Текст книги "Попаданцы девчонки и мальчишка против Китая"

Автор книги: Олег Рыбаченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 43 страниц)

Отличное имя, просто идеально подходит этой приятной особе – это была моя первая мысль. А во вторую очередь, я уже подумала, что неужели Хранителями бывают не только мужчины. За все это время я видела только одного приятного представителя этой братии, Хранителя Ненимара. А сейчас передо мной стоит женщина, но удивительно похожая на прежних  знакомых мне Хранителей. И третья мысль мелькнула где-то на горизонте памяти: если ее имя начинается на «м», значит,  она рождена простолюдинкой, а из-за магического дара получила право на заглавную согласную в имени и перешла в аристократию, хоть и безземельную.

– Хранительница Мараза, я поручаю вам подготовить эту комнату к детским занятиям. Надеюсь, к завтрашнему утру  вы справитесь с возложенной на вас ответственностью. По всем вопросам можете обращаться к экономке замка Кот, леди Амалии.

Ни один мускул не дрогнул на ее лице, они согласно кивнула и приступила к занятию.

И да, подтверждения я получила почти сразу, Нерон не умел читать.

– Удивительно не способный и не старательный ребенок, – неприятным голосом сказала Хранительница, хотя именно она должна была подбадривать учеников, поощрять их к учебе похвалой, прививать любовь к знаниям.

Нерон сидел, сникнув, и, казалось, еле сдерживал слезы, а Кин старался незаметно погладить его по ладони.

Если учесть, что мне самой нужно было учить буквы, потом складывать их в слоги и уже только тогда учиться читать и писать, я решила заставить учительницу заново объяснить алфавит Нерону, я же просто послушаю.

И нужно было все сделать так, чтоб не унизить мальчика, на занятии с Хранителем Ненимаром, я заметила, что он  далеко не глупый, и  чувствительный к похвале и критике.

– Нерон умеет читать, – заявила я.

– Светлая леди, ваш второй сын читать не умеет. Он не прочее до сих пор ни одного слова. – Разве может учитель так резко говорить о ребенке в его же присутствии? Я еще могу понять грубость земных учителей, когда в классе сидят по двадцать – тридцать учеников, каждый хочет хорошую оценку, но к ответу готовы далеко не все. Но даже в таких обстоятельствах наши учителя как-то сглаживали углы, умудрялись хвалить детей, не превознося их, и ругать, не унижая, а стимулируя.

–То, что он не читал их вам, еще не значит, что мой мальчик не умеет читать. Хинары и Котовары -величайшие магические рода, среди нас не рождаются « не способные»  и «не старательные» дети. – Женщина смотрела на меня с нескрываемым  удивлением, а дети со вселенской обидой, причем Кин уже не скрытно гладил ладонь брата, а крепко схватил его за запястье. Он, наверняка, знал, что брат читать и вправду не умеет, и мои слова воспринял как личную обиду. Я же гордо продолжила. – Но некоторые юные Хинары так быстро бегают и высоко прыгают, что буквы из головы просто вылетают. А Нерон еще и на драконе летал. Что удивительного в том, что какие-то там несознательные буквы улетели?

– Несознательные буквы? – В удивленный тон Хранительницы примешивался еще какой-то смысл.

– Да, это буквы виноваты! – уверенно заявил Кин.

– Я тоже в этом уверена. – Поддержала я его. – Ты начал учиться на год раньше, и тебе попалить очень сознательные буквы, они теперь живут в твоем уме и помогают тебе читать и писать. А вот буквы Нерона любят путешествовать

Всю эту чушь стоило придумать только для того, чтоб увидеть довольную моську малыша. У него даже плечи выпрямились,  и он стал оглядывать комнату, как бы в поиске этих самых  сбежавших букв.

Но улучшить настроение детей – не единственная цель моего выступления. И я продолжила:

– А теперь Хранительница Мараза расскажет нам о сознательном алфавите и познакомит с самыми дружелюбными буквами, которые не будут никуда убегать.

