Текст книги "Асы против асов. В борьбе за господство"

Автор книги: Олег Смыслов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Часть 2.
Битва в воздухе

Мы знали, что война не за горами, что мы слабее Германии, что нам придется отступать. Весь вопрос был в том, докуда нам придется отступать – до Смоленска или до Москвы, это перед войной мы обсуждали...

В. М. Молотов

Глава первая
Перед схваткой

1

К концу 1930-х гг. уровень советской авиапромышленности был достаточно высоким, а производственные мощности авиазаводов, созданных за две пятилетки, обеспечивали массовый выпуск самолетов и моторов. Тем не менее в 1939 г. основные типы советских истребителей, находившиеся в серийном производстве, отставали от многих зарубежных образцов. Сталин очень болезненно переживал неудачи своих «соколов» и в Испании, и в Монголии, а потом и в Финляндии.

* * *

Жарким летним днем 1939 г. авиаконструктора А. С. Яковлева срочно вызвали в Кремль. Ему хватило ровно 15 минут добраться до места. «В кабинете Сталин и Ворошилов о чем-то оживленно разговаривали, – вспоминал Яковлев. – Поздоровались, Сталин сразу же спросил, что важнее для истребителя – скорость или маневр? У летчиков мнения разные – одни за маневр, другие за скорость. Решили спросить у конструктора. Что скажете?

Я ответил, что опыт воздушных боев в Испании уже дал убедительный ответ на этот вопрос. Пока немцы не применили там скоростных «мессершмиттов», наши летчики на маневренных И-15 и И-16 били врага, а с появлением «мессеров» им пришлось туго.

 – Вы уверены, что мы не ошибаемся, делая упор на быстроходные истребители?

 – Уверен, товарищ Сталин, – ответил я.

 – Я тоже так думаю, – сказал Сталин, – а он сомневается.

 – Душно сегодня, – Ворошилов расстегнул ворот своего маршальского кителя и, уклоняясь от дальнейшей дискуссии, с улыбкой обратился к Сталину, кивая на меня: – Вот ему хорошо, что с него возьмешь? Конструктор!»

В конце июля по предложению вождя Александр Николаевич встретился с комбригом Денисовым, высоким стройным брюнетом, Героем Советского Союза. Вот что рассказал Яковлев об этом: «Встреча с командиром группы истребителей И-16 в Испании Сергеем Прокофьевичем Денисовым оказалась действительно весьма интересной и полезной для меня, конструктора, не только потому, что он рассказал много интересного как очевидец и участник воздушных боев с немецкими и японскими летчиками, но также и потому, что он с исключительным знанием дела посвятил меня в сущность современной воздушной войны (...). Говоря о тактике истребительной авиации, он отметил, что на И-16 мало сбивали истребителей противника из-за малого калибра и разноса установленных в крыльях пулеметов. Сергей Прокофьевич рассказал о своем разговоре со Сталиным, который удивил его своей осведомленностью в вопросах авиации. Сталин, по словам Денисова, оказался даже в курсе таких деталей, как вооружение английских истребителей «Спитфайр», у которых пулеметы, в отличие от немецких «мессершмиттов», с одной центральной авиапушкой и двумя синхронными (стреляющими через плоскость вращающегося винта) пулеметами, далеко разнесены от оси самолета и установлены по размаху крыльев. Особенно Сталин интересовался тем, как целесообразнее вооружить истребители – пушками или пулеметами и какой огонь действеннее – прицельный, из одной крупнокалиберной пушки, или рассеянный, из нескольких пулеметных стволов.

Оказывается, по этому и другим подобным вопросам Денисов еще в 1937 г., учитывая опыт первого периода гражданской войны в Испании, по личной инициативе написал докладную записку руководителям Военно-воздушных сил и авиапромышленности. Но записку оставили без внимания, никаких мер принято не было, и спустя два года в боях на Халхин-голе недостатки наших И-16 и «чаек» оставались прежними». О чем же написал Денисов?

Во-первых, о том, что концепция деления истребителей на маневренные и скоростные порочна.

Во-вторых, что у наших истребителей должна быть радиосвязь, стрелковое вооружение как по калибру, так и по размещению на самолете неудовлетворительно.

В-третьих, что немецкие истребители превосходят советские как по скорости полета, так и по стрелково-пушечному вооружению.

Были и другие заявления. Так, в конце 1938 г. начальник одного из отделов Научно-исследовательского института ВВС, инженер, летчик-испытатель И. Ф. Петров, подводя итоги опытного строительства за год и сопоставляя летнотактические данные самолетов отечественного производства с самолетами вероятных противников, откровенно заявил: «Результаты сравнения получаются не в нашу пользу. Особенно большие прорывы мы имеем в истребительных и разведывательных самолетах. Наши истребители находятся на уровне 1935–1936 годов...»

Уже тогда становилось понятно, что воздушный бой ввиду нарастания скорости у истребителей переместится в вертикальную плоскость. Только это значительно изменит тактику истребительной авиации. Но к этому советские летчики подойдут лишь в годы войны. А пока выводы Денисова не были подкреплены «всесторонним анализом воздушной войны в Испании, и, в первую очередь, оценкой нашего и немецкого оперативного военно-авиационного искусства и с непременным акцентом на развитие в нем наиболее перспективных тенденций», писал главный маршал авиации А. А. Новиков.

2

В межвоенный период важнейшим направлением развития авиационной техники являлось совершенствование конструктивной компановки самолетов. Уровень развития авиапромышленности крупнейших держав мира позволил в 30-х годах перейти от производства самолетов деревянной конструкции, обтянутой перкалью, к цельнометаллической.

В самолетостроении СССР применялись плакированный дюралюминий, высокопрочная сталь, легкие сплавы повышенной прочности, облагороженная древесина. Наряду с этим в ряде стран по-прежнему строились самолеты деревянной и деревянно-металлической конструкции.

Вторым направлением развития авиатехники являлось улучшение аэродинамики самолетов, что достигалось за счет совершенствования поверхности фюзеляжа и крыльев, зашиты ее от коррозии, удаления из воздушного потока ряда элементов конструкции самолета (пулеметов, пушек, растяжек, шасси и т.д.), выбора более оптимальной формы крыла.

Определенно, важную роль в улучшении аэродинамических качеств самолетов сыграло создание закрытых кабин, механически убирающихся в полете шасси и хвостовых колес, качественных лаков для покрытия фюзеляжа и крыльев...

Серийное производство самолетов целевого назначения стало третьим направлением в развитии авиатехники, а усовершенствование характеристик силовых установок – четвертым.

Благодаря повышению мощности, надежности, экономичности, высотности авиадвигателей, изменению форм воздушных винтов увеличивалась тяга двигателей. Это достигалось еще и благодаря применению более качественных высокооктановых топлив, повышения степени их сжатия в цилиндрах. Так, с 1918 по 1939 г. мощность авиадвигателей в истребительной авиации возросла почти в пять раз. При этом продолжительность работы авиадвигателей к концу 1930-х гг. увеличилась до 5–10 раз, а удельный вес их стал в два раза легче.

Факторы увеличения мощности и высотности авиадвигателей при параллельном уменьшении их удельного веса, а также совершенствование конструктивных и аэродинамических схем самолетов значительно повлияли на совершенствование тактико-технических характеристик самолетов в межвоенный период. Например, максимальная скорость фронтовых истребителей с 1918 по 1939 г. увеличилась в 2,7 раза.

Продолжительность полета фронтовых истребителей к началу Второй мировой войны существенных изменений не претерпела, но рост максимальных скоростей позволил им за то же время пролетать большее расстояние (1000 км).

Практический потолок у отдельных типов истребителей увеличился более чем в 1,5 раза (с 7000 до 11 000 м). При этом преимущество истребителей по высоте полета над другими типами самолетов оставалось незначительным. Только по отношению к четырехмоторным бомбардировщикам оно возросло на 500 м.

Мощность авиадвигателей способствовала возрастанию скороподъемности самолетов. Например, одноместные истребители набирали высоту 5000 м за 5–6, а двухместные за 7–8 мин.

Повышение живучести самолетов – пятое направление в развитии авиатехники. Вместо полотна на крыле стала применяться тонкая металлическая обшивка, а в самолетостроении ряда стран еще и бронирование самолетов.

Кроме пилотажных и аэронавигационных приборов в меж-военный период появились и новые. Например, вариометр, гирополукомпас, авиагоризонт, радиополукомпас. Основным средством связи и управления в авиации многих стран стало радио.

С ростом производства самолетов во многих странах мира значительно увеличился и боевой состав Военно-воздушных сил. При этом если в Советском Союзе количество боевых самолетов с 1918 по 1938 г. возросло более чем в 37 раз, то в Германии (с 1916 по 1938 г.) только в 1,5 раза.

В межвоенный период увеличивалось количество и улучшалось качество пулеметного вооружения самолетов. Так, в 1918 г. истребитель имел 1–2 пулемета, в 1939 г. – 4–6, а некоторые и 8. По сравнению с Первой мировой войной скорострельность авиационных пулеметов возросла в три раза (с 600 до 1800 выстрелов в минуту). Некоторые типы самолетов оснащались крупнокалиберными пулеметами (12,7 мм, 13,2 мм), а в ряде стран пулеметное вооружение даже заменялось пушечным.

Наиболее распространенным у авиапушек стал калибр 20 мм (СССР, Германия, США, Франция), с весом снаряда для пушек от 96 до 500 г., начальной скоростью от 380 до 830 м/с, темпом стрельбы от 100 до 1000 выстрелов в минуту, весом оружия от 23 до 113 кг и, как правило, барабанной системой питания.

Возросшие боевые возможности истребительной авиации в 1930-х гг. значительно расширили круг решаемых ею задач по сравнению с Первой мировой войной. В некоторых государствах этот род авиации стал самым многочисленным в межвоенный период.

Все изменения в авиатехнике и вооружении истребительной авиации оказали самое существенное влияние на развитие ее тактики. Возросшие скорости истребителей к 1939 г. изменили характер воздушного боя. В нем повысилась возможность достижения внезапности атаки и сокращалось время сближения с воздушной целью. Однако большие скорости ограничивали выполнение резких маневров, тем самым предъявляя более высокие требования к уровню воздушно-стрелковой подготовки. Улучшение бортового оружия повысили роль первой атаки и уменьшили возможности выполнения повторных атак. От первой атаки до второй проходило около 5 минут.

Различие максимальных скоростей истребителей в разных странах оказывало влияние на характер маневра в воздушном бою. Например, советские летчики на истребителях И-15, И-153, максимальная скорость которых была соответственно 370 и 443 км/ч, а время виража 8–11, 4 с преимущественно вели воздушный бой на виражах. Немецкие же летчики на истребителе Me-109, имевшем скорость 546 км/ч и время виража – 26–29 с, – в вертикальной плоскости.

В 1930-е гг. менялись способы атак воздушных, наземных и морских целей. Совершенствовались параметры боевых порядков, возросли дальность и эффективность поражения воздушных целей.

Советские истребители действовали в сомкнутых боевых порядках, что обуславливалось их вооружением (в основном пулеметы), а приемопередающая радиостанция имелась только на самолетах командира эскадрильи и выше.

По воздушно-стрелковым расчетам считалось, что для уничтожения в воздухе среднего бомбардировщика необходимо сосредоточить на нем огонь не менее трех истребителей. Следовательно, основу боевых порядков советской истребительной авиации представляло звено из трех самолетов в плотном (сомкнутом) строю.

В люфтваффе истребитель Ме-109, на оснащении которого имелась 20-мм пушка и два пулемета, а также приемопередающая радиостанция, применяли разомкнутые боевые порядки. Первичной огневой единицей немецких истребителей была пара самолетов. Звено состояло из двух пар. Немцы считали, что ведущий в паре истребитель, имеющий эффективное пулеметно-пушечное вооружение, в состоянии один уничтожить своим огнем воздушную цель.

С ростом боевых возможностей ВВС в корне изменились цели борьбы за господство (превосходство) в воздухе.

От исключения или максимального ослабления возможностей противника вести воздушную разведку и корректировать артогонь (в Первую мировую) к концу 1930-х гг. эти цели обуславливали создание условий для боевых действий всех вооруженных сил и функционирования тыла страны без серьезного противодействия вражеских ВВС, лишая этих условий противника. Соответственно, изменились взгляды на размах, способы и формы борьбы за господство, так как в течение межвоенного периода ВВС, развиваясь количественно и качественно, превратились в одно из основных средств ведения военных действий.

Выбор главного способа борьбы за господство (превосходство) в воздухе исходил от уровня развития родов ВВС. Например, в Советском Союзе и Англии, имеющих значительное количество истребительной авиации, таким способом борьбы считалось уничтожение самолетов противника в воздухе. В Германии и Италии главным способом считали уничтожение самолетов противника на аэродромах.

3

За три месяца до нападения на Польшу начальник штаба люфтваффе Ханс Иешоннек прекрасно понимал, что «невозможно удерживать технически превосходство в течение долгого времени». В частности, он говорил: «Есть еще и кое-что другое, а именно тактика. В этой области пока все внове и все не исследовано. Концентрируя мысли в этом направлении, мы сможем завоевать реальное превосходство в воздухе над врагом».

Как оказалось, только летчики легиона «Кондор» обладали практическим боевым (испанским) опытом и кое-что понимали в воздушной войне. Но этого уже было недостаточно. В новой войне должны были решаться совершенно другие задачи. Нападение есть нападение! С этой целью в Зальцбрунне для только что созданных аналитических групп главной темой стала тактика люфтваффе. Ее провели в качестве дискуссии среди командного состава различных рангов, а затем закрепили штабными учениями на картах. Не хватало времени сделать больше.

25 августа 1939 г. войска вермахта в составе двух группировок – «Север» и «Юг» (5 армий) – были развернуты вдоль всей польской границы. Их поддерживали оперативные силы люфтваффе, которые включали в себя: 1-й воздушный флот «Восток» под командованием генерала Кессельринга и 4-й воздушный флот «Юго-Восток» генерала Лера. Для оперативного взаимодействия всех родов войск в распоряжение армий люфтваффе передали только 228 легких самолетов.

Командующий авиацией особого назначения «Рихтгофен» создал сводную ударную авиагруппу для оказания оперативной помощи наземным войскам – пехоте и танкам. Группа, состоящая из эскадрилий штурмовиков, обеспечивала тесное взаимодействие с танковыми частями и поддерживала их наступление.

К 1 сентября силы двух флотов люфтваффе насчитывали 1302 самолета первой линии, 133 самолета в личном резерве Геринга и 216 машин, предназначенных для защиты неба над Восточной Германией. Это было 2/3 всей авиации рейха, брошенной на Польшу. Примечательно, что истребители группировки насчитывали всего 210 одно-, двухмоторных истребителей. Рано утром 1 сентября 1939 г. силы и средства люфтваффе находились в полной боевой готовности в местах своей дислокации. Операция предусматривала нанесение концентрированного удара всеми силами по столице Польши – Варшаве.

Массированное использование люфтваффе имело смысл только в наступлении. Но в этот день не повезло с погодой. И тем не менее, несмотря на решение Геринга приостановить операцию, она началась. Всего 1 сентября было совершено 30 групповых боевых вылетов. Из них 17 по наземным целям: аэродромы, ангары и заводы; 8 – на поддержку наступающих наземных войск и 5 – по морским целям.

В этот день было уничтожено около 30 самолетов противника на земле и 9 в воздухе. Сами немцы потеряли от огня зенитной артиллерии 14 самолетов.

К слову сказать, отсутствие в воздухе польской авиации было для люфтваффе полной неожиданностью. Ровно такой же, как и интенсивный огонь зенитной артиллерии поляков.

С началом войны воздушные бои над Варшавой в основном вели двухмоторные «Ме-110». Время пребывания каждой эскадрильи над объектом устанавливалось с ограничением до 10 минут (5 минут на подлет и 5 минут на уход). Следовательно, за время работы им приходилось укладываться в использовании всего вооружения пушек и пулеметов против всего, что двигалось. В отчете Вооруженных сил Германии за 2 сентября 1939 г. указывалось: «...польской авиации нанесен смертельный удар.

Германское люфтваффе завоевало неоспоримое превосходство в небе над всей Польшей». С одной стороны, эта была правда, а с другой? С другой – за 48 часов до нападения Германии все боеготовые самолеты Польши были перебазированы на запасные аэродромы. Значит, в первый день немцы уничтожили самолеты противника, лишь устаревшие и непригодные к бою. Зато потом – около 400 самолетов, из которых только 160 были истребителями, в первую неделю принявшими активное участие в отражении ударов. И только 8 сентября оставшаяся авиация Польши получила приказ уходить в Румынию. Вопросы обеспечения и снабжения с этого дня стали для них безнадежными. А уже 27 сентября Польша капитулировала. В этой войне Германия потеряла 189 летчиков и 285 самолетов, как правило, сбитых огнем с земли. Сами польские летчики были крайне удивлены своей беспомощностью перед подавляющим превосходством вражеской авиации. «Небо кишело немецкими самолетами», – вспоминал один из них.

Французский военный атташе в Варшаве генерал Арменго, вернувшись в Париж, незамедлительно докладывал об особой роли люфтваффе: «Именно действия немецких ВВС привели к тому, что польское командование утратило управление войсками и не могло добиться выполнения приказов».

Таким образом, на примере польской кампании можно заметить, что основным видом военных действий германских войск становится стратегическое наступление, целью которого было: в короткие сроки разгромить противника до того, как он сможет полностью отмобилизовать свои вооруженные силы и перевести свою экономику на военное положение.

Затем вермахт стремился овладеть основными промышленными центрами, вынуждая противника к капитуляции. При этом решающая роль в борьбе за превосходство в воздухе принадлежала исключительно люфтваффе. Еще согласно воздушной доктрине Джулио Дуэ, которой придерживались в германских ВВС, «решение в воздухе должно считаться важнее решения на земле». Отсюда полное господство в небе.

При борьбе за превосходство в воздухе первоочередными объектами становились авиационные группировки противника, что позволяло достигать наиболее ощутимых результатов в короткие сроки, так как удары по объектам авиационной промышленности, учебным центрам ВВС, нефтепромыслам и авиационным складам не давали столь быстрого эффекта. Основной формой борьбы за превосходство были систематические боевые действия по уничтожению и ослаблению воздушного противника. Вторым и не менее значимым фактором являлась поддержка наземных и морских войск в форме воздушных налетов на войска и коммуникации противника.

Решающую роль в борьбе за превосходство в воздухе играло прежде всего уничтожение авиации противника на аэродромах. Затем уже воздушные бои и сражения.

Нововведениями в польской кампании можно считать следующие: использование офицеров авиации на автомобилях с радиостанциями по всей линии фронта с целью организации более качественного взаимодействия с наземными войсками и эффективности управления авиации над полем боя.

Тот же генерал Арменго сообщал французскому правительству: «Операции германской авиации ведутся в соответствии с правилами ведения войны».

В наступлении на Францию люфтваффе действовали точно так же, как и в Польше, но только масштабы этих действий значительно увеличились.

4

На заседании Политбюро, которое проводилось по инициативе Сталина 19 августа 1939 г. в 10 ч вечера, вождь говорил долго. Он пытался объяснить присутствующим, почему необходимо политическое соглашение с рейхом. «Мир или война, – тихим голосом сказал генсек. – Этот вопрос вступает в критическую фазу. Его решение целиком и полностью зависит от позиции, которую займет Советский Союз. Мы совершенно убеждены, что, если мы заключим договор в союзе с Францией и Великобританией, Германия будет вынуждена отступиться от Польши и искать modus vivendi с западными державами. Таким образом, войны удастся избежать и тогда последующее развитие событий примет опасный для нас характер.

С другой стороны, если мы примем известное вам предложение Германии о заключении с ней пакта о ненападении, она, несомненно, нападет на Польшу, и тогда вступление Англии и Франции в эту войну станет неизбежным.

При таких обстоятельствах у нас будут хорошие шансы остаться в стороне от конфликта и мы сможем, находясь в выгодном положении, выжидать, когда наступит наша очередь. Именно этого требует наши интересы.

Итак, наш выбор ясен: мы должны принять немецкое предложение, а английской и французской делегациям ответить вежливым отказом и отправить их домой.

Нетрудно предвидеть выгоду, которую мы извлечем, действуя подобным образом. Для нас очевидно, что Польша будет разгромлена прежде, чем Англия и Франция смогут прийти ей на помощь. В этом случае Германия передаст нам часть Польши вплоть до предместий Варшавы. Включая украинскую Галицию.

Германия предоставит нам полную свободу действий в трех прибалтийских странах. Она не будет препятствовать возвращению Бессарабии. Она будет готова уступить нам в качестве зоны влияния Румынию, Болгарию и Венгрию.

Остается открытым вопрос о Югославии, решение которого зависит от позиции, которую займет Италия. Если Италия остается на стороне Германии, тогда последняя потребует, чтобы Югославия входила в зону ее влияния, ведь именно через Югославию она получит доступ к Адриатическому морю.

Но если Италия не пойдет вместе с Германией, то тогда она за счет Италии получит выход к Адриатическому морю, и в этом случае Югославия перейдет в нашу сферу влияния.

Все это в том случае, если Германия выйдет победительницей из войны. Однако мы должны предвидеть последствия как поражения, так и победы Германии.

Рассмотрим вариант, связанный с поражением Германии. У Англии и Франции будет достаточно сил, чтобы оккупировать Берлин и уничтожить Германию, которой мы вряд ли сможем оказать эффективную помощь.

Поэтому наша цель заключается в том, чтобы Германия как можно дольше смогла вести войну, чтобы уставшие и крайне изнуренные Англия и Франция были не в состоянии разгромить Германию.

Отсюда наша позиция: оставаясь нейтральными, мы помогаем Германии экономически, обеспечивая ее сырьем и продовольствием; однако само собой разумеется, что наша помощь не должна переходить определенных границ, чтобы не нанести ущерба нашей экономике и не ослабить мощь нашей армии.

В то же время мы должны вести активную коммунистическую пропаганду, особенно в странах англо-французского блока, и прежде всего во Франции. Мы должны быть готовы к тому, что в этой стране наша партия во время войны будет вынуждена прекратить легальную деятельность и перейти к нелегальной. Мы знаем, что подобная деятельность требует больших средств, но мы должны без колебаний пойти на эти жертвы.

Если эта подготовленная работа будет тщательно проведена, тогда безопасность Германии будет обеспечена, и она сможет способствовать советизации Франции.

Рассмотрим теперь вторую гипотезу, связанную с победой Германии. Некоторые считают, что такая возможность представляла бы для нас большую опасность. В этом утверждении есть доля правды, но было бы ошибкой полагать, что эта опасность настолько близка и велика, как некоторые себе это воображают. Если Германия победит, она выйдет из войны слишком истощенной, чтобы воевать с нами в ближайшие десять лет. Ее основной заботой будет наблюдение за побежденными Англией и Францией, чтобы воспрепятствовать их подъему.

С другой стороны, Германия-победительница будет обладать огромными колониями; их эксплуатация и приспособление к немецким порядкам также займут Германию в течение нескольких десятилетий. Очевидно, что Германия будет слишком занята другим, чтобы повернуть против нас...»

В заключение Сталин сказал: «Я изложил вам свои соображения. Повторяю, что в ваших интересах, чтобы война разразилась между Рейхом и англо-французским блоком. Для нас очень важно, чтобы война длилась как можно дольше, чтобы обе стороны истощили свои силы. Именно по этим причинам мы должны принять предложенный Германией пакт и способствовать тому, чтобы война, если таковая будет объявлена, продлилась как можно дольше. В то же время мы должны усилить экономическую работу в воюющих государствах, чтобы быть хорошо подготовленными к тому моменту, когда война завершится».

* * *

После подписания Пакта о ненападении между СССР и Германией также было заключено и экономическое соглашение, по которому Советский Союз обязывался поставлять Германии некоторые виды сырья в обмен на немецкое оборудование и машины. Сюда же входили и самолеты.

С целью реализации этого соглашения в Германию выехала торговая делегация, в которую входила авиационная группа (конструкторов и инженеров) под руководством генерала Гусева.

Показ авиационной техники немецкой стороной, их летнотактические данные, особенности вооружения и оборудования оказали на советскую делегацию сильное впечатление. Между тем многие почему-то считали, что немцы обманывают, показывая старье. Но поездка по заводам, где происходило серийное производство самолетов и моторов (виден был сам характер технологической оснащенности заводских цехов), убеждал в обратном.

Авиаконструктор A.C. Яковлев вспоминал: «По возвращении в Берлин нас, как и было обещано, снова принял Удет. Однако его отношение резко изменилось, когда наш старший, генерал Гусев, в довольно бестактной форме заявил, что показанные самолеты устарели, интереса для нас не представляют и что мы хотели бы увидеть технику сегодняшнего дня. Удет вспыхнул: «Я офицер и за свои слова отвечаю. Мы показали все, и, если вам не нравится, не покупайте. Мы не настаиваем  –  дело ваше...»

Пройдут месяцы, прежде чем весной 1940 г. в акте о приеме наркома обороны Союза ССР С. К. Тимошенко от К. Е. Ворошилова черным по белому будет написано: «Материальная часть ВВС Красной Армии в своем развитии отстает по скорости, мощностям моторов, вооружению и прочности самолетов от авиации передовых армий других стран. Наркомат Обороны (Управление Военно-воздушных сил) не проявил достаточной инициативы и настойчивости по внедрению более современных типов самолетов. Управление Военно-воздушных сил не определяло направления развития военной авиации, а приспосабливалось к Наркомату авиационной промышленности. По этой же причине ВВС (...) отстают во внедрении современных типов самолетов. По вооружению отстает внедрение крупнокалиберного оружия.

Отработка новых образцов самолетов, испытание и доводка их проходят крайне медленно».

И действительно, новые образцы военной техники и вооружения создавались и внедрялись в производство медленно. Военные заводы длительное время выпускали старые образцы вооружения, увеличивая отставание Красной армии от германской. С 1938 по 1940 г. выпуск боевых самолетов увеличился всего на 19 %. Такое тяжелое положение в авиации не просто беспокоило вождя. Оно заставляло его принимать порою резкие, но верные решения. Ему невольно пришлось опереться на молодых авиаконструкторов, так как старые и заслуженные специалисты уже больше ничего дать не могли. И он не ошибся.

А. С. Яковлев пообещал ему до конца 1939 г. дать новый истребитель. К 1 января 1940 г. истребитель Як-1 (И-26) был готов. Через несколько месяцев появились «миг» и «лагг». Как вспоминал Яковлев, «из всех заказанных правительством истребителей наиболее успешно шли работы по самолетам «лагг», «миг» и по нашему «яку». Микояна, Лавочкина и меня очень торопили. Нам оказывали любую помощь, о которой мы просили. Для ускорения доводок и летных испытаний подключили серийные заводы».

В результате в 1940 г. производство новых истребителей составило 341 машину (64 – Як-1 и 20 – МиГ-3). Зато в первой половине 1941 г. уже 2747 машин. Всего за 1940 г. и первую половину 1941 г. авиационная промышленность выпустила истребителей МиГ-1–111, МиГ-3–1289, Як-1–399, ЛаГГ-3–322.

До начала войны было создано 3084 новых самолета, из них 2121 – новые типы истребителей.

Но, к сожалению, тогда не удалось догнать Германию в оснащении радиостанциями, радионавигационными приборами и радиолокационными станциями. В советской истребительной авиации приемо-передающие радиостанции ставились только на самолете командира эскадрильи, причем все они были невысокого качества, и наши летчики мало пользовались ими, предпочитая по старинке покачивание крыльями. В люфтваффе, наоборот, самолеты оснащались надежно работающими ультракоротковолновыми приемопередатчиками, что обеспечивало гибкое управление истребителями в воздухе.

Забегая вперед, можно отметить следующее: к поражению 1941 г. Красную армию, в том числе и ее ВВС, привели как объективные, так и субъективные причины. Я уже писал о том, что ни Сталин, ни его политика репрессий не стали определяющим фактором неготовности РККА и ее кадров к войне. Здесь более глубинные причины, которые до сих пор не исследованы историками. И я повторюсь, но только в контексте этой книги.

С 1924 по 1938 г. численность армии возросла с 565 тыс. чел. до 1,5 млн чел. Только с 1929 по 1938 г. была проведена техническая реконструкция армии, которая стала основой ее перевооружения лишь к 1940 г. Не стал межвоенный период решающим и в подъеме интеллектуального потенциала командного состава армии. Ведь порой самые прогрессивные стратегические идеи слабо связывались с практикой оперативного искусства. А о какой практике могла идти речь?

Россия, ставшая советской, воевала после Первой мировой в Гражданской, была полностью разрушена и голодала. А после государство, возрождаясь из пепла и руин, прежде всего отстраивало другие институты, но не армию. Сокращенная до минимума армия находилась далеко не на первом месте. Маленькая армия. И в межвоенный период она, безусловно, отставала во всем. Ее участие в военных конфликтах (или даже в войне с Финляндией) только по этой причине было не самым удачным с точки зрения военного искусства.

Тем не менее в конце 1930-х годов началась реорганизация армии. Взялись и за авиацию.

Если в 1930 г. в ВВС РККА насчитывалось 17 авиабригад, то в 1941-м уже 79 авиадивизий и 5 авиабригад; если к 1937 г. там насчитывалось 17 военно-учебных заведений, то к маю 1941-го уже 100. Интенсивное формирование новых авиационных полков, дивизий, корпусов, ВВС армий и военно-учебных заведений, изменения в тактике родов авиации – и все это в чрезвычайно короткие сроки – не могло не сказаться на самих Военно-воздушных силах и ее кадрах. Абсолютно те же причины привели к тому, что в канун войны оборонная промышленность работала с большим перенапряжением и не могла в полном объеме удовлетворить всех потребностей значительно увеличивающейся армии. Поэтому, когда некоторые заявляют, что «время было упущено по вине бездарных людей, руководивших вооруженными силами долгие годы», я глубоко сомневаюсь в этом ответе. Это ложь!