Текст книги "Кровавый юбилей"

Автор книги: Олег Ракитянский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

К сожалению, в этом сообщении присутствует существенное противоречие, которое не согласуется с реальными фактами прошлого. Дело в том, что в марте 1922 г. Я. Чиж не мог быть связным между ВО-УВО и правительством ЗУНР, и работать с позиции Львова по той причине, что после покушения на Ю. Пилсудского в сентябре 1921 г. во Львове, ВО-УВО была разгромлена польской полицией. М. Матчак и В. Кучабский арестованы, а Я. Чиж вынужден бежать за границу. Вскоре он выехал в США, где некоторое время представлял интересы ВО-УВО от имени правительства ЗУНР. В последующие годы разошёлся с организацией так как считал, что она вступила на путь украинского национализма то есть превозношения одной нации над другими.[75]75
  Национализм – это идеология, которая стремится к целостности нации к её единству на основе исторических, культурных, социальных ценностей и религиозных святынь; отстаивания её интересов в структурах государства.
  «Национализм складывается из двух проявлений – национального чувства и национального самосознания. Национальное чувство есть прирождённая принадлежность физической и душевной организации. Оно инстинктивно. Оно обязательно. Национальное чувство прирождённо нам так же, как и все другие чувствования: любовь к родителям, любви к детям, голода, жажды.
  Национальное самосознание есть акт мышления, в силу которого данная личность признаёт себя частью целого, идёт под его защиту и несёт себя само на защиту своего родного целого, своей нации» (Проф П. И. Ковалевский. Психология Русской нации. СПб., 1914 г.).
  «Национализм во мне столь естественный, что никогда никаким интернационалистам меня из него не выбить» Д. Менделеев. «К познанию России» 1906 г.


[Закрыть] После публикаций своих взглядов в американской печати, он окончательно вышел из УВО. Посетить Европу он мог с большой опаской, чтобы не быть выданным польской стороне.[76]76
  З. Кныш. ПІДҐРУНТЯ УВО http://avancar.ucoz.ua/index/nacionalistichna_literatura/0–2


[Закрыть]

Принимая во внимание указанный факт, можно предположить, что в документе архива ЦДАГО Украины речь идёт не о 1922-м г., но о марте 1921 года. Именно на тот момент Я. Чиж в качестве связного осуществлял передачу соответствующих материалов шпионского характера правительству ЗУНР. Но так как эти материалы, как таковые, ценности для последней инстанции не представляли, вытекает обоснованное предположение, что последующий их адресат находился в Берлине, где была размещена третья, со временем, ставшая главной, – экспозитура ВО-УВО, во главе с «серым кардиналом» украинских националистов – Рико Яри (псевдоним – «Карпат»).[77]77
  Официальный поводом для пребывания украинской политической эмиграции в Германии был достаточно значительный долг Германии (около 475 млн. марок) перед Украинской республикой времён гетмана Павла Скоропадского. Он состоял из стоимости вывезенных за время его правления: урожая зерновых и полезных ископаемых, а также украинских государственных депозитов в германских банках. Гаврилів І.О. – ДД, с. 200, Грицак Я. Нарис історії України: формування модерної української нації ХІХ-XX ст. – К.: Генеза, 1996. – 360 с.
  Рихард фон Яри, бывший капитан австро-венгерской разведки. Стоял у истоков создания УВО – ОУН. Представлял интересы ОУН в германских государственных и политических кругах. Пользовался безграничным доверием и влиянием Е. Коновальца Являлся посредником между УВО-ОУН и германскими военными структурами и в первую очередь Абвером.
  Не путать с «Интегральным национализмом» – идеологией Организации украинских националистов. В её основе – нивеликрование, абсорбирование и ассимилирование наций (народа) в одну, «избранную», которой является украинская, искусственно созданная на базе Га́лицкого этноса (народностей региона – Гали́ция). То есть все национальные образования, проживающие на территории Украины, должны были отказаться от своей национальной идентичности для «переплавки» в историческом котле в одну так называемую, украинскую нацию, которая истории неизвестна и никогда на территории Русской Земли (Земля Руска), Руси, Черкащины, Малороссии, Новороссии не существовала.


[Закрыть]

Одновременно данное обстоятельство указывает на то, что функционирование экспозитуры ВО-УВО во Львове проходило не совсем так, как бы хотелось заинтересованным лицам в правительстве ЗУНР и с её стороны следовали серьёзные нарекания на качество и результаты порученной работы. Вот почему Я. Чиж и обращается с запросом к «хозяину» ВО-УВО.

Забегая немного вперёд отметим, что после того как диктатор ЗУНР согласовал кандидатуру Е. Коновальца с «немцами» и тот был назначен на должность команданта ВО-УВО, полковник пробыл на этом посту около года. В октябре 1922 года, он с позором был заменён тем же «хозяином» ВО-УВО – диктатором Е. Петрушевичем, на своего боевого товарища А. Мельника. При назначении А. Мельника, давая характеристику деятельности ВО-УВО под началом Е. Коновальца, диктатор отметил: «…о мизе́рной, собственно, безрезультативной его работе» (выделено – О. Р.).[78]78
  ЦДАГО України, ф. 269. – Документи президіальної канцелярії ЗУНР і Є. Петрушевича. Кентій А. Українська Військова Організація… – С. 34.