Дальше началась лекция, очень интересная и для детского восприятия.

Хранительница рассказала, что в местном алфавите  сорок семь букв, и только шесть из них обозначают гласные звуки. Она показывала в книге каждую букву и объясняла ее написание на листке. На одном уроке увидеть сорок одну новую букву (формой больше похожих на грузинские, а не привычные из кириллицы и латиницы) – это чистый ужас. Я их точно не запомню!

Но вслух я говорила совсем другие фразы:

– Эта буква точно очень воспитанная, с нее же начинаются имена Кина и Кинара. А эта никогда не убежит, потому что с нее начинаются имена Нерона и Нидара.

– А эта буква самая сильная, потому что  она первая в слове «папа», – заявил довольный  Нерон.

– Гигор! Это буква дяди Гигора, она самая храбрая.

Каждая буква была чем-то интересна, если не людьми, чьи имена с нее начинаются, то названием красивых цветов, вкусных овощей и фруктов, магических заклинаний, знаменитых артефактов.

Когда самый длинный урок  моей жизни подошел к концу, голова моя, и так склонная постоянно  болеть, буквально гудела, очень хотелось забиться куда-то в тихий уголок и, закутавшись по самую макушку в теплое одеяло, заснуть.

На сегодня больше уроков не было запланировано, но была общая зала, куда я должна была спуститься на обед. Туда я с детьми и стражей и направилась.

Но на лестнице нас догнал посланный лордом Дэнилом страж, и передал его  просьбу зайти к нему в кабинет.

Мы вмести с детьми вошли уже в знакомый мне кабинет, лорд Дэнил,  сидевший за столом, и две бледные и осунувшиеся няньки, приткнувшиеся с краю стульев, дружно встали. Женщины,  поклонившись,  вышли из комнаты.

– Моя леди, я удивлен вашему  терпению.

Начало беседы меня заинтриговало, но я все же прошла ближе к столу и села на диван у стены, и, пока я усаживала младших мальчиков себе на колени, Кин с Нероном, обежав стол, заняли себе места на отцовских коленях.

– Чем же мой лорд так удивлен?

Лорд Дэнил, в этот момент, целиком увлеченный сыновьями ( он успел посадить их удобнее, погладить каждого по голове, подравнять рукав Нерону и воротник – Кину, понюхать их волосы) посмотрел на меня с недоумением. Но длилось это только мгновение, потом он улыбнулся, и так от этой подаренной только мне улыбки стало приятно, что я уже забыла про свой вопрос.

– Вы, моя леди, без спора покинули допрос. Ни разу не прислали стража узнать о его результатах. И даже сейчас не врываетесь, требуя подробностей, вас, наоборот, даже пришлось приглашать.

Может, мне и показалось, но лорд Дэнил не столько интересовался мотивами моего поведения, сколько напрашивался на флирт.

– Ну, мой лорд, глупо было  спорами тратить свое и ваше время, потом отвлекать вас от дела своими посыльными, и, наконец, зачем врываться  и что-то требовать, когда светлый лорд и сам все расскажет своей леди. – Говорить правду, что мне этот допрос и даром был не нужен, а возможность поучиться читать упускать было бы глупо, я, конечно, озвучивать не стала.

– Моя леди, вы необыкновенно… – Наверняка, решил подарить уже привычный мне комплемент.

– Повзрослела? – Спросила я участливо.

А он, хохотнув, исправил:

– Поумнели. Всегда уставал от наших споров.

– Поэтому, мой лорд, не надо с женой спорить, – начала я с умным видом, –  надо ей, то есть мне, во всем уступать.

Он смотрел на меня с улыбкой, и,  тряхнув головой, отчего его волосы слегка растрепались, сказал:

– Я даже подумать не мог, что вы станете такой … Я сам себе завидую.

Вроде бы я ничего необычного не сказала и не сделала, как– то шикарно не оделась.  Или его впечатлила моя забота о детях? Но сердце мое екнуло, что оно делало привычно в присутствии лорда Дэнила. И улыбки я не сдержала.

