355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Олег Микулов » Закон крови » Текст книги (страница 1)
Закон крови
  • Текст добавлен: 10 сентября 2016, 11:42

Текст книги "Закон крови"


Автор книги: Олег Микулов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 41 страниц)

Олег Микулов
Закон крови

ПРЕДИСЛОВИЕ

Необходимо объяснить, как все случилось. 1 мая 1997 года я стоял неподалеку от станции метро «Академическая», Санкт-Петербург. Было около пяти часов утра. Я вглядывался в редко проезжающие машины – за мной должны были приехать.

Небо только начало светлеть. Было по-майски холодно. Я курил, чтобы не так хотелось спать. Я не был до конца уверен, что за мной приедут. «Как я дошел до жизни такой», – думал я, пуская дым в морозный воздух.

Вот как:

Долгое время я носился с идеей периодического издания. Этакого семейно-экологического толка. Естественно, требовалось финансирование. И я вышел на некоего О. К. (так его называли знакомые). Он был владельцем целой сети магазинов, торгующих всевозможными строительными товарами. «Семейно-экологические дела должны быть ему близки», – думал я.

«Черное и белое не называйте, „да“ и „нет“ не говорите» – таким был итог нашего разговора. Выходя из кабинета О. К., я наткнулся на дежурную улыбку секретарши.

– Обещал позвонить, – зачем-то сказал я.

– Значит, позвонит, – сухо откликнулся она. И он действительно позвонил.

– Ваш проект, – сказал О. К., – тут есть вопросы.

– Я готов.

– Тут у нас что, праздники? – Он сделал паузу и продолжил: – Вы как насчет охоты?

– Чисто теоретически, – сказал я.

– Открыть сезон? Это надо, надо…

– Хорошо, – сказал я.

– Тогда, значит, в четверг, в пять утра. Вам где удобнее?..

Метро открывалось. Было больше пяти утра. Последняя сигарета – и домой. Плевать. Хоть высплюсь.

Конечно, это был огромный черный джип. Стекло на дверце поехало вниз, показалось лицо водителя. Нормальное лицо человека, который полночи пил, а в пять утра уже за рулем.

– Вы редактор? – недовольно спросил он.

– Да, – сказал я.

– Тогда садись! – буркнул он, отворяя заднюю дверцу. Мы собрали всех. О. К. был последним. Джип наполнился ружьями, собаками и рюкзаками.

Миновали пост ГАИ на выезде из города.

– Пора! – сказал угрюмый водитель и вытащил литровую бутылку водки.

Молча выпили, молча зажевали. И поехали.

– Это самое, – сказал О. К., повернувшись ко мне, – мы сейчас едем к одному моему другу. Мы с ним с детства в сборной были, городской. По боксу. Ну и Олег – его Олег зовут – парня одного покалечил на ринге. В общем, у парня инвалидность, коляска на всю жизнь.

О. К. замолчал, вытянул из пачки сигарету, закурил.

– Короче, Олег здорово переживал. Парню – двадцать лет, и вот так, на всю жизнь!.. И он ушел, Олег, из бокса, из города пропал. А потом нашелся. Дед у него был в деревне, куда мы едем. У деда он и жил. И сейчас живет. Дед помер. Олег женился, дети, все дела. Это я к тому, что не надо ничему удивляться, договорились?

Я не очень хорошо понял, к чему вся эта история, но ответил:

– Договорились!

Олег оказался высоким, метра под два. Длинные руки, чуть ли не до колен. Смуглый, темноволосый. Глаза светлые – не то серые, не то зеленые. В кирзовых сапогах, джинсах и в куртке из невероятной рыжей замши. На куртке – множество карманов и бахрома, как у индейского вождя.

– Сам шьет! – шепнул мне О. К. Олег приблизился, протягивая руку.

– Это Олег, – сказал О. К., – а это господин редактор.

– Очень хорошо, – сказал Олег.

Что было дальше: дом, жена, двое детей, баня, шашлыки. Утром предполагалась охота. Хотя в охоту ближе к вечеру верилось с трудом.

Старые дома, потаенные лестницы, двери, которые нельзя открывать… Эта лестница была из таких. И я полез по ней, пошатываясь и оскальзываясь. И дверь была незаперта. За ней оказалась комната – мансарда. Небольшое окно, самодельная мебель из некрашеных досок. Швейная машинка, какие-то шкуры. Полки – книги, медные подсвечники, ножи в кожаных ножнах, рукояти сделаны из лосиного рога. Какой-то инструмент, тиски. Специальная подставка для ружей.

