Текст книги "Иллюзион"

Автор книги: Олег Макушкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

– Не дышать, – сказал Шелест и укрепил зажимы на проводе, а затем взял пальцами верхний край пленки и надавил на какой-то рычажок.

Пленка осталась у Шелеста в руках, а кругляшка молниеносно заняла место между зажимами, разрезав провод. По экрану ноутбука вновь заструились столбцы цифр.

– С одномодовым оптоволокном легко работать, – заметил Шелест.

– Что это? – спросил я, имея в виду странный прибор, разрезавший провод.

– Оптическая перемычка, очень тонкая пластинка из кварцевого стекла с измененными преломляющими свойствами, – объяснил Шелест. – Это все равно, как если бы мы разомкнули электрическую цепь и вставили свой контакт. Но с электричеством хитрость в том, что любой прибор, включенный в параллель с линией, изменяет характеристику напряжения, и по этому признаку можно отследить подключение. А здесь мы читаем информацию с помощью светодиода, в то время как исходный луч идет дальше без искажений. Конечно, был кратковременный сбой в прохождении сигнала, вызванный установкой перемычки, но вряд ли это привлечет внимание. Дело в том, что современные коммутационные устройства способны частично восстанавливать потерянную последовательность сигналов, так что никто ничего не заметит.

– А мы можем изменить проходящую информацию?

– Нет, для этого потребовался бы специальный лазер – ведь пришлось бы изменять волновые характеристики идущего по проводу луча. Но мы можем отсечь какой-нибудь пакет данных, который мы не хотим пропустить. Наша перемычка – это ещё и поляризатор, способный перекрывать дорогу свету.

Шелест не смог получить доступ в здание банка; если люди могли не обращать на него внимания, то электронная охранная система – нет. Но он следил за некоторыми из служащих, проникал к ним в дома и узнал, в частности, ряд паролей на доступ к сети банка. Полученная в итоге конфиденциальная информация легла в основу нашего плана, вернее, плана Шелеста. Он узнал о неких платежах, перевод которых мог быть выполнен в узкий промежуток времени. Шелест намеревался воспрепятствовать переводу платежей, чтобы вынудить банк прибегнуть к более традиционному способу доставки денег – инкассатору.

– А ты не можешь взломать сообщение о переводе денег? И отправить все средства на свой счет?

– Нет, – Шелест покачал головой. – Длина ключа – пятьсот двенадцать бит. У меня уйдет слишком много времени на то, чтобы взломать шифр; за это время деньги попадут на другой счет.

– Что за ключ?

– Открытый криптографический ключ. Его знают отправитель и получатель платежа. Система шифрования такова, что не существует метода взлома ключа за меньшее время, чем это достигается простым перебором. Гораздо проще выведать пароль доступа к счетам и перевести деньги на свои активы. Именно этим мы и занимаемся.

Пока Шелест работал, я вылез наружу подышать свежим воздухом и оглядеться. Все было тихо; я установил на крыше вентиляционной будки небольшую антенну для спутниковой связи и спустился обратно, разматывая бухту провода. Шелест воткнул разъем в панель ноутбука; ожил радиомодем, и открылось окно программы-мессенджера.

«Хэлло, Шелест», – появилось сообщение от пользователя Уайлд Кэт.

«Хэлло, Кэти», – ответил Шелест, набирая символы в строке ввода.

– Это кто еще? – спросил я.

– Один знакомый хакер, женщина. Она поможет мне со взломом сервера. Так, приближается «время Ч». Через четыре минуты должен пройти платеж. Вернее, должен не пройти.

– Что ты собираешься делать?

– Я запустил программу, которая управляет функцией поляризатора перемычки на проводе. Она будет отсекать все пакеты информации, в начале которых встретится определенная последовательность битов. Каждый платеж обладает стандартной шапкой заголовка, по которой его можно идентифицировать среди других данных. Перехватив шапку, мы отсечем тело платежа. Но всю остальную информацию мы будем пропускать.

– Но для чего? Не проще ли было перерезать провода?