[Закрыть]

Спустя месяц после прибытия во Львов, Е. Коновалец объявляет о созыве очередного совещания Стрелецкой рады, которую большинство украинских историков почему-то «похоронили» в июле 1920 года, опираясь на письма самого же полковника. Поводом к проведению съезда явились, как нам представляется, следующие причины:

1. Продолжение активного функционирования ВО-УВО в полном автономном режиме и независимости от ССО, а значит и от Е. Коновальца. На словах Львовская группа выражала, возможно, некое воинское единение с ССО и приверженность былому братству, на деле, скорее всего, выполняла конкретные инструкции «центра» (т. е. правительства ЗУНР в Вене – О. Р.) по работе в Крае. При этом небезосновательно подозревала полковника в работе на правительство УНР и не допускала его вмешательства в деятельность экспозитуры;

2. Создание противовеса Львовской группе в форме ССО и подчинение ей ВО-УВО. В этой связи можно предположить, что в Крае полковник Е. Коновалец продолжил свою политику создания нового военно-политикого центра в противовес диктатору. При этом он учитывал прошедший в начале июля 1921 г. съезд украинского студенчества и принятые им решения в разрез интересам правительства ЗУНР в Вене. Выдвижение требования о создании Галицкого правительства во Львове с подчинением ему закордонного представительства, стали для Е. Коновальца вожделенной мечтой;

3. Мы допускаем, что уже в это время полковник осознал невозможность создания собственного политического центра в эмиграции без соответствующего финансового обеспечения и поддержки представителей Края. Указанная причина со временем кардинально изменит стратегию и тактику деятельности украинских националистических структур, возглавляемых Е. Коновальцем. Не последнюю роль в этом «переосмыслении» сыграет Р. Яри, как финансовых консультант ВО-УВО, через которого было было организовано поступления значительных денежных сумм за поставляемую в Берлин шпионскую информацию. Со временем к Берлину присоединиться г. Каунас (Литва) в качестве заказчика шпионской информации и отчасти СССР. Собственно, тогда же Е. Петрушевич и Е. Коновалец всё больше задумывались не столько о «независимости» и «соборности» родного края, сколько о безбедном существовании в изгнании, вдалеке от «униженной и оскорблённой», сохраняя за собой заслуженное положение и статус «народного борца и страдальца за Украину»;

4. В Восточной Европе становилось всё более напряжённо. Назревал вооружённый конфликт между Германией и Польшей по вопросу Верхней Силезии и Данцигского коридора. К границам государств, стягивались войска, в спорных районах обеими сторонами формировались военизированные структуры и диверсионно-подрывные отряды, которые забрасывались на территорию противника. Успех Польши в деле незаконной оккупации земель прилегающих государств (Виленская область и Силезия) разжигал у последней новый «захватнический аппетит», а поддержка Антанты провоцировала на новые территориальные преступления. В этой связи Германия, испытывала законное беспокойство за судьбу немцев, оставшихся на спорных территориях, образовавшихся по итогам Версальского договора;

В такой обстановке прошло очередное совещание Стрелецкой рады во Львове 10–12 сентября 1921 года. Каких-либо фундаментальных решений на ней не принято. Была лишь подчеркнута необходимость сохранения Сечево-стрелецкой организации для будущей борьбы.[79]79
  Кучерук О. Протокол засідання Стрілецької Ради… – С. 140.


[Закрыть] На этом собрании полковника А. Мельника комиссия «четырёх» (руководство ССО) избрала своим представителем за границей. Общее впечатление Е. Коновальца от прошедшего совещания – разочарование и неверие. Как писал он позже А. Мельнику – совещание прошло «очень невнятным и напрасным».[80]80
  Архів ОУН в Києві. – Листи Є. Коновальця. 1919–1922, 1937 рр. – Лист Є. Коновальця до А. Мельника від 14 вересня 1921 р. – Арк. 9.7


[Закрыть] «В целом, – подытожил Е. Коновалец – на дальнейшее существование, а прежде всего на какую-нибудь конкретную работу нашей организации как таковую смотрю достаточно скептически».[81]81
  Архів ОУН у Києві. – Лист Є.Коновальця до А. Мельника від 15.09.1921 р. Арк. 11.


[Закрыть] На этом совещании и прозвучали, ставшие известными, откровенные слова «керманыча»: «Военной организации у нас нет!» – подвёл итог работы за истекший год Е. Коновалец.

В этой связи не лишне будет задаться вопросом. Была ли в курсе польская контрразведка и полиция, что у неё «под носом» собрался съезд оппозиционной организации, которая вырабатывает программу по свержению существующего государственного строя в Крае?! Ответ ожидаем – была! И в числе голосующих участников за «деполонизацию» ЗУЗ, безусловно, находились агенты польской полиции. Однако, это не помешало его успешно провести и принять соответствующие решения. Как говориться, если движение нельзя уничтожить, его надо возглавить, на подмандатной Антанте территории. Не думаем, чтобы приведённый пессимистический вердикт Е. Коновальца разделяли государственные деятели ЗУНР в Вене или сотрудники разведывательных органов Рейхсвера (министерство обороны Веймарской республики – О. Р.). Хотя, надо признать, что полковник был недалёк от истины. Дело в том, что как таковой военной организации, т. е. структуры предназначенной для осуществления военных действий в период вооружённого противоборства, действительно не существовало. В реальности функционировал обычный разведывательный центр иностранного государства (бывшего ЗУНР), использующий сохранившиеся оперативные возможности по добыванию политической, экономической и военной информации о противнике (на указанный период в войске польском проходили службу около 100 000 поляков-русинов).