Но одна вещь выбивалась из стиля. На столе, возле окна, стоял компьютер. Монитор был заботливо прикрыт салфеткой с вышивкой и кружевами.

На коврике для мыши лежало что-то, что сперва (воздух-то слегка плыл перед глазами!) показалось мне просто веткой? палкой, старой и почерневшей? Я подошел ближе. Это была кость. Я почему-то сразу догадался, что это была кость человека, хотя суставов не было, только средняя часть. Она была темно-коричневая, и на вид ей было невесть сколько лет. Тысяча? Сто тысяч? Миллион?.. Не знаю почему, но я взял ее в руки. Ощущение, словно слегка дернуло током. Кость была неожиданно тяжелая. Я заглянул внутрь – она была наполнена каким-то веществом красного цвета… «Она – живая!» – подумал я, но тут дверь отворилась, и вошел Олег. Мгновение он рассматривал меня. Я положил кость на место и спросил:

– Охотничий трофей?

– Деда, – как-то неопределенно ответил он.

– Что – деда? – тупо спросил я.

– Хочешь на чердаке спать? – сказал Олег. – Пошли, у меня там сено.

И я уснул, накрытый тулупом, среди запаха трав и овчины.

Мы сидели у костра, на берегу лесного озера. Вечерело, потрескивали горящие ветки. Изредка над озером проносились утки, быстрые, как перехватчики. Но за день все уже настрелялись.

– Пройдемся? – Предо мною возник О. К., и мы побрели вдоль озера.

– Тут такое дело, – начал О. К., – тут Олег затеял писать книгу, я даже компьютер ему привез, в общем, он ее уже написал. Хочет показать специалисту. Но он у нас – натура нежная. Короче, посмотришь?

– Почему нет? – сказал я.

– Только ты у него не спрашивай. Он сам к тебе должен подойти.

– А что, может не подойти?

– Может, – вздохнул О. К., и я понял, что я уже не первый специалист, которого возят на охоту.

– А-а! – Я был в замешательстве. – А Олег, он вообще чем занимается?

О. К. глянул на меня с какой-то усмешечкой:

– Чем занимается? Он колдун.

– Понятно, – сказал я. А что еще я мог сказать?

В город возвращались без спешки. Я чувствовал себя неловко. Олег так и не подошел.

Всех развозили по домам в обратном порядке. Первым выходил О. К. Я набрался смелости и спросил:

– О. К., а что с Олегом-то?

Он посмотрел на меня с недоумением:

– Как что? Решай сам. Ну давай, до скорого, господин редактор!

И захлопнул дверцу.

Доехали до «Академической».

– Как дальше? – спросил водитель. Я объяснил. Доехали до дома, я стал вылезать.

– Э! – сказал водитель. – Велено передать.

Он вытянул из внутреннего кармана куртки обыкновенный конверт и протянул мне.

Конверт был заклеен, и на нем была надпись: «Вскрыть в городе».

Я открыл. Внутри было несколько листов бумаги. И дискета.

Вот что было написано на этих листах:

Моя книга о временах настолько далеких, что и представить почти невозможно. Ведь для нас и Русь Владимира Мономаха – «седая древность», и Египет времени строительства пирамид – «седая древность», и Вавилон, и Шумер… Но из той дали, которую я так часто вижу в своих снах, мы все – от древних египтян и шумер, вплоть до нас с вами, уважаемый читатель, – выглядели бы почти «современниками», стоящими ближе друг к другу, чем к моим героям. Конечно, за столь долгий срок люди изменились. Порой настолько, что, боюсь, меня бы не поняли, попытайся я описать все «так, как оно было», или же книгу стало бы невозможно читать из-за сплошных авторских объяснений. Да и роман как литературный жанр имеет свои законы, пренебрегать которыми не решаются даже те, кто пишет о совсем близком прошлом. Поэтому хочу заранее предуведомить каждого, кто раскроет эту книгу:

Мир, о котором в ней рассказывается, давным-давно исчез. Наши современники, не приобщившиеся к цивилизации, те, кого называют «отсталыми народами», вовсе не то же самое, что они, ушедшие. Австралийцы, огнеземцы, индейцы Южной Америки и прочие – скорее лишь тени того Мира, лишь «осколки разбитого вдребезги». Конечно, кое-что от древнего прошлого в этих, как их теперь называют, «архаических обществах» сохранилось, как, впрочем, сохранилось кое-что и в обществах «цивилизованных». Но жизнь, бившая ключом в те времена, когда по Земле бродили мамонты, – иная жизнь, и никакие этнографические экспедиции к «отсталым народам» воссоздать ее не могут.