– Тогда они поймут, что оборвалась связь, и вышлют ремонтную бригаду. А нам нужно сделать так, чтобы они думали, что отказ платежа вызван сбоями в работе их дешифрующих программ, или устройств маршрутизаторов, или чего-то еще. Тогда они, поскольку времени у них в обрез, пошлют курьера с ключом, чтобы он выполнил перевод денег.

Экран ноутбука мигнул, и заработала одна из программ.

– Есть! – обрадовался Шелест. – Первый платёж упал в корзину! Кэти, вскрывай сервер! Через несколько минут они поймут, что не могут провести платеж, – к этому времени мы должны быть в их сети.

– Кэти взломает прокси-сервер и удаленно войдет в их сеть? – спросил я. – Но прокси – это всего лишь заглушка от постороннего проникновения, он не дает доступа к корпоративным данным.

– Верно. Там нечего делать, не зная паролей. Но они у нас есть – я подсмотрел пароль у администратора почтовой службы. Это даст нам возможность читать всю внутреннюю почту компании.

Прошло несколько минут в ожидании. Поляризатор обрубал пакеты информации, содержащие сведения о переводе денег: это было заметно по тому, как его пиктограмма на экране ноутбука периодически чернела на доли секунды. Пришло сообщение от Кэт: «Я в сети».

– Отлично, – сказал Шелест. – Кэти запустит специальную программу, которая будет копировать все циркулирующие в сети сообщения и сбрасывать их нам по модему.

В отдельном окне на экране ноутбука открылся список сообщений, который стремительно рос с каждой минутой. Шелест быстро просматривал заголовки писем.

– А я думал, что виртуальное хакерство – это нечто из разряда фильмов о ковбоях, – сказал я. – Полеты сквозь Омнисенс, программы-демоны в виде огнедышащих драконов, мечи-кладенцы, разрубающие цепи защитных систем, погони на метеорах, светящиеся следы лог-файлов на промежуточных серверах...

– Визуальный интерфейс отнимает вычислительные мощности у процессора, в то время как каждый машинный такт и каждый байт памяти на счету, – сказал Шелест. – А превращать работу хакера в компьютерную игру – это вообще пошлость и неуважение к нашему профессионализму. Эффектами балуются только ламеры.

– А как же нейкон? Он же позволяет ускорить работу мозга и повысить эффективность.

– Кое-кто пользуется нейконом, – хмыкнул Шелест. – Но в такой специфической деятельности, как взлом компьютерных систем, это не дает преимуществ. К тому же нейроконнектор – ошейник, который надевает нам Иллюзион. Чем меньше ты им пользуешься, тем ты свободнее.

Он щелкнул по одному из сообщений.

– Вот это, от старшего администратора системы с пометкой «срочно» руководителю отдела платежей. Так и есть, он пишет, что не проходит платеж. Следующее письмо заместителю гендиректора. Сейчас поставлю фильтр, чтобы читать только эту переписку.

Шелест открыл несколько писем. Сотрудники компании обменивались сообщениями, не подозревая, что Шелест подглядывает за ними, будто стоит за плечом каждого из них в тот момент, когда они набирают текст на клавиатуре.

– Вот и все, – заключил Шелест, прочитав очередное письмо. – «Отправить курьера со стандартной процедурой проверки по маршруту номер два». Кэти, нужен доступ в базу курьерской службы, маршрут номер два. Ага, это 2-я Парковая улица. Отлично, Стих, звони Кесарю и диктуй ему адрес.

Я вытащил мобильник, подключил его к той же антенне, через которую работал ноутбук, и набрал номер, по которому мы связывались с бандитами, нанятыми Шелестом в качестве грубой физической силы.

– Слушаю, – послышался из трубки развязный голос.

– Вторая Парковая улица, примерно через десять минут.

– Лады. Сделаем в лучшем виде.

– Отбой.

Шелест отключил ноутбук, собрал все инструменты в рюкзак и достал кусачки.

– Работа для тебя – перекусывай провода. Устроим им обрыв линии. Да, кстати, в будущем будь осторожен, разговаривая по телефону.

– Почему?

– Тебя могут пришпилить спецслужбы прямо по линии сотовой связи. Только поднесешь трубку к уху – и все, нервный паралич. Будешь стоять, как столб, пока спецы не приедут. Так что учись пению.

– Это зачем?

– Звучание на частоте четыреста двадцать пять герц приводит к обрыву связи на телефонной станции. Это единственный способ спрыгнуть с крючка, когда тебя зацепили парализующей акустикой. Советую разучить какую-нибудь оперную арию, – усмехнулся Шелест.

Быстро собрав вещи, мы вылезли из шахты. Едва оказавшись на поверхности, я заметил, как со стороны небоскреба стремительно приближается цепочка огней.

– А эти парни ловчее, чем я думал, – заметил Шелест. – Давай, руки в ноги, и бежим!

Мы рванули в том направлении, где Шелест оставил машину, но на втором шаге я поскользнулся и рухнул на гладкий лед. Железная рука Шелеста рывком поставила меня на ноги; фонари преследователей мелькали уже в нескольких десятках метров, и мы ломанулись сквозь кусты и сугробы. На ходу Шелест вытащил дымовую гранату и швырнул за спину; оглянувшись через плечо, я увидел, что позади нас выросла стена серого тумана, поглотившая погоню. Долетали лишь приглушенные расстоянием голоса – кто-то, судя по всему, тоже упал на лед и отчаянно матерился.

Когда мы оказались у машины, погони уже не было слышно, и Шелест, придержав меня за плечо, показал подошву своего ботинка. В рассеянном свете тускло блестели шипы, позволявшие не бояться гололеда. Я вздохнул, поражаясь предусмотрительности Шелестова, но долго думать над этим не было времени. Мы помчались на встречу с людьми Кесаря, которые перехватили банковского курьера.

Urban.ism

• User 1 login: root

• User 2 login: unroot

Парковая улица была освещена не то чтобы плохо, но цепочка фонарей не создавала сплошного светового поля – между чередой желтых конусов, падающих на землю балахонами островерхих палаток, разлилась темнота, скрывая полосу кустов и деревьев, которая отгородила жилые дома от тротуаров. Было похоже, что мы находимся не в спальном районе столицы, а в глухой деревне на окраине области.

Шелест остановил синюю «десятку» метрах в пятидесяти от припаркованных в середине пустой улицы черных машин – двух «бэшек» и представительского «Лексуса». Возле машин стояли какие-то люди; издалека были видны только кожаные куртки и бритые головы – вполне достаточно для любого добропорядочного гражданина, чтобы серьезно задуматься об изменении маршрута в обход черных машин и их темных душою владельцев.

Один из людей направился в нашу сторону, подавая знаки рукой; Шелест подогнал машину поближе. Парень в черной куртке с коротким ежиком и сытой мордой откормленного подонка сунулся в окно машины.

– Ты Шелест? – дыхнул он мне в лицо запахом пивных дрожжей и картофельных чипсов.

– Это он, – кивнул я на Тихона.

Парень просунул голову в машину, мне пришлось вжаться в сиденье. На мгновение я задумался – а что бы я сделал, если бы вот такой мордоворот взял меня за шиворот и сунул под нос мосластый кулак? Хватило бы смелости плюнуть в наглую камскую рожу, зная, что за ним – сила и жестокость целой своры бандитов? Ой, вряд ли...

– Мы взяли этого субчика на «Лексусе», – сказал парень. – Он аж уссался со страху, падла. Бледный как глист, все елозил и плакал, как баба. Свой же костюмчик соплями замазал. Что с ним делать? Если он вам нужен, то забирайте на хер, от него проку никакого. Ревет, как шалава на шмоне.

– Он был один?

– Нет, с шофером. Водила пытался пушку наставить, но пацаны ему мозги подправили.

– Мне нужны вещи, которые были у курьера, – сказал Шелест. – Обыщите его.

– Трусы и носки тоже нужны? Сделаем, – заверил парень. – Может, он лифчик носит? Эти офисные крысы все сплошь извращенцы.

– Просто обыщите его, – с ноткой нетерпения сказал Шелест. – И быстрее. Время не ждет.

Парень помолчал – возможно, в это молчание он пытался вложить какой-то смысл, понятный лишь ему одному. Потом зашагал в сторону своих. Через несколько секунд из представительской машины вытолкнули помятого сутулого человека средних лет, все время поправлявшего очки. Мы молча наблюдали за тем, как его обыскивали – грубо и с шуточками, которые я бы лично не смог терпеть. Хотя кто знает...

– Этот парень – Кесарь? – спросил я.

– Нет. Кесарь – босс, он на мелочь вроде гоп-стопа не разменивается. Это уличная братва, они работают по команде – «взять», «к ноге», «лежать» и так далее.

– Эти – по команде? – удивился я.

– А что ты думаешь? Нарушат субординацию – их собаками затравят. У криминала свои законы.

– А... они тоже в Иллюзионе? – спросил я, внимательно глядя на Шелеста.

Тот помолчал.

– Не знаю. Но они, в определенном смысле, работают на общество.

– Как это?

– Они – тот враг, защиты от которого рядовой гражданин ищет у общества. Они – та жестокая реальность, которая толкает простого человека в Иллюзион. Жертвами преступников становятся единицы, а в страхе живут многие. И этот страх – еще одна причина уйти от реальности.

Знакомый уже парень вернулся и высыпал на капот машины всякие безделушки – ключи с брелоком, документы, футляр от очков, монеты. Шелест вылез из машины, я после короткого колебания последовал за ним.

Пока Шелест перебирал вещи, парень вытащил из кармана мобильник.

– Да, это Мурло! – крикнул он в трубку. – Да, босс, все нормально. Этот Шелест уже на месте, шелестит тут всякой мелочью. Что, сами подъедете? Понял.

Он спрятал трубку. Я не удержался и сказал:

– Прикольная у тебя кличка.

Парень приблизил ко мне широкое лицо с выкаченными глазами и сломанной переносицей.

– Ты че?! – пробасил он. – Это фамилия!

Я поспешно изобразил лицом чистоту помыслов – конечно, подобная фамилия ничуть не хуже любой другой. Шелест закончил осмотр вещей.

– Я нашел код, – он показал бумажку с цифрами. – Хорошо, что не пришлось трясти того парня. Но должен быть еще магнитный ключ.

– Магнитный ключ? Этот, что ли? – Мурло достал из кармана пластиковую карточку.

– Да, это он, – Шелест попытался взять карточку из пальцев обладателя примечательной фамилии, но тот не отдал.

– Кесарь едет, – сказал он.

В конце улицы показались огни еще одной машины. Вскоре рядом с нами тормознул огромный джип «Ланд Крузер». Из салона выскочили двое крутых, под куртками которых явно просматривалось оружие. Следом вышел высокий, преклонных лет человек с аристократическим профилем и осанкой, одетый в плащ, подбитый чернобуркой, и шляпу. Когда он снял головной убор, чтобы вытереть платком лоб, седые виски заблестели в свете фонарей.

– Добрый вечер, – сказал Кесарь спокойным чуть хрипловатым голосом. – Вы Шелест?

Тихон шагнул вперед. Вместе они смотрелись неплохо – одного роста, оба хорошо одетые и с достоинством держащиеся. На Шелестове было довольно дорогое кашемировое пальто и черные перчатки, непокрытую голову посыпал мелкий снег.

– Господин Шелест, можно вас на минутку? – спросил Кесарь.

– Стих, пошли, – кивнул мне Шелест. – Это мой компаньон, он должен быть в курсе всего.

– Хорошо, – согласился Кесарь и символически отошел на два шага от машины. Мурло растворился на заднем плане, равно как и охранники Кесаря.

– Хорошая работа требует согласованности, – заметил Кесарь. – Я не в курсе ваших планов, молодые люди. Кто знает, для чего вы сейчас просите моей помощи? Вы обещаете старику прибыльное, но одноразовое дело. Как говорят, срубил «капусты» – и в кусты. Но это не мой стиль, я предпочитаю долговременные вложения. Это для вас, молодых, хорошо: сегодня вы здесь, а завтра там. Но повторяю, кто знает, для чего вам эти деньги? Может быть, вы собираетесь купить у хачиков пушки, нанять бойцов и вцепиться зубами в старика Кесаря?

Он бросил на Шелеста пронзительный взгляд. Тот смотрел холодно и спокойно.

– Вы же согласились, – сказал он. – Зачем было обещать нам помощь, если вы передумали?

– Я не передумал. Я просто еще не решил окончательно, стоит ли вам доверять. В моем возрасте становится трудно иметь дело с молодежью, которая не уважает стариков, не любит стабильности, выкидывает всякие фокусы, – начал ворчливо перечислять Кесарь.

– Мы не собираемся выкидывать фокусов, – заверил Шелест. – Мы хотим вложить деньги в дело.

– О, хорошо, – одобрил Кесарь. – А что за дело?

– Промышленный шпионаж, – ответил Шелест. – Очень прибыльный бизнес, при продуманном подходе. Но вы должны понимать, что в сфере высоких технологий специалисты и оборудование стоят очень дорого. Поэтому нам нужны солидные стартовые взносы. Сегодняшняя операция – это задел на будущее и ключ к сверхприбылям, которыми мы не забудем поделиться.

– Да, – вставил я. – Мы уважаем старших и готовы делиться, когда встанем на ноги.

– А вы дерзите, молодой человек, – спокойно заметил Кесарь. – Пока вы стоите на ногах только потому, что я не дал команды своим бойцам положить вас. Положить в багажник с дырками во лбах.

Я осторожно перевел дыхание.

– Но, с другой стороны, у вас интересные идеи, – продолжил Кесарь. – А я консервативен. Ваш хайтек – не для меня. Так что я готов отдать вам на откуп этот бизнес... и оказать услугу в соискании активов для развертывания дела.

Шелест вежливо наклонил голову в знак благодарности.

– Я же сам был молодым, – усмехнулся Кесарь. – Помню, в юности, когда щипачом работал... Эх, времена!

Он похлопал меня по плечу и пожал руку Шелесту, потом вернулся к машине. Уже садясь, подозвал движением пальца Мурло. Тот склонился у дверцы, выслушивая указания. Затем автомобиль завелся и, прошелестев шинами, быстро набрал ход.

– Ну что, где ключ? – спросил Шелест.

– Держи, – Мурло протянул карточку. – Вы с шефом кореша, что ли?

– Вроде того, – вместо Шелеста ответил я. – Водителя и курьера отпустите через час. И чтоб без самодеятельности.

Мурло выпучился на меня, но промолчал.

– Поехали, – сказал Шелест. – Кстати, твой пропуск.

Он сунул мне в руку карточку с фотографией, которую я носил в нагрудном кармане куртки.

– Откуда она у тебя? – удивился я.

– От Кесаря, – хмыкнул Шелест. – Он же щипач. Ловкость рук, и никакого обмана.

Мы сели в машину и не спеша поехали. Бандиты провожали нас взглядами. Шелест набрал скорость и завернул за угол, но не успели мы отъехать на полкилометра, как в зеркалах заднего вида засверкали огни фар. Через некоторое время Шелест остановил машину.

– Они едут за нами, а мы не можем привести в банк такой эскорт.

Две «бэшки» остановились, одна впереди нас, другая сзади. Я вышел из машины вслед за Шелестом, чувствуя, как накатывает дурное предчувствие.

– Короче, такое дело, пацаны, – сказал Мурло. – Нужны деньги. Мы для вас горбатились, значит, вам башлять.

– Вам Кесарь заплатит.

– Кесарю – евонное бабло, кесарево. Но мы-то для вас работали, значит, с вас еще бакшиш. Вы в банке отгребете гору бабок. Сто тыщ – наши.

– Хорошо, через час будут деньги, – сказал я и понял, что поторопился.

– Сейчас, – отрезал Мурло. – Сто тыщ сейчас, или мы сами пойдем в банк.

– У нас нет денег, – сказал Шелест. – Мы заплатим вам, как только переведем платеж.

– Не, пацаны, так не пойдет. Тогда гоните карточку и код. Мы сами бабки получим.

– Ты думаешь, это так просто? – спросил Шелест.

– А чего там? – удивился Мурло. – Карточку вставил куда надо, код набрал – и все. Как хрен в молоке обмочить! Это ж банкомат!

– Болван, – пробормотал Шелест.

– Эй, пацаны, они не хотят делиться! – заявил Мурло, и его товарищи окружили нас кольцом развязных ухмылок и жующих жвачку тяжелых каннибальских челюстей.