Мы не отрицаем, что надежды на возрождение ЗУНР у диктатора и его правительства в те годы обосновано сохранялись, но по большей части, иллюзорные. Расклад политических сил в тот период времени складывался явно не в пользу бывшей ЗУНР, и оставаться один на одни с Польшей значило обрекать себя на поражение. Поэтому вопрос выживания и надежды на «возвращение» сводился к поиску союзника, которым на тот период времени и стала Германия. Со временем декларации о национально-освободительном движении на ЗУЗ сошли на «нет». Диктатор и правительство всё больше концентрировались на чисто разведывательно-подрывной деятельности в интересах иностранных государств (в это время к Германии присоединилась Советская Россия) их регулярного снабжения необходимой разведывательной информацией и материалами в надежде возможного их использования в будущем конфликте с главным врагом – Польшей. То есть обеспечивать чужую армию необходимыми для войны с общим врагом сведениями, а в нужный момент – поднять вооружённое восстание и «подорвать» сопротивления противника с тыла, выступив в качестве «пятой колоны». Немаловажным плюсом такого решения диктатора выступала финансовая составляющая продаваемой шпионской информации. А насколько она была актуальна можно судить по такому факту.

«ПОСТАНОВЛЕНИЕ ПОЛИТБЮРО ЦК РКП(б) О ГАЛИЧАНАХ

13 ноября 1923 г.

№ 45, п. 13 – Предложения комиссии ПБ по международным делам по вопросу о галичанах, (ПБ № 41 п. 30 от 1.XI.23 г.).

Продолжать субсидировать Петрушевского, при условии, если в его штабе будет наш представитель. Повысить его ежемесячную субсидию до 1500 долларов. В дальнейшем повысить ему субсидию еще больше после проверки его.

Принять предложение Сидорина. Иметь в виду возможность его субсидирования.

Проверить справки Тютюника об его организации в Галиции. В случае его солидности считать возможным оказание ему материальной поддержки. Поручить это тов. Фрунзе.

В целях проверки всех организаций секретно вводить в них наших людей.

Выяснить положение Голов. Управы 4 сич. стрельцов и козув.

Выяснить роль Геровского (наверное – Перовского – О. Р.). Поручить т. Калюжному выяснить положение всех партий в Прикарп. Руси.

Прекратить субсидирование галицких москвофилов (Пелехатый, Вельницкий, «Воля народа», «Жизнь» (газеты – О. Р.)), если производится.

2000–3000 солдат-галичан из Чехословакии направить на Украину, сведя наши расходы к минимуму. Тщательно профильтровать их. Поручить это ГПУ. Поручить ГПУ выполнение вместе с НКИД, поскольку при этом будут дипломатические задачи. НКИД должен выяснить условия и возможность покрытия расходов Чехосл. правительством.

Партийно-политическая и военно-техническая работа в странах с украинским населением должна вестись из Харькова.

Общее руководство за Москвой. Секретная дипломатическая и политическая разведка – из Москвы (31)».[82]82
  Лубянка. Сталин и ВЧК – ГПУ – ОГПУ – НКВД. Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти. Январь 1922 – декабрь 1936. Под ред. акад. А. Н. Яковлева; сост. В. Н. Хаустов, В. П. Наумов, Н. С. Плотникова. – М.: МФД, 2003. – 912 с. – (Россия. XX век. Документы). Стр. 82. (далее – Лубянка. Сталин). РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 1. Л. 28. Подлинник. Машинопись.


[Закрыть]

Как усматривается из приведённого документа, Москва выражала свою явную заинтересованность в дальнейшем финансировании Краевой резидентуры ЗУНР и готова была идти на занчительные финансовые затраты в условиях потенциальной, вооружённой агрессии Запада. Эта заинтересованность была также вызвана громких провалом экспозитуры ВО-Абвер и пресечением поставки разведывательных материалов. (Об этом ниже).