Показывая нравы и обычаи этого ушедшего Мира, я старался «выпятить» то, что ближе и понятнее современному человеку, – не пренебрегая, конечно, и тем, что сейчас воспринимается как «экзотика». Многое пришлось упрощать: хотя бы правила, по которым мужчина мог или не мог взять себе в жены женщину. На самом деле они были гораздо сложнее – хотя саму сущность (и строгость) запретов я постарался передать.

Я смягчал, как мог, «интимные подробности». В жизни моих героев секс значил не меньше, чем в нашей. Даже больше. Но их отношение к этому было иным: более естественным, не скабрезным. И еще: для людей того Мира семья и дети значили несравненно больше, чем секс «для удовольствия».

В наше время сплошь и рядом встречаются тридцати-сорокалетние мужчины, здоровые, активные в постели, но во всем остальном – самые настоящие «ползунчики». И трудно поверить в то, что были некогда общества, где мужчинами становились в возрасте, который мы привыкли считать даже не подростковым – детским. Да, в те времена «мальчик» по нашим меркам, но уже способный создавать детей, проходил Обряд Посвящения и становился не половозрелым акселератом, а настоящим мужчиной, в полной мере отвечающим и за себя, и. за свою семью, и за свой род. И это никого не удивляло, считалось нормой. Я решил не уточнять возраст Дрого, Вуула, Луна и Каймо, – не в годах же дело, в конце концов!

Кстати, об именах. Настоящие имена героев – тайна, раскрыть которую я не вправе. Поэтому они вымышлены автором или откуда-нибудь заимствованы. Иногда – не без умысла («Арго», «Узун», да и о происхождении имени «Дрого» догадаться нетрудно).

Язык и речь персонажей даны как бы «в переводе на русский» – с намеками хотя бы на некоторые особенности их говора. Впрочем, и здесь пришлось все сильно упрощать. Так я решил вовсе отказаться даже от намеков на «тайный язык», совершенно непонятный непосвященным – женщинам и детям, хотя язык этот занимал в жизни моих героев очень важное место, только совсем не то, что значит наш мат, блатная «феня» или профессиональные жаргоны. Потому-то и пришлось им пренебречь, что читатель все равно волей-неволей стал бы связывать «тайный язык» с тем, что ему близко и понятно… Да, быть может, и есть она, такая связь, только уж очень отдаленная.

Иногда я попадал в забавные ситуации. Приходилось писать «дикий чеснок» или «дикая лошадь», хотя в то время никаких «домашних» растений и животных не было и в помине. Но, боюсь, напиши я просто «чеснок» – и читатель невольно представил бы огородную грядку.

Одним словом, я, как автор, стремился к тому, чтобы разрыв во времени и культуре не помешал понять моих героев. Ведь в самом главном мы друг от друга не отличаемся: во все времена люди остаются людьми. Не просто двуногими животными, озабоченными лишь едой и сексом, но и теми, кто постоянно стремится стать выше самих себя. Так было, и так есть. Мы, как и они, давным-давно ушедшие, любим, страдаем, хотим счастья, растим детей, стареем и в конце концов неизбежно вступаем на «Ледяную тропу». А чья жизнь счастливее? Полнее, богаче? Кто завершает ее достойнее: мы или они? Наверное, об этом можно спорить…

Искренне благодарен каждому, кто найдет досуг, чтобы прочитать эту книгу.

Олег Микулов

Я отложил письмо в сторону и вставил дискету в компьютер.


Что помню, то помню, хотя и не знаю,

В чем суть всего, если только суть

Не связана с необходимостью прошлое

Сделать опять настоящим.

Помню

Желание войти в ночное озеро и выгребать

К дальней луне. Помню белое пламя

У темной норы перед тем, как взглянул

В высокое небо, знойно дрожащее в мареве белизны.

И еще иногда —

на рассвете обычно —

я вспоминаю крики в горах.

