Текст книги "Французский легион на службе Гитлеру. 1941-1944 гг."

Автор книги: Олег Бэйда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

286-Я ОХРАННАЯ ДИВИЗИЯ. 638-Й ПЕХОТНЫЙ ПОЛК (январь – июнь 1944 г.)

Наступил 1944 г. Ожесточенная борьба в тылу продолжалась, немецкая армия откатывалась под все более крепнущим напором РККА. Стоит отметить одну деталь: чем ближе подходил фронт, тем больше немцы проводили операций против партизан, и тем большие потери несли «народные мстители». Приближение армейских частей позволило немцам привлечь крупные силы для подавления герильи, так что несколько последних операций весной 1944 г. были совершенно разгромными для партизан. Не все спокойно было и во Франции, набирало обороты партизанское движение: Сопротивление становилось все большей проблемой. В этот момент свою скрипку в истории французских частей вновь сыграли политики: Жак Дорио выдвинул предложение об отправке легионеров во Францию, для подавления партизанского движения у себя дома. Удивительно то, что немецкое командование даже согласилось пойти на такой шаг, однако под давлением Лаваля и де Бринона решение было отменено^{543}.

Одной из самых крупных операций французского полка за все время стала «Марокко» («Матос»), названная так в честь полковника Пюо – ветерана войны в Марокко. Требовалось зачистить леса и болота, входившие в Сенно-Оршанскую партизанскую зону. Партизаны располагали следующими бригадами: 1-я партизанская бригада имени К.С. Заслонова, 2-я партизанская бригада имени К.С. Заслонова, Сенненская партизанская бригада, бригада «Гроза», Дубова, Гудкова, Лиозненская партизанская бригада, 1-я и 2-я Белорусские партизанские бригады, Богушевская партизанская бригада, 1-я Витебская партизанская бригада^{544}.

Операция проводилась с 27 января по 28 февраля^{545}.

В операции принимали участие (помимо французского полка в полном составе) части 286-й охранной дивизии, штаб которой находился в Орше, некоторые части в Толочине, плюс части 18-й моторизованной дивизии^{546}. Были еще и иные армейские части (скорее всего, из 4-й полевой армии вермахта): 4 артиллерийские батареи, рота штурмовых орудий, а также несколько вспомогательных восточных подразделений^{547}.

Такая концентрация сил объясняется ситуацией на фронте: все начало 1944 года (январь – февраль) группа армий «Центр» отражала наступление Красной армии на оборонительные порядки 3-й танковой и 4-й полевой армий вермахта, поэтому подавление партизанского движения и нормализация поставок в тылу немецких армий были жизненно необходимы. Эта необходимость со временем для немцев лишь возрастала: чем ближе был конец оккупации и возвращение советской власти, тем больше партизаны усиливали и увеличивали количество своих акций в тылу, и тем активнее немцы пресекали и подавляли подобные акции. Именно весной 1944 г. была проведена, вероятно, крупнейшая за всю историю Второй мировой войны антипартизанская операция «Весенний праздник», в которой потери партизан были больше, чем 10 тысяч^{548}.

Целью операции «Марокко» было полное очищение лесного массива размером в 200 квадратных километров, западнее дорога Могилев – Бобринск, около деревни Сомры. Местная природа была просто идеальным укрытием для партизан, и, несмотря на постоянное проведение более мелких зачисток и регулярные стычки, подавить сопротивление удавалось только локально, да и то ненадолго. Количество партизан оценивалось в 6000 штыков.

В течение первой недели французские легионеры продвигались в глубь лесного массива, не встречая сильного сопротивления. Отличилась, как обычно, только группа Сево, которая действовала отдельно и наносила по партизанам удары, уничтожая малые боевые группы партизан и отгоняя их в глубь окруженного района.

Постепенно партизан удалось зажать в кольцо: к 17 февраля они оказались плотно «заперты» и началась последняя фаза операции. Французы продвигались вперед. Из лесного массива были слышны выстрелы, которые не удалялись дальше (что свидетельствовало бы о продвижении французских рот), а, наоборот, усилились. Стало ясно, что одна из рот попала в тяжелую ситуацию и ей требуется помощь.