Разбор и исследование пунктов самого постановления занял бы отдельную главу, а пока ограничимся только упоминанием – Тютюнника. Довольно любопытное решение по его подпольным структурам в Польше, Галиции и в Румынии, а они реально существовали. И это обстоятельство заставило вынести вопрос на заседание Политбюро, спустя четыре месяца после того как Ю. Ю. Тютюнник перешёл на сторону Советской власти. А ведь в отношении его были куда более серьёзные планы в ГПУ Украины.[83]83
  После провала «Второго зимнего похода» на Украину в ноябре 1921 г. генерал Ю. Тютюнник перешёл в жесткую оппозицию к С. Петлюре, подозревая его в этой катастрофе. Через свои армейские связи, развернул на территории Польши, Галиции и Румынии, активные подпольные мероприятия по свержениею С. Петлюры и захвата политической и военной власти в Государственном Центре УНР (правительство) в эмиграции. Его попытки подготовки заговора были вовремя вскрыты начальником контррезведки УНР полковником Н. Чеботарёвым. Почувствовав его «опеку», генерал в начале 1923 г., укрылся на территории Румынии Там он вошёл в контакт с контрразведкой 6-й дивизии, а также французской и белогвардейской разведками, и предложил им свои услуги по получению различной разведывательной информации и материалов по Польше и Советской Украине. Одним из таких источников конфиденциальных сведений во Львове, являлся руководитель административно-политического отдела партизанского штаба подполковник Добротворский, который одновременно являлся агентом ГПУ. (Зданович А. А. Польский крест советской контрразведки / А. А. Зданович – «Яуза», 2019 – (Цифровая история. Военная библиотека). ISBN 9 978–5–00155–114–0. Стр. 321).
  В начале 1923 г., как пишет в своём дневнике Н. Чеботарёв, польское правительство усилило давление на Румынию с целью выдать Ю. Тютюнника, обвинив его в антпольской деятельнсоти. Понимая, что стал объектом возможных межгосудаственных катаклизмов, и вполне допуская переспективы быть департированным в Польшу, генерал, вошёл в контакт с ОГПУ. Чекисты пообщели Ю. Тютюннику амнистию, за совершённые преступления и командную должность в Красной Армии. В качестве гарантии лояльности к Советской власти, ОГПУ предложили ему переслать на Украину свой личный архив, а также жену и детей, что и было Ю. Тютюнником исполнено. И лишь только после того, когда над ним стали «сгущаться тучи» возможной департации, в ночь с 16 на 17 июня 1923 г., он был выведен из Румынии на территорию Советской Украины, якобы для участия в совещании «Высшего военного совета» («ВВР»), подпольной украинской организации. Скорее всего – это была легенда прикрытия его сотрудничества с ОГПУ перед оставшимися бывшими однополчанами в Европе и легализации на территории УССР, с последующим активным участием в чекистской оперативной игре. Она проводилась в рамках дела «Д – 39», которым руководил народный комиссар ГПУ Украины – Е. Евдокимов (аналогично контрразведывательной операции «Трест» Центрального аппарата).
  По легенде с лета 1922 г. на территории УССР было легендировано антибольшевистское, националистическое подполье – «ВВР», который якобы объединял тысячи бывших вояк УНР и различных повстанческих армий местных атаманов в Центральной части УССР. Перед «ВВР» ставилась задача в час «Ч» организовать восстание и партизанское движение в тылу советских войск, чем способоствовать успешному наступлению войск западных стран на СССР. Во главе «ВВР» должен был стать Ю. Тютюнник и организовать активную работу с эмигрантскими структурами на предмет получения инструкций, денег, оружия и т. д. Однако, как указывает Н. Чеботарёв, информацию о сотрудничестве генерала с ОГПУ была не новостью для С. Петлюры. Более того, через: «… дней через 7–9, я уже всё знал об истории «бегства» Тютюнника и доложил её пану Главному Атаману… и указала, что генерал содержиться в здании ГПУ в Харькове, по адресу: ул. Губернаторская, д. 9 под тщательным присмотром…». (Визвольні змагання очима контррозвідника. (Документальна спадщина Миколи Чеботаріва): Науково-документальне видання / Вст. стаття: В. Сідак. – К.: Темпора, 2003. Стр. 182).
  Чтобы сорвать планы чекистов С. Петлюра, на основании материалов, предоставленных Н. Чеботарёвым, предал огласке в эмигрантской прессе существование так называемой «ВВР» как провокаторской структуры, чем, в конечном итоге, свёл на нет, все усилия ОГПУ продолжать оперативную игру.
  Данная версия событий не находит своего подтверждения в известных нам публикациях по истории ВЧК-ОГПУ. В них отмечается, что в рамках дела «Д – 39», путём проведения различных оперативных мероприятий, на территорию СССР был выведен известных лидер украинской контрреволюции, в отношении которого раннее был вынесен смертный приговор. Вскоре Ю. Тютюнник был реабилитирован, использовался в пропагандистских мероприятиях ГПУ, преподавал на военных курсах РККА, снялся в кино о походе поляков на Киев в 1920 году, где играл себя самого. Однако годы, проведённые в УССР, окончательно убедили его в трагизме будущей судьбы Украины, и он постепенно стал тяготиться своим положением «узника». Тайно стал восстанавливать подпольный связи со своими однодумцами и пытаться создать некий партизанский центр. Всё это проходило под «недремлющим оком» чекистов, которые в конечном итоге вынуждены были его арестовать и припомнить давние «прегрешения» перед Советской властью. Расстреляли Ю. Тютюнника 30 октября 1930 г. в разгар ликвидации, разросшейся пышным цветом, – «украинизации».


[Закрыть] (ОГПУ – с декабря 1922 года – Объединённое Государственное Политическое Управление СССР, находилось в Москве, и объединяло все управления НКВД СССР. На Украине функционировало ГПУ – Государственное Политическое Управление Украины).

Выделенная Е. Петрушевичу финансовая поддержка в ноябре 1923 г. в наступившем году, по причине отсутствия разведывательных материалов, была сведена к минимуму. В 1924 году, когда оба лидера уже больше года как находились в конфронтации, правительство УССР на своём заседании рассмотрела служебную записку народного комиссара Объединённого Главного политического управления (ГПУ – преемник ЧК) Украины С. А. Ба́лицкого: «…Несмотря на разногласия руководства во взглядах относительно ориентации на СССР, руководство ЗУНР и УВО намеревалось всё таки получить от большевиков деньги на противопольскую борьбу. 7 апреля 1924 г. Политбюро ЦК компартии большевиков Украины заслушало на своём заседании информацию шефа Государственного политического управления Украины (ГПУ) В. Ба́лицкого о Гали́ции. Было принято постановление такого содержания: «Предложение Коновальца и других (группа Петрушевича) о их субсидировании отклонить, однако с целью их дальнейшего раскрытия, переговоры под различными предлогами затягивать, предложить им подать подробные сведения о том, что у них есть…».[84]84
  АП РФ (Архив Президента РФ). Ф. 3. Оп. 58. Д. 2. Л. 141–141 об.84 Кентій А. В. Збройний чин українських націоналістів. 1920–1956. Історико-архівні нариси. – Т. 1. Від Української Військової Організації до Українських Націоналістів. 1920–1942. – К., 2005. – С. 36.


