотам. Раз в неделю, когда родители давали детям побольше свободного времени, он проходил опасные воды одному ему известными тропками и оказывался на небольшом пригорке, с которого открывался завораживающий и пугающий одновременно вид на стоящий вдалеке Мертвый Лес. Мальчишка подолгу валялся в густой и сочной траве, затаив дыхание, и скрытно наблюдал за мерцающей границей леса, за которой виднелись огромные белые стволы деревьев. Потом, спохватившись, бежал со всех ног домой, где получал заслуженную взбучку за долгое отсутствие. На все вопросы Патрик молчал и смущенно прятал глаза. Он и не смог бы рассказать, зачем он бегал почти каждую неделю через болота к Мертвому лесу, что он хочет там увидеть, и почему его так манит это жуткое место, о котором в Комариной Топи говорили только шепотом. Патрик был немой от рождения.

Однако это не помешало вездесущим королевским рекрутерам заочно записать его добровольцем в доблестные ряды Даворской армии. Его, как и сотни подобных увальней, прекрасно орудующих цепами и плугами, но не способных сходу разобраться, как правильно держать щит, вырвали из семьи, из родного тихого места, усадили в длинный обоз и повезли в столицу. Вместе с Патриком забрали двух старших братьев, с которыми он в силу своего недуга и врожденной замкнутости никогда не был дружен. Большая семья, в которой всегда хватало рабочих рук, не стала горевать из-за потери трех ртов. Только матушка всплакнула, обнимая каждого сына напоследок, чуть дольше задержавшись с Патриком, которого, как он верил, любила немного больше остальных.

Всю дорогу его старшие братья в компании своих сверстников-соседей в красках представляли себе дальнейшую судьбу. Неискушенная молодежь мечтала о подвигах и награде. Острейших мечах с золотыми ножнами, которыми они будут разить врага, и быстрых, словно ветер, лошадях, на которых они будут первыми врываться в битву, сея ужас и хаос на своем пути. Были там и девы, с глазами, словно бездонные озера вокруг их деревни, и соблазнительными формами, готовые на все ради внимания таких доблестных воинов. Эти разговоры подхватывали и более взрослые, но такие же простодушные крестьяне, оказавшиеся с ними в обозе. Прожив всю жизнь в глуши, они все не догадывались о том, как реальная жизнь отличалась от таверных баек заплутавших бардов-путешественников. Только опытные рекрутеры тихонько посмеивались такой наивности, сидя на привалах отдельно ото всех у своего костра.

Дисса встретила их оглушительным шумом и небывалым столпотворением людей, так непривычными для крестьянских детей. Патрик лишь изумленно открывал рот, глядя на эти сотни и сотни горожан, текущих по узким улочкам столицы словно река. Казалось – зазевайся хоть на миг, и толпа унесет тебя за собой. А этот шум? Ужасная мешанина звуков огромного торгового города. И отовсюду, со всех сторон, крики, крики, крики…

На просторной площади внутри гарнизона, которые рекрутеры называли плацем, вместе с ними набилось еще пару сотен таких же будущих защитников Короны. В дело вступили вербовщики, которые ловко сновали туда-сюда, набирая людей в свои части. Патрику все это напоминало торговлю скотом на ежегодной ярмарке, когда животных сгоняли в общее стойло, а покупатели кружили вокруг, прицениваясь к товару. В общем, так оно и было. Один из вербовщиков, дородный, крупный мужчина с совершенно разбойничьим рябым лицом, подскочил к Патрику и бесцеремонно начал ощупывать его руки.

– Вот уж повезло, так повезло тебе парень! – гаркнул сиплым, пропитым голосом вербовщик, нагло осматривая Патрика со всех сторон. – Да ты прям создан для войны! Что за крепкий торс!

Он резко понизил голос и доверительным шепотом обратился к Патрику:

– О кавалерии небось мечтал?

Патрик радостно закивал, широко улыбаясь щербатой улыбкой.

– Да псу под хвост этих придурков! – рассмеялся в ответ вербовщик. – Они же первыми и гибнут в бою, дурья твоя башка! Ну после пехоты, конечно. Пойдешь к нам, в разведчики! Ты парень сильный, но и ловкий, сразу видно, из тебя знатный разведчик получится! Ну что, согласен?