Позже французы узнают, что партизаны смогли окружить 10-ю рогу капитана Эзьера. Продвигаясь вперед, Эзьер попал в «огневой мешок», его ранило осколками от миномета в стопу. Солдаты растерялись, а партизаны прижали их пулеметным и ружейным огнем, имея на руках около 30 единиц стрелкового оружия и 120-мм миномет. Все попытки установить с ними связь пресекались партизанами: посыльные просто падали, сраженные пулями. Французские легионеры укрылись в ямах и за трупами лошадей. Счет пошел на минуты: началось прицельное уничтожение роты.

Все это происходило у местечка Развадово. «Охотничий взвод» разместился тут на ночь и теперь мог наблюдать тяжелое положение своих сослуживцев, глядя в бинокль. Бой был рядом с небольшой поляной в лесном массиве. Необходимо было вмешаться, но дня этого нужна была санкция Паннэ, который колебался и, видимо, уже сомневался, что роте можно помочь и что нужно использовать ценную единицу Сево в этой ситуации. Судя по тому, что пишет Ростэн, приказа Паннэ не дал. Тогда Сево поступил так, как ему подсказывало чутье: он со своими бойцами без официального разрешения двинулся в лес. Через полчаса похода выстрелы стали громче; деревья плотно укрыли легионеров. Внезапно в нескольких метрах впереди показались партизаны: они снаряжали минометы. Понятно было, что именно эти минометчики бьют по зажатой роте: Сево дал отмашку, и партизан перебили кинжальным огнем^{549}.

«Охотники» заняли позиции. Бой, который слышался теперь с левой стороны, чуть-чуть продвинулся вперед: уничтожение минометов позволило собрать Эзьеру некоторые силы, но этого было мало, роту все еще сильно обстреливали из пулеметов и винтовок. Впереди была небольшая равнина, и неясно было местонахождение партизанских пулеметных гнезд. Нужны были добровольцы, которые пересекли бы ее, отвлекли на себя плотный огонь, благодаря которому можно было бы вычислить партизан и уничтожить их. Но это была задача для самоубийц, а таковых не было. Сево назначил для этой миссии Руско и еще одного бойца. Вдвоем они поскакали на лошади через поляну. Партизаны уже успели понять, что минометчиков перебили, увидели скакунов и открыли по ним шквальный огонь. Была высвечена и позиция Сево, французов прижали к земле. Как заставить замолчать пулеметчиков? Вновь нужен доброволец. Им стал Ростэн.

Вот как он описывал этот эпизод: «Словно дьявол, я выпрыгнул из своего укрытия, бесконечно вопя. Глаза почти вываливались у меня из орбит. Я ощущал, что пробил мой последний час и что я умираю. Да какая разница! По гранате в каждой руке, я бегу, бегу. Пуля срезала мой пояс. Больше трех метров. Два метра. Метр. Я еще стою. Деревья укрыли меня. Я кидаю гранату, которую держал в правой руке. Граната в левой руке следует за ней. Тишина. Мы хозяева территории».

За этот безумный поступок Ростэн получил свой Железный крест II класса и Крест легионера; помимо этого, его упомянули в приказе по батальону, а также в апрельском номере газеты «Европейский боец»^{550}. Руско, скакавший на лошади и попавший под шквальный пулеметный огонь, также подумал, что пришли последние минуты его жизни, но внезапно пулеметы замолчали^{551}.

Эта передышка дала 10-й роте пару минут для перегруппировки. Пока партизаны были заняты бойцами Сево, солдаты Эзьера рванули вперед и отогнали советских бойцов в глубь леса. Партизаны, потерявшие минометы и пулеметы, отступили. Две зеленые ракеты загорелись в холодном февральском небе, сигнализируя, что пулеметные точки подавлены, а «огневое кольцо» разорвано^{552}. Операция продолжалась.

В этот раз французам повезло: их не уничтожили полностью, хотя спасло от этого только вмешательство «горячих голов» из спецназа Сево. Были понесены потери: III батальон потерял 7 бойцов убитыми (включая лейтенанта Нево, который на тот момент руководил 11-й ротой) и 40 ранеными, из них 23 – тяжело.