[Закрыть]

И всё же Е. Петрушевич некоторое время пользовался материальной поддержкой большевиков, как не прикрытый враг «нашего врага». Что касается УВО, ей было тяжело рассчитывать на реальную помощь. Москва, хотя и была заинтересована в ослаблении Польши, но всё же считала не целесообразным финансировать организацию Е. Коновальца, исходя из её антибольшевистской направленности и ориентации на другие государства.[85]85
  Там же. С.53.


[Закрыть]

Сотрудничества ЗУНР с властями Советской России, нашло своё понимание у большевиков и оформилось в форме «сделки». Как пишет А. Кентий: «…В обращении территориальной экспозитуры УВО «Володивка» (делегатуры: «Глухив», «Болото», «Бриник») от 23 апреля 1927 г. отмечалось: «Было время, когда правительство Петрушевича получало 400 долларов от большевиков для Военной организации. Однако условием за это большевики выставили снятие полковника Коновальца с руководства Военной организации. Полковника Коновальца действительно сняли. Когда же позднее край разошёлся с Петрушевичем и восстановил в члены руководства снова полковника Коновальца, то Военная организация перестала зависеть от большевиков через Петрушевича».[86]86
  Ю. Щур. Нарис історії діяльності Організації Українських Націоналістів на Східноукраїнських землях.


[Закрыть]

От себя уточним, что данные события происходили в 1925 году. Приведённое сообщение подтверждает наши предположения о том, что идея – идеей, но ради денег можно пойти и на сговор с врагами. И если Е. Петрушевича как-то понять можно, он не предавал интересы своего государства, но полковник, ратовавший за «соборную и неделимую» Украину, «захваченную» коммунистами, явно нарушил присягу. Может именно об этом шла речь в его письме к униатскому митрополиту А. Шептицкому (г. Львов) когда он сообщал, что вынужден работать в тайне, чтобы не создать неприятности для УНР?!

И всё же, несмотря и на такие незначительные нюансы в своей карьере Е. Коновалец по-прежнему оставался верен своим принципам борьбы за Украину. Как раз в этом политические пути Е. Петрушевича и Е. Коновальца явно не совпадали, а вскоре стали активно расходиться, превращаясь в политические интриги и враждебные проявления. Как мы уже упоминали, своим возвращением на Украину полковник преследовал чисто амбициозные цели – явить себя молодому поколению на ЗУЗ в качестве народного освободителя, чтобы затем «воскреснуть» в лике нового гетмана на Востоке.

«Керманыч»

По нашему мнению, в общей политической вакханалии, творившейся в середине 20-х годов в Европе, «беременной» очередными «диктаторами», кое-кто решил взрастить ещё кое-кого незапятнанного ничем с ореолом борца за «соборность и неделимость». Наверное, кое-кому надоело бесцельное существование многочисленной украинской диаспоры в Европе и Америке, с национальным мазохизмом, изнурявшим и уничтожавшим себя самою политической борьбой, амбициозными интригами и «подковёрными схватками» с выносом костей «политических трупов». Время требовало нового лидера, на которого можно было замкнуть все нити правления неуправляемой украинской эмиграции и направить её в нужное национальное русло. И тогда на подиум эмиграции взошёл полковник Е. Коновалец в ранге «керманыча» ВО-УВО, и, как представляется, неожиданно для себя самого, внезапно накаченного политческими стероидами.

Этому предшествовало громкое событие, изменившее жизнь украинской части населения ЗУЗ. 25 сентября 1921 г. украинский националист, как считается член ВО-УВО бывший сержант УГА Степан Федак-младший, совершил неудавшееся покушение на жизнь Временного начальника Польского государства Ю. Пилдсудского. Маршал остался невредим. Что нельзя было сказать об ВО-УВО и всего украинского националистического движения в Крае. Выстрел прогремел очень некстати. Пуля, пролетевшая мимо Юзефа Клемента, попала в набиравшую шпионскую силу ВО-УВО. Время было выбрано неудачно. Территория ЗУЗ оставалась под мандатом Антанты, предпринимавшей шаги по урегулированию украинской проблемы в рамках возможного компромисса с Польшей. Однако выстрел Федака «эхом» отозвался в судьбе населения Восточной Малопольши и повлиял на последующее решение Антанты, а его «рикошет» ещё долгих 18 лет «звучал» среди Карпатских гор.

Вскоре польская полиция вышла на след ВО-УВО и приступила к ликвидации её подпольной сети. В. Кучабский и М. Матчак были арестованы. Я. Чиж был задержан, но по нерасторопности полицейских отпущен, после чего скрылся за границей. Развернулись репрессии культурного, образовательного, религиозного и социального порядка в отношении украинского населения ЗУЗ.[87]87
  ЦДІА України у Львові (Центральный государственный исторический архив во Львове. – Ф. 205. – Оп. 1. – Спр. 889.