Но все, что могу, – это быть очевидцем.

Олег Чухонцев


ДЛИННОТЕЛЫЕ
(Пролог)

Оранжево-красный свет закатного солнца лился в пещеру. В этом свете блекло пламя костра, а сидящие вокруг сутулые фигуры озарялись странным ореолом. Мужчины. Бородатые, длинноволосые, они полусидели, полулежали на шкурах, на травяных подстилках вокруг костра. Почти все голые: тепло летнего дня еще не ушло, и от огня жар, и желудки до отказа набиты свежим мясом.

В это утро им удалось подогнать к обрыву и сбросить вниз целое стадо горных ослов. Мяса вдоволь, жаль, что слишком быстро оно тухнет – даже здесь, в пещере, долго не пролежит, – а ведь и принесли-то сюда немного; гораздо больше осталось там, под обрывом, – раздолье шакалам и гиенам. Вот если бы можно было сохранять все, что они добывают зараз! Аш, вожак общины, давно уже размышлял над этим. И даже пытался что-то сделать. Да не получилось ничего: как-то раз заставил отнести три свежие туши в глубь пещеры через узкий лаз к воде, где всегда прохладно. Намучились все, а мясо потом возьми да исчезни! Толковали о Неведомце – от него все беды! Хотя и польза бывает, если ублажить удастся. Аш и сам думал так, да заметил торжествующий взгляд Уга – второго по силе, извечного соперника… Да что там! Уг ли, Неведомец ли, – а только мясо все равно пропало зазря. Больше Аш и не пытался ничего такого делать, знал – все равно не послушают, за Уга встанут, и все дела! Уг давно рвется быть первым. Да только не бывать тому, нет! Аш еще может за себя постоять, а если до свары дело дойдет, большинство за Аша. Пока…

…Вот так и выходит. Не столько себе они жратву запасают, сколько гиенам да шакалам! Даже то, что сюда натащили, все не съедят, протухнет. Тогда вновь на охоту, и повторится все то же…

Но это потом. А пока хорошо! Сытно! Брюхо как бурдюк, водой наполненный, да только не от воды раздулось оно – от мяса. Аш звучно, со смаком рыгнул.

Больше жрать невозможно, кусок в горло не лезет. Мужчины, осоловевшие от еды, отдыхали, икая и отрыгивая. Кто-то бормотал себе под нос невесть что… должно быть, что-то приятное, кто-то уже дремал. Сытое время – мирное время; сейчас не нужно быть готовым к драке, не нужно опасаться неожиданного удара. Даже Уг не опасен; вот он, развалился на шкуре Вурра и икает.

В глубине пещеры, во тьме, слышались шорохи, возня, бормотание. Из темноты осторожно выдвинулось женское лицо. Просящие глаза уставились на Аша. Ута! Еще один предмет вечных столкновений с Угом. Вот закончится Долгое Табу – и опять!..

Аш прекрасно знал, чего они хотят, бабы и детеныши! Мало им, что ли, мяса отвалили, когда вернулись?! А может, и впрямь мало… Лениво приподнявшись, Аш с силой запустил в темноту недожаренной ослиной ногой. Жри – не жалко!

Нет, он не обижал свою Уту. Других к ней не подпускал. Бил редко. Кормил. Бывало даже, и самому мало, а ей кусок уделит! Но сейчас, несмотря на сытость и лень, он почувствовал такую неудержимую злобу, что, швыряя мясо, хотел, чтобы кусок этот попал прямо в нее! Ута ловка, Ута увернулась, но кто-то в темноте заскулил. Мужчины зашевелились, послышался смешок. Развлечение понравилось, и в темноту один за другим полетели недоеденные куски.

Злоба не беспричинна. Долгое Табу – самое долгое и самое важное Табу. Вот уже много дней и ночей ни один из сородичей Аша, ни сам он, их вожак, не смеют касаться женщины! И так будет еще долго, до тех пор, пока та, Белая, совсем с неба не уберется. Не понимая почему, Аш знал твердо: нарушить это Табу невозможно. Нарушит один, а погибнут все! Как их бывшие соседи сгинули… Он вожак, он и следить должен за этим. Ну а как быть, если всем уже невмоготу? И ему тоже… Для всех – он, Аш, виноват; он запрещает. Хотя и знают все: НЕ он! Знают, а вот поди ж ты! Что нужнее всего мужчине, который свежего мяса до отвала нажрался? Ясно что! А кто запрещает своих баб касаться? Он, Аш! Вот на него-то сейчас злоба и поднимется, и чем все это кончится – неизвестно. А ему самому только и остается, что злиться на баб – зачем о себе напомнили?! Знаешь ведь, что НЕЛЬЗЯ, – ну и сиди там, в темноте.

