Текст книги "Кровавый юбилей"
Автор книги: Олег Ракитянский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
1. Не выступать против так называемой «бранки» (т. е. призыва украинцев в польскую армию);
2. Не препятствовать участию местного украинского населения в выборах в законодательные органы власти. То есть признать оккупационный режим – участием в избрании его органах правления!
Смысл указаний «керманыча» не оставляет сомнений, что «новая форма» родилась в кабинете начальника управления польской полиции! В конечном итоге 1922 года подвёл некую черту под «революционно-военным» периодом деятельности ВО-УВО (1920–1922 гг.). За исключением убийств (на языке ВО-УВО – «атентат» – О. Р.). В частности, в отношении предателей.
Очередным, получившим широкую огласку в Крае, уголовным делом стал факт убийства во Львове, осенью 1922 года преподавателя гимназии, публциста, русского, кандидата в Сейм Сидора Твердохлеба. Следствие сразу вышло на след преступника и вскоре задержало, и допросило некоего М. Дзиковского. Как мы уже указывали, последний являлся поветовым комендантом Чесановщины, комендантом Любачевской округи, связником Начальной команды ВО-УВО с округами, он же руководитель районной коллегией ВО-УВО. Допрашиваемый быстро сознался в содеянном. Сообщённые сведения о структуре и функционировании ВО-УВО на ЗУЗ дополнил лично исполненными графическими схемами, которые были приобщены к уголовному делу. В соответствии с ними к осени 1922 г. организационная сеть ВО-УВО в Галиции, подчинённая Начальной команде, была поделена на 15 округ во главе с окружными командантами, которым подчинялись соответственно несколько поветов, возглавляемые поветовыми командантами. Им в свою очередь подчинялись команды судовых поветов и районные команды, которые охватывали несколько общин.[97]97
ЦДІА України у Львові. – Ф. 205. – Оп. 1. – Спр. 889. – Арк. 31 зв.; Ведєнєєв Д., Биструхін Г. Меч і тризуб… – С. 96; Книш З. Власним руслом. – С. 20–21; Ковальчук М. Біля витоків УВО… – С. 64.
[Закрыть]
В своих воспоминаниях О. Навроцкий отмечает, что именно Е. Коновалец через два дня после убийства писателя пришёл к нему и предупредил о необходимости срочно покинуть Львов в связи с тем, что Дзиковский выдал всю организацию (выделено – О. Р.).[98]98
Навроцький О. Початки УВО у Львові // Срібна сурма. Статті й матеріяли до діяння Української Військової Організації. – Торонто: Срібна Сурма, 1963. – Зб. ІІ.: Початки УВО в Галичині. – С. 25–62.
[Закрыть]
В этой связи не может не вызвать закономерный вопрос об исключительной информированности полковника о «делах, творящихся в польской полиции». Но, не вполне понятно, каким образом через два дня после убийства Твердохлеба полковник узнал об аресте М. Дзиковского и, что тот – «всех выдал»?! При этом никто из руководства экспозитуры о факте предательства не был информирован. Значит, полковник получил информацию не из ВО-УВО, а из другого источника. Таким мог быть – информатор в польской полиции! Но, где гарантия, что это был действительно агент ВО-УВО, а не сотрудник контрразведки на связи у которого состоял сам Е. Коновалец?! Таким образом, сообщив членам эскпозитуры через два дня о предательстве М. Дзиковского, и сделав его главным виновником провала, полковник тем самым мог отвести подозрение от себя и одновременно заслужить авторитет, представ перед «товарищами» надёжным и верным руководителем, готовым пожертвовать собой ради спасения организации. Не двусмысленно намекнув на свои источники во «вражеском стане». Добавим, что его «помощь» оказалась запоздалой. Почти всё руководство экспозитуры было арестовано полицией в течение двух дней, как-будто только и ждала команду на это мероприятие.