Патрик, сбитый с толку, пожал плечами и что-то неразборчиво промычал. Вербовщик, озадаченный такой реакцией не меньше Патрика, непонимающе уставился на него.

– Не мычи, словно корова, дурья башка! Соглашаешься? – повторил он вопрос, едва не подпрыгивая на месте от нетерпения. Пока он возился с этой деревенщиной, конкуренты вокруг не дремали и расхватывали лучший товар.

Патрик открыл рот и показал знаком, что не мог говорить. Вербовщик, смекнувший, в чем дело, буркнул что-то разочарованно себе под нос и тут же исчез в толпе. Может быть, он как-то дал знать остальным, или же они сами заметили жест, потому что больше к Патрику никто не подошел. Вербовщики уводили своих новых людей с плаца. Вскоре на нем остались сиротливо стоять несколько десятков парней, с Патриком, расстроенным до слез, посередине. Оба его брата, конечно, уже ушли, и будут теперь служить Короне, а его, как и этих бедолаг, наверняка с позором возвратят домой.

– Ого, какие солдаты нам достались! – по плацу разнесся громогласный сочный бас. – Орлы, а не воины!

К ним вышел невысокий бородатый мужчина в доспехах стражи. Патрик, впервые в жизни увидев погорца так близко, таращился на него во все глаза.

– Всегда радовался тупости этих вербовщиков! – ухмыльнулся погорец, широко расставляя ноги и упирая внушительные кулачищи в бока. – Оставили мне самых лучших!

Эти слова подбодрили Патрика. Значит, его не вернут домой!

– Ну что, парни, добро пожаловать в городскую стражу – Щиты Короны! – раскатистый голос погорца, так не вязавшийся с его внешностью, гремел по плацу, словно рев трубы. К нему сзади подошли двое мужчин, одетых, как и он, в доспехи стражи.

Погорец обвел молчаливый строй удивленным взглядом.

– Не понял! – рявкнул коротышка, воинственно топорща бороду. – Где ваша радость?! Добро пожаловать в Щиты Короны, курвины дети!

На этот раз строй ответил шумными вскриками, мало похожими на всеобщее ликование.

– На первый раз прощаю! – великодушно махнул рукой погорец. – Мастера-сержанты научат вас ценить свое присутствие и принадлежность к нашей обители, чтобы в следующий раз вы ссались от восторга, когда вам кто-то напомнит, что вы – Щиты Короны, городские, мать его растак, стражники!

– Зовут меня Лазар Дро-Кальд, но для вас, щенков, я мастер Лазар! – погорец слегка наклонил голову в приветственном поклоне. – На ближайшие хер его знает сколько лет я буду вашим Всеединым, с той лишь разницей, что тот сверху, а я рядом. Поэтому моего гнева вы должны бояться несоизмеримо больше. Но, на ваше счастье, я слишком большая шишка, чтобы лично заниматься вашим соплевытирательством. Поэтому…

Погорец широко шагнул в сторону, пропуская вперед двух мужчин, с виду совершенно одинаковых. Оба были среднего роста, оба были одеты в одинаковые доспехи, оба были гладко выбриты и коротко стрижены. И оба смотрели на новобранцев с нескрываемым презрением.

– Поэтому безмерно рад представить вам этих двух многоуважаемых господ. Мастер Рорк и мастер Кенитар. Кто из них кто, я иногда путаю и сам, уж разберетесь. Они вам будут вместо мамки, сиську которой вы до сих пор не выплюнули, и папки, удар вожжами которого вы будете вспоминать с тоской и любовью, словно это была добрая похвала, а не наказание!

Мастер Лазар оказался полностью прав, какими бы забавными ни казались тогда его слова новобранцам. Муштра в Щитах Короны была жесткой и изматывающей. Начиная с рассвета и заканчивая закатом, их новое пополнение, постоянно увеличивающееся за счет новоприбывших, но точно так же не завербованных в армию, гоняли по плацу, не давая ни минуты передышки. Похожие, словно близнецы, Рорк и Кенитар уже через несколько дней превратились для Патрика в жутких монстров, желающих вытрясти душу из его ноющего от перенапряжения тела. Месяц пролетел, словно кошмарный сон, наполненный болью и лишениями. За это время у Патрика появилась мечта, вытеснившая все его тайные и сокровенные грезы. Выспаться. Лечь в тишине и тепле, закрыть глаза, а открыть только через неделю. Вскоре так и случилось.

После успешной сдачи тяжелого экзамена, который принимал лично мастер Лазар, Патрик проспал два дня. Проснулся он уже младшим стражником и сразу же попал на дежурство в город. Боясь в душе и помня о той, первой встрече с Диссой, Патрик, впервые за месяц, вышел из стен гарнизона.

Но теперь все было по-другому. То, что раньше ужасало и пугало, казалось теперь притягательным и интересным. Ни узкие извилистые улочки, ни кричащая на все лады толпа почему-то больше не страшили Патрика. Через неделю он и думать забыл, как расстроился, что не попал с братьями в армию, а еще через неделю Патрик узнал и темную сторону Диссы, скрытую за ночной тишиной в неосвещенных закоулках. Он успел поучаствовать и в стычках с наемниками, выбирающимися из порта в город в поисках новых развлечений, помогал курсорской облаве на обнаглевших Ночных, дрался с пьяными матросами, устроившими кровавый мордобой с рыбаками в таверне на краю Рыбацкой деревни. Всякого он успел повидать за несколько месяцев своей службы в Щитах Короны. Он столкнулся едва ли не со всеми человеческими пороками и их последствиями. Но когда он оказался на мосту, разделяющем западную и центральные части города, он с ужасом осознал, что все виденное им зло до этого дня – лишь мелкие забавы и жалкие грешки.

Десятку Патрика подняли по сигналу тревоги, когда они отсыпались в казармах гарнизона после обычного суточного дежурства. Среди рядов двухъярусных коек сновали возбужденные десятники и даже сержанты, щедро раздавая тумаки замешкавшимся стражникам.

«Тревога-то не учебная! – догадался Патрик по суете начальства и быстро спрыгнул со второй койки на пол. – Никак опять Дед что-то чудил?»

Дедом стражники между собой звали мастера Лазара, бородатого коротышку, однажды с легкостью раскидавшего в одиночку десятку, пойманную на взятках от Ночных. Дед тогда лютовал неделю, проверяя всех и каждого по несколько раз на дню.

– Я не потерплю, чтобы мои люди срали мне в тарелку! – рычал мастер Лазар, багровея от гнева. – Порочить честь Щитов Короны – это плюнуть в нас всех и в меня лично!

Только подоспевшие курсоры спасли провинившихся от расправы взбешенного Деда. Они забрали всю десятку с собой, в Башню Правосудия. Больше мужчин из этой десятки никто не видел.

Собранные стражники спешно выбегали из казарм на плац, строясь по десяткам и сотням в ровные квадраты. Патрик занял свое место вовремя. Над плацем звонко ударил колокол, оповещая об окончании построения. Опоздавшие с хмурыми лицами отходил в сторону и начинали бегать по краю плаца кругами, наказывая себя за провинность. Патрик и сам не раз бегал так по первой, пробегая на всякий случай пару лишних кругов, чтобы, если он сбился со счета, их не оказалось меньше, чем требовалось. У него и в мыслях не было схитрить. Попавшемуся на таком проступке сразу с позором указывали на дверь, к которой провожали, пропуская через строй с палками. Обманывать свою городскую стражу было просто немыслимо.

Перед строем вышел мастер Рорк. Мужчина медленно обвел взглядом две сотни, чуть задержавшись на бегающих опоздавших.

– Щиты Короны! – зычный голос Рорка мгновенно оборвал перешептывания в строю. – Поступил приказ. Мы немедленно выступаем в западную часть города. Всем полная боевая выкладка. Все вопросы, которые не дай Всеединый возникли в ваших пустых башках – к десятникам, которые с радостью ответят на все парой десятков палок. Выходим в город через пять минут обычным строем. Разойтись!