Текст книги "Новый мир"
Автор книги: Олег Дивов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Олег Дивов
Новый мир
Часть 1
– Черт, – вздохнула Нина убито. – Черт! – отбросила смятую травинку и раздраженно сорвала новую.
Мы сидели на берегу. Великая шотландская река Твид катила мимо свои древние волны. И наплевать ей было, что тут две растерянные молодые женщины ждут полицию. И плевать, что у самой кромки воды лежит труп. И уж тем более ее не волновало, что в развалинах баронского замка сибирский киборг охраняет осколки робота-снайпера нефедерального производства.
Она текла себе и текла. Как текла две тысячи лет назад и как будет течь через тысячу лет, когда про двух женщин, труп, киборга и робота все позабудут.
– Дел?
Я кивнула.
– Август скоро вернется? – с надеждой спросила Нина.
– Понятия не имею.
– Черт.
Я промолчала.
– А ты без него точно не можешь заключить договор о расследовании?
– Почему не могу? Могу.
– Слушай, я просто не в курсе: если я, например, заключаю с тобой договор, я обязана что-то говорить полиции?
– Ты и так не обязана. Это задача детектива – убедить тебя помогать следствию. Другое дело, что молчание может сработать против тебя.
– Нет, нет. Вот смотри: я тебе расскажу все, а полиции могу не рассказывать вообще ничего? Это не будет использовано против меня?
– Если у полиции будет подозрение, что ты виновна, тебя задержат в любом случае.
– Да это фиг бы с ним… Ну то есть не совсем… Присмотришь за моим сыном, если что?
Я тоже потянулась за травинкой.
– Что ты натворила?
– Да я ничего. Не, честно. Просто я знаю этого парня. Его зовут… звали Мигель Баш. Ты не думай, он мне даже не нравился. И я ему… не знаю, но вел он себя так, словно у меня нет пола. Странно для эльдорадца, да? Они ж горячие, строят глазки всем подряд, а он эльдорадец. Беженец. Прости, я так скомканно… Короче, мы знакомы. И я думаю, его убили из-за меня. Он мне одну тайну доверил, не тайну даже, а так, намек, а я… Ну, у меня был сложный период, ты знаешь, в общем, я проболталась. Да нет, это не то, что ты думаешь, там была угроза для другого человека, я его предупредила. А могли подумать, что это сделал Мигель. И теперь его убрали. За длинный язык. А я не могу, вот хоть режь меня, не могу этого рассказать в полиции. Потому что полиция только начнет, а потом за дело возьмутся федералы, и Йен все узнает…
Ничего себе детектив, подумала я. Какие, однако, знакомства у нашей примадонны. Что за чушь… Идиотизм… Давно никому не удавалось так меня ошарашить. Мигель откровенничал с Ниной? Зачем? Хотел передать сообщение? Кому? Мне? Ладно, разберемся. Сейчас надо эту дуреху выручать.
– Притворяться умеешь?
– Что? А, да, конечно. Я невеликая актриса, но любой, кто выходит на сцену, немного того… актер…
– Тогда рыдай, – очень равнодушно посоветовала я, уже заметив вдали полицейскую машину.
– Рыдать? А, поняла.
И сидит, главное дело, глазами лупает.
Я пихнула ее в бок:
– Ты плакать будешь или как?!
Нина тут же зашлась в самой натуральной истерике, какую я только видела. Ничего себе «невеликая актриса»! Я обняла ее за содрогавшиеся плечи и тихо зашептала на ухо:
– Ты ничего не знаешь. Ты в шоке. Ты известная певица, тонкая натура. На тебя напали собаки, потом ты увидела, как убили человека. Ты вообще его не разглядела, не знаешь, встречались ли вы когда-нибудь или нет. Тебе не до того было, чтобы разглядывать. Ты сначала решила, что он ранен, поэтому помогла мне вытащить парня из воды и перевернуть. Но когда увидела рану, потеряла душевное равновесие. Тебе нужен покой и тишина. Ты на адреналине еще побегала за мной, уже ни черта не соображая, а сейчас у тебя отходняк. Ты…
– Да знаю я! – сквозь зубы и рыдания процедила Нина. – Вообще, пусть спросят у ребят с Эвереста, какая я нервная!
Будут они спрашивать, как же. Вот прямо вижу, как полицейские узнают у своих коллег с Эвереста, правда ли Нина Осси способна разрыдаться при виде трупа. Скорей уж их заинтересует мое прошлое. А мое прошлое такое, что лучше бы вовсе не заикаться о нем.
Хотя… А почему, собственно говоря, нет?
И я набрала номер федерального агента Харрис.
* * *
Вера Харрис, аккуратная женщина не первой молодости, была все еще очень привлекательна. Чуть выше среднего роста, сухощавая, гладкая и строгая. Ровная стрижка в стиле «маленькая головка» облегала ее правильный череп буквально волосок к волоску. Приличная прямая юбка из твида достигала точно середины колена. Макияж – сдержанный, в естественных тонах. Жакет – самую малость притален, и то потому, что старомодно длинный. Был бы прямым – казался бы мешковатым, это непроизвольно притягивало бы взгляды, а Вера не хотела ничего притягивать. Она всегда точно знала, чего хочет. На работе – только агент. Дома – только жена и мать. Я ни капельки не сомневалась, что, придя домой, она снимает твидовый костюм и прячет его в самый темный угол гардероба, надевает платье в цветочек или даже шелковое кимоно, смывает с гладкой головы средства для укладки волос и превращается в растрепанную веселую птичку с ласковой кличкой Лоло или Виви. Идет готовить ужин для семьи, используя рецепты бабушки, играет с детьми в куклы, а с мужем перед сном – в покер на раздевание. Но все это – лишь до того момента, когда утром включается будильник. Тогда она принимает душ, уходит в гардеробную – и перевоплощается в агента Харрис.
Мне очень нравилась эта женщина. Иногда я мечтала, что уйду от Августа, попрошусь к федералам и буду у Веры стажером.
Мы по-прежнему сидели на берегу реки. Для нас с Ниной принесли раскладные стульчики. Нина так вошла в роль, что ее разобрал нешуточный озноб. Она кутала плечи в три шерстяных одеяла, грела пальцы о большую кружку с горячим чаем и всхлипывала с раздражающей регулярностью. Как машина. Каждые тридцать секунд – хлюп-хлюп. Агент Харрис при встрече оглядела ее с нескрываемым сомнением, ничего не сказала. И вопросы она задавала только мне.
Хлюп-хлюп.
Вера Харрис стояла, обхватив себя за локти, между мной и кромкой речной воды. Она не предложила вызвать врача для Нины. Она отогнала от нас полицию и неведомо откуда взявшуюся пару местных репортеров-любителей. Я рассказала ей в точности все, как было: мы с Ниной шли по берегу, увидели молодого человека, он удил рыбу, на нас бросились его собаки, Василиса задала им взбучку, и тут – бац! Бац!.. Все по-честному, вплоть до того момента, как мы нашли Василису, убившую робота-снайпера в развалинах баронского замка. Что случилось дальше, для расследования значения не имело. Мы с Ниной – просто случайные свидетельницы. Видели и знаем ровно столько, сколько любые две местные женщины на нашем месте. Да, конечно, я много раз встречала этого парня. Он тут удил рыбу ежедневно. Конечно, я знаю, где он живет, бывала в том бутике, все мечтала подобрать себе ботиночки для прогулок по холмам. Нет, не подобрала. Однажды почти уже купила, но цвет не подошел. Да, убитый был приметным человеком. Во-первых, никто в Пиблс не ходит на рыбалку каждый день. Во-вторых, эти его невоспитанные собачонки запомнились не только всем соседям, но и каждому, кто вздумал бы прогуляться по этому берегу реки. Где собачки? Не знаю, наверное, домой удрали.
Хлюп-хлюп.
Мне уже хотелось стукнуть Нину. Она могла выбрать что-нибудь другое, если так уж надо симулировать стереотипию на почве стресса. Подозреваю, моя улыбка была вовсе не сочувствующей, когда я рассказывала Вере Харрис о тонкой нервной организации знаменитой певицы Нины Осси. Конечно, я припомнила и события на Эвересте, когда Нина оказалась в составе нашей группы, обстрелянной неизвестным снайпером.
Хлюп-хлюп.
Я строила планы изощренной мести. По возвращении в поместье Нина наверняка попросит бренди. Фиг ей будет, а не бренди.
Хлюп-хлюп.
– Мисс Берг, – сказала вдруг Вера Харрис, – а вы имеете право подписывать договоры на расследование в отсутствие вашего босса?
– Да, – ответила я, отметив заодно подчеркнутую официальность тона и обращения.
Вообще-то мы с Верой были на «ты». Познакомились при печальных обстоятельствах – я в качестве свидетеля убийства, она в качестве агента. Но уже при следующей встрече оказалось, что у нас много общего. Когда я вернулась из Шанхая, мы случайно встретились с ней в городе, разговорились. При посторонних Вера соблюдала некоторые формальности в общении, разумеется, однако ж не настолько официозные.
– Понятно, – сказала она. – Может быть, это и к лучшему. В таком случае… – она еще раз оглядела Нину, – не буду вас задерживать. Надеюсь, что вы еще погостите в нашей славной стране.
– Я собираюсь пробыть здесь до возвращения моего босса. Если мне потребуется выехать, я поставлю вас в известность.
Вера покосилась на Нину. О ней она не сказала ничего. И даже не намекнула, что рассчитывает на сотрудничество со мной, если я что-то выну из Нины.
Нас с Ниной давно уже ожидал Лур – я сообщила в поместье, что случилась беда, и мне немедленно прислали стюарда. Так, на всякий случай, чтобы под рукой был вышколенный слуга. Мы вернули полицейские одеяла, Лур тут же укутал Нину толстым пледом, подставил ей руку для опоры и бережно повел по дороге к поместью.
Хлюп-хлюп.
– Прекрати, – прошипела я сквозь зубы. – Твои всхлипы меня бесят.
– Не могу, – так же тихо, но злобно ответила Нина. – Одеяла ни фига не шерстяные, а синтетические, а у меня на эту дрянь аллергия. Скажи еще спасибо, что я вытерпела, пока ты чесала языком. Не могла поскорей отделаться?!
Я посмотрела на нее внимательно. Толстый, распухший красный нос, глазки-щелочки, лицо в пятнах. Лур немедленно подал ей платок:
– Хлопковый, мисс Осси. Ни одной синтетической ниточки. А плед – чистошерстяной.
Изготовлен в точном соответствии с шотландскими традициями, включая окраску растительными средствами.
Хлюп-хлюп.
– Спасибо, Лур.
– И конечно, тебе сейчас потребуется врач, потому что при себе нет ничего от аллергии. На этом основании ты откажешься от всяких рассказов.
– Слушай! – возмутилась Нина. – Между прочим, мне плохо! У меня через час отек гортани будет! Врач на фиг не нужен, и лекарства у меня есть. А что мне нужно, так это глоток бренди с чаем. И спать. И еще договор на расследование!
– Что тебе нужно расследовать?! Дура, ты ж свидетель! Ты не жертва, не убийца…
Хлюп-хлюп.
– Я еще какая жертва. Между прочим, меня шантажировали!
– Какой интересный поворот событий.
– Друзья вот этого парня, убитого!
– Рассказывай, пока идем.
– Завтра. Сейчас не могу. – Хлюп-хлюп. – Завтра я оклемаюсь и все расскажу. Я хоть морально приготовлюсь… Делла, ты ж не понимаешь, мне, чтоб рассказать, надо хоть с мыслями собраться, а у меня одни эмоции! Тебе факты нужны, а не мое нытье! Ну и погоди, я их вспомню, эти факты.
Почему-то я ничего другого от Нины и не ожидала.
* * *
Плохи мои дела.
Не знаю, есть ли еще одна профессия, кроме разведчика, где внезапное повышение по службе означает, что у тебя проблемы. Точнее, у кого-то проблемы, и этот кто-то решил: самое оно свалить их на тебя и умыть руки. А уж когда ты это повышение никак не должен получить – по объективным причинам, – можно смело оповещать родню, что на тебя упал катаклизм вселенского масштаба.
Я держала в руках красиво оформленное письмо из министерства. Меня повысили в звании, присвоив чин майора.
Нет-нет, я объясню всю нелепость происходящего. Наши вооруженные силы устроены чрезвычайно замороченно – когда я, например, рассказывала китайцам, они даже удивлялись. Наивные парни думали, что у них сложно и трудно. Куда им до нас.
Во-первых, у нас система параллельных званий. К примеру, можно быть пехотным лейтенантом и полковником военно-космического флота. Запросто. В колледже ты получаешь образование по узкой специальности, дослуживаешься, к примеру, до капитана, переходишь в другие войска – и там снова лейтенант. Причем тебя ждет стажировка с последующей аттестацией – поскольку образования по новой узкой специальности у тебя нет. Базового колледжа вполне достаточно, чтобы тебе не пришлось заново изучать теорию военного дела, а что касается практики, то ты изучишь ее на месте. Пока стажируешься. Исключение – если тебя переводят приказом командования с сохранением воинского звания. Но переаттестация все равно будет.
При этом у нас есть «гражданские» звания. Они присваиваются согласно занимаемой должности. Например, губернатор или владелец колонии – всегда полковник внешней обороны. Что характерно, тут не предусмотрено ни обучения, ни аттестации. Предполагается, что человек посетит хотя бы краткосрочные курсы по отражению внешней угрозы, но на практике в каждой колонии либо есть «зам по войне», профессиональный военный, либо сам владелец-губернатор в прошлом боевой офицер. Звание налагает обязанности, за неисполнение которых дерут три шкуры, а могут и освободить от занимаемой должности – если это работа, а не владение. Ты должен курировать местный волонтерский полк, регулярно проводить учения, следить за состоянием оборонных колец и так далее. Тем не менее в случае реальной войны такие «полковники» будут командовать разве что теми самыми волонтерскими полками, ну и руководить гражданской обороной. А всем прочим займется присланный из министерства офицер.
Мой босс, Август Маккинби, ставший герцогом Кларийским в шесть лет, немедленно получил соответствующее звание. Смешно – шестилетний полковник, но в гражданской обороне и не такие курьезы случались. Погоны старшего офицера вовсе не помешали Августу принять участие в реальных боевых действиях в качестве солдата. Кстати, что надо по внешней обороне, он знает, способен сдать экзамен на полноценное звание в любой момент, и свои обязанности выполняет сам, хотя зам по войне у него тоже есть. Я, чуть больше года назад превратившись в княгиню Сонно, первым делом поменяла зама по войне – потому что хоть и имею представление об организации защиты планет, но не хватает ни времени, ни сил. Заместителем у меня служит полковник инженерных войск, замечательный старик.
Во-вторых, у нас «рекомендации» имеют силу закона. Например, теоретически ничто не мешает человеку дослужиться от лейтенанта до генерала. На практике после капитанского звания карьера останавливается. Потому что есть рекомендация о повышении профессионализма среднего офицерского состава. То есть ты нипочем не получишь майора просто за выслугу лет или даже боевые заслуги. Тебе дадут это звание после того, как ты закончишь магистратуру. В магистратуру ты можешь попасть по направлению командования, за государственный счет, или же за свой счет, что безумно дорого. Само собой, подавляющее большинство офицеров так и уходит на пенсию капитанами. Все они – выходцы из небогатых семей, едва накопили на военный колледж, живут исключительно на то, что им полагается по контракту, на магистратуру денег нет и не будет. А командованию, естественно, больше делать нечего, как направлять в магистратуру человека без выдающихся способностей.
На Фронтире эту проблему решают своеобразно. Есть несколько колледжей, которые проводят так называемые курсы повышения квалификации. Обучение там не требует отпуска со службы. Другими словами, это полная фикция. Но офицеров, которые получили майора после таких курсов, никуда, кроме Фронтира, на службу не берут.
Эти сложности – неспроста, и в таком подходе, если разобраться, ничего дурного нет. Он позволяет отсеять сознательных лузеров, у которых хватает терпения служить, но нет желания развиваться. Девяносто процентов офицеров это люди, которые не особенно любят свою профессию, они выбрали армию, потому что так проще получить хорошую федеральную пенсию, да и вообще – служба размеренная, жильем, пайком и страховкой обеспечивает государство. И можно решительно ни о чем не думать, а просто тупо исполнять приказы. Раньше такие деятели дослуживались до полковника, от них уже начинало что-то зависеть, а они ведь неспособны командовать. Сейчас такую возможность минимизировали. И правда: хороший офицер найдет способ попасть в магистратуру. Придумает, как решить проблему. А если офицер не в состоянии руководить собственной жизнью, то на кой черт он нужен там, где придется отвечать за тысячи и десятки тысяч других жизней?
А в-третьих, есть два исключения из этой рекомендации. Тебе могут дать незаслуженное звание перед выходом в полную отставку, и тебя могут поощрить перед заданием, которое запросто окажется последним.
Мой коллега Иван Ким получил майора без дополнительного образования. Он сумел бежать из Шанхая, прихватив с собой чрезвычайно ценного для Земли человека. Его наградили за доблесть, конечно. Но на службу Иван Ким – он же Мастер Вэнь для друзей – не вернется никогда. Хотя бы потому, что, согласно медицинскому досье, он глубокий инвалид. По факту Вэнь без пяти минут киборг, у него заменено почти все, что поддается замене, включая оба глаза.
А я ушла в запас капитаном. Точнее, я ушла вообще ни с чем, поскольку меня из армии проводили с позором, дисквалификацией, лишением наград и гражданским трибуналом. Не поладила с командующим, да. В звании потом восстановили, награды вернули, а где сейчас тот командующий? В бегах. Но это не важно. А важно, что я с двадцати четырех лет – в запасе. Однажды я получила миссию вне, так сказать, контракта. Выполнила. За эту миссию мне предложили стипендию в магистратуре. Магистратуру я бросила, поскольку носила ребенка, и эта миссия занимала все мое время и отнимала все силы.
Таким образом, чисто формально я никак не могла рассчитывать на повышение. Я не на службе, я не прохожу соответствующий образовательный ценз, а самое главное – у меня и в мыслях нет возвращаться в армию.
И вдруг – майор.
Подозрение, что звание мне присвоили по ошибке и эта нелепость как-нибудь сама рассосется, я отвергла.
Не бывает таких ошибок.
* * *
– Майор Берг!
Министр, как всегда, обрадовался мне. Он был очень светским человеком, наш министр Колин Ронту. Он ликовал при встрече так, словно я была его любимой сестрой. Каждый раз, вызывая меня «на ковер», он сначала просматривал мое досье, чтобы быть в курсе последних новостей. Он сочувствовал мне изо всех сил.
И при этом мог дать реально смертельное задание.
Я сильно недолюбливала нашего министра.
Хотя как к специалисту у меня к нему претензий не было.
– Проходите, проходите, вот сюда, присаживайтесь. Сейчас я попрошу, чтобы нам подали чай… Или кофе? Боюсь, тот чай, каким меня снабжает государство, вас разочарует. Вы ведь недавно из Пекина, вот уж где чай так чай. Как вам понравился Шанхай? Ох, простите, нам всем надо отвыкать от жаргонных словечек. Большой Китай, конечно. Знаете, переговоры продвигаются, продвигаются, говорят, скоро будет официальное посольство… Прекрасно, я как министр могу только поддерживать… А что вы скажете?
– Пекин очень красив и гармоничен. Должна отметить, что в Большом Китае на промышленных планетах проводят куда более осмысленную градостроительную политику, чем это принято у нас.
Так. Куда он пошлет меня? Опять в Шанхай? Боже упаси. Только не туда. Понятно, что о нелегальной разведке и прочих опасных производствах речи не будет, да и консулом меня тоже вряд ли назначат, а вот резидентом посадить могут запросто. А я не хочу там работать.
– А что вы скажете о государстве? Вам оно не показалось чуждым?
Я несколько секунд размышляла: сказать как думаю или все-таки вежливо. Потом сообразила, что у меня плохое настроение и министра я недолюбливаю, а вот задай мне такой вопрос леди Памела, например, – я бы ответила очень тепло и подробно.
Правда, леди Памела работает дражайшей супругой Скотта Маккинби-старшего, а вовсе не военным министром.
– Господин министр, обитатели Шанхая – кстати, они сами даже между собой используют это жаргонное название – по происхождению такие же земляне, как и мы. Почему их государство должно казаться чуждым?
– Но культурные различия…
– Они существовали и на Земле. Вы спросите любого китайца, родившегося в Федерации, много ли различий он видит между своей жизнью и укладом жизни в Шанхае. Скорей всего, вам скажут, что здесь жить в целом спокойней, но значительно трудней сохранять традиции и национальную идентичность. Там основная масса людей живет беднее, но зато сам строй быта для китайца понятней и ближе. Наше государство уделяет слишком мало внимания сохранению национальных культур.
– Вы считаете это ошибочной политикой?
– Я считаю, господин министр, раз уж вы спросили, что культура не берется ниоткуда. Она порождение специфического сочетания условий обитания и расовых физиологических особенностей.
– О, вы сторонник расовой теории?
– Я не политик, мне можно.
Министр засмеялся. Воркующе и дружелюбно.
– Я даже немного завидую вам, – сообщил он доверительным тоном. – Признаться, кое-что в этой теории кажется мне если не правильным, то хотя бы заслуживающим внимания. Но я совершенно не могу сказать о том так свободно, как это делаете вы. Но ведь условия обитания меняются?
– Зато изменения в менталитете, которые появились благодаря им, остаются. И сохраняются тысячелетиями. Человеку, лишенному возможности жить в согласии с требованиями своего менталитета, очень трудно. Он испытывает дискомфорт и даже душевную боль, не понимая причин своей дисгармонии с миром. Чтобы избавить людей от этих неприятных ощущений, надо сохранять национальные культуры. Разумеется, в рамках закона. Но если мы говорим о Китае, то их законодательство и мораль мало чем отличаются от наших. Даже жестокость китайского правосудия – вещь относительная. Я сама была свидетельницей некоторым ситуациям, которые совершенно невозможны у нас.
– Да, да. Вы ведь взяли на поруки пятерых китайских преступников.
– И пока они не дали мне ни единого повода пожалеть об этом решении.
Министр покивал. Я смотрела на него и гадала: ему уже доложили, что трое из этих преступников – никакие не злодеи, а просто талантливые физики и инженеры, работавшие по контракту в нелегальной лаборатории? И что свои изобретения они унесли с собой? Что их открытия пошатнут влияние кое-каких энергетических магнатов? А самое главное – что они могут быть очень-очень полезны для нашей армии?
Ни фига. Не отдам. Пусть желающие катятся на Сайгон и вербуют спецов. Там еще много осталось, я уверена. И не только в этой области.
– А где вам понравилось больше – в Шанхае или в Эльдорадо?
Ну, началось.
– Господин министр, в Эльдорадо я работала. Да, я была моложе, в юности все кажется привлекательней. Но в Пекине я отдыхала…
Ну да, отдыхала, ври кому другому.
– …и, конечно, отдых всегда приятней, чем работа.
– Верно я понимаю, что у вас остались негативные воспоминания об Эльдорадо?
Я подобралась. Разумеется, я следила за новостями о диссиде. Потому что слишком много странного происходило, и корешки росли из Эльдорадо – иногда тайно, а иногда и открыто. Порой мне казалось, что растут они на самом деле из Нью-Йорка, из какого-нибудь очередного секретного комитета при Сенате или из правительства… некоторые подозрения оправдывались, некоторые казались нелепыми.
Но в последние несколько дней новости об Эльдорадо выглядели так, словно их с потолка взяли. Все хорошо, тишина на границах, поток беженцев не усилился. Ни одного упоминания о том, что в Эльдорадо началась политическая реформа, которая в перспективе вполне может привести к установлению мира. Ни одного упоминания о том, что готовится наше официальное посольство в Золотой Мехико. Ни-че-го.
И это было уже не подозрительно, а прямо-таки угрожающе.
– Нет. Это сложная страна. В чем-то культура, выросшая из латиноамериканских реалий, которые сами по себе есть порождение реалий европейских, представляется более трудной, чем китайская, которая относительно монолитна и непрерывна в исторической перспективе.
Я замолчала. Больше ничего не скажу. Надоело мне разводить беседы и строить такие фразы, словно я сдаю экзамен по социологии, ни разу не заглянув в учебник. Честное слово, еще минута, и у меня банально не хватит фантазии выдумывать ответы, которые сошли бы за убеждения. К тому же я подозревала, что минимум в половине случаев ляпнула чудовищную глупость, и мое счастье, что министр в этих вещах понимает явно еще меньше.
Вошла секретарша и сервировала кофе. Когда она удалилась, министр лично опустил жалюзи на окнах, из-за чего его кабинет вмиг сделался похожим на бункер. Он проследил, чтобы я взяла чашечку, потом уселся напротив – за столом для посетителей, а не за рабочим, – положил локти на стол и сцепил пальцы в замок, а на лицо натянул огорченную и озабоченную мину.
Ну я так и знала.
– Майор Берг… Делла. Произошла беда.
– Никуда не поеду. У меня ребенку всего полгода.
– Нет-нет! – Он театральным мягким жестом вскинул руки. – О, конечно же, нет! Ваша миссия… та миссия, которую я хотел бы поручить именно вам… все будет на Земле. Не беспокойтесь, я подумал о вашем удобстве. Земля. И не просто Земля – Шотландия. Эдинбург. Конечно, будут какие-то выезды, не более чем на два дня, но в пределах планеты. Работать вам предстоит без легенды, совсем, под настоящим именем, с настоящей биографией. Все перемещения – по строго утвержденным маршрутам и с достаточной охраной. Ваша задача – завербовать человека, который на словах уже согласился сотрудничать с нами. Вам предстоит добиться полного и абсолютного его доверия. Только и всего.
Я допила кофе и аккуратно поставила чашечку на поднос.
– Не знаю, интересуетесь ли вы всем, что связано с бывшей вашей работой…
– Интересуюсь, – перебила я жестко.
– Тогда вы обратили внимание, как изменилась тональность новостей в случае Эльдорадо.
– Да.
Министр вздохнул, потер лоб. Сколько же лишних, показушных движений он делает! С другой стороны, его основная аудитория – не разведчики, которые считывают мысли буквально по движению кончиков ушей, а политики. Люди, которым некогда приглядываться. Им нужно, чтоб сразу было ясно и четко. И которые человека со сдержанной мимикой и отсутствующей жестикуляцией воспримут как чужака, сноба и эгоиста.
Министр откинулся на спинку стула, положил ногу на ногу, обхватил колено сцепленными пальцами, тут же передумал, вытянул ноги, а руки засунул в карманы брюк. Сидя. И это был первый его неподдельно естественный жест.
– В Эльдорадо очередной переворот. К власти пришел Арриньо. Наша основная агентурная сеть уничтожена буквально за одну ночь. Есть резервная. В ночь переворота было нападение сразу на несколько пограничных планет Куашнары. У Куашнары нет общей границы с Эльдорадо, вы помните. Там четыре планеты вдоль нашей границы, три – вдоль границы с Шанхаем. Нападению подверглись три из них. Причем именно те, которые на максимальном удалении от Эльдорадо. Фактически эльдорадский флот должен был пройти через всю Куашнару, но его бы непременно обнаружили. Поскольку нападение произошло внезапно, значит… В Куашнаре паника, там не ожидали, что у противника есть базы прямо внутри страны. Китайский император объявил предвоенное положение и полную боевую готовность по всем границам. Вторым его шагом стало послание нашему Сенату, в котором он проинформировал о происходящем и предложил нам тоже усилить свои позиции вдоль границ. Более того, он сообщил, что готов рассмотреть возможность военного союза с Землей. Прямо сейчас, до установления постоянных дипломатических отношений.
Он сделал паузу. Ждет ответа? А что, собственно, я должна говорить? По Шанхаю есть специалисты намного круче меня. Супруга императора, например. Позвоните Мэдлин, хе-хе.
Тут я поймала себя на мысли, что шутки шутками, а именно так и поступила бы. Мне не очень хочется говорить с Мэдлин лично, но моя подруга Эмбер Мелроуз-Рассел вполне может связаться с родственницей и спросить чисто по-дружески: а что там у вас за заварушка и не надо ли кому-нибудь чего-нибудь на ухо шепнуть?..
– Решение с нашей стороны уже принято. Ночью состоялось экстренное заседание Сената. Как вы знаете, в Пекине до сих пор находится сенатор Кимберли Тако. Ей переданы полномочия чрезвычайного посла Федерации Земля с правом подписания договоров. В качестве военных советников в Пекин откомандированы генералы Маккинби и Шумов – тем более что Маккинби тоже недавно побывал там, знаком с обстановкой. Ваш бывший муж назначен исполняющим обязанности командующего округом вместо Шумова, вашего брата возвращают на службу. Точней, сначала он пройдет краткосрочный курс повышения квалификации, в Мадриде, а затем отбудет на Фронтир.
– Мне все это необходимо знать?
– Исключительно для душевного равновесия. – Он снова сделал паузу. – Но эффективность наших действий зависит и от результатов вашей работы. Ситуация вышла из-под контроля. Нам пока не удалось получить исчерпывающих сведений о перевороте. Их получите вы. Бывший диктатор, Энрике Вальдес, сумел бежать. С семьей. Мы предоставили ему убежище. Вскоре он прибывает на Землю. Он кое-как говорит на федеральном, но его семья – нет. Им нужен переводчик. Я хочу, чтобы вы взяли эту миссию на себя.
У меня неприятно засосало под ложечкой. Все-таки то письмо сеньоры Вальдес, переданное мне из контрразведки, было ловушкой.
– Вы понимаете, что я выбрал именно вас не случайно. Вы не только знакомы с этой семьей. Сеньора Вальдес – а от нее зависит очень много – относится к вам с симпатией. Кроме того, вы знакомы со многими другими фигурантами. Вы знаете об интригах внутри эльдорадской военной элиты. Вам не придется тратить много времени на подстройку. Но есть и еще одно обстоятельство. Вам так или иначе знакомы другие грани этой Большой Игры.
– Вы считаете разумным рассекречивать мою личность?
– Да. Я хочу, чтобы наши дорогие гости убедились: мы не носим лицемерные маски. Сеньоре Вальдес будет намного проще подружиться с Долорес Кастро, если она узнает, что Долорес Кастро на самом деле майор Берг, в миру – Офелия ван ден Берг, княгиня Сонно. Вы окажетесь женщиной ее круга, а значит, априори достойной доверия. Впрочем, что я вам рассказываю, сами знаете, какой у них там менталитет, и получше меня знаете…
– С чем связано повышение в звании? Предполагаете смертельный риск и хотите подсластить горькую пилюлю?
Министр вдруг засмеялся.
– Майор Берг, не сочтите за оскорбление, а вы ведь страдаете от комплекса неполноценности!
– С чего вы взяли?
– С того, что это повышение – заслуженное. Вы давно уже выполняете задачи майорского, а то и полковничьего уровня. Да, у вас нет магистерского диплома. Возможно, это именно сейчас и хорошо, поскольку, как выяснилось, наша аналитика пошла по неверному пути. У вас будет незамутненный взгляд и сознание, свободное от штампов.
Ну да, я уже поверила, конечно. Просто если ты пришлешь к сеньоре Вальдес какого-то капитанишку, то, будь он хоть трижды ее знакомым, – сеньора потребует замены. Сочтет это неуважением и даже унижением. Вроде как ноги вытерли об несчастных беглецов, подчеркнули их зависимый статус. Капитаном может быть водитель самого диктатора – но его мать должен возить майор.
