Текст книги "Проникновение (СИ)"

Автор книги: Олег Леконцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

– Мы много чего не взяли и будем жалеть, – флегматично ответил я, – всего не предусмотришь, к тому же у нас было только несколько минут. Надо изворачиваться тем, что досталось и не мечтать понапрасну.

Саша молча кивнул.

– Сейчас поедим, – подбодрил я его, высыпая макароны и в закипевшую воду, – а потом на полный желудок будем решать, что делать. Есть идеи. Хорошие идеи, как выжить в этом аду.

Глава 4

Макароны были сварены и промыты, фарш – перемешан со специями и поджарен. После этого два ингридиента соединились, как влюбленная парочка, и, наконец, появилась возможность поесть после почти суток полуголодной жизни, где мы обошлись хлебом и кусочком колбасы.

Мы проглотили почти половину кастрюли, что было очевидным рекордом и откровенным перебором. Тяжело дыша и обливаясь потом, привалились к березкам. Саша посетовал, что надо было еще чайник взять, а то каждый раз бегать на берег реки попить водицы слишком утомительно.

Мне стало смешно – чай и сахарный песок взяли, а чайник нет. И миска одна. Вслух утвердительно помычал, сам хотел пить, а идти по солнцепеку с переполненным желудком было откровенно тягостно. Лучше уж полежать в тени.

– Предлагаю здесь остановиться на постоянной основе, – предложил я лениво, уделяя основное внимание перевариванию пищи.

– Думаешь? – не менее лениво спросил брат, закрыв глаза в стремлении улучшить пищеварение.

Чувствовалось, сама идея ему нравится, но он хотел ее обоснования.

– Понимаешь, – бездумно заговорил я, решив открыться Саше, – у меня начинают обостряться чувства. Не знаю, вдруг это мои глюки, но я, например, знаю, где вокруг нас зомби. В соседней деревне, ну знаешь, выше по течению на противоположном берегу, есть четыре зомби. Остальные люди умерли и превратились в обычных покойников. А в нашем селе полный беспредел – там их полсотни, не меньше, шарахаются по улицам и по домам, ищут живых. И знаешь, что интересно – за пределы своих селений зомби не выходят! Пока во всяком случае. И я не знаю, почему так происходит.

Саша открыл глаза, недоверчиво посмотрел на меня. Ему очень хотелось верить мне. Если я могу чувствовать живых мертвецов, нам станет гораздо легче. Как минимум, будет гарантирована жизнь. А если нет? Если все это самообман и я заведу нас в смертельную ловушку? Или я уже стал сумасшедшим и меня надо бояться, как зомби.

– Но я могу не только чувствовать расположение зомби, но и живых существ. Вот сейчас над нами пролетит небольшая птичка.

Замолчали в ожидании. Брат – с интересом, я с некоторым испугом – а вдруг нет? Вдруг вся моя интуиция – бредни человека, сходящего с ума? Ведь сумасшедшие не знают, что они тронулись умом. Я во все это верю, а на самом деле – это бред. Записки сумасшедшего двадцать первого века. Пессимистический вариант.

Небольшая птичка с писком пролетела над нами. Брат громко прочистил горло.

– Впечатляет, – неопределенно произнес он, то ли похвалив, то ли обругав, – а что-то еще можешь показать?

– Могу, – со вздохом сказал я, – к вечеру резко похолодает вплоть до того, что температура упадет ниже нуля. Таково мое предвидение.

– Ну… – протянул Саша, утирая пот. А я, произнося свое пророчество, каким-то шестым чувством уверился – так и будет! Проклятая жара спадет. Вместо нее наступят проклятые холода, от которых мы будем страдать, пожалуй, еще больше. Ибо шансов погибнуть от сильных морозов, как мне кажется, существенно больше, чем от сильной жары.

– Поэтому нам надо остановиться и наладить какое-то жилье, – уже твердо сказал я, – в любом случае, не в сене же нам ночевать. Надо приготовить дрова, выкопать какое-то подобие землянки.

