Текст книги "Женщины-убийцы"

Автор книги: Олег Мазурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Отец Мэри был по профессии шахтер. Не видя божьего света и вдыхая вредную угольную пыль, он как проклятый вкалывал в забоях, с трудом зарабатывая деньги на пропитание семьи. Он был глубоко верующим человеком. Читал молитвы, псалмы, придерживался божественных заповедей, энергично и очень активно участвовал во всех начинаниях местной Методистской церкви. Имел прекрасный голос, пел в церковном хоре. Постоянно старался донести слово божье до колеблющихся и маловерующих членов общества. Религиозный фанатик держал в ежовых рукавицах и своих детей – Мэри Энн и Роберта. Он ввел для них жесткую дисциплину, заставлял молиться и соблюдать библейские заповеди. Иногда их наказывал за непослушание и нерадивость. Дети его очень боялись и уважали.

В своей книге «Мэри Энн Коттон: Ее История и Испытание» Артур Апплетон пишет: «Когда Мэри Энн была восемь, ее родители переехали всей семьей в город Мортон, где ее отец продолжал работать в шахтах до того дня (спустя приблизительно год после их переезда), когда он до смерти разбился при падении в шахту».

Итак, мистер Робсон расшибся. Видимо за усердное почитание божественных законов и богоугодные дела Всевышний раньше времени призвал папашу Мэри на небеса. А может, просто сжалился над ним, видя его каторжный труд. Так или иначе, но Мэри Энн и Роберт наполовину осиротели.

Жизнь в Викторианскую эпоху в Англии была очень тяжела, а для вдовы с маленькими детьми вдвойне тяжелее. Теперь семья Робсонов почувствовала в полной мере на себе что такое безденежье и голод. Мать задумывает послать дочку в трудовой лагерь на заработки. Страх быть посланной в трудовой лагерь и разлученной со своей матерью и братом, черной тенью лежала на детстве Мэри, и был причиной ее частых ночных кошмаров. Часто ей виделись в углу спальни медведи и разные чудища. И тогда доморощенные лекари назначали ей настойку из корня валерьяны. Мэри пила ее – и видение на время не появлялись. А затем по новому кругу. Страх – кошмар – валерьянка – покой – и снова страх…

Девчушке все же повезло: она не попала в трудовой лагерь. Произошло это благодаря одному событию, которое круто изменила ее жизнь, и жизнь ее матери. Видя, как страдают ее дети, мать пытается решить денежный вопрос. И решает его традиционным и вполне тривиальным способом для любой нуждающейся в деньгах женщины – она повторно выходит замуж. Итак, финансовый тыл обеспечен, дети накормлены, одеты, а то, что новый супруг чрезмерно ревнив, груб, драчлив и требует от нее ласки и секса, причем не в той форме, к которой она классически привыкла с прежним мужем, то это не беда – переживет! Главное что костлявые руки голода отступили от нежных шеек ее чад, и они повеселели. Каждая мать страдает за своих детей и любит их до безумия.

Мэри не приняла душою нового отца, этого грубого и заносчивого мужлана, который любил издеваться над ее матерью, но она очень обожала вещи, которые можно было покупать благодаря неплохой зарплате ее нового отчима. Новоявленный отец установил для пасынков еще более жесткую дисциплину, чем при их покойном папаше Робсоне. Они и шагу не могли ступить без его разрешения. Порой провинившимся детям он раздавал и подзатыльники. Мэри, Роберт и их мать терпели домашнего тирана: уж больно им не хотелось возвращаться в голодное и безденежное прошлое.

Мэри училась посредственно, была застенчивой, молчаливой и так и не смогла найти себе друзей в новой школе. У нее случаются нервные срывы, жуткие депрессии. Иногда к ней по ночам возвращаются ее «друзья по детству» – мохнатые медведи или лесные чудища. Девушка задумывается о побеге из отчего дома. Мэри поняла, что она уже достаточно взрослая, чтобы устраивать свою судьбу. А сидеть на шее отчима, ждать от него подачек и люто его ненавидеть она уже не хотела. И не могла. От своих кошмаров, переживаний, стрессов и отчимозависимости она могла избавиться только в одном случае – если будет сама зарабатывать деньги. И пусть любыми путями, невзирая на способы их получения и достижения. Пусть, лишь бы деньги были. Моральная сторона этого вопроса ее мало интересовала. Она верила: цель оправдывает средства!

