Текст книги "У Билли есть хреновина"

Автор книги: Олег Дивов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Только с годами я понял, что между «ними» и нами есть принципиальная разница. Им можно показывать все, что угодно.

Они просто не осознают.

Вспоминаю свое грустное открытие, и душу заполняет тоска, но я вовремя говорю себе: Иван, это всего лишь посталкогольные страхи.

А тут как раз и бар на дороге случается.

Из бара выходит, нетвердо ступая, местный забулдыга, видит нас и орет на всю улицу:

– Билли, старина, хлоп твою железку! Спроси у камушка, с каким счетом «Быки» на той неделе «Ястребов» порвут!

– Соси бензин! – рекомендует Билли.

Как многие высокие мужчины, Билли терпеть не может баскетбол.

Понедельник. Вечер

Поселили нас у бабушки Харт. Отец спасенных девчонок сразу так заявил: мужики, я для вас последние штаны сниму, но в дом к себе ночевать не пущу. Сами видите, девки кровь с молоком, секс из ушей хлещет, втрескаются в залетных и сбегут – оно мне надо?

Честно говоря, «девки» были так себе, а глазки нам строили напропалую, поэтому мы с Биллом дружно согласились, что Харту оно совершенно не надо.

А бабушка Харт оказалась чистое золото. Устроила, накормила, спать уложила, разве что сказку на ночь не прочла. И все с достоинством, без суеты и глупого сюсюканья. Меня прямо на лирику пробило – вдруг подумалось, до какой же степени иногда надо холостому мужчине средних лет ощутить тепло материнской руки. И Билли сказал: ой, маму вспомнил!

Но сначала был вечер трудного дня понедельника.

Мы пришли из бара самую малость навеселе, думая слопать вкусный обед и расслабиться. Я еще дома скачал новый тюнинговый каталог и все никак не успевал в него залезть по-человечески. Правда, мой ком уверял, что в ночь с пятницы на субботу я просмотрел каталог от корки до корки, а следующей ночью даже пытался что-то заказать, но не смог корректно ввести номер кредитки.

Билли намеревался выяснить у бабушки, где тут развлекается молодежь, пойти туда, случайно встретить Клариссу и как следует вскружить ей голову.

«Смотри, побьют!» – заметил я, но Билли только хмыкнул.

В таком вот благостном настроении мы уселись за бабушкин стол, ломившийся от яств, и все было замечательно, пока одна брошенная вскользь фраза меня не насторожила.

– Значит, Ронни Палмер все-таки подался в армию… – как бы невзначай сказала бабушка.

И я понял: сейчас начнется.

Гость пошел косяком, едва мы отвалились от стола. Бабушка очень ловко уговорила нас задержаться в гостиной, попить кофейку. А там уже как-то сами собой нарисовались и старина Джек, и хохотушка Молли, и вдова Креймер, и шумное семейство Роудсов, и отставной полковник Зовите-Меня-Просто-Полковник, и еще до черта соседей.

Все они, разумеется, просто шли мимо и решили заглянуть на огонек.

Кроме тех, кто традиционно в понедельник заходил полакомиться знаменитым яблочным пирогом бабушки Харт.

И тех, кто обычно по понедельникам обменивался с бабушкой кулинарными рецептами.

И еще тех, кто всегда по понедельникам консультировался с бабушкой насчет подкормки для декоративных растений.

Это, конечно, легко делалось через ком – если не считать пирога, – но здесь так было не принято. Здесь ходили в гости.

У меня сложилось впечатление, что строго по делу к бабушке зашел только старый Эйб Певзнер: ему нужен был паяльник, и, получив искомое в руки, он даже пытался улизнуть – но деда сцапали и усадили есть пирог.

Разговор перетекал от темы к теме и никак не мог зацепиться за вопрос, интересующий всех. Наконец Билли, которого неумолимо тянуло в места развлечения молодежи, тяжело вздохнул и, улучив короткую паузу, заявил:

– Между прочим, друзья мои, раз уж вы все здесь, может, я в состоянии отблагодарить город за гостеприимство?

Формулировка мне показалась не самой удачной – все тут знали, что лейтенант задержал наши машины. И с какой целью – тоже знали.

Но Билли не дал местным времени смутиться. Он просто снял камень с шеи, взял его в кулак и спросил:

– Вы ведь хотели бы прояснить один момент, уважаемый полковник? А давайте-ка спрячемся на кухне, чтобы никому не мешать.

И пошло-поехало. Билли только просовывал голову в дверь и говорил: ну ладно, миссис Креймер, я же не слепой, вы что-то потеряли и никак не можете найти… Заходите, Молли, гадалка я плохая, но камень подскажет, к кому на самом деле лежит ваше сердце… Джек, опишите мне своего трейдера, и мы прикинем, стоит ли ему доверять… Эйб, а вы уверены, что старая материнская плата так уж и просит свидания с паяльником?

Получилось весело и как-то очень по-домашнему. Гости оказались на удивление милыми людьми, даже полковник (ну, не перевариваю я хладнокровных убийц, пусть и на пенсии). Жили они дружно и любили свой городишко. Вдобавок старшее поколение было крест-накрест схвачено полуистлевшими узами любовных привязанностей, деловой конкуренции, зависти, обмана и лицемерия. В их прошлом угадывалось многое – пьянки, секс, выяснение отношений на кулаках и в суде. Но они не помнили зла, а помнили добро. Потому что город мал, сообщество тесное, и если не научишься людей прощать, это отравит твою жизнь здесь.

Они мне понравились. Они и их городок.

Нет, я не испытывал желания застрять в городке надолго. У меня были несколько иные приоритеты, а старость я вообще рассчитывал встретить на родине. Все-таки, в отличие от Билли, родина у меня не «историческая», а настоящая. Даже войди сейчас Кларисса и скажи: «Айвен, я твоя навеки!» – ей пришлось бы смириться с моим выбором. Но… Здесь и сегодня мне было тепло. Ни в одном мегаполисе не найдешь такой нефальшивой компании. В мегаполисах каждый за себя, а значит, в любую секунду может показать клыки.

– А у тебя что пропало, малышка?

Я будто очнулся. Билли сидел на корточках перед крошкой Роудс и улыбался ей самой доброй из своих фирменных улыбок.

Девочке было около семи лет, и она боялась. В ее душе поселился глубокий инфернальный страх.

Наведенный страх. У девочки был друг, с которым она существовала в очень тесной связи. Этот друг нехорошо погиб и успел перебросить малышке фантом смертного ужаса.

– У нас собака потерялась, – сказал за девочку краснолицый папа Роудс. – Ее любимец. Возилась с ним, как с игрушкой. Старый пес, ирландский терьер. Так и звали его – Терри. Мы выбрались на пикник, и Терри убежал в лес. Он был уже подслеповат, наверное, просто заплутал и умер.

– А что у вас там? – спросил Билли, глядя поверх голов.

Строго на север.

Я почувствовал, что сейчас, впервые за вечер, Билли работает всерьез.

Папа Роудс часто заморгал.

– Да, это именно там, – согласился он. – Это северный лес, в него не ходят. То есть я неправильно выразился, очень даже ходят, и за грибами, и для пикников место отличное. Но по самому краю. Если углубиться, примерно через милю лес редеет, и начинаются болота. Там когда-то торф копали, потом бросили. Никто не взялся их осушить. Собственно, незачем.

– Покажите мне Терри, – сказал Билли.

Цепочка, свисающая из кулака, опять раскачивалась. Туда-сюда. Вечно она раскачивается. Это слабая моторика. Вам кажется, что кулак неподвижен, на самом деле он чуть-чуть колеблется.

– Ага-а… – протянул Билли. – Малышка, а теперь ты. Я попрошу тебя вспомнить Терри. Закрой глазки и представь его.

Ему понадобилось много времени, больше, чем обычно. Как и следовало ожидать, через полминуты девочка расплакалась.

– Извините, – сказал Билли. – Честное слово, мне очень жаль. Но иначе никак.

– Ничего-ничего, – соврал папа Роудс.

На самом деле он уже жалел, что пришел. И колебался между желанием сразу увести семью домой и заманчивой идеей сначала дать Биллу в глаз.

Девочка сидела на руках у мамы, прижавшись щекой к ее груди. Плакала она тихо и горько. Очень по-взрослому.

– Послушай, милая, – Билли склонился к девочке. – Думаю, ты уже догадалась, что Терри умер. Но я хочу сказать, что умер он легко и светло. Он просто лег под деревом и заснул. И не проснулся. Он ведь был уже старый. И умер от старости.

Девочка медленно повернула к Биллу мокрое личико.

– Правда? – спросила она.

– Правда, – кивнул Билли.

– Честное слово?

– Честное-пречестное.

– А мы найдем его? Терри надо похоронить.

– Боюсь, не получится, лапочка. Мой камень не может подсказать, где именно уснул Терри. Он только сообщил о том, что случилось и как это произошло.

Девочка вздохнула и опять спрятала лицо у мамы на груди.

– Извините, – повторил Билли.

На папу Роудса он старался не смотреть.

Тут улицу затопил характерный низкий гул, и прямо к двери подрулило что-то мощное и недешевое.

– Никак молодой Вейланд? – удивилась бабушка и пошла открывать.

В дверь уже трезвонили.

Билли с заметным облегчением выпрямился и расправил плечи.

– Только без эксцессов, – попросил я.

– Но он же хочет неприятностей! – заявил Билли. – Молодой, богатый, пьяный и на «Корвете» – чего он может искать кроме неприятностей на свою жопу? Простите, дамы. Вырвалось.

– Все точно, Вильям. Очень верная характеристика, – сказала вдова Креймер.

– Согласен, – кивнул полковник.

И даже папа Роудс что-то утвердительно буркнул.

– Ну, где этот ваш прорицатель? – донеслось с порога.

– Ехал бы ты домой, парень, – отвечала бабушка.

– А если мне нужна помощь? Не откажет же он в помощи человеку!

– Тебе нужна не помощь, а две таблетки «Алка-Зельцер» перед сном. Проверенный рецепт. Утром будешь как огурчик.

– Это просто не по-христиански, мэм, так вот прогонять от крыльца изнуренного странника…

Я подошел к двери. На пороге стоял молодой красавец в помятом дорогом костюме. Встрепанная шевелюра придавала юноше богемный вид, но только на первый взгляд.

– Мой друг устал и не сможет вам помочь, – сказал я. – Сожалею. Приходите завтра.

Парень был похож на отца, но у того я не замечал такой наглой ухмылки. Я даже представить ее не мог на лице Вейланда.

За спиной парня виднелся синий «Корвет», уделанный аэродинамическим обвесом по самое не могу. Несчастная машинка. Обычно на таких навороченных «Корветах» ездят те, кто не умеет их толком водить.

– Пусть хоть покажется, – требовал парень. – Раз уж меня не пускают в дом.

– Вот он, я, – сказал Билли у меня за спиной.

– Ага! – обрадовался парень. – Привет! Есть деловое предложение. Выйди, а?

– Грег Вейланд!!! – повысила голос бабушка.

– Да все нормально, мэм Харт, вы же меня знаете!

– Я тебя знаю, – кивнула бабушка. – Поэтому все деловые предложения – только при свидетелях.

Я спиной ощущал, как в гостиной нервничает полковник. Хоть и трухлявый уже пень, он мог бы завалить Грега одним щелчком. Да тут любой из стариков одолел бы парня. Даже Эйб, что с паяльником, что без. Это все были осколки вымирающей Америки, страны-легенды, где ковбойские сапоги носили не для понта.

И все они нервничали. Деньги Вейландов пугали их.

Две вещи, которые бесили меня на родине и здесь. Россия ненавидела чужое богатство. Америка его боялась.

– Ну, в общем, – начал Грег, – мы тут с ребятами задумали погоняться…

– Я похож на уличного гонщика? – перебил Билли.

– У тебя неплохая тачка.

– Она на штрафной стоянке. До свидания, молодой человек. Передайте отцу поклон. Было приятно иметь с ним дело.

– Ясно, этот зассал. А ты? – Грег перевел стеклянный взгляд на меня.

– Я тоже не гоняюсь с любителями, – дернул меня черт за язык. – И моя машина тоже на штрафстоянке.

– Конечно, я любитель, – заскромничал Грег. – Но стоит мне шевельнуть пальцем, и ваши тачки отпустят. Прямо сейчас. Поехали, заберем их.

– Мы намерены отдохнуть сегодня вечером, – сказал я, старательно имитируя светскую учтивость. – Поэтому, при всем уважении, просим нас простить.

– Хм… Ладно, поехали, заберете тачки просто так. Просто заберете. Это же не дело – оставлять машину копам.

– Благодарю вас за заботу, Грег, но у нас все в порядке. Пусть машины побудут там. Под охраной.

– Издеваетесь, да? – с надеждой спросил Грег.

– Мне надоело, – сообщила бабушка. – Протрезвей, мальчик!

И крепко двинула Грега локтем в грудь.

Парень задом соскочил с крыльца и зашатался, пытаясь удержать равновесие. Бабушка захлопнула дверь и повернулась к нам с Биллом.

– Не соглашайтесь, что бы он вам ни предложил, – сказала она строго. – Грег испорченный мальчишка, у него на уме только подлость. Кое-кто уже остался без машины, поддавшись на его уговоры. А кое-кто полежал в больнице.

На улице взревел форсаж. Дом тряхнуло. Придурок Грег дал понять, что о нас думает – развернул «Корвет» на месте, поднял его и газанул над домом. Урод. Неважно, что он нарушил правила вообще и технику безопасности отдельно. Просто в культурном обществе такой маневр равняется плевку в лицо. За проход над головой морду бьют, когда поймают.

– Мы не гоняемся с любителями, мэм, – повторил я. – Сказать по чести, мы и с профессионалами не гоняемся. Наш бизнес – скорость и надежность. Тут не до баловства.

– Но за предупреждение – спасибо, – добавил Билли. – Ванья, пойдем-ка на минуточку. Хочу тебя спросить.

На кухне Билли открыл холодильник и достал не пиво, как я ожидал, а просто минералку.

– До чего же хотелось зарядить ему в лоб! – признался Билли, скручивая крышечку. – Явился, понимаешь… Индивидуум, хлоп его железку! Ага, холодненькая…

– Жарко стало?

– Не без этого. Ванья, мне не нравится история с собакой. Хреново она умерла. В диком испуге.

– Знаю. На дочке Роудсов висит фантом, я его прочитал.

– Его можно снять? Жалко кроху, сил нет. Она и так проблемная девочка, только ей лишней травмы не хватало.

– Я посмотрю, Билл. Черт побери, что за дерьмо сидит у них в болоте? Если с ним не разобраться, проблемных девочек будет полный город.

– Да, – согласился Билли, – там прячется какое-то на редкость вонючее дерьмо. У меня аж мурашки по коже. Интересно, лейтенант именно в болото нас загнать хочет? Может, спросим его прямо сейчас?

– Вечер безнадежно испорчен?

– Значит, надо безнадежно испортить его какому-нибудь хорошему человеку!

– А то сначала выспимся?

Билли наморщил лоб, подумал и сказал:

– Тоже верно. Если услышишь, как скрипит кровать, не пугайся – это мне снится Кларисса.

Когда мы вышли из кухни, гостиная оказалась пуста, и бабушка Харт убирала со стола. Мы кинулись помогать.

– Спасибо, мальчики, – сказала бабушка. – Гости разошлись, пока вас не было. Вы уж меня извините за это сборище, но я не смогла от них отвязаться. Вынь да положь им прорицателя со Всевидящим Камнем.

– Это мой крест, – вздохнул Билли. – И тащить его на своем многострадальном горбу я намерен смиренно. Да и о чем роптать мне, грешному? Кто я был, пока не попал в мои недостойные руки сей космический булыжник? Простой трудящийся. А теперь я – ого-го! Великий черный маг Вильям Мбабете, хлоп твою железку! Простите, мэм, вырвалось.

– Пускай вырывается, не держите в себе. Я работала школьной учительницей, – сообщила бабушка, загружая посуду в мойку. – Не такое слыхала. Да и супруг мой покойный, светлая ему память, уважал крепкое словцо.

– У северного леса всегда была дурная слава? – спросил внезапно Билли.

Бабушка задержала палец над кнопкой включения мойки.

– Не-ет, – протянула она. – Нет. На моей памяти даже в болоте никто не утонул. Хотя по лесу бродили люди, зачастую сильно пьяные. Грибов там много и рядом традиционное место для пикника. Но к болоту просто никто близко не подходил, там же делать нечего, да еще и москитов видимо-невидимо. А вот последнее время…

– Исчезла не только собака? – предположил я с замиранием сердца.

Очень мне хотелось ошибиться.

– Я думаю, лейтенант из-за этого так вцепился в Вильяма, – сказала бабушка. – Собака… С собаки началось. На следующий день в лесу потерялась девочка. Одиннадцать лет. Хорошая была девочка, Сара Сэйер, я ее знала.

– Но ребенок не может пропасть! – почти закричал Билли.

– Может, если его детский браслет не отзывается.

Билли как стоял, так и сел.

– Тоже пикник? – спросил я, стараясь не впечатляться.

– Нет-нет, все сложнее. Сару считали немного странной, родители даже показывали ее психиатру, но тот сказал, что все в пределах нормы. Она была довольно замкнутой и свободное время отдавала увлечению, которое тут принимали за пустую блажь. А из девочки мог получиться отличный эколог. У нее с раннего детства проявилась «зеленая рука». Слыхали? Так говорят про тех, кто умеет договариваться с природой. Сара держала мелких зверушек, прекрасно разбиралась в цветах и травах, даже мне иногда давала советы – видели мой садик? И много бродила по окрестностям. Пропадала в лесу подолгу. Это никого не пугало, ведь живем мы тут, в общем, по-деревенски. Любой школьник знает каждую тропинку в радиусе пяти, а то и десяти миль. И эти браслеты… Они здорово расхолаживают. Родители становятся беспечны…

Разумеется, подумал я, в детском браслете кроме навигатора и мини-кома еще целый диагностический комплекс и SOS-маяк. Одно название, что детский, на самом деле он военный. Вся разница, что с солдата его может снять командир, а с ребенка – мать или отец. Тут поневоле забудешь, как за отпрысками присматривать. Скоро такое неприкаянное поколение вырастет, нам не чета. Греги Вейланды в широком ассортименте.

Если браслет молчит, вероятно, он уничтожен. Сапогом его не раздавишь, молотком не разобьешь. Я представил себе медвежьи челюсти, сжимающиеся на тонком запястье. Бедная девочка.

– Интересно, – пробормотал Билли, – на собаке был маячок? Не догадался спросить.

– Я слышала, был. И он тоже не отвечает.

– Как узнали, что девочка пропала именно в северном лесу?

– Ее велосипед лежал под деревьями. И мать подтвердила. Лес прочесали очень тщательно. Обследовали болото с воздуха, но ничего не нашли. Это случилось… Сегодня был девятый день.

Мы с Билли переглянулись, и мне стало немного стыдно. Выдрючиваемся тут третьи сутки, а Сара… Да ну, глупости. Лейтенант не надеется отыскать ее живьем. Поэтому и не мобилизовал нас сразу, без уговоров. Лейтенант ищет останки. Или он думает, что ребенок в бегах?

– Дети иногда убегают из дома, – сказал я. – Умненькая скрытная девочка, о приватной жизни которой мало что известно… У нее могли найтись самые невероятные поводы инсценировать гибель.

– Я хочу еще кофе, мальчики, – сказала бабушка. – Сделать на вашу долю? А вы пока сообразите, как одиннадцатилетняя девочка заблокировала свой браслет. Это не каждый взрослый сумеет.

– Не дури, Ванья, хлоп твою железку, – посоветовал Билли. – Лейтенант уверен, что Сара погибла. Да весь город уверен. Иначе нас погнали бы на поиски еще в субботу. И ты сам знаешь, что в болоте сидит какое-то дерьмо.

– Если над болотом летали, то просканировали его насквозь, – продолжал упираться я. – Кстати, мэм Харт, а кто этим занимался?

– Сначала копы, потом спасатели.

– Слыхал, Билли? И тем не менее, ты уверен, что в болоте что-то есть, а, напарник?

– На все сто. А ты нет?

– На двести, – признался я уныло. – Черт возьми, до чего гнилое, тухлое, противное дело.

– Вы хорошо помните Сару Сэйер, мэм?

– Да, Вильям, – бабушка с готовностью повернулась к Билли.

– Не надо, не надо, – отмахнулся тот. – Девочка мертва. Ее не видно и не слышно. Искать будем завтра. Я сейчас не в той кондиции, да и ночь на дворе.

– А камень-то у вас не в руке, Вильям, – заметила бабушка. – Значит, когда он на шее, вы тоже с ним чувствуете связь?

– Разумеется, мэм. Я беру камень в руку, чтобы великий черный маг Вильям Мбабете производил впечатление посильнее. Не будь мы на связи постоянно… Вы же знаете, что случилось в пятницу. А камень висел на своем обычном месте. Простите за это напоминание, но уж больно пример… Живой и выпуклый.

Я припомнил выпуклости барышень Харт и чуть не облизнулся. С мордашками девицам не повезло, но все остальное выросло у них первый сорт.

Бабушка протянула кофе Биллу, и я вдруг понял – она смотрит на него с сочувствием.

– Бедный Вильям, – сказала бабушка. – Вы действительно несете это на себе как… Как…

– Как крест, – легко закончил Билли. – А хрен ли? Куда деваться-то? Досталось – неси… Ванья, ты чего там ищешь с таким энтузиазмом?

Я пристегнул ком обратно на руку.

– Прикинул по частотам, может ли какая-то техника глушить SOS-маяки детей и собак.

– Не может, – помотал головой Билли.

– Ты прав, это пустая идея. Их забьет любой движок с неисправным шумоподавителем. Но такое чудо тарахтело бы на всю округу. Его бы сразу нашли.

– Детектив прямо. Кто сидит в болоте?

– Пиявки и москиты. И завтра они тебя покушают.

– Соси бензин! – взвился Билли.

Как многие высокие сильные мужчины, выросшие на асфальте, Билли терпеть не может всякую кусачую живность.

Вторник. Утро

Спускаемся, позевывая, со второго этажа, а в гостиной лейтенант сидит, бабушкин кофе пьет.

– А где Кларисса? – спрашивает Билли.

Лейтенант от неожиданности давится кофе, проливает его себе на штаны, кашляет и пучит глаза.

Бабушка дает ему раскрытой ладонью по спине.

– Спасибо, мэм… – сипит лейтенант. Хватает салфетку и пытается оттереть кофе от штанов.

Я учтиво бормочу «доброе утро» и подсаживаюсь к яичнице с беконом.

– Если эта информация жизненно необходима вам, дорогой Вильям, – говорит лейтенант, неприязненно оглядывая Билли, – то докладываю: Кларисса в офисе, работает с документами. Чем будет заниматься потом, не знаю. Что ела на завтрак, не знаю. Какого цвета носит трусы, не знаю. С кем у нее сейчас роман, тоже не знаю. Еще вопросы?!

– Нет у нее сейчас романа, – говорит бабушка Харт. – Девочка решила взять тайм-аут.

Лейтенант раздраженно косится на бабушку.

Билли довольно потирает руки. И тут же хватается за тарелку с яичницей, дабы никто лишнего не подумал.

Но все думают именно это.

– Лейтенант, – говорю я, чтобы замять щекотливую тему. – Можно интимный вопрос?

– А у вас другие бывают?

– Представьте, что к вам обратился Грег Вейланд и попросил освободить из-под ареста пару машин. Ваши действия?..

– Вам нужны машины?

Лейтенант роется в кармане и выкладывает на стол ключи.

В принципе, чтобы забрать машины, нам это без надобности. Мы ключи можем копам раздаривать хоть по всей трассе. Только лучше потом на всякий случай менять коды доступа. Ключи – так, симпатичный рудимент, дань традиции. Знак власти над техникой.

– Это к вопросу о доверии между людьми доброй воли, осознал? – оборачивается лейтенант к Билли.

– Ты Ванье ответь, хлоп твою железку, – говорит Билли.

– Хорошо, отвечу. Я предложил бы лоботрясу Грегу пойти соснуть бензина. А в чем дело?

В дверь звонят. Бабушка, недоуменно пожимая плечами, идет открывать.

– А в том дело, – объясняет Билли, жуя, – что прошлым вечером этот лоботряс предлагал нам получить машины с твоей стоянки. Ему, видишь ли, погоняться не с кем, хлоп его железку.

– И предлагал очень уверенно, – добавляю.

– Не люблю я, – говорит Билли, – коррупцию любого сорта, а полицейскую коррупцию особенно. Потому что если копам не верить, тогда вообще кому верить, хлоп твою железку?!

Лейтенант сидит перекошенный, будто его самолюбие в болото обмакнули.

А в гостиную входит старый Вейланд. Бряцая шпорами и небрежно помахивая настоящей «пятигаллонной» шляпой.

– Доброе утро, лейтенант, – говорит он. – Здравствуйте, господа. Вильям! Айвен!

Рука у старого крепкая и сухая. И сам такой же.

Бабушка наливает Вейланду кофе, тот с наслаждением пьет. И сразу быка за рога.

– Вильям, – говорит. – Я слышал, вы тут ведете, образно выражаясь, частную практику. Окажите услугу, а?

– Да не вопрос, сэр.

В отличие от Грега, этот Вейланд нравится Биллу. Да и мне тоже. Есть что-то привлекательное в крупном финансисте, который в один прекрасный день передает бизнес старшему из сыновей, а сам возвращается на ранчо, откуда родом, и разводит скот, наслаждаясь жизнью.

Если бы он еще младшего сына к делу пристроил, или хотя бы драл его раз в неделю своим тяжеленным ремнем – цены бы Вейланду не было.

– Я, наверное, на улице подожду, – лейтенант встает.

– Что вы, Гибсон! – усмехается Вейланд. – Какие секреты. Останьтесь, вам будет интересно. Это, собственно, хм… Причуда немолодого коллекционера. Ребята, я насчет того Хогарта, что вы мне привезли.

– Отличный Хогарт, – говорю. – Прямо как настоящий.

Теперь очередь Вейланда подавиться кофе, но он чашку уже на стол поставил.

– Простите?..

– Нет-нет, сэр, я не настолько разбираюсь в живописи. Хотел сказать, что ваш Хогарт производит впечатление настоящего. Он и правда чертовски хорош. Аж завидно.

– А вы работайте побольше, Айвен, – советует Вейланд. – Тогда сможете позволить себе картинку над койкой на старости лет.

– Мы пашем, как два кентавра, – заверяет Билли, отодвигая пустую тарелку и снимая камень с шеи. – Когда разбогатеем, я повешу над своей одинокой кроватью «Черный квадрат», а Ванья – «Белый».

Вейланд довольно хохочет. Лейтенант чешет в затылке.

– Так что Хогарт? – спрашивает Билли, привычно качая цепочкой.

– Да вот, смотрю на него, смотрю, четвертый день уже смотрю, и пытаюсь сообразить, где меня накололи. Что это не копия, даже не авторская, я уверен. Моего агента обмануть трудно. Значит, дело в сумме. Можете прояснить? Хотя бы порядок цифр?

– Вы с агентом давно работаете, сэр?

– Лет десять. Вот он, – Вейланд смотрит Билли в глаза.

Билли покачивает цепочкой.

– А почетче? И помягче. Не напрягайтесь так.

Вейланд зажмуривается.

– Гы! – Билли странно хмыкает. – Гы! Гы-гы-гы!

– Это что значит? – удивляется Вейланд, приоткрывая один глаз.

– Ой, умора. Нет, сэр, все штатно, не обращайте внимания. Итак, что могу доложить… Хогарт аутентичный. То есть и агент, и продавец убеждены в его подлинности. Но цену вам объявили завышенную… Так, так… Где-то в пределах ста тысяч. Сочувствую, но инициативу проявил агент.

– С-сукин с-сын… – шипит Вейланд.

– Разницу в цене они поделили с продавцом. Гы! Извините, сэр, просто этот ваш агент на бабе сейчас. А у некоторых, между прочим, начало рабочего дня! Хотите, я ему в отместку всю любовь испорчу?

– Еще бы не хочу! Да чтоб у него все отсохло! А получится?

– Само упадет. Понимаете, сэр, чтобы камень считал с кого-то такую информацию, как цифры и имена, человек должен ее припомнить. Камень подтолкнул вашего агента в требуемом направлении, и тот начал вспоминать, вспоминать… Сам уже вспоминает, не может остановиться. И нервничает, потому что совесть нечиста. Боится вас. Нервничает. Боится… Всё, упало! Упа-а-ло! Гы-гы-гы! Соси бензин, аферист несчастный!

Начинается ржач. Вейланд и Билли радуются, как дети.

Лейтенант отчего-то нервничает и боится.

– Так ему! – орет довольный Вейланд, толкая Билли кулаком.

– Делов-то, хлоп твою железку!

– Хорошо, – Вейланд успокаивается. – Какое облегчение! Терпеть не могу непроясненных ситуаций. Вильям, давайте сюда ваш ком. Сумму набейте сами.

– Исключено, сэр, – Билли отрицательно машет ладонью. – Вас и так на деньги выставили. И вы наш клиент.

– Как скажете, – соглашается Вейланд. Чувствую, именно такого ответа он ждал. – За мной не пропадет.

– Можно интимный вопрос, сэр? – встреваю я.

Вейланд поднимает брови.

– У Айвена других не бывает, – объясняет лейтенант.

– Кажется, Грег любит уличные гонки?

– Мой Грег? О, черт! Он к вам приставал с этим?! – Вейланд кривится, будто от боли в желудке. Ему действительно стыдно. – Нашел, к кому цепляться, идиот! Простите, Айвен, моя вина. Распустил я мальчишку. А приструнить его духу не хватает – ведь сам в молодости любил быструю езду… Теперь хоть есть что вспомнить! Я ему скажу. Он больше к вам близко не подойдет. Да он и не посмел бы, если бы знал, кто вы такие!

– Я только хотел предупредить, сэр, что нас с Биллом почти невозможно уговорить гоняться. Но если кто-то нас достанет, мы не поедем с ним за деньги. Вы готовы подарить Грегу новый «Корвет»?

Вейланд щурится. Азартен старый. До сих пор азартен.

– Я подарю ему упаковку памперсов! – смеется Вейланд. – А вы серьезно можете поставить «Тэ-пятую эво» против «Корвета»? На трассе порой случаются досадные неожиданности.

– Не такие, чтобы «Корвет» меня сделал.

– Ванья! Ванья! – просит Билли.

В дверях кухни стоит бабушка Харт и неодобрительно качает головой.

– У Грега не просто «Корвет», – замечает Вейланд.

– А у Айвена не просто «эво», – включается в дискуссию лейтенант. – У него аппарат, который вообще нельзя выпускать на гражданскую трассу. Стоп! Джентльмены, глушите моторы! А то всех загоню на штрафстоянку. И меряйтесь там дюзами, сколько угодно.

– Кстати, о штрафстоянке – как самочувствие Марвина? – ехидно интересуется Вейланд.

Суток не прошло, а все знают всё. Нет, что ни говорите, деревня – это вещь. Особенно когда оформлена в виде уютного американского городка с канализацией и водоснабжением. Русских всегда привлекал этот стиль, они его отчасти копируют сейчас, но Америка-то почти четыре века его шлифует.

– Марвин жить будет, но форму снимет, – говорит лейтенант. – И поедет отсюда куда-нибудь подальше. Мир повидать.

– И что он?

– Плачет, а вещи собирает.

– Молодцом, Гибсон, – Вейланд довольно кивает. – К черту Марвина, не надо нам таких. Уверен, мэр одобрит это решение, когда вернется из отпуска. Я ему намекну. Ну, джентльмены, спасибо за веселое утро, поеду к себе. Стучите на ком, если что. Отличный кофе, миссис Харт.

Снова бряцают шпоры.

– Он действительно на лошади передвигается? – спрашиваю, когда за Вейландом закрывается дверь. – Или этот костюм – еще одна причуда немолодого коллекционера?

– В окно поглядите, – предлагает лейтенант.

Мы с Биллом подбегаем к окну и видим, как уезжает вдаль по улице на гнедом скакуне пожилой ковбой.

– Могучий дядька, – говорит Билли. – Никогда не видел человека, которому все на свете было бы настолько по хрену.

Я думаю, что мог бы предложить еще пару кандидатур, но понимаю – Билли прав. Вот, например, Джонсон. Всегда был внутренне раскрепощен, и погоны ему не мешали, но стоило мужику озаботиться заколачиванием бабла – как подменили. Или наш адмирал. Который на полном серьезе предлагал разбомбить чужую базу на Каллисто, мотивируя это тем, что раз в ее существование никто не верит, значит, и не фиг ей там торчать. Но когда он был свободен в выборе? Его сковывала по рукам и ногам ответственность за личный состав и корабли флотилии.

Вейланд на фоне этих безусловных героев выглядит чертовски независимым.

Лейтенант отстегивает с пояса ком, раскатывает на столе мягкую клавиатуру, водит по ней пальцем. Над столом повисает карта района.

– Миссис Харт все объяснила вам, – говорит лейтенант негромко. – За мной детали. Но сначала – что скажете?

– Ничего. – Билли берет кофейник и трясет его над своей чашкой.

– Минуту, Вильям! – доносится с кухни.

– Спасибо, мэм. Ничего не скажу, лейтенант. Сара ушла в лес и не вышла из него. Она сейчас там и, думаю, погибла. Это все.

– Ну, вы хотя бы подтверждаете официальную версию. Уже легче. А уточнить?

– Только если проинтервьюировать близкого родственника девочки. Лучше мать. Но это же чистый садизм, хлоп твою железку!