В связи с катастрофическим разгромом польской полицией резидентуры ЗУНР часть её функций была вскоре возложена на другую, созданную осенью 1921 в Праге. Как считает А. Кентий, она являлась одной из главных экспозитур ВО-УВО. Этой экспозитурой руководила коллегия в составе: М. Федик – голова и финансовый референт, П. Меркун – организационный референт, Мирон Коновалец (родной брат Е. Коновальца) – референт прессы и особых поручений, референтом был также автор воспоминаний об этой экспозитуре – О. Мельникович. Он писал: «Главным заданием Экспозитуры УВО было:
1. Приобретать и расширять влияние УВО среди украинской эмиграции в Чехо-Словакии;
2. Разыскивать и организовывать кандидатов в члены УВО;
3. Организовывать обучение для боевой, подпольной борьбы на ЗУЗ;
4. Легализовывать членов УВО, которые нелегально прибывали с Галиции, подыскивать им жилище и т. д.;
5. Удерживать важные приграничные пункты УВО в г. Цешине и в г. Ужгороде».[99]99
П. Мирчук Нарис Історії ОУН. 1920–1939 роки. Видання третє, доповнене. – Київ: Українська видавнича спілка, 2007. 463.
[Закрыть]
Со временем, в Праге, указанной экспозитурой была создана химическая лаборатория ВО-УВО в составе 4 человек, которые организовали производство взрывчатых веществ. А имеющиеся пограничные пункты в г. Тешине (ответственный Белый) и в г. Ужгороде (ответственные Сметанюк и С. Индишевский), использовались для пересылки оружия и взрывчатки в Край. Координацию деятельности экспозитуры ВО-УВО в ЧСР осуществлял военный атташе ЗУНР сотник И. Рудницкий.[100]100
Там же
[Закрыть]
В этой связи, хотелось бы отметить следующие особенности создания данной экспозитуры (будем называть вещи своими именами – разведывательного центра ЗУНР – резидентура). Постановка перечисленных задач не характерна для национально-освободительного движения, поднимающего на борьбу с оккупантом угнетённый народ; партизанскому соединению, разрушающему инфраструктуру врага или повстанческой армии, готовящейся захватить важные административные или военные объекты противника в период вооружённого восстания. Подобного рода задачи присущие исключительно структуре, ответственной за проведение разведывательно-подрывной деятельности на вражеской территории (резидентуре), получения необходимой информации с использованием местного контингента жителей (пункты 1–3) и своевременной переправки этих сведений в заграничный центр по надёжным каналам связи (пункт 4 и 5).
Диктатор ЗУНР открыл новую экспозитуру (резидентуру и ставит во главе военного атташе – разведчика) в Праге для реанимации и усиления функционирования Львовской нелегальной резидентуры (в форме экспозитуры ВО-УВО). Необходимость этого шага была вызвана разгромом последней польской полицией в рамках расследования уголовных дел в отношении С. Федака-мл. и С. Твердохлеба. Опять же, в своих письмах и воспоминаниях полковник Е. Коновалец ни словом не обмолвился о тактике и стратегии деятельности организации, находясь в должности команданта Львовской резидентуры ЗУНР. А также не пояснил причины отсутствия оружия и боеприпасов для организации народного восстания в Крае весной-летом 1922 года! Собственно, ради этого, он и был назначен на должность резидента ЗУНР во Львов лично Е. Петрушевичем.
Но, время шло, а реальных шагов по восстановлению разгромленной польской полицией экспозитуры ВО-УВО в Крае полковником не предпринималось, что не могло не вызвать крайнюю неудовлетворённость со стороны диктатора и его правительства в изгнании. Был пресечён поток шпионских сведений, под который получались финансовые средства от заказчика – Германии. Не состоялась хоть какая-то вооружённая акция в Галиции. Были поджоги польских помещиков, но в этом больше преуспели коммунисты, результатами которых пытался прикрыться «керманыч». И, как итог, спустя год, в ноябре 1922-го, Е. Коновалец был снят с должности команданта Львовской экспозитуры ВО-УВО и отбыл за границу. Его место занял, назначенный Е. Петрушевичем, полковник А. Мельник.
Каковы выводы можно сделать из годичного пребывания Е. Коновальца, впервые назначенного на должность – руководителя ВО-УВО в Крае?
1. Как следует из украинских научных исследований и публикаций, Е. Коновалец был назначен на должность команданта Львовской экспозитуры ВО-УВО приказом Е. Петрушевича осенью 1921 г. На него возлагались обязанности по организации конкретной разведывательной работы и подготовки вооружённого выступления в «тылу вероятного противника» или организации украинского народного восстания в период военного конфликта между государствами (одним из которых должна была стать Польша). Отработка данного задания происходила по указанию правительства ЗУНР в эмиграции. В доступных исторических архивных документах причины его неспособности справиться с порученным заданием не указаны, причины не компетенции или не желания не объяснены. Сам он об этом в своих письмах не писал, наверное – забыл?! Также как и день образования ВО-УВО. Между прочим, через 17 лет (в июне 1941 года) на той же территории механизм «народного восстания» будет отработан и приведён в действие в отношении Красной Армии;
2. Массовые крестьянские волнения на ЗУЗ в указанный период времени проходили по большей части независимо от ВО-УВО. Кроме того, в плане осуществления противопольских выступлений они были сведены к минимуму со стороны организационных возможностей Львовской резидентуры ЗУНР (ВО-УВО). К тому же, полковник пошёл на сотрудничество с властями (призвал поступать на службу в польскую армию и участвовать в выборах), что по тем временам могло расцениваться как измена;
3. Диктатор Е. Петрушевич в конце 1922 г., сняв с должности Е. Коновальца, ещё раз показал, кто является истинным хозяином ВО-УВО, в интересах кого создана и функционирует военная организация.
4. Е. Петрушевич, создав ВО-УВО, и развернув её деятельности в Восточной Малопольше против польской администрации, наряду с чисто разведывательной задачей, хотел продемонстрировать наличие массового национально-освободительного движения украинского части населения в Крае. Планировал использовать этот факт в качестве рычага давления на страны Антанты в пользу принятия решения о возрождении ЗУНР на указанных землях. Однако, из-за того, что Е. Коновалец проводил: «…свою политику, отличную от политики правительства ЗУНР…», надежды правительства ЗУНР на восстановление республики в границах ноября 1918 года оказались тщетными. То есть они были сорваны полковником Е. Коновальцем. Умышленно или нет, рассмотрим дальше. Но, в выиграше оказалась Польша, которая и получила эти земли в марте 1923 года;
5. Е. Коновалец в период с октября 1921 года и по ноябрь 1922 года проводил свою собственную «политику» за счёт ЗУНР, прикрываясь ею или же используя её в «тёмную» в своих, а также в интересах «третьих» лиц.
Возникает закономерный вопрос, был ли атаман неспособным организовать народное восстание на ЗУЗ в случае начала какого-либо вооружённого конфликта между Польшей и Германией (за Данцигский коридор или за Верхнюю Силезию)? В это верится с трудом. В своё время, он принимал участие в организации различного рода «восстаний». Например, в свержении гетмана М. Скоропадского в конце 1918 года, превратившись из его рьяного поклонника в низвергателя, когда узнал о намерении гетмана заключить договор с большевиками. То есть опыт у него был. Скорее всего, не было желания. Дело в том, что как поднаторевший в политических «битвах» своего времени полковник не мог не понимать, тем более располагая информацией от С. Петлюры и Ю. Тютюнника, что возрождение ЗУНР – это политическая утопия. Антанта уже тогда была против заполнения единственного для Советской России коридора в Европу (через Карпаты в ЧСР) «проруссинским» правительством. (Ориентация большинства населения ЗУНР, считавшего себя «русинами» и религиозно связанного с русским народом не была секретом для правителей Австрийской империи и Жечи Посполитой со времени начала 1-й Мировой войны). Поэтому, полковник предположил, что ставить надо на поляков но, в то же время, не поссориться со своими, а также теми, кто придёт им на смену в случае изменения политической ситуации в восточной Европе и признанием за поляками права де-юро на Восточную Малопольшу.
И всё же, ожиданий своего руководителя Е. Петрушевича, полковник не оправдал. Не справился с порученной работой. Занимался не тем, чем надо было. Так, чем же на самом деле занимался полковник Е. Коновалец в этот период? Чтобы ответить на этот вопрос, нам опять придётся вернуться к оценке политической обстановки складывающейся в Востоке Европы с весны 1921 г. по декабрь 1922 г.
Национальный герой или оборотень?
Закончившаяся 1-я Мировая война в Европе постепенно переместилась с полей сражений в тишину кабинетных бесед, рабочих дискуссий и прочих совещаний. Однако, сохраняющийся накал напряжения между недавними противниками от этого становился не меньше. Униженная капитуляцией, лишённая колоний, территориально разделённая и ограбленная непомерными контрибуциями Германия после Версаля затаила обиду и стала готовиться к реваншу. На смену действующим армиям в новую фазу непримиримого противостояния вступали специальные службы: разведка и контрразведка, для которых война никогда не кончалась. В начале, необходимо было определиться с «новым врагом». Этой незавидной участи была удостоена Вторая Жечь Посполитая, формально восстановленная 11 ноября 1918 г., когда военную власть из рук регентского совета принял Ю. Пилсудский. 14 ноября он стал Временным начальником государства. Наделённая в Версале, за счёт германских земель, дополнительными участками территории – Польша, чувствуя за спиной поддержку Антанты, предприняла шаги по расширению интервенции в отношении своих соседей на Востоке.
Что примечательно. Датой основания Лиги Наций принято считать 10 января 1920. Целью её создания предусматривалось установления мира и недопущения военных конфликтов в будущем. Но, через несколько месяцев, а именно 24 апреля 1920 г. Польша будет первым государством в мире членом Лиги Наций, которая начнёт новую агрессивную войну. С начала против Советского государства, а затем в сентябре против Литвы. 5 сентября 1920 г. было заключено перемирие между Литвой и Польшей, согласно которому Вильно и Виленская область признавались за Литвой (Виленская область и г. Вильно были переданы Литве большевиками по договору от 12 июля 1920 г.). Однако 7 сентября поляки нарушили перемирие и оккупировали г. Вильно.
Получая поддержку своим агрессивным планам со стороны Антанты, Польша жаждала если не новых приобретений, то уж, по крайней мере, новых закреплений, доставшихся ей немецких территории. Так, в частности, она получила выход к морю через так называемый Данцигский коридор во главе с г. Данцинг, который почти на 100 процентов был населён немцами. Можно понять желание Франции впредь обезопасить себя от новых войн с Германией путём всяческого подрыва её государственного, экономического и территориального потенциала. Но передача Польше, как восточному союзнику Франции, в противовес немцам «данцигского коридора», однозначно предопределило в недалёком будущем очередную войну в Европе.
Это было из области унижений, которые инициируются с одной целью послужить поводом к стравливанию двух противников. Франция явно переусердствовала с таким решением. Но так как французы не относятся к числу дилетантов в международной политике, то автора такого решения следует искать на британских островах. В вопросе воссоздания Польши, безусловно, чувствуется «львиная лапа» коварного Альбиона. Только Британия могла быть кровно заинтересована в очередной континентальной войне в Европе хотя бы для того, чтобы не допустить формирования мощного европейского центра силы в противовес собственному.
«Данцингский коридор» позволил Польше получить выход к морю и развивать экономические отношения с западными странами, минуя Германию и Россию. В конечном итоге Данциг стал именно тем детонатором, взорвавшим Европу в сентябре 1939 года. Однако Франции и Британии этого оказалось недостаточно. Чтобы основательно подорвать экономическую мощь врага и лишить его промышленного потенциала на восстановление, Антантой в 1919 году была образована Чехо-Словацкая республика с передачей ей Судетской области – главного промышленного региона бывший Австро-Венгерской империи. Но этого также оказалось мало. Вскоре последовало решение о наращении индустриального ресурса Польши путём передачи Верхне-силезского экономического района. Независимая и промышленно развитая Польша должна была стать своего рода «санитарным кордоном» между Германией и Россией как потенциальных «изгоев», обречённых на союзничество в борьбе за влияние в Европе, что и проявилось в ходе европейской конференции в Генуе в апреле 1922 году. Об этом в своё время говорил и стремился к этому союзу генерал фон Сект в бытность главнокомандующим Рейхсвером в 1920–1926 гг. В феврале 1920 г. генерал заявил: «Только в сильном союзе с Великороссией у Германии есть перспектива вновь обрести положение великой державы. Англия и Франция боятся союза обеих континентальных держав и пытаются предотвратить его всеми средствами т. е. мы должны стремиться к нему всеми силами… Наша политика как по отношению к царской России, так и по отношению к государству во главе с Колчаком и Деникиным была бы неизменной. Теперь придется мириться с Советской Россией – иного выхода у нас нет».
Другим территориальным спором между Германий и Польшей, спровоцированный Антантой, стала Верхняя Силезия (район современного г. Краков). В начале мая 1919 г. на мирных переговорах в Версале премьер Франции Клемансо предложил передать Польше всю Верхнюю Силезию. С большим трудом, но германской делегации удалось добиться сначала проведения на этих территориях плебисцита и лишь затем в зависимости от его результатов – принятия окончательного решения о государственной принадлежности этого промышленного региона.
Принятые решения явно не устраивали Польшу, и она попыталась поставить Антанту и Германию перед свершившимся фактом, то есть поднять национальное восстание и отторгнуть территорию в свою пользу. В период 1919–1921 гг. было предпринято три попытки захвата этого региона. Первая произошла в августе 1919 г. Примерно неделю относительно узкая полоса верхнесилезской территории вдоль германо-польской границы находилась в руках поляков, но затем она была очищена немецкими отрядами самообороны. В начале 1920 г. для организации и проведения плебисцита в Верхнюю Силезию прибыла межсоюзническая комиссия и в феврале 1920 г. вся исполнительная власть перешла в руки генерала ле Ронда, который, как истинный француз, проводил антигерманскую политику, позволившую вести целенаправленную польскую агитацию. Ситуация настолько обострилась, что в Берлине не исключали военного конфликта с Польшей.
Снизить градус межгосударственного противостояния решили путём проведения народного голосования. 11 июня 1920 г. в восточно-прусских округах Мариэнвердер, Алленштайн и Остероде был проведен плебисцит. Более 95 % голосов было отдано за то, чтобы эти округа остались германскими. Тем не менее, восемь деревень округов Алленштайн и Остероде по решению союзников были переданы Польше. 17 августа 1920 г. поляки предприняли вторую попытку насильственного захвата Верхней Силезии. Двухтысячный польский военизированный отряд вступил в Верхнюю Силезию и занял значительную территорию.[101]101
Российский центр хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ), ф. 17,on. 84,д. 119, л. 5.
[Закрыть]
Эскалация политической напряжённости в регионе привела к тому, что с декабря 1920 г. Генеральный штаб Рейхсвера стал рассматривать возможность непосредственной войны с Польшей. Начало 1921 г. ознаменовалось проведением в Берлине многочисленных обсуждений предстоящего вооружённого конфликта с Польшей. 25 января 1921 г. на заседании кабинета министров, несмотря на чрезвычайно трудное внешнеполитическое положение Германии, было принято решение о вооружённом отпоре в случае польского вторжения в Верхнюю Силезию (выделено – О. Р.).
Все эти политические процессы проходили на фоне экономической катастрофы, вызыванной в Германии из-за вопроса о репарациях после мировой войны: непосильная для Германии сумма в 270 млрд. марок, определенная межсоюзнической репарационной комиссией в июне-июле 1920 г., в январе 1921 г. была снижена до 226 млрд. марок. Но на Лондонской конференции в начале марта 1921 г. Германия отклонила и это решение. В ответ союзники 7 марта прервали конференцию и 8 марта 1921 г. оккупировали Дюссельдорф, Дуйсбург, Рурорт. Синхронно с этим, на Востоке Европы 18 марта 1921 г. в Риге был подписан мирный договор между Россией и Украиной с одной стороны и Польшей с другой, закрепивший положение прелиминарного Рижского мирного договора от 12 октября 1920 г. К Польше, таким образом, отошли участки украинских и белорусских территорий.[102]102
Виленшина (Вильнюс и область), Западная Белоруссия и Западная Украина вплоть до 1939 г. оставались под властью Польши и перешли под юрисдикцию Литвы и Советского Союза лишь после начала второй мировой войны в результате подписания договоров между СССР и Германией от 23 августа 1939 г., а также между СССР и Литвой от 10 октября 1939 г.
[Закрыть]
В это же время Польша согласилась решить спорный вопрос государственной принадлежности в Верхней Силезии путём самоопределения наций. 20 марта 1921 г. в ходе состоявшегося плебисцита 63 % жителей высказались в пользу сохранения территории в составе Германии. В трёх Верхнесилезских районах голосование было в пользу Польши. Однако обе стороны остались недовольны. Германии не хотелось расставаться с этими промышленно развитыми районами, поляки же рассчитывали на приобретение всей Верхней Силезии, с молчаливого согласия Парижа и Лондона. Обе стороны начали подготовку к военным действиям (выделено – О. Р.).
И здесь на помощь Польше пришёл, разразившийся в Германии правительственный кризис, который вдохновил поляков на очередную попытку военного захвата Верхней Силезии. К спровоцированным забастовкам польских рабочих 3 мая присоединились военизированные отряды «Сокол», которые совместно с частями польской армии в течение 3 дней сумели захватить большую часть промышленного региона. Самоорганизованные силы немецкой обороны к началу июня стали теснить отряды поляков и тогда Антанта потребовала вывода всех немецких и польских военизированных формирований из Верхней Силезии. В октябре 1921 г. четыре верхнесилезских округа: Катовице, Кенигсхютте, Плес и Рыбник т. е. 80 % всей промышленного потенциала и подавляющая часть угольных копей региона международная комиссия утвердила за Польшей.[103]103
Горлов С. А. Совершенно секретно. Альянс Москва-Берлин, 1920–1933 гг., М., «ОЛМА-ПРЕСС», 2001, с. 39–50.
[Закрыть]
Что касается территорий ЗУЗ, то непроизвольно напрашивался вывод о тщетности попыток правительства Е. Петрушевича в этих условиях разыграть украинскую карту в Крае с надеждой на восстановление ЗУНР. В это верить не хотелось, и Е. Петрушевич продолжал прилагать усилия, чтобы воспользоваться пунктами «вильсоновской декларации» в части «права нации на самоопределение». Уверенности в этом вопросе ему придавали те же поляки, получившие государственность как национально обособленный этнос осенью 1918 года.
Добиваться самоопределения политическими, демократическими, методами Е. Петрушевичу было не под силу, подтверждением чему явился печальный опыт полугодичного существования республики с осени 1918 по весну 1919 годов. Антанте необходимо было предъявить более весомые аргументы для убеждения в своём праве на независимость. И принимая во внимание существовавшую в те годы мировую практику получения нациями европейской независимости т. е. самоопределения, Е. Петрушевич взял курс на организацию восстания и отторжения бывшей территории ЗУНР от Речи Посполитой. Представляется, что в этом его активно поддержала Германия, скорее всего пообещав государственное признание и военную помощь. Своими действиями немцы преследовали и личные политические интересы, прекрасно осознавая, что тем самым смогут существенно ослабить потенциал восточного оппонента, одновременно и союзника Франции в разрешении территориальной проблемы с Польшей и под «шумок» вернуть кое-что на Рейне, Лотарингии и Данциг.
В результате консолидированных усилий правительства ЗУНР в изгнании и правительства Германии летом 1920 года, как мы считаем, и возникла «военная организация» под патронажем Е. Петрушевича. В рамках согласованного плана совместных действий на «военную организацию» возлагались две основные задачи:
1. Развернуть подпольные структуры ВО-УВО и заняться «наполнением» ячеек ВО-УВО кадрами из числа, прежде всего бывших «сечевиков» и «уговистов» как авангарда готовившегося вооружённого восстания. К демократическим формам борьбы за власть на территории Второй Жечи Посполитой правительство ЗУНР в изгнании перешло с 1925 года путём организации различного рода партий, движений, обществ и участия в выборных кампаниях на различном уровне государственного правления Польши, в том числе в Сейме.
2. Создание разветвлённой структуры «военной организации» было невозможным без значительных финансовых затрат в том числе на закупку оружия и соответствующих военных ресурсов. Для этого, как мы предполагаем, между Е. Петрушевичем и подразделение Рейхсвера в лице Абвера был заключён договор, возможно и устный, о предоставлении в распоряжение немецкой стороны необходимой разведывательной информации и материалов о состоянии обороноспособности и вооруженных силах Польши в том числе на театре военных действий в Восточной Малопольше.