– Стих, в машину! – скомандовал Шелест.

Я не сразу его понял; когда сообразил, что приказ адресован мне, то поспешно отступил к борту «десятки». Еще не зная, что будет делать Шелест, я чувствовал, что произойдет что-то необычное. Шелест остался один в круге, образованном шестью крутыми парнями.

– Никаких денег вы не получите, – сказал Шелест с оттенком глухой ненависти. – Убирайтесь отсюда!

– Ты че сказал, урод? – полез вперед наглый Мурло и первый получил ответ.

Шелест скользнул на передней ноге навстречу бандиту и коротко ударил ладонью в солнечное сплетение. Такими ударами можно свечи гасить на расстоянии; Мурло согнулся и попятился назад, хрипя и прижав локти к бокам. Шелест повернулся вполоборота и шагнул навстречу второму бандиту, красномордому здоровяку – тот успел замахнуться на шаге, но удар Шелеста ребром ладони, пройдя между руками противника, врезался в основание шеи, дробя ключицу. Вслед за этим Шелест коротким рывком заставил соперника потерять равновесие и бросил через бедро – верзила рухнул на асфальт с грохотом мешка, наполненного елочными игрушками, ломая все оставшиеся кости.

Шелест пошел по кругу, деловито собирая бандитов в центр, словно наматывая нитку на катушку. Его движения были быстры, порой едва заметны и лаконичны; бандиты размахивали руками, бестолково дергались, топали и натужно выкрикивали, но ничто из этого не помогало одолеть неуязвимого бойца. Один из парней, худосочный щетинистый субъект, отчаянно бросился на Шелеста, предваряя атаку другого, вооруженного дубинкой. Шелест чуть посторонился, схватив первого за отвороты куртки, и рванул парня, придавая ускорение, с которым тот не смог справиться, – пробежав несколько гигантских шагов, бандит споткнулся об одного из лежащих товарищей и растянулся в полный рост.

Тем временем Шелест расправился со вторым. Тот ударил так быстро, как только мог, но Шелест был быстрее. Он нырнул под бьющую руку и врезал кулак под ребра с короткого замаха, но с огромной силой; бандит буквально позеленел от боли и начал оседать на землю бесформенной грудой модных тряпок. Шелест подхватил обладателя замшевой куртки и пестрого шарфа за воротник и отправил в общую свалку, где уже лежали четверо.

Последний, молодой брюнет с модельной стрижкой и серьгой в носу, одетый в желтый кожаный плащ, все время пятился от Шелеста и пытался вытащить пистолет; я заметил это, еще когда Шелест находился в середине цепочки, но мой компаньон действовал с такой скоростью и эффективностью, что я не успел предупредить его, а брюнет – вытащить оружие. Когда бандит справился с этим, между ним и Шелестом было около двух метров – расстояние, которое Шелест покрыл одним прыжком.

Рука с пистолетом так и не успела повернуться в сторону Тихона. Сначала он увел ее в сторону одной рукой, сблизившись с противником, одновременно ударив бандита в ухо, затем повернулся на каблуках, оказавшись спиной к спине с желтым плащом, и уже двумя руками рванул запястье противника вниз, к своему поясу. Одновременно с хрустом сломанного о плечо Шелеста локтя и истошным криком брюнета пистолет выпал из его руки и стукнулся об асфальт. Шелест чуть присел и бросил бандита через спину; тот рухнул на землю плашмя, лицом вниз, и остался лежать неподвижно.

Из шести бандитов ни одного не осталось стоявшего; те, кому досталось не сильно, только начинали подниматься, когда Шелест навел на них пистолет.

– Одно движение – и я стреляю, – предупредил он холодным голосом.

Все замерли, кроме тех, кто со стонами пытался оправиться от сокрушительных ударов.

– Я даю вам второй шанс, – сказал Шелест. – Если бы я хотел, вы все уже были бы мертвы. Сейчас мы уедем. Не вздумайте преследовать нас, если хотите остаться в живых.

– Да ты знаешь, гад, с кем связался? – загнусавил Мурло, стоя на коленях. – Да мы ж тебя, падла, на куски порежем! Ты же блеять будешь, как курва, перед смертью, когда мы тебя через яйцекрутку пропустим...

Выстрел ударил по ушам плотной волной звука и глухо зазвенел уходящим эхом, отразившимся от стен ближайших домов. Мурло заткнулся на полуслове, завороженно наблюдая отметку на асфальте, появившуюся у него между ногами. Через мгновение у бандита намокли штаны.

– В машину! – бросил мне Шелест, садясь за руль.

Мы хлопнули дверцами; мотор взвыл, но с места «десятка» ушла спокойно и с достоинством, не портя резину. Тем не менее Шелест быстро набрал скорость; я глянул назад и увидел, как стартуют «бэшки».

– Надо было стрелять по колесам, – удрученно сказал я.

– Зачем? – беззаботно спросил Шелест, выбрасывая пистолет в окно.

– У них же «БМВ»! – простонал я. – Они нас сделают в два счета!

– Ну, допустим, не в два, – возразил Шелест. – Ты думаешь, у меня под капотом простой движок? Форсированный двухлитровый «Пэжэ», в багажнике баллон с закисью азота. Так что мы еще потягаемся.

Он тронул рычаг передачи, и двигатель взревел на перегазовке.

– И все-таки нельзя было так их отпускать, – вздохнул я. – Это же звери, они не понимают, что такое благодарность, снисхождение...

– А что, по-твоему, я должен был перестрелять их? – спросил Шелест. – Тогда чем мы будем отличаться от этих, как ты сказал, зверей?

– Но почему надо давать им фору? – я уперся руками в стенки салона во время крутого поворота.

– Потому что я сильнее, – сказал Шелест. – Скажешь, нет?

– Да, ты крут, – согласился я. – Как это у тебя получается?

– Восемь лет ежедневных тренировок, – пожал плечами Шелест. – Любой сможет.

Я промолчал. Любой человек сможет стать супербойцом с мускулами из кевлара и электрическими рефлексами – если он обладает железной волей.

– Сейчас ты видел меня в деле – а представь, что я могу показать под действием специальных препаратов, изменяющих структуру мышц и обменные процессы. Время реакции улучшается в два раза, скоростно-силовые характеристики втрое, общая выносливость в шесть раз, – спокойно перечислил Шелест.

– Страшно представить, – сказал я. – Идеальный убийца.

– Что? – обернулся Шелест. – Почему именно убийца? А супермены – защитники детишек и зверюшек – уже не в моде?

Пронзительно зазвучал гудок машины бандитов, поджимавших сзади. Черная «бэха» на большой скорости пыталась обойти нас сбоку и прижать к обочине, тогда как вторая машина мигала фарами, норовя ослепить через зеркало заднего вида. Шелест повернул какой-то рычаг, и мотор захлебнулся диким ревом, пожирая топливо на форсаже. Изрыгая снопы пламени и искр, отчетливо видные в зеркала, машина рванулась вперед, обставляя «бэшек». И началась гонка.

Никогда я не участвовал в стрит-рейсинге, но, думаю, так все это и происходит: бешеный рев моторов на прямых и визг шин на поворотах, вжимающее в спинку сиденья ускорение, раллийный занос четырех колес в «шпильке», ослепляющий свет фар в зеркалах и размазанные пятна фонарей по обочинам. Немногочисленные встречные машины испуганно шарахаются в стороны или провожают обиженным бибиканьем. Многоглазые громады домов таращатся сквозь тьму, исчезая из виду раньше, чем успевают приглядеться к нарушителям ночного спокойствия.

Шелест вел машину, как профессиональный гонщик; руки в перчатках вращали руль точными и выверенными движениями. Мы мчались на скоростях, при которых одна ошибка могла стоить жизни: стены порой мелькали в каком-то метре от салона, и я намертво вцеплялся в обивку сиденья при каждом торможении, которое грозило размазать нас по бетону или кирпичной кладке. Неописуемая смесь восхищения и ужаса – наверно, это и есть наркотик скорости, вкусив которого, люди начинают сходить с ума по ревущим железным монстрам. Я чувствовал, что мы балансируем на грани жизни и смерти, и в то же время испытывал необъяснимый восторг, почти эйфорию. Радость пополам со страхом – вот что такое опьянение скоростью, чувство, приносящее дикий кайф, но при этом опустошающее организм, как термоядерный пожар.

На одной из прямых улиц обе «бэхи» сильно прибавили и поравнялись с нами; я увидел, что люди в них направляют на нас пистолеты, и толкнул Шелеста. Тот снова включил форсаж, и многострадальная «десятка» выскользнула из зажима.

– Пора прощаться с этими ребятами, – заметил Шелест.

Он надавил на газ, и я с ужасом увидел, что мы несёмся прямо в глухую стену. Я открыл рот, но ничего не сказал – мне вдруг пришло в голову, что любая обычная фраза будет звучать глупо перед смертью. Стена, вырванная из темноты светом фар, прыгнула к самому носу машины. В последний момент Шелест рванул руль вправо – мы ворвались в темный проход между двумя домами, обдирая краску об сыплющие искрами углы. Сзади раздался истошный визг тормозов и оглушительный удар, который был ясно слышен даже сквозь рокот мотора.

– Ты... знал? Знал, что тут есть проход? – пробормотал я.

Шелест повернулся ко мне и слегка улыбнулся, но ничего не ответил. Он продолжал вести машину на предельной скорости. Когда мы вынырнули на более широкую и ярко освещенную улицу, сзади появилась вторая «бэшка». Но в этот же момент навстречу показалась патрульная машина с проблесковым маячком. Шелест круто повернул руль и сорвал ручной тормоз.

На обледеневшей трассе машина завертелась, как в танце; уличные огни понеслись за окном сплошной светящейся полосой.

– Резина шипованная, однако, – чуть озадаченно сказал Шелест.

Он выждал какое-то время и резко ударил по тормозам. «Десятка» прекратила вращение, и теперь патруль оказался сзади, а машина бандитов мчалась прямо на нас. Шелест утопил газ и включил фары; водитель «БМВ», видимо, ослепленный, метнулся в сторону, и мы проскочили мимо. Сзади нас «бэшка» резко затормозила, разворачиваясь, и в этот момент ей в бок влетел сине-белый «Форд». Спустя несколько секунд до нас долетели обрывки автоматной дробной переклички.

– Ты это специально? – ошарашенно спросил я. – Ничего себе расчет...

– Вдохновение снизошло, – пояснил Шелест.

Он слегка расслабился и сбросил газ.

– Со всеми этими гонками мы чуть не забыли о наших деньгах, – сказал он. – Через пять минут мы будем в банке. Твоя задача – выполнить перевод платежа, как это должен был сделать курьер. Ключ и код у тебя есть; что делать, я сейчас объясню. Ты сделаешь перевод точно так, как это сделал бы курьер компании, но только укажешь другой счет.

– Но ведь они засекут, куда ушли средства, – возразил я.

– Мы по-прежнему взаимодействуем с Кэти, – напомнил Шелест. – Ты сообщишь ей номер счета, как только выйдешь из банка. Она разобьет сумму на тысячу мелких платежей, которые пойдут гулять по всему свету. Через сотню транзакций эти деньги придут на наши счета в Амстердаме чистыми, как пожертвования верующих в Деву Просто-Марию. А оттуда мы перечислим их на счета наших поставщиков.

– Каких поставщиков? – спросил я.

– У которых мы покупаем оборудование и материалы для биологической лаборатории. Нашей маленькой подпольной лаборатории, в которой, как в кузнице, мы куем будущее человечества.

– Ну и маньяк же ты, Шелест, – сказал я со смесью неприязни и восхищения. – Настоящий фанатик. Восемь миллионов евро, а ты хочешь их потратить на какие-то опыты?

Остановив машину в сотне метров от ярко освещенной автостоянки банка, Шелест повернулся ко мне.

– Скажи, как ты собираешься распорядиться деньгами? Оставить их себе? Переехать на Карибы, валяться на пляже и ухлестывать за девочками? И ни о чем не думать? Как хочешь. Пятьсот тысяч твои. Я скажу, с какого счета ты их сможешь получить. Только ответь, прежде чем мы расстанемся навсегда, на один вопрос. Зачем ты пришел ко мне после смерти Ершова?