И вот, в возрасте шестнадцати лет, не выдержав строгой дисциплины, установленной ее отчимом, а также моральных мучений, обуреваемая новой заманчивой целью и возможностями, Мэри пишет прощальную записку матери и тайком покидает родной дом. Вскоре она устраивается работницей на преуспевающею ферму в Южном Хэттоне. Начинается взрослая жизнь. Мэри, приученная благодаря своим двум отцам, родному и неродному, к трудолюбию, ответственности и дисциплине успешно справлялась со своей работой, не вызывая нареканий у хозяев. Она начинает исправно получает деньги, о которых она так долго мечтала. Ей бы впору накопить достойный капитал и открыть свое собственное дело – да вот беда! Девушке уже почти семнадцать лет! И она созрела для плотских утех и требует к себе повышенного мужского внимания. И не только внимания, а кое-что посущественнее, то, что она как-то, заливаясь краской жгучего и сладостного стыда, украдкой видела у отца и брата, когда они мылись. И как-то один раз у отчима, когда раньше времени пришла из школы домой и застала своих родителей в постели.

Но кто сорвет сей спелый, истекающий любовными соками плод, кто насладиться им первым? И он нашелся, наш герой. Непорочная Мэри наконец-то расстается со своей девичьей честью. В конюшне на стогу сена она получает первый сексуальный урок от… хозяина фермерского хозяйства. Несмотря на немного болезненное начало половой жизни, ей очень понравилось делать «это». И тут Мэри Энн просто прорвало! Словно джина выпустили из сосуда. Вот что значит жить долгое время под строгими запретами и табу. Поток самых сокровенных желаний и мыслей наконец-то прорвался сквозь дамбу жесточайшего контроля и устремился в океан удовольствия и страсти. Теперь для девушки началась жизнь без ограничений и запретов! Мэри стала вступать в половой контакт со всеми подряд мужчинами. С батраками, конюхами, местными парубками, с крестьянами постарше. Ей было без разницы с кем – лишь бы ощутить сладостные и незабываемые мгновения. В ее послужном списке оказался даже местный священник.

Мэри всем нравится. Своей доступностью, ненасытностью, молодым, упругим телом. Она привлекательна, сексуальна, весела и порой забавна. Мужчинам с ней легко и приятно. Естественно, при наличии такого множества разномастных любовников возникает здоровое и вполне настоящее мужское соперничество за безотказный и внешне милый сексуальный объект. И возникает жуткая ревность одного соперника к другому. У Мэри начинается жизнь, наполненная сексуальными скандалами. Ее ухажеры дерутся за нее, до крови, до полусмерти, лишь только за право обладать ею. Хоть на миг, хоть на часок. А она мечется между ними как сладкоежка в кондитерском магазине. И того хочется попробовать, и того. Глаза разбегаются. Пару раз ее колотили ревнивые жены ее любовников. И она вынуждена была ходить на работу с синяками под глазами. Но это не остудило ее похотливый пыл, Мэри продолжает свои сексуальные похождения. Хозяин фермерского хозяйства уже охладел к доступной для всех Мэри и ему уже не нравиться, что эта работница трудиться у него.

После ее трехлетней службы на ферме, и огромного количества скандалов связанных с ее беспорядочной половой жизнью, Мэри вынуждена уехать домой. Она пытается обучаться портному делу. Но незадолго до этого она, уже, будучи беременной, выходит замуж за шахтера Уильяма Моубрея.