[Закрыть]

Из показаний подсудимого студента Штика, данные им в ходе судебного заседания (обращаю внимание – не следственного расследования), стало известно, что С. Федак-младший произвёл покушение после решения съезда украинской академической молодёжи Львова, который состоялся 1–3 июля 1921 г. По итогам рассмотрения и обсуждения политических вопросов был избран специальный Комитет украинской молодёжи (КУМ), в который вошёл С. Федак-младший. Тогда же на съезде было принято решение осуществить акт возмездия над Ю. Пилдсуцким за политику геноцида украинского населения Гали́ции. В ходе проведённого голосования 23 сентября в кафе «Республика» во Львове и «розыгрыша лотореи»; карточку с надписью «Пилсудский вытащил С. Федак-младший.[88]88
  Західно-українська народна республіка. 1918–1923. Уряди. Постаті. / Інститут українознавства ім. Крип’якевича НАН України; гол. ред. ради Ярослав Ісаєвич; упоряд.: Микола Литвин, Іван Патер, Ігор Соляр. – Львів, 2009. – С. 298.


[Закрыть] Насколько всё это соответствовало действительности остаётся под вопросом, но по приговору суда С. Федак-младший в 1922 году был осуждён на 6 лет заключения.

Не совсем понятно, что пытались достичь этим выстрелом, украинские националистические, эмигрантские круги? Негативные последствия этого теракта в любом случае были несоизмеримо более трагичны для украинского населения ЗУЗ. Поднять народ на борьбу? Но, он не был к этому готов. Он не понимал, не знал, и не хотел никакой борьбы. Галица́й – никогда не боролся против власти. Его психология, сформированная в течение нескольких веков, гнётом польской шляхты, а потом и «австрийского дисциплины» содержала в себе принципы покорности, терпимости и безропотного почитания любой власти и пана. 130 лет австрийского «порядка» сделали из него законопослушного подданного, знавшего своё место в имперской иерархии, ближе к селу, земле и корове. Народ считал, что жить будет также как при «австрияках», и не хотел менять своего положения и отношения к новой власти борьбой за «счастье и волю!». «Плохо жилось» тем, кто, покинув сельский дом своего отца-священика униата (как правило) или уезуита, поступал в университеты: Вены, Будапешта, Кракова, Львова и с первых дней учёбы открывал для себя в каком «ужасном положении» живёт «его» народ.

В этой связи небезынтересно мнение одного из идеологов украинского национализма, приведённого диаспорным историком из Канады О. Субтельным, о терроре ОУН в 30-е годы, вполне применимое и к началу 20-х годов: «Средствами индивидуального террора и периодическим массовым выступлений мы увлечем широкие слои населения идеей освобождения и привлечём их в ряды революционеров… Только постоянным повторением акций, мы сможем поддерживать и воспитывать постоянный дух протеста против оккупационной власти, укреплять ненависть к врагу и стремление к окончательному возмездию. Нельзя позволить людям привыкнуть к оковам, почувствовать себя удобно во вражеском государстве».[89]89
  Субтельный О. Украина: История. – Киев: Либiдь, 1994. С. – 560–561.


[Закрыть]

Но большинство людей как раз и хотели почувствовать себя удобно хоть во вражеском, хоть и в своём государстве. Однако, это не входило в планы «освободителей», составлявших ряды ВО-УВО. В тоже время выстрел Федака-младшего очень удачно совпал с поднимающимся «на ноги» националистическими движениями, как чума, распространявшимися в те годы по Европе, в первую очередь, в среде «униженных и оскорблённых». Выстрел предшествовал планам польских властей провести перепись населения или как её тогда называли «конскрипция» на оккупированных землях Восточной Малопольши. Ю. Пилсудский намеревался этим политическим манёвром доказать Антанте, что подавляющее число жителей этого региона поляки, а каждый украинец, принявший участие в переписи, признавал польскую власть и считался гражданином этого государства. В конечно итоге – это давало моральное право полякам впоследствии требовать передачи Восточной Малопольши в состав Польши.

На территории Края были отмечены немногочисленные случаи выступления украинского населения против «конскрипции». Распространялись листовки, проводились акции саботажа. Так, например, 27 октября 1921 г. вовремя противконскрипционных выступлений в г. Бурштин, польская полиция вскрыла структуру украинской тайной военной организации. 9 человек причастных к ней были арестованы. «…Комендантом «Подколегии» в г. Бурштин был украинский поручик С. Мыколайкив. 28 октября по месту его жительства полиция обнаружила доверенность на его руководство, а также текст присяги этой организацией». Полицейское следствие в повете (территориальная единица Жечи Посполитой) установило, что структура организации состояла из главной команды – Начальная коллегия, Окружная коллегия, Повитовая коллегия. В небольших городах существовали «под-коллегии». Она в свою очередь состояла из нескольких «Роев», в которые входили 5 человек.[90]90
  Ситуативний звіт [окупаційного] підкомісара повітової команди поліції Ґляйца. Рогатин, 31 жовтня 1921 року. [Польська мова] // Справа 41. Опис 1. Фонд 2. Державний архів Івано-Франківської області. – Аркуші: 62–67 (1–2).


