Текст книги "Неучтенный фактор"

Автор книги: Олег Маркеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 28 страниц)

– Благодарю за комплимент. Но костюмы мне подбирает жена.

«Вот и предел твоей компетенции, дорогой. Как только доходит до реального д е л а, вся твое любомудрие теряет смысл. Какая же власть без с е р ь е з н ы х денег?»

– Пригласите ко мне Владислава. Да, немедленно. И будьте добры, еще кофе для Константина Арнольдовича. – Салин положил трубку, снял очки, протер стекла кончиком галстука. Не поднимая головы – знал, без очков глаза становятся беззащитными – сказал:

– Константин Арнольдович, первую часть будем считать законченной. Сейчас подойдет Владислав, поделитесь с ним своими тревогами. Не знаю, что там у вас, но верю, зря панике вы бы не поддались, так?

* * *

Вместе с Владиславом в кабинет проникло невидимое холодное облачко. Салин давно обратил на это внимание: стоило войти всегда собранному, внешне бесстрастному и уверенному в себе Владиславу, на сердце становилось тревожно и умиротворенно одновременно. Как в присутствии врача. Возможно, будет больно, но мера боли будет профессионально отмерена, а потом неприменно наступит облегчение.

Владислав умел провести любую операцию с минимумом крови и боли. Он их не хотел, не брезговал и не страшился. Кровь и боль, реальные кровь и боль, были неизбежными составляющими его ремесла. Работая со смертью, он мог превратиться в гробовщика, палача или вертухая. За долгие годы сотрудничества с Салиным, он ни разу не оступился, был и остался х и р у р г о м. И как положено хорошему хирургу, он не вел статистики. Мастерство не определяется количеством, как и во всяком искусстве, в ремесле тайных операций речь идет только о стабильности качества работы.

Владислав молча кивнул Ливитцкому, сел в кресло напротив.

Салин надел очки, кивком дал понять Ливитцкому – можно начинать, время не ждет.

– Откровенно говоря, несколько некорректно поднимать эту проблему в отсутствие Рожухина, но, боюсь, он бы меня не понял.

Ливитцкий запыхал трубкой, переводя взгляд с Салина на Стаса. Оба молчали, умели молчанием вытягивать на разговор.

– Все дело в некоторых, подчеркну, исключительно на мой взгляд, тревожных симптомах. Я последнюю неделю анализировал материалы по отрядам наших, так сказать, "меченосцев". Картина безрадостная, доложу я вам.

Опять никакой реакции. Оба изобразили на лицах заинтересованность, но никакого ажиотажа. Лицо Владислава вообще замерло, как у Сфинкса.

– Я, естественно, не вдавался в подробности, как у вас говорят, оперативной работы. Это епархия Владислава. Меня больше интересуют идеологические аспекты с выходом на некоторые эзотерические архитипы. Дело в том, что с самого начала мы пытались заложить в конструкцию организации "Меч" определенный архетип. Я, как вы помните, достаточно подробно обосновал свою точку зрения по данному вопросу. Сейчас лишь повторю, что организация лишь тогда дееспособна, если ее структура не только оптимальна для решения внешних и внутренних задач, но и коррелируется с определенными устоявшиеся формами коллективного бессознательного.

– Благодарю за вступление, Константин Арнольдович, теперь прошу самую суть проблемы, – первым не выдержал Салин.

Посмотрел на Владислава. Опытный глаз подметил тень тревоги, залегшую у него вокруг губ.

– За основу нами была принята модель рыцарского военно-религиозного ордена. Мы учли и специфику будущей деятельности, и отсутствие на тот момент сколь нибудь дееспособной общественной идеи, и соответствие этики и морали военного ордена структуре личности будущих неофитов. Ведь им предстояло воевать, как бы мы это не называли. И война это без сроков и конкретных целей, без врага, обозначающего себя другой формой одежды и чуждым языком. По сути, это война с невидимым, непроявленным врагом. Нам были нужны носители угасшего под гнетом цивилизации истинного духа Воина, сами не ведавшие, что в их крови есть малая толика святой крови Касты воинов. Только такие потребны для астральной битвы, которую мы на своем уровне воспринимаем как противостояние определенной политической фигуре и силам, его вызвавшим к жизни.

Ливитцкий достал из портфеля и разложил на столе фотографии.

– Вот полюбуйтесь. Большего мне не потребовалось. Я готов поставить диагноз.

Салин перебрал фотографии, передал пачку Владиславу.

– Продолжайте, – сказал он Ливитцкому.

– Перед вами снимки мест стоянок наших отрядов, места и результаты их акций. К сожалению, это все, что мне удалось фактически выпросить у Рожухина. Но мне достаточно. Вы обратили внимание на странные знаки? Иногда они вырезаны на дереве, вот здесь нарисованы на стене. Вот под этим деревом нашли труп какого-то человека. Какая-то акция под деревенькой Выселки… А вот это место, где, по мнению оперативников, находился снайпер, ликвидировавший какого-то бонзу в Новосибирске. Опять, как вы видите, едва заметный знак. Уверен, на него они не обратили внимание. Или не смогли грамотно истолковать.

Салин чуть заметно двинул подбородком. Владислав принял сигнал, посмотрел на него и едва заметно кивнул.

«Фактура сходится. Ливитцкий своим умом доходил до многих истин, известных только узкому кругу профессионалов, я убеждался в этом не раз. Нет и не может быть секретов ремесла, пусть и трижды секретного, для пытливого натренированного ума», – подумал он, переводя взгляд на покрасневшего от волнения Ливитцкого.

Тот был доволен, добился-таки своего. Они оба, на сколько позволяло благоприобретенное хладнокровие, демонстрировали неподдельную заинтересованность.

– Теперь посмотрите на эту книжицу. Вещь довольно редкая. – Он, как фокусник, достал из портфеля книгу в старинном добром переплете. – Трактат Гвидо фон Листа, посвященный эпосу "Старшая Эдда". Очень редкая книга! – Он погладил темно-бордовый переплет. Издание 1908 года. А вот более поздний экземпляр. Ральф Блюм, "Книга Рун", издана в Лондоне в 1984 году. Перелистайте на досуге и вы поймете: наши подопечные вдруг решили использовать руны для секретной связи. Склоняюсь к мысли, они используют руны в полном объеме, как опорный сигнал для самонастройки перед акцией и как мощнейший оракул, позволяющий успешно действовать и принимать решения в условиях полной неопределенности.

– Вывод? – коротко бросил Салин.

– Вывод? – Ливитцкий мягко улыбнулся. – Кажется, именно этот прием называется "верховный перехват", да?

Он посмотрел на Владислава, но тот никак не отреагировал. Левитцкий заметно сник.

– Может, я и не совсем верно употребил узкоспециальный термин. Но мне кажется, он наиболее точно передает ситуацию. Наши "меченосцы" сподобились установить контакт с эгрегором более высокого порядка, нежели мы рассчитывали. В чем причина, я пока не знаю. Возможно, имеет место саморазвитие, которое нам неподконтрольно. Возможны любые варианты. Я обещаю все обдумать и в самое ближайшее время вам доложить. Но я готов дать руку на отсечение – мы фактически утратили контроль над ними. Если в ближайшее время с их стороны будет проявлено открытое неповиновение, это только подтвердит мои догадки. Может, стоит проанализировать их деятельность за последний год под новым углом зрения, вы не находите, Виктор Николаевич? Только вот Рожухин… Я обратил внимание, он чрезвычайно ревнив, в свою вотчину меня он не пустит.

Ливитцкий вопросительно посмотрел на Салина.

«Шельма! Решетникову еще учиться и учиться! Вон как ловко гадости преподносит. Пропал в тебе актер, мой дорогой!»

Салин обратил внимание, Владислав почти в открытую делает ему знаки.

– Ваше мнение?

Владислав сухой ладонью провел по седому бобрику.

– Я могу сказать вам пару слов наедине, Виктор Николаевич? – Не усидел, даже чуть привстал в кресле.

– Хорошо. Извините нас, Константин Арнольдович.

Они перешли в комнату отдыха. Салин вышел оттуда через пять минут с побелевшим лицом. Сел, смахнул с лица очки, принялся машинально протирать темные стекла уголком галстука. Ливитцкий вежливо кашлянул в кулак, напоминая о себе. Салин поднял на него остановившийся взгляд.

– Константин Альбертович, думаю, мы прервем нашу встречу. Вас отвезут домой с охраной. В городе сегодня тревожно.

Ливитцкий легко встал, протянул руку.

– До свидания, Виктор Николаевич. Я оставлю вам записку, прочтите, если будет время.

– Хорошо. До свидания.

Салин вяло пожал его мягкие ухоженные пальцы. И впервые за годы знакомства не проводил Левитцкого до дверей кабинета.

Вся слабость после полученного удара сконцентрировалась в ногах. Икры сделались просто ватными.

* * *

Оперативная обстановка

Служебная записка

(фрагмент)

Уважаемый Виктор Николаевич!

Порок самой идеи создания псевдо-ордена «меченосцев» заключается в том, что как и любая искуственная модель, будучи помещенной в живую среду, принуждаемая ею к активной самоидентификации очень быстро приобретает черты саморазвивающейся системы или разрушается средой, не терпящей ничего застывшего и косного.

Любая искусственно созданная система начинает взаимодействовать со средой, и первым вопросом обеспечения выживания является поиск источников энергии, живительных соков, если проводить аналогию с саженцем. Дерево пускает корни, а организация ищет во всеобщей истории собственное прошлое. Сила Традиции – вот ее жизненный сок.

Мы не учли одного важного фактора. Окружающая среда является для системы мощным фактором эволюции, под воздействием которого даже возможна смена внутренней программы развития. И какой бы идеологической накачкой мы не подпитывали наших «меченосцев», среда и деятельность в ней должны были неминуемо сказаться.

Мы предлагали привлекать людей внутренне одиноких, с мощным зарядом пассионарности, достаточно развитых интеллектуально и духовно для овладения эзотерической премудростью. Оперативные способности, физическую подготовку и боевой опыт мы отдали на откуп «специалистов».

Первые девять неофитов должны были составить костяк будущего ордена. Для этого их протащили через все «горячие точки», изучали, «втемную», как выражается Стас, проверяли на контрольных заданиях. Уцелели все девять, что лишний раз говорит о правильной методике первичного отбора.

Вам ясно, что мы хотели воспроизвести историю создания подлинного ордена «храмовников». Но тут то, как нам теперь ясно, и кроется порок.

Рыцарский орден – идея и модель прекрасные! Но по внутренней сути и роду деятельности наши «рыцари» являются чужаками для окружающей среды. В это же время, они должны быть ей полностью адекватны. Пусть чужаки, но не и н о р о д н ы, так бы я сформулировал.

Ближайшая историческая аналогия – варяги. На ум сразу приходит князь Олег с дружиной. Парадокс в том, что викинга и чужака, о языковой проблеме никто из историков не задумался, славяне признали своим предводителем. Он не просто стал удельным князьком, а водил на Константинополь армады челнов, объединяя под своим началом соседние славянские племена. Воевал не плохо, если – «щит на вратах Царьграда».

Оперируя геополитическими категориями, он проторил путь «из варяг в греки», создал геополитический вектор развития России. Обратите внимание, Петр Великий, отвоевав Азов, пробивал «окно в Европу» почему-то в северной стенке русской избы.

Но существует еще одна ось развития – с Запада на Восток. По ней шли тевтонцы, Карл, Бонапарт и Гитлер. С тех самых пор, как Россия осознала себя державой, вся мировая политика направлялась одной целью – сбить ее с этой оси. Факт в том, что интеллектуальное воздействие на российскую элиту всегда шло по второму вектору, а развитие низов – по вектору север – юг.

Как нам представляется, наши «рыцари», принуждаемые к роли «тайных хранителей земли», подключились или были вынуждены подключиться к энергетикам, идущим по оси север – юг. Для них, очевидно, это было единственным способом выживания.

Если же говорить о возможности «верховного перехвата», то я бы не стал отрицать и такой вероятности. Слишком уж быстро система изменила внутренний мета-язык. К тому же, они абсолютно грамотно используют семантические и гносеологические аспекты рунических знаков.

Что же касается персонификации «хранителей земли», с которыми могли войти в контакт наши «рыцари», мы их способны установить. Очевидно, по методу исторической аналогии следует вести речь о своеобразной скрытой линии наследования функций и права управления. Наиболее подходит аналогия с «князьями крови» – прямых, тщательно скрываемых и оберегаемых носителей крови первых королей Европы. В нашем случае это прямые потомки князей – викингов, пришедших на Русь с Олегом и Игорем.

Мои друзья уже включились в работу. Сам я сегодня же вечером пересмотрю все свои архивы. Возможно, потребуется Ваша поддержка.

Упреждая Ваш вопрос, отвечу – ктати, со мной солидарны мои друзья – господин С. ни имеет никакого отношения к «хранителям» и, без сомнения, к «князьям крови» не принадлежит. Он самодостаточен и эгоцентричен, что говорит о его невключенности в известные нам эзотерические модели. С большой долей вероятности могу предполагать, что им играют, как в свое время разыгрывали «проходную пешку» – Гитлера…

С уважением Ливитцкий

Ретроспектива

Старые львы

За окном выл осенний ветер. Стеклопакеты лишь глушили звук, но ничего не могли поделать с низкой вибрацией и глухими ударами, то и дело сотрясающие рамы.

Салин поежился, представив обратный путь по шоссе, выбеленному первой поземкой. Вдоль исхлестанного ветром леса. Под каждым деревом мог затаиться обмороженный – в прямом и переносном смысле слова – с гранатометом.

Охрана у Салина надежной, восемь человек в бронированных джипах. Вместо роскошного "мерса" люди его ранга теперь предпочитали для дальних поездок гибрид БМП с "кадиллаком": гусеницы с резиновыми вставками гарантировали плавный и безвучный ход, в десантном отсека помещалась капсула для пассажиров, комфорт на самом высоком уровне, плюс гарантия сохранения жизни даже при прямом попадании снаряда с сердчечником из обедненного урана.

Но именно в езде на предельной скорости в броневике, прикрытом телами "джипов", было самое страшное. Осознание своей обреченности, унизительной зависимости от случая.

Плотные гардины не пропуская солнечный свет. В кабинете царил малиново-фиолетовый полумрак, густо-черные тени растеклись по углам. Свет лампы под старинной шалью тусклой янтарный лужицей растекался по столу, выхватывая из полумрака сухую старческую кисть с золотой капелькой перстня на пальце. Только напрягая зрение, можно было разглядеть контур фигуры старика, утонувшего в кресле, и венец из гладко зачесанных седых волос.

В кабинете, несмотря на работу кондиционера, ощущался запах старости и болезни. Старик умирал. Это знал он сам и те, кому полагалось это знать.

Салин сам уже давно чувствовал возраст и научил себя смиряться с блуждающими болями и то и дело накатывающей немощью. Но перед стариком он ощущал себя молодым и неопытным. Вместе со стариком, хрипло дышащим в кресле, уходила целая эпоха. Великая Эпоха Великой страны. Давным давно сухой палец Администратора указал на юношу Виктора, выбрав из сотни претендентов, вошедших в возраст начала карьеры. Прошли годы, но для заматеревшего и успевшего состариться льва закулистных битв Виктора Николаевича Салина, Администратор так и остался Администраторм, чье слово – закон, а выбор – неоспорим.

В полосе света проплыло белое пятно скомканного платка. Администратор тяжко откашлялся. Долго переводил дыхание.

– Я мечтал умереть как Моисей, – прошелестел его севший голос. – На берегу Иордана, приведя свой народ к порогу нового мира. Моисей же умер на берегу со стороны пустыни, а мог – за рекой, в тени деревьев. Но он не решился нарушить волю своего Бога. Нарушить Договор! В этом великий смысл: реку пересек Ковчег завета, а не человек. Соль притчи: ничего личного в делах, связанных с Договором.

– Да, я понимаю, – промолвил Салин.

– Увы, умираю как Первосвященник, который видит, как пламя пожирает Храм, – с горечью произнес Администратор. – Скажите, неужели нельзя было избежать Катастрофы?

– Увы, мы делали, все что могли. Но о н и просто обезумели. Ничего не хотели слушать, ничего тольком не смогли предпринять.

– Временщики, – процедил Администратор. – Надеюсь, когда-нибудь построят новый музей Катастрофы. [9]9
  Музей Шоа в Израиле – памятник жертвам Холокоста, посещение музея обязательно перед принятием военной присяги.


[Закрыть]Музей зверинной тупости одних, покорной глупости других и умной подлости третьих.

Салин сколнил голову. Он не знал, к кому Администратор причисляет его.

– Я сдаю дела, Виктор Николаевич. Мое время истекло. Я и так зажился и увидел то, что не стоило бы видеть. Пока еще в ясном уме и твердой памяти, я раздаю самое ценное – информацию. Вы готовы принять от меня свою долю?

Салин понял, что вопрос ритуальный. Молча кивнул.

– Что вы знаете об Ордене Орла? – спросил Администратор.

– Перед самой Катастрофой они предприняли попытку изменить вектор развития. Чем это кончилось, мы знаем. Насколько мне известно, Орден объявил силанум. [10]10
  Буквально – «молчание»: временное прекращение активной деятельности тайной организации масонского типа, в этот период не ведется поиск и прием новых членов, не проводятся регулярные капитулы и собрания лож, вся деятеятельность организации концентрируется в законспирированном «внутреннем круге».


[Закрыть]Мы давно не ощущаем его присутствия.

Мертвая ладонь ожила, трижды раза по три вяло хлопнула по скатерти. Перстень, блеснув печаткой, послал в глаза Салину золотую иглу.

Голос Администратора окреп, стал голосом м а г и с т р а.

– Они умеют проявлять себя ровно настолько, насколько посчитают нужным. У них нет жесткой вертикальной структуры, поэтому они неуловимы для обычных контрразведывательных мер. Их члены действуют так, словно Орден существовал, существует и пребудет во веки веков. Есть он или нет в действительности, не важно. К действию их обязывают знания, а не устав или приказ.

Салин знал это, но сохранил на лице выражение уважительного внимания.

– Вы не забыли девяносто четвертый год? – спросил Администратор.

– Первая чеченская? Я тогда охотился за деньгам Горца. Можно сказать, последняя удачная операция нашей Организации.

Он не увидел, но почувствовал как на блеклых губах старика всплыла тонкая улыбка.

– Я считаю своим долгом отдать это знания вам. В октябре того года я заключил договор с Орденом. В обмен на оказанную услугу представитель Ордена, его орденское имя я вам не назову, получил право владеть таким же перстенем.

Салин замер. Потребовалось усилие, чтобы осознать степень важности и предельную опасность информации.

Невидимая финансовая империя, как утверждают некоторые исследователи, возникла задолго до разрушения Храма. Так ли это, судить за давностью лет сложно. Но в узких кругах широко известен факт, когда тайное братство на краткий исторический миг вынырнуло из мглы. Некий меняла из Ломбардии по имени Джузеппе Бензони (для "братьев" – Иосиф Бен Сион) приказал изготовить тридцать три золотых перстня с двумя ключами на печатке. После чего или в результате чего, тут исследователи путаются, тайная конгерация ломбардийцев нанесла смертельный удар по финансовой империи своих конкурентов. "Проклятый король" Людовик вдруг осмелел, вошел в союз с Папой и наложил королевский секвестр на имущество Ордена тамплиеров. На Еврейском острове на Сене вспыхнули три костра аутодафе. Великий магистр Жак де Моле проклял короля и Папу. Проклятие-приказ, естественно, привели в исполнение, как и полагается в воинской структуре – точно, беспрекословно и в срок. Но главное дело было сделано – финансовая империя католического Храма перестала существовать.