Но местная закалка привела в чувство лорда Дэнила. Он с серьезным выражением лица перешел к вопросу, по которому меня и просил прийти в свой кабинет.

– Моя леди, я надеюсь, что у нас будет время узнать друг друга лучше и простить прошлые обиды. Но сейчас сложилась такая обстановка, что , ни вам, ни, тем более мне, нельзя отвлекаться от дел замка. Я позвал вас, чтоб сообщить о результатах допроса. – Мальчики, уже соскочившие с его колен,  с грохотом развалили пирамиду из поленница, сложенную в углу комнаты, возле маленького передвижного камина. Стин,  соскочивший с моих колен от этого шума, устремился в сторону братьев. Наверно, ему показалось, что такое безобразие без его присутствия происходить просто не может.

Лорд  Дэнил же подошел к собравшимся возле кучи дров мальчишкам и недовольно покачал головой, а Кин уверенно сказал:

– Их неправильно сложили. Мы хотели просто подравнять.

– И не закрепили. А если бы Стин полез, он бы поранился. – Нерон точно усвоил урок Хранителя Ненимара: не перебивать друг друга, а дополнять ответ.

– Ровняйте. Я проверю. – И подняв Стина на руки подошел ко мне и сел рядом на диван. Не отпуская Стина с левой руки, снял его шапочку, волосы под ней были мокрые и слипшиеся.

Лорд Дэнил своей огромной ладонью накрыл маленькую головку сына и стал осторожно поглаживать  ее. В первое мгновение мне показалось, что это галлюцинация, но присмотревшись, я, действительно, увидела, как над головой ребенка поднимается пар, и его волосы стали сухими.

Я даже чуть восхищенно не присвистнула: « Ай, да, Дэнил!»

– Моя леди, чему вы так удивились? – Конечно, сушить волосы руками здесь нормальное явление, разве можно такому удивляться?

– Мой лорд, я не удивилась, я умилилась вашей заботе о ребенке.

–  А я не перестаю удивляться вашей заботе о детях. – И быстро добавил. – Простите, моя леди, я ни в чем не хотел вас упрекнуть.

И здесь я стала перед еще одним выбором в этом мире: признать  прошлые грехи светлой леди, как свои,  и открыто раскаяться в них или отречься от не своего  прошлого и начать новую  жизнь без чужих ошибок.

Но не все так просто. Без Безва Котовар не было бы меня, и какие бы ошибки она не совершила, она родила четырех замечательных малышей, она была воином, которая даже без магии стала желанным членом в отряде разведчиков, она смогла прожить более двух лет во дворце короля и не склониться перед ним. От подобных людей не отрекаются. Я права не имею осуждать ее.

– Мой лорд, меня  не в чем упрекать. Я выполнила все условия нашего договора.

Он согласно кивнул, но взгляд его остановился на неподвижно сидящем на моих коленях Шаине, за эти несколько дней он абсолютно не изменился, как Стин , в лучшую сторону. Наоборот, казалось, что он стал еще слабее, бледнее, он даже пил и ел намного меньше брата.

– Ему станет лучше, – сказала я, но от чувства безысходности сдавило в груди. Бдящий Корн, постоянно навещающий детей,  уже говорил, что для Шаина, скорее всего, время на излечение было упущено.

– Конечно, я молюсь об этом Богу. – Для него это были не пустые слова. – Давайте вернемся к сегодняшнему допросу. – Перевел он тему, чему я безмерно обрадовалась.

Как оказалось, в штате  прислуги близнецов находилось одиннадцать женщин. Девять из них работали в графском замке с самого первого дня, как лорд Гигор перевез туда новорожденных. Старшая няня Аниаса сама подбирала себе помощниц: четырех нянек и четырех горничных. Двух гувернанток совсем недавно нанял лорд Гигор, но так как учить детей все равно было невозможно, они перешли под полное подчинение Аниасы. Раньше в штат входила еще магичка, которая была кормилицей близнецов, но она ушла с должности еще полгода назад.