18 февраля было для III батальона поворотной датой: был убит командир III батальона Паннэ. Легионеры восприняли это известие тяжело: несмотря на все недостатки, к Паннэ французы относились с уважением. Формально он находился в отпуске, однако вернулся по просьбе немецких офицеров, чтобы лично участвовать в операции. По всей видимости, очень короткий период Бриду командовал обоими батальонами, пока не был найден новый глава для III батальона – капитан Беррэ, командир 10-й роты^{553}. Он и заменил Паннэ.

Результат «Марокко» был следующим: оккупанты потеряли 50 человек, убили 1118 партизан, захватили в плен 1346, а также сожгли и уничтожили 43 лагеря и более 1000 бункеров и прочих построек^{554}.

Партизаны понесли тяжелые потери, но, несмотря на это, часть из них, вместе со своими командирами, смогла отойти и скрыться в лесах. Таким образом, партизанам был нанесен значительный урон, однако общей проблемы постоянно возникающих трудностей в тылу в данной конкретной области это не решило.

Был и еще один сюжет: сразу после операции (в самом конце февраля, предположительно 28-го числа), когда I батальон капитана Бриду возвращался на свои позиции, он был атакован из засады партизанской группой, численность которой составляла, по словам французов, 2000 человек. Естественно, подобная цифра вызывает сомнения. Скорее всего, это была одна из групп, которая прорывалась из кольца окружения и смогла уйти; при выходе они вновь натолкнулись на легионеров. В той засаде французский батальон понес тяжелые потери: 22 убитых и множество раненых. Особенно тяжелым для французов был один факт: среди убитых оказался командир медицинской службы I батальона Флери^{555}.

Так каков итог операции «Марокко» для французского полка? Партизанам удалось ликвидировать командира батальона, а 10-я рота была поставлена на грань уничтожения. Если бы Сево не пошел со своими людьми в самоволку, се бы просто раздавили. Партизаны отошли, понесли большие потери, а их базы и лагеря удалось ликвидировать, однако сразу после операции они устроили засаду, в которой теперь уже I батальон потерял людей, т.е. даже такая масштабная операция не смогла в полной мере обеспечить безопасность тыла, гарантированно ликвидировав советское сопротивление. Эту засаду обычно рассматривают отдельно, однако, по нашему мнению, се стоит брать именно в контексте только что закончившейся операции. Получается, что итог для 638-го полка неоднозначен: были как потери, так и успехи.

Касаясь успехов, можно сказать, что французы все-таки оставили свой след при проведении «Марокко»: так, командир 4-й армии генерал-полковник Готард Хайнрици

26 февраля провел инспекцию, во время которой командир 286-й охранной дивизии генерал-майор Ганс Ошманн рассказал ему о ходе боев и выделил особо роль французов, которые, по его словам, сражались самоотверженно и проявили недюжинное мужество. Подобная лестная характеристика «ушла наверх», и в общей сводке по ОКВ (Верховное командование вермахта) за 27 февраля была обозначена роль французов в подавлении сопротивления «большевистских банд» в тылу германской армии; попасть в подобную сводку в германской армии было очень почетно. В тот же день командир 4-й армии Хайнрици прислал свои личные поздравления всему французского полку, в особенности его «заслуженному и отважному» командиру полковнику Пюо, в знак «верного боевого братства в борьбе за сохранение Европы и ее культуры против азиатского большевизма».

Пюо также был награжден Железным крестом II класса 20 февраля 1944 г.^{556} В представлении к награде говорилось: «Во главе своих легионеров, с 27 января по 28 февраля 1944 г., в большой операции, проведенной в центральной части Восточного фронта, рассеял силы численно превосходивших банд, нанес им тяжелые потери в живой силе и вооружении, уничтожил их лагеря и места расположения, полностью выполнив доверенную ему миссию. Подвергался вражескому обстрелу, разделил все тяготы своих солдат, чем завоевал симпатии своих подчиненных и почтение старших по званию»^{557}.

К концу марта 1944 г. Пюо отбыл во Францию с поездкой, в попытке привлечь больше внимания к легиону и набрать новых добровольцев, которых катастрофически не хватало. Он встретился с главой Центрального комитета ЛФД де Бриноном, а также со многими другими, участвовавшими в создании полка. В Лионе в начале апреля Пюо поучаствовал в открытии мемориальной доски павшим легионерам. В Марселе он держал речь, в которой отметил, что борьба (на фронте) является единственным способом сохранить Францию. 4 апреля французское правительство поставило полковника во главе Почетного легиона, а 14 апреля присвоило ему звание бригадного генерала. Мечта Пюо начала сбываться. Кульминацией спал пышный прием в Зимнем велодроме, 16 апреля, где Пюо, надевший множество своих наград, произнес речь^{558}.

Тем не менее, как пишет историк Форбс, немцев французские назначения не интересовали: будучи прагматиками, они видели как ценность легиона в целом, так и его численность (которая не была равна новому званию Пюо), а значит, они продолжали рассматривать его лишь как полковника. Позже, будучи уже в войсках СС, Пюо получил генеральское звание – оберфюрера СС.

Весна для французов прошла в попытках подавить партизанское движение, разгоравшееся тем сильнее, чем ближе подходил фронт. Разросшаяся за годы партизанская сеть отличалась особой способностью к регенерации: стоило немцам подавить очаг сопротивления в заданном квадрате, как в соседнем начинались те же проблемы. Приближение фронта позволило им привлекать к антипартизанским операциям регулярные армейские части; РККА делала то же самое, забрасывая в тыл, в партизанские отряды, руководящие кадры, диверсантов и новейшее снаряжение.

Был и психологический момент: многие уже не сомневались, к чему клонится война, а значит, определенная часть вчерашних «нейтралов» или даже коллаборационистов, осознавая скорое возвращение советской власти, стали переходить к партизанам. Советское сопротивление усилилось. Теперь это была уже не «война нервов», как в 1942 г., когда партизанские отряды были относительно слабы и малочисленны, по сравнению с регулярными германскими частями. К весне 1944 г. в тылу у немцев сидела настоящая армия, которая мешала проводить операции на фронте и снабжать передовые части.

Вопрос стоял острее, чем когда-либо: или немцы уничтожат этот плацдарм у себя «за спиной», раздробив крупные партизанские соединения и ликвидировав их поодиночке, или нормальному снабжению фронта (который и так был в нелегком положении) не бывать. Забегая вперед, можно сказать, что немцам все-таки удалось подавить партизан у себя в тылу к концу апреля, разгромив их крупные части. Однако время для них было упущено: РККА стояла на пороге.

Если раньше французы проводили патрулирование и зачистки, иногда сталкиваясь с партизанами, то теперь нужно было быть постоянно готовым, все время вооруженным. Почти каждый патруль сопровождался боестолкновением, нередко с заброшенными армейскими частями. В деревне Заборье стояло 25 бойцов III батальона, находившихся под командованием офицера по фамилии Амар. 18 марта 400 партизан, при поддержке танка, нанесли по деревне удар. Натиск удалось сдержать, Амар поджег танк, за что и получил Железный крест. Но само появление тяжелой техники в тыловой операции оказало на французов удручающее воздействие.

Партизаны писали, что 8 марта около деревни Самры было убито и ранено до 50 французов. С 27 марта по 2 апреля на пути Ухвала – Выдрица взорваны на минах 4 повозки с продовольствием; убито 12 французов и 6 лошадей^{559}.

Некоторые легионеры начали задумываться о германском поражении. Вот как об этом писал Ростэн: «В этот момент я почувствовал, что германское поражение было неизбежно. Но я был, прежде всего, солдатом, верным своей клятве, которую я дал, во имя павших товарищей, я сжал зубы с твердым убеждением сражаться до самого конца, несмотря на любые обстоятельства. Я не являюсь, никогда не был и никогда не буду оппортунистом. […] На все у меня есть ответ: отвага, ощущение чести, верность данному слову. Я предпочту стоять, глядя смерти прямо в лицо с максимальной ясностью, чем жить, стоя на коленях»^{560}.

«Охотничий взвод» в этот момент практически постоянно был на задании. Однако маленькая диверсионная группа не могла противостоять большим силам, поэтому несколько раз в бою приходилось отступать. Вновь слово Ростэну: «Действительно, ничего не работает. Везде солдаты ЛФД были изолированы, затеряны в белых бескрайних просторах, окоченели от холода, покраснели от болезней… Население открыто демонстрирует симпатию по отношению к партизанам. Теперь на деревенских кладбищах появились могилы с красной звездой, обозначающие погибших в бою большевиков»^{561}.

По состоянию на 6 апреля 1944 г. батальоны 638-го пехотного полка дислоцировались в деревне Журавок Белыничского района. Они находились также в гарнизонах Денисовичи (90–120 чел.), Панковичи (15 чел.), Олешковичи (45 чел.), Новое Полесье, Сумарокова (70 чел.), Княжицы (20 человек в мае 1944 г.)^{562}.

Немцы старались не терять присутствие духа. Апрель 1944 г. был временем больших операций: в частности, уже упоминавшейся акции «Весенний праздник», в которой партизаны потерпели поражение и понесли многотысячные потери. 26 апреля недавно повышенный до звания майора командир I батальона Бриду получил приказ сформировать маршевую рогу, которая пойдет на территории севернее Борисова и будет сражаться там с партизанами. На этой территории немцы смогли частично подавить партизанское движение, загнав советских бойцов в глубь болот. Теперь необходимо было ликвидировать окруженных партизан, для этого немцы и обратились к легионерам. Несмотря на то, что оба батальона зимой и весной понесли тяжелые потери, Бриду сформировал сводную роту из лучших своих подразделений. Так, в нее вошли: взвод Жирара (из 1-й роты); взвод Бертрана (из 2-й роты); взвод Пари (из 3-й роты). К группе также присоединился врач и священник. Командовал этой группой капитан Мартан^{563}.

Ростэн писал, что задействованный состав был другой: «охотничий взвод» Сево, 9-я рота III батальона и маршевая рота I батальона^{564}.

27 апреля были поданы грузовики; к вечеру французы достигли деревни Зембин. Было ясно, что недавно тут прошел «вихрь» одной из фаз очередной операции: деревни были сожжены, мосты взорваны или заблокированы, кругом все было заминировано, а население либо покинуло территорию, либо пряталось. Атака была запланирована на следующий день.

28 апреля в 4 утра французская рота начала продвижение в чащу леса. Шел ливень, небо было затянуто серыми тучами. По пути попадались одиночные партизаны, которые убегали в глубь массива после коротких перестрелок. К середине дня рота углубилась примерно на 15 километров. 29 апреля пришел приказ штурмовать деревню (возможно, это была деревня Селище), которая была превращена партизанами в опорный пункт. Немцы подтянули тяжелые орудия, минометы различных калибров и даже штурмовые орудия.

Сула пишет, что примерно в 2 километрах от деревни французы столкнулись с партизанами (дата неизвестна). Бой длился 15 минут, в конце него легионеры сошлись с партизанами в рукопашной. «Народные мстители» после ожесточенного боя отошли, но и французы понесли потери: 3 убитых (включая командира взвода Бертрана), 20 раненых^{565}.

Ростэн вспоминал, что бой произошел 1 мая, но описывает его иначе: «Дождь продолжал лить, утяжеляющий нашу одежду и пронизывающий холодом до костей. Перед нами лишь ничто, пустота и тишина. Много часов подряд мы продолжаем патрулирование. Внезапно впереди слева, метрах в 800-х, как мне кажется, раздается стрельба. Крики “Да здравствует легион“ и “Вперед” смешиваются с выстрелами из автоматического оружия. А затем снова очень быстро наступает тишина, тяжелая и непроницаемая. Вечером мы узнаем, что командная рота попала в засаду. В течение двух минут она потеряла 30 человек убитыми или ранеными, на территории в 600 квадратных метров»^{566}.

После этого немецкий полковник приказал перейти к обороне и прекратить прочесывание леса. Несколько дней спустя немцы смогли занять деревню, нанеся удар с другой стороны. Партизаны к тому времени уже ее покинули, уйдя из района окружения. Операция закончилась 6 мая.

Каким был результат этой короткой «зачистки»? Его сложно оценить, коль скоро не удалось найти данные о потерях партизан. А вот потери французов как раз известны: они не очень высоки, но более чем достаточны для небольшой операции. В глобальном смысле, скорее всего, немцы и французы лишь согнали партизан с «насиженных мест», нанеся им некоторые потери; впоследствии «народные мстители» могли просто перегруппироваться и уйти в соседний квадрат.

Обстановка накалилась до предела: в бою 29 апреля около деревень Зеленая Роща – Зеленьково погибло 25 французов, попало в плен 2. 8 мая французы попали в засаду у деревни Татарка: партизаны уничтожили 27, ранили 3, пленили 4 французов. 16 мая они убили 10 французов во время транспортного конвоя^{567}.

Последней крупной операцией, в которой участвовали волонтеры ЛФД, стал «Баклан» («Kormoran»)^{568}. Целью этой акции была зачистка района севернее Молодечно, Минска и Борисова. Проводилась операция на территории Борисовского, Холопеничского, Куренецкого, Крупского, Логойского, Плещеницкого, Ильянского, Радошковичского, Минского, Молодечненского, Смолевичского, Докшицкого, Бегомльского и Лепельского районов. Немцы хотели уничтожить партизан между Лепелем и Докшицами и железной дорогой Минск – Орша.

Предполагалось окружить и оттеснить партизанские бригады и отряды Борисовско-Бегомльской зоны с помощью встречных ударов с запада и востока глубже в болота, в район на север от озера Палик, где уничтожить их. С востока этой партизанской зоны немцы создали линию прочной обороны; она строилась с расчетом на то, чтобы партизаны не смогли прорваться. Все окопы, огневые точки были обращены фронтом на запад, в сторону лесного массива в районе озера Палик и Домжерицких болот^{569}.

Партизанам противостояли огромные силы: боевая группа «фон Готтберг» (айнзацгруппы «Ангальт», «Шмаль», «Деринг» – 2, 13, 24, 25, 3, 32, 36-й полицейские полки СС, 1,9 и 12-я полицейские танковые роты, штурмовая бригада СС РОНА, команды СД), подразделения бомбардировщиков 6-го воздушного флота люфтваффе, а также части 391-й учебно-полевой и 221-й охранной дивизий; всего около 80 тысяч человек^{570}. К 15 мая на исходных позициях были сосредоточены 4 боевые и 3 специальные группы заграждения. Командные пункты групп размещались в Вилсйке, Лепелс, Борисове, Ивье, Пустоселье.

Операция началась 22 мая наступлением антипартизанских частей на Сепненскую зону. Через две недели после начала боев партизаны были оттеснены в район болот; у них кончались боеприпасы, продовольствие и медикаменты. В окружение попала 21 бригада партизан: 4 из Полоцко-Лепельской зоны, 7 из Сенно-Оршанской и 10 из Борисовско-Бегомльской – в общей сложности 22 тысячи человек. Командиры партизанских бригад и соединений отдали приказ разделиться на мелкие группы и прорываться из окружения^{571}. Вокруг озера Палик замкнулось сплошное кольцо, состоявшее из трех эшелонов германских войск.

Французы были введены в операцию примерно к 9 июня (точное число неизвестно), когда партизан уже окружили в болотах; но прибытии в зону операции их поразило количество привлеченных сил. Руско вспоминал, что гам собрался целый армейский корпус, с артиллерией, танками и иной бронетехникой^{572}. Возможно, позднее использование легионеров в операции связано и с тем, что штурмовая бригада СС РОНЛ в начале июня была отведена в Лиду (т.е. соединение покинуло оперативную зону до конца акции) и ее потребовалось заменить. Сложно точно перечислить все подразделения ЛФД, участвовавшие в «Баклане»; как минимум, можно назвать 9-ю и 10-ю роты III батальона, взвод 80-мм минометов и «охотничий взвод» Сево.

10 июня немцы начали планомерно сужать кольцо окружения вокруг озера Палик.

Легионеры прибыли к вечеру (возможно, за день до этого). Артиллерия обрабатывала лес всю ночь, а наутро большая сводная группа двинулась в глубь лесного массива. Местность была неудобной для ведения боев, кругом была вода, поэтому немцы и легионеры почти все время были в ней по колено. Опасность представляли и болотные гадюки: кто-то был покусан, пришлось принимать экстренные меры. Контакт с партизанами был непостоянным: некоторые, дав короткий бой, отступали дальше в болота, а некоторые сдавались французам без боя, т.к. были слишком голодны, чтобы продолжать воевать^{573}.