Монахи-рыцари были опасно близки к созданию Объединенной Европы. Под сенью черно-белого стяга тамплиеров. Финансисты в плащах с алым крестом обрели достаточно власти, чтобы реализовать свою мечту об идеальном орденском государстве. Но пали от собственного же оружия – золота, интриг и корысти.

А тайное братство "хранителей всего золота мира" продолжило свою историю. Ссужая золотом смертельных врагов, накидывая удавку кредита на сильных и опьяняя валютной инъекцией слабых, они т в о р и л и Историю.

Администратор выждал положенное время, дав Салину осознать услышанное и сопоставить полученную информацию с имеющейся.

– Орден имеет свой ключ от кладовой "гномов". Договор позволяет им потребовать и получить любые финансовые ресурсы. А властных ресурсов, которые происходят от истинного знания, у них всегда было достаточно. Учитывайте это в своих умопостроениях.

Салин помедлил, к о н с т р у и р у я вопрос, тонко сбалансировав все нюансы.

– Они еще не использовали свое право?

– Насколько мне известно, нет.

Администратор поднес платок ко рту. Глухо откашлялся.

– Теперь об этом человеке. Заслуги его велики. Насколько мне известно, ему предлагались регалии Рыцаря Хранителя Королевской тайны. [11]11
  Степень в Шотландском регулярном масонстве, система посвящения созданная Альбертом Пайком, генералом армии конфедератов, позже – известным адвокатом; в отличие от нижних «просветительных» степеней, степени «черных рыцарей» (уровень с 19 градуса – по 30-ю – рыцаря Кадоша ) требуют от адепта активных действий по защите интересов Ордена вплоть до убийства отступников, по сути являются контрразведкой Ордена и его тайной армией.


[Закрыть]Он отказался. Остался Странником. Впрочем, его выбор меня не удивляет. Тигр силен, когда он одинок и невидим. Тигр в куче себе подобных, да еще под светом прожекторов – это уже цирк. Унизительное зрелище.

– Вас эта информация касается непосредственно. Именно поэтому я ее вам обязан передать. – Администратор отдышался. – Если этот человек жив, он вправе перечеркнуть вашу игру с Арнольдом Ганнером. Перстень дает ему на это право.

– Остается надеяться, что Катастрофа его не пощадила.

– И он не успел выбрать наследника, – с плохо скрытым сарказмом подсказал Администратор. – К вашему сведению, такие линии приемственности не прерываются случайной смертью. Расчитывайте на худший вариант. Первое, он жив. Второе, каким-либо образом он оказался в курсе ваших контактов с Арнольдом Ганнером. Знаете, тогда у меня сложилось впечатление, что для него нет невозможного. Вернее так: творить невозможное – его предназначение.

Салин не без труда взял себя в руки. Мозг уже лихорадочно просчитывал варианты действий.

«Успокойся, у тебя будет время все взвесить, все обдумать и внести коррективы, если потребуется. Не оскорбляй старика невниманием!»

Он немного подался вперед, демонстрируя готовность принять новую порцию информации. Какой бы убийственно тяжелой она не была.

Администратор долго откашливался. Потом еще ниже осел в кресле. Кисть, лежащая на столе, мелко дрожала в такт прерывистому, свистящему дыханию.

– Мой младший сын вступает в право наследства. Перстень переходит к нему. Такова моя воля, и с нею согласны все "гномы". Теперь курировать ваши контакты с Арнольдом Ганнером будет Михаил. Это все. Благодарю вас.

Салин встал. Ждал, глядя на стариковскую кисть. Приглашающего жеста не последовало.

Беззвучно открылась дверь. В кабинет повеяло свежим воздухом и запахами других помещений большого дома, где шла другая, совершенно другая жизнь.

За креслом Администратора возникла женская фигура в белом. В руках она держала подносик с флакончиками, прикрытых белой марлей.

Салин поклонился и стал пятиться к дверям.