Перспектива трудовых подвигов брата не вдохновила. Он заметно приуныл. А я, наоборот, приободрился. Хоть какая перспектива, пусть и в виде труда на солнцепеке. Благо недомогание мое больше не возвращалось, а обреченные чувства охотно подчинялись и все лучше контролировались.

Копать землянку в жару все же не захотелось даже мне. Вместо этого взял веревку и начал таскать, обливаясь от пота и часто отдыхая, стволы деревьев, срубленных неподалеку от асфальтовой дороги из обнаруженной дровяной свалки. Для этого стягивал в связку десяток деревьев при помощи веревки за верхушки и волоком тащил на стоянку. Высушенная на солнце древесина была легкой и особых усилий не требовала. После третьего рейса у Саши заговорила совесть. Он попытался помочь мне, но я убедил его заняться демонтажем деревянного кузова автомобиля, который вполне может стать крышей нашей землянки. Саша не возражал. К этому времени температура действительно начала падать. Просто странно как-то. Стояла сильная жара, солнце палило неимоверно, но организм чувствовал – все идет к прохладе, а то и к холодам.

Ощущение неприятных перемен стимулировало и меня. Я стал двигаться быстрее, а груз брал больше. И через четыре рейса констатировал – вся куча деревьев вывезена, кроме слишком тяжелого ствола березы. С сожалением посмотрел на дерево – сколько бы дров получилось! Но здесь в качестве тягловой силы нужен был трактор или хотя бы сильная лошадь.

Впрочем, предаваться особой печали не было времени. Собрал несколько срубленных/вырванных с корнем тракторами деревьев, в большинстве тех же берез, лежащих вдоль дороги неподалеку от бывшей дровяной груды и тоже приволок их на стоянку. Затем сходил к разведанной мусорной свалке, забрал куртку и грязный, потерявший первоначальную форму кусок материи, похожий на домотканый половик. Необходимо обязательно натаскать на стоянку кирпича. И для печурки, и на всякий случай. Кирпичи лишними не будут, а кирпичная печка будет хоть некоторое время согревать. Вот для этого и брался половичок.

Спустился к кирпичным сооружениям. Долотом, которое я взял, имея в виду заготовку кирпича, достаточно легко снял первый кирпич. Строители не надрывались – нагрузки на стены сооружения были минимальны, поэтому и готовить прочный раствор не было нужды. Соскоблил с десяток кирпичей – больше могла не выдержать старенькая ткань – положил их на половичок, кинул сверху куртку и двинулся вниз, к стоянке. Сказать, что я цвел от счастья, не стоило, но и чрезмерно тяжелым груз не оказался. Оставил кирпичи, на обратном пути сделал крюк. Брат, поверивший моему прогнозу – не поверить наступлению холодов теперь мог только зомби, – ударно работал над кузовом. Кузов был прикреплен к машине при помощи стяжек, стянутых болтами. А в нескольких местах приварен. Саша снял все гайки и перешел к обрубанию металла на месте сварки. Вскоре надо будет подумать о способе транспортировки кузова к месту будущего жилья.

Соскоблил очередную партию кирпичей, взвалил ее на скатерку и повторил подвиг солдат Суворова. Правда, преодолевать мне пришлось только один бесснежный склон, да и то вниз, но я все равно гордился собой. Надо же чем-то гордится, если вдохновение не Пушкинаё а мозги не Ломоносова.

Брат к этому времени освободил кузов и отдыхал в ожидании меня. Так сказать, осуществлял перекур.

– Курить охота, – посетовал он, – что хочешь отдал бы за папироску.

В этом вопросе я помочь ему не мог. Поежился от неприятного ощущения. Нельзя сказать, что чрезмерно похолодало – температура упала примерно до градусов двадцати, – но после безумной жары, к которой тело начинало понемногу привыкать, показалось, что холодно. А ведь это далеко не предел! Что с нами будет при нуле?

– Потащили? – предложил в качестве альтернативы курению. Озабоченно оглядел кузов. Если будет холодать с такой же скоростью, скоро им понадобится укрытие и печка. И побольше дров.