[Закрыть]

Расследование дела этой организации г. Бурштина и Федака-младшего привело к аресту многих членов ВО-УВО. И всё же вскрытой украинской организационной структуре польские власти не придали серьёзного значения, даже тогда, когда аналогичное звено военной организации было арестовано во Львове. В ходе оперативных мероприятий полиции были раскрыты и ликвидированы ячейки ВО-УВО в городах Долина, и Рогатин.[91]91
  Справа по [окупаційному] звинуваченню Федака Степана, Штика Франца, Паліїва Дмитра та інших у замаху на життя маршал[к]а Юзефа Пілсудського й [воєводу] Казимира Грабовського. [Польська мова]. Справа 889. Опис 1. Фонд 205. Центральний державний історичний архів України у Львові. – Аркуші: 1–90.


[Закрыть] Скорее всего, полиция приняла во внимание, что главной целью представленных структур являлся срыв переписи населения. Политических или иных экстремистских заявлений и действий они не предпринимали, что на фоне покушения на маршала государства выглядело как некая шалость. Представляется, что и сама структура по тем временам была ещё в «зачаточном» состоянии, чтобы принимать её всерьёз. Однако материалы были приобщены к уголовному делу С. Федака и по ним проходила информация о последнем, как о члене комитета украинской молодёжи «Воля» г. Рогатин связанной с украинской тайной военной организацией.[92]92
  Звинувачувальний акт проти Федака Степана Ярослава та інших винесений [окупаційним] Прокурором Окружного Кримінального Суду в Львові. 6 червня 1922 року. [Польська мова] [Примірник Президії Канцелярії Диктатора Західно-Української Народної Республіки] // Справа 7. Опис 1. Фонд 2192. Центральний державний архів вищих органів влади та управління України в Києві. – Аркуші: 2–60 (1–59).


[Закрыть]

По поводу переписи можно добавить, что в Тернопольском, Станиславовском и Львовском воеводствах перепись была сорвана усилиями пропаганды или просто запугивания населения, что впоследствии часто применяли члены ВО-УВО, и что привело к аннулированию её результатов в Восточной Малопольше. В это время полковник Е. Коновалец продолжал свои попытки сорганизовать участников ССО в новую политическую структуру «вживив» в неё патронируемую им же с весны 1921 г. студенческую организацию «Молодая Галиция» (Вена) с намерением оформить общественно-политическую организацию способную конкурировать наравне с видными украинскими партия в эмиграции. Интересная деталь. Е. Коновалец не был причастен к покушению С. Федака так как не являлся осенью 1921 года фактическим руководителем ВО-УВО. Однако, хотя историю изменить нельзя, но её можно переписать! Этим и занялись современные украинские исследователи, расписывая подбробности первых шагов полковника в УВО, чуть ли не лично чистившим пистолет Федака-младшего, перед тем как благословить его на теракт.

Что касается самой организации то, несмотря на её разгром и многочисленные аресты членов, некоторые участники уцелели и как пишет М. Курах, а вместе с ним и А. В. Кентий: «…Организация не была ликвидирована и в тоже время она оказалась без руководства, что грозило ей распадом. Тогда, уцелевшие от репрессий члены, не посвящённые во внутренние отношения в сечево-стрелецкой среде, обратились по рекомендации (выделено – О. Р.) к Е. Коновальцу, который всё ещё формально оставался руководителем бывших сечевиков. Отсутствие документов или каких-либо иных источников, к сожалению, не даёт возможности точно восстановить обстоятельства, при которых Е. Коновалец возглавил руководство военной организацией».[93]93
  М. Ковальчук. Біля витоків УВО: військово-політична діяльність Є. Коновальця у 1920–1921 рр. // Український визвольний рух. – № 7. – Львів, 2006. – С. 37; Кентій А. Українська Військова Організація… – С. 34.


[Закрыть]

Для нас в этом откровении важно, что в данном случае М. Курах и А. В. Кентий признают непричастность Е. Коновальца к делам ВО-УВО до осени 1921 г.: «…Процесс формирования организационной структуры УВО фактически завершился в конце 1921 г. и в дальнейшем в ней происходили незначительные изменения…».[94]94
  Кентій А. Українська Військова Організація… – С. 92. С. 50.


[Закрыть]

Попытки Е. Петрушевича оттеснить полковника от руководства ВО-УВО не имели успеха. При посредничестве известных политических деятелей ЗУЗ В. Целевича и С. Федака-старшего между двумя оппонентами было установлено перемирие. Насколько оно оказалось долговечным показало будущее. Улаживание вопроса взаимоотношения с диктатором позволило полковнику реорганизовать возглавляемую ВО-УВО: ликвидировать коллегиальную систему (обезпечить себя диктаторскими полномочиями – О. Р.), назначить окружных и повитовых командантов, организовать штаб и стать всевластным Командантом экспозитуры.

В протоколе допроса от 14 декабря 1944 года в НКВД М. Курах показал: «…После приезда Коновальца во Львов началась подготовка к созданию единой националистической организации, которая должна была объединить националистические кадры, формации бывших Сечевых Стрельцов, Галицкой Армии, эсэров, радикалов и других, организовать работу националистических вооружённых сил поднять восстание».[95]95
  ЦДАГО України. – Ф. 263. – Оп. 1. – Кор. 502. – Спр. 33285. – Арк. 37. ІСТОРІЯ УВО ТА ОУН У 1920–1939 РР. Український визвольний рух / Центр досліджень визвольного руху, Институт українознавства ім. І. Крип’якевича НАН України. – Львів, 2005. – Збірник 3. – 240 с.


