Текст книги "Бренд."

Автор книги: Олег Сивун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

3. Coca-Cola

Мы пьем ничто, чистое подобие свойств, эффективно служащих упаковкой пустоты.

Славой Жижек

Factum: Coca-Cola – один из самых популярных безалкогольных напитков в мире. Coca-Cola продается более чем в 200 странах.

Напиток Coca-Cola был изобретен химиком Джоном Стисом Пембертоном в

1886 году в Атланте, штат Джорджия, США. Название и особое написание

Coca-Cola придумал бухгалтер Пембертона Фрэнк Робинсон.

В начале своего существования Coca-Cola представляла собой сироп “от любых нервных расстройств” и продавалась в крупнейшей аптеке

Атланты. Coca-Cola делалась из листьев коки и орехов колы.

В 1888 году Пембертон продал права на Coca-Cola Айсе Кендлеру, который в 1892 году основал The Coca-Cola Company.

С 1894 года Coca-Cola продается в бутылках, а с 1955 года – в банках.

Уже в 1902 году Coca-Cola стала самым известным напитком в США.

Фирменная изогнутая бутылка Coca-Cola (дизайн Ruth Glass Company) была утверждена в 1916 году. Тогда же, в 1916 году, было возбуждено

153 дела против фирм-имитаторов.

С 1982 года в продаже появляется диетическая Coca-Cola (Coca-Cola

Light или Diet Coke).

Сейчас существует множество разновидностей Coca-Cola – Coca-Cola

Light, Coca-Cola Vanilla, Coca-Cola Lime и другие.

В 1962 году Энди Уорхол создает “210 бутылок кока-колы”.

В Лас-Вегасе существует музей World of Coca-Cola.

В 2006 году Coca-Cola признана самым дорогим брендом в мире.

Общая прибыль The Coca-Cola Company составляет более 5 миллиардов долларов в год.

Слоган: “Всё будет” (original version: “The Coke Side of Life”).

Punctum: Америка не была бы Америкой, если бы там не было

Coca-Col’ы. Coca-Cola может продаваться в Париже, Сеуле или Москве, но везде она символизирует USA. Если американцы когда-нибудь надумают поменять свой звездно-полосатый флаг, то на новом флаге будет изображена Coca-Cola. Или 50 бутылок Coca-Cola вместо звезд.

Я не знаю, почему в СССР первым буржуазным напитком стала Pepsi.

Ведь Coca-Cola красная, как и советский флаг. Сейчас мне кажется, что СССР и Coca-Cola – это что-то из прошлого, а вот Pepsi и Россия

– это настоящее или даже будущее.

Не понимаю людей, которые продолжают не любить СССР. Это так же глупо, как не любить Coca-Col’у, а любить Pepsi. Pepsi и Coca-Cola – это далеко не одно и то же. Pepsi – это новое поколение, поколение

“Next”. Таков удел Pepsi. Ведь Pepsi ничего не остается, потому что

Coca-Cola – это вечность. Coca-Cola вне поколений. Coca-Cola – это

Бетховен и Малер, а Pepsi – это “Битлз” и “Роллинг Стоунз”.

Я думаю, что в последнее время у Pepsi гораздо больший доход. У

Pepsi очень дорогая реклама, потому что в рекламе Pepsi снимаются звезды. Сначала Сидни Кроуфорд, потом Бритни Спирс, теперь Дэвид

Бэкхем. Я бы ни за какие деньги не снялся в рекламе Pepsi. Этим я бы сказал, что я современен, что я за современность, за будущее и против Coca-Col’ы. Это невозможно.

Мне кажется, что реклама Coca-Col’ы идет только под Рождество и

Новый год. Во всяком случае, я ее вижу только в это время. А реклама

Pepsi идет каждый день. Но я никогда не пью Pepsi на Новый год.

Coca-Cola стала не только символом Америки, но и символом рождественских праздников. Наверно, потому, что цвета Coca-Col’ы такие же, как и цвета Деда Мороза. Coca-Cola стала важнее елки. Мне трудно представить, как раньше справляли Рождество без Coca-Col’ы. Я не видел более красивого Санту, чем в рекламе Coca-Col’ы. Я не видел ни одного фильма, который передавал бы дух Рождества сильнее, чем реклама Coca-Col’ы. Я не видел людей счастливее, чем в рекламе

Coca-Col’ы. Я не видел лучше рекламы, чем реклама Coca-Col’ы.

Я пью Coca-Col’у только в банках или в стеклянных маленьких бутылочках. Банка – 0,33, а маленькие бутылочки – или 0,33, или

0,25. Я ненавижу двухлитровые пластиковые бутылки. Coca-Cola в них выглядит некрасиво. Может быть, и красиво, но не так красиво, как в маленьких бутылках или в жестяных банках. А еще выдохшаяся Coca-Cola

– это ужасно. В больших бутылках она часто выдыхается. Я всегда держу в холодильнике несколько банок Coca-Col’ы. Я иногда хочу пить, но я не люблю пить воду. Я пью Coca-Col’у, но ею не напиваешься.

Coca-Cola создана не для того, чтобы утолять жажду. Coca-Cola похожа на еду из McDonald’s. Чем чаще ешь в McDonald’s, тем сложнее не есть в McDonald’s. Чем больше пьешь Coca-Col’у, тем больше хочется. В общем, я всегда хочу пить, я всегда пью Coca-Col’у и всегда испытываю жажду.

Теперь в Coca-Col’е нет кокаина. В современной Coca-Col’е нет ничего, что было в ней 100 лет назад, кроме воды. Все знают, что рецепт Coca-Col’ы держится в секрете. А вернее, не рецепт, а пропорции компонентов держатся в секрете. Состав-то Coca-Col’ы известен всем: вода, сахар, угольная кислота, ортофосфорная кислота, лимонная кислота, краситель Е150d (карамель), кофеин, жидкий экстракт орехов колы. По вкусу Coca-Cola напоминает карамельную воду. Мне кажется, никакого секрета рецепта в Coca-Col’е нет. Но когда я пью Coca-Col’у, мне хочется думать, что есть. Так вкуснее.

Я не пью Coca-Col’у со всякими добавками – ванильную и все такое. Я люблю классическую Coca-Col’у. Мне кажется, что компания Coca-Cola совершила ошибку, когда стала растягивать собственный бренд. О некоторых брендах я особенно беспокоюсь. Они – часть меня, и мне не хочется, чтобы с ними что-то случилось. Это как вера в Бога. Ты всю жизнь веришь в Бога, а потом какой-нибудь умник доказывает, что Бога нет. И что тогда остается делать?

Если я не пью алкоголь, то я пью кофе Lofbergs Lila или Coca-Col’у.

Такова моя жизнь. Я привязан к некоторым потребительским штукам. Мне ничего другого не остается. Нам всем ничего другого не остается, кроме как пить Coca-Col’у, тратить деньги в супермаркетах на ненужные вещи, ездить на дорогих машинах, покупать одежду от модных дизайнеров, разговаривать с едва знакомыми людьми по телефону, смотреть фильмы по домашнему кинотеатру, справлять Новый год. Так мы отвлекаемся от жизни – от того, чем она могла бы стать для нас, не будь всего этого.

Я пью Coca-Col’у не потому, что мне хочется пить. А потому, что это красиво. Быть может, один из самых красивых жестов в современном мире: я открываю банку Coca-Col’ы и выпиваю ее, а в это время тысячи людей делают то же самое. Я избежал одиночества хотя бы в этом.

Меня совершенно не интересует, как Coca-Cola действует на меня. Меня интересует то, как я ее воспринимаю: что я себе думаю, когда пью

Coca-Col’у, что думают все те, кто пьет Coca-Col’у. Coca-Cola абсолютно нефункциональна. Она не избавляет от жажды. Она не стимулирует активность. Она не полезна для организма. Она не опьяняет. Она только побуждает снова и снова пить ее саму. В

Coca-Col’е есть кофеин, но физиологически кофеин на меня не действует. Coca-Cola – это чистый жест. Чистый лист, на котором каждый может записать свой смысл. Каждый сам знает, зачем он пьет

Coca-Col’у.

Никто не знает правды ни о рецепте Coca-Col’ы, ни о том, зачем она нужна. Но мы все знаем, что она нужна. Она есть, и это прекрасно.

Быть может, Coca-Cola – одно из последних произведений искусства, которое не создавалось как произведение искусства. Во всяком случае,

Coca-Cola и искусство похожи своей бесполезностью. И то и другое абсолютно бесполезны. Coca-Cola – это как фейерверк. Особенно эти пузырьки с воздухом. Они поднимаются вверх и исчезают. Тотальное удовольствие от того, что исчезает. Навсегда. Радость, наверно, не может быть долгой. Поэтому она концентрируется во взрыве фейерверка или в банке Coca-Col’ы, пока ее открываешь и делаешь первый глоток.

Сама по себе Coca-Cola не несет никакого смысла, поэтому она, вероятно, так популярна. В ней есть только бессмысленное ощущение радости.

Я прочитал у какого-то американского писателя, что плевок в стакане

Coca-Col’ы похож на стаю сперматозоидов. Как я могу с этим не согласиться? Хотя проверить я это не могу, потому что я всегда пью

Coca-Col’у или из банки, или из бутылки. Мне кажется, существуют напитки, к которым необходимы бокалы или стаканы. Например, вино, водка, виски, сок, Martini, Pepsi. А существуют и такие напитки, которые нужно пить прямо из бутылки или банки, в которых они продаются. Coca-Cola, Dr. Pepper, пиво Tinkoff, спортивный напиток

Gatorade. Я никогда не налью Gatorade в стакан. Это получится анти-Gatorade. Это невкусно. Это некрасиво.

Иногда я думаю, кто из известных людей мог бы пить Coca-Col’у. Я почти уверен, что Джек Керуак пил Coca-Col’у. Больше ни о ком я не могу этого сказать с такой уверенностью.

Soundtrack. “Jingle Bells”.

Bonus. Американская глубинка. Заходит в бар дальнобойщик, садится к стойке и говорит: “One Coke”. Официант с сожалением отвечает: “Sorry, only Pepsi”. Дальнобойщик дает знак, что можно и

Pepsi. Официант ставит перед ним бутылочку Pepsi. Дальнобойщик вытаскивает из-за пазухи пустую бутылку Coca-Col’ы и переливает туда

Pepsi. Дальнобойщик и официант улыбаются, жмут друг другу руки, и дальнобойщик покидает бар, на ходу делая глоток Coca-Col’ы.

Packshot Coca-Col’ы и слоган, сопровождаемый джинглом: “Always

Coca-Cola!”

4. Dolce amp; Gabbana

…

…

…

5. Esquire

Иногда, кроме везения, ничего больше не нужно.

Ричард Бротиган

Factum: Esquire – мужской глянцевый журнал.

Esquire был основан Арнольдом Джинричем в 1933 году.

Esquire – это журнал для чтения, который отражает современные тенденции культуры и общества. На страницах Esquire соседствуют качественная художественная проза и публицистические статьи на самые разнообразные темы, от политики до моды.

В Esquire печатались Эрнест Хемингуэй, Френсис Скотт Фицджеральд и другие известные американские авторы.

Один из самых известных редакторов Esquire Гордон Лиш получил прозвище “Капитан художественной литературы” (“Captain Fiction”) за свою активную деятельность по продвижению молодых авторов.

В 60-е годы Esquire стал одним из прародителей так называемой Новой

Журналистики в лице Нормана Мейлера, Тома Вулфа, Тима О’Брайена и других.

Дизайном Esquire в разное время занимались такие люди, как Жан-Поль

Гуд, Пол Ранд, Роджер Блэк и Джордж Лоис.

Две обложки Esquire (за апрель 1968 года с Мохаммедом Али и за май

1969 года с Энди Уорхолом, тонущим в банке Campbell’s Soup) вошли в пятерку лучших обложек за последние 40 лет.

Сейчас Esquire принадлежит американской медиаимперии Hearst

Corporation.

Ежемесячный тираж Esquire в США составляет 700-000 экземпляров.

Кроме США Esquire издается еще в 12 странах мира (включая Россию и

Китай).

Слоган: “Мужчина в своем лучшем виде” (original version: “Man at

His Best”).

Punctum: Я каждый месяц покупаю пять глянцевых журналов: Playboy,

GQ, Hustler, Penthouse и Esquire. Но читаю я только Esquire.

Esquire – это типично нью-йоркское изобретение – сочетание моды, стиля и интеллекта. Я не хочу сказать, что все статьи Esquire мне нравятся. Не знаю почему, но я недолюбливаю всех главных редакторов всех журналов. Поэтому их авторские колонки я никогда не читаю. Я уверен, что среди них есть и неплохие статьи, но я этого знать не могу, потому что никогда не читаю.

Я всегда очень внимательно смотрю каждую рекламу в глянцевом журнале. Реклама – это почти половина любого глянцевого издания, поэтому я не могу ее пропустить. Хотя ничего полезного я для себя там не нахожу. В глянцевых журналах больше всего рекламируют часы, парфюм и крепкие спиртные напитки. Я не ношу часы, не пользуюсь туалетными водами и пью только Jameson. Реклама в Esquire для меня абсолютно бесполезна. Хотя мне очень нравится смотреть на эти глянцевые лица глянцевых мужчин и женщин в глянцевых интерьерах.

Наверно, реклама – это самое актуальное из искусств. Во всяком случае, за нее больше всего платят.

Мне нравится, что в Esquire печатают художественные рассказы. Я не люблю рассказы, когда они в книжках, а журнал – это как раз для рассказа. У меня никогда не получалось прочитать полностью какой-нибудь сборник рассказов, как будто это роман. Я всегда читал рассказы между прочим, от случая к случаю.

Иногда я думаю, что если бы в мире было побольше журналов для чтения, таких как Esquire, то я перестал бы читать книжки. Esquire гораздо интереснее Чехова. Наверно, современному писателю нужно писать так, чтобы у читателя вообще не было желания взять в руки глянцевый журнал. Сейчас глянцевые журналы начинают забирать все время людей, которое они способны выделить на чтение. Когда я покупаю Esquire, я откладываю все книжки. Когда я покупаю Esquire, я читаю его везде и всегда: в метро, в ванне, в туалете, на кухне, перед сном и т. д. После чего я его выбрасываю. Все, что слишком поглощает, на самом деле не имеет никакой ценности. Поэтому я выбрасываю Esquire без сожаления. Я знаю, что совсем скоро у меня появится новый номер Esquire. Это ключевая разница между книгами и глянцевыми журналами: новая книга не всегда лучше старой, но новый номер журнала всегда лучше предыдущего.

В Esquire пишут только известные люди. Известным человек становится только потому, что ему повезло. Сначала ему повезло, что он стал известным, потом ему повезло, что его напечатали в Esquire.

Известные люди могут нести всякую чушь, но они известны, и это гораздо важнее. Известного человека читают иначе, чем неизвестного.

Известные люди обладают той аурой, которая заставляет к ним прислушиваться всех неизвестных. Это основной принцип любого глянца: должно быть много известных людей. Причем – в любом виде.

За известность платят больше, чем за интеллект. В Esquire, наверно, больше всего интеллекта среди всех глянцевых журналов. Хотя если мне что-то приносит удовольствие, то я не смотрю, насколько это интеллектуально. Поэтому я покупаю Hustler и смотрю Comedy Club.

Esquire хорош тем, что в нем нет слишком уж заумных статей (как в журнале “Искусство кино”) и нет пошлости (как в журнале “Cool”). Мне хочется найти ту точку, которая на равном удалении находится и от заумности, и от пошлости. Но меня постоянно заносит – то в заумь, то в пошлость. Esquire тоже, бывает, заносит, но гораздо реже, чем меня.

В Esquire моя любимая рубрика – “Правила жизни”. Это такая полупсихоаналитическая рубрика, где известные люди говорят обо всем, что взбредет в голову, но обязательно в афористичной форме. Мне никогда не попасть в эту рубрику. Мне не очень-то везет. Поэтому я вынужден создать ее себе сам. Я сделал ее в виде конспекта дневника за год. Итак: “Правила жизни”:

Январь. В начале месяца я купил журнал Esquire.

Я не люблю свой день рождения, потому что приходится думать о гостях. Я не привык о ком-то думать, я привык никому не мешать.

Февраль. В начале месяца я купил журнал Esquire.

При знакомстве с людьми я сразу показываю им все свои отрицательные качества: лень, неспособность заботиться о другом, неумение водить машину; между телевизором и человеком выбираю телевизор и т. д. Если люди примут меня таким, то я буду им благодарен и попытаюсь исправиться. Если они меня не примут, то так оно и лучше. Незачем держаться за людей, которые не оценили твои недостатки. Достоинства они тоже не оценят.

Март. В начале месяца я купил журнал Esquire.

Между любовью и малиновым вареньем почти нет никакой разницы. Очень красиво выглядит и вкусно есть, но в зубах всегда застревают мелкие косточки. В случае с малиновым вареньем можно обойтись зубочисткой.

А как быть с любовью?

Апрель. В начале месяца я купил журнал Esquire.

Недавно я перестал думать о себе как о человеке и стал воспринимать себя как произведение искусства. Это значит, что я не осознаю себя целостным универсумом. Если человек рождается сразу и целиком

(голова, ноги, руки и т. д.), то произведение искусства рождается постепенно – с помощью мазков, кадров, глав, эпизодов, па, пируэтов и т. д. Я смотрю на себя как на череду никак не связанных между собой мазков, кадров, глав, эпизодов, па, пируэтов и т. д. Я никак не могу уловить их все вместе, как одно целое.

Май. В начале месяца я купил журнал Esquire.

Если люди начинают жить вместе, то, значит, им стало совсем тяжело.

Когда ты один, то все твои мысли сосредоточены на тебе самом. Это рано или поздно начинает сводить с ума. Поэтому, чтобы отвлечься от мыслей о себе самом, люди начинают жить вместе, женятся. Когда мне стало совсем тошно, я завел кота.

Июнь. В начале месяца я купил журнал Esquire.

По-настоящему современных людей только двое. Это Иисус Христос и

Люцифер.

Июль. В начале месяца я купил журнал Esquire.

Смысл высшего образования в России – для меня загадка. Я не встречал ни одного человека от 18 до 23, кто не был бы студентом. Это своего рода модный ритуал – закончить университет.

Август. В начале месяца я купил журнал Esquire.

Экологическая катастрофа начинается не в Антарктиде, и не на дне

Индийского океана, и не на склонах гор штата Колорадо. Экологическая катастрофа происходит каждый раз в наших домах, когда мы начинаем уделять больше внимания своему компьютеру, чем собственному телу.

Сентябрь. В начале месяца я купил журнал Esquire.

Все, что я хочу, можно купить. Я не помню, когда в последний раз хотел чего-то такого, чего нельзя купить. Если отсутствие желаний – это счастье, то я счастливый человек.

Октябрь. В начале месяца я купил журнал Esquire.

Когда идет дождь, я сижу дома. Дождь из окна и дождь за окном – это два разных дождя. И не потому, что один тебя мочит, а другой ты только наблюдаешь. Меняется все – запах, освещение, ракурс, звук и т. д.

Ноябрь. В начале месяца я купил журнал Esquire.

Я больше всего боюсь умереть в простой русской больнице. Я не хочу стать святым после смерти. Мне кажется, что всех умерших в русских больницах можно назвать мучениками. Они достойны канонизации в гораздо большей степени, чем Николай II и вся его семья.

Декабрь. В начале месяца я купил журнал Esquire.

Новый год и Рождество – два самых потребительских праздника. В эти дни люди потребляют сверх нормы. Покупают икру, оленину, новый телевизор и ездят в путешествия. Это самое радостное время. И одновременно почему-то грустное.

Soundtrack. Tiger Lillies “Hipdeep Family”.

Bonus. Черно-белый кадр. Мы видим мужчину в деловом костюме, у которого нет головы. Закадровый голос: “Это мужчина без головы”. Мы видим мужчину в деловом костюме, у которого есть голова. Закадровый голос: “Это мужчина с головой”.

Packshot Esquire (обложка) и слоган: “Esquire. Журнал для мужчин с головой”.

6. Ford

Сам господь наш Форд сделал многое, чтобы перенести упор с истины и красоты на счастье и удобство. Такого сдвига требовали интересы массового производства. Всеобщее счастье способно безостановочно двигать машины; истина же и красота – не способны.

Олдос Хаксли

Factum: Ford – марка американского автомобиля.

Компания Ford (полное название Ford Motor Company) была создана

Генри Фордом в 1903 году.

В производстве автомобилей Ford впервые стал применяться автосборочный конвейер (с 1913 года).

Первый автомобиль Ford был похож на коляску и назывался “Модель А”.

До 1908 года был создан ряд моделей, которые получали названия в алфавитном порядке (от A до S).

В 1908 году был создан первый автомобиль, доступный для большинства,

– “Модель Т”, или “жестяная Лиззи”. В течение года было продано около 11-000 экземпляров этого автомобиля.

К 1923 году каждый второй автомобиль в США делался на заводе Ford.

В 20 – 30-е годы Ford выходит на мировой рынок.

В начале 30-х годов появляются и грузовые автомобили Ford.

С 1932 года Ford впервые стал выпускать автомобили с V-образными

8-цилиндровыми двигателями.

Во время Второй мировой войны Ford получает военные заказы и прекращает выпуск гражданских автомобилей. Ford выпускает бомбардировщики, танки, двигатели для самолетов и т. п.

К 1965 году Ford выпускает несколько новых моделей автомобилей (V8,

Thunderbird, Mustang), и прибыль компании Ford достигает миллиарда долларов в год.

В 70 – 90-е годы Ford продолжает совершенствовать дизайн своих автомобилей, и появляются все новые и новые модели (Cortina, Fiesta,

Bronco, Explorer, Escort, Taurus, Sierra, Scorpio и другие).

В 2000 году Ford Т был признан автомобилем века.

В последнее время Ford терпит убытки – более 5 миллиардов (за 2005 год).

В представительствах Ford по всему миру работают почти 330-000 сотрудников.

Слоган: “Создан для дорог, которые впереди” (original version:

“Built for the Road Ahead”).

Punctum: Я ничего не понимаю в автомобилях, я не умею их водить и не собираюсь учиться. Единственный транспорт, которым я управляю, – это велосипед.

Мне нравится ездить на машине, но если только за рулем не я. Мне нравится такси. Но только если оно желтое. Я обожаю желтый цвет, и поэтому я люблю ездить на такси. На таких, как в Нью-Йорке. В

Нью-Йорке почти все такси – это Ford – Ford Crown Victoria. Если бы мне нужен был свой личный автомобиль, то я купил бы желтое нью-йоркское такси Ford Crown Victoria. Многим бы показалось, что я просто выпендриваюсь, но мне действительно не нравятся современные машины и цвета, в которые их красят. Когда я сажусь в Ford Mondeo, то мне кажется, что я сижу в кабине боинга. Еще мне нравится все, что связано с такси. Такси – это красиво. Я вспоминаю фильмы

“Таксист” и “Ночь на Земле”, и мне начинает казаться, что такси – это гораздо больше, чем просто транспорт. И только потому, что такси

– это автомобили, я уделяю автомобилям внимание. Вообще-то, автомобили абсолютно не играют никакой роли в моей жизни. Они не возбуждают во мне никакого интереса. Я перестал смотреть “Формулу-1” и вообще не смотрю никакие автогонки. Я не могу придумать ничего более неинтересного и скучного, чем соревнование машин. Они есть, ну и ладно.

Как и всех, меня с самого детства приучали любить машины. Всех мальчиков приучают любить машины. Нам покупают огромное количество игрушечных автомобилей. Почему так получается, что именно машинка становится основной игрушкой для мальчиков? Нас все время заставляют играть либо с машинками, либо с оружием. Чего они хотят этим добиться? Так было же не всегда. Неужто нет других игрушек? Наверно, моими любимыми игрушками были конструктор Lego и железная дорога, раз я так и не полюбил автомобили. Быть может, я был отсталым ребенком?

Я не современен, поэтому автомобили 60-х и 70-х годов притягивают меня больше, чем современные. Притягивают уже потому, что их меньше, и потому, что выглядят они красивее. Современных автомобилей очень много, и все модели похожи друг на друга. Когда чего-то так много, это уже неинтересно. Ну Porsche, и что дальше? Ну Lamborghini, и что дальше? Ну Ferrari, и что дальше? Ну Bentley, и что дальше? Ну

“Жигули”, и что дальше? Сейчас автомобиль – это обыденность. Я не люблю обыденность. Я могу от нее зависеть, я даже могу без нее умереть, но я не могу ею восхищаться. Я никогда не восхищаюсь автомобилями, я просто ловлю такси и еду туда, куда мне надо.

Ни один современный автомобиль не может быть чем-то большим, чем просто автомобиль. Ford мне нравится тем, что он нечто большее, чем просто автомобиль. Ford – это даже больше не автомобиль, это больше конвейер.

Идея конвейера гораздо более значима, чем идея автомобиля. Конвейер создал новый тип социального устройства. Теперь все взаимозаменяемы, у всех своя задача, все состоит из фрагментов, где каждый фрагмент не знает о существовании другого фрагмента, но полностью от него зависит.

Конвейер никогда не останавливается, он всегда работает и двигается вперед, поэтому он так привлекателен. Иллюзия движения вперед мне кажется очень привлекательной. Мы двигаемся вперед, не зная, что там. Нам нравится что-то из прошлого, но мы двигаемся вперед, потому что так принято. Все, что впереди, должно быть лучше. Лучше – это когда становится более комфортно; когда нет проблем, от которых невозможно откупиться; когда понятно, что надо делать; когда работает конвейер, тебе нужно всего лишь правильно выполнять свою задачу. Выполнять свою функцию – это единственное, чего от тебя ждут.

Конвейер Ford – это принцип, по которому работает все общество. Мы не знаем, где начинается конвейер и где заканчивается, мы не знаем, как он выглядит целиком, мы знаем только ту его часть, которая обслуживает нас и которую обслуживаем мы. Если ты выпадаешь из общественного конвейера, то рискуешь кончить свою жизнь в придорожной канаве.

Такое статичное road-movie: ты сначала очень долго смотришь, сидя на обочине, как по дороге проносятся новенькие автомобили. Потом ты решаешь, что на этой дороге тебе нет места. Тогда ты думаешь: все, что тебе остается, – это построить свою собственную дорогу. Но если тебе не удастся ее построить, ты окажешься в канаве возле той, большой, общей дороги. Строительство дорог – это риск, никогда не знаешь, поедет ли по ней кто-нибудь. The End.

Конвейер работает не только при сборке автомобилей Ford. Мы живем в конвейерное время. Нам не удается задержаться на чем-то, потому что конвейерная лента продолжает свое движение. Поэтому мы так боимся чего-то упустить в жизни, чего-то недопотребить, недополучить секса, недокупить одежды на распродажах, недоразвлекаться в ночных клубах, недосидеть в ресторанах, недосмотреть передач по телевизору и т. д.

Конвейер Ford научил нас брать от жизни по максимуму. Как только конвейерная лента предложит тебе что-то, ты не должен от этого отказываться, ты должен брать и потреблять по полной. Но конвейер ничего просто так не дает, он требует, чтобы ты стал функциональным придатком конвейера. Я уже им стал, и мне остается только надеяться, что конвейер не переработает меня на детали.

Такое статичное industrial-movie: конвейерная лента уходит в бесконечность, вдоль нее стоят люди и жадно чего-то ждут. Они никуда не двигаются, движется только конвейерная лента. The End.

Намного позже того, как я узнал о существовании автомобилей Ford, я прочитал роман Олдоса Хаксли “О дивный новый мир”. Было бы лучше, если бы было наоборот – сначала роман, а потом Ford. В “О дивный новый мир” летоисчисление идет не от Рождества Христова, а от дня рождения Генри Форда. Форд там – бог. Богом ведь становится не тот, кто на самом деле Бог, а тот, по чьему образцу и подобию выстраивается общество. Я очень сомневаюсь, что наше общество построено по образцу Христа. Оно в гораздо большей степени построено по образу и подобию Форда.

Все пространство заполнено конвейерами и машинами. Мы все стоим на месте, а движение конвейерной ленты принимаем за собственное движение вперед. Если мы сели в автомобиль Ford и он поехал, это еще не значит, что мы двинулись вперед.

Такое статичное religion-movie: миллиард автомобилей Ford стоят в пробке. В фильме ничего не сказано, куда они едут, зачем, и что с ними происходит дальше, и происходит ли вообще что-либо. The End.

Soundtrack. Goran Bregoviж and Iggy Pop “In the Deathcar”.

Bonus. Автомобиль Ford на полной скорости врезается в стену.

Камера медленно проплывает по руинам дымящегося автомобиля и выхватывает абсолютно не покореженный значок Ford.

Packshot Ford и слоган: “Металл гнется, бренд остается. Ford”.