Вновь отличилась охотничья рота Сево: Ростэн, провалившись в какую-то тихую заводь, нашел и взял в плен сначала 6, а затем еще 8 партизан, вместе с оружием, которые сидели под водой и дышали через соломинку. Во время ликвидации окруженной группировки партизан некоторые из них скрылись от преследования именно таким способом, и немцы искали их с помощью собак. Найденных партизан немцы тут же расстреляли^{574}.

Группа Сево ушла глубоко в партизанскую зону, на много дней и ночей, практически без еды. Питаться пришлось супом из крапивы, который варили там же, а воду пили и брали из болота; часто рядом плавали трупы. По словам Ростэна, они имели множество столкновений с партизанами, которые отчаянно сопротивлялись^{575}. Сверху летали самолеты РККА, которые бомбили наступающие антипартизанские части. В плен теперь попадали не только партизаны, но и десантники-красноармейцы, сброшенные на парашютах.

Операция подходила к концу, легионеры это понимали. Зона окружения становилась все меньше и меньше, а группу Сево, по словам Руско, грела мысль о том, что через несколько дней прекратится бесконечная крапива на завтрак, обед и ужин. На участке французов Сево попыталась прорваться группа партизан из нескольких десятков бойцов: стреляя из автоматического оружия и громко крича «Ура», они попытались разорвать кольцо окружения. Это им не удалось: силы были неравны, атака сразу захлебнулась сразу из-за подавляющей огневой мощи французов.

«Раздается крик:– Стреляйте, ради…

Предложение не было закончено! Адъютант Амар рухнул, убитый пулей в лоб. Навстречу нам устремилась масса русских. Мы реагируем немедленно, стреляя по этой куче. Борьба неравная. Наша превосходящая огневая мощь сокрушила наших противников, которые падают один за другим в грязь. Я успел опустошить два магазина от автомата, прежде чем битва закончилась. Русские уничтожены! Повсюду валяются тела, некоторые меньше чем в пяти метрах от нас. Выжившие поднимают свои руки и сдаются в плен»^{576}.

Французы были удивлены: многие из партизан были женщинами. Соседняя рота немцев понесла некоторые потери; легионеры потеряли в этом бою двух солдат убитыми и одного раненым.

На болотных островках в районе озера Палик оборону держало партизанское соединение Борисовско-Бегомльской партизанской зоны во главе с командиром полковником Р.Н. Мачульским, начальником штаба Н.К. Садовским и уполномоченным Белорусского штаба партизанского движения Л.Ф. Бардадыном. Скорее всего, легионеры столкнулись именно с ними. В критический момент партизан поддержала фронтовая советская бомбардировочная авиация (это подтверждается и несколькими французами)^{577}.

Основные боевые действия закончились 23 июня из-за начавшегося советского наступления на фронте; некоторые части продолжали прочесывание леса примерно до 27 июня. По всей видимости, французов вывели из операции незадолго до ее окончания. Небольшая часть партизан смогла-таки прорваться из окружения, но в целом эта операция была для них неудачной. Так, к 12 июня партизаны потеряли 3703 человека (из них: 1986 убито, 968 пленных, 43 перебежчика). Стоит помнить, что с партизанами было много мирных жителей, которые также гибли от артиллерии и минометов. Во время проведения «Баклана» было уничтожено 368 партизанских лагерей и 1337 бункеров и иных построек (в т.ч. 1 лагерь по изготовлению мин, 2 оружейных, 4 пекарни, 1 типография). Было также захвачено большое количество снаряжения и оружия: среди прочего 4 противотанковых орудия, 310 винтовок, 30 пистолетов-пулеметов, 15 автоматических винтовок, 41 легкий пулемет, 338 мин, 31706 патронов, 100 килограмм взрывчатки, множество артиллерийских боеприпасов и т.д.

Немцы и их союзники в операции также понесли потери. Немцы: 96 убитых, 216 раненых, 6 пропали без вести. Иностранный контингент: 14 убитых, 49 раненых, 8 пропали без вести^{578}.

I батальон в это же время понес самые тяжелые потери за все время пребывания в Белоруссии: 13 июня большой патруль попал в засаду и партизаны убили до 100 французов, в это число входят и пропавшие без вести^{579}.

История легиона начала подходить к своему концу.