…Еще совсем недавно все было более или менее нормально. Это же на своих – Табу, а на чужих никакого табу и нет вовсе, только поймать нужно. Вот и получалось: пока община этого… рыбоеда рядом жила, можно было и прихватить их баб, пока Табу. Мужчины там были никудышные, защитить своих баб не могли, вот и прихватывали их люди Аша. А сейчас нет их, ушли куда-то…

…Ну вот, началось! Забормотали двое… еще… еще… В бормотании появляется ритм, его усиливают шлепки ладоней по голому телу… А в ритме слышится:

– Бабы! Бабы! Ба-абы! БА-А-АБЫ!!!

Еще немного – и… Вожак, невзирая на распирающую сытость, вскочил на ноги, схватил копье, изо всех сил ударил острием в самый центр костра. Искры и горячие угли полетели во все стороны.

– ВА! ЗАТКНИТЕСЬ!!

(Так и есть! И не боятся вовсе; прямо в глаза пялятся!)

– Сам заткнись!

– Бабы! Бабы! Ба-абы! БА-А-АБЫ!!!

Аш понимал: пора кого-то убить… Только кого? Тут – свой, тонкий расчет; Уга не убьешь: он настороже, и у него защитники появятся. А из остальных… Жаль, что Трупожора выгнал! Его бы сейчас – самое лучшее…

Тень пала от входа прямо на него и на костер.

– Вожак! Вожак!!! БАБЫ!!!

Трупожор, худой, непрерывно ухмыляющийся, вползал в пещеру, повторяя одно заветное слово:

– БАБЫ!!!

Сегодня утром его, и копье-то метнуть не способного, дважды промахнувшегося, Аш вышвырнул из общины. И мясо запретил есть:

– Иди отсюда! Лягушек лови, Трупожор!

(Знал, конечно, что мяса и под обрывом вдосталь, на всех хватит. Но – не в том же депо!)

Сейчас Трупожор бормотал что-то совсем непонятное… Спятил, быть может?

– Да говори толком!

Но тот вовсе не хотел говорить толком, только ухмылялся. И Аш понял наконец. Сунул Трупожору кусок кости с остатками мяса:

– Жри!

И тот зачавкал, захрумкал.

Из его объяснений поняли: Трупожор, изгнанный из пещеры, и в самом деле направился туда, куда и раньше уходил в таких случаях, – на место бойни. Никто там его не обидит, и мяса вдосталь, а если и сунется кто, то такому не поздоровится. Хоть и зовут его «Трупожор», хоть и терпит он такую кличку, а все знают – не для него она. Совсем не для него! Но все дело в том, что, блуждая по окрестностям, подобрался Трупожор к пещерке, уютной пещерке. Вроде бы Аш тоже заметил ее, да вот оглядеть да обнюхать не успел!..

Трупожор прервал рассказ, оглядел внимательно почти обглоданную кость и со вздохом принялся зубами выскабливать остатки мяса, нимало не заботясь о прерванном повествовании. Аш ухмыльнулся и сунул ему другой кусок. Мясной.

– …А там, в пещерке, длиннотелые ! Бабы! Мужчин я и не видел вовсе! А бабы хороши! И меня приметили, да! …А мужчин и не было вовсе!..

Длиннотелые ! При всей заманчивости того, что рассказал Трупожор, было в одном этом слове такое, что заставляло призадуматься.

В общинах коротконогих много Табу. Самых различных: и на пищу, и на дни, когда нельзя ни работать, ни охотиться, и на охоту (некоторых зверей не то что убить, обидеть не моги ). Но самые строгие Табу – на женщин! Бывает иногда, мужчины, не знавшие своих жен по многу-многу дней, словно с привязи срываются, но это всей общине беда, если не остановить такого, если не убить. Если соседи – все ничего: у слабых отберут баб и натешатся. А то и так бывало: если соседи посильнее, ты их бабу поймаешь, а они твою прихватят – и все довольны. Включая самих баб. Вот без соседей плохо, тут и самому впору с привязи сорваться… Но соседи соседям рознь. Одно дело – нормальные люди, коротконогие, такие, как Аш и его сородичи. И совсем другое – длиннотелые.