После свадьбы, которая состоялась в июле 1852 года, Уильям и Мэри путешествуют по всей стране в поисках хоть какой-нибудь работы. Уильям пытается прокормить семью, работая то шахтером, строителем, то разнорабочим на железной дороге. Жена в этом деле ему не помощник: она постоянно ходит беременной. В течение первых пяти лет Мэри родила Уильяму пятерых детей, четыре из которых умерли в младенчестве, не достигнув и двух лет. Даже если считать, что детская смертность в то время в Англии была очень высокой, то это количество умерших младенцев было весьма подозрительным фактом, хотя окружающие люди и родственники списывали все эти смерти на слабое здоровье самой роженицы, и эти случаи рассматривалось как просто неблагоприятное стечение обстоятельств.

Постепенно хроническое безденежье и смерть новорожденных стали разрушать брак Мэри и Вилли. Начались ссоры, брань, выяснения отношений. Уильяма настолько допекли горячие и шумные перебранки, что он устроился на пароход с названием «Ньюбёрн», приписанного к городу Сандерленду, и стал редко появляться дома. Но Мэри не смогла вынести одиночества (не с кем было ругаться) и перебралась к мужу в Сандерленд. Но это лишь усугубило дело. Ссоры возобновились вновь и стали еще крепче и шумнее. Супруги просто ненавидели друг друга.

И вот в январе 1865 Уильям вернулся домой, чтобы подлечить поврежденную на работе ногу. Мэри стала помогать ему «лечиться», но своим проверенным на умерших детях методом: она постоянно подсыпала мужу в еду и питье мышьяк. Как не старались доктора поставить на ноги Уильяма, он с каждым днем заметно слабел и хирел и вскоре умер от внезапного кишечного расстройства. За скончавшегося мужа Мэри получила хорошее вознаграждение: ведь он был застрахован на кругленькую сумму. Первым делом Мэри купила себе зеленое красивое платье, о котором так долго мечтала. Затем она пошла в приличную ресторацию, угостилась хорошим вином и протанцевала весь вечер то с одним поклонником, то с другим. И переспала по очереди и с тем и с другим. Так сказать вспомнила свою шестнадцатилетнюю незамужнюю молодость, когда она не пропускала ни одних штанов. Один из родственников Моубрея, случайно очутившийся в этой самой ресторации, был немало удивлен, когда увидел танцующую канкан «безутешную вдову» Мэри Энн в новом платье изумрудного цвета. Она была весела, пьяна и раскована. Родственник первым делом подумал, что она тронулась умом от горя.

Мэри ликовала. Пока никто не мог заподозрить ее в злодейских преступлениях. Отравлено четверо детей, муж – а ей хоть бы что! Просто пока она делает все правильно. Она добивается того, чтобы каждым случаем смерти занимались разные доктора. Потом она часто переезжает с места на место и тем самым заметает свои следы. Ее трудно просчитать и поймать. И все-таки она молодец! Разработать такую схему обогащения – не каждому дано! А ведь все просто! Страхования жизни близкого человека, затем убийство его – и получение денег по полису. Непыльное и весьма неопасное дельце.

После смерти мужа, Мэри переезжает с единственной оставшейся в живых дочерью Изабель на Северо-восток Англии в графство Дарем, а именно: город Сиэм («Гавань Сиэма»), где готовит новое преступление. Ее намеченная жертва – местный житель Джозеф Наттрасс. Но он помолвлен с другой женщиной, и все попытки Мэри обольстить Джо оканчиваются неудачей. Поняв тщетность попыток заполучить Джозефа, злодейка покидает «Гавань Сиэма», а Наттрасс намерен жениться на своей возлюбленной и тем самым спастись от неминуемой смерти и разорения. Мэри кусает локти от досады: ее план не удался!

Она как хитрая лиса путает следы после неудачной аферы и снова возвращается в свою старую нору – Сандерленд. Изабеллу она отдает на попечение ее бабушке, а сама устраивается на новое место работы – Сандерлендский госпиталь, занимающейся лечением инфекционной лихорадкой. Здесь она попадает в свою стихию. В Сандерлендской госпитале, коварная злодейка становиться ответственной за хранение мыла, мышьяка и прочих хозяйственных принадлежностей. Теперь не надо покупать яд в аптеке и светиться, здесь его можно взять вполне бесплатно и легально.