Лорд Гигор достаточно требователен к прислуге любого ранга  и особенно придирчив в вопросах безопасности. Поэтому, лорд Дэнил не понимал, как так произошло, но девять приближенных к его сыновьям женщин, тех, кому детей доверяли на целые сутки, от чьей добросовестности зависели их жизнь и здоровье, оказались предательницами. Они все время работы на семью Хинар, защищали интересы их врагов, кого именно сказать не смогли даже под зельем правды.

Из графского замка похитить детей не удалось, хоть было предпринято шесть попыток похищения. Охрана замка, под руководством лорда Хинара, ни на какие контакты не шла, но сами попытки остались в тайне, что уже можно считать провалом графской стражи.

Гувернантки, нанятые недавно, оказались верны Хинарам.  Именно поэтому Аниаса позволила маленькому Стину сбежать, чтоб под контролем своей сообщницы услать их обеих за ребенком, и  спокойно обсудить с остальными женщинами  план побега и похищения детей уже из замка Кот.

– Когда планировалось похищение? – Спросила, сама не веря, что такое вообще можно планировать.

– Через два – три дня, они ожидали сигнала.

– Какого сигнала?

– Они не знали. Я думаю, это отвлекающий бой, примерно в это время мы ждем Гигора с обозом из графства. – Отвечая на мои вопросы, он продолжал наблюдать за копошащимися с дровами сыновьями. Что-то у них начало получаться.

И последний вопрос, который меня интересовал, касался размещения девяти женщин, в таком замке, наверняка, места в подземелье достаточно.

– Их уже казнили. – Шокировал меня светлый лорд.

– Когда? – Еле выдавила из себя одно слово.

– Погребальные костры уже отгорели. – Это тоже ритуальная фраза, или она имеет какой-то намек на временной отрезок? – Моя леди, я прошу прощения, что в вашем замке, без вашего присутствия вынес и приказал привести приговор в исполнение, но сейчас у нас нет права на колебания. А вас бы они молили о пощаде.

Нет права на колебания у нас. Нет права на пощаду у наших врагов. Наверно, это и есть закон военного времени, и надо быть готовым убивать, чтоб сохранить то, что тебе дорого. Но, как же тяжело человеку из цивилизованного двадцать первого века принять такую реальность.

Я собрала всю свою силу воли, приложила все свои моральные силы, чтоб с достоинством встать, заверить светлого лорда, что не имею ничего против его решений, пожелать ему доброго дня и выйти с близнецами из кабинета. Обернуться и бросить взгляд на лорда Дэнила желания не возникло, даже учитывая то, что к нему подбежали старшие мальчики, уже сложившие новую пирамиду из дров.

Глава 20.

Глава 20.

Что значит три дня для современного человека? Для меня когда-то они были  просто половиной рабочей недели или частью отпуска. Некоторые  дни пролетали незаметно, даже не оставшись в памяти, а некоторые врезались в эту самую  память надолго.  Я  считала их судьбоносными, определившими многое в моей жизни.

Но все былые переживания померкли навсегда. И сейчас были новые три дня, в которые я должна была  успеть сделать очень многое.

Во-первых, я научилась читать. И училась я не целый год, как русскому языку  в первом классе. Я, к своей гордости, выучила буквы, научилась складывать их в слоги и, хоть и медленно, хоть и с запинками, но научилась читать за один день.

В тот момент, когда Хранительница Мараза показывала детям сорок семь букв и объясняла их написание, я, конечно,  не всё успела запомнить. Тем более опереться на какой-либо земной алфавит я не могла.  Может, если бы я умела читать на китайском, корейском или, хотя бы, грузинском, мне было бы проще. Буквы этого мира больше походили на иероглифы, и не имели ничего общего с русскими буквами или  латинскими.

Поэтому я, как только добралась до своей комнаты, надписала названия и звучание над запомнившимися мне буквами. Но таких счастливых буковок было меньше половины, намного меньше половины.