Они появились невесть откуда – непонятные, непохожие на нормальных людей: даже лица, даже тела их какие-то другие. И живут, говорят, не по-людски, и одежа у них не людская, и оружие. Когда появились, люди их истребить хотели. Или хотя бы прогнать туда, откуда пришли. Да не тут-то было! Длиннотелые оказались опаснее Вурра – громадного пещерного медведя, коварнее тигролова Арра. Далеко летели их копья и били без промаха – коротконогие только диву давались таким броскам, те, кому посчастливилось уйти. Коротконогие попадали в неожиданные засады, из которых мало кто спасался, коварные ловушки возникали на их привычных тропах: откуда-то сверху нежданно-негаданно обрушивается камень, внезапно спотыкается нога – и мужчина-коротконогий падает прямо на острые колья, а то вдруг короткое копье вылетает неведомо откуда и разит точно в цель. И в единоборстве, в схватках во время налетов, длиннотелые, хотя и выглядели слабее коротконогих, почти всегда выходили победителями. Сила не выручала: дубина с размаху врезалась в стену пещеры, копье протыкало воздух, и коротконогий, увлеченный собственным размахом, падал под точные удары длиннотелых.

Но женщин длиннотелые не убивали, во всяком случае молодых, забирали с собой. И это казалось странным: что им, своих баб мало, что ли? Или их Табу еще продолжительнее Лунных?

Аш знал это все понаслышке – от стариков, от соседей. Сам он длиннотелых не видел ни разу: из тех мест, где они появились, община откочевала дальше в горы еще тогда, когда он был детенышем. И вот теперь…

– Ха! – взревел Уг. – Бабы! Пусть длиннотелые ! Я уже и ослицу готов!..

– Нужно все разузнать! – сказал Аш. – Как так: бабы есть, а мужчин нет?

– И хорошо! – Уг яростно заскреб ногтями волосатую грудь. – Мужчин нам и не надо! Своих хватит! Пока ты разузнавать будешь, и бабы уйдут! Брать нужно, пока они там! А кто будет мешать – Уг сильный, Уг один завалил Byppa ! Ba!

Он потряс дубинкой. Остальные одобрительно заворчали. Зашевелились, стали подниматься, несмотря на распирающую сытость.

– Ва! Веди, Трупожор! И смотри: если обманул, я тебя самого как длиннотелую сделаю! А после шею сверну!

Уг расхохотался и вдруг, бросив дубину, начал яростно скрести бока и подмышки. Почему-то блохи донимали его особенно сильно, больше, чем других.

Делать нечего. Сейчас их не удержишь даже на короткое время. Придется рисковать.

Аш рывком поднял Трупожора на ноги:

– Нажрался? Веди! Только тихо!

«Тихо?!» Куда там! Сорвавшись с привязи, голые, кто с копьем, кто с дубиной, а кто и вовсе без оружия, они бежали по склону, поросшему высоким колючником. Его цветы горели в закатном свете, словно маленькие огоньки, колючие стебли царапали лодыжки и бедра, еще сильнее возбуждая, подхлестывая. Разгоряченные самцы спешили к самкам, оглашая окрестности нечленораздельными воплями, забыв всякую осторожность, не думая ни о какой опасности… каждый твердил в такт бега – то ли про себя, то ли вслух:

– Ба-бы! Ба-бы! Ба-бы!

Вниз по склону, потом направо, потом снова вверх, сквозь молодую поросль… Яростный вопль: чей-то лоб встретился с дубовым стволом! Интересно, что крепче?..

– Ба-бы! Ба-бы! Ба-бы!

Скорее, скорее! Ветки упруго хлещут по телу, ветки подгоняют: скорее, скорее !

– Ба-бы! Ба-бы! Ба-бы!

Сейчас! Сейчас! Босые пятки бьют по каменистой тропе, нисколько не чувствуя боли. Уже совсем близко! Вниз, и снова вверх по склону… Сейчас! Сейчас!..

Вот он, широкий грот, открывшийся впереди и выше, между высоких стволов. Аш помнил, подходы к этому гроту заросли колючим кустарником, а теперь туда ведет широкая тропа, кустарник оставлен только по сторонам… Что там играет на стенах грота – отблеск закатного солнца или отсветы костра, горящего где-то в глубине?