Мэри со всеми пациентами и коллегами дружелюбна и мила – и все ее обожают до безумия. Постепенно она усыпляет их бдительность. Для них она самая что не на есть распрекрасная на этом свете женщина и медсестра! Но вот наступает момент, когда хитрая лиса Мэри Энн Моубрей превращается в кровожадную акулу. Она уже почувствовала запах свежей крови и намечает себе определенную жертву. И кто же этот «счастливчик» спросите вы? А это не кто иной, как один из ее пациентов – инженер Джордж Вард. Она с ним часто разговаривает, флиртует, обольщает… Теплый нежный взгляд, ласковая улыбка, доброе слово, робкое прикосновение руки, касание стройным бедром – и вот, наконец, контрольный и жгучий поцелуй! Прямо в губы! И рыбка (а в нашем случае целое рыбище) попадается в ловко расставленные сети! Джордж увлечен, очарован и восхищен медсестрой Коттон! И это само собой разумеющееся: мы-то знаем о ее бурной и развратной молодости и знаем, как она может соблазнять и завоевывать практически любого мужчину.

После умопомрачительного секса в подсобке хозсестры Коттон совращенный инженер делает Мэри предложение руки и сердца. Вскоре его выписывают и больницы. А в августе 1865 года безумно влюбленные Мэри Моубрей и Джордж Вард венчаются в церкви городка Монквирмаус.

Итак, часть плана выполнена. Мэри заполучает «богатенького Буратино» и добивается устойчивого финансового и семейного положения, но она не торопится забирать дочь Изабеллу к себе, в особняк инженера. Осмотревшись и накупив разных тряпок и украшений, Мэри начинает осуществлять завершающую часть своего плана под названием «Устранение мужа». Она начинает заниматься своим привычным делом – подсыпать мышьяк в еду намеченной жертве. И, бедный Джордж, смотря влюбленными глазами на свою прелестную женушку и восхищаясь ее кулинарными способностями, вынужден был кушать (даже порой с аппетитом и словами: «молодец, милая, вкусно приготовлено!») сдобренные мышьяковой приправой жареных индеек и пудинги. Поэтому не удивительно, что, несмотря на успешное излечение в Сандерлендском госпитале от всех болезней, у Джорджа Варда вновь начинаются проблемы со здоровьем. И он снова ложиться в больницу.

Его там интенсивно лечат – но все напрасно! Ведь рядом дорогая и ненаглядная супруга Мэри Энн. Она постоянно «корректирует» его лечение мышьяковым методом. И этот вклад во врачевание мистера Варда становиться, в конце концов, решающим. К удивлению докторов больной Джордж Вард умирает в октябре 1866 после продолжительной и тяжелой болезни – паралича и хронических проблем с желудком. Врач, который наблюдал Джорджа, выдвинул обвинения против персонала госпиталя. По его мнению они лечили больного неправильными методами, от того он и умер. Естественно эту точку зрения, рьяно и активно поддерживал и сама отравительница. Тем самым она отводила от себя все возможные подозрения. И это ей удалось. Никто не смог заподозрить ее в смерти собственного мужа. Кровожадная акула Мэри Робсон-Моубрей снова превратилась в хитрую лису заметающую следы.

И вот похоронив инженера, унаследовав его имущество и дом и получив солидную страховку Мэри начала поиски очередной жертвы.

И тут ей подвернулся судомонтажник Джеймс Робинсон. Недавно он овдовел и нуждался в домохозяйке, которая могла бы присматривать за его домом и детьми.

На дворе стоял ноябрь 1866 года. Мэри оделась как можно сексапильнее и наряднее и пришла на собеседование к вдовцу Робинсону. Тот был очарован милой и привлекательной женщиной и предложил ей работать у него. Вскоре Мэри принесла в дом немного мышьяка, и за два дня до Рождества один из детей Робинсона скончался от желудочной лихорадки. Шокированный горем, после смерти жены и сына, Джеймс впал в жуткую депрессию, от которой его спасла вся та же милая и привлекательная Мэри Коттон. Она его утешала и поддерживала, как могла. Прибегла даже к такому мощному и эффективному способу лечения как сексотерапия. С помощью этой терапии она помогла вдовцу пережить горе и… вскоре забеременела от него(!). Робинсон предложил домработнице стать его женой.