И я велела служанке привести моих сыновей в свою  комнату. Стин и Шаин тихо посапывали на кровати, отдавая долг дневному отдыху. А я с Кином и Нероном уселась на диван и начала учиться читать, только выглядело все, как будто это я учу читать Нерона. Он, как ни странно, знал намного больше букв, чем я думала вначале. Не знал он только буквы, обозначающие гласные звуки. Почему такое разделение, я так и не смогла понять, но, не зная гласных, читать все же никак не получится.

И мы с Кином стали помогать ему запомнить гласные. Показывал, называл и писал буквы старший брат, я их про себя повторяла, складывала с запомнившимися мне согласными в слоги. В общем, я училась. Но Нерон их запомнить не мог.

Тогда я спрашивать у Нерона про те буквы, которые он уже знал, чтоб придать ему уверенности в своих силах:

– А вот эта буква, которая похожа на лапку Принца, как называется?

– А это, точно, не буква, а рисунок куска оплавленной свечи. Да?

– Вот это, наверняка, точно, не буква, – с уверенностью говорила я, потирая очередную достопримечательность с букваря, – тут кто-то прихлопнул насекомое…

Нерон и, особенно, Кин, смеялись, ухватившись за животики, но буквы называли, иногда спорили со мной, что буква совсем не похожа на сапожок, хвостик, детский кулак, листик на ножках. А иногда находили мои сравнения очень удачными, и мы уже смеялись вместе. Хорошо, что комната моя достаточно большая, и мы не мешали спящим детям.

Два часа, пока малыши спали,  мы читали. Не скажу, что успехи Нерона были блестящими, но неприязнь к чтению у него, определенно, пропала. А я смогла над всеми местными  буквами на родном мне русском языке надписать название и звучание. И ночью, после традиционного купания и  ужина, дождавшись, когда все дети заснут, я смогла приступить к своему уроку  чтения. В эту ночь  занятию магией я не посвятила даже минуты, но засыпала счастливой, потому что отныне я не была абсолютно безграмотным человеком. До беглого чтения мне, конечно, было еще упражняться и упражняться. А почерк разрабатывать я, наверно, буду еще очень долго, но, главное, начало уже положено.

В этот же первый день у меня состоялся неприятный разговор с Юбаной. Она  ближе к вечеру пришла узнать, когда ей приступать к обязанностям экономки.

– Экономки? – Я помнила, что она предлагала мне уволить женщину, занимающую эту должность сейчас. Причем назвала ее старухой. Но мне Амалия понравилась, и увольнять ее я не собиралась. Более того, я успела переговорить с ней, чтоб нанять Юбану ее помощницей, на что она мне категорично ответила:

– Светлая леди, если вы считаете, что я не справляюсь со своими обязанностями, вы можете меня уволить. Но работать с Юбаной я не смогу.

На мой прямой вопрос о причине ее отказа, она ответила, что-то невнятное о неприличном поведении Юбаны. Я, конечно, подумала, что не в этом мире, где супруги заключают тайные  договоры, говорить о приличиях, но возражать не стала. В конце концов, Амалия здесь уважаемый человек и со своими обязанностями справляется без нареканий. А в данное время, когда в замке много гостей,  менять экономку на новую, которой понадобится много времени, чтоб просто понять,  что здесь к чему, глупо и непродуктивно.

Поэтому я, вопреки логике, предложила Юбане место главной няни близнецов. Она не выглядела польщенной оказанной ей честью.  Но эта должность, помимо зарплаты, давала право ей и ее семье жить в замке на полном обеспечении Котоваров. А жить в палатке вряд ли кому понравится.

– Ладно, подруга, договорились. – Сделала мне одолжение Юбана. – Но раз уж я теперь главная няня, я хотела бы и помощниц себе нанимать сама.

Вот это я понимаю, настоящая хватка. Про таких,  как Надежда-Юбана в народе говорят, что им в рот палец класть опасно потерей всей руки.

– Ты можешь предоставить претенденток на освободившиеся места, но утвердят их лишь после проверки замковой службы безопасности. – Ответила я холодно, желая поскорее выпроводить ее и заняться чтением. И, с другой стороны, раз и навсегда хотелось дать понять Юбане, что интересы детей и  семьи для меня намного важнее нашего общего земного прошлого.

– Что вы, светлая леди, – не скрывая сарказма, ответила мне землячка, – я все понимаю. Раз светлый лорд пачками казнит  женщин, тут дело серьезное, и надежность работников будут проверять знающие люди.– И при этом  посмотрела на меня, ожидая подробностей. Но тема казни была для меня слишком болезненной, и развивать ее я не стала.

Юбана, не дождавшись с моей стороны пояснений, продолжила:

– Я хочу взять в помощницы двух своих падчериц, они толковые женщины, чистоплотные и добросовестные. Обе уже замужем и имеют своих детей, так что с малышней общий язык найдут. Еще есть несколько подходящих кандидаток. Но, я вижу, у тебя сейчас нет на меня времени…

Меньше всего мне сейчас хотелось успокаивать обиженную женщину, но ей я доверяю своих детей, поэтому пришлось тратить драгоценное время на долгий разговор.

– Юбана, ты в этом мире давно, и уже освоилась. Я же только начинаю привыкать к новой жизни. За каждым моим действием наблюдают: старый герцог, служанки, стражи, светлый лорд и даже Хранители. Пойми, я не могу, всех уволить и пристроить на хорошие должности тебя и твоих родственников. – Она хотела что-то ответить, но я жестом попросила ее замолчать. –  Сейчас очень напряженная обстановка, менять знающих людей на дилетантов глупо. И, ты можешь обижаться сколько хочется, но и тебя, и каждого нового человека будут проверять. Никто не переселится в замок, пока его надежность не подтвердят безопасники.

– Быстро ты в роль светлой леди вжилась, подруга,– с обидой вставила Юбана. И гордо ушла, пожелав мне доброй ночи и аккуратно закрыв дверь.

Ночью, когда я укладывала детей спать, напевая им  все известные мне колыбельные песни, послышался скрип от открывающейся входной двери. Я не стала отвлекаться, и продолжила петь. И только когда все четверо детей уснули, пошла проверить, чем там мои стражи заняты. Прижавшись к приоткрытой двери сидели не только три моих стража, но и Кинар.

Все они вскочили, и извинились, что помешали. А Кинар поднял с пола, лежащий там предмет и сказал:

– Я не знал, что вы сами укладываете детей спать. Обычно этим занимаются няни. – Наступило неловкое молчание. – Я приходил, чтоб вы помогли мне подобрать мелодию одной песни на урче. – При этом взмахнул предметом в своей руке. – Но услышал ваши колыбельные…

– И чуть не уснули у двери? – Хотелось его поторопить, чтоб быстрее вернуться к знакомству с буквами.

– Нет. – И улыбнулся так широко, как, наверно, только Хинары и умеют. – Я восхищен вашим талантом. Не знаю, кто эти песни писал, но поете вы их восхитительно.

Я, как любая нормальная женщина люблю комплименты, даже из уст подростка их слышать приятно.

– Светлая леди, я понимаю, уже поздно, но, может быть, вы бы смогли уделить мне завтра хотя бы немного времени?

Отказать этому восхищенному ребенку я не могла, и пообещала завтра после завтрака, хоть это и не удобное время для визитов, ждать его в своей комнате. Он даже не пытался скрыть своего счастья.

Я уже закрывала дверь, когда Юджи нагло просунул голову в комнату и заявил:

– Мне тоже песенки понравились. Стоило прожить в столице столько времени, чтоб выучить их.

Я не поняла, говорит ли он серьезно, или в его словах стоит искать скрытый упрек. Все-таки светлая леди сбежала в столицу, а ее молочные братья провели немало времени в темнице, отправившись вслед за ней.

– Юджи, я в столице много песен выучила, и много чего еще узнала. Поверь  мне, я там времени зря не теряла. – Пусть лучше думают над моими словами, чем лелеют свои обиды, если они есть, конечно.