– Ну, где они?! – прорычал Уг, рывком, за волосы подтаскивая к себе Трупожора.

– Здесь, здесь! Я видел! Были…

– Где – «здесь »?!

И тут…

Из глубины грота беззвучно выступили три женщины. Голые. Полногрудые. Густой закатный свет обливал их тела, делая их еще ярче, еще желаннее. Казалось, они не замечают мужчин, а еле заметные, притягивающие улыбки обращены к кому-то другому… К солнцу, быть может?.. Одна за другой, медленным жестом, они откинули назад свои густые волосы, у двоих темные, у третьей светлые. Изогнулись, подались вперед, чуть дрогнув, тугие, напряженные груди…

– Ва!!! – вырвалось одновременно изо всех глоток. Опережая друг друга, самцы рванулись навстречу желанной добыче.

Кустарник и деревья справа и слева внезапно разразились криками. Из укрытия в коротконогих полетели камни, дубинки, копья. Дважды увернувшись от удара, Аш с копьем наперевес был готов отбить врага, но кругом были только свои, только глупые коротконогие, угодившие в ловушку и теперь бестолково мечущиеся под ударами, сталкиваясь друг с другом, падая, чтобы уже не подняться…

– Назад! Назад! – закричал Аш, махнув бесполезным копьем. – Назад! К деревьям!

Он успел сделать только несколько шагов вниз по тропе. Что-то сильно ударило в затылок – и закатное солнце померкло в глазах вожака.

Аш очнулся от холодной воды, льющейся на его лицо, стекающей по груди. Голова болела и кружилась. С трудом открыв глаза, он не увидел над собой ни неба, ни древесных крон. Только розовые отблески пламени на каменном своде. Костер давал знать о себе еще и теплом, приливающим к ступням. Откуда-то сбоку выплыло узкое, бородатое лицо, похожее и непохожее на привычные с детства физиономии сородичей. Снова полилась вода. Аш что-то забормотал, пытаясь сесть.

Попытка не увенчалась успехом: и руки и ноги оказались прочно стиснуты кожаными ремнями. Удалось лишь повернуть голову… чтобы встретиться взглядом с Трупожором. Он лежал рядом, очевидно тоже связанный, и, по-видимому, пришел в себя раньше, чем Аш.

Все было понятно, и дальнейшая их судьба не вызывала никаких сомнений. Беспокоил лишь один, правда, немаловажный вопрос: КАК ? Перед тем как съесть, их могут зарезать, и это – наилучший выход! Даже если станут вырезать сердце, не так страшно; он знал, что и в этом случае все кончится быстро. Но если начнут от живого отрезать кусок за куском… Похоже, так оно и будет: зачем бы иначе их стали приводить в чувство?

Плохо! Да еще вместе с Трупожором! И вообще: для чего все это? Неужели лишь затем, чтобы длиннотелые потешились?!

Тот, кто лил воду на их лица, внезапно (должно быть, по чьему-то знаку ) отставил бурдюк и, подняв за плечи, посадил вначале Трупожора, а потом Аша.

Голова закружилась еще сильнее, но теперь Аш мог видеть все внутреннее убранство каменного грота: обложенный камнями очаг, лежанки по обе стороны от очага (и сам он лежал, оказывается, на одной из них) и собравшиеся вокруг длиннотелые.

Нет, в их взглядах не было ненависти. Даже легкой вражды и той не увидеть. Только любопытство – настороженное, внимательное…

Прямо перед ним на какой-то колоде сидел, заслоняя собой очаг, длиннотелый, короткобородый мужчина; волосы собраны в пук и завязаны; голова оперлась на левую руку, правая поигрывала копьем.

Увидев, что Аш пришел в себя, длиннотелый щелкнул пальцами. Один из ближайших мужчин торопливо подал кусок шкуры, в который было что-то завернуто. Длиннотелый положил его на колени и развернул. Камни, и ничего больше!

Вожак длиннотелых выкладывал камень за камнем, одновременно указывая на кого-то из своих людей. Подняв вверх последний, самый большой камень, он указал на себя. …А затем на этот камень – и на Аша! И еще раз – на камень и на Аша! И еще, и еще…

Он смотрел вопросительно, но не зло.