Кузов был достаточно тяжелым. Я опасался, что мы надорвемся и бросим это никчемное дело, но снизу у кузова оказались что-то вроде подобие лыж, и мы поплелись вниз по сравнительно крутому склону, повинуясь силе тяжести. На равнине стало хуже. Мало того, что тяготение стало работать против нас, так еще высокая трава путалась под ногами и наматывалась на лыжи.

Но мы дотащили и постановили в честь этого объявить себе благодарность. Стоянка почти готова. Груды дров должно хватить на довольно длительное время. Им, измеряющим течение жизни часами, это почти что бесконечность.

К этому времени стало еще холоднее и ветренее. Массы воздуха, разбуженные резким изменением температуры, пришли в движение. И хотя мы находились в низине, прикрытой довольно крутым склоном и молодым лесом, но и здесь порывы ветра едва не отрывали от земли или, наоборот, не швыряли наши тела о поверхность планеты.

Утомленные переноской кузова, оглушенные ветром, решили отдохнуть. Перевернули кузов, что оказалось делом не простым. Мало того, что он был дьявольски тяжел, так еще ветер норовил вырвать его из наших рук, а потом швырнуть на нас же, чтобы искалечить. У-у, пятая колонна!

С грохотом опрокинули кузов, отскочив, чтобы освобожденное творение рук человеческих не ударило по своим же создателям. Теперь дно стало крышей, а стенки кузова – навершием стен землянки.

Озадаченный Саша ходил вокруг кузова, мечтая попасть внутрь него, и фантазировал о дополнительном фундаменте из кирпича и бревен, а я просто взялся за лопату и принялся рыть вход. Землянка без всяких изысков показалась наиболее реальным выходом.

– Ты все же собираешься здесь жить? – догадался мой доморощенный Спиноза, – место не очень хорошее. Ветер сильный дует и низина, может затопить.

Он явно не решил, подходит ли эта маленькая полянка для долговременной стоянки, как минимум до весны, или стоит поискать еще. А я уже провел собрание с самим собой и единогласно постановил – остаемся. Кирпичи здесь, дрова, родничок у реки, все продовольственные запасы тоже. И не говорите мне, что все это, включая кузов, надо куда-то нести с непонятно какой целью!

Пока Саша рефлексировал и философствовал, я вырыл яму с подветренной стороны, собираясь устроить связку вход – выход под кузов. В бесплотных духов мы еще не обратились, значит, нужна какая-то дырка, чтобы вносить наши грешные тела.

Для начала вырезал пласты дерна, сложив их по бокам справа и слева от входа. Посоветовал Саше, бестолково суетящемуся рядом, поискать какой-нибудь суррогат трубе. Если будет печка, нужно будет как-то выводить дым из землянки. Иначе мы превратим нашу жизнь в окончательный ад.

Саша, приняв информацию к сведению, исчез. А я, сняв первый слой земли, спешно начал углубляться, помня об армейском нормативе – полчаса на обустройство окопа полного профиля. В армии я не служил, но что такое укрытие от врага, в данном случае от непогоды, представлял. К ускорению работ меня настоятельно призывали проявления природы – температура стремительно приближалась к нулю, изо рта воздух выходил с паром, а к футболке на теле пришлось добавить теплый свитер. И, кажется, скоро к холоду добавиться дождь.

Углубившись на входе по пояс, начал пробиваться внутрь. Технология была та же – сначала снимаешь дерн кусками побольше, а потом начинаешь сгребать землю. Когда я пробил лаз полметра в высоту, метр в длину и метра полтора в ширину, начался дождь. Споро перетаскал все наши принесенные запасы, одежду и одеяла, кирпичи и даже некоторую часть дров. Кое-как расположившись, понял, что здесь и одному развернуться негде, почти весь объем территории заняли припасы, а уж вдвоем мы замучаемся делить жизненное пространство. Можно было забраться на траву еще не снятого дерна, но тогда будет очень низко. Между травой и кузовом расстояние составляло всего лишь сантиметров тридцать – сорок, не больше. Клаустрофобией я не страдал, но от низкого потолка никакого восторга не испытывал. Ни сесть, ни заняться чем-то дельным. Взял нож побольше – лопату с длинным черенком здесь пока не развернешь – и начал вырезать пласты дерна, приспосабливая под жилье противоположенную сторону от входа.

Дождь то утихал, то, наоборот, усиливался и тогда отдельные капли через выход попадали в землянку. Пришлось подстраиваться под обстоятельства. В паузах выносил пласты дерна, складывая их у стен кузова для утепления, а при усилении дождя лежа из-за низкого потолка резал дерн и складывал их у входа. От залетающих капель укрепил над входом взятую из дома пленку. Ветер попытался сразу сорвать ее, но я надежно закрепил пленку с помощью подручного материала, вкопав в землю несколько кольев, вырезанных из молодых деревцев, и привязав к ним пленку.

Когда я освободил от дерна добрую половину пространства под кузовом и ковырял землю, углубляясь в земные недра, пришел Саша. Насквозь промокший и продрогший, он был весьма доволен собой, с гордостью показав мне самодельную трубу, скатанную из листа железа кабины. Похоже, машину мы в итоге полностью раскулачим для своих нужд. Надеюсь, хозяева не заявятся и не предъявят претензии.

Брат оглядел результаты моих трудов, одобрительно кивнул, признавая результаты выдающимися.

– Печку поставим у выхода? – поинтересовался я, – и тяга лучше будет и холодному воздуху преграда. Устроим щадящий микроклимат.

Саша не возражал против моих рассуждений. Подумав, вздохнул и сообщил:

– Все равно промок, пойду к реке, наберу песка для печки.

– Во что? – указал я на имеющуюся проблему, – в ладонях много не принесешь.

– Ведро взял с машины, – улыбнулся Саша, – надо будет еще кожаное сиденье снять, пока не промокло и не начало гнить.

Я утвердительно кивнул. Сиденья – вещь универсальная, пригодятся и как кресла, и как постели. При нашей нищете практически на вес золота.

Быт, кажется, налаживался. Я снял весь дерн под кузовом. Теперь травяная поверхность оставалась только под припасами и немного – под стенками кузова. От земли до потолка расстояние выросло в среднем до полуметра. Вроде бы есть определенный успех, хотя даже на четвереньках передвигаться было очень сложно. Поэтому работать и еще раз работать.

У входа уже можно было копать лопатой, повернув ее черенком в проем выхода. Насыпал землю на скатерку, освобожденную от кирпичей и предававшуюся безделью, и оттаскивал к стенкам с внешней стороны для утепления. Между делом вырыл ступеньки. Надо будет облицевать их хотя бы частично кирпичами, а то при таком дожде мы их в два счета развалим.

Работа шла быстро, примерно квадратный метр территории под кузовом и столько же наружи были вырыты метра на полтора в глубину, позволяя хозяевам почти свободно стоять у входа, только чуть подогнув голову.

– Ну ты ничего себе! – искренне удивился появившийся Саша. Он принес ведро с песком и радовался моим успехам, – может, поедим? – предложил он, – а то живот просит работы, аж подвывает.

Поесть, конечно, не мешало. Но крохотный пятачок свободной земли, порывы холодного влажного ветра не очень-то располагали к посиделкам. Представил холодные макароны с застывшими каплями жира, посмотрел на себя промокшего, в грязи… Нет, пока еще не настолько проголодался, чтобы питаться таким образом.

– Ты поешь, – согласился я, – а я продолжу расширяться, надо освободить достаточно места, чтобы и самим свободно двигаться, и печку можно было сложить и растопить.

Саша нерешительно поглядел на меня. Он тоже понимал последствия антисанитарии и тесного пространства.

– Давай помогу, – решил.

Вдвоем стало веселее. В полумраке я просто сгребал сверху вниз пласты земли на скатерку. Потом пришло в голову высыпать песок в уголочек и приспособить к переносу земли еще и ведро. Работа пошла гораздо быстрее. Передвигались мы в двух направлениях – вдоль короткого борта и к припасам, увеличивая, таким образом, территорию вдоль и вширь.

Ближе к вечеру – сгустившиеся у входа в землянку сумерки позволяли предполагать окончание дня – раскопки были закончены. Большая часть территории под кузовом была опущена до известняковых плит, находящихся здесь на расстоянии полутора метров от поверхности. Но на противоположной от входа стороне земля была оставлена на высоте полметра для создания двойного ложа – это была наша постель. Примерно в центре, но с тенденцией сближения к выходу брат начал строить печь в форме примитивного очага. А я кое-как прорубил долотом в кузове дыру для трубы. Затем почувствовал себя лишним – мешаться под рукой Саша было занятием весьма бестолковым. А забот еще оставалось много.

Снял пленку с козырька у входа, обернулся в нее от дождя и отправился к машине. Саша выдвинул правильную мысль – сиденье и спинку из синтетической кожи в кабине следовало снять. В машине они бесполезно сгниют, а нам помогут с комфортом отдыхать. С мясом вырвал двойное сиденье, обернул его в пленку и на многофункциональной скатерке приволок в землянку. Тоже самое проделал со спинкой. Оглядел, что еще можно утащить. Увы, кроме большой канистры и остатков ремкомплекта – большая часть уже находилась в землянке, – тащить было нечего. Утащил большую канистру, наполнив ее по возможности до горловины бензином из бака.

Сказать, что я с радостью воспринимал эту работу, не приходилось. Дождь, правда, стал реже, но продолжался, холодный ветер продувал чуть ли не насквозь. От окончательного замерзания спасала только старая куртка, от которой, правда, противно пахло.

Вернувшись с последним рейсом, я увидел, что печка уже сложена на небольшом земляном постаменте, специально оставленном для этого, и подсоединена к трубе. Печь была предельно простой – четыре стенки в четыре кирпича в высоту, сверху на стенки ставился железный лист, вырезанный Сашей из листа железа машины, или миска на металлических полосах. В задней части был вставлена труба, держащаяся на металлических прутьях.

Саша, пытаясь запустить это сооружение, вновь мучился с зажигалкой. Сказано же – бесполезно, но, как говорится, до жирафа всегда доходит дольше всех (прости, Саша!).

Дрова были сложены в печь и облиты бензином. Еще раз подивившись настойчивости брата, вытащил из укромного местечка – небольшой ниши в стене – заветные гальку и гаечный ключ. Усмехнулся насмешливому взгляду брата и, даже не присев ближе к печи, высек искры. К моему удивлению, костер сразу же вспыхнул! Вот ведь повезло. Саша уважительно зацокал, признавая свое поражение. Ему тоже стоило браться за примитивные средства зажигания.

Наконец-то потянуло теплом. Поставили на огонь кастрюлю, а после того, как согрелась – накрыли сверху неплотно прилегающим листом железа. Но все равно, большая часть дыма уходила в трубу. Поискал новым умением зомби, все еще до конца не веря в свои способности находить нежить.

Нет, мертвецы по-прежнему блуждали только по территории населенных пунктов. Поблизости их не было. Зато в значительном количестве фиксировались примитивные сознания птиц, мелких и более крупных млекопитающих. Зафиксировал в километровой близости медведя, лося, несколько кабанов, десятки птиц неизвестных нам видов. С голоду не умрем, лишь бы научиться охотиться. И я с удовольствием проглотил полную ложку теплых жирных макарон – последнее прости пищевой промышленности докризисного мира.

Глава 5

Было грустно и тоскливо в новой действительности. Никого нет, одни мы на всю аномальную зону. Без приличного жизнеобеспечения, без медицины, даже без бинтов и йода. С минимальными запасами продовольствия. Хочешь топиться – топись, хочешь вешаться – вешайся, никто не поможет.

Хотя, если призадуматься, нам еще очень повезло. Мы остались живы – здоровы, спали пусть и не дома, но под одеялами, на земляном ложе, на которое настелены ветки и сено, а сверху положены автомобильные сиденья. В сравнительной сухости и тепле и под крышей над головой. Пока сытно ели, пусть это и было самым слабым звеном нашего мероприятия. Вход в землянку был загорожен дверью, за которой сходили вчера вечером перед сном. По пути назад Саша срубил молодую ель, превратив ее в древко, к которому утром собирался прикрепить литовку острием вперед параллельно древку – получится копье или метательная пика.

По дороге я легко угадывал живых существ, хотя и не знал, как они называются. Вот маленькая – меньше воробья – птичка, вот покрупнее, а эта еще крупнее. А вот просто ворона. За кустом метрах в ста прячется животина, похоже, заяц. Саша, заинтригованный моими комментариями, рванулся к кусту и действительно выгнал крупного зайца. Метнул в него древко, но не попал. Да если бы и попал, у меня существовало сильное сомнение, что убил бы, или хотя бы подбил…

Жизнь, кажется, наладилась. Хотя, если подумать, какая это жизнь…

Утром из-под одеял – а их постелили сразу оба в два ряда – так теплее, – выползать не хотелось. Однако даже под ними было холодновато. Полночи лил дождь, но сейчас стука капель по нашей самодельной крыши не было слышно. И я подозревал, что это из-за минусовой температуры. Снег, как известно, шуметь не любит. Немного полежал, настраиваясь на нужный настрой. И решительно поднялся. Саша недовольно заворочался, разворчался – приподнятые одеяла запустили холодный воздух, но я уже ушел.

Температура в землянке точно была ниже нуля. Во всяком случае, вода в канистре покрылась коркой льда. Но не толстой, из чего я решил, что воздух остыл до минус двух-трех градусов. Максимум, до пяти. Кстати, больше воду в канистре держать не стоит – замерзнет и разорвет стенки. А у нас все чуть ли не в единственном экземпляре.

Сунул нос за дверь. Ох, морозец! За пределами землянки температура примерно градусов десять – пятнадцать. Если ты живешь в городской квартире или добротном деревянном доме с хорошим печном отоплением, такая погода только разгонит кровь. Но если в холодной землянке с примитивной печкой, то будешь дергаться и дрожать, как древний старик.

Ух, как пробирает холод даже внутри помещения! Торопливо надел на свитер куртку и принялся разжигать костер, предварительно просканировав окрестности. Все, как вчера. Зомби неторопливо блуждали в рамках селений, не собираясь посетить леса и поля. Замечательно! По крайней мере, прямой опасности не заметно.

Несколько порций дров накануне вечером были нарублены и невысокой поленницей сложены у стенки около входа. Взял оттуда и наломал в щепу ветки посуше и потоньше, сложил грудкой в печи, экономно брызнул бензина. Горючее надо беречь, кто знает, сколько нам тут придется жить. Газонефтяная промышленность – краса и гордость экономики России – осталась в прошлом. Забренчал гаечным ключом о гальку. Несколько ударов и костер вспыхнул. Протянул к огню замершие руки. Потом опомнился, принялся задабривать огонь новыми порциями дров. Тонкие ветки сгорали быстро, но нужную температуру нагнали и тогда я положил уже пищу для более солидных размышлений – нарубленные стволы молодых березок толщиной с девичье запястье.

Огонь приободрился, заработал в полную силу. Поставил на печь кастрюлю с остатками вчерашних макарон. Двум взрослым мужчинам такая пища на один зуб. На обед придется варить постную кашу. Не густо! Необходимо срочно добывать мясо. Братьев наших меньших, конечно, жаль, но полноценно кушать крайне необходимо. И, кстати, крупы и макарон тоже немного. Логические размышления наводили на мысль о мясном и рыбном рационе в недалеком будущем. Который, кстати, надо будет еще добыть, освежевать и разделать.

– Саша, ты кушать будешь? – поинтересовался я провокационно. Брат был большим любителем побездельничать по утрам, отлынивая от текущей работы под одеялом. Но сейчас даже под двумя одеялами, пожалуй, холоднее, чем около разгоревшейся печки, а чарующий запах макарон на фарше заставлял сглатывать слюну и подозревать, что тебя могут не подождать и слопать все в одиночку.

Брат застонал, закашлялся, завозился по одеялами, пытаясь понять, чего ему больше хочется – спать или есть. Сдался, встал, подрагивая от холода, подошел к печке греться.

Пока ели, распланировали деятельность на день. Саша, узнав об отсутствии опасности, предложил проводить все время в землянке, выходя только для заготовки дров. Но я отрицательно покачал головой. Интуиция, пополненная новым чувством немного предвидеть будущее, подсказывала о нарастании морозов. Они будут не долгие, но сильные – за пятьдесят.

Я сообщил об этом Саше. Тот разочарованно почесал затылок. Сегодня похалтурить не удастся, что было для него самой неприятной новостью. Решили, что мне, чувствующему живых существ, лучше сходить на охоту. Охотник из меня, правда, никакой, ни разу не занимался звериным душегубством ни в том мире, ни, тем более, в этом, но выбирать не приходилось. В ознаменование этого мне была торжественно вручена кожаная куртка. Саша же, одевшись как можно теплее, будет заготавливать дрова. Береза горит быстро, особенно тонкие ветки. Для поддержания огня нужно заготовить гору хвороста, чтобы не ползать по лесу в жуткий мороз.

Поразмыслив, Саша нашел возможность модернизировать лесозаготовки – он предложил частично разобрать часть боковой стенки печки, обращенной внутрь землянки. Тогда можно будет заготавливать двухметровые поленья, постепенно заталкивая их в печь по мере сгорания. Я не возражал, понимая высокий эффект предложения. Великая сила – лень!

Доели макароны, по очереди попили противной теплой воды, которую не облагородили даже несколько ложек сахарного песка. Увы, но чай за недосмотром подмок и пах так, что никакого желания использовать для употребления не вызывал. Надо набрать хотя бы листья малины или смородины. Ничего, что они замерзли, вкус должен сохранится. Ведь что-то пить надо? Просто горячая вода вызывает простые чувства типа рвоты и отторжения от мира сего.

Что ж, нечего затягивать. Если никого не поймаю, сегодня мы ляжем спать практически полуголодными. Растительную пищу, взятую с собой из дома, надо старательно экономить.

Надел куртку, намотал на голову кусок материи, отрезанный от старой теплой рубашки. Это будет шапка. Рукава этой же рубашки послужили мне эрзац-варежками. Больше утеплятся было нечем. Вот когда начинают сказываться суматошные сборы и торопливое бегство от зомби, что б они мучительно разлагались!

Взял сделанное вчера копье. Брат пошел по пути наименьшего сопротивления, крепко привязав литовку к древку проволокой, снятой с машины. Я попытался пошевелить лезвие и предъявить претензии, но нет, работа была сделана на совесть.

Хлопнул Сашу по плечу и вышел из землянки. Температура, как я и ожидал, была в пределах пятнадцати – двадцати градусов. То есть не совсем холодно, но на месте стоять опасно – коварный холод сразу лез под старенькую куртку, сковывал холодком ноги и руки. А уж если на открытом пространстве налетал ветер, то остатки тепла улетучивались мгновенно. Тут не только никого не забьешь, сам падешь смертью храбрых, замерзнув у очередного дерева.

Мир сильно изменился, покрывшись снегом. Попытался ощутить окружающее пространство. Зомби на месте, в своих населенных пунктах и двигаются как-то замедленно. Они и раньше не отличались скоростными передвижениями, а сейчас и совсем выглядели улитками. Переключился на ближайшие окрестности. Оп-па, а в ближайшем леске, овальной массой расположенном на склоне, находится крупный зверь!

Кажется, лось. Попытался настроить чувства получше. Точно лось! Еще молодой, неосмотрительно решивший устроить дневку поблизости от человеческого жилья. Интересно, будет он наказан или сможет уйти от меня? Столько мяса! Нам бы надолго хватило – в два рта много мяса не съешь, как ни старайся. Попадись, дорогой, должно же быть счастье на земле!

Крадучись (как мне казалось) двинулся по полузаросшей, покрытой снегом дороге, окаймлявшей лес слева. И не успел я пройти сотню метров, как навстречу мне, буквально в десятке шагов, на дорогу вылетел лось.

Вряд ли он собирался атаковать меня. Лоси – не волки и не медведи, хотя и не пугливые зайцы. Во время лосиного гона этих зверей надо обходить подальше – не затопчут, так на рога поднимут. Но сейчас время для лосей спокойное. Скорее всего, неопытный самец услышал шорох шагов, не разобрался, где их источник – в лесу эхо искажалось – и невезуче вылетел на меня.

Я не успел проверить окрестности – новое чувство требовало всего внимания. Или иди, или ощущай местность. Поэтому для меня встреча тоже оказалась неожиданной. Почти инстинктивно бросил копье, целясь в голову. Вполне закономерно, что такой ас охоты холодным оружием, как я, в избранную цель не попал. Впрочем, мне повезло. Лезвие литовки вонзилась в верхнюю часть груди – там, где она начинает переходить в шею. Острый наконечник копья и близкое расстояние привели к тому, что лезвие почти полностью вошло и серьезно повредило систему кровоснабжения. Брызнула кровь, лось рванулся ко мне. Теперь, похоже, он действительно пытается атаковать обидчика. Я оцепенел, коленки предательски задрожали. Вместо того, чтобы рвануться в чащу под защиту деревьев, стоял и пялился на набегающую смерть. Впрочем, человек от здоровенного лося не убежит…

К счастью, у лося получился только первый прыжок. Затем ослабевшие ноги делали прыжки все короче, не пробежав и половины расстояния, он рухнул на дорогу, затрясся предсмертной дрожью и умер. Я облегченно вздохнул, вытер со лба нервный пот.

Отдышавшись, подошел к лосю. Остекленевшие глаза с упреком смотрели на меня, душегуба и убийцу. Мне стало жалко зверя. Что делать, прости дружище, я не из садистских побуждений или наживы. Кушать хочется, хоть волком вой. Надеюсь, твое послесмертие будет счастливым и ты попадешь в свой лосиный рай. Кое-как вытянул лезвие. Сильно же я метнул копье с перепугу! Отрезал той же самой литовкой заднюю ногу, с трудом взвалил ее на плечо, понес в землянку. Копье пришлось оставить около лосиной туши. Авось местные зайцы не украдут. А к туше еще не раз придется вернуться. Мясо надо взять все, также, как и внутренности. У нас ничего лишнего нет, все съедобное должно быть съедено.

Брат в поте лица рубил дрова. Увидев меня так быстро с добычей, удивился. Я рассказал ему об удачной охоте, предложил помочь перенести мясо, пока не нашелся умелец типа стаи волков или выводка лис набить желудок за наш счет. Саша с топором отправился к лосю, а я спустился в землянку, протер в снегу невымытые кастрюлю и кружку, взял их с собой, добавив к ним самый большой нож. Мясо – мясом, надо еще взять хотя бы полкастрюли крови и часть нутряного жира. Бутылка растительного масла не бесконечна, а жарить на чем-то придется, хотя нутряной жир имеет не самый лучший вкус.

Пока я осуществлял приготовления к наполеоновской кампании, Саша отрубил оставшуюся заднюю ногу и потащил в землянку. Затем было филе, мясо с области хребта и грудины, передние ноги. На ближайшее время мы пищей обеспечены.

Вспорол лезвием литовки брюшину. Начерпал с половину кастрюли крови. Хотел остановится, но крови оставалось слишком много – лось хотя и молодой, но большой. Пожалел этого ценного продукта, залил кастрюлю почти полностью, добавил жиру. Отнес ее в землянку. Задумался о способе транспортировки продовольствия. Мясо еще можно носить большими кусками, но внутренности так таскать не будешь. Да и перевозишься еще в крови и жире. А у нас ни мыла, ни стирального порошка. Оглянулся в поисках искомого. Где-то у нас была пришвартована клеенка. Ее место на столе, но у нас его нет. Зато ее можно использовать в качестве буксируемой емкости и перенести все внутренности оптом.