Новый брак казалось не за горами, но в марте 1867 года у Мэри серьезно заболела мать. Раздасованная Мэри вынуждена вернуться в родной дом, чтобы ухаживать за престарелой женщиной. И делал она это весьма оригинально.

После прибытия злодейки в родные пенаты состояние здоровья старухи Робсон стало постепенно ухудшаться. Она начала жаловаться дочери на боли в желудке, металлический привкус во рту, тошноту, резкую слабость. Мэри кивала головой дела вид, что сочувствует матери, а сама продолжала подсыпать ей в пищу мышьяк. Благодаря этой «заботе», мать Мэри Коттон скончалась спустя девять дней после приезда дочери. Мэри забрала свою дочь Изабеллу и переехала в дом Робинсона.

Юная Изабелла, которая до этого была девочкой с прекрасным и крепким здоровьем (кровь с молоком!), вскоре стала часто болеть. Так же, как и двое детей Робинсона. А симптомы у них были одинаковыми: боли в животе, слабость, недомогание, тошнота. В конце апреля, в течение двух недель, Изабелла и двое ее сводных брата умирают один за другим. Джеймс Робинсон опять пребывает в сильнейшем горе. Он очень переживает смерть своих детей и падчерицы, и, находясь в стрессовом состоянии, упорно не замечает тех фактов, которые косвенно указывают на причастность Мэри к этим самым смертям. Он даже откладывает свой траур на время свадьбы с Мэри, которая происходит в начале августа. Мэри чтобы запутать след в брачном свидетельстве использует фамилию Моубрей. Злодейка настолько невысокого мнения об умственных способностях своего нового суженого, что теряет всякую осторожность и зарывается в своих преступлениях. Она травить свою родившуюся в ноябре дочь к первому марта 1868. Пять умерших детей за столь небольшой срок – разве это не подозрительно?

Джеймса начинает прозревать относительно своей новой супруги, Для начала он связывает частые смертельные случаи с появлением Мэри в его доме. И то что они умирают от одной и той же болезни и испытывают одни и те же симптомы, похожие на отравление. Плюс к тому она постоянно требует от него все больше и больше денег и любит красивую жизнь. Да и есть у этой женщины внутри какая-то червоточина, хитрость, подлость. Всегда аккуратный и щепетильный в своих домашних финансах, Джеймс был несказанно удивлен, когда получил письмо от строительной компании со списком долгов, в которые его женушка влезла втайне от него. Вечером за ужином в семье Робинсонов состоялся жуткий скандал. Итог его был неожиданным: взбешенный выпадами жены Джеймс поколотил Мэри и выгнал из дома. Причем, навсегда и со всеми вещами.

В начале 1870 года, после бессмысленных скитаний по улицам, Мэри снова крупно повезло. Ее приятельница Маргарет Коттон представила Мэри своего брата Фредерика Коттона. Тот недавно потерял жену и двоих детей. И теперь его отрадой были двое оставшихся сыновей – Фредерик-младший и Чарльз. Плутовка Мэри всякими правдами и неправдами очаровывает Фредерика Коттона. Но дальнейшим ее планам теперь мешает его сестра – сваха Маргарет. Она вечно путается у влюбленных под ногами и учит уму-разуму своего недалекого братца. На выручку злодейке Мэри снова приходит проверенный годами и жертвами яд под названием «мышьяк». В конце марта Маргарет неожиданно умирает от все той же болезни желудка. Дальше – повтор сценария «Робинсон и Мэри». Женщина утешает объятого горем Фредерика не только притворными словами, показным участием и наигранной лаской, но и ненасытным умелым телом. Вскоре она беременеет от Фредерика. Следующий пункт сценария – «свадьба». Она состоялась в сентябре 1870.