Аш понял. Он только боялся сознаться. Но тут ему помогли…

Трупожор, хихикая, несколько раз коснулся самого большого камня – и груди Аша! Самого большого камня – и груди Аша! «Вожак! Вот он – вожак!»

Зарычав, Аш рванулся, чтобы задушить предателя, свернуть ему шею!

Его удержали без труда, но не били. Вожак длиннотелых даже улыбнулся и похлопал Аша по плечу. Казалось, он и сам не знал толком, что делать дальше.

Приняв какое-то решение, он произнес короткую гортанную фразу и похлопал в ладоши. Немедленно к Ашу и Трупожору подбежали четверо мужчин и… стали освобождать их ноги и руки от ременных пут! Этого Аш никак не ожидал. Он понимал: выяснять отношения с Трупожором сейчас не время, ему просто не позволят этого сделать. Значит?.. Значит, ждать и терпеть!

Между тем длиннотелые стали собираться у костра. Голых не было; мужчины – не в шкурах, на них по-странному натянуты куски кожи, обе ноги обтягивающие; обнаженные выше пояса тела раскрашены, но по-другому, не так, как это делают люди Аша. На женщинах какие-то длинные, похоже, легкие одеяния, закрывающие тело от шеи до колен, схваченные на талии узкими кожаными ремешками. По знаку местного вожака пленникам предложили еду: мясо, фрукты и какое-то непонятное крошево в деревянной миске. Трупожор с жадностью набросился на мясо, но Аш помотал головой. Он и видеть-то еду не мог! При виде ее остро почувствовалась сухость во рту, жажда. Аш поднес сложенные ладони к губам и несколько раз сглотнул: «Хочу пить!» (Что бы там ни было дальше, а пока их не убивают, и нужно этим пользоваться.)

Из глубины пещеры вышла женщина. Та самая, белокурая, что стояла у входа. Теперь она была как все – в длинной рубахе, чудно выделанной; люди Аша тоже мастерят одежду, но не так. Здесь женские рубахи белые, тонкие и без всякого меха! В руках она держала деревянную чашу, наполненную какой-то жидкостью. Встретившись глазами с Ашем, она улыбнулась – без злобы и без насмешки. А еще через миг он жадно глотал предложенное питье; не воду, нет! – что-то немного горьковатое. Голова вдруг перестала болеть, тело становилось легким, отдохнувшим и посвежевшим.

Их вожак терпеливо ждал. К нему подошла женщина – тоже из тех, что так коварно приветили коротконогих, – положила руку на плечо и что-то прошептала, поглядывая на Аша и Трупожора. Вожак согласно кивнул.

Аш ждал. Страх понемногу проходил, сменяясь недоумением: почему их развязали? Зачем кормят и поят? …И вообще, что будет дальше?! Ответа не было; с таким поведением Аш сталкивался впервые в жизни!

Все чужие – враги! Все незнакомые – враги! Врагов не щадят, врагов убивают! Съешь сердце врага – и станешь сильнее! Бей первым – и ты прав!..

Множество подобных высказываний мог бы привести Аш. Это – великая мудрость, передававшаяся из поколения в поколение… Но длиннотелые ее разрушали: их поведение было совсем иным. Непостижимым!

«Быть может, они просто боятся нас? » – подумал Аш, но тут же отринул эту мысль, как совершенно нелепую. В его памяти еще была свежа картина мечущихся сородичей, не способных ни к сопротивлению, ни к бегству…

Так что же тогда?

Ответа не было; оставалось только ждать, пока их вожак сам не возьмется за объяснения. А он размышлял, по-видимому, не зная, как приступить к делу. С чего начать?

Действительно, долгое время Аш не мог понять, чего от него хотят? Йармер – так звали вожака длиннотелых, и это единственное, что выяснилось без труда, – то вновь и вновь раскладывал камни, указывая на них и на людей: на себя, на Аша, на мужчин и женщин; то подталкивал своих женщин к Ашу и Трупожору, пытаясь что-то объяснить непонятными словами; то задавал какие-то вопросы, столь же непонятные, как и все остальное. Замучился сам и Аша замучил; тот уже и не пытался что-либо уразуметь, лишь дивился про себя терпению Йармера: сам-то он уже давным-давно хватил бы такого непонятливого пленника камнем по башке, да и занялся бы делом…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю