Текст книги "На крыльях из дерева и полотна"

Автор книги: Олег Антонов

1942. Третье знакомство с пограничным слоем

Но время Отечественной войны пошёл в серию планёр А-7. Служил он вместе с планерами Г 10 Грибовского и ПЦ-3 Цыбина для переброски партизанам через линию фронта снаряжения, боеприпасов, медикаментов, продовольствия и людей. Планёр, благодаря небольшой посадочной скорости и крутой траектории при опущенных щитках-закрылках, мог сесть на небольшую площадку в лесу, вспаханное поле, им мёрзшую покрытую снегом реку…Посадки, как правило, совершались ночью при свете костров. После посадки и выгрузки недорогой планёр обычно сжигался. Тренировка лётчиков на десантных планерах проводилась на небольшом подмосковном аэродроме. Буксировщиками служили двухмоторные самолёты СБ. Как-то раз в суровую зиму 1942 года меня срочно пригласили на аэродром. Миша Романов, служивший там инструктором, с тревогой рассказал мне о происшедшей накануне непонятной истории, едва не вызвавшей гибель планёра, и его экипажа.

Взлёт, как всегда, производился вдоль аэродрома, окружённого со всех сторон лесом. Обычно планёр, имевший меньшую по сравнению с самолётом нагрузку на квадратный метр крыла, отрывался значительно раньше и, удерживаемый пилотом от взмывания, начинал набирать высоту только после отрыва от земли самолёта. Вчера всё происходило не так. Планёр после обычного пробега не взлетал, а тянулся по снегу за самолётом, продолжавшим разбег. Вот, наконец, достигнута скорость отрыва самолёта. СБ отделяется от земли, набирает скорость на «выдерживании». Планёр не взлетает. Уже скоро край аэродрома. Перед воздушным поездом встаёт стена леса. Всё ближе и ближе. Планёр как пришибленный волочится по глубокому снегу, тормозя разбег самолёта. Остановиться поздно, так как успеть затормозить на такой скорости на таком коротком участке уже невозможно. Выбора нет. Лётчик самолёта резко берёт ручку на себя и, едва не задев верхушки ближайших сосен и берёз, взмывает над лесом. Планёр, продолжая тянуться на тросе, нехотя отрывается, наконец, от наста и, в свою очередь, чудом переползает через край леса. Мучительный круг над аэродромом. Планёр летит за самолётом на большом угле атаки, ниже обычного положения, вяло реагирует на движения рулей и, подойдя к посадочному «Т», бессильно плюхается на снег. Куда девалась летучесть планёра? Почему в два-три раза удлинился разбег, чуть не приведя к катастрофе? Не может ли явление повториться снова?

Расспрашиваю про все обстоятельства полёта. Чем был нагружен планёр? Какой был ветер по силе и направлению? Опять были и S и V2. Значит, не было Су!

– Можно взглянуть на планёр?

– Да вот он стоит – крайний слева.

– Пойдём!

Наст похрустывает и колется под нашими ногами, перемешиваясь со снежной мукой, намолотой лыжами планеров и ногами людей. Наконец подходим к планёру. Всё Крыло, особенно передняя его кромка, покрыто острыми иголками инея высотой в 10–15 миллиметров. Не крыло, а настоящий бобрик.

– А вчера тоже так было?

– Да, пожалуй, побольше. Немного обветрило.

– Ну что ж, дело ясное. Надо крыло чистить! С таким ёршиком никакой подъёмной силы не получишь. Ты представляешь себе, Миша, какой тут образовался слой заторможённого воздуха, как изменилось обтекание крыла? Это уже был не пограничный слой, а слоище. Счастье, что так обошлось. Надо принять швабру и тряпку на вооружение!

– Есть принять швабру на вооружение! – отвечает повеселевший Миша Романов. Страшно ведь только непонятное!

1941–1942. Крылья танка

Каждая сводка Информбюро, сообщавшая об огромном и всё возрастающем размахе партизанского движения в тылу гитлеровской армии, вероломно обрушившейся на нашу Родину, настойчиво будила всё одну и ту же мысль: как помочь нашим партизанам, как доставить им наряду с лёгким вооружением – мотоциклами, пулемётами, ручными гранатами и миномётами – более мощное оружие? Грузовые планеры ПЦ-3, Г-11 и А-7 перелетали по ночам линию фронта и везли всё, что могли, но они не в состоянии были взять на борт даже самую лёгкую танкетку. Для того чтобы вместить танк внутри фюзеляжа планёра, пришлось бы строить аппарат такой величины, что его не поднял бы в воздух даже самый мощный самолёт-буксировщик. Оставалось одно радикальное и простое решение: приделать крылья к самому танку, сэкономив на габаритах и весе, а лётчика сделать и танкистом, чтобы управлять этим гибридом и на земле и в воздухе с сиденья водителя бронированной машины. Корпус танка необычайно прочен – выдержит любые нагрузки. Крылья и хвостовое оперение как целый агрегат сбрасывать сразу после посадки одним движением рычага. Лёгкий обтекатель корпуса танка можно и не сбрасывать – он останется в первом же кустарнике. Так родился КТ – «крылатый танк». Родился в трудных условиях военного времени в краткие сроки, диктуемые обстановкой яростного наступления врага. В Тюмени, куда был эвакуирован Планёрный завод, на котором мы успели построить опытный экземпляр грузового планёра А-7, в случайных, едва приспособленных помещениях рынка, пивоваренного завода и складов небольшой коллектив, возглавляемый Белковым, Эскиным, Шахатуни, Синягиным, с горсткой рабочих и мастером Назаровым, недосыпая, недоедая, в холодных цехах в суровую зиму 1941–1942 года в кратчайший срок построил КТ.Неутомимый Саша Эскин, научившись управлять лёгким танком Т-60, проехал на нём по улицам Горького до железнодорожной платформы, доставил его в Тюмень прямо во дворик наших мастерских.

Сложной задачей было просверлить в крепчайшей броне танка отверстия для узлов крепления бипланной коробки крыльев с оперением. Преодолели и эту трудность.

Наконец КТ готов и доставлен на подмосковный испытательный аэродром. Неизменный Анохин, уже известнейший к тому времени лётчик-испытатель боевых самолётов, учится управлять танком, обживается на новом «пилотском месте» внутри танка, осваивает управление рулями планёра, привыкает к непривычно малому обзору. Но выдержат ли гусеницы танка взлёт на скорости 115 километров в час? Ведь максимальная скорость танка без крыльев всего 50 километров в час. При увеличении скорости в два с лишним раза сильно возрастают центробежные силы, разрывающие траки. Специалисты ЦАГИ проверяют наши расчёты. Заключение: должны выдержать! Буксировать КТ самолётом поручено лётчику-испытателю Нюхтикову, в прошлом – участнику многих планёрных слётов, испытавшему в воздухе не один планёр, а теперь выруливающему на дорожку на тяжёлом бомбардировщике. А. Н. Туполева ТБ-ЗФ с четырьмя мощными двигателями Микулина АМ 34-РН.

Самолёт величественно разворачивается, слегка покачиваясь на неровностях аэродрома, и занимает место на полосе. Попыхивая голубоватой дымкой, подкатывает КТ ведомый человеком новой, небывалой ещё профессии – лётчиком-танкистом Сергеем Николаевичем Анохиным.

«ТБ-3 и КТ выстраиваются в кильватер в начале взлётной полосы. Буксирным тросом служит толстенный, почти дюймового диаметра трос, добытый Сашей Эскиным из лифта заброшенного дома. КТ без обтекателя. Решили в первый полёт его не ставить, чтоб не задерживать эксперимент.

Сигнал стартёра. ТБ-3 начинает разбег. Сначала пробежки. 100 км в час, 110 километров в час. Наконец 125 километров в час. Гусеницы надрывно визжат и гремят по бетону, как выстрелы спарки двух крупнокалиберных пулемётов.

Остановка, Всё в порядке, можно идти на взлет. День ясный, видимость отличная. Фашистская авиация не беспокоит. Совсем недавно Марк Галлай показал, как, лётчики-испытатели умеют при случае защищать свою лётную базу – спустил на землю бомбардировщик «Дорнье-215».

Начинается разбег. Буксирный трос натянут, как струна. КТ отделяется от земли раньше ТБ, и понятно, ведь у него нагрузка на квадратный метр крыла меньше, да и закрылки приспущены. Вслед за этим отделяется от полосы и буксировщик. Ревут двигатели, поезд проносится мимо нас и, медленно набирая высоту, скрывается от наблюдателей за высокими соснами близлежащего леса. Проходят минуты, проходит 10 минут, а поезда не видно. Если бы всё было хорошо, Нюхтиков, подняв КТ на достаточную высоту, уже вернулся бы на аэродром, а вслед за ним спланировал бы и Анохин на КТ. Но их нет… Наконец минут через 20 появляется и заходит на посадку ТБ. А где же крылатый танк? Самолёт заруливает. Из него выходит Нюхтиков и докладывает руководителю полётов.

– Тянуть КТ оказалось нелёгким делом. Набор высоты продолжался на взлётной мощности двигателей. Скорость полёта с таким тормозом на хвосте, как КТ, была небольшой. Двигатели начали греться. Скоро температура масла достигла предела. В это время воздушный поезд пролетал невдалеке от соседнего аэродрома, и я дал команду Анохину на отцепку. Мой ТБ как будто из хомута выскочил, – пошутил Нюхтиков. Анохин отцепился, перевёл КТ в режим планирования и развернулся на аэродром.

Нюхтиков видел, что посадка произведена благополучно у посадочного «Т».

С точки зрения аэродромной команды это явление выглядело не столь идиллически. Вот что рассказал Сергей Николаевич, вернувшись на базу:

– Взлетели нормально, прошли над лесом. Вижу, Нюхтикову приходится туго, ТБ летит с трудом, разворачивается «блинчиком», с минимальным креном. Пролетели километров пятнадцать, идём недалеко от другого аэродрома. Нюхтиков даёт команду: отцепляйся! Дёрнул рукоятку буксирного замка, отцепился. КТ спокойно планирует, нормально слушаясь рулей и элеронов. Разворачиваюсь на аэродром, опускаю закрылки, целюсь на травку рядом с полосой, подхожу как раз к началу, выравниваю машину и вдруг вижу, как аэродромная команда опрометью бросается от посадочного «Т» врассыпную, кто куда. Заканчиваю пробег, останавливаюсь, завожу двигатель и своим ходом, не сбрасывая крыльев, иду к КП, а сам посмеиваюсь. Команда, увидев планирующий на них крылатый танк, о существовании которого они, естественно, ничего не знали, решила, что это аппарат вражеский, с виду весьма не безобидный, и бросилась наутёк. Что же удивительного, ведь вооружённый до зубов враг, хвалившийся разным «секретным оружием», в те дни был близёхонько от Москвы. Всего можно было ожидать! К концу рабочего дня ведущий инженер-испытатель Кузнецов обсуждал на совещании у начальника испытательного института результаты первого полёта КТ и самый сложный вопрос: как доставить его обратно? Соседний аэродром, на который сел Анохин, был недостаточен для взлёта поезда. Все способы доставки казались долгими, сложными и, конечно, трудоёмкими. В это время под окнами кабинета послышалось урчание и лязг гусениц. Оказывается, Александр Павлович Эскин, быстро приехав на место посадки и уяснив обстановку, по полям, вокруг деревенек, задами, по берегу реки, разобрав несколько заборов, своим ходом вернулся на КТ с крыльями и хвостом на место взлёта. Последовала немая сцена почти по Гоголю, а затем весёлые шутки и смех.

Итак, крылатый танк летал. Буксировка его за мощным самолётом была возможна, тем более, что, стремясь поскорее проверить самую идею, мы выпустили КТ в первый пробный полёт без обтекателей, которые должны были значительно снизить воздушное сопротивление угловатого, плохо обтекаемого, увешенного гусеница ми танка.

Крылатый танк летал и сослужил бы немалую службу нашим герои ческим партизанам, если бы… Если бы не война. Тяжёлых бомбардировщиков ТБ-3 было сравнительно немного, и, активно участвуя в военных действиях, они постепенно вышли из строя. Буксировать КТ было нечем, и заманчивую идею пришлось оставить.

Что такое Коктебель?

Чем больше отдаляются от нас годы первых планёрных «испытаний» и «слётов», пора расцвета советского планеризма, зачинателями которого была целая плеяда энтузиастов-лётчиков, конструкторов, учёных, чем больше дымка времени закрывает от нас эту чудесную пору, тем более явственно проступает значение творческого порыва огромной массы людей, собиравшихся на «Горе», навсегда посвятивших с тех пор свои силы строительству советского воздушного флота. Для всех нас загадочное слово «Коктебель» звучало и звучит как призыв, как символ, как название особенного уголка нашей обширной Родины, где совершались неповторимые события становления нашей авиации.

И когда авторы путеводителя но Крыму попросили меня написать к нему предисловие, я задумался. Что же такое Коктебель? Страна голубых гор или просто курортный городок? Колыбель советского планеризма и авиации или своеобразное гнездо искусства и культуры? Романтический «Стык хребтов Кавказа и Балкан» или археологический заповедник, где

 
…Наносы рек на сажень глубины
Насыщены камнями, черепками,
Могильниками, пеплом, костяками,
В одно русло дождями сметены
И грубые обжиги неолита,
И скорлупа милетских тонких ваз,
И позвонки каких-то пришлых рас,
Чей облик стёрт, а имя позабыто.
Сарматский меч и скифская стрела,
Ольвийский герб, слезница из стекла,
Татарский глёт зеленовато-бусый
Соседствует с венецианской бусой.
А в кладке стен кордонного поста
Среди булыжников оцепенели:
Узорная турецкая плита
И угол византийской капители…
Каких последов в этой почве нет
Для археолога и нумизмата,
От римских блях и эллинских монет
До пуговицы русского солдата…
Стихи М. А. Волошина.
 

Заповедный уголок родной земли, за которую в сорок первом отдали жизнь матросы героического Коктебельского десанта, чьи суровые лики навеки запечатленные в камне, обращены на восход, к волнам, бегущим из просторов широкого залива. Что же такое Коктебель? Что привлекает сюда поэтов и художников, лётчиков-планеристов и писателей, артистов кино, театра и балета, музыкантов, скитальцев с рюкзаком за плечами и просто людей с открытой душой, ищущих широты окоёма, любящих синие дали, гармоничный строй горных хребтов, запахи моря и нагретой полыни, стремящихся к общению с другими влюбленными в Коктебель, к общению, которое, по словам лётчика и писателя Антуана де Сент-Экзюпери, – величайшая ценность в жизни… Что же такое Коктебель? Место уже легендарное, романтическое, куда после отчаянно тяжёлых лет интервенции, гражданской войны, разрухи, со всех концов нашей необъятной, вздохнувшей, наконец, полной грудью Родины стали слетаться деятельные, энергичные, задорные люди, чтобы поднять здесь алые паруса своей творческой мечты. Коктебель – место, прославленное людьми труда и искусства, где стоит на берегу залива удивительно похожий на башню дом, дом-музей, бережно хранящий память о своём строителе, поэте, художнике, критике, патриархе Коктебеля – Максимилиане Волошине, имя которого и деятельность неотделимы от этих краёв. Через двери этого дома, тепло встречаемые радушным, приветливым, доброжелательным хозяином, прошли многие и многие люди, один лишь перечень имён которых олицетворяет собой расцвет нашей культуры эпохи двадцатых и тридцатых годов. И сейчас через двери «Дома поэта», завещанного им народу, по ступеням прихотливых лестниц течёт нескончаемый поток посетителей, и сейчас собираются в нём люди искусства, люди науки, люди творческого труда. А в маленьком, пока очень скромном, музее планеризма любовно хранят память о необыкновенных годах, когда люди состязались с орлами на Горе, отмеченной теперь крылатым обелиском. По-прежнему влечёт в Коктебель людей-птиц. И слетаются на гору дельтапланеристы на своих диковинных дельтапланах (P.S.А приняли эстафету летателей парапланеристы), и вновь открывает подковообразная Гора свои широкие объятия новому беспокойному поколению храбрых летателей. Всё это Коктебель… И когда вы увидите этот блещущий мир, войдите в него как и святилище, как в сотворённое природой чудо красоты, согретое теплотой человеческих сердец. Берегите его.