Мэри вносит себя в брачные документы под фамилией «Мэри Энн Моубрей», хотя юридически ее фамилия – Робинсон. И по закону она еще не разведена с Джеймсом. Вот так Мэри Энн Робсон-Моубрей-Робинсон, к своим тяжким преступлениям – убийствам – прибавляет преступление менее тяжкое – двубрачие, двоемужие или по-научному бигамия. Злодейка быстро обживается в доме Коттонов, наводит там свои порядки и страхует «на всякий случай» жизни мужа и двух его сыновей.

В начале 1871 года Мэри как плодовитая кошка рожает очередного своего ребенка. Мальчику дают имя Роберт или Бобби (Боб). И вдруг Мэри узнает через сарафанное радио, что ее несбывшаяся мечта и самый искусный любовник – Джозеф Наттрасс так и не женился и живет по соседству, в Западном Окленде. Мэри как магнитом тянет к Наттрассу. Она хочет снова ощутить те незабываемые мгновения восхитительного секса, которые были когда-то у нее с Джо. Под различными предлогами хитрая лиса Мэри уговаривает своего мужа переехать в Окленд, и тот соглашается. Вскоре Мэри оказывается в жарких объятьях Наттрасса. Тот несказанно удивлен появлениям в его доме бывшей возлюбленной. Любовная связь восстанавливается в полной мере. Пока Мэри не собирается убивать Джозефа: он ей нужен для плотских утех. У нее на очереди – Фредерик Коттон. Муж-рогоносец исправно и с аппетитом поедает пищу сдобренную бесцветным ядовитым порошком. Декабрь 1871 года становиться для мистера Коттона последним в его жизни. Очередная ударная доза мышьяка – и милый Фредди умирает от пресловутой «желудочной лихорадки».

Итак, законный супруг устранен, деньги по страховке получены, и можно, не таясь, позвать в теперь уже свой трехэтажный дом Джозефа и жить с ним как муж и жена. Мэри становится с годами все прижимистее. Деньги по страховке за Коттона она кладет в банк под проценты, а сама устраивается на работу сиделкой к Джону Куик-Маннингу, чиновнику акциза. Этот чиновник весьма перспективен для Мэри. И в плане финансов и по жизни. Она по своему неизменному и не раз апробированному плану очаровывает Куик-Маннинга, соблазняет, беременеет от него и рожает девочку.

Теперь Джозеф Наттрасс стал не нужен Мэри. Впрочем, как и дети Фредерика Коттона и ее. И она решительно действует. Традиционный способ решения проблем маньячки – это яд. И он творит свое черное отравляющее дело. Фредерик Коттон-младший умирает в марте 1872 года, малютка Бобби вскоре присоединяется к нему на том же погосте и рядом с его могилой. Вскоре землекопы на местном кладбище роют третью могилу. В нее уже кладут и отпевают лучшего любовника отравительницы – Джозефа Наттрасса. Все умершие официально скончались от смертельной болезни – желудочной лихорадки.

Да, это было «убийственным делом», сравнимым, наверное, только с настоящим подвигом, стать мужем или близким родственником Мэри Энн Коттон. Никто не выживал после такого родства. Лишь только одному человеку несказанно повезло остаться в живых после породнения с коварной отравительницей. То был Джеймс Робинсон. Остальные – мужья, дети, пасынки – скончались от коварной и смертельной желудочной лихорадки – за исключением молодого Чарльза Коттона и детей Робинсона. Но страховой полис, который Мэри оформила на Чарльза, ждал своего часа.

И час икс настал: она отравила Чарльза и всякими правдами и неправдами заполучила долгожданную страховку.

Возможно, отравление очередной жертвы сошло бы с рук злодейке Мэри, (как это было всегда), и она продолжила бы воплощать в жизнь сою нехитрую схему: «женитьба – убийство – деньги», но местные журналисты и газетчики уцепились за эту историю. Они сообщили обывателям о смерти Чарльза Коттона, о результатах аутопсии, но, ссылаясь на злоречия и слухи, витающие в Западном Окленде, ясно намекнули, что его мачеха и есть настоящий отравитель ребенка. Эти публикации всколыхнули общественность, и отношение к Мэри Коттон стало резко отрицательным и подозрительным. Многие в открытую говорили, что Мэри убийца не только своего пасынка, но и других членов семьи как бывших, так и нынешних. Промелькнула версия о том, что роль желудочной лихорадки, сведший в могилу множество близких Коттон, играл какой-то невидимый и трудный для распознания яд. Назывались и предполагаемые токсические вещества, такие как: мышьяк, стрихнин, ртуть и др. А один пронырливый и наглый корреспондент пошел дальше всех и даже открыто назвал мотив всех этих убийств – финансовое обогащение за счет страховых выплат за умерших людей.

Мэри была в шоке. Она и не думала, что вполне обыденное и в который раз исполненное отравление рядовой жертвы обернется для нее такими последствиями. Ее потенциальная жертва – Куик-Маннинг – был потрясен и напуган оклендскими пересудами и сразу же дал от ворот поворот навязчивой Мэри. Впрочем, та особо и не настаивала на женитьбе, она на время притихла и затаилась в своем особняке: миссис Коттон в страхе и великом волнении ожидала дальнейшее развитие событий. Ее беспокоил лишь один вопрос: разоблачать ее или нет? Или все снова сойдет ей с рук. Она стала по-маленьку готовиться к бегству из Англии.

Зашевелилась и местная полиция. По факту гибели Чарльза Коттона-младшего назначили повторную экспертизу. Тот доктор, что проводил первую аутопсию ребенка, сумел сохранить образцы тканей с живота Чарли, для того чтобы провести лабораторные исследования, но в круговороте дел и забот забыл о них. Но теперь в связи с новыми обстоятельствами дела по факту смерти Чарльза Коттона-младшего врач провел исследования и, наконец, установил присутствие мышьяка в тканях умершего. Доктор обратился в полицию, которая и арестовала Мэри. Тело ребенка эксгумировали и провели тщательные анализы. И на этот раз вскрытие показало, что мальчика отравили мышьяком.

Также было выкопано тело Джозефа Наттрасса, а за ним – еще шесть трупов. Всех мертвецов проверили на присутствие в их организме и тканях мышьяка. Все сошлось: и другие жертвы злодейки Коттон были отравлены именно этим ядом. Сторона обвинения настаивала на дальнейших эксгумациях близких Мэри, но судом было принято неоднозначное решение: инкриминировать отравительнице лишь один преступный эпизод – убийство молодого Чарльза Коттона. Правда на смертную казнь это не тянуло и к лицевому счету душегубки прибавили еще шесть смертей. Конечно, имелись непроверенные данные, что она убила гораздо больше людей – свыше 20 жертв за 20-летний период (с 1852 по 1872 год). Маньячка умертвила 10 своих детей, 5 пасынков, 4 мужей, 1 любовника, 1 приятельницу и собственную мать.

Суд над Мэри Энн Коттон начался в марте 1873 года. Обвинение предоставило многочисленных очевидцев, которые свидетельствовали о закупках Мэри Энн мышьяка, длинный список жертв желудочной лихорадки в ее прошлом, и ее заявления относительно Чарльза, являющегося препятствием к ее бракосочетанию с Куик-Маннингом.

…Мэри Энн сумрачно смотрела на публику, судей, прокурора, адвоката, присяжных, охранников. Особенно на присяжных. Ведь них зависела теперь ее дальнейшая судьба. Либо она оборвется на эшафоте, либо продолжиться на свободе. Интересно поверят ли они словам защиты, сжалятся ли они над бедной домохозяйкой, простят ли ей невинные прегрешения. Кто знает…

И вот в последний раз адвокат взял слово:

«Ваша честь, моя подсудимая абсолютно невиновна. Она не совершала тех преступлений, которые ей инкриминируют. И вот мои доказательства. Ее приемный сын Чарльз Коттон, возможно, отравился мышьяком, который использовался в краске для зеленых обоях дома Коттонов. Мы уже провели их химический анализ. Вдыхая пары яда в течение долгого времени, ребенок накапливал его в организме, и когда концентрация яда стала критической, он тут же скончался. Зеленые обои – вот убийца маленького Чарли, а не подсудимая. Это же очевидно, ваша честь. Поэтому обвиняемая Мэри Энн Коттон должна быть оправдана. И это тоже очевидно. Не так ли, ваша честь?»

Судья задумался, а государственный обвинитель отразил выпад ловкого адвоката:

«Ваша честь я протестую против такого нелепого доказательства, если бы дело обстояло так, а не иначе, то и другие бы члены семьи, в том числе и сама подсудимая, умерли бы также как и Чарльз от паров ядовитых обоев. Но этого не произошло. Как видите, подсудимая Мэри Энн Коттон вполне жива и здорова».

Адвокат возразил:

«Но, господин прокурор, смешно и даже нелепо сравнивать организм ребенка и взрослого человека. Смертельная доза мышьяка для взрослого и ребенка совершенно разные. И детскому организму достаточно всего лишь малая толика яда, в то время как взрослому требуется этого вещества в разы больше. И вполне может быть, я этого не отрицаю, что моя подзащитная уже сама объята этим смертельным недугом. И пройдет еще немного времени, и она сама умрет без всяких на то смертных приговоров. Она жаловалась мне на тошноту, металлический вкус во рту, плохое самочувствие, боли в желудке. На лицо симптомы отравления мышьяком. Моя подзащитная возможно уже обречена, так пусть она умрет на свободе на глазах у родственников. Я считаю это проявлением высшей справедливости и правильности будущего судебного приговора. Поэтому, ваша честь, я вполне официально прошу назначить врачебную экспертизу по поводу здоровья моей подзащитной. Разве это не очевидно?»

Судьи озабоченно зашептались. Вскоре главный судья ударил небольшим деревянным молотком с фигурной ручкой по специальной подставке для усиления звука и провозгласил:

«Господин адвокат, мы отклоняем вашу теорию о ядовитых зеленых обоях как необосновательную и просим жюри присяжных удалиться на совещание для вынесения приговора».

После этих сухих и убийственных слов подсудимая и ее защитник упали духом: версия с зелеными обоями не прошла.

Через полтора часа суд присяжных объявил Мэри Энн Коттон виновной в убийстве своего пасынка – Чарльза Коттона и приговорил к смертной казни через повешение. Но Мэри не согласилась с решением (как она говорила) продажного суда и не признавала себя преступницей. Она писала многочисленные жалобы, ходатайства, письма своим сторонникам, где утверждала, что она невиновна и что о ней говорят «самую ужасную ложь»!

В отчаянии она написала мужу, Джеймсу Робинсону, письмо и попросила, чтобы тот посетил ее в тюрьме с дочкой и двумя пасынками. Вот строки из этого послания: «…Если в Вас есть хоть капля сострадания – вы можете спасти мою жизнь… Я должна сказать Вам: Вы – причина всех моих бед. Вы отказались от меня. Оставили, заставляя меня блуждать с ребенком на руках… не имея места приклонить голову».

Но Робинсон игнорировал это письма, как и все последующие: ему не нужна была жена-убийца. Но Мэри строчила письма ему снова и снова с просьбой о встрече. Она просила его ходатайствовать в ее поддержку. Но Робинсон не стал спасать свою жену-душегубицу. Не стал приезжать к ней и на свидания. Вскоре преступнице в тюрьму пришло письмо от семейной пары, которая удочерили ее малютку рожденную отравительницей от чиновника и несостоявшегося мужа Куик-Маннинга. Она ответила на письмо, прося приемных родителей заботиться о ее малыше и поцеловать его от ее имени.

24 марта 1873 года Мэри Энн Коттон взошла на эшафот. Казнь проводил пожилой палач. По злому умыслу или по халатности, а может по какой-то другой причине, но палач неправильно закрепил петлю на шее преступницы. Поэтому когда люк под ногами преступницы открылся, вместо того, чтобы умереть моментально, Мэри Энн боролась за жизнь в течение трех минут. И эта смерть была неприглядна и мучительна!