Для достижения подобного рода договорённости были не только политические причины, но и исторические основания. Не стоит забывать, что большинство руководителей украинских националистических структур и прежде всего правительства ЗУНР, между прочим, как и сам Е. Коновалец, были выходцами из австрийской Гали́ции.[104]104
По другим данным Е. Коновалец родился в 1891 г. в с. Ахтырка Харьковской губернии. См.: РГВА (Российский государственный военный архив). Ф. 308. Оп. 19. Д. 153. Л. 8, 24 (документ реферата «Восток» II Отдела ГШ Войска Польского, 1930-е гг.).
[Закрыть] С малых лет они воспитывались в духе австро-немецкой культуры и политико-государственных традиций. К тому же австрийское националистическое презрение к русинам можно назвать ещё «либеральным» по сравнению с этническими расправами над ними со стороны поляков периода 1919 и последующих годов.
Создание «военной организации» и формирование её структур на местах началось на территории западно-украинских земель. Мы уже упоминала в начале нашей работы, что 1 октября 1920 г. на совещании Коллегии уполномоченных Диктатора ЗУНР в изгнании Р. Перфецкий огласил зашифрованный доклад с Края, в котором высказывалась просьба увеличить финансовую помощь «военной организации», оружием с целью подготовки вооружённой акции (читай – восстания – О. Р.). Решено выслать 100 000 ко́рон Боевому комитету в Крае исключительно на организационные цели.[105]105
Западно-украинская народная республика 1918–1923. Правительство. Личности. Львов. 2009 – С. 239
[Закрыть]
Тогда же в октябре 1920 г. коллегия уполномоченных диктатора ЗУНР, предложила ВО-УВО представить детальный отчёт, о расположении польских военных сил и жандармерии в Западной Украине.[106]106
Кентий А. В. Збройний чин українських націоналістів. 1920–1956. Історіко-архівні нариси. – Т. 1. Від Української Військової Організації до Організації Українських Націоналістів. 1920–1942 – К., 2005. С. 57.
[Закрыть]
Во главе ВО-УВО была поставлена Начальная коллегия (команда), которая используя связи своих членов, начала работу по формированию подпольной антипольской разведывательно-подрывной сети. Эта версия (с некоторыми вариациями) прослеживается во многих служебных документах польской полиции и контрразведки, а также в работах: З. Книша, П. Мирчука, И. Васюты, Р. Высоцкого.[107]107
ЦДІА України у Львові. – Ф. 205. – Оп. 1. – Спр. 962. – Арк. 25 зв.; Спр. 968. – Арк. 140; ДАЛО (Государственный архив Львовской области). – Ф. 121. – Оп. 1. – Спр. 351. – Арк. 328–328 зв.; Книш З. Начальна команда УВО у Львові… – С. 288–297; Мірчук П. Нарис історії ОУН. – С.15–17.
[Закрыть]
На первых порах своего существования единственная резидентура ВО-УВО была создана во Львове, что собственно и отвечала идеологии функционирования этой разведывательной структуры ЗУНР в интересах германской стороны т. е. Абвера (далее ВО-Абвер. Выделено – О. Р.). Я. Чиж, он же первый создатель и руководитель Краевой экспозитуры, организовал её на достаточно приемлемом уровне с отлаженным механизмом добывания, анализа, хранения и передачи секретных материалов в Вену, а оттуда в Берлин. Именно Я. Чижу, как бывшему начальнику контрразведки УГА, было доверено возглавить разведывательный центр ЗУНР в Крае. Располагая достаточным контрразведывательным опытом оперативного работника ещё по службе в военной контрразведке на фронтах 1-й Мировой войны, он одновременно выполнял функции связного между ВО-Абвер и правительством ЗУНР в Вене.
К слову сказать, полковник Е. Коновалец никогда, никакого отношения к разведке или контрразведки не имел. Поэтому доверять ему на первых порах создание подпольного, разведывательного центра во Львове было обоснованным риском. Что скорее всего послужило основание для Я. Чижа, несмотря на совместную с полковником службу в УГА, отказался от планов Е. Коновальца внедрить структуру ССО в свой штат. Наверное, отдавал себе отчёт, что руководить нелегальной разведывательной резидентурой ЗУНР во вражеском тылу, в условиях активного противодействия со стороны польской контрразведки – это не корпусом командовать, который предал своего главнокомандующего Н. Скоропадского. Как отмечал в своей переписке Е. Петрушевич, полковник возглавил экспозитуру в Крае в конце 1921 г. но уже через год был снят с этой должности, не справившись с возложенными на него функциональными обязанностями.
Некоторые из украинских историков пытаются защитить Е. Коновальца, указывая в качестве алиби необходимость его срочного отъезда со Львова осенью 1922 года после очередного провала саботажной акции. При этом расписывают интригующее путешествие по маршруту Львов-Варшава-Гданск-Берлин. Запланированная саботажная акция, активизировала деятельность польской полиции по розыску активистов ВО-Абвер. Начались аресты. Полиция посетила квартиру Е. Коновальца во Львове на ул. Тересы, 34 (сейчас ул. Митрополита Ангеловича), но там его не оказалось. Бывший главный капельмейстер УГА, композитор М. Гайворонский, хорошо знавший полковника по школе в с. Зашкове (Львовская область), ночью пришёл к нему домой и предупредил о возможном аресте. Тесть Е. Коновальца – адвокат С. Федак-старший, договорился со знакомым железнодорожником, по фамилии Копан и тот перевёз его в товарном вагоне в Варшаву. Оттуда по поддельным документам Е. Коновалец выехал в Данциг и больше на территорию ЗУЗ он никогда не возвращался.[108]108
Я. Сватко. Є. Коновалець – творець ОУН. Видання третє, доповнене і виправлене – Лівів: Галицька видавныча спілка – 2006. – С. 32–33
[Закрыть]
Не имея непосредственного отношения к деятельности краевой резидентуры-экспозитуры разведки ЗУНР во Львове полковник, возможно, был причастен в какой-то степени к теме функционирования резидентуры на ЗУЗ, почему собственно с осени 1920 г. всячески старался предложить диктатору ей замену в лице реформированного блока УСС – КСС. Однако, из этой затеи у него ничего не вышло. На этом основании вполне можно предположить, что полковник, намеревался активно использовать резидентуру УСС – КСС по большей части в интересах организации «Второго зимнего похода», который готовил в союзе с С. Петлюрой и Ю. Тютюнником. Когда же в марте 1921 г. Советская Россия и УССР подписали Рижский договор с Польшей, а также после отказа УСС на съезде в апреле 1921 г. объединиться с КСС Е. Коновалец, видя бесперспективность своих политических проектов в украинской диаспоре в Европе, в июле 1921 года вернулся на родину.
В то же время Д. Веденеев утверждает, что: «…Уже в 1921 г. Е. Коновалец принял решение о вступлении в тайные отношения с Абвером и договорился о поставках разведывательной информации, касавшейся Польши. По данным советской разведки в роли «честного маклера» в контактах между Николаи (начальник Абвера – О. Р.) и «Степановичем» (под таким псевдонимом Е. Коновалец значился в Абвере) выступал Рихард Яри (Рико Ярый – О. Р.). Последний развил бурную деятельность, и даже занял должность руководителя курсов УВО, организованных в том же году майором Абвера Фоссом в г. Мюнхене (Бавария)».[109]109
Д.B. Веденеев. Украинский фронт в войнах спецслужб: Исторические очерки – К., «К.И.С.», 2008. – Стр. 77–78.
[Закрыть]
В этом заявлении, прежде всего, хотелось бы уточнить, что сам по себе Е. Коновалец принять решение о вступлении в контакт с Абвером не мог по элементарной причине, как политическая фигура украинской эмиграции, он никого не представлял, его ССО, как мы уже указывали выше, никакой реальной силы в эмиграции не имел. Поэтому предложить Абверу некую разведывательную информацию от ВО-УВО, к которой полковник не имел прямого отношения и был игнорирован её руководством в лице Я. Чижа, он также был не в состоянии.