[Закрыть]

Оба автора сами того не желая, опровергают установившиеся исторические стереотипы о роли Е. Коновальца в создании ВО-УВО. Но важна не только непричастность полковника к военной организации на начальном этапе её формирования и завершения её структурирования в конце 1921 года, куда важнее то, о чём уважаемые, украинские историковеды М. Курах и А. Кентий умалчивают по разным объективным, а не субъективным причинам. На наш взгляд эти причины хорошо известны, но их оглашение может дезавуировать и разрушить некоторые исторические мифы и стереотипы украинского националистического движения двадцатых годов двадцатого столетия в Европе под руководством полковника Е. Коновальца и его приемников.

Ещё раз обратим внимание на приведённый абзац: «…уцелевшие от репрессий члены… обратились по рекомендации к Е. Коновальцу… Отсутствие документов или каких-либо иных источников, к сожалению, не даёт возможности точно восстановить обстоятельства, при которых Е. Коновалец возглавил руководство военной организацией» (выделено – О. Р.).

И больше ничего!

Хотя имеется интригующая информация о том, что кто-то уцелел. Но об этом никто кроме М. Курах и А. В. Кентия не сообщает. Разыскивать их никто из историков не пожелал. Хотя был ещё жив О. Навроцкий, который после Второй мировой войны писал, что являлся, чуть ли не руководителем Львовской экспозитуры ЗУНР (т. е. ВО-УВО). Неужели установить фамилии «уцелевших членов» представляло какую-то трудность и тайну? Допускаем, что были некие причины, в силу которых полковник Е. Коновалец не захотел или по каким-то иным причинам отказался указать в воспоминаниях, в своих многочисленных письмах, дату и обстоятельства образования ВО-УВО в июле – августе 1920 г. Но, кто к нему пришёл осенью 1921 г. с просьбой возглавить резидентуру ЗУНР, он мог бы всё же вспомнить и сообщить?! К тому же в середине 30-х годов это было уже не секретно и не угрожало нанесением какого-либо ущерба украинским националистам, основательно осевшим в Германии. И всё же – эту тайну полковник предпочёл унести с собой в могилу, вместе с «Судоплатовскими конфетами», 23 мая 1938 г. в г. Роттердам. Но, с другой стороны, насколько она может быть тайной, если в письмах диктатора и в документах ЗУНР прямо указывается, что Е. Коновалец был поставлен во главе Львовской экспозитуры ВО-УВО – Е. Петрушевичем?!

Между прочим, М. Курах своими показаниями подтверждает последующие обвинения полковнику со стороны руководства ЗУНР о том, что он проводил свою собственную работу отличную от ЗУНР, то есть враждебную интересам диктатора и его правительству. А в такой работе была заинтересована лишь одна сторона – Польша.[96]96
  Протокол допроса М. Кураха в НКВД от 14 декабря 1944 г. ЦДАГО України. – Ф. 263. – Оп. 1. – Кор. 502. – Спр. 33285. – Арк. 36.


[Закрыть]

Представляется, что исследователь А. В. Кентий прекрасно осведомлен, кто были эти «уцелевшие члены» военной организации, и кто именно им рекомендовал обратиться к Е. Коновальцу. А было ли вообще обращение к полковнику!? Его ведь могли назначить «сверху» не спрашивая тех, кто «уцелел». Зададимся другими вопросом. А допустимо ли в таких ситуациях спрашивать рядовых участников подпольной организации?! Разве допустимы в разведывательной деятельности на территории вражеского государства элементы «выборной демократия»?! Ответ на эти вопросы последует – отрицательный. Однако, для подавляющего числа украинских исследователей тот факт, что полковник никакого отношения к созданию УВО не имел и возглавил уже созданную разведывательную экспозитуру лишь с конца 1921 г., остаётся по-прежнему тайной, что не может вызывать удивление, а вместе с ним и сожаление за коллег историков.

Вступив в должность, Е. Коновалец, наверное, понимал, что после покушения С. Федака-младшего на Ю. Пилсудского, неудач, связанных со всеукраинским восстанием первой половины 1921 г., о котором он был осведомлён от Ю. Тютюнника и поражения «Второго зимнего похода», лимит возможностей по организации новой интервенции на Украину был исчерпан. Необходимо было восстанавливать ВО-УВО и определять новые формы «борьбы» в новых условиях, но для этого, прежде всего, требовалось определиться с объектом действий, то есть – врагом. А на эту роль был лишь один претендент – Польша. Но, она лично ничего плохого полковнику не сделала. Сохранивший своё влияние в Жечи Посполитой главный атаман С. Петлюра по-прежнему протежировал своего доверенного подчинённого.

В отношении новых форм, – они не заставили себя долго ждать. На ЗУЗ с начала 1922 года, в результате развернувшейся активной коммунистической пропаганды, поднялись народные волнения против структур польской администрации в сельских районах. Во многих случаях они выливались в акты саботажа, террора, диверсий и бойкота в выборы в Сейм. Но, странным образом, поддержать коммунистов в их выступлениях против оккупационного режима поляков, а уж тем более использовать сложившиеся условия для организации народного восстания Е. Коновалец отказался. Несмотря на указание Е. Петрушевича о его подготовке перед отправкой полковника в Край. При этом, как руководитель Начальной команды ВО-УВО в приказном порядке предложил новую форму «борьбы»: